Селена и Павлуша

На инструктаже у инспектора по делам несовершеннолетних молодым библиотекаршам, только приступающим к своей работе в далёких провинциальных городках и посёлках, наставительно говорили, что подростка с юридической точки зрения нельзя совратить, его можно только развратить. И эта-то юридическая дефиниция и стала бесовским семенем в душе библиотекарши Селены Борисовны. Теперь ей непременно нужно было познать грань, отделяющую одно от другого.

Задумчивый и не по-мальчишески скромный Павлуша как никто, по её мнению, подходил в качестве отправного пункта её воспалённых Асмодеем – демоном похоти – исканий. Селена начала ненароком подсовывать подростку-четверокласснику книжки для взрослых, спрашивать, проходили ли они уже в школе про тычинки и пестики, про опыление, несколько раз помогала ему с уроками в читальном зале. У Павлуши недвусмысленно доступная Селена Борисовна вызывала те же чувства, что и распутные Снегурочки, заставляющие танцевать его танец маленьких утят. Детское личико и тонкий голосок помогали Павлуше скрывать буйство пробудившейся внезапно плоти, тревожимой Селеной.

Но Павлуше было до противности скучно думать о белизне Селены, об опылении и тычинках. С дьявольским, не по годам, искусством Павлуша уже вовсю тыкал душой в бездну боли и радости, надежды и отчаяния, туда, где берёт начало искусство, философия, религия, небо и земля, человек духовный, а не мясной. Свою душонку он расковырял ногтем так, что в ней свистел небесный ветер. Павлуша, вопреки своей внешности и никем пока не познанной неистовости плоти обманывал мир, передавая привет на ту сторону: здравствуй Невозможное, моя невеста! Я ни с кем не был до тебя; я, чистый от мира, хранил себя и всю жизнь терзался, чревоболел неизбывными мечтаниями, совлёкся слишком человеческого ещё в морозных ДК, на новогодних утренниках, того-сего, пятого-десятого, себя самого; проглядел в небе журавля и выпустил синицу, не поймал ни одного зайца, забыл дома голову; стал землёй, змеёй, налимом, премудрым сомом, стал солнцем.

Когда он ожидаемо и со скукой оказался на постелях Селены Борисовны у неё дома, она моментально поняла, что инспектор по делам несовершеннолетних был в корне, глубоко и фатально неправ. Павлуша, оседлав её мелкую похотливую душонку, вывернул наизнанку её бели. От асмодеевой похоти и желания со-вращаться с мальчиками из 4 класса не осталось и пепла. Селена поседела в свои 23 года и навсегда осталась старой девой. О том, что случилось тогда с ней, и причём тут задумчивый четвероклассник Павлуша, она предпочитала не думать и не вспоминать.


Рецензии