И снова Вася! 4

И снова Вася.
4.

   Что-то совсем мы позабыли про Василия. Не слышно и не видно его. Чем он занят? А не вернуться ли нам в его комнату отшельника или не позаглядывать ли в замочную скважину за ним?
 
   В прошлый раз мы застукали его за занятием мастурбацией, и что удивительно, он нисколько не смутился, а готов был продолжать своё бесхитростное занятие с непосредственностью ребёнка, которого не ругали за постыдные действия и не наказывали. Он мог бы поведать нам всё, что мы бы захотели узнать об онанизме как явлении, но тогда я растерялся и постеснялся его об этом спросить. Да и не этого мы ожидали и не эта тема нас интересовала. Мог бы и дверь закрыть по такому случаю. Не знаю, как вы, мои читатели, а я решил сей щекотливый вопрос отложить до более глубокого знакомства с внутренним миром Василия. А то от него, оказывается, всего можно ожидать. Пойду-ка я погляжу, закончил ли он своё рукоблудие, и в чём сегодня находит утешение в этом неспокойном мире. Может, написал он чего о себе?

   Ну надо же! Василий сидел у окна. Ещё утром за окном была зимняя сказка, всё было одето в белую пушистую меховую одёжку, но после утреннего кофепития картина за окном начала меняться, превращаясь в мокро-серый унылый пейзаж. Если в прошлый раз жизнь предстала перед Василием маятником, то сейчас она выглядела калейдоскопом. Картинка постоянно менялась, и очень трудно было оторваться от смотрения в этот тоннель. Тоннель, превращающийся в тональ.
 
   Вообще-то всё изменялось ежемгновенно, но ум не замечал слишком крупных и медленных перемен, которые можно обзывать историческими, мировыми, космическими, как моментов Бытия, а разглядывал лишь приближённую, доступную ограниченному взгляду смену фрагментов и кусков, частей и пластов мира. Как то: смена календаря – январь сменял февраль; смена погоды за окном; смена настроения и самочувствия; как день пришёл на смену ночи; фазы Луны сменяют друг друга; как узнаёшь о чьей-то смерти, вот был человек и нету; как изменились цены на рынке, где ещё вчера такой же рак был по три рубля, а сегодня уже по пять, но это не его собрат, а тот же рак, потому что ты его запомнил, и не купив вчера за три, ты вынудил его прожить ужасную ночь, и теперь он таращил глаза на тебя, тоже узнав, в надежде, что уж сегодня кто-нибудь его купит и убьёт, чем избавит от страданий, но ты не смог этого сделать, и не потому, что было жаль рака, нет, раков как раз хотелось, а потому, что тебя изнутри давила жаба, которая квакала, что продавать рака по пять – это уж чересчур, и ты его не купишь теперь принципиально, пусть его ест сам продавец, пусть подавится своим пучеглазым раком, но всё же продолжаешь таращиться на этого несчастного рака и его собратьев, и на ценник – «5 руб. одна штука», потому что ты беден и скуп». Вот гады, нет чтобы цены изменились в обратную сторону, чтобы рак стоил по рублю, и можно было бы купить сразу три штуки. Рак призывно-уныло шевелил клешнями, а Василий съёживался от его вида, в ответ шевеля усами и ноздрями, и медленно пятясь, отползал от прилавка с раками к бабульке торгующей солёными семечками и арахисом. Тут продавец был другой и товар был другой, но в кармане были всё те же три рубля, которыми нужно распорядиться разумно. Что значило экономно. Поэтому купишь себе хлебушка и наделаешь солёных сухариков – и дёшево, и сердито.

   Да брось сказки рассказывать, когда это было – раки по три рубля! Тогда и Василия ещё не было в проекте. Не могло такого случиться с Василием и думать он такого не может. Ты приписываешь ему свои мысли и заставляешь его делать то, что тебе хочется.

   Ну, это такая иллюстрация, зарисовка, слепок с потока сознания, который вращается как калейдоскоп и создаёт внутри себя картины. Комната, улица, работа, транспорт, улица, магазин, дом. День за днём, месяц за месяцем, год за годом.

   А личная жизнь?

   Ты про интернет?

   Нет, я про живое общение с людьми, знакомства, шуры-муры там, всё такое, любовные романы, семья, дети. Смена поколений.

   Ааа, ты про эту возню. Это теперь всё в интернете. Интернет теперь – окно в мир. Все сидят у своих окон. Многие даже на улицу не вылазят из своих коконов, а если там оказываются, то идут уставившись в смартфоны, не покидая коконов. О чём ты! Оторвись от смартфона и посмотри на людей – их нет, вокруг зомби. Вот молодая мать с коляской. В коляске годовалый ребёнок с планшетом, она разговаривает по телефону или тоже уставилась в экран. Вместо соски у него планшет! Я даже не представляю, как можно с ней познакомиться в реале, не познакомившись прежде. или одновременно, в сети и не став одним из её друзей в соцсетях. И зачем она мне, а я ей? Иметь её рядом чтобы не иметь возможности с ней поговорить по-человечески? Они дорогу переходят, не глядя по сторонам, а глядя в телефон! Они едят с телефоном, сидят в туалете с телефоном и спят с ним. Для них интернет – это окно в мир, а для меня окном является окно в доме. И хорошо, если окна твоей квартиры выходят не на окна соседней многоэтажки, не на заводские трубы, не на шоссе, а в маленький уголок природы, которому повезло сохраниться в черте города. Что касается секса… Василий как-то обходился без него. А как ему удавалось выкручиваться в крайних случаях, чтобы сперма в голову не била, вы уже в курсе. Проституток он не вызывал от безденежья и безнадёжности, так как любовь за деньги не купишь. Резиновую женщину не покупал по той же причине, что и с раками. Трёх рублей было мало на любое резиновое изделие. И ещё его пугали глаза силиконовых женщин, которые он видел в рекламе секс-шопов. Они их таращили как вареные раки! Лежать рядом в кровати и таращить друг на друга глаза, пользоваться её ртом только с низменной целью, не имея возможности воспользоваться им с возвышенной, это нанести себе душевную травму. Василию нравилось разговаривать ртом, и ему нравилось, когда другие тоже были способны на это. Слышать человеческую речь, интонации, тембр голоса – это волшебство, это магия. Но и с этим нужно было быть осторожным, так как многие люди при раскрытии рта оказывались чёрноротыми магами. Тогда снова приходилось включать психологическую защиту – пассы и посылы. Дети? Нет, про детей он пока не думал. И не хотел думать о том, что миллионы сперматозоидов гибли каждый раз, когда он снимал напряжение. Они, устремляясь к свету в конце тоннеля, надеялись, что их ждёт освобождение, что исполнят своё предназначение, радостно шевеля своими шустрыми хвостиками, движимые инстинктом, но в итоге обрекались на глупую смерть. За эти пять или пятнадцать минут, пока живчики поднимались по протокам из яиц в канал, заканчивающийся чем-то вроде Ниагарского водопада, они напоминали рыбу, идущую на нерест по горным рекам через множество порогов. Всё-таки природа избыточна, и не всё семя попадает на плодородную почву, большая часть семени просто крутит калейдоскоп, вращаясь в колесе сансары. Сексуальная энергия. Жизненная энергия.

   Василий понимал, что планета перенаселена, и это был его скромный посильный вклад (или недовложение?) в общее дело по снижению численности людей. Сама природа регулирует численность живых существ, используя организмы в качестве инструментов. Она создаёт разные виды существ, чтобы они, поедая друг друга, регулировали популяции, или внутри организмов запускает/ выключает те или иные программы и механизмы. Так что по поводу природы можно не переживать. Другое дело социум. Но это другое. И поговорим об этом в другой раз.

   Василий выключил ноутбук. Общения с миром при помощи девайсов достаточно. Можно продолжать смотреть в окно. Удовлетворение может быть не только сексуальным. Пора было получить удовлетворение от созерцания природы, потом перейти к удовлетворению от пищи. Можно было воспользоваться книгой.  Но наибольший источник самоудовлетворения для него находился внутри внутреннего диалога. Василию не надоедало вести долгие разговоры с умным и интересным собеседником – с собой. А если такое и случалось, устать, то с ним было интересно и помолчать. Это твой неизменный товарищ для Игры. Ты смотришь во вращающийся тоннель, на стенках которого меняются образы, но впереди неизбежно маячит свет – смерть. Этот калейдоскоп и есть твой товарищ, он создан умом. Но и он может заглянуть в тебя, и тогда ты видишь пространство внутри себя с набором сменяющихся образов. Ты смотришь, он вращается, он смотрит, а ты вращаешься. Вы меняетесь местами, ролями, являясь одним целым. Так что мир тоже смотрит на тебя и даже заглядывает внутрь тебя – вот как мы сейчас заглянули к Василию и внутрь Василия.