18+
РАДМИЛА ТАРКОВА
SEPTEM SACRUM
(СЕМЬ СВЯТЫХ)
Экспедиция вторая
Историко-приключенческий роман
Астрахань 2011
ББК 84.Р 6
Т 199
Таркова Р.А. Septem Sacrum (Семь святых). Экспедиция вторая. – Астрахань: Издательство ООО «ЦНТЭП», 2011. 424 с. ил. - 100 экз.
ISBN 978-5-89388-095-3
«Чёрный» археолог Игорь Криушин, бывшая жена олигарха Светлана Парамонова, университетские преподаватели Александр Карагалиев и Юрий Даркевский, фотограф Кама Сергеев мирно живут в Астрахани после поисков Семи Святых.
И тут начинается.
Странные бумаги на чужом языке найдены на чердаке старого дома. Сомнительный интурист объявляет себя родственником. Люди в масках врываются ночью во двор. В пустыне откапывают вагон. В пограничной зоне вводится чрезвычайное положение...
Что же такое происходит?
ISBN 978-5-89388-095-3
© Таркова Р.А., 2011
© Издательство «ООО Центр
полиграфии по распространению
научно-технической, экономической
и экологической документации» (ЦНТЭП)
© Таркова Р.А., художественное
оформление, 2011
ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава 1. Вездесущий
Глава 2. Веселый праздник
Глава 3. Притяжение
Глава 4. На чертовом
Глава 5. Драконья
Глава 6. Цвет
Глава 7. Лучше гор могут быть только степи.................................225
Глава 8. Атлантида над
Глава 9. Пески
Глава 10. Встань передо
Глава 11. Огненный птицы или Небесный интернет..................368
Очевидное невероятное. Вместо эпилога.....................................421
Моему волшебному городу посвящается…
Глава 1. Вездесущий песок
Раньше всё в этом мире было проще. Понятнее, предсказуемее, стабильнее. Многое происходило если и не с часовой точностью и регулярностью, то, во всяком случае, хотя бы по какой-то системе. Например, зимой было холодно, летом – жарко. Именно летом приходили в южные речные города туристические теплоходы, и пассажиры с них заполоняли улицы с июня по сентябрь.
Но теперь, даже если приходилось столкнуться с галдящей толпой туристов, сошедших на волжскую набережную Астрахани в конце февраля - начале марта, удивления никто не испытывал. К две тысячи тринадцатому году потепление климата стало настолько очевидным, что не заметить это было впору только покойнику. Волга перестала замерзать, навигация длилась круглый год, а в Астрахани в середине марта уже зацветала сирень.
Сильный ветер, врывавшийся с Волги в ущелье улицы Никольской, не мог спугнуть очередную экскурсию, остановившуюся почти у самого пересечения ее с набережной, как раз перед старинным зданием речного училища. Наиболее любопытные заглядывали в высокие окна, сквозь которые хорошо просматривался просторный актовый зал, заполненный народом. Впрочем, жизнерадостные туристы не интересовали собравшихся в зале участников Всероссийской конференции, организованной Ассоциацией судоходных компаний.
На пленарных заседаниях подобных мероприятий все присутствующие – включая сидящих в президиуме – бесконечно зевают, не обращают никакого внимания на докладчиков, слушают в наушниках радио, играют в убогие допотопные игры наподобие «морского боя», скрытно болтают по мобильным телефонам и покорно дожидаются неизбежного конца. В смысле – окончания нудного заседания. С трибуны уже битых двадцать минут вещал приглашенный из Саратова специалист-гидролог, терзавший уши слушателей сильным дефектом речи, выражавшимся в «съедании» шипящих согласных.
- Итак, я ознакомил вас с итогами изучения климата в регионе за последние двадцать лет. Теперь, собственно, пора охарактеризовать влияние этих изменений непосредственно на волжское судоходство. Ещё в конце две тысячи пятого года были отмечены сильные негативные изменения на Волге, – порадовал слушателей ученый. – В их числе - резкое обмеление судоходного фарватера, образование крупных мелей и новых песчаных островов. Активное судоходство настолько сильно затруднено, что это является препятствием для реализации известной всем присутствующим программы открытия внутренних водных путей для иностранного торгового флота…
На пятом ряду двое учеников речного училища, не особенно маскируясь, играли в пресловутый морской бой. Трое их сотоварищей на разные лады терзали сотовые телефоны, отсылая сообщения своим сокурсникам, сидящим в другом конце зала. Между двумя этими весёлыми компаниями неприметно расположился элегантно одетый худощавый блондин лет за тридцать, с на удивление светлыми, почти белыми, глазами. Правильные черты и волевое выражение угловатого лица в сочетании с короткой стрижкой делали его похожим на персонаж немецкого плаката времен третьего рейха. Блондин не только внимательно слушал выступления всех докладчиков, но и делал многочисленные записи в блокноте.
- Как известно, ещё в начале тысяча девятьсот девяностых годов Россия являлась одним из мировых лидеров по речным перевозкам. Но сейчас флот безнадежно устарел морально и физически, портовое хозяйство и гидротехнические сооружения не соответствуют растущим объемам переработки грузов, – продолжал гидролог свою иеремиаду. – Моей задачей является дать общую картину именно состояния гидротехнических сооружений, тогда как мои коллеги ознакомят вас с ситуацией в волжском пароходстве и в сфере комплектования кадров речного флота…
- Итак, что мы имеем? У России – крупнейшая в мире сеть внутренних водных путей, общая её протяженность более ста тысяч километров. Из них пятьдесят тысяч километров обладают гарантированными габаритами, а двадцать одна тысяча – освещаемыми навигационными знаками. Всего действует семьсот шлюзов, каналов, дамб и иных гидротехнических сооружений, а также две тысячи судов технического флота. Речных портов у нас сто двадцать пять, и одиннадцать устьевых портов, в том числе и Астрахань, открыты для иностранных судов. В европейской части страны действует Единая глубоководная система, которая не имеет мировых аналогов. Из более чем шести тысяч километров её путей одна тысяча сто шестьдесят два километра находится в ведении АРГСиСа, то есть, Астраханского района гидросооружений и судоходства. И это – важнейший участок международного транспортного коридора «Север-Юг», о чём, я думаю, не надо никому напоминать.
- Ситуация с гидротехническими сооружениями в АРГСиСе критическая. Большая их часть построена в первой половине двадцатого века, реконструкции не проводилось, и, соответственно, уровень износа – критический. Самому старому гидротехническому сооружению на Волге сейчас, дай Бог памяти, исполнилось сто восемьдесят три года, можете себе представить?! Финансирование их содержания производится по остаточному принципу и едва ли достигает половины необходимого. На участке Астрахань-Волгоград возросла вероятность воднотранспортных происшествий, поскольку русла рек мелеют чуть ли не прямо на глазах, водный режим крайне неблагополучный, хотя это характерно для всего Волго-Камского гидрокаскада… Сток на этом участке не зарегулирован, поэтому беспрепятственно идёт естественный русловой процесс, то есть размывание дна и берегов рек, отложение наносов, снижение уровня воды при уменьшении её сброса через Волгоградскую ГЭС.
- Правильно, - негромко сказал кто-то в шестом ряду, - если ежесуточный расход воды, исходя из запасов Куйбышевского и Волгоградского водохранилищ, уже не дает гарантии нормальных глубин, вот судоводителям и приходится на свой страх и риск…
- Рекомендуемая осадка для транспортных судов основную часть навигации – порядка трёх и четырех десятых или трёх с половиной метров, а при этом обычная, фактическая – три и шесть метра, - подхватил кто-то из его соседей. – В итоге вынуждены идти на недогруз… Ясное дело, что провозная способность падает!
- Ну да, а интенсивность судоходства при всём том растёт! – вмешался третий голос, как ни странно, женский. – Я знаю по своей фирме, мы купили шесть списанных судов, отремонтировали, - и в дело. А ещё два взяли так, брошенные… А таких, как мы, сейчас полно… Пятьдесят четыре предприятия зарегистрировано в прошлом году!
Блондин, перестав конспектировать доклад, обернулся на голос.
- Простите, какая именно у Вас за фирма? – вполголоса спросил он с едва различимым акцентом.
- Интересуетесь по делу или так? – в голосе женщины явственно послышалась усмешка.
- По делу, безусловно, – успокоил её молодой человек. – Вы предоставляете суда в пользование частным лицам?
- Смотря какие.
- Самые малогабаритные. С целью долговременных туристических поездок по области?
- В принципе, это возможно, - кивнула женщина. – Но только на срок не менее трёх суток…
- Или – для выполнения некоторых водолазных работ?
- Такое тоже возможно.
- Так какая у Вас фирма?
- «Быстро-Волга», – соизволила открыть тайну женщина. – Вот моя визитка…
За оживленными переговорами они не заметили, как сменился докладчик. Вернувшись к своим записям, блондин обнаружил, что на трибуну поднялся сам президент АСОПРа – Ассоциации портов и судовладельцев речного транспорта. Он, в отличие от предшественника, вообще не пользовался текстом, говорил отрывисто и четко, глядя куда-то поверх голов. Из его десятиминутного доклада блондин записал несколько пунктов, характеризовавших экономическое положение волжского судоходства как абсолютно катастрофичное. Напоследок он обвёл жирной линией всё то, что касалось обмеления русел рек и проведения дноуглубительных работ.
***
Всего каких-то четыре года назад Обливной остров, в старину намытый течением Прямой Болды у её слияния с Кривой Болдой и впадения в Волгу, был настоящим заповедником дикой природы прямо в черте города. Затерянная в зарослях стоянка моторных лодок и катеров, да четыре домика островных жителей – вот и все признаки цивилизации, какие здесь наблюдались. Ну, еще разве только колючая проволока, преграждающая проход к опорам старого железнодорожного моста. Бойкий бело-голубой речной трамвайчик целыми днями перевозил на дикие пляжи отдыхающих и доставлял их обратно на городскую пристань. Из-под мелкого, чистого, светлого, почти кораллового песка проступали заржавелые остовы старых баржей и кораблей, тяжелые якорные цепи, намертво вросшие в грунт… То там, то тут в песке зиял раскрытый люк, приглашая всякого любопытного заглянуть в темный и страшный трюм погребенного в толще земной корабля… Кричали в шумящей ивовой листве бесчисленные птицы, никакого внимания не обращавшие на людей.
Но сейчас от той безмятежности и сонности не осталось и следа.
Понемногу, но безжалостно изничтожали дикую красоту, чтобы построить очередного стеклянного урода – не то торговый, не то выставочный комплекс. Давно уж исчез весёлый трамвайчик, и развалилась пристань, зато построили мост, соединивший остров с обоими городскими берегами. Плавучий кран с ковшом-землечерпалкой уже не первый год равномерно и неторопливо углублял русло Болды, чтобы хоть немного расчистить огромную мель, грозившую скоро полностью перегородить главный речной рукав между островом и городской стороной, а заодно запереть судам проход из Прямой Болды в Кривую и наоборот. В общем, для судоходства эта мель у восточной оконечности Обливного острова становилась всё опаснее. Ковш медленно опускался под воду и, «откусив» очередной кусок мели, поднимался обратно полным мокрого донного грунта, выплёвывая сквозь стальные зубья потоки воды. Добыча переносилась на причаленную рядом баржу, на палубе которой уже высилась грязно-серая мокрая гора. Поодаль урчал земснаряд под гордым именем «Проходчик-13», толстые трубы-грунтоотводы от него тянулись на берег острова и скрывались в уцелевших зарослях. Туда сливалась грязная жижа-пульпа, выкачанная со дна.
Из окон четырёхэтажного коттеджа Ивана Александровича Лычкова, что стоял среди подобных же помпезных сооружений в огороженном и охраняемом коттеджном посёлке, вся эта строительная кутерьма неплохо просматривалась. И ничего приятного в таком созерцании не было: здесь ведь и селились именно из-за тишины и изолированности, а теперь вон что выходило.
Татьяна Сергеевна Конопляева, вторая жена Ивана Александровича, как раз с недовольством смотрела в окно четвертого этажа, не поленившись прихватить для полноты обзора антикварный полевой бинокль, оставшийся от первой ванечкиной супруги. Странная она девушка, эта Света Парамонова, - сбежав от Ванечки бог знает по какой причине, побросала здесь почти все свои вещи… Да и сбежала, вроде бы, к какому-то «чёрному» археологу, хорошо хоть, Ванечка о таком позоре пока не знает…Или знает?
Татьяна Сергеевна внимательно вглядывалась в суету на противоположном берегу, у далёкой правой оконечности острова, хотя для нее это и было трудной задачей: зрение давно уже ни к чёрту не годилось, а до лазерной коррекции руки никак не доходили.
Но, тем не менее, ей удалось рассмотреть, как вдоль берега в направлении «кусачего» крана промчался на глиссере, взмётывая длинные хвосты пены и брызг, новенький белый катер вполне современного вида. Он причалил у восточной оконечности Обливного, и из него выгрузилось человек десять народу.
Один из прибывших, невероятно огромный и грузный пожилой мужчина в необъятного размера кожаном пальто, был Татьяне знаком. По крайней мере, по телевизору его видели все: начальник крупнейшей судоходной компании «Волжское пароходство» был фигурой заметной.
Прибывшие на белом катере и экипаж земснаряда принялись что-то оживленно обсуждать, сгрудившись вокруг гиганта в кожане.
***
За последние пару месяцев начальнику «Волжского пароходства» Юлию Андреевичу Гагарину несколько раз совершенно разные люди и при совершенно разных обстоятельствах почему-то задавали один и тот же глупый вопрос: «Что Вы делали двадцать третьего декабря две тысячи двенадцатого года?». Двадцать третьего? Декабря? В прошлом году, почти три месяца тому назад? Да чёрт его знает! То же, что и всегда, наверное, - всякий раз пожимал плечами Юлий Андреевич. Вот разве что по сравнению с прошлыми годами было чересчур тепло… Да, пожалуй, если бы ещё году эдак в две тысячи втором, две тысячи пятом он бы, скорее всего, привычно проверял отчетность по зимующим в затонах караванам судов, то на этот раз приходилось решать вопрос о продлении навигации. Так её и продлеваем теперь круглый год… А что поделать, если зимы уже года четыре как нет совершенно никакой? Не терять же столько времени понапрасну! Тем более при том количестве проблем, какие и без того висят камнем на шее… Про большие и думать нечего – только язву себе наживёшь, да и мелкие иной раз попадаются до того противные, что зубы об них сломать можно. Вот ерунда бы, казалось, - дноуглубление Болды. Не первый же раз замужем, как говорится. А вот поди ж ты! Откуда-то вылез этот идиотский затонувший объект неизвестного происхождения… О чём только думает руководитель АРГСиСа по безопасности судоходства?
- Я, Юлий Андреич, архивные данные поднял, - нудно пояснял Володя Краморский, то и дело сверяясь с бумагами в неизменной объёмистой папке.
Помощник он бесспорно толковый, бойкий, молодой-перспективный и всякое такое прочее, но очень уж педантичный и вообще не из «своих», не из речников… Сам Гагарин Володю ценил, но как человека – недолюбливал, подозревая, что должность парнишка получил не без чьей-то протекции…М-да, без это теперь никуда.
-… Выполнение программы подготовки четырёхсотпятидесятилетнего юбилея Астрахани включало и дноуглубительные работы на Цареве, Кутуме и Прямой Болде, извлеченный грунт планировалось использовать для насыпи площадок под строительство. Это во-первых, - тараторил Володя. - А во-вторых, по данным министерства по топливно-энергетическому комплексу, недропользованию и охране окружающей среды, эти дноуглубительные работы направлены на то, чтобы сделать вновь судоходными Болду, Царев…
- Это всё мне и всем здесь прекрасно известно, - перебил Гагарин, поморщившись. – Давай ближе к делу!
- Основные работы на Прямой Болде стартовали в начале две тысячи седьмого…
- Это тоже можешь опустить, - отмахнулся Юлий Андреевич.
Володя вздохнул и перевернул несколько листков в своей папке.
- Карты намыва были составлены к началу две тысячи седьмого года, и они представляют собой документально и фактически зафиксированные места на Обливном острове, где донный грунт и должен складироваться и…
- Покороче! – повысил голос Гагарин. – Это всё уже давно выполняется!
- ПМК - двадцать четыре должна была очистить четыреста пятьдесят метров реки от истока…
- Что по поводу архива?
- Нет никаких данных о затоплении на данном отрезке Прямой Болды каких-либо судов в течение первой половины двадцатого века, и даже вплоть до семидесятых годов…
- Это можно было и не смотреть, это уж при мне было, - проворчал Гагарин. – Значит, ничего здесь быть не должно?
- Ну, я ещё посмотрел и по девятнадцатому веку… - Володя опасливо покосился на угрюмые лица экипажа земснаряда, сообщившего три дня назад о неожиданном препятствии, из-за которого работа на этом участке застопорилась. Что-то большое намертво увязло в донном грунте и не позволяло должным образом расчистить мель имеющимися техническими приспособлениями. Да ведь и, чисть, не чисть, - а пока эту дрянь со дна не поднимут, мель так и будет нарастать вокруг неё, это уж как водится…
- Ну и? – нахмурился Юлий Андреевич.
- Вот единственное свидетельство того, что в Прямой Болде когда-либо тонули суда и после этого мешали нормальному течению реки! – восторжествовал, наконец, Володя. – Значит, дело Астраханской городской управы об углублении рек Кутума, Болды и Варвациевского канала на средства города в тысяча восемьсот семьдесят четвертом тире девяносто четвертом году.
- Что ещё за тире? – в раздражении перебил Юлий.
- То есть, с тысяча восемьсот семьдесят четвертого по тысяча восемьсот девяносто четвёртый годы, Юлий Андреевич. Это дело хранится в Государственном архиве Астраханской области, под номером три тысячи пятьсот четыре, в фонде номер девяносто четыре, согласно описи один том два…Дело огромное, несколько сот листов занимает…
Неожиданно прямо на Володю откуда ни возьмись нахально и точно спикировала здоровенная чайка с коричневатым местами оперением, называемая в народе «мартын», и едва не зацепила мощными когтями стильную Володину прическу. Краморский нервно шарахнулся и махнул на птицу папкой.
- Даже чайке уже надоело ждать, пока ты наконец растелишься! – проворчал Гагарин, с некоторым злорадством видя испуг помощника.
- Впервые нужная нам информация появляется на двести тридцать втором листе, - перевёл дыхание Краморский. – Там сказано, что в тысяча восемьсот девяностом году сам начальник тогдашнего Казанского округа путей сообщения запрашивал нашу городскую управу о том, на каких условиях предполагается произвести землечерпание в устье Болды у Астрахани, то есть, за счёт города – или за счёт казны… Но за счёт казны не получалось, денег не давали…
- Вечная история! – поморщился капитан «Проходчика-13».
- В октябре того же года Астраханская гордума постановила расчистить землечерпательной машиной мель, образующуюся при верховьях реки Болды. А вот на двести семьдесят шестом листе уже говорится о том, что в приверхе Болды, то есть, как раз примерно на нашем месте, затонула баржа пароходного общества «Лебедь», и баржу требовалось срочно убрать, поскольку из-за неё образовался водоворот, размывающий городской вал…
- Вал? – нахмурился Юлий.
-Да, такие строились для защиты от наводнений и ремонтировались регулярно…Но эти сведения, в общем и целом, не имеют отношения к нашей проблеме, потому что никакой баржи на дне не оказалось. Таким образом, никаких затонувших судов, во всяком случае, документально зафиксированных, на нашем участке работ быть не должно, – закончил Краморский.
- Не должно или не может? – уточнил Гагарин.
- И не должно и, наверное, не может…
- Наверное?!
Послушав всю эту поучительную муру, матрос тринадцатого проходчика Лёша Киреев незаметно отошёл покурить. Да и не особенно хотелось сверкать свежим «фонарём» под глазом перед самим Андреичем… Уж больно портило это художество в принципе гармоничную Лёшину физиономию. Куда больше, чёрт его дери, чем давным-давно сломанный нос. Киреев невольно усмехнулся, вспомнив, как встреченный вчера на улице Игорёк Криушин по доброте душевной предложил прямо не сходя с места засветить ему второй «фонарь» - «для симметрии». С Игорька станется! Старые замашки никуда не делись. И ржал-то как, гадюка, прямо чуть не падал! Сам Лёша ушёл из бокса на год раньше Игоря, но до сих пор с удовольствием вспоминал их совместную боевую, так сказать, юность. И на что угодно готов был спорить, что Криушин точно так же, как и он сам, держит боксёрские перчатки где-нибудь на видном месте…
- Не спи, замёрзнешь! – толкнул Киреева между лопаток старший матрос Севастьянов.
- А?
- Вот тебе и «а»! Три дня гуляем!
И, увидев Лёшино недоумение, сплюнул:
- Водолазов звать будут, ты чего, не слыхал, что ль? Выяснить надо, что там за хреновина увязла… Только потом можно будет продолжить работу. Так что гуляем, понял?
Глава 2. Весёлый праздник Кильвей
Игорь Петрович Криушин, по рождению – генеральский внук, по образованию – историк, по призванию – «чёрный» археолог, по семейному положению – человек безнадежно женатый, сидел на полу ванной и зачарованно созерцал вращение одежды в барабане стиральной машины.
Два белых пуделя его жены – Тони и Тим - составляли ему компанию и, потявкивая, назойливо требовали к себе внимания. Игорь машинально огладил обоих по головам и тягостно вздохнул. Собаки не сводили с него влюбленных глаз – глупые, кучерявые, жизнерадостные. Оно конечно, только на суп эти твари и годятся – но поди заикнись об этом Светке…
Игореву медитацию над грязными шмотками прервал звонок в дверь. Собаки залились исступлённым лаем и, скользя когтями по полу, наперегонки рванули из ванной.
В прихожую нахально, будто к себе домой, ввалился Сашка Карагалиев – не особенно высокий, худощавый, симпатичный брюнет, стриженный, как водится, почти наголо.
- Можно, я у вас пару дней поживу! – предложил он безо всякой вопросительной интонации и, привалившись спиной к стене, принялся разуваться, отталкивая радостных пуделей, признавших «своего». – Представь, что татарин и незваный гость из той поговорки – на сей раз едины в моем лице!
- Так ты ж полукровка? Причём же тут поговорка?
- При всём!
- А чего у тебя случилось-то? – удивился Игорь, глядя с высоты своего гренадерского роста на хоть и незваного, но тем не менее всегда желанного гостя.
- Ко мне из Башмаковки родственники понаехали! – пожаловался Сашка. – Папа-мама и сестра с тремя своими сволочными дитями! Заполонили всю мою законную жилплощадь… Не могу я там!
- А как же ты не побоялся оставить там плакаты с Джексоном?
- Я предупредил сволочат, что если на плакатах с Майклом будет хоть одна царапина, то я им поотрезаю руки. И не сомневайся – я это сделаю! И они поняли, что я не шучу.
- Ясно, – усмехнулся Криушин. – Проходи.
Он выставил на кухонный стол графин с коньяком, рюмки, высыпал горсть кофейных зёрен.
- Чего это ты за воротник закладываешь с утра пораньше? – усмехнулся Сашка, усаживаясь. – Я, конечно, тоже не прочь…
- А я и вовсе не прочь, - проворчал Криушин.
- А это зачем? – Сашка недоуменно потыкал в кофе пальцем.
- Чтоб запах отбить.
- Типа Светка не заметит?
- Типа не заметит! – буркнул Игорь.
Сашка внимательно вгляделся в угрюмое лицо «чёрного» археолога. Мужик он вообще очень даже красивый, но сейчас большие его серые глаза сохраняли злое и тревожное выражение, щёки ввалились, а щетина на подбородке явно не общалась с бритвой несколько дней.
- Эй, а ты чего…такой?
- Я никакой не «такой», – раздраженно отозвался Игорь, устало ероша свои выгоревшие на летнем солнце волнистые волосы.
- Ладно, – Сашка чокнулся с рюмкой товарища. – За что пьём?
- За здоровье.
- Лады, – кивнул Сашка. – Твоё здоровье!
- Да наплевать на моё!
- Ну, тогда моё… – Сашка пожал плечами, поднося было рюмку ко рту. – Наше здоровье!
- Нет. Давай лучше за Светкино.
- Ага. Давай.
Выпили.
- А она где у тебя, кстати?
Игорь не успел ответить, как собаки снова дико взлаяли и бросились в прихожую.
- Вот где, – Криушин поднялся из-за стола и пошёл открывать.
- О, у нас гости, да?! – радостно завопил Светкин голос, заглушенный расстоянием и толстыми стенами квартиры.
В этих «сталинских» домах в центре Астрахани стены - они такие, почти звуконепроницаемые, - в тысячный раз подумал Сашка.
- Гости, гости, – бурчал в ответ Игорь. – Не стой на полу, вот же тапки…
- Не ворчи, пожалуйста, как старый хрыч! – засмеялась Парамонова, но тут же отчаянно закашлялась.
Сашка быстро выбрался со своего места и, неожиданно вывернувшись из-за угла, поймал Светку в объятья. Она радостно пискнула, обхватила его за шею, но тут же оттолкнула со всей силы и снова зашлась в кашле.
- Дурдом какой-то! – вздохнул Игорь. – Палата номер шесть! Хоспис просто.
- Фу ты, меня это уже достало! –Светка перевела дух и прислонилась к дверному косяку. – А давно тебя не видно, глазастенький!
- А он у нас как раз пожить хочет. Пару дней. – Информировал Игорь жену.
Светка удивленно глянула на мужа, потом удивленно посмотрела на Сашку.
- Правда?
- Ну да. А ты, что ли, против?
- Против! – неожиданно заявила Парамонова.
- Идите, не стойте на дороге! – Игорь неласково вытолкал обоих из прихожей в кухню.
- А чего это ты против? – обиделся Сашка на свою однокурсницу. – Подумаешь, я могу и к Юрику, вон, пойти! Или к Каме…
- Хорошо бы! – сказала Светка, плюхаясь на табуретку, - всё такая же тощая, чуть пониже Сашки ростом, с мрачными тёмными глазами и гривой длинных чёрных волос. От недавней рыжей их расцветки уже и следа не осталось.
- Ты, Сань, не обижайся, просто… – начал было Игорь, но надсадный кашель жены прервал его.
Светка сдёрнула с крючка кухонное полотенце и прижала ко рту.
Сашка загипнотизировано смотрел, как сквозь белый ворс проступило кровавое пятно.
- Ну как, – спросила Парамонова, убрав полотенце и зловеще усмехаясь Сашке, – всё ещё хочешь пожить у нас? Пару дней?
- У тебя что, туберкулёз?! – ужаснулся Сашка.
- А разве не заметно? – огрызнулся Игорь.
- Вы что, с ума посходили? – Сашка переводил взгляд округлившихся глаз с одного на другую. – Почему ты не в больнице? Ты что, коньки откинуть хочешь? У тебя же уже… уже… Надо пятьдесят уколов пенициллина, или сорок, я читал где-то…Не то в кино видел… Или не пенициллина, а фтивазида…
- Не бойся, – отмахнулся Игорь. – Это не инфекционное, а эзотерическое заболевание…
- Эзо-какое? Начинается! – всплеснул руками Карагалиев. – Опять старая песня! Игорь, ну ты-то парень вроде здравый, что ты сидишь сложа руки-то? Почему ты не сдаёшь её в больницу?! Уморишь ведь!
- Не кричи, – поморщилась Светка. – Я же не анализ, чтобы меня сдавать!
- Откуда у тебя это вообще может быть? В наши дни! В нашем климате! Чёрт те что!
- Тебе не надо оставаться у нас, – оборвала Светлана, – вдруг заразу подцепишь.
- Да это не заразно, – вмешался раздраженно Криушин.
- Что, мистическое заболевание? – ехидно уточнил Сашка.
- Конечно. На нервной почве.
- Да не слушай ты его! – перебила Светка. – У нас в городе настоящая эпидемия…
- Ну, так я и поживу пару дней. – Принял соломоново решение Сашка. – Лучше туберкулёз, чем мои родственники!
- Да ты просто камикадзе, – покачала головой Светка.
- А сама-то? Не лучше!
- Почему тебе не пойти перекантоваться к Юрке?
- Слушай, для чего мы тогда ему жильё покупали? Чтобы я у него перекантовывался? Тогда какая разница – что он у меня живет, что я у него. Мы же надеялись, что этот лопушидзе устроит свою личную жизнь хотя бы на старости лет.
- Ничего, можешь у нас оставаться, – перебил Игорь. – Если уж не боишься.
- И давно у тебя началось это…это? – Сашка всё никак не мог подобрать подходящую формулировку.
- В том-то и дело, – перебил Игорь, – я почему и говорю, что это не инфекционное заболевание! Потому что, считай, сейчас у нас март, а началось у неё в последние дни февраля. Просто моментально! То есть, как все наши изыскания с семерыми святыми закончились, так она и…
- Во как круто! – заухмылялась Парамонова Сашке. – Тут тебе и диагноз, и прогноз, и всё что хошь…
- Надо же, странно как… – покачал головой Сашка. – Может, я родителей попрошу – они же врачи, если вы ещё помните.
- Спасибо, но не надо, - перебила Светка. – Я уж как-нибудь без врачей обойдусь.
- Слушай, я знаю, как ты маниакально боишься всяких больниц, но ведь тут-то свои люди, так что можно положиться.
- Нет, не хочу я никуда положиться. Да не парься ты, Саш. Всё нормально будет.
- Гос-споди, - тягостно вздохнул Карагалиев, - вот как так можно, а? Родаки мои, кстати, у меня гостят сейчас, вот бы кстати и?
- Эй, а они тебя искать не будут? – неожиданно засмеялась Светка. – Как в старые добрые времена?
- Это какие же такие старые-добрые? – поморщился Шурик под насмешливым Игоревым взглядом.
- Ну как же! Детсадовские, например! – восторжествовала Светка. – Вечно мы с тобой куда-нибудь, бывало, умотаем – а родители нас ищут… Из садика, прямо с прогулки, трижды сбегали, забыл? Когда нас наш участковый поймал уже затемно.
- Нашла, чего вспоминать! – фыркнул Сашка. – Мне дома за это потом всыпали по первое.
- Ну, не нравится – так я про школу могу…
- Ещё не лучше! – ужаснулся Сашка. – Забудь ты этот кошмар!
- Ага, конечно, вечно мне всякие подлянки делал – а теперь, значит, забудь! – напропалую веселилась Парамонова.
- Да какие подлянки! Всего раз тебе только ещё в яслях машинкой игрушечной голову разбил!
- Вот так террорист! – захохотал Игорь. – Надо же, а! Сколько лет тебя знаю, ан нет – ты всё ещё полон сюрпризов…
- Конечно, - радостно подхватила его жена, - и причём знаешь каких скверных сюрпризов! Думаешь, он только машинкой меня шарахнул? Куда уж там! Один раз меня с качелей сбросил, а другой – звезданул прямо затылком об угол шкафчика!
- Да ладно уж, не прибедняйся! – завопил Сашка. – Ты меня за это потом вилкой ткнула!
- Ой, подумаешь, всего и ткнула-то…
- Да меня даже воспиталки в медпункт потащили – во так «всего-то»! – вошёл в раж Сашка. – У меня до сих пор, вон, на плече шрам остался! Показать?
- Боже, я нахожусь в обществе двух сумасшедших! – качал головой Игорь. – По вам обоим психушка плачет, причём с детства…
- Да это ещё что! – Светка схватила мужа за руку. – Он и в школе мне вечно гадил! Стул из-под меня на уроке убирал! Да! И не маши тут руками…
- А ты мне на биологии тогда кнопки под зад подложила, скажешь – нет?! Я, как идиот, на всю школу заорал! Вот позорище-то было, блин!
- Так тебе и надо!
- Тогда и сама не жалуйся!
Светка, задыхаясь от хохота, пыталась перебить его.
- Просто жуть, какое у вас обоих детство было, - смеялся Криушин, - и как вы после всех этих ужасов до сих пор ещё общаться можете… Может, вы мазохисты?
- Ну уж это нет! – возмутился Карагалиев.
- А чего нет – если вы ещё и в институт умудрились вместе поступить? Мазохисты, стало быть! – нажимал Игорь. – Да ещё и в аспирантуру потом подались. Можно сказать, тираните друг дружку с самого роддома – и всё еще не надоело.
- Ну, оправдание есть только одно, - кое-как отдышалась Светка. – Просто после девятого класса мы перестали друг дружку мочить, а уживались вполне мирно… Если не считать того раза, когда этот псих решил прокатить меня на мопеде, и мы чуть не сбили бабу Дусю… И сами чуть не разбились…
Сашка от души расхохотался.
- А жалко, что не сбили! – объявил он, наконец, когда все немного утихомирились.
- Ну, так ты и Оксанку Игольченко тогда тоже чуть не переехал на своем драндулете! Она говорила, что ты специально за ней гонялся, чтоб ее переехать! – вновь залилась смехом Парамонова.
- Да твоя Оксанка ещё и не то заслужила! Хотя бы за то, что по моему велику со всей силы долбанула здоровенным булыжником, ещё когда маленькая была! Чокнутая!
- У вас там весь район какой-то радиоактивный, - вынес вердикт Криушин. – Сплошные психопаты.
- Вот он – первый, - Светка ткнула пальцем Сашке в грудь. – Он меня вечно на этом велике как катал – так обязательно ронял! Садист-одиночка, блин…
- Да, но зато какие жертвы я ради тебя приносил! Когда ты ходила на своё это дурацкое тыквандо – я ведь разрешал тебе отрабатывать на мне удары!
- Ага, но за это ты просил меня прикинуться твоей девочкой, чтобы та дура Надька из десятого «В» тебя заревновала! Боже, как же я тебя ненавидела!
- Да-а, - протянул Игорь, - чего мне ещё предстоит узнать? Вы ещё в «доктора», случайно, не играли?
- А то как же! Всяко бывало! – ухмыльнулся Сашка.
- Ну, уж мог бы и промолчать о таком! – поморщилась Парамонова.
- Да это ещё никакое не «такое»! – фыркнул Сашка. – Это же ерунда, а вот в тот раз…
- Ой, да заткнись ты! – возмутилась Светка.
- Да я ничего и не сказал!
- А что, у вас ещё что было? Может, я всё-таки чего интересного не знаю? – тут же уцепился Игорь.
- Да нет, это он так, ляпнул сдури, - тут же перебила Парамонова.
- Да подумаешь, всего-то и было, что после первого курса, когда в лагере практику проходили, - ехидно прищурился Карагалиев.
- Тварь! Заткнешься ты наконец?! – прошипела Светка едва ли не с ненавистью.
- Ага, теперь, значит, я тварь!
- Ладно, раз уж проговорился – валяй дальше, - приказал Криушин.
- Только вот попробуй! – бесновалась Светка.
- Да чего пробовать-то? – отмахнулся Шурик. – Кровать железная, ну, такая, с сеткой железной натянутой, прямо под нами разобралась на детали!
- Под вами?! – удивился Игорь.
- Ну да, под нами, сетка чего-то вдруг слетела, в результате спинка упала, меня долбанула по затылку, а ее по носу…
Светка, уткнув лицо в край стола, тряслась от беззвучного смеха.
- А дальше что?
- Да чего… Грохот жуткий – слава богу, все вожатые в тот раз бухали в другом коттедже. Она вон материлась на меня, как извозчик.
- Ещё бы! Нос-то мне разбило, а не тебе! – наконец выговорила Парамонова.
- А чего это вы там делали, что аж кровать разложилась? – уточнил Игорь.
- В том-то и дело, что ещё ничего и не начали, блин! – развеселился Шурик. – Только собирались…
- А потом без хохота друг на друга даже смотреть не могли, - вспомнила Парамонова.
- А ещё она в столовке, в школе, раз окатила меня горячим чаем из стакана! Прямо в харю выплеснула, маньячка!
- А ты зато научил меня курить! – объявила Светка, с торжеством глядя на Сашку.
- Слушайте, я вам случайно не мешаю? – съехидничал «чёрный» археолог.
- Да не особенно. Можешь остаться, - машинально отозвался Шурик, даже не взглянув на друга.
- Ну спасибо великодушное! – засмеялся Игорь.
- Он зато был двоечник! И школу закончил только благодаря мне! Что, скажешь - нет? Ты ж всю жизнь у меня всё списывал!
- Как же ты тогда умудрился закончить универ с красным дипломом и защитить докторскую в тридцать лет? – удивился Игорь.
- Я взялся за ум после десятого класса. – Сашка одарил его широкой, прямо-таки сияющей улыбкой.
- Ладно, расскажи лучше что-нибудь весёленькое про своих студентов, и вообще, про собачью жизнь университетского преподавателя, – попросила Светка, взяв у Игоря кружку с горячим чаем.
- Ну, я-то что нового могу рассказать, – пожал плечами Сашка, – у меня вечно всё одно и то же… Это лучше Юрика спрашивать: как там, в нашей альме-матер, дела обстоят.
- Да уж, с его стороны было просто подвигом разведчика, – заметил Игорь, – пойти работать в наш родной гадюшник.
- Надо его тоже позвать, – предложила Светка, прихлёбывая чай.
- Что, тоже пожить пару дней? – усмехнулся Игорь.
- Да, я чего забыл-то! – вдруг спохватился Сашка, хлопнув себя по карману джинсов. – Мне тут по пути попался этот, как его, Вадик Сапожков! Вот и попросил передать тебе, Игорёк, чтоб ты ему сегодня позвонил.
- Странно… – пожал плечами Игорь. – С чего бы…Мы с ним лет сто не общались… И хоть до него идти всего ничего, но как-то не нужно было.
- На, вот его телефон! – Сашка, отыскав бумажный клочок с цифрами, передал его «чёрному» археологу. – Сказал, что, дескать, это очень важно. Вроде, для тебя что-то интересное есть. Да так настойчиво просил передать тебе, прямо чуть мне всю руку не вывернул!
***
Игорь взял со стола пожелтевшую фотографию в застекленной рамке.
- Слушай, а кто это? – удивился он, разглядывая стоявших в ряд молодых парней в немецкой форме и с поднятыми в нацистском приветствии руками.
- Это мой дедушка, – пожал плечами Вадик. – Тот, что крайний слева.
- Надо же, – удивился «чёрный» археолог. – Что же, у тебя дедушка немец? Да ещё и…
- И то, и другое, – не дослушал Сапожков. – И я этим горжусь.
- А я ни на что и не намекал, не беспокойся. Мало ли у кого дедушка кем был… Так говоришь, весь его архив?
- Ну, весь его архив не сохранился. Я тебе говорил только про те бумаги, которые на немецком. Я в нём ни бельмеса, а ты же, вроде бы, ас. Вот эту-то часть дедовского архива я предлагаю тебе разобрать. Я даже не знаю, что там. Мне она вряд ли понадобится, всё равно в новой квартире девать будет некуда. Если найдешь что-то интересное, скажешь.
- А не жалко такой домину продавать? – Игорь ещё раз с искренним сожалением оглядел высоченные потолки, огромные полукруглые окна, старинную мебель.
- И что же теперь, на него молиться? Ты не хуже меня знаешь, что ещё пара лет – и здесь тоже всё сносить будут. Тогда уже я не найду других дураков, которые купят у меня эту развалину за такие деньги! Дом вообще аварийный. Лучше уж заранее уехать, чтобы потом не переселили чёрт знает в какую даль. Да и если разобраться, так он мне не родной. Его бабкины родители купили прямо перед революцией, подремонтировали. А потом, когда после Великой отечественной дед с бабкой поженились, то тоже тут поселились, только уже не весь дом заняли, а одну часть. А я вообще не в нём родился… Ладно, если всё-таки хочешь посмотреть те бумаги, так они на чердаке. Лестница туда – вон, прямо из сортира. Не заблудись.
- Здорово придумано! – усмехнулся Игорь, заглядывая в крошечный туалет.
Прямо за унитазом от пола до потолка поднималась узкая и крутая, как корабельный трап, деревянная лесенка. Люк в потолке был заперт на амбарный замок.
- Вот, возьми, отпереть. – Сапожков, с трудом втиснув тучное тело в дверной проём, вручил гостю ключ. – Можешь торчать там, сколько угодно. Бумаг много… То есть, очень много. Они в большом сундуке.
- Если мне помощь моих ребят понадобится, я могу их позвать? – вежливо поинтересовался «чёрный» археолог, взбираясь по «трапу».
- Валяй, зови, – отозвался Вадик уже откуда-то издалека.
Игорь поднялся по лесенке и не без труда отпер заедавший замок, осторожно откинул крышку и выглянул из люка.
Огромный чердак простирался на много метров вперед, в стороны и назад. Сквозь мутные окошки и многочисленные щели в досках пробивалось солнце, и пылинки кружились в снопах света, будто вражеские самолеты, запутавшиеся в лучах зениток. Криушин восхищенно присвистнул и выбрался из люка, аккуратно опустил за собой крышку.
Пол и все предметы, беспорядочно наваленные по чердаку, покрывал такой толстый слой пыли, что невольно припоминались слова старой песни о наших следах, которые останутся на пыльных тропинках далеких планет. «Чёрный» археолог, едва вдохнув, принялся непрерывно чихать.
Нагретый воздух со всего дома поднимался сюда, поэтому жарко было, как в печке. Пришлось снять свитер и закатать рукава рубашки.
- Блин, ну и пылища! – поморщился Криушин, с трудом прочихавшись и ожесточённо почесав нос.
Искомый сундук Игорь разглядел прямо перед собой, под одним из окон. Он впечатлял своими размерами.
Когда археолог осторожно, чтобы не потревожить вековую пыль на крышке, открыл сундук, то оказалось, что он буквально набит бумагами всевозможных цветов, фактур и разной степени сохранности. Отчетливый запах затхлости и плесени ударил в нос.
Игорь осуждающе покачал головой и снова отправился вниз – добывать у хозяина чудесного чердака какую-нибудь клеёнку или газеты, чтобы расстелить их на полу, а уж потом на них удобно и обстоятельно рассортировывать архивные бумаги.
Устроившись, наконец, с полным комфортом, Криушин приступил к священнодействию.
Сверху в сундуке лежали две большеформатных толстых потрёпанных папки с фотографиями. Их Игорь сразу отложил в сторону. Под ними обнаружились целые вороха писем, - впрочем, увязанных бечёвкой в аккуратные стопки. В двух стопках письма оказались написаны на немецком, потому их Игорь тоже отложил, чтобы внимательно изучить позже. Конвертов, кстати, не попалось.
Под письмами снова обнаружились папки. На этот раз с бумагами. Поняв, что материала оказывается чересчур много, Криушин позвонил домой и предложил Светке и Сашке незамедлительно прибыть на помощь.
Долго ждать не пришлось: крошечный Березовский переулок, где стоял дом Вадика, располагался в двух шагах от пересечения улиц Советской и Коммунистической, где высилась Игорева многоэтажка сталинских времен.
Игорь успел разобрать первую папку до половины, когда внизу послышались веселые голоса и топот.
- Потрясно! – вопил Сашка. – Лестница в сортире! Обалдеть! Вот это облом для жуликов!
- Тайна старого туалета, роман Стивенсона! – вторила Парамонова.
- Ну вас к чёрту, – бухтел Сапожков, – всегда всё опошлите!
- Вот, возьми, дорогой, – Светка, едва выбравшись из люка, протянула мужу матерчатый респиратор - из тех, что врачи используют. На ней красовался точно такой же.
- А и правда пылища колоссальная! – поморщился Карагалиев, выползший следом. – Давай намордник, а то сейчас у меня тоже туберкулёз начнётся или ещё что…
Они натянули маски и, рассевшись в кружок, принялись разбирать бумаги.
- Фотографии просматривайте особенно внимательно, мало ли что! – напутствовал Игорь. – Всё, что странным покажется, откладывайте.
- А что может быть странного? – тут же уцепилась Светка, с интересом оглядывая внутренность чердака.
- Не знаю, всякое. Ну, там, парни в эсэсовской форме, виды старой Астрахани или ещё что-то подобное.
- Ясно, – вздохнул Сашка. – А как Вадикова деда звали?
- Александр Эгерт.
- Ага. Понятно. – Светка поднялась и решительно направилась в угол чердака.
- Вау! – восторженно воскликнула Парамонова через пару минут. – Я что нашла! Утюг!
Она так и приплясывала от радости, потрясая тяжеленным старинным утюгом с деревянной ручкой и фигурными прорезями в корпусе: когда-то он наполнялся раскаленными углями.
- Нда, - ехидно заметил Сашка, - жена у тебя, Игорёк, тебе под стать: вечно тащите домой всякий хлам!
- Рыбак рыбака, - кивнул Игорь, а Светка открыла крышку в полу и свесилась в люк вместе со своей находкой:
- Вадик! Ва-а-дик! А можно я себе утюг возьму?!
- Не ори ты так, а то чердак обвалится! – предостерёг Сашка.
- Какой утюг? – голос Сапожкова был едва различим.
- Вот этот!! Угольный! Смотри! Старый! Можно себе возьму?!!
- Ну возьми, - неохотно разрешил Вадик через некоторое время.
- Ур-ра!!!
Игорева супруга снова выбралась из люка и, с грохотом поставив утюг на пол, мучительно закашлялась. Потом, как ни в чем не бывало, снова уселась возле сундука.
- И в чём юмор? – непонятно к чему изрёк Сашка.
- То есть? – Игорь перевел на него отрешенный взгляд.
- В смысле – что ищем?
- Бумаги на немецком.
- Ага, ясно. Так бы сразу и сказал…Так он тебя за этим звал?
- Ну конечно.
- Нет, ну это же надо, – поморщилась Светка, – мне на всех фотках только какие-то дети в чепцах и с капающими слюнями попадаются!
- Не везёт! – позлорадствовал Карагалиев, откладывая в сторонку маленькую фотокарточку, всю в изломах и трещинах, сквозь паутину которых проступало поясное изображение бравого юноши в немецкой форме.
- Вот, я же говорил, – одобрил его Игорь. – Так держать, Шура.
Время бежало незаметно. Папки с фотографиями опустели.
- Ну, не знаю, – раздраженно сказала Светка, вставая и потягиваясь всем телом. – Ничего интересного тут нет. Разве что какие-то чуваки на фоне борта корабля…
- И что в них интересного? – не понял Сашка.
- А вот, – Светка подсунула карточку ему под нос. – Не соображаешь, умник?
- Ага, хорошо, – сказал Игорь вместо Карагалиева, – молодец, детка, учишься понемногу!
- То-то!
- Ну хоть объясните! – потребовал Сашка.
- Смотри, – Игорь постучал пальцем по снимку, – вот борт судна, называется оно «Само…» и как дальше – неизвестно… Но, наверное, какое-то русское слово…
- А может, и не русское! – возразил Сашка. – Может, это вообще по-английски, читается что-то типа «Камо…» и так далее.
- Ну, неважно, разберёмся. А вот стоят три парня. И один из них – явно тот же самый, что и вот этот хлопец в форме, на снимке, что ты нашел… Так? Стало быть, это Вадиков дед… А слева от носа судна что виднеется?
- Башня, – буркнул Сашка, но тут же уставился на снимок. – А! Вот оно что! Наш кремль! Колокольня!
- Ну наконец-то! – ухмыльнулась Светка.
- Ладно, это откладываем, ещё раз поглядим перед уходом. Теперь надо фотографии назад убрать. – Скомандовал Игорь. – И не говорите Вадику, что мы их смотрели.
- Ой, гляньте! – вдруг засмеялась Светка. – Детские книжки! Такие, в мягких обложках, журналоподобные!
Парни заглянули в сундук.
- Действительно! Да как много… – удивился Карагалиев. – Зачем его дедушке их хранить?
- Вынимайте, – распорядился Криушин. – Там что-нибудь наверное есть, под ними.
- Странно, – выразила через некоторое время Парамонова общую мысль. – До самого дна - одни детские книжки… Это что же, вот только эти письма – и есть бумаги на немецком?
- Выходит, что так… – отозвался её муж слегка растерянно.
Сашка сосредоточенно листал довольно толстую книгу без корок.
- Что за произведение? – Игорь не очень вежливо дёрнул её у него.
- «Сын карася, карасишка»! – презентовал Сашка.
- Серьёзно?! – опешила Светка, выхватывая книжку у Игоря. – Вот это да-а… Это моя любимая! Я её в детстве даже трижды вытаскивала из кучи, предназначенной в букинистический магазин, и ныкала дома! До сих пор где-то у родителей она жива… Нет, представили, какой раритет!
- А то! А вот…Ого! – Сашкины глаза прямо-таки вспыхнули. – «Весёлый праздник Кильвей»! Про советскую Чукотку!.. Эй! Что за хрень?!
Вместо достопамятных пёстрых рисунчатых страниц с жизнерадостными чукотскими детишками, мохнатыми собаками, санками и вездеходами в Сашкиных руках хрустнули тонкие пожелтевшие листы, сплошь покрытые машинописным текстом.
На немецком языке.
- А ну дай, – Игорь отобрал у недвижимого Карагалиева книжку и сосредоточенно принялся изучать странную находку.
- Глянь-ка! А листочки-то прошиты… Не просто вложены, а… Короче, страницы детской книжки в середине методично заменили вот этой машинописью…
- Вот вам и Кильвей, – вздохнула Светка, придвигаясь ближе, и громогласно чихнула.
- Будь здорова! – не преминул сказать Сашка.
- Спасибо.
Игорь вчитывался в строчки.
- Листайте все остальные! – приказал он.
- Что? Что-то интересное? – оживился Сашка.
- Ещё какое…
Все трое набросились на детские книжки, пролистывая их одну за другой.
Почти в каждой вместо её родных страниц находились странные вкладки из тонких листов с немецким текстом. Буква «Z» у печатной машинки, на которой его набивали, судя по всему, западала.
Итого странных книг нашлось сорок восемь.
- А что там хоть написано? – спросила Светка у мужа.
Игорь зачем-то оглянулся по сторонам и ответил шепотом:
- То, что тут написано, дети, совершенно секретно. Потому его и спрятали здесь. И лучше я не стану теперь ни о чем распространяться. А вот это, – Игорь показал на пачку из сорока восьми книжек, – нам придётся тихо спионерить прямо из-под носа у Вадика.
- Ты шутишь? – так и уставилась его жена. – Он же тебе разрешил, вроде, взять… Ты же сам сказал?
- Неа, – усмехнулся «чёрный» археолог. – По-другому не получится. Чует моё сердце, что-то тут такое наклёвывается… Не стану я говорить ему, что его дедушка прятал какие-то странные бумаги в детских книжках. Скажем, что нашли только эти письма.
Лица Светки и Сашки осветились нехорошими хитрыми ухмылками.
- Ну давайте… пионерить! – поторопил Сашка и, поднявшись с пола, принялся расстёгивать рубашку. – Скажете, когда будет заметно, что я туда чего-то натолкал!
И, подобрав пару книжек, аккуратно засунул их за пояс джинсов.
- Во, поближе к телу, – одобрила Светка и принялась ему помогать, подсовывая книжки сзади, так что они плотно прилегали к Сашкиной спине и животу.
- Ну всё, – остановил их Игорь, – а то заметно уже. Застёгивайся. И свитер сразу надень.
Остальные книги таким же манером спрятали Игорь и Светка.
- Фух! – выдохнула Парамонова. – Теперь главное, не двигаться, как беременные пингвины!
- А фотографии как же? – спросил Сашка, подбирая отложенные снимки. – Тоже спионерим?
- Нет, хорошенького понемножку. Это я по-честному покажу Вадиму, вместе с письмами. Может, он даст нам их отсканировать… И даже скорее всего… И давайте отсюда по-быстрому сматываться, а то как бы ещё чего похуже не вышло.
***
- Так что там такого жуткого, в этих бумагах? – спросил Сашка у Игоря, когда они благополучно покинули жилище Сапожкова.
- Потерпи до дому, там всё объясню.
- Ну нет, до дому долго! – заныла Светка. – Скажи сейчас! Ну хоть намекни!
- Ладно. Это какой-то архив. В смысле – не частный. Архив некой организации… Фашистской…
- Стой! – перебил его Сашка и даже крепко схватил за руку. – А дай я угадаю, ладно?
- Чего угадаешь?
- Организация – это, случаем, не общество по исследованию всяческих оккультных тайн, называемое «Аненэрбе»?
- Я пока не успел понять. Переводить придётся всё. Но чем черт не шутит? Может статься, что ты окажешься прав.
- Ну, тогда надо будет нашего колдуна Мгангу позвать! – захихикала Парамонова. – Он сразу за километр учует, если запахнет какой-нибудь мистикой.
- Странно, вот и Мганга! – не слишком удивился Сашка, заметив у Игорева подъезда спокойно курившего фотографа Каму Сергеева.
- Значит, правда почуял! – прошептала Парамонова зловещим шепотом.
- И, стало быть, есть что чуять, – подытожил Игорь, уже пожимая коричневую руку Камы – типичного афроастраханца, высокого, стройного и довольно красивого. В не столь уж стародавние дни в это время года Каму обычно можно было видеть упакованным в тёплое пальто и неизменную шапку-ушанку. Как любила говаривать Светка, носил он её «от первых заморозков до мошкИ», то есть, чуть ли не круглый год. Но теперь нужда в тёплой одежде возникала всё реже, в головном уборе – тем более, так что короткие курчавые Камины волосы, заплетенные во множество мелких пучков, представали во всей красе. Прозвище «колдун Мганга» намертво приклеилось к Сергееву после летней экспедиции и сопутствующих ей приключений, да так и не собиралось, судя по всему, «отклеиваться».
- У меня для вас такой сюрприз есть - закачаетесь! – принялся интриговать Сергеев, многообещающе ухмыляясь.
- А у нас - для тебя, – порадовал Карагалиев, первым поднимаясь по лестнице на третий этаж.
Из-за дверей квартиры доносился истошный пуделячий лай.
- Да уж, – вздохнул Криушин, – сюрпризов у нас полные штаны!
- Ладно, слушайте сюда, – Кама, разувшись, достал из-за пазухи верный цифровой фотоаппарат в аккуратном футляре. – Иду я, это, стало быть, по Трусовской стороне, по бережку недалеко от Мостстроя…
- Чего это ты там забыл? – поинтересовалась Светка.
- Здрасьте! Я же собираюсь издавать свой фотоальбом с видами города! Не помнишь уже, что ли? Так что лазить приходится по таким закоулкам…
- А, ну да…
- Ну, идёшь ты там, - и что? – перебил Сашка.
- Иду, смотрю, – Кама вытащил аппарат из футляра и включил его, перевел на режим просмотра отснятых кадров, – смотрю, значит, по Волге буксир волочит целый выводок лодок…
- Лодок? – переспросил Игорь. – Может, баржей?
- Неа, именно лодок… Вот они, глядите, я их снять успел раз десять, пока они в Царевку не завернули… Вслед за буксиром, естественно.
- Ба! Да это прорези! – пискляво воскликнула Светка, едва взглянув в экранчик цифровика.
- Что ещё за… – начал было Сашка. – В смысле, такие лодки со сквозными бортами, в которых живую рыбу перевозили?
- Ну так! Надо же, кто б мог подумать! В две тыщи тринадцатом году в Астрахани ещё останутся прорези, да ещё и буксиры их таскают…
Игорь молча и очень внимательно вглядывался в снимок, а Кама наблюдал за ним с хитрой улыбкой.
- Пошли в компьютер скинем, – предложил Криушин.
- Что-то необычное? – заметила Светка.
- Кам, а сюрприз-то в чём? – напомнил Сашка.
- Сейчас, потерпи, – успокоил его Игорь, включая компьютер.
- Вот вам и сюрприз, – Кама удобно уселся в любимое Светкино кресло-качалку, – только смотрите хорошенько.
- Ну… – протянул Сашка разочарованно, – ну прорези - что тут такого? Мало ли какие старые корыта всё еще плавают…
На отснятых Сергеевым кадрах маленький буксир с круглой кормой волок по спокойной волжской глади караван из семи крупных лодок. Свое местное название – прорези – они получили задолго до революции за особенности конструкции: в средней части с боков, у самого днища, делались отверстия для притока свежей воды, так что такая лодка погружалась по самые борта, и удерживалась на плаву за счет слегка приподнятых носа и кормы. Живую рыбу помещали в прорезь и перевозили, таким образом, прямо в проточной речной воде, которую не приходилось менять. К последним десятилетиям двадцатого века прорези уже почти совершенно исчезли, поэтому их появление в таком количестве, да ещё прямо в черте города было странным. Хотя и отнюдь не фантастическим.
- Так, буксир заворачивает в Царевку, – разглядел Сашка. – На ближайшей прорези виден номер ОР пять точка ноль два и буквы К-Т… А на второй, то есть, на предпоследней в хвосте энтого поезда, виден номер сорок семь точка три и буквы К-П…И в чём сюрприз?
- Неужели правда не видишь? – развеселился Кама и переглянулся с Игорем, тоже прятавшим всезнающую усмешку.
- Теперь они нас вечно за дураков держат, Сань, – недовольно заметила Парамонова, размещаясь на диване в обнимку с собаками.
- Да нет, вы оба просто на редкость ненаблюдательные, – сказал Игорь.
- Вот так и делай вам сюрпризы, – разочарованно вздохнул Сергеев. Светка хотела было что-то ответить, но вместо этого мучительно закашлялась, прижав ко рту платок.
- А вот это - наш сюрприз! – чуть ли не с гордостью провозгласила она, демонстрируя Каме кровавое пятно, выступившее на платке.
В тот же момент, как Камины глаза от увиденного полезли на лоб, Сашка наконец узрел на фотографии то, из-за чего её можно было считать сюрпризом.
- Красный флаг! – завопил он. – Ёхана бабай! Да ведь на буксире-то – красный флаг! И это в наши дни?!
- Обалдеть! – Светка, напрочь забыв о своей чахотке, подобралась вплотную к монитору. – А кто сказал, что это наше время вообще?
- В каком смысле? – не понял Кама.
- Игорь, ведь правда? – она повернулась к мужу. – Смотри, какая фигня здесь получается - прорези старые, буксир - тоже годов пятидесятых, и флаг, сам понимаешь… Интересно только, видел ли хоть кто-нибудь ещё эти лодочки, кроме Камы…
- Я сроду на глюки не жаловался! – обиженно перебил Сергеев.
- Хочешь сказать, что Кама сфотографировал…дыру во времени? – спросил Игорь.
- Вроде того. Почему-то этот буксир попал в наше время из… какого-то другого…
- А может, это опять твои фокусы с фотоаппаратом? – Сашка недоверчиво покосился на Сергеева. – После того, что ты на свою чёртову «Смену-8» фотографируешь ради того, чтобы все сфотографированные заболели или скопытились, я не удивлюсь, если…
- Да это-то не «Смена»! – возразила Светка. – Это же цифровик!
- Но раз выяснилось, что у Камы дедушка был колдун-вуду, так почему бы и нет? – вмешался Игорь. – Может, Кам, ты уже и на цифровик тоже фотографируешь…нехорошо? Да может, тебе уже вообще даже и невооруженным глазом на людей смотреть опасно, а?
- Да ну, не знаю, не замечал такого! – раздраженно пожал плечами фотограф. – А теперь вообще после того, что я тут у вас увидел, мой буксир выглядит скромненько и скучненько… Да вообще вшиво!
- Это ты про меня, что ли? – ухмыльнулась Светка.
- А то про кого же? Кошмар!
- Это не всё. – Игорь тяжело опустил руку ему на плечо.
- Уй, обнадеживает, знаешь ли!
- Не боись, второе будет повеселее первого!
И показал детские книжки с немецкоязычной машинописью, аккуратно разложенные стопками на письменном столе. Игорев рабочий кабинет, в отличие от Светкиного, отличался безукоризненным порядком.
- Зан-нятно… - проговорил Сергеев, осторожно перелистывая хрупкие страницы. – А об чём тут хоть речь?
- О работе какой-то организации, - пожал плечами Игорь. – Только сначала я всё перевести должен… Пару дней займёт. Или больше.
- О, давай, - загорелся Сашка. – Я как раз у вас потусуюсь, кушать тебе готовить буду – чтоб ты поскорее справился с этой лингвистикой… А то же Парамонова готовит так, что впору противоядие пить.
- Эй! Чего это! - возмутилась Светка. – Нормально я готовлю! Никто ещё не отравился!
- Ну, знаешь ли, - надменно повёл носом Санька, - это ещё не показатель.
- Ну конечно, ты же у нас шеф-повар французского вагона-ресторана!
Кама прыснул со смеху.
- Живи у нас, Сашенька, живи! – Игорь глумливо погладил его по плечу. – Готовь ужо мне всякие разносолы, а я буду расследовать эту загадку века. Если это вообще загадка, а не ерунда какая-нибудь на постном масле.
***
Артём Сергеевич Речников ещё в далёкой юности, посчитав свою фамилию неким знаком свыше, без долгих раздумий решил связать будущую профессию с рекой. С тех пор – хотя уже сорок три года прошло, - ни разу не пожалел он о сделанном выборе. По крайней мере, лучшего водолаза во всей Астрахани, да, может, и не только в Астрахани, было не найти. И хотя Речников уже восемь лет как вышел на пенсию, в самых трудных случаях всё равно продолжали вызывать его, предоставляя самому решать, кого выбирать в помощники. И тяжелый характер, и неумеренное увлечение «огненной водой» – всё прощалось Речникову, тем более что сам Юлий Андреевич Гагарин считался его другом. Последние пару лет Речников безвылазно обитал на спасательной станции на правобережной, Трусовской стороне Волги, откуда извлечь его можно было, только посулив интересную работу.
Неопознанный объект, увязший в болдинском дне, к счастью, показался Артёму Сергеевичу достаточно интересным, а предстоящая работа по его извлечению – достойной внимания. Но и идти уговаривать Речникова пришлось самому начальнику «Астраханского пароходства».
Личный шофёр Гагарина остановил служебную «Волгу» на повороте у спортивной школы №4, на недавно заасфальтированной улице Льва Толстого. С близкой реки тянуло промозглой сыростью.
Начальник пароходства с трудом выбрался из машины и грузно, медвежьей своей походкой, побрёл к берегу. Володя Краморский услужливо захлопнул за ним дверцу автомобиля и заторопился следом.
Спасательная станция являла собой аккуратный, стоящий на крепких сваях двухэтажный домик, выкрашенный к недавно прошедшему юбилею Астрахани светло-голубой краской. Рядом с домиком за высоким дощатым забором – тоже свежеокрашенным – зимовали поставленные на колёса запасные моторные лодки. На заборе огромными – в рост человека – буквами посредством баллончика с краской было написано неизбежное трёхбуквенное существительное, придававшее всему окружающему пейзажу патриархальную безмятежность.
Не меньше десятка разномастных и разноразмерных дворняг выскочили из-за забора, подняв неистовый лай и, выстроившись плечом к плечу в плотный ряд, не давали пройти непрошеным гостям.
У длинных мостков, выдающихся далеко в Волгу, покачивалось на мелкой волне шесть ярко-красных спасательных катеров под разными номерами. У одного из них пожилой небольшого роста человек в засаленном ватнике чинил «мигалку», установленную на крыше рубки. Двое других, помоложе, разбирали доисторический лодочный мотор «Вихрь», разложив вынутые свечи на измазанном в солидоле брезенте.
- Сергеич, здравствуй! – издалека приветствовал низкорослого Гагарин, осторожно спускаясь по скользкому берегу к мосткам.
Сергеич нехотя обернулся, продемонстрировав опухшие красные глаза и седую неаккуратную щетину. Совершенно лысая голова его не была прикрыта никакой, даже самой жалкой шапчонкой. Вместо ответа он вскинул руку в неопределенном приветственном жесте и вернулся к прерванному занятию.
- Сергеич, дело есть. Как раз по тебе! Больше никто не справится! – закинул удочку Гагарин. Степенного разговора не получалось, потому что приходилось перекрикивать треклятых собак. – Не можем дальше чистить дно! Там какая-то здоровая дура застряла!.. И никаких данных… А надо всё выяснить быстро и аккуратно!
По тому, как Речников замер и перестал орудовать отвёрткой, можно было догадаться, что услышанное его хотя бы чуть-чуть заинтересовало.
Немного постояв как бы в глубоком раздумье, он заорал на собак. Один из парней, возившихся в моторе, вскочил и, промчавшись по мосткам, принялся разгонять шумную свору, размахивая руками что твоя мельница.
- Вообще-то, я прямо сейчас за тобой, - просительным тоном продолжил Гагарин, когда дворняги немного успокоились. – У тебя же всё снаряжение здесь, как всегда, ведь точно?
- Ну, положим, что и так, - нехотя отозвался водолаз. – Положим, здесь.
- И наверняка оно в полном порядке?
- Наверняка.
- И ты согласишься мне помочь? Никто не справится лучше, Сергеич, дорогой! Выручай уж!
- Положим, соглашусь. Но прежде всего мне посмотреть требуется, что там и как… А потом понадобятся люди…
- Ну, так может поедем, а?
- Ну может и поедем, - кивнул Речников. - Позови своего парня, пусть, вон, поможет моим всё погрузить…
Володя Краморский с опаской пошёл следом за Речниковскими помощниками в станционное помещение, осторожно и напряженно ступая по подозрительно шатким мосткам. К тому же одна из проклятущих дворняг так и мельтешила под ногами, норовя пролезть вперёд, а то и вовсе сбросить чужака в воду.
- Вот это бери, - сходу подпряг его к работе один из парней, бесцеремонно и со всей силы плюхая ему на руки страшно истрёпанный и засаленный «Журнал водолазных работ» в твердом переплёте. Краморский, пошатнувшись, машинально отметил, что издан он в две тысячи одиннадцатом году, то есть, каких-нибудь полтора года назад, но выглядит при этом так, будто его лет десять без перерыва возили во всевозможные экстремальные экспедиции.
- Вот это держи, - парень шмякнул поверх журнала ещё один такой же, но уже в мягком переплёте, вернее, в том, что от переплета осталось.
- Смотри не потеряй, - предостерёг парень Володю, - а то сам знаешь… И это держи!
Грязная тетрадь под гордым заголовком «Формуляр водолазной станции» спикировала поверх журналов, а на неё брякнулись три «Личных книжки водолаза» - когда-то, видимо, красных, ныне – серо-розовых с пятнами и разводами.
- Макаренко, чего ты копаешься?! – окликнул товарища из соседней комнаты второй помощник Сергеича.
- Сейчас я, погоди! – Макаренко обернулся к Володе. – Ну, ещё это захватим, смотри не урони в воду!
Всучив порядком рассерженному Краморскому парочку истрёпанных «Плейбоев», бойкий Макаренко бросился помогать своему коллеге. Краморский же почёл за лучшее поскорее вернуться к машине, пока его не озадачили ещё чем-нибудь похуже. Та самая собака – здоровая, рыжая и лохматая, как дикобраз, - приветливо виляла метлообразным хвостом и зубасто лыбилась. Когда Речников и его команда, нагруженная водолазным снаряжением, прибыла на место злополучной мели, навстречу из бытовки, стоявшей на островном берегу, вышел один только Лёша Киреев, поскольку прочие члены команды «Проходчика», воспользовавшись моментом, выбрались в город. Киреев же был оставлен за старшего, да и самому ему не хотелось появляться перед женой с подбитым глазом.
***
- По вашему запросу найдены следующие сведения, - любезно улыбнувшись, обрадовала Лена Белёва очередного посетителя справочного отдела государственного архива Астраханской области. В обязанности Лены входил поиск сведений о людях и составление генеалогических схем на основе архивных данных. – Вот, посмотрите сюда.
Раскрыв на столе папку, она выложила заполненные бланки.
- Часть сведений пришлось запрашивать из Саратовского архива, – поясняла Белёва. – Таким образом, удалось восстановить относительно точную и полную картину. Хотя, как вы понимаете, она не идеальна, и многие данные очень отрывочны.
Первые сведения относятся к восемнадцатому веку. С тысяча семьсот семьдесят четвертого года на жительстве в Астрахани числится Эгерт, Конрад, приехавший из немецкой колонии Сарепта Царицынского уезда Саратовской губернии, следовательно, в этом же году, вместе с женой Викторией, урожденной Шмит. По роду занятий Конрад Эгерт являлся аптекарем…
- Аптекарем? – удивлённо перебил её собеседник, так и уставившись на запись в бланке широко раскрытыми бледно-бледно голубыми глазами.
- Да, сведения о нём в Астрахани касаются как раз содержания им аптеки… Да сами прочтёте, тут всё записано… В тысяча семьсот семьдесят шестом году у супругов Эгерт родился сын Пауль. Он продолжил аптекарское дело. В тысяча семьсот девяносто шестом году заключен его брак с Анной Ивановной Измайловой. В тысяча семьсот девяносто восьмом году у них родился сын Федор…
Посетитель хмыкнул, но ничего не сказал.
- Дальше подробных данных нет, но есть косвенное свидетельство. Так, в тысяча восемьсот двадцать девятом году Федор Эгерт-младший отдан своим отцом Фридрихом Эгертом в ученики бондаря. Судя по всему, родился Федор в тысяча восемьсот двадцатом-двадцать первом году. Данных практически нет, эти сведения почерпнуты из договора об оплате и условиях обучения. Далее, известно, что в тысяча восемьсот пятидесятом году родился Павел Эгерт, который в тысяча восемьсот семидесятом вступил в брак с Натальей Поповой. Он тоже занимался бондарным делом и, вероятно, не позже начала семидесятых переселился на правый берег Волги, в так называемую Городофорпостинскую станицу. Она, к слову, в 1893 была переименована в Атаманскую… Кроме того, есть данные, что он был судовладельцем – по крайней мере одно судно, буксирный пароход «Конрад», принадлежал Павлу… Теперь опять некоторый пробел, но в документах на выплату заработка от тысяча восемьсот восемьдесят шестого года упомянут Эгерт Фёдор Павлович, сын Павла… Он получает деньги как ученик бондаря. Уже в церковных записях от тысяча восемьсот девяносто восьмого года говорится о рождении у Эгерта Фёдора Павловича и Шпильман Веры Ивановны сына Карла. В тысяча девятисотом же году родился их второй сын Александр… Вот посмотрите, удалось разыскать фотографию…
Лена осторожно пододвинула к посетителю отлично сохранившуюся фотографию на толстой картонной основе, запечатлевшую чинную и серьёзную супружескую пару в тёмной одежде, мужчина – очень светлый блондин – сидел на стуле, женщина стандартно для снимков того времени стояла рядом, положив руку на плечо мужа.
- Вот посмотрите, семейное фото, сделано в тысяча девятьсот первом году в первом на Форпосте фотосалоне Василия Андреевича Артемьева, салон назывался «Универсальная фотография Артемьева», вот здесь на обороте его…логотип. Салон открылся в тысяча девятисотом году. – Пояснила Белёва. – Подписано – обратите внимание…
- Да, вижу, - кивнул аккуратно подстриженной светловолосой головой молодой человек, - подписано «На добрую память Антонине Михайловне от Фёдора и Веры». Вы сообщили, Фридрих, что располагаете сведениями о том, как в тысяча девятьсот семнадцатом году Фёдор, Вера, и оба их сына, Карл и Александр, уехали в Германию и осели в Мюнхене. Карл – ваш прадед. Имеющиеся у Вас сведения об Александре – это то, что в тысяча девятьсот двадцатом он уехал обратно в Россию, и до тысяча девятьсот тридцать первого года прожил в Астрахани, работал речником. В тридцать первом он возвращается в Германию…
- Да, поскольку там умерла родственница по материнской линии, - перебил Фридрих. – На похороны приехали все, кто смог.
- Так, и после этого Германию он покинул в тысяча девятьсот тридцать четвертом году, и с тех пор никаких известий о нём ваша семья не имеет.
- Именно так, - напряженно кивнул Фридрих.
- Тем не менее, данные об этом периоде его жизни есть, и весьма чёткие, - опять улыбнулась Белёва. - В Астрахани Александр Фёдорович Эгерт проживал сначала по адресу улица Августовская, дом шестьдесят три, ныне несуществующий. Кстати, улица эта до тысяча девятьсот двадцать четвертого года называлась Большая...Служил лоцманом на техническом судне…
- Простите, что перебиваю – что значит на техническом?
- Ну, значит на том, экипаж которого следил за состоянием знаков безопасности судоходства, например, производил замену светосигнального оборудования речных буев… Ведь и до сих пор приходится это делать, я слыхала. Например, какие-нибудь мальчишки безобразничают, подплывут к бую, лампочку разобьют… Лоцман, сам понимаете, должен отлично знать всю обстановку на реке… Также, в годы Великой Отечественной войны вместе с другими членами экипажа судна «Самокритика» Александр Эгерт проявил, как отмечалось в найденном мною рапорте, самоотверженность и мужество…
- Простите, как Вы сказали… «Самокритика»?
- Да, действительно, название несколько курьёзное, - улыбнулась архивистка. – Но тогда это было, если можно так выразиться, модным… «Коллективизация», «Громобой», «Колхозник», и всякие подобные названия… Женился Александр в тысяча девятьсот сорок седьмом году на Ватутиной Наталии Сергеевне, брак зарегистрирован семнадцатого июля в загсе Ленинского района города Астрахани, и в сорок восьмом году у них родилась дочь Александра. В сорок девятом же году супруги поселились по адресу Березовский переулок, дом семнадцать, квартира тринадцать. Эгерт Александра Александровна в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году вышла замуж за Алексея Константиновича Сапожкова. В настоящее время их сын Сапожков Вадим Алексеевич, тысяча девятьсот семидесятого года рождения, проживает по адресу переулок Березовский, дом семнадцать, квартира тринадцать.
- Я чрезвычайно Вам благодарен! - с чувством сказал молодой человек. – Не ожидал, что смогу столько узнать. Вы даже представить не можете, насколько это для меня важно!
Лена уверила, что для них подобные изыскания не составляют труда, и предложила обращаться ещё, если понадобится.
- У меня ещё один только вопрос, - вспомнил Фридрих, уже направляясь к двери. – Вот это название… Сарепта, немецкое поселение в Саратовской губернии… Дело в том, что я слышал – ведь такой населенный пункт упоминается в Библии. Сарепта Сидонская, кажется…Почему такое совпадение?
Лена только беспомощно развела руками:
- Видите ли, это нужно обратиться специально к истории немецких колоний в Поволжье… Можно, конечно, в областную научную библиотеку, но это долго… Знаете, что я Вам посоветую? Сходите в Астраханский государственный университет, прямо на исторический факультет. Я совершенно уверена, что они не откажут, тем более что они там наверняка уже занимались подобными вопросами… Я вам сейчас запишу, как доехать, подождите минутку…
***
- Юрочка, можно вас попросить об одолжении?
Алевтина Петровна Семенова, новый декан исторического факультета Астраханского государственного университета, остановила Юрика Даркевского в коридоре как раз в тот момент, когда он вышел из аудитории после лекции и намеревался улизнуть перекурить на улицу.
- Да, Алевтина Петровна, конечно, я вас слушаю, - Юрик бледно улыбнулся своей тёплой улыбкой и, чтобы хоть немного сгладить разницу в росте, учтиво наклонил вечно встрёпанную рыжую голову.
- Там пришёл человек, представился как Фридрих Вебер из Мюнхена, интересуется немецкими колониями Поволжья. Я хотела бы попросить вас уделить ему время, может быть, сможете найти какую-нибудь нужную информацию… Сейчас никого больше нет, а я всё-таки не специализируюсь на истории России, но Вы – как раз подходящая кандидатура.
- Хорошо, - подавив вздох, согласился Даркевский. – А где этот человек?
- Да вот здесь, на кафедре ждёт.
- А он что же, по-русски говорит? Я ведь по-немецки не…
- Да, он очень хорошо говорит, даже почти без акцента… Спасибо, Юрочка.
«Кафедра» представляла собой тесную комнатёнку, заставленную письменными столами и разномастными шкафами, заваленную студенческими курсовыми и контрольными, потрёпанными настенными картами и книгами. Размещалось здесь, собственно, даже и не одна, а целых три кафедры исторического факультета, и в иное время народу в эту клетушку набивалось столько, что в буквальном смысле оказывалось негде развернуться.
Однако в настоящий момент на кафедре было тихо и пусто, только сосредоточенно уткнулась в монитор лаборантка Гуля, старательно не обращавшая внимания на присевшего к столу посетителя – худощавого блондина с невероятно светлыми глазами.
- Здравствуйте, - приветствовал его Юрик, заходя внутрь. – Это вы интересуетесь немецкими поселениями?
Блондин, поздоровавшись, поднялся навстречу, и Даркевский машинально отметил, что ростом он хоть и поменьше его самого, но всё-таки высокий, примерно как Кама Сергеев, что ли. И парень, вроде, крепкий, спортивный…
- Вебер, Фридрих. – Блондин протянул руку.
- Даркевский, Юрий, – отозвался Даркевский, пожимая её. – Давайте присядем…
- Мои предки из немцев Поволжья, - начал Вебер. – В тысяча семьсот семьдесят четвертом году они переселились в Астрахань… Мужчины в роду были аптекарями, но в тысяча восемьсот двадцать девятом году один из них отдал сына учиться на бондаря… Мне хотелось знать, почему такое странное название у этого поселения – Сарепта. Это первое, - перечислял Фридрих, сразу проникшийся к Юрию доверием. – Затем, как мои предки оказались в Астрахани… То есть, может быть, это было какое-то всеобщее переселение. Это уже не есть так важно, и тем не менее. Это второе… Третье – и это важно – почему мог немец-аптекарь отдать своего сына в бондари, и с тех пор аптекарей в роду больше не было, а были именно бондари…Потом стали ещё и судовладельцы, и лоцманы…
Когда кончилась большая получасовая перемена, Юрка задержался с новым знакомым ещё на десять минут, из-за чего даже опоздал на свою лекцию у второго курса, - явление небывалое для прямо-таки болезненно пунктуального Даркевского. Договорились встретиться через пару дней, когда Юрка сможет найти хотя бы какие-нибудь сведения.
***
- Нэт его, нэ живёт он тут, пэреехал! – сердилась пожилая тётка в ярком платке, и от возмущения её сильный кавказский акцент становился почти гротескным.
Фриц Вебер в недоумении пятился от неё, оступаясь на трухлявых деревянных ступеньках крыльца дома номер семнадцать в Березовском переулке.
- Но, простите, мне дали адрес в архиве… - смутился гость.
- Ай, ты нэ панимаешь?! Он пэреехал! Пэ-рэ-е-хал! Теперь мы тут живём! Мы купили квартиру тринадцать! Нам её продали! Никакого Сапожкова тут нэту! Он сам и продал!
- А куда он переехал?
- Ай, я пачём знаю, маладой человек? Он не сказался! Пэреехал и всё!
- Но, вероятно, вы знаете хотя бы примерно? – безнадёжно спросил Вебер.
- Ничего не знаю!
- Но, возможно, соседи знают? – Вебер не хотел отступать сразу.
- Спраси соседей, разве я тебе запрэщаю? Спраси! Вот пазвани в дверь – и спраси…
- Спасибо, – тяжко вздохнул немец. – Я спрошу.
И решительно надавил на звонок у обшарпанной двери, обитой драным дерматином, выходившей на то же крыльцо.
Жуткий утробный лай донёсся в ту же секунду – создавалось впечатление, что внутри беснуется зверюга никак не меньшая, чем собака Баскервилей. Неизвестная тварь, судя по звуку тяжелых ударов, сотрясавших шаткое крыльцо, с разбегу бросалась на дверь. Вебер невольно отступил на шаг и едва не рухнул со ступенек. И только порадовался, когда после нескольких минут бесплодного ожидания выяснилось, что в сатанинском жилище, судя по всему, на данный момент находится только собака Баскервилей.
Двери остальных квартир выходили на другую сторону дома, так что посетителю пришлось обойти строение кругом, то и дело налетая на верёвки с мокрым бельём, непонятные сундуки, натыканные в самых неожиданных закутках, и едва не наступая на кошек, буквально брызгавших из-под ног.
Почему-то все двери квартир, как одна, выглядели грязными и ободранными, а номеров, судя по всему, вообще не предусматривалось.
- Чего надо?! – заверещал старушечий голос из-за одной, когда озадаченный Вебер постучал: звонок был выдран с корнем.
- Простите, мне нужно узнать, может быть, вы знаете, куда переехал ваш сосед Вадим Са…
- Вот я сейчас милицию позову! – завопила бабка, даже не соизволив дослушать. – Ходят тут! Сейчас милиционера позову!
- Откройте пожалуйста, мне нужно только спросить…
- Чего это я тебе открою?! Вот сейчас милицию вызову – вот она тебе откроет! Ты кто такой?! А ну пошёл вон! Милицию позову!
Покачав головой, окончательно сбитый с толку Фридрих постучался в следующую дверь: звонок хоть и присутствовал, но не работал. Обивка из непонятного коричневого материала была продрана в нескольких местах, и из-под неё пробивались клочья грязного ватина. Дверь отворилась со скрипом, и сразу же в нос Веберу ударила кислая вонь, от которой перехватило дыхание. Внутренность квартиры тонула в сизом тумане, образованным табачным дымом, кухонным чадом и ещё чёрт знает какими ингредиентами.
На порог выполз хозяин: голый торс его густо покрывали синие татуировки, физиономия опухла до такой степени, что черты лица описать не представлялось возможным, грязные тренировочные штаны отвисали на коленях. Он воззрился на пришельца мутным расфокусированным взором.
- Здравствуйте, я хотел бы узнать – может быть, вы имеете представление о том, куда переехал ваш сосед Вадим Сапожков из тринадцатой квартиры? – вежливо обратился Вебер к хозяину.
- У меня не готово, приходи вечером, - с трудом выговорил человек в вытянутых трениках. – И им скажи, пусть вечером приходят… Тебе сколько – литр?
- Простите, я не…
- Чего, два? Ну, вечером приходи! Только деньги неси сразу, в долг не дам! – махнул рукой хозяин странной квартиры и захлопнул дверь.
После бесплодных блужданий по не менее жутким квартирам Вебер не узнал абсолютно ничего про Вадима, зато заработал себе сильнейшую головную боль, чего с ним прежде никогда не случалось. Машинально потирая пульсирующий правый висок, он спешно покинул негостеприимный дом семнадцать в Березовском переулке. Теперь оставалось надеяться только на адресный стол.
***
Юрик меньше месяца назад въехал в новую квартиру, купленную ему на неожиданно свалившиеся на всю их тёплую компанию деньги. Завещанные Сашке Карагалиеву миллионы их загадочного спонсора Владлена Фаридовича, царство ему небесное, почти целиком оставались лежать на счету в швейцарском банке. Ни сам Сашка, ни все остальные не решались их трогать, так и не поверив по-настоящему, что это теперь действительно их деньги. Вот разве что Светка предложила поселить уже, наконец, Даркевского в городе, чтобы ему не пришлось возвращаться в свою Енотаевку или безвылазно квартировать у Сашки.
Кроме книг и компьютера у Даркевского ничего толком и не было, спал он на полу, на походной постели, какую впору где-нибудь в палатке устраивать.
- Ты у нас, конечно, неприхотливый, как спартанский ребёнок, - глумливо заметил Игорь, - но всё-таки подумай и о нас! Не будем же мы тут у тебя, приходя, на полу жрать, правильно? Правильно.
И самолично купил стол и плетёные табуретки на Юрикову кухню.
- Какая свадьба без баяна? – непонятно к чему изрёк Кама, втащив как-то вечером в пустынную, как Сахара, гостиную огромное плюшевое кресло.
- Так что, ты теперича завидный жених! – вынес вердикт Санька, пришпиливая на голую стену прихожей свой любимый плакат с Майклом Джексоном времен концерта «Dangerous» и постер с Памелой Андерсон. – Вот, дарю! От сердца отрываю, сам понимаешь…
Он побродил по необжитым просторам квартиры, выглядывая последовательно во все окна, из которых открывалась бескрайняя панорама реки и города. Район по нынешним меркам был самый престижный: новостроечные комплексы проспекта Губернатора Анатолия Гужвина. Несуразный памятник Петру Первому на набережной Волги отсюда сильно смахивал на памятник Наполеону.
- Теперь хоть будет, куда подружек водить, - продолжил Карагалиев, хлопнув друга по плечу.
Ни одной подружки Даркевский до сих пор привести так и не сподобился, да и сам бывал дома крайне редко, по привычке продолжая обретаться у кого-нибудь из ребят.
Так и вышло, что первым гостем из посторонних у него стал сомнительный интурист Фридрих Вебер.
- Только лифт не работает, - предупредил его Юрик по телефону. – Придётся подниматься пешком на седьмой этаж. Не возражаете?
Вебер не возражал.
- Итак, по поводу Сарепты, - прямо с порога начал Даркевский, едва впустив Фридриха в прихожую. – Проходите не кухню, больше всё равно сесть негде, а я сейчас…
- История с названием поволжской Сарепты действительно уникальна, - объявил он, возвращаясь с целым ворохом компьютерных распечаток. – Итак… Вы, кстати, не торопитесь?
- Нет, времени у меня достаточно, - успокоил Вебер. – Я ведь именно за тем и приехал, чтобы выяснить про своих родственников…
- Что ж, превосходно. Ну, так вот. Я нашел текст рукописи под названием «Историко-статистические сведения о колонии Сарепте», написанной примерно в шестидесятые годы девятнадцатого века. Автор неизвестен. Сама рукопись хранится в госархиве Саратовской области, но текст её опубликован в разных сборниках…Судя по нему, Екатерина Вторая повелела германским колонистам заселять ненаселенные земли вдоль Волги, в Саратовской губернии. Учредить колонию в этом регионе предложили Дирекции Евангелического братского Единства…
- Directorum der Evangelischen Bruder Unitaef, – машинально перевёл Вебер. Юрик взглянул на него и кивнул.
- Дирекция эта отправила в Санкт-Петербург делегацию, «депутацию», чтобы представить специальной комиссии при Синоде все сведения о братском Единстве…
- Что такое Синод? – перебил Вебер.
- Духовная коллегия, - быстро пояснил Юрик. – Ну, вроде министерства духовных дел, понимаете? Светский орган, управлявший русской православной церковью после упразднения Петром Первым должности патриарха.
- Спасибо, я понял, - успокоился гость.
- В тысяча семьсот шестьдесят четвертом году был издан указ о разрешении создать колонию. Цель колонии, согласно заявлению Дирекции Единства, была прямо-таки грандиозная, цитирую – «проповедовать Евангелие язычникам Астраханских степей, а именно кочующим калмыкам, обращать их в Христианство и вместе с тем приучать их к оседлости и к занятиям земледельческим»… В тысяча семьсот шестьдесят пятом году первые пять представителей Единства выехали из саксонского городка Гернгута в Россию, и через Москву, Нижний Новгород Казань и Саратов прибыли в крепость Царицын. И уже отсюда стали выбирать место для будущего поселения. Место для колонии выбрали в самой южной части Царицынского уезда рядом с устьем степной речки Сарпы, впадающей в Волгу… Место оказалось на редкость красивое и весьма странное в то же время. Например, в тамошних степях наблюдалось, согласно описаниям, природное явление – воздушное отсвечивание. Вот как в рукописи, цитирую: «Свойственное степям явление природы…воздушные отсвечивания, образующиеся при ясной погоде в летнее время и преимущественно с мая до начала июля. Отражающиеся солнечные лучи от нагретой поверхности степи во время жаркой части дня, ломаясь в восходящих из земли парах, образуют такую оптическую мечту…» - поэтично, ничего не скажешь! – «мечту, что предметы, лежащие вне кругозора, представляются нашим глазам на кайме сей картины, как бы на пространстве водяной полосы»…
- Удивительно, - признал Вебер.
- Ещё одно явление названо «изгар» или «изгарь», так называемый сухой туман. От чего он образуется, тогда толком не знали, но мог застилать весь обзор, и солнце сквозь него казалось багровым… Но я отвлёкся от главного. В той же рукописи есть и объяснение названия колонии. Всё дело в том, что само название речки – Сарпа – и голая степь якобы напомнили первым поселенцам библейскую историю о пророке Илии, который шёл через пустыню в местечко «Сарепту»… Я уточнил, это в Библии, Третья книга Царств, семнадцатая глава, девятый стих… В рукописи сказано буквально, что «уповая на Бога, давшего чрез пророка вдовице Сидонской уверение, что мука у неё в водоносе не оскудеет, и масло в кувшине не убудет, они уверовали, что им также дастся всё, что понадобится». Потому новая колония и была названа Сарептой, а её эмблемой стали сосуд и колосья на одной половине, и масляная кружка под масличным деревом на другой половине. Эмблема эта использовалась на общественной печати, печать сохранилась, она была официальной…Вот, взгляните, изображение герба Сарепты… Прямо-таки вариант рога изобилия, не так ли?.. Ну, таков ответ на Ваш первый вопрос.
- Фантастика! – покачал головой Вебер. – Вот только хотелось бы знать, действительно эта… божья помощь потом проявлялась? Или они напрасно на него понадеялись?
- Как ни странно, не зря, - усмехнулся Даркевский. – В тысяча семьсот шестьдесят девятом году колонии грозили нападением кубанские татары и кабардинцы, но неожиданно объявившиеся калмыки, у которых с поселенцами сложились хорошие отношения, разогнали нападавших. Через два года после этого случая большая Калмыцкая орда, как её называли, бежала из России в Китай, и хотела захватить с собой жителей Сарепты, поскольку были они искусными мастерами. От врагов колонию отделяла только Волга, и она по всем статьям в это время года тогда уже должна была замерзать. Но не замёрзла. И не только в эти дни, но и всю ту зиму – зиму семьдесят первого года. Так калмыки и не напали… Чаю хотите?
- Не откажусь, - сразу отреагировал Фридрих, не успев удивиться неожиданной смене темы.
- Собственно, и во время пугачёвского восстания…
- Это… восстание Емели Пугачёва? – уточнил Вебер.
- Да, разумеется, - Юрик споро насыпал чай в заварной чайник, зажег газ и достал чашки. – Так вот и во время пугачёвского восстания жители Сарепты спасались тоже едва ли не чудесным образом. Во всяком случае, спохватились они уже тогда, когда по всем статьям поздно было. И ничего, всё сошло удачно.
На реке протяжно загудел теплоход.
- Именно с восстанием Пугачёва и связано переселение жителей Сарепты в Астрахань, - сказал Юрка, наполняя чайник водой из-под крана. – Это был, насколько я помню, второй Ваш вопрос… Фридрих, может, хотите выпить чего-нибудь более крепкого, чем чай?
- Давайте! – храбро согласился гость, махнув рукой.
Довольный его решимостью, Юрик извлёк из холодильника запотевшую коньячную бутылку.
- Стаканов и рюмок у меня нет, пока не собрался купить, так что будем из чашек, - извиняющимся тоном пояснил он, ставя бутылку на стол.
- В начале августа тысяча семьсот семьдесят четвёртого года в Сарепте появились первые беженцы из Саратова, где уже орудовали пугачёвцы. Затем поток увеличился, и направлялись все беглецы в Астрахань. Как сказано всё в той же рукописи, эти люди заставили наиболее слабую часть жителей Сарепты сорваться с места и бежать вместе с ними. Первая крупная партия беженцев из Сарепты тронулась семнадцатого августа по Волге в Астрахань, куда и прибыла двадцать седьмого числа. Последняя же партия беженцев, то есть, последние жители Сарепты, выехали двадцать первого августа и благополучно добрались к двадцать четвертому августа в Чёрный Яр, а затем в Енотаевск… Кстати, мой родной город… Обратно жители вернулись к четырнадцатому сентября. Но ваши предки, судя по имеющимся сведениям, остались в Астрахани. Вот Вам и причина, по которой они вообще сюда переселились…
После второй чашки коньяку Юрик и Фридрих перешли на «ты» и оставили официальный тон.
- Наконец, порадую тебя и своими соображениями по поводу того, почему твои предки отказались от престижной профессии аптекарей и подались в бондари, - Юрка фамильярно хлопнул Вебера по плечу. – То есть, конечно, точно насчёт именно твоих предков не знаю, но – в общем. А дело в том, дорогой Фриц, что ещё с семидесятых годов девятнадцатого века и архиерейские, и казачьи станичные земли на Форпосте стали активно заселять бондари. Почему там? Потому что как раз тогда им запретили устраивать свои склады и мастерские на левом берегу, то есть, в городской черте – из-за вечной угрозы пожаров… Кстати, одна моя хорошая подруга на эту тему диссертацию писала, если понадобится, её спросим… Твои предки не дураки были – они быстро сообразили, что бондарный промысел – дело жутко выгодное и быстро развивается, так что надо ловить момент. Почему ловить? Потому что бочки стали крайне необходимы для перевозки по воде керосина из Баку, как раз нефтеперевозки тогда на Волге развивались бешеными темпами…Потом, бочки нужны были для вина Кизляра и Махачкалы. Ну и, конечно, для икры и рыбы… Без бочек в рыбной промышленности никуда…И кстати, первые наши бондари были не местные, а приезжие. Бондарные заведения быстро разрастались, и в самом конце девятнадцатого века дошло до того, что и посёлок Архиерейский, и посёлок Новосолянский, и Атаманская станица фактически слились, и весь этот населенный пункт и стал зваться Форпост…
- Юра, но впервые-то моего тёзку отдали в ученики бондаря в тысяча восемьсот двадцать девятом году, а не в семидесятые годы…
- Значит, тогда они жили не на Форпосте, а на левом берегу, там были бондарные заведения…Тем более, значит, твои предки уловили тенденцию, как говорится, впереди планеты всей… А то, что этот твой предок ещё и судовладельцем был – ну, тут и вовсе всё ясно: капиталист, неудивительно, что после революции уехал из страны… Кстати, а ты не смог узнать, не остались ли у тебя какие-нибудь родственники в Астрахани?
Фридрих медленно кивнул, избегая прямого, пристального Юрикова взгляда.
- В областном архиве сказали, что информации об этом нет. Вероятно, родственников не осталось.
- Ну, ничего, - успокоил Даркевский, - ещё не всё потеряно, может быть, что-то и всплывёт…
- Надеюсь, - вздохнул Вебер, - потому что мне уезжать скоро.
- Может, хочешь, чтобы я сам навёл справки? – предложил Юрик. – Скажи мне все имена, фамилии, даты рождений - чтобы искать легче…
- Спасибо, но не думаю, что это нужно. В архиве уже провели поиск профессионально. Я делал запрос некоторое время назад, - уклонился Вебер. – Но всё равно спасибо.
***
Мелкий, противный, секущий лицо дождик укутал реку, насколько хватало глаз, тусклой серой пеленой. В такую погоду только в воду и лазить, поёжился Лёша Киреев, с отвращением мусоля отсыревшую сигарету.
Спасательный катер, на котором прибыл легендарный водолаз Сергеич с помощниками, болтался на якоре у самой границы мели, подрагивая на мелкой ряби. Водолазы уже двадцать минут как спустились на дно. Лёша помогал им выбираться из воды, поэтому почти безвылазно дежурил на катере. После первого же погружения Речников объявил, что неизвестный объект на дне – самая обычная баржа.
- Как пить дать, баржа. Могу спорить на что угодно!
- И глубоко она увязла? – робко поинтересовался Киреев.
- Глубже некуда, - обрадовал его Сергеич. – Но ничего, достать можно…
На пятый день Речников окончательно убедился, что на дне Болды затоплена железная баржа старого, дореволюционного ещё образца, так называемая нефтянка. Размеры её составляли примерно пятьдесят три с половиной метра в длину и около четырёх с половиной метров в ширину.
- Построена, скорее всего, где-то в восьмидесятых годах девятнадцатого века, баржа наливная, нефть закачивалась прямо в трюмы, для чего они были разделены на изолированные отсеки продольными и поперечными переборками из листового железа, - как раз как здесь у нас…
- А почему именно в восьмидесятые построена? – полюбопытствовал Лёша Киреев.
- А потому, что первые железные нефтяные баржи, и так до тысяча восемьсот семидесятых, примерно, строились со специальными металлическими цистернами для налива нефти. А всё, что позднее – с Нобелей началось это – то уже с герметичными переборками прямо в трюмах, у каждого отсека свой люк был……А форма баржей почти неизменной сохранялась – утюгообразная такая…
В журнале водолазных работ и в отчётах начальнику АРГСиСа по безопасности судоходства и самому Гагарину водолаз отметил одну странность: в бортах на одинаковом расстоянии друг от друга были проделаны строго симметричные прямоугольные сквозные отверстия размером полметра на метр, прорезанные, вне всякого сомнения, намеренно. Объяснение этому напрашивалось лишь одно: баржа была затоплена специально. Но и это было ещё не всё. Трюм в носовой и кормовой части заполняли булыжники, битый кирпич, ржавые цепи и прочий малопонятный мусор. Это сулило водолазам дополнительную нудную работу по их расчистке, да как бы ещё и не вручную.
- Для чего же это такое, дядь Артём? – недоумевал Киреев, слушая, как Речников диктует Макаренке текст отчёта.
- Ну, известно, для чего: чтобы затонула быстро, камнем на дно, понял теперь? Выходит, баржу нагрузили балластом, разрезали обшивку, да и затопили на этом самом месте…
- А почему именно на этом самом?
- Да кто ж его знает! – ухмыльнулся водолаз, потирая вечно красные глаза. – Значит, так надо было… Ладно, завтра – послезавтра вытаскивать будем, а иначе чисть, не чисть – от мели этой не избавиться.
- А давно она тут затоплена? – задумчиво почесал Киреев черноволосую голову.
- Баржа дореволюционная…Но засосало её не так глубоко, как могло бы… Может, и не очень давно она лежит… Может, с тридцатых годов…
- А может, с войны? – подал идею Симонов, подавив нервную зевоту.
- Может и так, – благосклонно кивнул Сергеич и поскрёб неопрятную седую щетину на подбородке. – В войну-то оно, сами понимаете, всяко бывало…
Глава 3. Притяжение золота
Игорь Криушин просиживал над переводом архива Вадимова дедушки не почти целыми сутками без отдыха и сна, - до того увлёкся. Светка и Сашка постоянно нудно пререкались на кухне, споря о том, как лучше сварить борщ или правильно приготовить начинку в пирог. Каждый считал себя непревзойденным специалистом по части кислых щей и не желал уступать. Чтобы их непрерывные склоки не мешали работать, Игорь затыкал уши ватой.
- Ну, ребяты, - радостно потирал он руки, - это опять готовая сенсация!
И окидывал собравшихся товарищей победоносным взглядом запавших от усталости глаз.
- Этот чудо-архив можно как отдельный роман издавать! Детективно-мистически-исторический! Плюс ещё научно-фантастический и… и чёрт знает ещё какой!
- Да, тексты выглядят, мягко говоря, странно, - осторожно выразил своё мнение Даркевский. – Больше похоже на розыгрыш, или на мистификацию… Наподобие проекта «Голубая Книга»…
- А я не согласна, что это был розыгрыш! – моментально вцепилась в тему Светка. – Это просто чтобы с толку исследователей сбить и следы замести, «Голубую Книгу» объявили фальшивкой. А на самом-то деле все сведения в ней – настоящие…
- Ну, ты же у нас главный спец по НЛО и инопланетянам! – поддел Игорь.
- Ну так! А у нас пусть это будет, ну, если не «Голубая», то, например, проект «Пыльная книга»! – зафыркала от смеха Светка. – Или, там, «Сундучная книга»! Или ещё как…
- Да уж, нам-то с вами точно не следует изображать из себя скептиков, - поморщился Сергеев. – После того, что летом было!
- Сань, а ты чего помалкиваешь? – развеселившаяся Светка хитро прищурилась на Карагалиева.
- А того, - буркнул он, - что я прекрасно вижу, куда вы клоните!
- Да мы никуда не клоним, – отмахнулся Игорь. – Что у тебя, опять паранойя?
- Нет, просто я уверен, что вы того и гляди начнёте требовать, чтобы я снял со швейцарского счёта деньжат, и мы бы организовали новую экспедицию – на этот раз за зелёными человечками…
- Да причём тут человечки-то?! – возмутилась Парамонова, с трудом подавляя приступ кашля. – В бумагах-то речь не о них идёт, а о каких-то объектах под кодовыми обозначениями и под номерами…
- Которые спрятаны в указанных здесь местах или вывезены из! – докончил за неё Кама.
- Ничего не напоминает? – поморщился Сашка. – Мне вот, например, - игру в «Пакет», или в «Зарницу»…Может, не забыли ещё из пионэрской тревожной молодости?
- Ну и что ж, что пакет или зарница! – упрямилась Светка. – Может, так и задумано…
- Не думаю, что кто-то стал бы прятать в детских книжках, на чердаке старого дома, в сундуке, бумаги на непонятном большинству населения языке, если бы в них не содержалось чего-то действительно важного, - заметил Юрик рассудительно. – Ну, разве что предположить, что это Вадиков дедушка задумал такой хитроумный розыгрыш для внука…
- Вот этого-то я и боюсь, - вздохнул Сашка.
- Ну и глупо! – сказала Светка. – Чего тут бояться? Ну, даже пусть и фальшивка… а всё равно интересно!
- Да конечно фуфло это, - вздохнул Сашка. – И знаете почему? Потому что прямо как специально не хватает начала всего этого трактата – где как раз и должны перечисляться сами эти спрятанные «объекты» и расшифровываться их обозначения. Прямо ребус, как на заказ!
- Ага, жди, приготовили тебе в шпионских документах расшифровки! – фыркнул Игорь. – Их и не должно быть, усекаешь?
- Да не верю я, что это шпионские документы…
- Ну, Саня, солнышко, тогда выход только один! – Игорь хищно улыбнулся ему. – Проверить на месте! В смысле – во всех указанных в этом тексте местах…
- Ну, зачитай нам какое-нибудь описание, сделай милость! – Сашка сердито прикусил ноготь.
- С удовольствием.
Игорь, не вставая из-за своего письменного стола, дотянулся через полкомнаты и вытащил с книжной полки пачку распечатанных на принтере листков с переводом текста таинственных документов из архива Сапожковского дедушки.
- Например, раздел, озаглавленный «Пункт пять. Объект Пэ-4-2»…Что значит пэ-четыре-два – понятия не имею. Бланк его, судя по всему, официальный – потому что видны следы печати, хоть и тщательно замытой и затёртой, да и всё оформление – как бланк… Ладно, суть в том, что объект Пэ-4-2 имеет отношение к озеру Кобыльскому и озеру Малому Кобылинскому. Там его вроде видели.
- Это у границы с Калмыкией, - автоматически вставил Юрик.
- Да, и подчеркнуто как раз «место наблюдения» и «место обнаружения»…
- Подожди, пожалуйста, - остановил Даркевский. – Получается, речь идет о том, что этот самый объект в тех местах наблюдали и, кроме того, он кем-то обнаружен. Такое впечатление, что речь идет о некоем явлении – возможно, атмосферном.
- Почему именно атмосферном? – усомнилась Парамонова. – Может, о какой-то аномалии?
- О, господи! – Игорь не сдержал тягостного вздоха, а Сашка усмехнулся, глянув на него.
- А чего такого! – обиделась на мужа Светка. – Зачем это ваше «Анэнэрбе» станет гоняться за какими-то там атмосферными явлениями? Оно всё больше по аномалиям…
- Ладно, давайте я сначала дочитаю, - остановил Игорь ее словоизвержение. – Потом идут координаты: 46о9; северной широты, 46о23;восточной долготы и… Дальше стёрто, соскоблено. Настораживает, правда? Дальше…Источник сведений – и тут сказано «смотри Библиотеку-30, раздел А, секция «Восток-иностранное-данные».
- А библиотека эта тебе не попалась? – перебил Сашка.
- То-то и оно, что нет. Ни единого намёка. Скорее всего, это просто ссылка, точнее – отсылка… К какой-то библиотеке, хранящейся в каком-то здании…В общем, отсылка на чёртовы кулички…Дальше вообще смешно пойдёт. Всё прочерки да прочерки… Дата извлечения: прочерк. Описание извлечения: прочерк. Описание подготовки к хранению тоже не изобилует подробностями, должен заметить. Значит, объект Пэ-4-2 был упакован хрен знает в каком году, группой в составе хер его знает скольки человек, старший группы, равно как и ее состав, не указаны. Что собой представляли упаковка и место временного хранения – тоже прочерк.
- Издеваются, что ли? – фыркнула Светка.
- Ну, я же и говорю: «Зарница»! – пожал плечами Сашка. – По указанным координатам надо разыскать какую-то спрятанную хреновину. Что нам, делать нечего?
- А чего тебе делать-то, миллионер из трущоб! – заявил вдруг Кама. – Неужели преподавание в рыбвтузе ты называешь делом? Да ты же просто форменный Гобсек! У тебя денег девать некуда, а ты ходишь получаешь зарплату в три тыщи…
- Не в три, а в тридцать пять!
- Да это один…
- Ну, ладно, ладно, не ссорьтесь, - остановил их Юрик. – Тридцать тысяч - тоже неплохие деньги.
- Вот и я говорю, - поджал губы Сашка. – Тем более что я не считаю эти миллионы своими. Они какие-то…казённые, что ли. В-общем, на какое-то ответственное предприятие. Я просто не могу поверить, что какой-то добрый дяденька ни с того, ни с сего подарил мне гору золота. За этим должно же что-то крыться… Некий умысел!
- Вот мы тебе и предлагаем, - вклинился Игорь. – Такое ответственное предприятие.
- Пока ещё я не вижу тут никакого предприятия. Пока только одни сказки из серии очевидное-невероятное. Да и что это – одни прочерки тут. Прочёл бы лучше такой бланк, который без прочерков!
- Ну конечно прочту, - воодушевился Игорь. – И не только бланк. Здесь есть ещё страницы, как будто из полевого дневника… Написаны в форме отчета, но уже не так кратко и сухо.
- Вот и давай прочти, а то интригуешь тут целыми днями напролёт! – заворчал Сашка. – Зря я тебе, что ли, пироги пеку?
- Да ради бога, - Игорь пожал плечами и, крутнувшись в кресле, достал очередную пачку распечатанных листов. – Приготовьтесь слушать с трепетным вниманием, как сказку в детском саду! В-общем, листы от седьмого до тридцать первого заполнены своеобразным отчётом. Только вот чьим именно – остается неясным, поскольку ни разу не упоминается имя писавшего, а только всё местоимение «я» - от первого лица идёт, понятно?
«Объект Д-1-1а является для нашего дела наиболее важным, поскольку его свойства можно использовать уже в ближайшее время и непосредственно на территории ведения военных действий. Местонахождение его нами выяснено точно, поиск не занял много времени. Это обстоятельство заставляло меня принять решение как можно скорее – иначе отправка объекта как секретного груза стала бы делом нескольких дней. Пришлось в точности соблюсти все правила извлечения, упаковки и помещения на временное хранение, протокол был заполнен, место хранения указано.
Поскольку заполнение протоколов – моя обязанность, как и вся отчётность, место я указал не совсем верное. Я указал лишь старый склад у лесной пристани на реке Болда (берег в районе улицы Социалистической), в этот склад сначала и был помещен короб с упакованным объектом. Поскольку здесь активно шло строительство узлов обороны города, рядом, на Августовской улице, установлены противотанковые ежи, надолбы и мины, то всякие работы не выглядели подозрительными. Через день отсюда в ночное время суток должна была отойти старая нефтеналивная железная баржа. Баржа должна была буксироваться к пристани легально – во избежание сложностей с патрулями, поэтому в данном случае планировалось буксировать её пароходом (название не указываю умышленно), на котором я плавал постоянно как работник пароходства. Вся первая часть операции была выполнена в соответствии с планом, но предварительно я сделал некоторые приготовления.
В зарослях на восточной оконечности Болдинского острова я заготовил ящики с балластом – битым кирпичом и ржавым ломом. В бортах баржи – под предлогом технического осмотра и мелкого ремонта - наметил контуры будущих квадратных отверстий, посредством которых вода должна будет заполнить трюмы и затопить судно. По контурам с внутренней стороны я проделал много отверстий, расположив их пунктиром. Отбуксировав баржу с секретным грузом от пристани, я провёл буксир намеченным курсом с тем расчётом, чтобы очутиться у восточного берега острова. Здесь я несколько часов загружал балласт в трюмы баржи. Затем отвёл судно в заранее намеченное место у слияния Кривой и Прямой Болды у их впадения в Волгу – там образование мели выглядело бы самым естественным, природным процессом, а потому не вызвало бы подозрений. Затопление тяжелой баржи именно на этом участке реки Болды могло остаться незамеченным долгое время. Во всяком случае, до того, как русло реки начнёт мелеть повсеместно.
Я поставил буксир на якорь, добрался до баржи, поставил на якорь её, отсоединил её от буксира и выломал намеченные участки обшивки бортов. Вода быстро хлынула в трюм. Лишь один отсек – с грузом – оставался нетронутым и герметично закрытым. Во всех прочих был балласт. Баржа пошла ко дну. Под прикрытием темноты буксир я отвёл на стоянку.
Таким образом, важнейший объект номинально продолжал оставаться «на временном хранении» на старом пристанском складе, в действительности покоился на речном дне, в месте, известном одному мне»…
Игорь устало покрутил затекшей шеей.
- Впечатляет? Болдинский остров – это, кстати, наш родной нынешний Обливной, так он на старых картах значился… Да и сейчас иногда значится…
- Вот это круто! Пираты двадцатого века! – восхищенно протянул Кама. – Затопить баржу с каким-то супергрузом прямо под носом…под самым носом…
- Да ещё и в военное время! – подхватила Светка не менее восторженно.
- А не лежит ли она там до сих пор? – осторожно ввернул Даркевский.
- И кто же этот отчёт, по-вашему, написал? Ведь, как пить дать, сам Вадиков дед! – сказал Криушин. – Раз он, как там сказано, вёл всю отчетность.
- А ты не нашёл ещё самого рапорта об… извлечении этого самого объекта дэ-один? Может, в том бланке есть хотя бы описание этого объекта, и где они его нашли, и где тот склад, и вообще… - быстро начала Светка.
- Да проще-то поискать на дне! Уж там, где баржа потонула – если она ещё там – там и этот загадочный груз! – неожиданно решительно заявил Сашка.
- Да тут и гадать нечего – оружие там! – зловеще прошипел Сергеев. – Зачем же иначе герметичный отсек?
- Оружие, или нет – а бланк должен быть… - Игорь выполз из кресла и присел перед книжным стеллажом на пол. – Просто его я как раз ещё не перевёл…
Он осторожно перелистывал хрупкие страницы с немецким текстом, пытаясь отыскать нужную.
- А есть ли другие описания таких вот… саботажных действий? – неожиданно вспомнил Юрик.
- Ага, - Игорь задумчиво взглянул на него. – Ага, вроде бы… Сейчас, погодите…
- Да ты ищи, я сама их прочитаю, - остановила его Светка и пересела в вертящееся кресло.
- Я просто уверен, что спрятано оружие, - гнул своё Кама. – Ведь там как говорилось – что, дескать, свойства этого самого объекта можно было использовать быстро и на территории военных действий. Значит – оружие и есть.
- Если написал этот отчёт Вадиков дед – значит, он намеренно саботировал отправку какого-то груза… Стало быть, не хотел, чтобы он отсюда уплыл… – рассуждал вслух Сашка. – Значит, груз важный и его нежелательно тревожить…
- Ничего не напоминает? – подтолкнула его Светка под локоть. – Насчет не тревожить?
- К сожалению да… – неохотно пробурчал Карагалиев.
- Ты же прочитать обещала! О саботажных действиях из полевого дневника, – напомнил Игорь.
- Ага, сейчас. Вот как бы продолжение отчёта, только дата написания другая стоит – второе июля тысяча девятьсот сорок третьего года.
- Когда Курская дуга, что ли? – вмешался Кама.
- Почти, - подтвердил Юрик. – Курская битва длилась с раннего утра 5 июля по 23 августа, когда Харьков был взят и выступ линии фронта ликвидирован… Но в общем примерно совпадает…
- Может, и неспроста, - сказала Светка. – Может, все их эти…похищения приурочивались к крупным наступательным операциям.
- Чьим именно? – Сашка посмотрел на Светку немигающим взглядом.
- Ну… наших войск, наверное…
Она осеклась.
- Стоп, стоп, а может – и немецко-фашистских войск …
- Одним словом, приурочивались к чьим-то наступательным действиям, - кивнул Сашка. – И если принять тезис о том, что отчёт писал Вадиков дед, а он был немец и даже, сами понимаете, – фашист, судя по словам Вадика, то, значит, всё-таки все эти поиски объектов и их упаковка и увоз куда-то связаны с операциями немецких войск…
- Так я всё прочитать вам хочу, - наконец перебила Светка. – Вот текст, относящийся к…
- Эй-эй-эй! – Кама даже замахал руками. – А тот текст про затопление баржи каким числом помечен?
- Семнадцатым июля 1942 года, - подсказал Игорь. – Сталинградская битва скоро начнётся. А в июле как раз велось строительство оборонительных рубежей на дальних подступах к Астрахани: опять-таки в связи с угрозой Сталинграда... И на участке этом, где Болда, там был так называемый узел обороны номер один…
- Значит, я прав! – возликовал Кама.
- Всё, замолкните, а то я так до второго пришествия читать буду! – возмутилась Светка, предпринимая пятую уже, кажется, попытку ознакомить друзей с содержанием таинственного «полевого дневника». – Итак, вот что записано второго июля сорок третьего…
- Вот он, бланк! – воскликнул Игорь, - Тот, про груз с баржи!
Светка мигом забыла про дневник и, как и остальные, подсела поближе к Игорю.
- Сейчас-сейчас, - бормотал он, быстро пробегая взглядом строчки со знакомой «западающей» зет. – Ага…та-ак… угу, угу…Ну, бланк типовой – как и тот, первый, где одни прочерки были…Перевод примерно такой…Я просто вам перескажу покороче. В общем, это опять предписание для некой поисковой группы, но теперь речь уже идет об объекте Д-1-1а. Наблюдали и находили его на восточных окраинах села Караванное, в камышовых зарослях на ильменях. Особо важным был ильмень Задний Хатын или озеро Шерстак. Даны координаты в 45;57; северной широты, 47;10; восточной долготы. Извлечение объекта происходило 5 июля 1942 года.
Описание извлечения… ну, в общем, в двадцать два часа по московскому времени грузовая машина, с гипотетическим Вадиковым дедом за рулём, с тремя пассажирами – его постоянными помощниками, подъехала к месту извлечения, установленному на основе собранных сведений. Машину подогнали впритык к камышовым зарослям восточнее окраины Караванного. Оба других вероятных пункта обнаружения были обследованы, по ходу, заранее, и поиск в них был безрезультатным… Вот разве что получили какие-то косвенные доказательства наличия объекта где-то поблизости…
- Что это значит? – перебил Кама.
- Может, следы какие? Или обломки? – неуверенно предположил Шурик, почесав бритый затылок.
- Всё-таки, вероятно, некое явление – например, следы удара молнии… - задумчиво сказал Юрик.
- Нет уж, тогда скорее место посадки НЛО! – выкрикнула Светка. – Ну точно, а какие же иначе следы-то?
- Дальше идём? – Игорь глянул на ребят.
- Да, конечно, продолжай, - сказал Даркевский.
- В двадцать два часа тринадцать минут…
- Во пунктуальность! – не удержался Сергеев.
- В двадцать два часа тринадцать минут этот мужик, который всё и пишет, следуя указаниям тепловизора…
- Тепловизора? – удивленно перебила Светка. – Разве в то время они уже были?
- Вот то-то и оно, - покивал Игорь, - что их, вроде, и не было, но уж у фашистов-то, тем более, у этих парней из «Анэнэрбе» - наверняка были, да ещё и не только они…
- Но мы же пока не уверены, что речь об этой организации идёт, - заметил Сашка.
- Ну пока просто предположим, для упрощения жизни! – усмехнулась Светка.
- Так, стало быть, с помощью тепловизора в два часа тринадцать минут пополуночи обнаружен источник тепла… Ага, тут сказано – обнаружен объект с невысокой, по сравнению с ранее обнаруженными биологическими объектами (водяными крысами, мышами, птицами) тепловой активностью… И его уровень активности выглядел пониженным по сравнению с возможным для объекта такого размера… Это оказался искомый объект, находившийся в стадии дегидратации и естественной консервации…
- Чего-чего? – противным голосом переспросил Кама.
- Дегидратация – обезвоживание, естественная консервация – значит, торможение всех процессов! Типа как мумия…– бойко объяснила Парамонова.
Сашка одобрительно кивнул.
- Объект был извлечен путём перенесения его в кузов машины… с помощью подъемного крана…
- Крана? – так и вытаращился Кама. – У них там, случайно, ещё ай-би-эм впридачу не было? И вертолета?
- Я бы этому не удивился, - отозвался Криушин. – Дальше идет описание подготовки к хранению.
- Это НЛО и мумифицированные тела пилотов-инопланетян! – заявила Парамонова.
- Пожалуйста, дай мне дочитать! – возмутился Криушин.
- Ну прости, - Светка примирительно тронула его за руку.
- Итак, объект: Д-1-1а.
Упакован: 7 июля 1942 года группой в составе 4 человек,
Старший группы: соскоблено.
- Ну точно! Наверняка Вадиков дед! – завопила Светка, и парни зашикали на неё, чтобы не перебивала Игоря.
- Состав группы – как и следовало ожидать, сошкрябано. Дальше описана упаковка: объект помещён в деревянный ящик размером 4 метра на 3 метра на 2 метра; обложен тканью льняной мелко нарезанной, затем измельченной сухой чистой соломой. Свободное пространство вплотную к стенкам заполнено стружкой столярной. Ящик застелен войлоком, поверх войлока прибита деревянная крышка. Закрытый ящик обработан асфальтовой смолой; помещён в короб из листового железа сварной. Пространство между ящиком и коробом заполнено чистым сухим речным песком просеянным; крышка короба приварена; короб помечен шифром Д-1-1а на четырёх сторонах.
Место временного хранения: грузовая пристань для лесных материалов, река Прямая Болда, Микояновский район города Астрахани, пристани на берегу у начала улицы Социалистической, координаты…..». Координаты нельзя рассмотреть, потому что… вот, сами гляньте! – и он показал ребятам листок.
- Угол обожжён! – удивился Юрик.
- И никто мне не докажет, что не опалил его сам автор, наш убеждённый саботажник, - усмехнулся Криушин. – Так что вот такие пироги.
- Не очень-то похоже на оружие… - задумчиво протянул Сашка. – Чего делать оружию в камышах, в каких-то топях… Может, это что-то живое? Или сокровища какие-нибудь…Чего там могло быть, в селе Караванном-то?
- Караваны? – с невинным видом подкинул идею Кама.
- А, иди ты! – сердито отмахнулся Сашка. – Всё б тебе язвить!
- Караваны – имеются в виду не верблюдов, а судов – ну, суда же зимовали, например, в специальных затонах караванами… И говорят же – караван судов…. Молодые капитаны поведут наш караван, - поддержала Каму Светка. – А раз там бывали караваны судов – то бог его знает, что на них могли туда привезти! Так почему бы и не оружие?
- Вот и нет, - возразил Юрик. – Как раз караваны там если и могли быть – то самые обычные, сухопутные. Там одни ильмени и камышовые заросли, понимаешь? Ильмень Задний Хатын, Передний Хатын… Судам там нечего было делать. Скорее уж, могли что-то привезти посуху и спрятать в камышах…
- Странно, но… погодите-ка! – Сашка вскочил с пола и бросился в соседнюю комнату. Стало слышно, как он звонит по телефону.
- Ладно, нечего тут гадать, - устало вздохнул Игорь. – Надо самим проверить. На месте. Если уж решим проверять.
- А проверять надо в первую очередь жителей села Караванное, - сказал Юрик. – Тех, кто может что-то помнить с войны, или хотя бы располагает какими-то сведениями относительно чего-то или кого-то, обитавшего или наблюдавшегося в те годы в камышовых зарослях на ильменях у окраины села…
- Да приземлялось там НЛО, наверное, или жила какая-то тварь, - предположила Светка, - реликтовая…
- Гадать смысла не имеет… - вздохнул Кама.
- И что же, опять ехать, к людям приставать? – вздохнула Парамонова. – Они, небось, уже опухли каждый год принимать у себя фольклорные практики из нашего универа…
- Фольклорные практики, говоришь? – Игорь задумчиво воззрился на жену. – А это хорошая мысль. Может, в сборниках отчетов этих самых практик и есть какие сведения…
- Да о чём сведения-то? – с раздражением перебила Светка.
- Да хоть о чём-нибудь! – заявил Кама. – Нам не привыкать из ничего извлекать всё!
- Эх, хоть бы зацепочку какую! – тяжело вздохнул Игорь. – А то от указания на какую-то там библиотеку-тридцать нам ни шатко ни валко… Вот ты, жена, и попробуй отыскать все сведения по селу Караванному…
- Все?! – ужаснулась Парамонова.
- Да я имею в виду – всё, что собрали во время фольклорных практик у жителей этого села – и так начиная с… с самого начала. Пойдёшь в родную библиотеку, возьмёшь отчёты и сборники…
- Пусть вон, Рыжик идёт! Ему сподручнее! Он там и так работает, - перебила Светка, кивая на Даркевского.
- Хорошо, - «Рыжик» подавил грустный вздох. – Мне в последнее время часто приходится всякие сведения отыскивать, и как раз по нашему краю…
- Вот тебе и флаг в руки, барабан на шею, - приободрила Светка. – А мне как-то не особо хочется куда-то ходить, чего-то искать…
Вернулся Сашка, глядя на друзей с торжеством.
- Я узнал про Караванное!
- И что же? – спросила Светка.
- А то, что по тамошним местным легендам на месте Караванного раньше было море, и ходили караваны барж за солью! А потом море помаленьку пересохло, появился остров, его заселили, а вот названье осталось.
- Смотри-ка, молодец какой, - похвалил его Игорь.
- Так что Светка-то права была, насчет караванов судов.
Как бы в ответ на его слова Парамонова закашлялась и привычным быстрым движением прижала ко рту платок.
Сашка покосился на неё и осуждающе покачал головой.
- Тебе лечиться надо, - высказался Кама. – А то что дальше будет?
- Да ладно, не нагнетай, - остановил его Игорь. – Ничего с ней не будет.
- Да я не о ней пекусь, а о деле, - усмехнулся Кама. – Эдак она всё время будет отлынивать…
- Добрейшей души человек, - Светка похлопала его по руке.
- А ведь я вспомнил, - сказал Игорь, - что на картах Астраханской губернии конца девятнадцатого века село Караванное помещалось как раз на самом берегу моря… Это сейчас оно так далеко…ну, да это и неудивительно – если вспомнить, что уровень Каспия начал катастрофически понижаться после тридцать второго, что ли, года…
- А кстати, что же насчёт описаний других саботажных действий этого человека и его… команды? – сменил тему Даркевский. – Ты говорил, что есть ещё?
- Ну да, я просто отвлёкся, - Игорь тряхнул головой. – Сейчас прочитаю. Вот, например, я перевёл ещё фрагмент этого вольного полевого дневника, там говорится уже об объекте под кодовым обозначением Гэ-Три-Три… И слушайте-ка, не буду я вам тут вычитывать всё это занудство по строчкам – пробегусь просто прямо по сути текста.
- Лады, - кивнул Карагалиев. – Только ничего не упускай.
- Группа прибыла на установленное место поиска, сведения о котором собраны по материалам всё той же пресловутой библиотеки-30 и сообщениям местного населения…Координаты – 47 градусов 6 минут северной широты, 47 градусов 13 минут восточной долготы, левый берег речки Енотаевки, примерно в полутора километрах от северной окраины села Косика… Стало быть, как раз напротив села, за речкой…
- Ребят, да это золото! – воскликнула Светка.
- Ага, золото Маккенны! – ухмыльнулся Криушин.
- В Косике-то нашли сарматские погребения, и все сокровища оттуда – в родимой нашей Золотой кладовой! – Светка даже привстала. - А немцы, получается, ещё раньше ограбили там какие-то погребения… Речь везде о сокровищах идёт! И первый объект – то же самое! Там же сказано, что находка могла пригодиться в ближайшее время – значит, для войны! Золото на военные нужды…
- А может, не для немцев золото было, а для наших? – подал реплику Сашка.
- Вряд ли… Что же, немцы для нас золото искали?
- А может, этот парень-саботажник был шпион? Типа Штирлица? Внедрённый к немцам, и с ними совместно действует, а сам всё их предприятие тихо саботирует…
- Тише едешь – дальше будешь! – подытожил Кама.
- Во-во, - кивнул Сашка. – Дальше уж некуда.
- А что там, на этом месте, координаты которого указаны? – спросила Светка. – Хоть бы глянуть… А, сейчас!
Она бодро отыскала топографический атлас области и, пролистав его, легко обнаружила искомое.
- Вот, лист двадцать два… Координаты какие, говоришь?
Игорь повторил.
- Тут, если верить карте, сейчас находятся постройки МТФ – молочного хозяйства, - определил Сашка, заглянув в карту через Светкино плечо. – Ну, или почти там… Рядышком прямо…
- Но главное-то, что там недалеко и погребения сарматские, и золото! – Светка так резко вскинула голову, что едва не разбила затылком Сашкин нос.
- Тихо, убьёшь ведь! – возмутился он, отпрянув.
- Игорь, а может быть, и в Караванном они тоже какой-нибудь большой клад обнаружили? – предположил Даркевский. – Он и стал тем первым объектом.
- Тогда это очень скверно, - вздохнула Светка.
- Почему же это? – искренне удивился Кама, уставясь на неё.
- Да потому, что это – золото. Не зря же Игорь Маккенну вспомнил. Как там, в фильме-то, старый индейский вождь говорил? Тот, кто начал искать золото, больше никогда не остановится. Понимаете? Может, нам лучше и совсем не начинать? А то это плохо кончится…
- Почему сразу плохо-то? – недоумевал Сергеев.
- Может, и не сразу, - поморщилась Парамонова. – Но всё равно – плохо. Это такой закон природы.
- Делите шкурку неубитого мишки, - вздохнул Сашка.
- Лучше уж так, чем потом мочить друг друга, - Светка угрюмо взглянула на него. – Ты же первый и начнёшь.
- Вот так здравствуйте…- начал было Сашка возмущено.
- Да вам точно нельзя в это впрягаться, - насмешливо покачал головой Игорь. – Вы просто не успеете. Вы прямо сейчас друг друга замочите, и золота никакого не нужно. А остальные тогда спокойно займутся поисками.
- Мечтай больше! – улыбнулся Сашка. – Куда вы без меня!
- Ты бы, Криушин, читал дальше, - предложил Кама.
- В дневнике дальше сказано, что поисковая группа прибыла на место и, предъявив в Косикинском сельсовете фальшивое разрешение на поисковые работы, принялась за извлечение…
- За извлечение? – перебила Светка. – Ну, точно золото!
- Ни хрена это не золото. – Вдруг сказал Даркевский.
Все вздрогнули, и даже Игорь удивленно посмотрел на друга.
- Ты чего это ругаешься? – Светка недоуменно вглядывалась в Юриково лицо.
- Это не золото. То есть, в первом случае. Не во втором. Во втором – наверняка оно, тут ты права. Но в первом – уж очень странная упаковка для золота, не находите? Песок, солома, смола… Скорее, это подходит для какого-то хрупкого груза.
- Час от часу не легче, - вздохнул Сашка. – И что это, по-твоему, могло быть?
-Хрупкий предмет… Который нельзя подвергать воздействию воды…И воздуха… Может быть, что-то деревянное, стеклянное, какой-то сосуд с жидкостью…
- Химическое оружие! Или пробирки с вирусами! – выкрикнул Кама. – Вот тут прав я! Ну точно! А во втором случае – правда золотишко…
- А вот и облом сторонникам теории золота, - обрадовался вдруг Игорь. – Тут дальше написано, что извлеченный объект Гэ-три-три поместили, в соответствии с инструкцией…
- С какой инструкцией? – перебил Сашка.
- Пока не выяснил… Так в соответствии с ней объект поместили на временное хранение, упаковав – угадайте, во что?
- Обложили соломой, песком, пространство между ящиками забили асфальтовой смолой, - отчеканил Юрка. – Наверняка, в точности, как и с первым объектом.
- Именно, - кивнул Игорь. - Сказано, что ещё до всего этого объект был помещён в стеклянный контейнер цилиндрической формы, он – в сварной герметичный стальной контейнер с двойными стенками, а уж он – в деревянный ящик размером 2 метра на 1,5 метра на 2 метра…
- Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце! – протараторила Светка и моментально спряталась за Сашку.
- Убил бы! – признался Игорь, глянув на нее. – Этот ящик был обложен тканью льняной, соломой и далее всё то же самое - свободное пространство вплотную к стенкам заполнено стружкой столярной; ящик застелен войлоком, поверх войлока прибита деревянная крышка; закрытый ящик обработан асфальтовой смолой; помещён в короб из листового железа сварной; пространство между ящиком и коробом заполнено чистым сухим речным песком просеянным; крышка короба приварена; короб помечен шифром Г-3-3 на четырёх сторонах.
- Выходит, тоже что-то хрупкое? – совсем растерялась Светка.
- Выходит.
- А термос этот на кой? – совсем было растерялся Сашка.
- Какой термос? – не понял Кама.
- А что такое, по-твоему, контейнер стеклянный цилиндрический, помещенный в сварной контейнер с двойными стенками, как не термос? – надменно посмотрел на него Карагалиев.
- Сдаётся мне, что Кама прав, и дело мы тут имеем с оружием… Может, с биологическим… - задумчиво протянул Игорь. – Термос Дьюара помните? В таких хранят замороженных людей - до будущего воскрешения…
- Прямо консервы какие-то! – захохотала Парамонова. – Представляю, что там за тухлятина, в таком случае!
- А не скажи, - покачал головой Игорь. – Вот случай-то был лет десять назад, когда тётка купила мясные консервы без этикеток, с рук у кого-то, что ли, а потом разглядела выбитую дату – 1942 год, и страну изготовления – Германию. Принесла на экспертизу в общество защиты прав потребителей – а там говорят, что консервы, де, хорошие, не то что не тухлые, а ещё и получше современных будут. Так что чего-чего – а консервы фашистики делать умели. Следовательно – сохранить что угодно долгое время вполне в состоянии были.
- Значит, речь идет о каком-то биологическом материале, - Юрик окинул друзей растерянным взглядом.
- А может, они извлекли какую-то хрупкую археологическую реликвию, и чтобы она не рассыпалась в прах или не сгнила, ее и упаковали вот так… - пожала плечами Парамонова. – Может быть, мумия это… Сарматская мумия?
- Значит всё равно биологический материал, - настаивал Юрик.
- А может – ткань? Или деревянное что-то, или даже металлическое, да что угодно может быть!
- А куда же поместили этот ящик в конечном итоге? – наконец спохватился Сергеев.
- А тут просто координаты даны, но нет никаких описаний места. Схалтурил наш друг Штирлиц, или времени в обрез было…
- А давайте найдем место по карте, - предложила Светка.
- Ладно, давай ты потом найдешь, - остановил ее Сашка, - а то у меня уже шарики за ролики заехали. Вы так оживились все, что меня уже прямо жуть берёт. Нездорово всё это как-то…
- Неужели тебе не интересно? – Светка воззрилась на него с неподдельным изумлением.
- Да интересно, только не хочу горячку пороть… А ты вот – ты вообще должна сейчас в больнице лежать, а не за сокровищами охотиться.
Со Светкиного лица мигом слетело благодушное выражение.
- Ещё раз про больницу скажешь – я тебя ударю.
- О, боже мой, прекратите! – устало оборвал их Кама. – Как дети, ей-богу.
Звонок в дверь неприятно резанул по нервам.
- Тьфу ты, - поморщился Сашка. – Ненавижу этот звук, покойника поднимет!
Игорь пошёл открывать. Собаки исступленно лаяли и скакали вокруг. Свистнув, Игорь заманил их в туалет и быстренько захлопнул дверь.
На лестничной площадке обнаружилась парочка детей: девочка лет тринадцати в кожаных брюках, с разноцветными волосами и пирсингом на губе, и мальчик лет восьми-девяти в бейсболке, которая была ему велика и сползла на самые глаза.
- Здрасьте, - сказала девочка неприязненно. – Нам бы Александра Дамирыча.
- Какого Александра Дамировича? Тут такие не проживают, - пробовал отшутиться Игорь, догадавшись уже, кого видит перед собой.
- Да ладно вам, - скривилась девочка, - бабушка его уже вычислила, так что можете не утруждаться враньём!
Игорь даже онемел от такого нахальства. А тут ещё непрерывный собачий лай из-за туалетной двери…
- Она позвонила родителям тёти Светы, и те всех слили! – радостно сообщил мальчик, приподняв козырек кепки и глянув в глаза Игорю. – Они сказали, что дядь Саша тусуется здесь! А мама велела волочь его под любым предлогом домой! А то дедушка сердится…
- Ладно, я всё понял, - Игорь посторонился. – Заходите-ка… Са-ань! А ну выйди на пару слов! Алехандро, слышь!
- Ой-ей, жирафчик! – возрадовался Сашкин племянник, ринулся вперед, едва не врезавшись в Игоря, и обхватил за шею деревянного жирафа, стоявшего в углу и зыркавшего фосфорическими глазами на вошедших. – Хочу такого же! Ой, там собачки!
Никто и пикнуть не успел, как ребенок распахнул туалет и принялся душить выскочивших Тони и Тима в объятьях.
- А у вас закурить не будет? – поинтересовалась Сашкина племянница у Игоря, машинально вертясь перед зеркалом.
- Ты что же, уже куришь? – усомнился Криушин, одурев от шума.
- Вообще-то пытаюсь бросить.
- Чтоб вас черти взяли! – воскликнул Карагалиев, выйдя на зов Игоря и отшатнувшись при виде непрошеных гостей. – Как вы меня нашли, спиногрызы? Следили за мной? Я сто раз предупреждал, чтоб вы не смели за мной увязываться! Я уже устал повторять одно и…
- Ой, не ори, ладно? – нагло прервала девочка. – Мне вообще по фигу, что тебя нет, но дед с бабкой просто на дыбы встают, орут на мать, мать орёт на них, я уже не могу в этом дурдоме! Так что пойдем домой. А то они сами сюда притащатся. Дед говорит, что ты пренер…пренебрегаешь этим, как его, сыновним долгом! Типа, родители к тебе раз в полгода приехали – а ты смылся.
- Дядя Саша! – завопил мальчик, с разбегу напрыгнув на Сашку, как на дерево. – Я хочу себе того жирафа! И пуделёчков! И ты мне перед сном почитаешь «Замок» Кафки, ты обещал! Пожалуйста!
Сашка в ужасе закрыл лицо одной рукой, потому что во вторую крепко вцепился юный любитель Кафки.
- Застрелюсь, честное слово! – признался Карагалиев Игорю.
- Знаешь, ещё пять минут – и я тоже! – подбодрил его друг, криво усмехаясь.
- Это кто у нас тут такой шумный?! – радостно заголосил Кама, выглянув из-за косяка.
- Вы из Африки! – заорал мальчик прямо в ухо Сашке и, сиганув на пол, кинулся к Сергееву. – Я хочу того жирафа! А как вас зовут?! Меня зовут Джонрид! Мы за дядей Сашей пришли!
- Забирайте его скорее, - Кама, как тореадор, едва увернулся от крепкого удара ниже пояса, которым его бы непременно наградил чертов ребенок, не успевший затормозить. – Да, забирайте его, мы не против! Мы – только за!
- А жирафа можно? – Джонрид подлетел к Игорю и повис у него на руке.
- Ты тупой сопляк! – неожиданно заорала девочка на брата и рванула его прочь от Криушина. – Ведешь себя, как в зверинце! Уродец! А ну заглохни!
- Сама уродина! Дура с серьгой во рте! Бэ-э!
Показав сестре язык, мальчик спрятался за Сашку.
- Чмо болотное! – взбеленилась девочка. – Я тебе сейчас ноги оторву!
- Бэлла, прекрати! – прикрикнул на нее Сашка. – Всё, выходите, я оденусь. Давайте, давайте, мы уходим! Да идите же! Игорь, бога ради, скорее открой им дверь!
- Хочу жирафа! – вопил Джонрид, которого сестра волокла на площадку.
- Саша, скорее! – взывала Бэлла, таща за собой прямо по полу ещё и Карагалиевское пальто.
- Уводи их, умоляю! – Кама пихал Сашку в спину. – Они весь дом разнесут!
- Предатели! – шипел Сашка, прыгая на одной ноге в тщетной попытке обуть ботинок. – Сдали с потрохами этим террористам!
- Я пытался соврать, да они Светкиным предкам звонили, - оправдывался «чёрный» археолог. - Спаси нас от них…
Он подхватил Шурика под локоть, помогая удержать равновесие:
- И я твой должник!
- Что стряслось? Куда ты? – возникшая в прихожей Светка искренне испугалась. – Саш, что с тобой?
- Скажи спасибо своим родакам, что они сказали моим, где я прячусь! - огрызнулся Сашка.
- И за ним пришли племянники! – страшным шепотом поведал ей Кама. – И хорошо ещё, что только двое, а не все три штуки!
- Ну ничего, я тебя вызволю! – пообещала Парамонова.
- Ага, вызволишь ты, - буркнул Карагалиев. – Всё, закройте за мной!
И выскочил за дверь.
Оставшиеся хором выдохнули.
Ночью Игорь проснулся от того, что в глаза попадал свет. Неяркий, рассеянный, из Светкиного кабинета – и именно это пугало больше всего. Сердце стучало, как бешеное, хоть Игорь упорно отгонял мысль о том, что жене стало хуже. И что Сашка может оказаться прав в своих упорных требованиях положить ее в больницу…
Неслышно ступая босыми ногами, «чёрный» археолог направился посмотреть, в чем дело.
Светка сидела на полу, обложившись топографическими картами Астраханской области и города, и, вооружившись линейкой, циркулем и карандашом, отыскивала координаты. К гадалке не ходи – и так ясно, что те самые, которые не успела найти днём… Игорь чувствовал, что на лицо непроизвольно наползает дурацкая улыбка и, стараясь не выдать своего присутствия, тихо убрался обратно.
***
Жена Лёши Киреева вполне справедливо обвиняла его в «полной атрофии силы воли». В прежние времена он ещё пробовал возражать и доказывать обратное, но теперь бросил это бесперспективное занятие. Всё равно бесполезно – нет её, силы этой треклятой, и хоть ты тресни. Курить бросал раз двадцать. Пить – каждые три-пять дней. Как раз до вчерашнего вечера был «в завязке». А тут одноклассники возьми и попадись… Лёша с трудом и превеликой неохотой сполз с дивана, на котором так и ночевал одетый и даже обутый, и повлачился на кухню.
Неудивительно, что жена отсутствовала, дочку, естественно, забрала с собой… С содроганием поплескав в лицо холодной воды, Киреев мельком посмотрел на свое отражение, и его даже передёрнуло. На обеденном столе одиноко, как атолл в Тихом океане, белела тарелка с застывшей глазуньей. Причем одноглазой. Ни тебе вилки, ни тебе ножика, ни тебе хлеба… Да, рядом ещё небрежно валялась записка, из которой явствовало, что все вернутся вечером, а ему настоятельно рекомендуется сходить за продуктами, список которых приводился ниже. Сейчас Лёше хотелось одного – умереть в тишине и спокойствии, но это, как и большинство вещей в его жизни, являлось несбыточной мечтой. С зубовным скрежетом заставив себя поставить на плиту кофеварку, Лёша упал на табуретку и апатично уставился в пространство. Надо было срочно сообразить, где раздобыть денег: вчерашняя получка вся осталась в том самом баре, где они так хорошо посидели с ребятами. Когда кофе убежал на плиту, возмущенно шипя и воняя, Лёшу осенила гениальная мысль, сразу придавшая ему сил и бодрости. Во всяком случае, номер Игорька Криушина он набирал, полный радужных надежд.
- Алеханчик, а дай я угадаю! – развеселился «чёрный» археолог, едва узнав Лёшин голос. – Ты всю зарплату пропил!
И ржал, телепат грёбаный.
- Ничего смешного! – огрызался Лёша. – Я в глубокой заднице! Жена ушла…
- Как, совсем ушла?!
- Нет, до вечера только…
Ответом опять был раскатистый хохот.
- Петрович, да затихни ты, - перебил Киреев, - давай выручай! А то сегодня до вечера, а завтра и совсем… А я ещё не готов…ну, всё бросить… Или чтоб меня бросили… Опять же, дочка… В общем, ты понимаешь…
- Ладно, - Игорь перестал глумиться и заговорил вполне спокойно, - встретимся через полчаса на Селенских…
- На остановке, лады?
- Лады. – Игорь с хрустом повесил трубку.
- Что, твой Лёшка опять очухался поутру под кустами в одних семейных трусах? – поинтересовалась Светка, высунувшись из ванной.
- На этот раз всё не столь экстремально, на этот раз он всего лишь просадил всю получку в кабаке!
- Дебильненький Васятка! – презрительно фыркнула Парамонова.
- Абсолютно согласен, - кивнул Игорь, натягивая джинсы. – Я пойду ему денег дам, а то на этот раз Вика от него точно уйдёт.
- И хорошо сделает.
Светка назидательно подняла палец вверх и добавила:
- Падающего – толкни!
- Точно. Так что пойду его толкну, а ты никуда из дома ни на шаг – погода паршивая.
- А собак прогулять?
- Ну, до двенадцати-то я во всяком разе вернусь, - отмахнулся Криушин, - и сам их выведу. Так что жди меня.
Едва за Игорем захлопнулась дверь, Парамонова глянула на часы, обнаружила на них половину десятого утра и бросилась одеваться с армейской скоростью.
Слетев по лестнице, она чуть не на ходу заскочила в маршрутку и плюхнулась на переднее сиденье, называемое в народе «место самоубийцы». Вскорости в окошко она увидела Игоря, размашисто шагавшего по улице, и машинально съежилась, даже не сообразив, что стекло тонированное, и он ее заметить не может. Через пять минут она уже выпрыгнула на остановке у технического университета, умудрившись наступить прямёхонько в глубокую лужу.
***
Вадик Сапожков обычно являлся на работу не раньше половины двенадцатого. Для директора по рекламе крупнейшей в городе компьютерной фирмы «Энигма» приходить раньше этого часа было бы просто несолидно. Вадик же уважал солидность во всём – начиная от собственного веса и заканчивая размерами рабочего стола в кабинете. Всего несколько дней как переехав в новую квартиру и толком не распаковав вещи, он всё-таки неизменно придерживался своих принципов. Солидность, размеренность, неспешность – самая основа бытия, три кита, так сказать. Неспешное и размеренное поглощение «ножки Буша» холодного копчения – первая составляющая удачного дня. Диеты, спорт и прочие издевательства над человеческим естеством Вадик презирал глубоко и неизменно. Равно как и необходимость открывать дверь людям, являющимся без приглашения и предварительной договоренности. Но поскольку до выхода из дома оставалось ещё предостаточно времени, Сапожков на сей раз решил проявить великодушие.
И сразу же пожалел об этом.
Высокий худощавый блондин с угловатым лицом и необычайно светлыми глазами вызывал какое-то непонятное тревожное чувство, - не то хотелось вытянуться по стойке «смирно», не то взять под козырёк, не то сделать ещё какой-то жест…В общем, Вадик напрягся не на шутку.
- Добрый день, - вежливо поздоровался пришелец. – Здесь ли проживает Вадим Сапожков?
Акцент у парня какой-то, что ли…
- А вы, собственно, кто? – насторожился Вадим, совершенно не зная, чем его так тревожит это человек.
- Я – его родственник.
Если бы Вадику сейчас дали по башке валенком с песком – он и то изумился бы меньше.
- Родственник? – наконец, тупо переспросил Сапожков. – Откуда?
- Но господин Сапожков действительно проживает по этому адресу? – нажал блондин. – Мне его дали в адресном столе.
- Проживает, - сознался-таки Вадик.
- Он – это вы? – бледные глаза так и сверлили Вадиково лицо.
- Это я. – Буквально выдавил Сапожков. – А кто вы?
- Я – Фридрих Вебер, из Мюнхена. Мой прадед Карл Эгерт и ваш дед Александр Эгерт – родные братья.
«Вот чёрт! Ну то-то мне хотелось…да чего там, хотелось же крикнуть ему «Хайль!», как только я увидел! И руку вскинуть! Ну и не удивительно! Физиономия-то – совершенно эсэсовская!»
Все эти ценные соображения пронеслись в Вадиковом мозгу с быстротой и яркостью молнии, и он оцепенело отступил на шаг, как бы приглашая гостя войти.
- Могу ли я войти? – проявил Вебер потрясающую тактичность.
- Ага, мо…можешь, входи, - Вадик решительно распахнул дверь.
«Что я за дурак! А кто докажет, что он – именно мой родственник из Мюнхена, а не киллер из Астрахани?» - опять пронеслась мысль, несколько запоздалая, конечно…
- Полагаю, мой паспорт убедит вас… - Пришелец протянул Сапожкову раскрытый паспорт, и тот, успокоившись, внимательно посмотрел его.
- Сначала я получил сведения о нашей семье в архиве, - сказал Фридрих. – Соответственно, пошел по прежнему… твоему адресу, в Березовский переулок…
- Ага! Вот оно что! – непонятно с чего выкрикнул Вадик.
- Но там никто ничего не смог мне сообщить… Только, знаешь ли, какой-то странный мужчина в татуировках предлагал прийти вечером, с деньгами, за какими-то двумя литрами…
Сапожков секунду обдумывал услышанное и, сообразив, не выдержал – захихикал, так и колыхаясь всеми своими килограммами.
Вебер смотрел выжидательно.
- Уф! – еле выдохнул Сапожков. – Это, конечно, дядя Серёжа был, самогонщик! Он тебе за самогоном прийти предлагал, подумал, что ты – клиент… А у него готового как раз не оказалось… Представляю, что ты пережил!
Почему-то именно известие о встрече непрошеного гостя с бывшим соседом Вадика окончательно развеяло все подозрения, и Сапожков перестал сомневаться, что этот бледноглазый тип – именно тот, кем назвался. Когда бы ни оказался иностранец в России – обязательно попадёт в какую-нибудь передрягу…
***
Из закрытой аудитории слышался резкий Сашкин голос, слов было не разобрать, зато в ответ донёсся дружный хохот студентов. До звонка ещё оставалась пара минут, так что Светка с облегчением вздохнула и присела на подоконник в коридоре, прямо напротив двери, чтобы не пропустить выходящего Карагалиева. В коридоре происходило непрерывное броуновское движение, народ беспорядочно сновал туда-сюда, каждый второй болтал по мобильнику, женские каблуки грохотали, как камнепад в горах, гул голосов создавал мощный звуковой фон, давивший в уши. Звонок не зазвенел, а заревел, заставив Светку вздрогнуть. Она соскочила с подоконника, приготовившись ловить Карагалиева в толпе, которая неизбежно должна была вывалить с занятия.
Громадная дверь распахнулась, и студенты радостно ринулись в коридор, сливаясь с группами, выходившими из соседних аудиторий. Ещё минута – и Сашки ей просто не увидеть. Светка принялась решительно проталкиваться против потока, стремясь поскорее попасть внутрь. Карагалиев как раз стоял у своего стола, явно намереваясь отделаться от целой оравы девочек и мальчиков, атаковавших его разнообразными просьбами.
- Овсянникова, ты обалдела? – как раз насмешливо сказал он шикарной блондинке в белых обтягивающих брюках и с вызывающим декольте. – У тебя пропусков больше, чем волос на голове, а оценок ровно столько, сколько раз ты мне отвечала.
- Но я же, Александр Дамирыч, - напирала красотка, - ни разу не отвечала!
Стоявшие вокруг густо заржали.
- Вот о чём я тебе и талдычу, деточка! – восторжестовал Шурик. – Так какого же, извини, я буду освобождать тебя от контрольной?
- А у меня же три оценки, - влез рослый плечистый парнишка в толстовке с капюшоном, - так что меня можно освободить!
- Слушай, Хабибуллин, - обернулся к нему Сашка, - у тебя две двойки и одна сиротливая тройка. Свободы ты явно не заслужил.
- Ну а что мне делать? – перебила девочка с декольте.
- Знаешь такое слово – семинар? – глумливо спросил Сашка. – Может, хотя бы слыхала краем уха?
- Д-да, знаю…слыхала…
- Ну вот, если ты появишься хоть на одном – то сможешь ответить, - просветил Карагалиев. – И получить хотя бы одну оценку.
Студенты весело балдели.
- Александр Дамирыч, Александр Дамирыч, - оттолкнул сокурсницу Хабибуллин, - а меня и тройка вполне устроит, может всё-таки освободите? Мне четверка на фиг не нужна, я и так…
- А меня не устраивает, что тебя это устраивает, - завредничал Сашка. – Так что придется тебе сдавать зачет.
Тут он, наконец, заметил Светку, стоявшую в двери. От удивления одна бровь у него задралась вверх.
- Ладно, всё, достаточно, - решительно свернул он диспут, - я пошёл курить. А вы не опаздывайте…
- Что-то случилось? – Сашка подхватил Парамонову под локоть и повлёк в коридор, и дальше к выходу из корпуса.
- А то как же! Я еле удрала из дому, пользуясь тем, что Игорь ненадолго вышел! – обрадовала его Светка. – Пойдем в тихий уголок, кое-что скажу.
- Ну пойдем, - протянул Сашка в некотором недоумении. Они остановились подальше от молодежи, у невзрачного памятника жертвам сталинских репрессий.
- Координаты помнишь, которые вчера не успели определить, и за тобой твои племяши пришли? – Светка взяла у Сашки сигарету и прикурила от его.
- Координаты? – Он внимательно смотрел на свою подругу. – Помню. Место, где, вроде бы, положен объект этот, второй…
- Да, объект Гэ-три-три, - кивнула Светка, тряхнув отсыревшими от измороси волосами. – Это место - наша водокачка.
Сашка перестал дымить и тупо уставился.
- Наша башня-водокачка, на железной дороге, - любезно разъяснила Парамонова. – Я сегодня ночью вычислила.
- Нормально! – наконец обрел дар речи Карагалиев.
Светка с энтомологическим интересом наблюдала за сменой выражений на Сашкином лице: заинтересованность, тревога, досада и даже подобие алчности – всё промелькнуло за несколько секунд, отражая лихорадочную работу мысли.
- Вижу, тебя зацепило, - с удовлетворением отметила Светка. – И вижу, что теперь тебе уже не так наплевать, как вчера. Если, конечно, тебе вообще было наплевать…
- Мне не было наплевать, - неохотно признался Карагалиев, нахмурив брови. – Только ты этот факт, будь добра, не обнародуй.
- Угу, - промычала Сетка, дымя ему прямо в лицо. – А скажи-ка, Шура, ты помнишь про то письмо?
- Про какое?
- То, которое тебе дали в Швейцарии, когда ты получал наследство нашего покойного лорда Карнарвона. И которое мы читали в машине, когда ехали из аэропорта.
Сашка шумно вздохнул.
- Ладно, помню. Чего ты хочешь?
- Там было сказано, что завещанное тебе бабло – на новые изыскания…
- Не было там так сказано, - тут же вспылил Сашка. – Мы ещё башку тогда ломали, что это такое – аванс или гонорар…
- Вот именно, - тоже зашипела Светка, - и это скорее всего – аванс. Так что нам пора приступать к чему-то, не находишь? И начнём проверять свои догадки с нашей родной башни. Только ты да я. Для начала. Потом Каму подключим… Игорю не скажем, а то он меня вообще на замок запрёт…
- Погоди, погоди, - перебил Сашка, даже схватив ее за руку. – Я ещё не согласился…
- Сам погоди, - Светка вырвалась. – А мне годить некогда, понял?
- Господи ты боже мой, - Шурик сердито выпустил дым через нос. – Я же тебе говорил, что надо лечиться!
- Да я не о том!
- А я – о том! Если ты считаешь, что нам надо торопиться, потому что ты скоро помрёшь…
- Я не про это, дурак! Просто нечего тянуть резину! Потому что…
- А я – именно про это! Прежде чем мы куда-то полезем – тебе надо хотя бы перестать кровью харкать!
Он успел перехватить Светкину руку прежде, чем она ударила его в нос.
- А ну не смей драться! – прошипел Сашка, до боли стискивая ее запястье.
- Я тебя предупреждала, что если ты ещё раз заговоришь про мой долбаный туберкулез, я тебя ударю!
- Не ударишь! Во всяком случае не здесь, поняла? Я на работе!
- Тогда отложим до дому, - Светка, едва не плача от злости, отодрала Сашкины пальцы от своего запястья. – Ты хотя бы немного слушаешь, что я тебе говорю?
- Да. Но мы не полезем даже в башню, пока ты не выздоровеешь. Я сам тебе уколы буду делать, если ты так маниакально боишься врачей.
- Говорить с тобой – всё равно что со стенкой, - грустно констатировала Светка, растирая руку. – Если мы не начнём какого-то нового захватывающего дела, то мне незачем выздоравливать, понял? Я тихо и быстро отдам концы.
Оживленное Сашкино лицо прямо-таки окаменело от досады.
- Да пошла ты знаешь куда! Детский шантаж из серии «а я тогда какать не буду»! Меня просто бесит, когда ты начинаешь вот так выделываться! С тобой самой не лучше, чем со стенкой, разговаривать! Ты ничего не хочешь слушать!
- Не ори на меня!
- Я не могу не орать, потому что ты глухая! Лечиться ты не хочешь, собираешься искать приключений себе на жопу, да ещё и ждёшь, что я тебе в этом помогать стану! Чтобы тебя совсем угробить, что ли? Спасибо, я пас!
- Не станешь ты – тогда и никто не станет. Мне хватит одного Игоря, который следит за каждым моим вздохом и пытается вообще меня не выпускать из дома, ничего не дает мне делать, потому что, дескать, мне надо всё время отдыхать. Даже когда я пытаюсь рисовать, он заявляет, что мне вредно дышать красками и скипидаром! Я повешусь от тоски, понял?! Я не могу ничего не делать!.. А ты… Раньше ты был посмелее.
- Это когда же? – неприязненно поджал губы Сашка.
- Раньше!
- Ну и наплевать! Зато теперь я боюсь, поняла? И не собираюсь потакать твоим бредовым идеям! Не хочу даже и слушать!
- Ну и пошёл ты тогда знаешь куда!
Оттолкнув его с дороги, Светка быстро зашагала в сторону главных ворот, всё ещё пытаясь не заплакать, однако ее выдержки хватило всего на несколько метров, и Сашка, провожая её возмущенным взглядом, увидел, что она зло утирает глаза рукой.
- Чёртова дура! – процедил он сквозь зубы, разрываясь между желанием плюнуть и уйти в корпус, и догнать её. Второе пересилило ровно в тот момент, когда Парамонова споткнулась на ровном месте. Даже застонав от досады, Сашка почти бегом бросился вдогонку. Шла она быстро, но не потерять из виду ее было легко – красное пальто пламенело в толпе. Нагнав Парамонову сразу за воротами, Сашка обхватил её за плечи и заставил остановиться, прижав к себе. Не сопротивляясь, она судорожно всхлипывала, спрятав мокрое лицо у него на шее.
- Ладно, всё, не реви, - свирепо зашептал Карагалиев ей в ухо. – Всё, перестань, полезем в твою грёбаную башню, сегодня полезем, вечером. Только перестань плакать, я терпеть этого не могу. И вообще, меня студенты увидят, так что кончай меня компрометировать.
- Дурак! – пробормотала Светка, не поднимая головы.
- Сама такая, - Сашка уткнулся носом в ее волосы.
- Тогда перестань меня обнимать, а то стоим тут, как влюблённая парочка!
- Сама перестань.
- Очень ты мне нужен! - Светка, сердито выпрямившись, утёрла остатки слёз.
- Ты мне тоже.
Сашка даже отступил на шаг. Светка посмотрела на него угрюмо.
- Так когда полезем, Саш?
- Зайди за мной сегодня в пять часов. Заодно спасешь меня от родни, ты же, вроде, обещала ещё вчера. Только вот уж как ты отделаешься от Игоря – не знаю…
***
- Ну, а что же от деда осталось, Вадим? – поинтересовался Вебер после того, как оба родственника, чудом воссоединившиеся после стольких лет, уселись за столиком в кафе «Пикник».
- Мало чего, - грустно заметил Вадик. – Фотографии, бумаги…
- А какие бумаги? Дело в том, что мне это нужно знать – родословное древо, ведь я тебе говорил… В вашем архиве информация есть, но неполная… Вот, посмотри сюда…
Он, отодвинув поднос с заказом, развернул перед Сапожковым лист с вычерченной схемой.
- Вот это они установили. Но весь период жизни Александра здесь, в Астрахани – это по-прежнему тайна.
- Тайна? – Вадим недоверчиво прищурил на родственника и без того небольшие глазки. – Ничего такого таинственного я не знаю… Письма остались от него… Всё – в одном сундуке… Хочешь их посмотреть? Я же переехал, так что не хотел волочить из старого дома ещё и сундук… Ну и…
- И что с ним сталось? – ужаснулся Вебер, судорожно скомкав в кулаке салфетку.
- Да ничего. Я позвал знакомых ребят, кто по-немецки соображает. Попросил их порыться там, отобрать все бумаги на немецком, перевести, а если что интересное будет – мне отдать… Но они сказали, что мало чего нашли – только пачку писем.
- И где они сейчас?
- Да ты не волнуйся, - успокоил Сапожков, вгрызаясь в огромный хот-дог, - они у парня одного знакомого… Если уж так хочешь – я ему позвоню, и ты пойдешь, заберешь письма эти… А фотографии у меня дома… Кстати, есть ещё старые дедовские документы – ну, партбилет там, удостоверение рабочее, профсоюзные книжки… Тут ни тайны нет, ни даже вообще чего-то любопытного.
- Так позвонишь? И я пойду за письмами.
- Так не терпится?.. А ты, кстати, где остановился?
- В гостинице.
- И правильно, - кивнул Сапожков, запивая хот-дог пепси-колой, - сейчас гостиницы наши стали более чем приличными, так что…
- А далеко ли живет… этот твой друг? – гнул своё Вебер.
- Сейчас, - Вадик, пыхтя, достал из кармана сотовый и позвонил Игорю.
***
- Я бы на твоем месте кофе выпил, покрепче, - посоветовал Игорь печальному Кирееву, протянув ему запотевшую от холода бутылку пива.
- Не, не годится… Это вернее… Спасибо, старик.
Пока Лёшка понемногу потягивал пиво, стараясь прийти в себя с похмелья, Игорь прикурил и уселся рядом с товарищем на ограду скверика у самых ворот Покровской церкви, что на Селенских Исадах.
В кармане запищал сотовый. Немного удивившись, Игорь ответил на звонок Вадима Сапожкова.
Выдув полбутылки, Киреев, будто по сигналу, принялся жаловаться на жизнь.
- Слушай, Лёха, а ты возьми и, не дожидаясь, сам разведись с женой! – Игорь тяжело хлопнул Киреева по плечу.
- Да не хочу я! - огрызнулся тот. – И не могу… Дочка же…
- Что тебе далась эта дочка! – отмахнулся «чёрный» археолог. – Сдай в детдом, и всего делов-то!
- Иди ты, - фыркнул Алексей. – Я с тобой серьезно, а ты чёрт знает что несёшь!
- Я тоже серьёзно, амиго, - вздохнул Игорь. – Потому что ещё немного – и от тебя останутся рожки да ножки, ты спятишь. Или сбухаешься. И жена всё равно от тебя уйдёт. А если ты сам сделаешь это сейчас – то добрая половина проблем отпадет сама собой, и наверняка сразу расхочется пить…
- Кабы всё было так просто…
- А оно просто, только мы сами всегда всё усложняем.
- Но ещё есть работа…
- И что – работа? – Игорь сбоку посмотрел на небритое Лёшкино лицо. – Надоела?
- Да как-то всё неинтересно, понимаешь… Нудно. Ну вот сейчас – чистим мель, а там баржа, засосанная в грунт ещё чуть не в сороковые годы, её придётся поднимать, водолазы всё расковыряли…
- Даже водолазов вызвали? – удивился Игорь.
- Ну. Профессионалов, лучших. Так они всё расчищали – сначала вручную из трюмов вытаскивали камни всякие, металлолом, все трюмы ими забиты были… Потом стали промывать шлангами специальными, размыли всё, что осталось…Сейчас решают, - то ли поднимать баржу, то ли резать прямо на дне и поднимать по частям… А если поднимать – то как – понтонами, продувкой сжатым воздухом или пенополиуретановыми капсулами…
- Погоди-ка, Лёш, капсулами – это как?
- Да способ старый, с шестидесятых годов ещё распространился. Впервые твердым пенополиуретаном подняли баржу где-то в Калифорнии, в шестьдесят четвертом, что ли. Но удовольствие это жутко дорогое - стоимость подъема намного превышает себестоимость поднятого стального корабля как лома. Вот и думай – надо это кому, нет? Потом голландцы, фирмы их крупные, которые занимаются спасательными работами, подняли с помощью этих самых гранул траулер в голландских водах. Ребята заготовили кучу кубометров гранул из вспененного полистирола, состоявшего по большей части из воздуха и чуток из пластмассы. Чем он хорош - шарики совершенно не впитывают воду, и в отличие от сжатого воздуха, создают усилие, направленное только вверх. Потом водолазы со спасательного судна спустились к траулеру, заделали отверстия в корпусе и вставили внутрь шланги. По шлангам с помощью смеси воды и воздуха в корпус траулера подавали гранулы. Меньше чем за месяц отсеки судна заполнили шариками полистирола, его масса уменьшилась, и траулер подняли на поверхность… Были и ещё варианты использования гранул, но это тебе, наверное, ни к чему…
- А как потом с этим …полиуретаном? – всё-таки поинтересовался «чёрный» археолог. – Как его из отсеков вышкрябывать?
- Да это как раз просто, как две копейки, - отмахнулся Киреев. – Гранулы не сплавляются же в сплошную массу, так что вырубать ее не требуется. А так вычистить довольно легко.
- А лодки подводные как поднимают?
- Ну, в реке-то у нас с таким сталкиваться, слава те, господи, не приходится, - бледно улыбнулся Лёша, доканчивая пиво. – Чисто исторически – есть два варианта подъема подлодки. В первом лодка прикрепляется к двум автономным модулям с балластными цистернами, которые либо надежно захватывают ее лапами, либо заключают внутрь себя. Затем балластные цистерны продувают воздухом высокого давления или за счет газификации сжиженного азота, и модули всплывают, таща за собой наверх лодку. В этом случае используется тот же принцип, что и при всплытии неповрежденных подлодок. Во втором варианте затонувший корабль поднимается с помощью лебедок и прочных канатов с борта специального судна, способного компенсировать создающиеся при подъеме лодки перегрузки… Если речь об атомной подлодке – то знаешь, наверное, сколько споров о том, надо ли их поднимать, или лучше создать защитный саркофаг прямо на дне, чтобы радиация из реакторов не утекала… Норвежцы сильно напирают – считают, что реакторы страшно опасные, и каких угодно денег не жалко, - только бы их поднять… Ну а наши, как всегда… Вон, в Карском море лежит целая чёртова дюжина АПЛ, и половина - с ядерным топливом. А утопили их специально ещё в шестидесятые…
Иногда лучше большую подлодку поднять по частям - разрезать ее с помощью алмазных пил, газовых резаков или взрывчатки, это смотря какая конечная цель… Я вот, например, считаю, что нашу баржу надо распилить к чертовой матери и сдать в цветмет. Чего церемониться? Я ещё понял бы, - всё более горячился Киреев, - если б судно было деревянное, историческое, галеон там, или каравелла… Вот тут можно было бы применять всякие супер-пупер технологии… Типа устройства Мангелса…
- Это что за…?
- Ну, если надо поднять целиком старинное деревянное судно, не повредив ни его, ни его груза, то надо прихватить вместе с судном хороший кус донного грунта. Для этого и есть устройство Мангелса. Оно похоже на перевернутый вверх дном плавучий док с башнями и понтонами. Всю эту хреновину закрепляют на конце такой клети из труб, ее погружают в воду и устанавливают точно над затонувшим судном, а потом аккуратненько опускают и с помощью реактивных водяных сопл вжимают в ил до тех пор, пока ее нижняя кромка не уйдет в грунт глубже самой нижней части судна. Затем под судно - типа как доска раздвижного стола - вдвигается стальная крышка. В башни и понтоны дока подается сжатый воздух, он вытесняет воду, а сам его помаленьку вытравливают оттуда по мере подъема всего этого контейнера. Потом всю ношу доставляют на мелководье, делают окончательную продувку дока, и он со всем содержимым всплывает на поверхность и буксируется в удобное для археологов место… Но нам это на фиг не надо - у нас глубина – кот насикал, и баржа не деревянная. Если уж так охота поднять – то накачать ее воздухом, да и пусть себе выскочит на поверхность сама… Я так думаю! Но меня кто слушать будет?
Киреев на всякий случай потряс опустевшую бутылку в надежде обнаружить в ней ещё хоть капельку пива, но тут предусмотрительный Игорь молча протянул ему полную.
- Спасибо, - бросил Лёша, ловко сшиб крышку об угол ограды и, отпив глоток, снова повернулся к товарищу.
- Если тебе и правда интересно – то я вообще считаю, что у нас ситуация похожа на случай с грузовым пароходом «Порт-Филипп» в восемнадцатом году…
Игорь подавил вздох, понимая, что Лёшке надо выговориться, а о чём бы он стал ещё говорить с таким болезненным энтузиазмом? Не о жене же своей!
- …Этот пароход затонул на нью-йоркском рейде, на малой глубине, - от верхней палубы до поверхности всего метра четыре. Но фишка в чём? А в том, что трюмы были забиты тысячами мотков колючей проволоки и - только представь! - сотнями легковых автомобилей «Форд» и грузовиков…
- Это куда ж такую уйму? – искренне опешил Игорь.
- Ну а как же! Для перевозки войск… Короче говоря, у нас не то, чтобы такое вот содержимое – но металлолом и камни, а с ними тоже геморроя много… Вот там, в Нью-Йорке, главным врагом для водолазов, которым предстояла разгрузка судна, была колючая проволока. Она и скафандры могла порвать… Чтобы этого не случилось, с грузовых стрел спасательных барж, заякоренных над затонувшим судном, спустили под воду крюки на тросах. Водолазы только цепляли крюк за моток проволоки, подавали сигнал – и – оп! - моток на поверхности. Но всякое там случалось, травм всё равно было много…
- Слушай, а проволоку эту куда девали? – загорелся Игорь. – Она ведь тоже денег стоила!
- Ну, американцы – они прямо как ты, - заухмылялся Лёшка, - они вынутую проволоку сразу окунали в машинное масло и грузили на другое судно… Потом там вышла какая-то заваруха с подписанием перемирия, от подъема корабля все стали отказываться. Дошло до того, что судно решили подорвать к чертовой бабушке, потому как оно загораживало фарватер. Его решили продать с аукциона – как лом, а цены на лом как раз упали. В итоге только ящики с разобранными автомобилями и подняли.
- Ну, и спасли их, хотя бы?
- Да, все детали выкупали в машинном масле, собрали, и все тачки потом ездили… Их тут же частным лицам по дешевке распродавали… Вот только шины были попорчены, и служили потом недолго.
- А что же корпус-то? Корабля?
- А корпус разрезали на куски с помощью шпуровых зарядов динамита и продали на переплавку… Вот почему я за то, чтоб нашу баржу порезать.
- И что же, не знают, как с баржой вашей быть?
- То-то и оно. Комиссию собрали. Сам понимаешь – даже на мелководье каждая спасательная операция непохожа на другие, и надо подготавливать специальный план ее проведения; единого решения для всех случаев не существует. И ещё вопрос века – как всё проделать подешевле. Это всегда куча денег – а тут возникает вопрос: стоит ли оно затраченных средств? У нас вообще, открою тебе тайну, стараются пользоваться самыми простыми и старыми способами – какие на западе ещё во времена Первой мировой применялись. Но это и логично – тогда оборудование было попроще. А нам тоже особо шиковать нечем. Вот и смотри – будет спасательно-подъемная операция на уровне времен Первой мировой… Помяни моё слово!
- И где всё это безобразие творится?
- Да на Болде, вон, в двух шагах, у Обливного… Сейчас вообще такой напряг – из-за всех этих дноуглубительных работ, начальство наседает, у них там сроки – а нас торопят, как не знаю кого.
- И что эта баржа собой представляет? – Криушин дал Лёшке зажженную сигарету.
- Речников наш говорит – нефтянка, что ли, дореволюционная ещё… Да, и затоплена она специально была – все борта были в дырах, такие, знаешь, правильной формы, прямоугольные…
Лешка сбил пепел на землю и увидел, что Игорь, застыв как изваяние, смотрит на него в упор.
- Ты чего, Игорёк? – удивился Киреев. – Привидение увидел?
- А? – Игорь вздрогнул и тряхнул головой. – Нет, задумался… Значит, затоплена была?
- Угу. Остался ещё один отсек, но он герметичный, неповрежденный. Пока не решили – вскрывать его – или сначала баржу поднять… Собственно, из-за него и застопорилось… Да чего ты так смотришь? У тебя глаза по шесть копеек!
- Серьёзно? – Игорь ухмыльнулся. – Да так, не обращай внимания… Интересно просто рассказываешь. Я бы даже посмотреть пришёл.
***
Светка без особой приветливости встретила обещанного Игорем посетителя. Высокий худой блондин крайне вежливо представился.
Парамонова, стараясь не закашляться и не испугать пришельца своей осточертевшей чахоткой, не предложила ему войти, - тем более собаки неистовствовали в прихожей.
Она, как и попросил по телефону муж, передала гостю письма Вадикова деда.
- Мы их перевели, - пояснила она, - и там всё только касаемо семейных дел. Но если Вадим считает, что вы переведете лучше – то пожалуйста.
Чем-то этот посланец Сапожкова ее напрягал – то ли прицельно-пристальным взглядом бледных глаз, то ли всем своим видом, который упорно ассоциировался с фашистским агитплакатом… И манера говорить у него какая-то… абсолютно безличная, что ли. То есть, до собеседника ему ровно столько дела, сколько до той информации, какую от него можно получить. Будто говорит он не с человеком – а листает справочник… Все эти соображения Светка не очень четко обдумывала, они скорее давали о себе знать, как невнятная, смутная тревога… Треклятые собаки просто сбесились!
Светка спешно распрощалась с посетителем и закрыла за ним дверь.
Вебер, спускаясь по лестнице, обдумывал ситуацию. Ну, во-первых, эта девка явно врёт. Недоговаривает, то есть. Как-то нервно она держалась…Они наверняка нашли что-то ещё… Не могли не найти. И теперь пудрят мозги… Вадика обмануть ничего не стоит, но вот его так легко не проведешь. Что-то надо предпринять…
Он остановился недалеко от подъезда, закуривая и продолжая лихорадочно размышлять.
Неподалеку прогуливалась старушка с навороченной коляской и всё потрясала яркой погремушкой перед ее содержимым. Сдержимое выдавало свое присутствие немелодичным писком.
Мелкая черноволосая девочка, непрерывно выдувавшая пузыри из жвачки, рассеянно брела к подъезду, стукая себя по ногам пустым мусорным ведром.
- Здрасьте, дядь Игорь! – сказала она кому-то. Вебер машинально оглянулся.
- Здорово, Луизон! Как трудное детство? – ответил девочке высоченный здоровый парень со взлохмаченными русыми волосами, тоже подошедший к подъезду и говоривший по мобильнику.
- Выпускай их, я уже у подъезда! – сказал парень в телефон и, остановившись в нескольких шагах от Вебера, тоже закурил. Тот уже собрался уйти, но истошный лай и вынесшиеся из подъезда сразу два белых пуделя заставили его замереть.
Так вот это кто! Это тот тип, что переводил письма! Из той же квартиры! – догадался Фридрих. Теперь ясно, как он выглядит. Что ж, отлично!
Глава 4. На чёртовом перекрёстке
- Ты Игорю рассказала, что те координаты соответствуют нашей башне? – поинтересовался Сашка, завороженно созерцая угрюмый, абсолютно средневековый силуэт водокачки, - круглой, громадной, слегка накренившейся… Они со Светкой уже с полчаса сидели на земляной макушке бомбоубежища, построенного здесь, у самой железной дороги, у бывшей лесопилки, ещё в конце восьмидесятых.
- Не, не сказала, - лениво отозвалась Светка, точно так же не сводившая глаз с башни. – Он вернулся какой-то… сам не свой, рассеянный, отвечал невпопад…
- С чего бы?
- Должно быть, думал какую-то думу! – отмахнулась Парамонова, упираясь ладонями в сухую, комкастую, тёплую землю.
- Хоть бы поинтересовалась, что за дума, - проворчал Сашка. – Что ли, собственного мужа разговорить не можешь?
- Да, ой, Саш, ты не хуже меня знаешь, что легче разговорить сварочный аппарат, чем Игоря! Когда он сам того не хочет… Но может, это и к лучшему – по крайней мере моё враньё о том, что я смотаюсь в гости к родителям, он вроде бы… вроде бы не усомнился.
- И то хлеб, - вздохнул Карагалиев, лениво закуривая. – Ты посмотри, от горки нашей ничего не осталось…
Он показал сигаретой вперёд и вниз, на оплывший склон убежища, спускавшийся мимо башни к вечно запертым воротам жилого частного дома.
- Да уж, - усмехнулась Парамонова, - а какая горка была! Блеск! С трамплинами… Я же тогда новые джинсы на ней протёрла до дыр – и всыпали же мне за это дома!
Сашка вдруг засмеялся, даже поперхнулся дымом. Светка машинально постучала его по спине.
- А помнишь, раз Машка-то Ефимова со своими братьями горку залили не чистой водой, а помоями из деревянного сортира во дворе!
Светка расхохоталась.
- Ещё бы! Нет, не забыть мне про это вовек! Если я всё время домой приходила – а у меня штаны вечно воняли чёрт знает как – и я всё гадала, где села на какашку?
Оба заржали так, что Сашка был вынужден лечь прямо на землю.
- А я, помнишь, тогда вместе с санками…
- Опрокинулся и съехал пятаком вперёд! – с хохотом подхватила Светка.
- А в меня врезалось ещё человек пять…
- И вся эта куча впилилась точнёхонько вон в те ворота!
- А оттуда мужик со здоровенной собакой!
- Ну и времечко было, – покачал головой Сашка, утирая выступившие от смеха слёзы. – Как мы все только целы остались…
- Ну, я же всегда говорила, что наше поколение семьдесят седьмого года – результат глобального генетического эксперимента, и мы – экспериментальные уроды.
- Похоже на то…
- А всё-таки не зря мне стукнуло в дыню, что надо лезть в башню как можно скорее, - гордо заметила Светка, кивая подбородком на приоткрытые массивные железные двери водокачки, выкрашенные в безобразный нежно-зелёный цвет, резко диссонирующий с камнем, из которого была сложена вся трёхэтажная постройка.
Высокие окна первого и третьего этажей были заколочены неизменной фанерой и ржавой жестью, как и симпатичные круглые иллюминаторы второго этажа, под самым декоративным карнизом, опоясавшим башню точно посередине. Двери портили всё впечатление от этого жутковатого сооружения. К тому же, вместо родных каменных ступеней к порогу башни вёл не менее неуместный здесь железный трапик о четырёх ступеньках.
- Когда бы нам ещё так повезло, что она оказалась открытой? Ты вообще в ней когда был?
- Тогда же, когда и ты, лет двадцать пять назад.
- Вот именно, и с тех пор я ее открытой не видела ни разу. Так что сейчас – это, как говорится, явный знак.
- Вообще-то всё дело просто в том, что в ней висит распределительный щиток, а на железной дороге – вон, как раз меняют провода.
- И это всё – знак! – изрекла Светка с видом гадалки со стажем.
- Ой, ладно, знак, как скажешь, - раздраженно вздохнул Сашка, - сейчас совсем стемнеет – и полезем.
- А я знаешь что ещё почитала? Про названия улиц этих… Вот Беринга раньше, ещё в двадцатых годах, называлась вторая Красноармейская, наша Красноармейская – это Первая Красноармейская, а есть ещё и Третья Красноармейская – вдоль железки, в районе вокзала, туда, ближе к Яблочковой, и на ней всего пара каких-то строений…И вообще тут с улицами полная чертовщина. Вот, допустим, есть место, где сходятся Красноармейская, Беринга, и Бориса Алексеева, а чуть дальше, если идти к вокзалу – так там Красноармейская пересекается со Станционным переулком, и уже отсюда зовётся Беринга.
- Да уж, места нашего детства оставляют желать лучшего… – поморщился Сашка.
- Но я это к чему сказала-то, - перебила Светка. – Дело в том, что неспроста здесь что-то втихую захоронили – место такое. Стрёмное. Может, знаковое.
- О-ой, - аж застонал Сашка, - ну избавь меня хотя бы от этих рассуждений, у меня уже на них аллергия!
- Ладно, не злись…
Тоскливо и протяжно крикнул приближавшийся электровоз, и пассажирский состав стремительно загромыхал мимо.
- Знаешь, что мне нравится? – нарушил Сашка затянувшееся молчание, когда оглушительный перестук колёс немного затих в отдалении.
- Что же?
- То, что про эту башню я ни черта не знаю. Она для меня по-прежнему загадка, средневековый замок, понимаешь? И не хочу ничего узнавать. Чтобы очарованье не рассеялось…
- Вот поэтому-то я тебе и предложила, чтобы больше никто из ребят с нами не пошёл…
- Ну, ты не поэтому предложила, - усмехнулся Сашка, - а потому что знала, как Игорь отреагирует на твои попытки ввязаться в очередную авантюру…
- И всё равно, - оборвала Светка, - всё равно я понимаю, о чем ты говоришь. Я тоже про нее ничего не знаю. Даже года ее постройки…
Быстро темнело, начинали назойливо жужжать комары. Окошки окружающих башню и бомбоубежище одноэтажных домов приветливо светились сквозь пока ещё голые ветви. В зеленеющем небе зоркий глаз мог различить первые звёзды. В густо-синих сумерках то и дело слышался тихий писк летучих мышей, проносившихся над самой землей. Светка и Сашка наконец поднялись с остывшей земли и вошли в башню.
***
Едва проводив жену, Игорь позвонил Каме и Юрику. Оба появились без возражений, не требуя никаких объяснений – как обычно. Камин лабрадор по кличке Бобёр внёсся в квартиру, как добрый конь, едва не сбив с ног самого хозяина.
- Надо нам дожать Сашку, - сообщил Криушин прямо у порога.
- В каком смысле? – Сергеев даже замер в нелепой позе цапли, с наполовину снятой кроссовкой. Юрик, державший на руках любвеобильных Светкиных собак, только недоуменно посмотрел на Игоря.
- Дожать, чтобы он снял деньги со швейцарского счёта. Я, кажется, знаю, где лежит тот груз Дэ-один. И к нему есть доступ.
Кама так и раскрыл рот, густые брови Даркевского полезли на лоб.
- Но есть одно условие.
- Скажи, какое, - кивнул Юрик.
- Ни слова моей жене.
- Эй, хочешь ее оставить не у дел? – удивился Кама. – Вот так вот просто взять – и ничего ей не сказать?
- Если мы проболтаемся – она тоже захочет в это впрячься. Как ты считаешь, сейчас это для нее подходящее занятие? В ее состоянии?
- Понятно, - вздохнул Юрка. – Только всё равно нехорошо как-то выходит… Разбивать команду…
- Ничего, ее здоровье того стоит, - надменно ответил Игорь.
- Хорошо. Что будем делать? – сразу же перешел к делу прагматичный Кама. – Как дожмём Карагалиева?
- Все вместе. Начинаем капать ему на мозги. Можете шантажировать его чем угодно, можете грозить, просить, - как хотите. Но чтоб он в ближайшие двое суток согласился.
- Почему в двое суток? – недопонял Кама.
- Ну, вообще-то, конечно, лучше в одни…Надо выяснить, чего он больше всего сейчас хочет – и по возможности предоставить ему это в обмен на…
- А я знаю! – перебил Кама.
- Ну и? – Игорь воззрился на него с надеждой.
- Он, Сашка-то, и сам не знает, чего хочет! У него ж никакой личной жизни, одна работа. Жильё есть. Денег немерено. В общем, ничего ему не надо, у него всё есть.
- Блин! – выругался Игорь. – Этого-то я и боялся…Юр, ты что молчишь?
- Думаю.
- Н-да, - вздохнул Криушин, - вот и оказывается, что к Шурику на хромой козе не подъедешь…
- Я могу только попробовать его заколдовать, - ляпнул Кама.
- И как же, интересно? Вырубишь парнишку напрочь своей «Сменой»?
- Нет. Просто посмотрю на него хорошенько, погипнотизирую…
- И давно ты у нас гипнотизируешь? – презрительно фыркнул Криушин.
- Игорь, а почему ты вдруг так захотел начать эти поиски? – спросил Юрик.
- Потому что всё само идёт в руки. Грех пренебречь. Да и вообще… Зов крови, так скажем. Не могу долго без дела.
- Одно хорошо, - заметил Кама, - что теперь никто нас никуда не гонит, не требует отчета, - так что можем заниматься изысканиями в свое полное удовольствие, если уж до этого дойдет…
- Игорь, а для чего, собственно, Шуриковы деньги нужны именно сейчас? – спросил Даркевский.
- Чтобы умаслить всех, кто имеет доступ к барже и ее грузу, - пояснил Криушин. – И чтобы они нас пустили хотя бы посмотреть.
- Так, может быть, обойдемся пока наличными резервами? – пожал плечами Юрка. – Или ты собираешься раздать миллион взятками?
- Да нет, я пока хочу, чтобы Сашка просто согласился, в принципе. И был готов в любой момент действительно взять денег из банка.
****
Внутри башни было привычно темно и страшно намусорено. Луч фонаря выхватывал из мрака насквозь проржавелый водяной бак, изрешеченный многочисленными сквозными отверстиями неясного происхождения – будто следами от пуль. Он неизменно возвышался левее от входа. Рядом у круглившейся стены по-прежнему стоял водомер с делениями, и здесь же вверх всползала ржавая решетчатая винтовая лестница, исчезая в сгущавшемся наверху мраке.
Примерно на уровне окон второго этажа стены были сплошь покрыты толстым слоем желтоватого засохшего помета тысяч летучих мышей, прочно обосновавшихся в башне с давних времен. От холода изо рта вырывались облачка пара.
- Наверх можно даже не соваться, - сказал Сашка. – Если помнишь, там на уровне третьего этажа настил меняли не так уж давно. И ничего не оставили, если что там когда и было спрятано.
- Я и не предлагаю. Вот разве что выбраться по этому настилу на крышу…
- Ладно, только сначала поищем внизу. Хотя я уверен на все сто – зря мы это затеяли.
- Вон, слева – видишь? – Светка взмахнула рукой с фонариком, и его луч беспорядочно заметался по полу. – Что-то вроде ямы…
- Этой яме сто лет в обед, - проворчал Сашка. – Она вся забита мусором! Я в ней тогда на ржавый гвоздь наступил…
Светка осторожно, стараясь не слишком шуметь, спустилась на «дно» башни и пробралась к прямоугольному отверстию в полу.
- Разгрести бы тут маленько… - протянула она, разглядывая нутро ямы.
- Опять раскопки, - вздохнул Карагалиев, присаживаясь рядом. – Здесь везде, вон, посмотри, слой мусора толщиной в метр, не меньше. И что, всё разгребать?
- А чего ж? У нас вся ночь впереди. К тому же, всё трогать не надо. Только в яме. Если что где и могло заваляться – так только здесь.
- Ладно, - тягостно вздохнул Шурик, – тогда приступим.
На часах было почти десять вечера, когда они, усталые, с нывшими спинами, исцарапанными и сбитыми руками, расчистили всю яму.
И ничего не нашли.
- Радует одно, - устало вздохнул Сашка, плюхаясь на задницу прямо на мусор. – Теперь ты успокоишься и перестанешь делать мне мозги на тему изысканий.
Светка, машинально вытирая сгибом руки потный пыльный лоб, рассеянно шарила взглядом вокруг.
- А вот и нет.
- Чего? – Сашка уставился на нее.
- Не перестану.
- Ладно, - Сашка решительно поднялся, отряхнул джинсы. – Тогда ты поступай, как знаешь, а я пошёл домой. Надоело. Батарейки в фонарях мы уже сменили дважды. У меня осталось всего две штуки годных. Я тебе их отдам – и гуд бай.
- Погоди, Саш, - Светка, не вставая, схватила его за руку. – Просто мы забыли ещё кое-где посмотреть.
- И где же?
- В баке.
- Вон в том? В дырявом?
- Ну да. Это же единственное место во всей башне, куда никто никогда не заглядывает…
- Это ещё доказать надо.
- Я, во всяком случае, на это надеюсь.
Карагалиев, которого уже порядком раздражало всё это затянувшееся дурацкое приключение, только махнул рукой и, подойдя к ржавому водяному баку высотой почти в два человеческих роста, попытался потрясти его. Неплохо. Конструкция была закреплена надежно.
- Сейчас встанешь мне на плечи, заглянешь вниз, и мы уже пойдем, наконец, домой, - Сашка уперся в дырявую стенку вытянутыми руками. – Давай, залезай… Надеюсь, нас здесь не застукает милиция…
- Ну, застукает – ты знаешь, что делать. Как тогда в музее!
- Думаешь, сработает?
- Ну, тогда сможем добавить немного секса для пущей убедительности, - пожала плечами Светка, сунула фонарь в карман Сашкиной куртки и, встав сначала на его согнутую ногу, ловко перебралась ему на плечи.
- Фонари, один за другим, - потребовала Парамонова, протянув руку.
Взяв оба фонаря, она осторожно выпрямилась, уцепилась за верхний край бака и потопталась по Сашкиным плечам, устраиваясь поудобнее.
- Да не пляши ты! По плечам, как по бульвару! – возмутился Карагалиев, крепко схватив ее повыше щиколоток. - Я держу, не бойся.
Парамонова, светя фонариками, осторожно поднялась на носки и заглянула в чёрный провал внизу.
- Ну что? – нетерпеливо спросил Шурик после затянувшегося молчания. – У меня уже шея ноет, давай скорее!.. Эй, чего молчишь? Свет!
- Тут что-то есть.
- Что есть?
- Что-то внизу.
Сашка тяжело вздохнул.
- На что оно похоже?
- Не пойму… На какой-то баллон… Типа как сварщики с собой возят… Или от акваланга…
- Значит, это он и есть - который сварщики возят. Всё, слазь, я устал.
- Держи меня, соломинка, держи! – насмешливо отозвалась Светка.
Сашкино лицо на секунду окаменело от страшного усилия сдержать смех.
- Ох, ради бога, не смеши меня, - попросил он. – А то я тебя сейчас уроню…
- Ты псих! – запаниковала Парамонова. – Держи меня крепко! Я же разобьюсь! Держи со всех сил!
- Да держу я, не дёргайся! – зашипел Сашка. – Давай уже, спускай свою задницу!
- Нет, я ещё не… Ай!
Раздался звонкий удар.
- Фонарик упал!
- Не упал, а ты его уронила, растыка! – рассердился Сашка.
- Он не разбился, лежит на дне… Может, мне достать попробовать?
- Если ты не Люк Скайуокер, то вряд ли это у тебя получится! - съязвил Шурик.
- Ну правда, ну Саш!
- Хрен с ним, с фонарем! Слезай уже, а то и второй уронишь…
- Нет, правда, надо его достать…
- Слазь, сказал, а то я точно тебя сейчас уроню! Давай, прыгай, я поймаю.
Светка как можно аккуратнее соскочила вниз, и Сашка подхватил ее, сразу же поставив наземь.
- Фу, порядок, - Светка отдала ему одинокий фонарь. - Мне надо туда спуститься и посмотреть. А вдруг там все-таки что-то есть? Заодно и фонарик…
- Ага, а обратно как? Выпрыгнешь, как блоха?
Светка захихикала.
- Нет, зачем же… зачем блоха? Ты меня вытащишь!
- И как же, интересно, я это сделаю?
- Вот и придумай.
- У нас даже веревки нет…
- А вон моток кабеля лежит – его и спустим, как веревку! – показала Светка в сторону входа. И тут же – вероятно, нарочно, - закашлялась, демонстративно выхватила из кармана платок…
Сашка поморщился и присел на какую-то занозистую доску, подпер голову руками.
Светка терпеливо ждала, прислонившись спиной к баку.
- Хорошо, я придумал. Только никаких вопросов, и делать всё, что скажу, ясно?
Карагалиев решительно поднялся и направился к мотку кабеля, небрежно брошенному у входа в башню.
Они перетащили моток поближе к баку, закрутили один конец кабеля за винтовую лестницу – для страховки, - другой спустили в бак. Светка, как и в первый раз, взобралась Сашке на плечи.
- Так, теперь я тебя подниму, насколько смогу, ты перелезешь через край…
- Да знаю я, потом схвачусь за кабель и спущусь вниз… Саш, не парься ты…
- А ты не препирайся… Готова? Поднимаю!
Светка осторожно перелезла через край, стараясь не зацепиться свитером, и ухватилась за кабель, свисавший донизу, подергала, проверяя, выдержит ли он… Потом скользнула вниз, держась за него.
Без помех соскочив на дно бака, Светка постучала в стенку, как полагала, на уровне Сашкиного лица.
- Слезла? – спросил он прямо у самого уха.
- Да, всё нормально… вот только фонарик…
- Что, накрылся?
- Нет, завалился… Тут лежит ржавый баллон… Непонятный, старый какой-то, я таких никогда не видала…Пустой, судя по звуку…
Сашка с неудовольствием слушал постукивание сквозь стенку бака.
- Фонарь здесь… Ага! Саш, а тут что-то интересное… Под этим баллоном доска, и надпись какая-то на ней…Буква Гэ, заглавная, потом тире, потом цифра три… Черт! Это оно! Контейнер! Клянусь тебе!
- Да ты гонишь! Он же описан, как здоровый ящик, чуть не четыре метра длиной…Как он там мог поместиться?
- Нет, Саш… Это… Может, он зарыт под полом… Нет, что-то не то… Потерпи, сейчас я.
На время стало почти совсем тихо.
Сашка так глубоко задумался, что даже вздрогнул от Светкиного голоса.
- Это только доска!
- Что?
- Доской прикрыто что-то… Ещё один баллон! Ой!
- Что там у тебя?!
- На нем та же надпись! Это не весь ящик, который описан в документах, это только внутренняя упаковка… Помнишь, там было сказано просто, что груз Гэ-три-три упакован в металлической цилиндр, а внутри его – ещё и стеклянный контейнер… Но ни слова не сказано про их размер! Ну вспомни!
- И ты думаешь, это… там – оно и есть?
- Конечно!
- А какого размера?
- Небольшого… Примерно с ведро, или чуть более…Да, поболее…Тяжелое, падла… Наверное, килограммов двадцать… А может, и больше… Нет, ничего, поднять будет можно…Всё-таки не тонна…Саш, кинь мою куртку! Я в нее как-нибудь увяжу эту хреновину… А потом привяжу к кабелю, и мы всё вытянем наверх.
- Лови!
Светка едва успела подхватить брошенную сверху джинсовую куртку – не свою, Сашкину.
Следующие полчаса она, кряхтя и ругаясь, пыталась осуществить задуманное. Получилось, честно говоря, совершенно безобразно. Цилиндрический ржавый контейнер с герметичной крышкой, действительно больше всего похожий на автоклав или на огромный молочный бидон, был кое-как обернут курткой. Рукава ее Светка кое-как связала, а сверху обмотала весь этот узел кабелем. Ей, впрочем, казалось, что закреплен он довольно прочно. Оставалось надеяться только на чудо, чтобы при подъеме этот зловредный бак не загремел вниз. Потому что грохот при этом будет такой, что милиции ждать придется не более пяти минут.
- Шура, я вылезаю! – предупредила Парамонова, хватаясь за кабель, и полезла наверх, упираясь в круглую стенку бака подошвами. Добравшись до края, она больше не стала утруждаться, а прямо-таки рухнула в Сашкины объятья.
- Только тянуть надо тихо, а то он выскользнет и грохнется, - объявила она.
- Он может ещё и взорваться.
- Да не похож на бомбу, вроде… - растерялась Светка.
- Много ты в этом понимаешь!
- Ну всё-таки…
- Ладно, встань вон там, и если что – я тебя позову, помочь… Всё, отходи.
***
- Иди выключи свет, - велел Сашка Светке, когда они, чуть ли не за деревьями прячась, дошли, наконец, до своего дома. Благо, от башни до него – всего ничего – и трёхсот метров не будет, везде по дороге глухие переулки, дворы, палисадники и гаражи.
Парамонова забежала на первый этаж Сашкиного подъезда и, привычным движеньем открыв щиток и нащупав коридорный выключатель, вырубила освещенье в подъезде.
В непроглядной темени и полной тишине парочка поднялась на четвертый этаж. Сашка с трудом нёс на плече тяжелую находку, обернутую курткой. Добравшись до своей двери, Карагалиев устало привалился спиной к стене.
- Где у тебя ключи? – зашипела ему в ухо Парамонова, бесцеремонно ощупывая его.
- Да где ты шаришь! – шипел в ответ Сашка. – Они в рубашке, в левом нагрудном кармане! Он застегнут… Да аккуратнее ты, что ли!
Выудив, наконец, ключи, Парамонова быстро отперла дверь квартиры, и оба бесшумно ввалились внутрь. Сашка положил сверток на пол и в изнеможении сел рядом.
- А вовремя твои уехали, ничего не скажешь! – заметила Светка, в нетерпении волоча контейнер прямо на куртке по полу в комнаты. Довезя его до центра ковра, постеленного в гостиной, она уселась и принялась внимательно разглядывать находку.
Сашка, разувшись, вошёл и приземлился напротив.
- Но учти, - зловеще сказал он, - если это окажется какая-нибудь фигня, а вовсе не то, что мы искали – то тема всяких поисков будет закрыта. Договорились?
- Ну Саш, ну почему ты такой вредный?
- Так договорились?
- Да что ты заладил? Откуда я знаю! Может да, а может…
- Я просто тебя сразу предупреждаю, чтобы ты потом опять не заявлялась ко мне на работу и не устраивала мне демонстраций.
- Договорились, - усмехнулась Светка, - на работу приходить не буду. Буду прямо домой! А ты, кстати, не забудь, что никому… и особенно Игорю, нельзя говорить, что мы сегодня делали.
- Я же не камикадзе, - фыркнул Сашка.
И оба, не сговариваясь, принялись осматривать контейнер.
Надпись «Г-3-3» была написана аккуратно, но явно от руки, белой краской. Крышка закрыта абсолютно герметично, к тому же снабжена маленьким навесным замком, зацепленным за две петли – на корпусе и крышке. На покрытом ржавчиной, но всё ещё крепком и гладком корпусе местами сохранилась темно-серая краска, которой, видимо, когда-то он был покрыт целиком.
- Попробуем сбить замок? – с воодушевлением предложила Парамонова. – Молоток у тебя жив ещё?
- Ты что, сумасшедшая? – разозлился Шурик. – Ты хоть представляешь, что там внутри может быть? Вот я так уверен, что это отравляющее вещество какое-нибудь страшное и совершенно доселе неизвестное, либо зараза какая, биологическое оружие… Может, тут чума бубонная! К крышке даже не прикасайся, поняла? Положу его в уголок, накрою чем-нибудь – и пусть пока лежит себе…
- И долго он будет так лежать? – возмутилась Светка. – Зачем же мы тогда сегодня…
- Это уж ты себя спроси, тебе ведь не терпелось. А лежать будет до тех пор, пока можно будет сказать остальным. И тогда будем изыскивать вариант, как изучить содержимое этого… этой… консервной банки… Надо же, а! Сморозить такое! «Замок сбить»! Ну, ты даёшь! Иногда ты меня просто поражаешь своим идиотизмом.
- Хам трамвайный!
- Хоть горшком назови, только в печку не ставь! – фыркнул Сашка. – А ты думай хоть иногда, чего говоришь.
Поднявшись с пола, он осторожно отволок контейнер в спальню и, закатив его в угол, укутал покрывалом с кровати.
- А ты не боишься, что если это биологическое или химическое оружие – то оно может взорваться? – проявила на редкость своевременную заботу жена «чёрного» археолога. – Вот так ляжешь ты сегодня спать, а оно – раз!
- Нет, подруга, спать тут ляжешь сегодня ТЫ! – торжественно объявил Сашка, оборачиваясь к Светке, прислонившейся к дверному косяку. – А я прекрасно устроюсь на диване в зале. Так что если что взорвётся…
- Ты серьёзно?
- А что же, шучу, что ли? Если наутро будешь жива – то всё в порядке…
- Понятно, - поморщилась Светка. – Пойду позвоню Игорю.
- Попрощаться, что ль? На всякий случай?
- Скажу, что ночую у тебя, придурок! А то он позвонит моим родителям, не застанет меня и подумает, что я где-то шляюсь...И устроит мне весёлую жизнь… А ты пока найди мне банный халат.
- Мой подойдёт?
- Подойдёт.
***
Утром шёл дождь, поэтому Светка добралась домой со всем возможным проворством: прогулки по такой паршивой погоде в ее планы не входили. Игорь и без того сердился, что она вообще выходит на улицу.
- Я пойду к Лёшке Кирееву на объект съезжу, - проинформировал «чёрный» археолог жену. – Я обещал. Да и интересно посмотреть. А ты никуда и носа не высовывай, я на обратном пути пожрать сам куплю, список мне только напиши.
- Ты что же, пешком пойдешь?
- Нет, зачем, на «козле» поеду. Заодно на заправку заскочу. Не скучай, я быстренько обернусь. Если почувствуешь себя плохо – сразу мне звони, поняла?
- Да чего уж не понять! – поморщилась Светка. Её так и подмывало рассказать Игорю о ночной их находке, но приходилось молчать.
«Чёрный» археолог вывел из гаража во дворе дома свой верный транспорт и аккуратно вырулил со двора, понегодовав на то, что какой-то недоумок припарковался у самого выезда. Впрочем, неудачно стоявшая тачка отъехала через несколько секунд после Игоря, чем несказанно его порадовала. Подпевая старой песне «Навсегда» группы «Свинцовый туман», Игорь быстро доехал до автозаправки у железнодорожного вокзала, на которой не оказалось очереди. Вообще, несмотря на дождь и мокрые дороги, движение сегодня было спокойным, не чувствовалось неуловимого напряжения, которое всегда предвещает более или менее серьезную аварию в ближайшие часы где-то по пути следования. Игорь давно научился прислушиваться к этому предчувствию. Доходило иногда до того, что он за десяток километров знал о том, что где-то впереди на дороге столкнулись машины и сколько именно, или просто кто-то меняет у обочины колесо. Никакой мистики или проявления сверхспособностей Игорь в этом не видел, будучи уверен, что над дорогами распространяются какие-то неизвестные волны – и на них может настроиться любой не совсем уж толстокожий человек. По принципу радиоприемника. Но сейчас никаких предчувствий не было, и в полном спокойствии Криушин доехал до бывшего гормолзавода, вдоль стены которого в направлении берега Болды прокладывали дорогу, которая будет служить въездом на новый мост до Обливного острова и дальше, на другой берег реки. По случаю строительных работ до острова наладили паромную переправу.
Оставив машину у завода и дойдя до временной пристани, Игорь позвонил Лёше Кирееву. Пришлось подождать, пока паром заполнится грузовиками и людьми: следом за Игорем набилось ещё человек семь – хлопцы в спецовках, один пожилой дядька – вроде бы, какой-то журналист, насколько Игорь мог его вспомнить, высокий белобрысый парень в кожаной куртке и с сумкой через плечо, стоявший лицом к реке и болтавший по мобильнику.
Переправившись через Болду и следуя Лёшкиным указаниям, Игорь зашагал по грунтовке, страшно разбитой гусеницами бульдозеров, через ивовые заросли вдоль берега. Здесь всё изменилось до такой степени, что места своего детства и юности «чёрный» археолог почти не узнавал. Заросли оставались нетронутыми как раз на краю острова. Выйдя на восточную его оконечность, Игорь увидел «Проходчик-13» и заякоренные недалеко у берега две баржи с палубными кранами, лебедками и насосами. Отсюда было видно, как тащится в обратном направлении паром, который лениво «бодал» буксир, подталкивая в нужную сторону.
Вся команда «Проходчика» и экипажи обеих барж сидели в зарослях и мирно обедали. Над костерком висел самый настоящий котелок, и запах дыма смешивался с непередаваемым ароматом чая – который на природе всегда получается потрясающе вкусным, какой бы скверной ни была сама заварка. Игорь помахал Лёшке и присоединился к компании, выставив на постеленную на земле клеенку предусмотрительно прихваченные бутылки коньяка. Народ несколько оживился, и разговорить его оказалось проще пареной репы.
- Что, тебе правда так хочется посмотреть на эту баржу? – строго спросил Речников, слегка оттаявший от коньяка и довольный вниманием Игоря.
- Я же историк, Артём Сергеич. Мне сам бог велел. Готов нырнуть даже без акваланга.
Речников злорадно ухмыльнулся.
- Врёшь небось? Вода холодная!.. А с дыхалкой у тебя как?
- Не жалуюсь.
- А вот давай и попробуй. А то все только похваляются – а как до дела доходит, так все сразу в кусты. Если рискнёшь – то я тебя пущу потом в полной экипировке туда слазить.
Мужики одобрительно загалдели.
Как ни отговаривал Лёшка Криушина, тот упёрся. Взял только маску.
Речников, Киреев и Игорь поднялись на «Проходчик».
- Зря ты лезешь, - поёжился Лёшка. – Мы ведь тебе всё рассказали, как есть…
- Лучше один раз увидеть, - назидательно заметил Криушин, преспокойно раздеваясь.
- Холодно сегодня.
- Ничего, оно того стоит.
- Вот с этого борта нырни, поверни налево, - напутствовал Киреев со вздохом. На трезвую голову он не одобрял всякого лихачества и ненужного геройства. Речников с несвойственным ему оживлением ждал, что выйдет из всей этой затеи.
Игорь сложил одежду на палубе и, натянув маску, прыгнул в свинцовую воду.
- Упрямый парнишка. – Оценил водолаз.
Через неполных три минуты Игорь вынырнул.
- Баржа – обалденная! – сообщил он, стаскивая маску. – Ну чего, спуск на дно в скафандре я заслужил?
- Ладно, давай сюда, с нами полезешь, - растаял Речников.
С берега за ними наблюдали остальные, да ещё несколько человек, проходивших мимо.
В мутной холодной воде Криушин рассмотрел всё, что его интересовало. И никогда ещё желание немедленно пойти к Сашке и вытрясти из него согласие взять со швейцарского счета деньги не было таким сильным. Так что Игорь решил не откладывать.
Наскоро поблагодарив водолазов и попрощавшись с Лёшкой, едва удосужившись вытереть волосы грязным полотенцем, он отправился прямиком в технический университет. Благо, от пристани – два шага.
В машине «чёрный» археолог снова кое-как вытер свою спутанную гриву, чтобы не пугать народ, и припарковался у той самой стоянки, где Сашка столкнулся с тремя пренеприятными типами и с блеском выкрутился из ситуации.
Изучив на первом этаже главного корпуса огромную, во всю стену, таблицу расписания, и выяснив, где у Сашки проходят занятия, Игорь решил подкараулить Карагалиева у аудитории. В отличие от Светки, Игорь не потрудился протолкаться сквозь толпу студентов, здраво рассудив, что Сашка в любом случае его заметит.
Сашка и правда заметил. И тут же понял, что к чему. И решил проскользнуть мимо Криушина. Ясно же и ежу, что он за деньгами. А Сашке почему-то ну очень не хотелось ввязываться в эту авантюру. Настроения не было. Не нравилось ему, когда кто-то пытался на него давить. Даже если это лучшие друзья.
Наклонив голову и уткнувшись в свой журнал со студенческими отметками, Карагалиев ловко влился в поток народа в коридоре, позволив ему беспрепятственно увлечь себя к лестнице.
Игорь, заметив эти жалкие претензии на маскировку, злобно усмехнулся и направился вдогонку за Шуриком. Он ни на минуту не допустил, что тот его не увидел. Ясно же и ежу: Карагалиев догадался, что придется-таки потревожить свои неправедно нажитые миллионы.
У самой лестницы Сашка все-таки выдал себя, мельком оглянувшись. Игорь издалека одарил его наглой улыбкой.
Сашка, добравшись почти до самого конца лестницы, вдруг перемахнул через перила и сиганул прямо на первый этаж. Игорь, чертыхнувшись, бросился за ним, нещадно расталкивая студентов. Он успел заметить Карагалиева, улепётывающего по стеклянному коридору. Дурак, нет? Вместо того чтоб к выходу бежать – он вглубь корпуса…
Сашка влетел в крохотный закуток почтового отделения, в которое упирался коридор.
- Танечка, привет, моя прелесть! – махнул он рукой девушке за стойкой и бесцеремонно вломился за перегородку. – Спрячешь меня?
У Танечки округлились глаза, когда Сашка скорчился, как лягушка, под самой перегородкой и демонстративно прижал палец к губам.
- Ты меня не видела! – зловеще прошипел он. – И отвернись!
Она судорожно сглотнула и отвернулась к окошку кассы. И вздрогнула от неожиданности: ее так и сверлил взглядом высокий плечистый парень с непросохшими, будто после купания, волосами. Март на дворе, так что это очень подозрительно…
- Вы что-то хотели? – насупилась Танечка, едва не поёжившись.
- Конечно, моя прелесть. Дай мне, пожалуйста, вон те три замусоленные номера журнала «Гео».
Сашка вообще почти распластался по полу, услышав голос Игоря. Вот ведь достал.
- Они вовсе не замусоленные! - обиделась девушка, подавая покупателю журналы.
- Как скажешь, принцесса, - весело отозвался Криушин.
- С вас триста двадцать три рубля! – сердито перебила Танечка, стараясь не глядеть ему в лицо. Очень красивый молодой человек, но какой-то странный.
Только услышав женский голос, требовавший два конверта, Сашка вздохнул и выглянул из-за перегородки.
- Ушёл этот мужик? – шепнул он почтальонше.
- Да…
- Спасибо тебе, солнышко. Я у тебя в долгу!
Нахально поцеловав Танечкино колено, обтянутое колготком, Карагалиев выполз из-за стойки и, игнорируя удивленные взгляды посетителей, выглянул в коридор. Игоря видно не было, но он же чёрт хитрый, так что расслабляться не следовало… Страшно хотелось курить. До занятия у Сашки оставалось три минуты. Ладно, хрен с ним.
Он решил забежать назад на второй этаж и, пройдя по коридору, спуститься по другой лестнице. Успеть вполне можно.
Наверху, прислонившись к перилам, его поджидал Игорь.
- До чего же ты предсказуем! – усмехнулся он.
Сашка мгновенно развернулся и помчался обратно, пробежал по стеклянному коридору, ухитрившись поздороваться с двумя оторопевшими студентами, и взлетел по другой лестнице, без помех миновал второй этаж, выскочил на третий и опять побежал по коридору. Как бы там Криушин ни выпендривался, а в этих закоулках ориентироваться может только человек привычный…
Он врезался прямо в Игоря, и тот схватил его в объятья с криком «Сколько лет, сколько зим!»
Стоявшие тут же студенты удивленно заоглядывались.
Сашка даже скрипнул зубами.
- Ты меня…это… компрометируешь! – прошипел он.
- Да неужели?
Игорь крепко обхватил его за плечи и силой повел к лестнице.
- Может, уберёшь свои клешни? – предложил Сашка.
- Ни за что, любимый! – глумился Игорь. – Разве я могу тебя снова потерять?
- Хотя бы не ори на весь коридор! Чего ты припёрся?
- А я тебе сейчас всё расскажу, - успокоил Игорь.
И рассказал о сегодняшнем своем приключении.
- И чего ты от меня хочешь? – поинтересовался Сашка, выслушав.
- Не догадываешься?
- А если я откажусь? – Карагалиев окинул Игоря наглым взглядом. – Что ты тогда сделаешь?
- Схвачу и буду трясти, как грушу, пока у тебя мозги из ушей не полезут! – прошипел Игорь. – Потому что ты поразительно отупел за последнюю пару месяцев. Про письмо помнишь?
Сашка тоскливо кивнул. Скорее всего, это только начало. Первой о нем вспомнила Светка, теперь Игорь. Следовало приготовиться к тому, что про треклятое письмо придется услышать ещё и от Камы, и от Даркевского. Сговорились, сволочи.
Криушин продолжал нудно убеждать его, но Сашка уже отключился и только тупо машинально кивал. На занятие он опоздал уже на пятнадцать минут.
- Ну так что? – Игорь угрожающе придвинулся.
- Я подумаю денёк, ладно?
- Позвоню тебе сегодня вечером. И не вздумай артачиться.
***
Вебер с неудовольствием оглядел офис, оформленный в стиле хай-тек. Всякий кубизм, сюрреализм и прочее в этом роде он терпеть не мог, вполне понимая в этом смысле того же товарища Гитлера. Ольга Витальевна Морозова, владелица фирмы «Быстро-Волга» сосредоточенно ждала, пока посетитель заговорит. Признаться, она не ожидала, что этот человек вообще позвонит. Вручив ему свою визитку на той конференции, она и в мыслях не держала, что он спрашивал про аренду судна всерьёз. А вот поди ж ты.
- Я перечислю, какого рода услуги мне требуются, уважаемая Ольга Витальевна. Затем вы назначите свою цену. Если сочтёте, что мои требования приемлемы для вашей фирмы.
- Излагайте, - разрешила Ольга, всё пытаясь понять, чем его манера говорить её напрягает.
- Первая просьба – узнать, какого рода работы проводятся у восточной оконечности острова на реке Болда, напротив элитного посёлка коттеджей. Только подробно. Почему там работают водолазы.
- Это я вам прямо сейчас могу сказать, уважаемый Фридрих, - усмехнулась она. – Там проводится плановое дноуглубление. Но мель образуется из-за затопленной баржи. В настоящее время руководство решает вопрос о том, как именно поступить с этим затонувшим объектом.
- То есть – что с ним делать после поднятия на поверхность?
- Отнюдь. Ещё не решили, стоит ли его поднимать, и кто именно выполнит эту работу.
- Вы. Ваша фирма. – Неожиданно объявил Вебер. – У вас здесь частным предприятиям разрешено вести подобные работы?
- Да, - слегка оторопела Ольга Витальевна. – Но это требует очень больших затрат…
- Но это возможно? Ваша фирма обладает техническими возможностями?
- Да, но услуги такого рода – самые дорогостоящие.
- Назначайте цену.
Взгляд Вебера стал жестким.
- Кроме того, я требую, чтобы мое участие нигде не упоминалось – словно инициатива исходит именно от вас.
- Об этом не беспокойтесь, - лучезарно улыбнулась Ольга, мозг которой со скоростью ЭВМ просчитывал варианты, и ещё не дав окончательного согласия, она уже предвидела все возможные выгоды…
- И сделать всё следует в ближайшее время. Разумеется, за срочность предполагается дополнительная оплата.
Когда Ольга назвала вероятную, приблизительную сумму расходов и оплаты, Вебер даже не вздрогнул, чем лишний раз убедил ее, что она не ошиблась. Намерения у парня более чем серьезные.
Карагалиев, вернувшись с работы, первым делом отключил городской телефон. Слушать весь этот бред про письмо и швейцарский банк уже не было сил. Хотя Сашка и сам не понимал, почему так не хочет начинать всё это. Наверное, исключительно из опасения. Как-то пугали его эти огромные деньги, оставленные ему столь странно и неожиданно, да ещё и с намеком на то, что понадобятся они на новые историко-археологические изыскания. Да только вот заводят эти изыскания, как опыт показал, чёрт те куда… И ввязываться страшненько. Сашка только успел переодеться в драные домашние джинсы, поставил разогреваться еду, налил себе кофе и раскрыл купленную по дороге газету, как в дверь позвонили. Хрен вам, решил он, злобно отпивая из кружки. Сегодня неприёмный день.
Звонок повторился, и тут же засигналил сотовый.
- Саш, ты бы всё-таки открыл мне дверь, - попросил Даркевский, когда Сашка нехотя ответил на вызов. – Стою тут, как тополь на Плющихе.
- Я сегодня не принимаю! – огрызнулся Сашка.
- Да что с тобой? Заболел, что ли?
- С вами заболеешь!
- Тогда открывай. Надо поговорить. Заодно кофе мне нальешь.
Сашка свирепо фыркнул и впустил Юрика в квартиру.
- Давай, приступай, - задиристо потребовал он, не дав гостю разуться.
- К чему? – вроде бы искренне удивился Юрик.
- Начинай прочищать мне мозги на тему письма.
- Может быть, у тебя действительно паранойя? – Юрик смотрел сверху вниз, с явным сочувствием.
- Знаешь ли, после того, как собственный друг гоняется за тобой по коридорам и душит тебя на глазах у студентов, можно стать параноиком.
И Сашка принялся ругаться и проклинать всё происходящее, жалуясь на Игоря с его золотой лихорадкой.
- Незачем так переживать, - примирительно сказал Даркевский. – Лучше налей мне кофе. Я тоже с занятий, устал маленько. Четыре лекции подряд отчитал… Игоря можно понять. Он, скорее всего, хочет отвлечься от своих проблем, которые считает неразрешимыми.
Сашка поморщился.
- Слушай, не начинай читать пятую лекцию, говори проще!
- Извини, я действительно впадаю в занудство, - усмехнулся Даркевский. – Дело в том… Короче, он парится из-за Светки!
- Вот так-то лучше! – одобрил Сашка его речевой оборот.
- Ну да, и хочет отвлечься. Чтобы не чувствовать комплекса вины за то, что не может ей помочь.
- Думаешь, у этого парня вообще есть такая штука, как совесть? – усомнился Сашка.
- Есть, есть, - успокоил Юрик, - у всех она есть. Даже у тебя.
Карагалиев скривился, но промолчал.
- Я бы тебе действительно мог целую лекцию прочесть о мотивах, движущих Игорем, но не стану. Поверь на слово.
- И что ты предлагаешь? Помочь ему отвлечься?
- Может, можно сделать сразу два добрых дела…
- Ага, за мой счёт!
- Ну, начнём с того, что счёт этот не совсем твой, - Юрик улыбнулся своей открытой улыбкой, но в светлых глазах было что-то неприятно хитрое. - Кроме того, то, что я предложу, тебе тоже понравится.
- Ну давай, послушаем, - обреченно согласился Шурик, устало прислоняясь затылком к стене.
- Если ты возьмешь денег с этого мифического счёта, то сможешь уговорить Светлану лечиться.
- Да-а? И как же это, интересно?
- Скажешь ей, что готов снять деньги только при условии, что она начнет лечиться. Ради того, чтобы порадовать Игоря, она согласится. Тут же ей можно поставить и условие, что она не будет участвовать в поисках до тех пор, пока не пойдет в больницу.
- Ага, вот ты и попробуешь ее уговорить, - ухмыльнулся Сашка. – Посмотрим, как далеко она тебя пошлёт.
- Не пошлёт. Вот увидишь. Но нужно, чтобы всё было без обмана – я имею в виду, с твоей стороны.
- Так ведь она не знает про баржу, Игорь не велел ей говорить. Значит, твой вариант отпадает.
- А мы ей скажем. Всё будет честно – и именно поэтому надежно. Я уверен, что этот план сработает… И тебе ведь не впервой интриговать за спинами друзей.
Сашка не ожидал от Юрика столь подлого удара ниже пояса.
- Вот не замечал за тобой, что ты такой ехидный, - произнес он, наконец.
- Никакого ехидства, одна констатация факта, - Даркевский весело сморщил свой вздёрнутый веснушчатый нос.
Сашка было открыл рот, чтобы ответить нечто достойное – но тут опять позвонили в дверь.
- Я сам открою, - заметив выраженье Сашкиной физиономии, Даркевский живо поднялся.
- Меня нет дома! – зашипел Сашка ему вслед и одним махом выпил горячущий кофе.
- Здорово, рыжий! – весело завопил из прихожей хрипатый голос Камы.
- Здрасьте! – пискнул вслед за ним незнакомый женский голосок.
Если б Сашка не был так коротко стрижен, у него точно волосы бы зашевелились на затылке. Незваная женщина в его милом холостяцком жилище! Каму следует замочить в санузле!
- Здорово, хозяин! – развязно приветствовал Сергеев, заглядывая на кухню. – Я тут привел Юлю, она манекенщица, я о ней рассказывал. Так что сооруди нам кофейку!
И подмигнул, видя выражение Сашкиного лица.
- Я сам сделаю кофе, - Юрик, несмотря на свои гвардейские габариты, на удивленье грациозно проскользнул мимо Камы и поставил кофеварку, стараясь не встречаться с Сашкой взглядом.
- Здрасьте! – застенчиво приветствовала Сашку вошедшая вслед за Юриком длинноногая девушка с копной очень коротких огненно-красных кудряшек.
- Приветик, - неласково буркнул Сашка, которого прямо-таки корчило от злости на Камино самоуправство.
- Кама много рассказывал о вас, он говорил, что вы потрясающе готовите! – прощебетала девочка, усаживаясь напротив Сашки и безуспешно пытаясь обдёрнуть подол чисто символической мини-юбки. – Я тоже отлично готовлю.
- Что, предлагаешь устроить соцсоревнование? – Сашка вступил на привычную почву словесной перепалки.
- Ну, ну, не нападай на девочку, старый хрен! – Кама весело похлопал Шурика по голому плечу. – Изобрази любезность в меру своих скудных способностей!
Юрик не оборачивался от плиты, но было заметно, как его плечи трясутся от беззвучного смеха. Предатель.
- А у вас так уютно! – снова влезла девочка, оглядывая светлую, стерильно чистую кухню. – Я думала, все холостяки ужасные неряхи, и у них носки стоят в углу!
Сашка вытаращился, а Юрик громко заржал, не в силах больше сдерживаться.
- Правильно, Юлька, мочи его, зануду эдакого! – подбодрил Кама, придвигая себе табуретку и усаживаясь рядом со своей манекенщицей.
- Даркевский, налей мне кофе покрепче, - потребовал Карагалиев, - а то у меня сейчас язва желудка начнётся от их хамства.
- Но я же не в обиду, я просто хотела сделать комплимент… - надулась Юля.
- Ничего, деточка, просто этот тормоз не привык к комплиментам, - Кама улыбался и только что не жмурился.
- Что-то ты сегодня очень умный! – Сашка неприязненно покосился на Каму. – Съел каких-нибудь подходящих грибов?
Кама так и закудахтал от смеха, а манекенщица немного растерялась.
Юрик вежливо поинтересовался у нее, какой именно кофе она предпочитает.
- Купучино! – не задумываясь, заказала Юля.
- Всё в порядке, я сделаю, - успокоил Юрик, по-хозяйски обшаривая холодильник.
- А у вас пилочки для ногтей не найдётся? – спросила Юля. – А то я, кажется, ноготь сломала…
- Пилочки? – Сашка ажно похолодел.
- Вот, пожалуйста, - Даркевский быстро взял с полки жуткий инструмент, поразительно напоминающий напильник, и протянул девочке.
- Спасибо, - промурлыкала Юля и принялась сосредоточенно подпиливать ноготь неимоверный длины, накрашенный ярко-голубым лаком.
Юрка налил всем кофе и устроился за столом рядом с Камой.
- Ладно, чего вы припёрлись? – спросил Сашка Сергеева.
- Соскучился я, может, по тебе!
- Ну-ну, - хмыкнул Сашка, неприязненно оглядывая всю компанию.
- А вы хорошо выглядите для сорока лет! – заявила вдруг Юля, окинув Сашку беззастенчивым взглядом.
Кама поперхнулся.
- Мне ещё нет сорока! – возмутился Сашка.
- Ну, вы всё равно хорошо выглядите, - успокоила его девочка и уткнулась в свою чашку. – И похожи на какого-то киноактера.
- Я, собственно, хотел, чтобы ты нашел кое-какие материалы по истории, - быстро сказал Кама Сашке. – Вон, Юльке для семинара нужно.
- Учишься на историческом? – живо поинтересовался Юрик.
- Не, она на факультете туризма, - Кама хлопнул манекенщицу по колену.
- И гостиничного бизнеса, - уточнила она, немного краснея.
- Короче, поищи для неё то, что она скажет! – распорядился Кама.
- Пойдем со мной, Юля, - Даркевский поднялся из-за стола, - я сам найду.
Когда он увёл гостью в комнаты, сплошь уставленные книжными стеллажами, Кама уставился на Сашку своими нахальными, жёлтыми, как у леопарда, глазами.
- Ну как, прикольно?
- Ты о чём это, гадёныш? – Сашка с ненавистью посмотрел на друга.
- Могу приводить ее сюда хоть каждый день. Вы так мило беседуете… Или могу не приводить. Как сам решишь.
Сашка от возмущения и слова не мог вымолвить.
- Если согласишься дать денег на новую экспедицию – клянусь, больше ты ее и близко не увидишь!
- Да ты спятил? – прошипел Карагалиев. – Ты вообще очумел, эфиопская твоя морда? Что ты тут вытворяешь?
- Ну если тебя пронять можно только шантажом! А если знаешь слабые места человека – то почему этим не воспользоваться?
- И какие же это слабые места ты у меня знаешь, ясновидец хренов?
- Ты - женоненавистник! И замшелый старый холостяк. Вот на этом грех не сыграть! – Кама злорадно ухмыльнулся. – К тому же, у тебя аллергия на молодежь. Профессиональное заболевание, знаешь ли. И тебя легко можно достать, приводя в гости кого-нибудь типа Юльки. Но это не главное. Короче, Сань, хватит артачиться. Снимай со счета бабки!
- Что, все? – съехидничал Шурик.
- Сколько будет надо.
- А ты знаешь - сколько именно?
- Посмотрим по ситуации.
- Угу. Понятненько. Это тебя Криушин подучил?
Из комнаты донеся веселый смех манекенщицы. Сашку передёрнуло.
- Передай этому недоделанному Ришелье, что я подумаю, - снизошёл он.
- Только скорее думай, Шур. А то мне тоже охота впрячься в какие-нибудь поиски.
- Ладно, только поскорее уведи отсюда свою малолетнюю подружку, а то меня сейчас уже стошнит от ее духов. У меня и без того сегодня тяжелый день был.
- У меня тоже, между прочим. Мне вон на что идти приходится из-за твоего упрямства! Подавать ребенку напрасные надежды – пренеприятное занятие.
- А чего ж напрасные? Я-то подумал, что у вас всё пучком.
- Нет уж, не хватало мне только ещё и в это вляпаться…
Игорь, как и грозился, позвонил вечером и продолжил прессовать Сашку. Тот уже не упирался столь безоглядно, но и окончательного согласия пока не дал. Сослался на то, что ещё тройку дней ему придется потратить на проверку навалившихся кучей студенческих рефератов. Игорь с зубовным скрежетом согласился потерпеть. Пока он всё равно должен был договориться с водолазами о цене, которую они запросят за сверхурочную работу по вскрытию герметичного отсека баржи и за подъем вероятного его содержимого. Игорь же никак не мог обойтись без того, чтобы поторговаться. Он до такой степени увлёкся всеми вышеозначенными приготовлениями, что почти совсем забыл про Светкину болезнь и все свои связанные с этим проблемы и невесёлые думы.
***
- Саш, дай мне сигарету! – капризно потребовала хриплым басом Кира, преподавательница сопромата, Сашкина коллега по техническому универу, в данный момент также являвшаяся и его коллегой по постели.
- Сейчас, - рассеянно отозвался Карагалиев, валявшийся на животе и тупо перещёлкивающий каналы плохо настроенного телевизора с выключенным звуком.
- Са-аш! – повысила голос Кира, тщетно пытаясь привлечь внимание своего бойфренда, и с неудовольствием отмечая, до чего он всё-таки эгоистичный и неласковый тип. Может, все эти историки такие?
- Сейчас! – он тоже повысил голос, не отрывая взгляда от экрана.
Кира со злостью вцепилась наманикюренными ногтями в его голую спину.
Карагалиев зашипел от боли и, оторвавшись наконец от телика, перегнулся через свою подружку, придавив ее всем телом, дотянулся до своих брошенных на пол джинсов. Не выпуская из руки пульт от телевизора, в кармане он нашарил пачку сигарет и, намереваясь уже заползти обратно, мельком заметил на экране знакомый пейзаж Болды, Обливного острова и скопление техники возле него. Игнорируя возмущенные требования Киры немедленно убраться с нее, Карагалиев включил звук и, прислушиваясь, ощупью сунул себе в зубы сигарету и стал смотреть сюжет. Через пол-минуты сигарета сама выпала у Сашки изо рта, он скатился на пол и схватил сотовый.
- Включи телик! – заорал Сашка в трубку. – Второй канал! Скорее!..
Швырнул телефон на кровать и, мечась по комнате, как летучая мышь, принялся одеваться.
- Да что с тобой такое?! – взвизгнула математичка, с недоумением созерцая, как он лихорадочно натягивает штаны прямо на голое тело, скача на одной ноге и одновременно пытаясь натянуть свитер.
- Саш, да что происходит?! Объясни мне, наконец!
- Одевайся! – он схватил Кирины вещи и бросил ей в лицо.
- Одеваться?!
- Да! И быстрее! Мне надо уходить!
- Что значит уходить?! Тогда зачем ты меня звал?! Сейчас час ночи! Как я должна, по-твоему, добираться?! И как ты со мной вообще обращаешься?!
- Потрахались – и хватит…Пора и честь знать. Мне некогда! Ну чего ты уставилась? Одевайся, я сказал!
- Не смей на меня кричать!
- Быстро одевайся, идиотка! – заорал Сашка и тут же схватил зазвонивший телефон. – Да! Ты понял?! Я сейчас приеду!
Натянув носки, Карагалиев грубо дёрнул свою подругу с кровати, поставив ее на ноги, и подтолкнул к двери. Кира отвесила ему звонкую пощёчину.
- Не смей меня толкать!
- Проклятье! Мне некогда с тобой возиться! Вот тебе деньги, вызови себе такси, - Сашка не глядя сунул ей в руки своё портмоне. – Давай уже скорее! Я ухожу!
- Ты психопат! – кричала взбешённая преподавательница, кое-как пытаясь прикрыть наготу. – Не смей больше ко мне вообще приближаться, понял?! Таких уродов я в жизни не встречала!
Она швырнула портмоне Сашке в лицо и, оттолкнув его, принялась натягивать сапоги прямо на голые ноги. Сам Карагалиев сунул ноги в кроссовки, запихнул-таки кошелёк Кире в карман пальто и выволок ее на лестничную площадку. Захлопнул дверь квартиры и вызвал по мобильнику такси для своей подруги.
- Дождись тачку, - скомандовал он на прощанье. - Я тебе завтра позвоню!
И помчался вниз, перепрыгивая через ступеньку. Кира – женщина в теле, и рука у неё тяжёлая, так что рисковать явно не следовало. Вдогонку неслись смачные ругательства. Сам же Карагалиев, задыхаясь от быстрого бега, уже через пятнадцать минут очутился у подъезда Игоря. «Чёрный» археолог ждал его, сидя на ограде палисадника.
- Сюжет этот скорее всего вчерашний, - без предисловий выдохнул Шурик, приземляясь рядом. – Баржу, значит, уже подняли.
- Я позвонил Лёшке, но он пьяный в жопу. Лыка не вяжет. Спрашивать о чём-либо бесполезно. Значит, пойдем туда сами и всё увидим. - Совершенно спокойно отозвался Криушин, ни словом не напомнив, что это, в общем-то, именно из-за Сашкиного глупого упрямства они упустили возможность сами получить доступ к барже и ее таинственному грузу.
Никаких сомнений в том, что они опоздали, не оставлял показанный в местных новостях сюжет о том, что дноуглубительные работы на Болде продолжаются ускоренными темпами, и на днях со дна была поднята баржа, из-за которой и образовалась мель. Показали, как баржу вытаскивали из воды и транспортировали к берегу острова. Мелькнул среди рабочих и Лёшка Киреев.
- У нас ещё есть кой-какой шанс, - заметил Игорь. – Проследим, что с баржой станут делать. Про груз-то никто, кроме нас, знать не знает. Если соберутся ее разрезать на лом – то мы вполне сможем добраться до того закрытого отсека…
- Тогда давай сначала выясним, действительно ли в нём есть тот груз, - резонно предложил Сашка. – И уж если…То тогда я сразу снимаю со счёта бабки.
- А ты обратил внимание на то судно, которое снабжено краном и которое баржу как раз и поднимало? – Игорь аккуратно растоптал окурок.
- Не…не обратил… То есть, я его видел в сюжете, но… А что?
- Судно – фирменное. Красно-белое. На борту название «Быстро-Волга».
- Это корабль так зовут или фирму?
- Вот тебе и вопрос номер один. Завтра выпытаю у Киреева, надеюсь, он уже протрезвеет.
- Завтра будет поздно.
Игорь ухмыльнулся, хотя это и осталось незамеченным в темноте, и обернулся к Сашке.
- Нравится мне, что ты хоть и медленно запрягаешь, зато уж быстро едешь.
- Предлагаю забить на Киреева и прямо сейчас самим съездить к месту работ и посмотреть. Может, они и ночью работают? Во всяком разе хоть что-то да увидим…Светка что делает?
- Спит, я надеюсь.
- А проснётся?
- Я записку ей черкнул.
- Ладно, тогда пошли.
Гараж, в котором раньше обитал только бессмертный Игорев «козёл», после появления Светкиного «хаммера» пришлось расширить, выкупив смежную постройку у внучатого племянника бабы Тани, отдавшей концы как раз прошлым летом. Стену между гаражами всё собирались снести, но руки пока не доходили. Игорь загнал машину в неприметный проулок между постройками у самой железнодорожной насыпи, как раз там, где ещё не столь давно находилось трамвайное кольцо, ныне бесследно исчезнувшее и сменившееся зданием торгового комплекса причудливой круглой формы. Жизнь здесь не утихала и ночью, парковка была забита машинами всех видов, поэтому на ещё одну внимания никто бы не обратил. Непрерывный поток транспорта нёсся по мосту, соединившему с городом микрорайон Бабаевского.
Игорь и Сашка, оставив «козёл», вышли на берег Болды, пробравшись по закоулкам и преодолев два бетонных забора через пробитые неизвестными доброхотами бреши. Шум ночных работ на реке слышался уже от самого магазина, а здесь он был просто оглушительным. Создавалось впечатление, что ревет, рычит, урчит и всячески беснуется целое стадо бегемотов.
- Вот оно! – возрадовался Сашка, показывая на освещенное прожекторами красно-белое судно, пришвартованное у берега острова. Рядом, на мелководье, чернел страшным дохлым китом корпус поднятой со дна баржи. Вокруг него суетилось человек двадцать в спецовках, со щитками, прикрывавшими лица. Тут и там вспыхивало пламя резаков, методично кромсавших обшивку баржи.
- Слава богу, - выдохнул Криушин. – Время у нас ещё есть. Резать они ее будут несколько дней.
- Но ты посмотри – работают даже ночью. Значит, торопятся, - возразил Сашка.
- Ничего, в любом случае завтра днём ее ещё не распилят.
- Ладно, я тогда прямо с утра займусь деньгами, - решился Карагалиев.
- Флаг тебе в руки. А я постараюсь всё-таки разговорить Киреева и заодно выясню, как обстоят дела с арендой катеров…
- Думаешь, нам катер понадобится?
- Всё может быть. Лучше продумать загодя.
***
- Лёшка сказал, что пока начальство там судилось да рядилось, что делать с баржой, появилась некая частная фирма, «Быстро-Волга», и предложила взять на себя все работы по подъему этой железяки и ее последующей утилизации, - сообщил Криушин Сашке на следующий день по телефону. – А поскольку сейчас частникам можно такие вещи делать, то им охотно уступили всю эту возню, да ещё и порадовались, что от такого геморроя избавились… И сам он узнал о том, что они уже начали работы по подъему постфактум: у него как раз три дня выходных было, а вернулся – там уже вовсю технику подогнали.
Лёшка вернулся из своего краткого отпуска необычайно радостный уже от того, что надо возвращаться. И вообще есть куда вернуться. Потому что дома дела шли всё хуже и хуже. Но только на ставшем уже таким родным берегу он застал неожиданное столпотворение. Незнакомое судно, сильно похожее на переделанный буксир, яркой красно-белой расцветки и с огромной надписью «Быстро-Волга» на обоих бортах, было пришвартовано рядом с «Проходчиком». Рядом – судя по всему, над местом затопления баржи, - были заякорены сразу три громадных плавучих подъемных крана. Они грейферными ковшами вгрызались в Болдинское дно. Когда Лёшка поинтересовался у своего бригадира, что вся сия котовасия означает, тот пробурчал в ответ, что роют углубления, из которых водолазы этой самой «Быстро-Волги» начнут промывать в донном грунте проходы под баржой.
- На хрена?
- Чтоб тросы подъемные через них пропустить.
- А где Сергеич и его ребята?
- Отбыли восвояси. Им здесь делать больше нечего. Эта частная лавочка подрядилась баржу вытащить меньше, чем за неделю, - пояснил бригадир, закуривая.
Кирееву оставалось только присвистнуть: шутка ли? Такую операцию – и за такой срок? Посмотрим…
Следующие двое суток вся бригада «Проходчика» с интересом наблюдала, как со дна реки коричневыми клубами поднимается муть: двадцать водолазов «Быстро-Волги» с помощью шлангов, по которым под высоким давлением подавалась вода, вымывали под баржой туннели в иле и песке. Двигались они навстречу друг другу по обе стороны корпуса. Другие в это время заваривали все отверстия в корпусе, в том числе – странные прямоугольные пробоины явно искусственного происхождения.
Два плавучих крана разместились по обоим бортам баржи, а один - за кормой. Под корпусом баржи протащили четыре толстых троса. Оба конца заднего троса закрепили на крюке крана, стоявшего у кормы судна, а концы трех других распределили между собой краны, располагавшиеся по бортам судна. Водолазы закрепили на корме баржи также и прочный подъемный трос, который соединили со спасательным судном. На борту этого судна были установлены два устройства для снятия кораблей с мели.
В отсеки баржи закачали сжатый воздух, потом затопили все три подъемных крана, до предела выбрали тросы и откачали из кранов воду. В результате корма баржи, осклизлая и страшная, приподнялась над грунтом.
На спасательном судне привели в действие устройство для снятия кораблей с мели, развернув тем самым корму находки. Потом первое устройство отключили, и с помощью второго повернули корму еще на несколько десятков градусов, после чего баржа оказалась подбуксированной к берегу. Эта часть операции заняла немногим более четырех часов…
- А что собирается эта фирма делать с металлоломом? – перебил Сашка Игорев рассказ.
- Вывезти куда-то. Но нам главное убедиться, что в барже действительно есть этот наш груз… Про катер я узнал. Можем сегодня же взять его и съездить к Лёшке, посмотреть вблизи.
- Согласен. Деньги я…
- Стоп! Ни слова больше. Я к тебе приеду через полчаса. Парням я все объяснил.
- Может, прихватим Сергеева?
- Конечно. У Юрика сегодня весь день занят, так что без него обойдёмся.
- Светка не заподозрила?
- Вот уж не знаю, - вздохнул Игорь. – Может и заподозрила… Хотя я и конспирировался, как Штирлиц…
- Но что-то отличало Штирлица от жителей Германии, - развеселился Сашка, - может, парашют, волочившийся за ним.
- Ладно, уймись, остряк-самоучка!
Втроем они переезжали на маршрутке через Новый мост на Трусовскую сторону, где в каком-то заштатном прокатном пункте Игорь и выговорил катер на неделю.
- Слушьте, а чего это мы через Жмеринку на Бердичев добираемся? – всё допытывался Кама.
- Так надо, - отрезал Криушин. Три удочки, захваченные им, создавали подходящую маскировку.
Сашка с отрешенным видом лузгал семечки, аккуратно складывая шелуху в карман. Игорь старательно хмурился, глядя в окно, Кама нетерпеливо вертелся на сиденье, всё переглядываясь с девушкой в высоченных сапогах на шнуровке.
- За такие деньги мог бы нанять что-то поприличнее этой посудины, - поморщился Сашка, когда они, добравшись до станции в районе Трусовского рынка, осматривали транспортное средство, выбранное Игорем. Катер оказался битым «Прогрессом 4М» грязно-белого окраса, на обшарпанных бортах которого красовались выцветшие изображения рыцаря в турнирном облачении и надпись «Айвенго».
- Сань, всё продумано, - успокоил Игорь, запрыгивая на нос катера и ловко перебираясь по борту на корму. Оттуда он нырнул в тесную рубку, где находилось рулевое управление, и выжал рукоятку газа. Карагалиев только вздохнул и угрюмо кивнул: если Игорь что решил, так переубедить его нельзя никакими силами. Кама без комментариев забрался вслед за Игорем, Сашка перескочил с причала на нос, так что катер закачался на спокойной воде. Игорь велел обоим разместиться в тесной рубке, а сам уселся на корме, намотал на диск мотора шнур в полтора оборота и, привычным движеньем рванув его, завел «Вихрь» с первого раза.
- Удачный мотор, - похвалил Криушин, быстро перепрыгнул в рубку и, сбросив газ, аккуратно выжал реверс, прибавляя скорость, вывел катер на широкую воду. Набрав ход, посудина задрала нос и, глиссируя, понеслась в сторону Болды, взметая широкие хвосты пены и брызг. Кама, усевшись на мокрые стлани рядом с мотором, лихорадочно фотографировал, не обращая внимания на ветер и брызги. Промчавшись вдоль всего городского берега, катер миновал центральный стадион.
- Эй, ямщик, поворачивай к чёрту, - усмехнулся Сашка, сидевший рядом с Игорем.
- Уже, - отозвался «ямщик», и катер описал широкую дугу, заворачивая в Болду.
Едва увернувшись от столкновения с встречным баркасом, Игорь сбросил скорость, так что «Прогресс» теперь медленно и плавно скользил, лишь слегка трепыхаясь на мелкой волне. Мимо проплывала городская сторона, застроенная коттеджами, среди которых выделялся размерами особняк Ваньки Лычкова. Слева кипели строительные работы на Обливном острове. Катер проскочил мимо ползущего парома, поравнялся с восточной оконечностью острова, возле которой стояло знакомое «из телевизора» судно «Быстро-Волги». Плавучих кранов уже не было, зато на берегу человек сорок, не меньше, распиливали газовыми резаками баржу.
При дневном свете она выглядела ещё более жуткой, ржавой и огромной.
- Давайте пристанем на городской стороне и понаблюдаем, - предложил Сашка.
У берега были пришвартованы два красно-белых катера, на палубах которых громоздилось причудливое переплетение труб, шлангов и баллонов со сжатым воздухом, кислородом и водородом. Был слышен чей-то возмущенный голос, сообщавший, что вышла из строя муфта на патрубке баллона с водородом.
- Ёлочки зелёные, - вздохнул Кама, отрываясь от фотоаппарата. – Как там у них всё, оказывается, сложно.
Все трое расселись поудобнее, забросили удочки, чтобы сойти за нормальных рыбаков. Сашка опять тупо грыз семечки, а Игорь молча, с отрешенным видом сидел на носу и неотрывно смотрел на берег. Почти не клевало – что и неудивительно в таком шуме и хаосе.
Самое интересное они смогли увидеть только под вечер.
При свете мощных прожекторов из единственного герметичного отсека баржи осторожно извлекли какой-то контейнер приличных размеров: передвигали его подъемным краном, подъехавшим по берегу.
- Вот он! – прошипел Карагалиев, так и подскочив на месте. – Так это всё правда!
- Я же тебе говорил… - отозвался Игорь. – Но возникли явные и совершенно непредвиденные сложности.
- Какие же? – глупо спросил Кама.
- А тебя не напрягает тот факт, что какие-то чуваки тоже знают про груз и более чем успешно за ним охотятся? – ответил Игорь.
- А-а…ну да…
- Откуда и кто может это знать? – пробормотал Карагалиев.
- Ну, по крайней мере, фирма «Быстро-Волга» и те, кто ей этот заказ сделал.
Не успели ребята толком рассмотреть контейнер, как его накрыли брезентом и перегрузили на палубу головного судна. Оно сразу же отчалило.
Игорь, ни слова не говоря, завел мотор и пересел в рубку.
- Что собираешься делать? – поинтересовался Кама, усаживаясь рядом.
- Проследить, - скупо проинформировал «чёрный» археолог, направляя катер следом за судном «Быстро-Волги».
В черной воде золотыми змейками просверкивали отражения береговых огней и габаритов встречных кораблей. Разгоняя тяжелую волну, шёл речной трамвайчик на пристань Приволжья, навстречу ему бойко тарахтел прогулочный катер, с верхней палубы которого громыхала басами музыка. Баркас «Быстро-Волги» целеустремленно двигался в сторону Нового моста и, сбросив скорость, пришвартовался к грузовой пристани как раз под ним. Игорь повёл катер немного дальше, держась ближе к тёмному пляжу на противоположном берегу.
Собиравшийся последние несколько часов дождь решил, наконец, полить.
Одетая в бетон набережная на территории грузового порта была загромождена штабелями досок и целыми лабиринтами ящиков и контейнеров. Экзотическими чудищами возвышались надо всем этим изобилием портовые краны-жирафы, расставив стальные ноги и вопросительно наклонив решётчатые «морды».
Контейнер с баржи сгрузили на пирс. Судно сразу же отчалило и ушло в направлении Старого моста.
- Хреново, - только и сказал Сашка и потёр уставшие глаза. Дождь нудно барабанил по крыше рубки, носу и обшивке бортов.
- Согласен, - отозвался Игорь. – Потому что территория хорошо охраняется, там полно злющих собак и вооруженных охранников.
- Вы что же, думаете, что нам надо через забор? – предположил Кама.
- Вот как раз этого-то мы и не думаем, - буркнул Сашка.
- А можно же, это, подплыть! – объявил Кама, которого, кажется, ничто не могло удивить. – Прямо под водой, как американские шпионы! Вылезти на набережную…
- Ага, в черных комбезах, в ластах, с ножами в зубах, - мрачно продолжил Шурик.
- Да не, я серьёзно! – Камины глаза нездорово разгорелись. – Если нельзя посуху – так надо под водой! С этой стороны не охраняют ведь…
- Это тоже неизвестно, - покачал головой Игорь.
- Вода, между прочим, холодная, - напомнил Сашка. – Терпеть не могу. Я тебе не морж!
- Так я же не предлагаю переплывать Волгу! – упорствовал Кама. – Я имею в виду – подплыть прямо вдоль набережной, всего-то метров десять… И чего мы ждём? А вдруг сейчас этот ящик перегрузят на какой-нибудь автокар, да и увезут вообще к чёрту на кулички? Вот тогда все наши приключения точно можно считать законченными! Потому что как же мы за грузом этим сможем потом уследить? Как мы его отыщем в этом лабиринте ящиков?
-Так ты же у нас чернокнижник, - подначил Сашка, - вот и отыщешь.
- Ладно, - решил Игорь. – Тогда приступим.
- К чему именно? – насторожился Сашка.
- Сейчас подгоним катер поближе к пристани, мы с тобой аккуратно нырнём у самого пирса, а Кама поведёт катер дальше и будет нас ждать на острове. Я ему потом посигналю фонариком…
- Стоп, стоп! – возмутился Сашка, перебив Каму, открывшего было рот. - Как это мы – нырнём?
- Очень просто. Ты ведь умеешь плавать чуть получше топора? Большего тебе и не потребуется.
- А как это я поведу катер, если не умею? – влез Сергеев.
- С катером даже ребёнок справится, - бросил Криушин. – А мы с Сашкой полезем.
- Но почему со мной?
- А с кем? Может, вызовем сюда мою чахоточную жену? – съехидничал «чёрный» археолог. – Или пацифиста Даркевского?
- Эй, так ты что, драться с кем собрался?
- Вот именно потому, что не собрался, я беру тебя. – Терпеливо пояснил Игорь. – Ты парнишка адекватный. Вполне подходишь.
- Но ты же знаешь, что я терпеть не могу все эти шпионские страсти!
- Вот потому и подходишь.
- А Кама чего же? Его идея была – вот пусть он и лезет!
- А Кама слишком любит Джеймса Бонда и всерьез считает, что хороший шпион должен вести себя именно так. Опасное заблуждение, согласись? Да и ожидать от него всего можно. Или чихнёт в самый неподходящий момент, или на что-нибудь наступит…
- Ну спасибо великодушное, - обиделся фотограф.
- Ладно, не злись. Каждому своё, - Игорь тяжело хлопнул его по плечу. – Давай-ка бери вон то второе весло, потому что я не собираюсь заводить мотор.
- А мы что же, в одежде поплывём? – уточнил Шурик с тоской.
- А ты предлагаешь разнагишаться? Тогда, если нас поймают, зрелище будет просто отпадное! – ухмыльнулся Игорь. – Особенно приятно удивит наш вид милицию! Так что придётся уж тебе потерпеть, Шур. Не так всё и страшно. И вода не такая уж ледяная, можешь мне поверить.
Они осторожно подгребли к противоположному берегу, стараясь держаться ближе к опорам Нового моста.
- Выглядим мы сейчас, как чудаки на букву «эм», - пробурчал Карагалиев, снимая куртку и аккуратно складывая ее в рубке.
- А ты чего хотел, - отозвался Игорь сквозь мерные всплески вёсел, - такие дела в белых перчатках не делаются.
- Угу, - прогудел Кама, - они делаются всенепременно в обосранных штанах.
На пристани было тихо и безлюдно. Пейзаж, залитый холодным ровным электрическим светом, казался похожим на декорацию к футуристическому фильму.
- В общем, греби сейчас к острову, внимательно следи за этой стороной. Подплывёшь за нами, только когда я тебе посигналю фонариком, понял? – проинструктировал Игорь напоследок, когда они остановились в непроглядной темени под опорой моста, ближайшей к пристани. Кама лишь обреченно кивал, стараясь ничего не забыть.
Игорь и Сашка осторожно, стараясь не поднимать лишнего шума, слезли в воду, - такую холодную, что захватывало дух. Дождь поливал всё сильнее.
- Гос-споди! – простонал Сашка. – Я сейчас окочурюсь!
- Поменьше болтай, - посоветовал Игорь и нырнул. Сашка задержал дыхание и последовал за ним, стараясь не думать о грустном.
Они вынырнули у самой причальной стенки, возвышавшейся отвесно и уходившей высоко вверх. Сашка зло подумал, что Игорь должен хорошо понимать, что делает – иначе им ни в жизнь не выбраться из воды.
Однако всё оказалось проще, чем можно было ожидать. Пришвартованные у набережной речной прогулочный теплоход серии «Москвич» - в просторечии «речной трамвайчик», баржа-площадка с грузом песка, белый катер и неприметная моторная «казанка» позволяли выбраться на набережную незамеченными. Неосвещённые и, кажется, безлюдные, они загораживали обзор вероятным охранникам порта и давали достаточно тени в море электрического света.
Проплыв под самым носом «трамвайчика», Игорь и Сашка уцепились за борт «казанки» и взобрались на неё, после чего не поленились вылить из кроссовок воду и заново обуться. Потом Игорь перелез на пирс, цепляясь за скользкую причальную тумбу, отполированную до зеркального блеска тысячами причальных концов, и, оглядевшись, помог вылезти Сашке. Место оказалось удачное: от основной территории их загораживали ящики и штабеля досок, остро пахнувших сосновой смолой и сыростью. Оставалось только пробраться вдоль них и выглянуть из-за очередного ящика, чтобы увидеть вожделенный контейнер с неизвестным грузом.
- И долго будем здесь торчать? – шепотом спросил Сашка, стараясь подавить ознобную дрожь и не клацать зубами. Противные капли с завидным постоянством шлёпались зашиворот. Впрочем, с одежды вода и без того лилась ручьём.
- Пока не убедимся, что его не увозят. Или не увидим, куда увозят. А сейчас пошли посмотрим поближе.
Мокрый асфальт блестел, отражая свет фонарей. Отогнув полиэтиленовую плёнку, которой короб был предусмотрительно накрыт, ребята обнаружили, что металлический контейнер со швами, заваренными и заклёпанными, был не слишком ржавым: видимо, отсек баржи, в котором он хранился почти сотню лет, был действительно неплохо загерметизирован. На четырёх сторонах короба красовался шифр Д-1-1а, выведенный белой краской от руки. Со стороны города послышался шум мотора. Характерный скрип и лязг говорили о том, что ворота на проходной открылись, и какая-то автомашина въехала на территорию. Судя по нараставшему звуку, ещё одна машина направлялась прямо сюда. Не сговариваясь, Игорь и Сашка вернулись на свой первоначальный наблюдательный пост.
- Ну вот, теперь ищи ветра в поле! – досадливо проворчал Сашка, наблюдая за тем, как приехавшие на автокаре портовые грузчики установили контейнер на прицеп, и кар медленно тронулся в направлении ангара.
Ни слова не сказав Сашке, Игорь бросился в проход между ящиками. Карагалиев, едва не выругавшись в голос, кинулся за ним. Криушин быстро лавировал по дощатому лабиринту, уверенно двигаясь к ближайшему ангару. Не прошло и пяти минут, как оба очутились прямо напротив его открытых дверей.
- Стой здесь, я посигналю, - бросил Игорь и скрылся в темной пасти ангара, не успел Сашка и рта раскрыть. Чертыхнувшись, он присел за ящиком и стал ждать дальнейших событий.
Они проявили себя в виде метавшегося огонька Игоревой лазерной указки. Сашка ринулся к дверям ангара и был схвачен Игорем, притаившимся в густой тени у стены, под прикрытием металлических контейнеров. Криушин втащил Сашку в закуток и показал вглубь ангара, где на освещенном галогеновыми лампами пятачке портовые рабочие сгружали на пол контейнер с баржи. Рядом с ним стояла черная грузовая газель с распахнутыми задними дверцами. Номер её был заботливо замазан грязью. Высокий мужчина в неприметной одежде и кепке с длинным козырьком, оставлявшим лицо в глухой тени, по всей видимости, распоряжался работягами. Он же отпустил их, когда контейнер был размещен так, как ему хотелось. Игорь, тягая Сашку за собой, осторожно подобрался поближе к освещенному пространству, прячась за грузами, расставленными вдоль стен ангара. Наконец, точка наблюдения показалась «чёрному» археологу достаточно удачной и он уселся прямо на бетонном полу. Сашка, который от пережитого волнения окончательно согрелся, устроился рядом и тоже приготовился смотреть.
Мужчина в кепке достал из «газели» громоздкий чёрный чемодан на колёсиках, подкатил его вплотную к контейнеру, уложил на пол, откинул крышку.
- Что это за хреновина? – шепнул Сашка в ухо Игорю, совершенно не понимая, что собой представляет прибор, извлеченный из чемодана. Какая-то кубическая тёмно-синяя коробка, судя по всему, тяжёлая.
- Понятия не имею, - еле слышно отозвался Криушин, во все глаза следя на происходящим.
Человек в кепке закрепил странный прибор на крышке контейнера точно посередине, и, открыв на корпусе прибора неприметную крышечку, подрегулировал какие-то тумблеры. Затем достал из чемодана щиток, похожий на тот, какими пользуются сварщики, и закрыл им лицо, стянув ремешок на затылке. Подойдя к прибору, незнакомец, судя по всему, включил его.
Ничего не произошло. Если не считать того, что сам он стал внимательно вглядываться в незаметный издалека экранчик, низко наклоняясь над ним.
- Рентген, что ли, делает? – пробормотал Игорь в полном недоумении. – Как в аэропорту…
- Ну, - шепнул Сашка, - а щиток – от радиации… Хотя сроду не видел таких аппаратов…
Таинственный незнакомец, между тем, выключил прибор, отсоединил его и передвинул по крышке контейнера, закрепил снова и опять стал смотреть на экран. Так повторялось четырежды. Проделав все эти странные манипуляции, неизвестный конкурент окончательно выключил прибор, упаковал его обратно в чемодан на колёсиках и с трудом погрузил в «газель», а сам сел за руль. Машина выехала за ворота ангара, оставив во влажном воздухе голубоватое облачко выхлопа. На улице, - было видно, - всё ещё лил дождь.
- Что дальше? – Сашка посмотрел на Игоря выжидающе.
- Ох, не знаю, - тяжело вздохнул Криушин и прислонился затылком к дощатому борту ящика. – Единственное, в чём я уверен, так это то, что нельзя допустить отправки нашего контейнера куда бы то ни было… Надо самим его отсюда вывезти… У тебя денег сколько в свободном распоряжении?
- Сотня тысяч евро.
- Угу. Хватит пока. Но сначала надо решить, куда перевозить груз, да и выяснить придётся, по чьему заказу эта «Быстро-Волга» сработала. А то может статься, что это администрации задание – вот тогда ни хрена у нас не выйдет…
- Так надо спешно разведать про фирму и этот заказ, - решил Сашка.
- И ломать контейнер здесь, своими силами мы, разумеется, не сможем, нечего и мечтать… Да и глупо это. И рискованно… А без предварительного осмотра нельзя – хрен же его знает, что там, в контейнере этом.
- Но что же тогда?
- Давай-ка сначала отсюда выбираться, - Игорь поднялся на ноги. – А там уж решим, что дальше…
Чертыхавшийся и матерившийся Кама с превеликим трудом подогнал катер как мог ближе к набережной, чтобы Сашка с Игорем смогли доплыть до него.
- Ну что там? – живо поинтересовался вымокший до нитки фотограф, уже не обращавший никакого внимания на ливень.
- Там – всё, - отрезал Игорь, заводя мотор. Сашка забился в рубку и нервно курил, пытаясь хоть как-то согреться.
Вернув катер на стоянку до завтра, все трое пересели в Игорев «козёл», оставленный на стоянке за день до этого, и поехали домой к Юрику, потому что до него было ближе всего.
Когда все трое сняли насквозь вымокшую одежду и уселись на кухне, закутавшись в одеяла, Даркевский принялся выпытывать подробности их ночных похождений.
- Всё это, в общем, страх как интересно, - в заключение заметил Криушин, - но нам надо срочно узнать, чей это был заказ…
- А пока будем узнавать – груз могут увезти, - встрял Карагалиев.
- Значит, надо помешать этому, - кивнул Игорь. – Дать взятку начальнику порта. Но это будет выглядеть подозрительно…
- А я тут подумал – был у О;Генри такой рассказ, - начал было Кама, но Сашка перебил, игнорировав его:
- Можно дать взятку рабочим, чтобы проследили, куда груз будут увозить.
- Так они проследят только до ворот территории, - покачал головой Юрик, - а дальше груз может уехать до самого…до самой Западной Сахары!
- Так я про О;Генри хотел…
- Погоди, Кам, - отмахнулся Игорь. – Единственное, что мне в голову приходит – так это вернуться туда и прицепить на контейнер жучок…
- А он у тебя есть? – поморщился Шурик, отпивая горячего чаю.
- Нет. Но завтра добуду.
- Да вы послушайте меня, - повысил голос Кама. – У О;Генри такой рассказ есть, как отец-миллионер ради своего сына, чтоб тот смог со своей девушкой объясниться, организовал за большие деньги настоящую дорожную пробку в стиле девятнадцатого века, когда на перекрестке скопилась сотня фургонов, экипажей, конок и черт те чего ещё… И экипаж героя застрял в этой пробке, и он смог поговорить с девчонкой и успел сделать ей предложение…
- А при чем здесь всё это? – вскинулся Сашка.
- Да при том, что за деньги и мы можем организовать вот такую… пробку в том ангаре, чтобы из него просто физически нельзя было ничего вывезти несколько дней. Загромоздить всё грузами, ясно? И на нас подозрения нет, и груз наш пока на месте останется – а мы за это время придумаем, как и куда его…
- Гениально! – Игорь хлопнул ладонью по колену. – Вот блин, а я бы и не допёр!
- Во всяком случае, смысла не лишено, - поправил Юрик. – Но есть одно обстоятельство. Я считаю, что подобная… операция может быть осуществлена только при наличии связей в администрации порта, в пароходстве… Понимаете? Каким попало частным лицам непросто будет даже и за большие деньги забить своими грузами весь ангар на территории порта…
Кама трагически вздохнул, Игорь нахмурился.
- Н-ну-у… - протянул Сашка, потирая висок, - тут-то всё просто… У Ваньки Лычкова связи есть. Его и можно попросить… Мы с Игорьком пойдём к нему и договоримся…
Посмотрев на ребят, он увидел, что физиономии у них как-то вытянулись.
- Чего вылупились? – удивился он. – Я что-то не так сказал?
- Мы с тобой пойдем? – уточнил Криушин.
- Ну конечно. А чего такого?
- Да нет, ничего, - Игорь пожал плечами. – Просто он, вроде, не в курсе насчет нас со Светкой…
- Да кого это интересует! – отмахнулся Кама. – И с чего это ты стал таким мнительным?
- Ты помалкивай громче – может, он и дальше будет не в курсе, - предложил Сашка Игорю.
***
Юрик невольно пожалел, что их взбалмошная сокурсница Аида Гассанова переехала в Питер и не работает больше в местной прессе. Худо-бедно, но она всё-таки была журналисткой и штатным корреспондентом, поэтому как-нибудь да сумела бы выполнить простое задание Игоря. Которое теперь, за отсутствием Аидки, повесили на Даркевского. Ему предстояло выяснить, от кого фирма «Быстро-Волга» получила заказ на подъем баржи.
Парни, непрерывно глумясь, предлагали Юрику закрутить с директоршей фирмы натуральный роман, причём на всё про всё отводили ему не более двух суток. На его слабые протесты единодушно отвечали, что специалистом в таком щекотливом деле никто из них тоже не является, потому никакие его, Юриковы, отмазки не пройдут.
- И вообще, пора уже тебе научиться знакомиться с барышнями! – посоветовал Кама. – Глядишь, к сорока годам дорастёшь до того, чтоб какую-нибудь на свидание пригласить.
- Точно, - подхватил Карагалиев, - совместишь приятное с полезным!
- Но можно я обойдусь без…закручивания слишком близких личных отношений?
- Это уж твое дело, - милостиво разрешил Криушин. – Лишь бы ты справился. Не мытьем, так катаньем. Придумай легенду к утру, а мы с Шуриком пойдём на поклон к олигарху… Только вот что… Причешись хотя бы немножко, ладно?
- Ты – тоже! И побрейся.
- Договорились.
«Легенду» Юрий придумал до неприличия простую и правдоподобную.
Рано утром он дозвонился прямо до Ольги Витальевны Морозовой и попросил о личной встрече в связи с тем, что пишет исследование о частных водолазно-судоходно-спасательных фирмах Астрахани и хотел бы проконсультироваться с директором самой известной из них. Никаких подозрений у Ольги такая просьба не вызвала, тем более что Даркевский при необходимости мог убедить кого угодно и в чём угодно. Они быстро разговорились, удобно расположившись в кабинете, оформленном в минималистически-кубистическом стиле, и, слово за слово, речь зашла и о последнем заказе, полученном фирмой. Даркевский задавал умные вопросы, кое-что записывал, иногда развлекал собеседницу историческими анекдотами и, сам того не замечая, совершенно очаровал тётку. Без труда он выяснил у Ольги Витальевны, что заказ на подъем баржи поступил от частного лица, а отнюдь не от администрации и даже не от какой-либо организации, но разглашать информацию о клиентах она не имеет права. Юрик понял, что одним сегодняшним посещением тут не обойтись и договорился с директоршей ещё об одной встрече завтрашним вечером. Он даже решился пригласить ее поужинать и немного растерялся от того, что она сразу и охотно согласилась. Мысленно поздравив себя с тем, что, похоже, угодил в переплёт, Даркевский заодно здраво рассудил, что в неформальной обстановке значительно проще будет выудить у Ольги хоть какие-нибудь сведения об их таинственном конкуренте, не вызывая подозрений.
Глава 5. Драконья кровь
- Вань, здравствуй, - сказал Сашка в трубку. – Мы приехали, так что нас можно уже впустить.
- Валяйте, - прогудел Иван Александрович Лычков в ответ, и спустя минуту массивные ворота бесшумно сдвинулись, пропуская «козёл» во двор олигарховой виллы. Пара охранников в чёрном проводила машину внимательными взглядами, а целая свора ротвейлеров выжидающе кружила на подступах к дому, не делая, однако, попыток напасть на Игоря и Сашку, когда они подошли к парадному входу.
Иван Саныч принял их в своем кабинете, где на «сталинском» столе по-прежнему стояли зелёная лампа и допотопный телефон.
- Ты не пугайся, - развязно сказал Сашка олигарху, плюхаясь в кресло, - мы не за деньгами. Совсем даже наоборот.
- Как там моя бывшая жена? – зачем-то поинтересовался Лычков.
- Прекрасно, - не сморгнув, соврал Шурик. – Просила передавать тебе привет при случае.
- Ясно. Так что вам от меня нужно?
- Чтобы ты пустил в ход свои связи в нашем порту или пароходстве. У тебя же они есть?
Лычков внимательно оглядел обоих своими ярко-зелёными, пристальными глазами.
- Зачем?
- В грузовом порту, в пакгаузе, вчера поставили кой-какой груз, за которым мы охотимся, - вмешался Игорь. – Надо сделать так, чтобы его оттуда некоторое время невозможно было вывезти. Для этого надо договориться и загромоздить ангар контейнерами и ящиками, чтобы ни автокары, ни люди к нашему контейнеру не смогли даже подобраться. Хотя бы пару дней.
- И, Вань, - перебил Сашка, - деньги на это у нас есть. Так что финансовую сторону операции я готов взять на себя.
- Не думал, что мы с тобой поменяемся ролями, - усмехнулся Иван Александрович. – Но всё, что вы тут говорите, как-то странно звучит… Больно мудрёно. Если есть деньги – то почему просто не выкупить этот груз? Или не попросить его посмотреть? Или он секретный?
- Вроде того, - кивнул Криушин. – И нам нельзя самим засветиться.
- Всё-то у вас как обычно – через жопу кувырком, - вздохнул Лычков.
- Это точно, - проворчал Сашка. – Так что ты мог бы договориться – например, по блату попросить поставить в ангар какой-нибудь твой срочный груз, а его будет много и он займёт там всё место… Ну, хотя бы для виду – пустые контейнеры, например… А деньги я дам.
Лычков неопределенно покачал головой, продолжая разглядывать своих гостей, как чуда заморские.
- Всё дело в срочности, - сказал Игорь. – Сами мы даже с нашими деньгами не сможем организовать всё это быстро. А тут счёт на часы идёт.
- Допустим, я сделаю, что ты просишь, - кивнул олигарх «чёрному» археологу. – Пару дней всё выстоится. Что потом?
- Мы за это время успеем спокойно изучить содержимое контейнера и решим, как поступить с ним: оставить там, или всё-таки вывозить самим.
- Значит, вы знать не знаете, что это за секретный груз? За которым охотитесь? – сощурился Лычков.
- Примерно знаем. Но нужно подтверждение, - соврал Игорь.
- И - примерно - что это, оружие?
- У нас три варианта ответа, - вмешался Сашка. – Но, как и в прошлом году, никому ничего нигде нельзя сболтнуть. Но это опять связано с археологией.
Иван Александрович помолчал, обдумывая услышанное.
- Я всё подготовлю. Потом сообщу тебе, сколько ты мне должен… Светлана опять во всём этом участвует?
- Конечно.
- Позвоню тебе вечером, - кивнул Лычков, давая понять, что «аудиенция» окончена.
***
Сашка, Игорь и Кама дружно вскрывали контейнер с надписью «Д-1-1а» на бортах, со всех сторон скрытый нагромождением ящиков и пластиковых бочек с пометкой «огнеопасно» и «ядовитые вещества». Присланные в помощь два слесаря, не иначе как по Ванькиной указке, помогли взрезать сварные швы, после чего оставили археологов в одиночестве. К утру они добрались до внутреннего деревянного ящика, но дальше ломать тару не рискнули.
- Либо зараза какая, либо оружие, либо золото, - сказал Сашка, устало плюхаясь на пол. – Нельзя открывать.
- Надо просмотреть, не открывая – как тот парень делал, - посоветовал Игорь.
- А как? У нас же нет такого аппарата, и я даже не представляю, где его взять…
- Надо отвезти в аэропорт! – выдал Кама.
- Надо отвезти куда-то, где можно будет спокойно изучать всю эту херовину, не боясь, что нас застукают… И где будет время и возможность безопасно открыть ее, - решил Игорь.
- Что же, домой к себе затаскивать? – вытаращился Сергеев. – Дак она же в дверь не пройдёт!
- Надо во двор… У кого есть двор, в котором нет людей? У меня в трусовском доме квартиранты пока не выселены. А свидетели нам тоже ни к чему…
Сашка усмехнулся:
- Двор, о каком ты мечтаешь, есть у Ваньки Лычкова.
- Думаешь, он прямо так раздобрится, что опять придет нам на помощь? – недоверчиво покосился Кама.
- Попытка не пытка, - вздохнул Сашка. – Утром позвоню ему. Тем более, что всё равно сначала надо будет грузы все эти отсюда убирать – иначе контейнер вывезти не сможем… И машину надо нанять…
- Не машину, а судно, - перебил Игорь. – Если везти его к Ваньке – то по реке.
- Быстро же ты меняешь своё отношение! – усмехнулся фотограф. – Теперь тебе Ванька – прямо лучший друг!
- Надеюсь, что это действительно так, - Игорь похлопал его по плечу.
- Но может статься, что у нас опять нет времени, - напомнил Кама, - и нужен запасной вариант. Давайте думать, как посмотреть содержимое этого ящика, не вскрывая его.
Юрик никому из ребят не сказал про то, что в полдень встречается с директоршей «Быстро-Волги» в кабаке. Сначала он хотел попросить у друзей совета по поводу наилучшего места, куда не стыдно было пригласить такую преуспевающую даму, но вовремя вспомнил, что от этих придурков ничего, кроме ехидных реплик и тупых шуточек не дождёшься. Потому на свой страх и риск пригласил Ольгу Витальевну в ресторан «Южный форпост», открытый ещё в год четырёхсотпятидесятилетия города. Заведение было огромным, с роскошной отделкой и гигантскими росписями, изображавшими важнейшие события истории Астрахани. Несмотря на раннюю весну, летняя терраса, нависавшая прямо над Волгой, вовсю работала, и большая часть посетителей расположилась за столиками именно здесь. Ольга пришла вовремя, минуту в минуту, вся из себя элегантная, в золоте и брильянтах, так что Даркевский на всякий случай потрогал свой подбородок на предмет наличия небритости. Убедившись, что опасения напрасны, он поднялся навстречу директорше и по-товарищески крепко пожал ей руку. Они устроились за столом и принялись обсуждать принесенное официанткой меню. Даркевский как раз рассказывал Ольге про астраханских водолазов начала восемнадцатого века, которые чинили рыболовные учуги и согревались после погружений не иначе, как доброй чаркой водки. Юрик повествовал в своей обычной, академической, занудной манере, которая всегда так бесила его товарищей, но директорша «Быстро-Волги» почему-то весело хохотала, будто слышала нечто невероятно забавное.
- Здравствуйте, уважаемая Ольга Витальевна! – подошедший к столику высокий худощавый блондин выглядел удивительно недовольным.
- Фридрих! – обрадовался Даркевский, сразу признавший своего недавнего гостя.
- Юрий? – откровенно опешил Вебер, пожимая его руку. – Рад тебя видеть!
- Присоединяйтесь пожалуйста, господин Вебер, - предложила Морозова, показывая на свободное кресло.
- Я не хочу мешать вашей встрече, - объявил Фридрих, присаживаясь за столик рядом с Даркевским, - но у меня к вам, уважаемая Ольга Витальевна, некоторый вопрос… А ты, Юрий, тоже обращался в фирму «Быстро-Волга» по какому-то делу?
- Да. Видишь ли, я пишу историю астраханских спасательных и водолазных служб…
- А я совместил свои изыскания в семейной истории с небольшим… речным бизнесом.
- Что вы хотели обсудить со мной, господин Вебер? – напомнила Ольга.
- Это связано с нашей с вами договоренностью. Сегодня рано утром мой груз должен был быть вывезен со… склада. Но сделать это оказалось невозможно! Поскольку весь склад забит чужими контейнерами, неизвестно откуда взявшимися, и грузчики объявили мне, что несколько дней подобраться к моему грузу будет невозможно!
Юрик насторожился и с трудом заставил себя сохранять полную отрешённость. Ольга было нахмурилась, но сразу взяла себя в руки.
- Видите ли, господин Вебер, - попыталась она его успокоить, - такое случается в государственных ведомствах. А наш порт – как раз такой. Любые срочные грузы, например, для нужд города, пользуются привилегией. Ничего из ряда вон выходящего в подобной ситуации нет. Просто придется несколько дней подождать. С вашим грузом ничего не случится – тем более, что к нему никто не может подойти.
Вебер принялся назидательно говорить о том, что у них в Германии подобные накладки невозможны в принципе, и Ольга только согласно кивала: от этого сварливого клиента предстояло получить ещё оставшуюся часть оговоренной суммы, так что ссориться с ним было бы непростительной глупостью.
***
- Ну как, он согласен? – Кама едва не подпрыгивал от нетерпения, хватая Игоря за руку.
- Да согласен, успокойся ты, - Криушин отмахивался от него сотовым. – Велел приехать часа через два… Пока предлагаю пойти пожрать.
Они нашли поблизости от территории порта самую грязную забегаловку с липкими столиками и наглыми мухами и молча набросились на заказанную еду.
- Ну как успехи? - прочавкал Криушин, когда Даркевский позвонил ему на мобильник.
- Всё очень странно и запутанно! – сообщил он, заговорщически понизив голос. – Оказывается, наш таинственный конкурент – мой знакомый Фридрих Вебер!
- Фридрих Вебер? – Игорь даже не донёс до рта кусок. – А откуда ты его знаешь?
Юрик рассказал про странного посетителя, интересовавшегося немцами Поволжья.
- Кому Вадик велел тебе отдать письма его дедушки? – мгновенно сообразил Сашка.
- Его родственнику по имени Фридрих Вебер, - кивнул Игорь. – Юр, он какой из себя?
Даркевский подробно описал внешность Вебера и даже его манеру говорить.
- Да, и ещё он сегодня сказал, что решил…совместить изыскания по семейной истории с каким-то речным бизнесом, - прибавил он перед тем, как отключиться.
- Час от часу не легше! - прошамкал Кама, пытаясь прожевать кусок пиццы.
- Ну-ка погодите… - Игорь позвонил.
- Жена, слышно меня хорошо? Тогда вспомни, как выглядел тот чувак, что приходил за письмами… Высокий блондин с белыми глазами? На эсэсовца похож? Говорит странно? Спасибо, детка… Да, мы тут с Лёшкой закрутились… Приду, конечно… Пока!
- Всё сходится, - он окинул ребят озабоченным взглядом. – Это один и тот же мужик… Получается, этот фашистский гад припёрся из Германии, заранее зная всё про эти спрятанные объекты – и именно с целью их поиска… Судя по всему, он, в отличие от нас, хорошо знает, что именно ищет… И где надо искать – раз сразу нанял специальную фирму… И пока он нас опережает на пол-корпуса как минимум…
Криушин решительно поднялся из-за столика.
- Куда собрался? – спросил Сашка.
- К Вадику. Хочу найти этого Вебера.
- Найдёшь – и что дальше? – поинтересовался Кама.
- Сначала просто найду. Наверняка у него – недостающая часть архива. А вы зовите Светку, хрен с ним, всё равно скрывать дальше нет смысла. И Даркевского тоже, когда вернётся с работы. Сидите у контейнера, ждите звонка Оксанкиного мужа. Когда он скажет, куда ехать – поезжайте вдвоем, одного оставьте. Привезёте щуп с камерой и, если я ещё не вернусь, начинайте осматривать нутро ящика. Всё, я пошёл.
- Есть, сэр! – проворчал Кама ему вслед.
Вадик Сапожков весьма удивился, когда в его кабинет вошёл Игорь, - как всегда, нахальный и самоуверенный дальше некуда. Без приглашения плюхнувшись в удобное кресло, он наконец соизволил поздороваться.
- Слушай-ка, что это за родственник твой за письмами ко мне приходил?
- А что? Что-то случилось? – сразу насторожился Сапожков.
- Да нет. Пока, во всяком случае.
- Ну, это, оказывается, мой…ну, не знаю, как это называется…короче, его прадед и мой дед были родными братьями, понял? Сам он из Германии, из Мюнхена…
- А ты паспорт его видел? – Игорь быстро подался вперёд, так что Вадик даже отшатнулся.
- Да что случилось-то? Опять играешь в чекиста? Паспорт я видел. И вообще, парень он приличный, воспитанный…Фриц Вебер звать. И вообще он уже уехал обратно.
- Уехал? Когда же? И куда?
- Обратно, домой, - пожал плечами Сапожков. – Он звонил мне, сказал, уже из аэропорта, улетает. Позавчера это было.
Игорь сохранял каменное выражение лица.
- Угу, - промычал он наконец. – А ты уверен, что он улетел?
- Знаешь что, Криушин, - вышел из себя Сапожков, - иди-ка ты к чёртовой матери, понял? Припёрся тут, как к себе домой, пристал с дурацкими вопросами…
- Ну, не сердись, - попробовал успокоить его Игорь, - я же не просто так интересуюсь.
- А зачем?
- По делу.
- Тьфу ты! Объяснил, называется! Ладно, что тебе ещё?
- Что в паспорте было написано?
- Ты что, думаешь, я его наизусть учил?! – аж задохнулся Вадим. – Я же только имя и страну посмотрел!
- Зачем ему письма понадобились?
- Здрасьте! Он изучает историю нашего рода, в нашем архиве запрос даже делал, про деда особенно хотел знать, потому что его жизнь в Астрахани ему как раз неизвестна.
Криушин понимающе кивнул.
- Объяснил, что здесь по какому-то коммерческому делу, а заодно и хочет про предков навести справки. Всё, ты доволен?
- Да. Более чем. – Игорь решительно поднялся из кресла. – Спасибо.
Муж Светкиной подруги детства, Оксанки, Серёга Игольченко, почти час педантично и нудно объяснял Парамоновой и Каме правила пользования прибором «Око-2», с успехом применяемым спасателями для поиска людей под завалами после землетрясений. «Око» являло с собой длинный гибкий щуп, чем-то похожий на душевой шланг, на одном конце которого была укреплена крохотная камера, передававшая довольно сносное изображение на средних размеров монитор. В нерабочем состоянии прибор сильно напоминал «дипломат» ярко-красного цвета.
- Просовываете щуп как можно дальше, - поучал Игольченко, строго оглядывая Светку и Каму, - при этом неотрывно следите за изображением. Если оно неразборчивое, поворачивайте щуп, можно вынуть его и проталкивать снова в другом направлении… Я понятно объясняю?
- Да, мы всё поняли, - поспешил уверить Кама. – Когда его вернуть надо?
- Вчера, - отмахнулся Сергей. – Скажите спасибо, что я уже полковник, а то бы о такой машинке только мечтать можно было бы…
- Спасибо! – Кама с чувством потряс его руку. – Век не забудем.
- Ладно, идите, мне некогда…Мне ещё делегацию встречать…
- Что за делегация? – проявила вежливый интерес Парамонова.
- Из Ирана. Изучать наш опыт работы… Расскажете потом, что интересного нашли! Прибор беречь пуще глаза, не дай бог с ним что-нибудь…
- Не беспокойся, мы его из виду не выпустим ни на секунду! – заверила Светка.
- Слушай, ну на кой в Астрахани приборы для поиска людей после землетрясений? – Кама почесал макушку. – Какие же у нас тут землетрясения?
- А не скажи! – восторжествовала Парамонова. – У нас тут вообще сейсмоактивная зона. И, между прочим, полно сведений аж с семнадцатого века, что сюда доходили отголоски страшных землетрясений в Иране и на Кавказе… И на Каспии… Вон, у того же Рыбушкина записано, что в тыща шестьсот шестьдесят восьмом году почти на закате дня, в январе, вроде, были мощные подземные толчки. И хоть в Астрахани разрушения были небольшие, зато Иран потрясло тогда здорово… А потом – уже на моей памяти – и в семьдесят девятом, и в восемьдесят шестом, и в двухтысячном тоже трясло нас маленько…
Игорь вышел из Вадикового офиса и в раздумье присел на парапет набережной Кутума, стал соображать, что предпринять дальше. По всему выходило, что верные паспортные данные Вебера должны были остаться в архиве, раз он туда обращался. А получить их можно было только, что называется, по блату, то есть – через знакомых. Из знакомых же в архиве работала их однокурсница Верка Заточная, и обращаться к ней хоть и не хотелось - а деваться было некуда. Не хотелось же потому, что ещё в университетские времена она положила на Игоря глаз, и отделаться от неё уже тогда было делом нелёгким. Но рискнуть всё же придётся. Даже если потом надо будет удирать, как Иосифу Прекрасному, побросав все свои шмотки.
Вздохнув и выкинув окурок в урну, Игорь позвонил в архив, попросил позвать Верку и договорился прийти к ней через пятнадцать минут.
Вера Заточная, высокая фигуристая блондинка в короткой юбке и с сигаретой в неизменном мундштуке, уже дожидалась его на крыльце архива.
- Привет, красотка, - Игорь нагнулся и бесцеремонно поцеловал её. – Я к тебе с корыстными целями.
- Как всегда! – притворно возмутилась Заточная. – А ты неплохо выглядишь. Даже стал ещё красивее…
- Ты тоже. Уделишь мне полчаса?
- И даже гораздо больше, - Вера не преминула состроить глазки. – Как вообще жизнь?
- Приемлемо.
- Только-то? – фыркнула Заточная. – Сколько мы уже не виделись?.. Пошли, столько всего рассказать надо!
Она подхватила Игоря под руку и потащила в свой кабинет.
Через пять минут Криушин во всех подробностях знал, кто с их курса развёлся, спился, разбогател, разорился, стал бабушкой-дедушкой или папой-мамой, эмигрировал в Израиль, работает в администрации президента или лежит на кладбище. Больших усилий стоило перевести разговор на нужную тему.
- Все сведения у меня в компьютере, - так и расцвела Заточная, радуясь, что может ему помочь. – Кто тебя интересует?
Игорь объяснил, как мог подробно.
Фридрих Вебер нашёлся сразу. Игорь по привычке запомнил все данные, не рискнув их записывать.
Следующим пунктом поисков автоматически оказывался Игорев друг детства Денис Коробков, бессменно трудившийся на ниве охраны закона и порядка. Одним словом, Денис был следователем Советской районной прокуратуры, обладателем звания майора, кучи наград за стрелковые соревнования и самого разбитого в городе мотоцикла «Харлей-Дэвидсон». Телефонный разговор с Денисом вышел предельно кратким и деловым: Коробков был человеком страшно занятым. Он пообещал разыскать таинственного интуриста Вебера хоть на дне Волги, после чего Игорь со спокойной совестью отправился обратно к своим.
Всех четверых он застал ползающими по полу вокруг вожделенного ящика. Они сгрудились вокруг монитора «Ока» и яростно спорили свистящим шёпотом.
- Что нарыли? – поинтересовался Игорь, приземляясь рядом с Даркевским.
- Хрен знает что! – раздраженно ответил Шурик. – Уже час ковыряемся с этим щупом, а очертания груза какие-то…
- Совершенно непонятные! – докончила Парамонова, устало отдуваясь и машинально прижимая руку к груди.
- А на что похожие?
- Мне представляется, - вмешался Юрик, - что груз не техногенного происхождения. Линии плавные…
- Какая-то дохлятина там, по всей видимости, - перевел Кама.
- Выходит, прибор нам никак не поможет? – пригорюнился Игорь.
- А ты сам посмотри, - предложил Сашка, подвинувшись. – Свежим взглядом…
Игорь склонился над монитором и стал осторожно двигать щуп, просунутый в маленькую дырку, неумело проковырянную между двумя плотно пригнанными досками крышки.
Все остальные молча сидели вокруг и терпеливо ждали его веского слова.
- Ну, а мне всё понятно, - Игорь обвёл компанию весёлым взглядом. – Тут и дурак бы разобрался.
- Стало быть, мы даже дурнее дураков! – усмехнулась Светка, заглядывая через плечо мужа на изображение. – Скажи, что это такое, по-твоему.
Денис Коробков в пятнадцатый раз положил трубку и недовольно почесал затылок. Кто бы мог подумать, что один несчастный интурист – и как в воду канет. Он обзвонил уже все более или менее крупные гостиницы и отели города, и нигде не нашлось Фридриха Вебера, только в «Астраханской» был зарегистрирован приезжий из Германии Александр Эгерт.
Денис задумчиво погрыз карандаш. Паршиво, что фотографии этого Вебера у Игоря нет, а в областном архиве ещё не допетрили снимать с паспортов посетителей ксерокопии… Сейчас бы послал ориентировку всем портье по факсу – глядишь, парень и выплыл бы где под другим именем. А теперь приходится разочаровывать Игорька Криушина. Проклятье и проклятье…
- В общем, нельзя оставлять эту штуку здесь, - устало сказал Игорь, оторвавшись от созерцания внутренностей контейнера.
- А что ты предлагаешь? – поинтересовался Кама.
- В идеале – вернуть хреновину на её законное место…
- В воду опять выбросить?!
- Да нет же, на то место, где её эти…из «Анэнербе», нашли.
- Сначала надо хотя бы отсюда ее вывезти, - вздохнула Светка. В тусклом освещении лицо ее выглядело осунувшимся, вокруг глаз залегли тени. Игорь озабоченно посмотрел на неё и потрогал ее лоб тыльной стороной ладони.
- Надо судно нанять. Это раз, - подытожил Сашка, к которому вернулась его обычная занудная деловитость. – Потом везти к Ваньке на виллу.
- К Ваньке?! – так и подскочила Светка.
- Да, не пугайся, - Игорь успокаивающе положил руку ей на плечо. – Мы уже всё продумали.
- Угу, - Сашка уже набирал номер. – У меня с Ванькой уже есть предварительная договоренность. Да и денег я ему должен.
- Уже? – захихикала Светка. – Что, он тебя уже успел на счётчик поставить?
Игорь тем временем звонил Лёшке Кирееву, чтобы тот договорился с капитаном какого-нибудь судна и не стеснялся предлагать денег побольше.
***
Фридрих Вебер, кипя от негодования, внимательно следил за тем, как его – с таким трудом добытый! – контейнер нахально перегружают на облезлый баркас, а руководит всеми этими пиратскими действиями не кто иной, как парень, переводивший письма Вадикова дедушки. Вместе с ним у трапа канителились – кто б вы думали? – вероломный преподаватель с исторического факультета Юрий Даркевский (а ещё другом прикидывался!) и та девка, что отдавала ему, Фридриху, письма. Двое других были ему незнакомы, но это уже ничего не меняло… Вебера так и душила злость на этих экспроприаторов, на ненадёжное предприятие «Быстро-Волга» и его хитрую директрису, на администрацию этого долбаного порта, на этот город и на весь белый свет. Одно слово: Россия. Приходилось, бессильно сжимая кулаки, провожать взглядом отчаливший баркас, на грязной палубе которого уплывал драгоценный груз. Вся гоп-компания отбыла вместе с ним. Вздохнув и записав номер судна, Вебер грустно позвонил по мобильнику.
***
- Ребята, вы будете смеяться, - сказала вдруг Светка радостно – но, кажется, нас собираются взять на абордаж!
- Чего? – не понял Шурик.
- Вон, - она показала в сторону стремительно приближавшегося буксира с погашенными огнями. Он не обращал никакого внимания на сигналы, подаваемые рулевым баркаса, который был вынужден сбросить скорость.
На палубе появился Игорь. Он молча ждал приближения буксира. Кама, - что и неудивительно, - снимал происходящее, как одержимый. Ну сумасшедший, - что возьмешь! – пришли на память Светке слова знаменитой песни.
Буксир стал разворачиваться, подходя борт к борту и норовя оттереть более лёгкий и мелкий баркас к берегу – и тут Игорь неспешно вынул пистолет, до этого заткнутый сзади за пояс джинсов, и принялся методично стрелять по неосвещенной рубке буксира. Пули разбивали стекла, звякали по обшивке, гильзы отскакивали на палубу и в воду. Кама, вздрагивая от выстрелов, продолжал снимать на видео, а Сашка и Светка стояли, как ударенные, и, раскрыв рты, таращились на «чёрного» археолога.
- Не надо! – ужаснулся Юрик, толкнул друга под локоть. – Ты же убьёшь кого-нибудь!
Игорь бесцеремонно отпихнул Даркевского, и, расстреляв весь магазин, вытащил из кармана ещё патроны, быстро перезарядил оружие и снова открыл огонь по буксиру. Двигатель буксира взревел, винты вспенили воду и, споро набрав ходу, странное судно развернулось и двинуло в обратном направлении, резко изменив прежний курс. Баркас тоже, словно очнувшись, недовольно взвыл и набрал скорость, завернул в Болду.
- Откуда у тебя пушка? – наконец сумел выговорить Сашка.
- Ты чё, с дуба рухнул? – «чёрный» археолог косо посмотрел на него. – Это же дедовская! Забыл, что ли?
- Фу ты, а я уж подумал, что ты у нас…того, - Кама неловко дёрнул головой, - разбойничаешь помаленьку.
- А на буксире этом был красный флаг, – сказала Светка, провожавшая удалявшегося противника взглядом.
Ответом ей была тишина. Обернувшись, она увидела предельно глупые физиономии своей компании.
- Так это тот самый! – ужаснулся Кама. – С прорезями!
- А может, другой, - пожала плечами Светка.
- И что, тоже с красным флагом?
- Ага, - подтвердил Игорь, - их тут целая флотилия.
- У них здесь гнездо, как у слонов в том анекдоте, - вздохнула Светлана.
- Ну и хер бы с ним! – неожиданно вспылил Карагалиев. – Давайте займемся своим делом! Вон уже вилла видна.
Баркас без помех вошёл в Болду и направился к бетонной лестнице, спускавшейся к самой воде со двора Лычковского владения.
***
Ольга Витальевна Морозова раздраженно положила трубку. До чего много ненужной суеты с этим Вебером! Вот знала бы, как всё обернётся – век бы не стала связываться. И на кой чёрт и кому ещё понадобился дурацкий груз с потопленной баржи – вопрос вопросов. Но заплатил этот неизвестный вдвое больше бедняги Вебера, так что все претензии последнего, возмущавшегося по поводу неожиданного увоза груза из порта, Ольгу совершенно не волновали. Тем более аргументы у неё были весьма убедительные. Другое дело, не всякому иностранцу объяснишь, что у нас такое часто бывает, когда государственные организации вмешиваются в частную жизнь граждан, и граждане эти ничего тут поделать не могут. И, между прочим, Вебер даже всех денег назад стребовать не мог: баржу они для него подняли? Распилили? Груз достали? Перевезли? На хранение сдали? Так что никаких претензий быть не может.
Морозова вызвала секретаршу Люцию и потребовала кофе.
Татьяна Сергеевна Лычкова, в девичестве Конопляева, с некоторой опаской наблюдала с балкона третьего этажа виллы, как эти странные ребята – друзья первой Ванечкиной жены – выгружают с палубы баркаса какой-то длинный ящик. Похоже, в нем было оружие – снаряды, наверное. Она беспокойно подумала, как бы штуковина не взорвалась… Да ещё Ванечка разрешил им поставить эту жуть прямо во второй гараж. Присутствие самой Светланы совершенно не успокаивало – она всегда была девушка со странностями.
Ванька первым делом принялся допытываться у своей бывшей жены, как она теперь живёт, где, с кем и так далее.
- Ну вот, видишь, я был прав, как, впрочем, и всегда, - с торжеством сказал Сашка, подтолкнув Парамонову локтем, едва Иван отошёл.
- Ты это о чём?
- Как же! Я ведь советовал тебе тогда не ссориться с Ванькой? Советовал. Вот нам это и пригодилось. И ещё как. Так что слушай меня всегда.
И немного отстал от остальных. Парни, взмокшие, пыхтящие и матюгавшиеся, с превеликим трудом доволокли махину через двор.
Сам Иван Александрович вышел посмотреть на происходящее только под конец, когда ящик уже разместили в просторном гараже.
- Можете считать, что вам сказочно повезло, - заключил олигарх напоследок. – Мы с Татьяной через два дня уезжаем в Казахстан на переговоры, так что останетесь тут за старших. Смотрите, чтобы все было тихо и пристойно.
- Есть, сэр! – весело отозвался Шурик. Все они выглядели слегка контуженными и какими-то отрешенными: сказывалась близость таинственного сокровища и разгадки его секрета.
Вся компания собралась дома у Сашки – обсудить дальнейшие свои действия.
- Какие умные мысли у кого будут? – Игорь уселся в кресло и окинул товарищей пристальным взглядом. Светка примостилась на подлокотнике и прислонилась к жёсткому плечу «чёрного» археолога.
- От меня ничего умного не жди, - честно предупредила она. – Я тупею прямо на глазах и вообще хочу спать, просто отрубаюсь.
- Надо везти назад, в Караванное, - предложил Даркевский.
- Почему именно туда? – недопонял Сергеев.
- Потому. По архиву выходит, что хреновина с баржи найдена именно там, в ильменях у Караванного, - строго напомнил Карагалиев.
- И везти как можно быстрее. Во избежание. – Поддержал Игорь.
- Во избежание? – переспросила Светка.
- Ну да. Повторения событий прошлого лета.
- Но сначала нужно обстоятельно изучить содержимое ящика, - сказал Юрка. – Прямо там, в гараже у Лычкова.
- Угу. Что нам для этого потребуется? – Игорь почесал свой шикарный римский нос.
- Изолировать штуковину от доступа воздуха… - сонно промямлила Светка. – Ну, или хотя бы его ограничить…
- А как? – Сашка задумчиво воззрился на потолок. – Натянуть полиэтилен?
- Да, типа палатки, - подхватил Кама.
- Погодите, надо список всего необходимого составить, - остановил его Игорь.
***
Татьяна Сергеевна за эти два дня всего только раз заглянула в гараж и поспешно ретировалась, основательно напуганная увиденным. Шутка ли сказать? Посреди помещения растянута огромная полиэтиленовая палатка, иначе не скажешь – будто походная операционная, а сами их странные гости расхаживают в дыхательным масках и резиновых перчатках, будто хирурги. Просто фильм ужасов какой-то! Или этот, как его, «Ангар-18». Она даже пробовала непрозрачно намекнуть Ванечке на странность происходящего, но он только благодушно усмехался и просил не обращать внимания. Дважды один из гостей, тот самый «чёрный» археолог, ездил в город на Ванечкиной машине с шофёром и привозил целые кипы каких-то книг. Светлана на её вопрос, правда, пояснила, что это всё литература по консервации археологических находок, ну, там, мумий египетских. Разве не странно?
- А как Зинаида отреагировала на твою просьбу? – спросил Сашка Игоря, когда он привёз первую партию литературы.
- Похлопала меня по щеке и одобрила мою запоздалую любознательность, - усмехнулся в ответ Криушин. – Да, и послала ей за «Беломором».
Давнее пристрастие их знаменитой преподавательницы археологии Зинаиды Елеазаровны Капилевич всегда было притчей во языцех. Несмотря на почти восьмидесятилетний возраст, дымила она по-прежнему нещадно. И всегда исключительно папиросами «Беломорканал».
Работа закипела. Когда поставили полиэтиленовый купол, контейнер осторожно вскрыли, не боясь подвергнуть его содержимое чрезмерному воздействию воздуха, и снимали весь процесс на камеру. Светка и Кама, как обычно, зарисовывали то, что покоилось на дне ящика и досконально фотографировали. Игорь, Сашка и Юрик подвергли находку консервации – по всем правилам, разработанным для биологических объектов. Через каждые пять минут они для надежности сверялись с какой-нибудь из привезённых Игорем книг.
- А чего, - всё фыркал Сашка, - я сам видел ещё в конце девяностых, как в Москве, в ГМИИ, две тётки мумию египетскую реставрировали – прямо чуть ли не в вестибюле, на обшарпанном столе, а реактивы у них в банках из-под болгарских огурцов были! Да! Мы по сравнению с ними оборудованы, как университет Беркли!
- Главное, чтоб мы не подцепили этот сволочной грыбок, Аспергилиус Флявус, - предостерегала Парамонова, - который и есть проклятие фараонов.
- Фу ты, хватит пугать, - махнул на нее Сашка, - а то я в противогазе работать стану!
- Ничего, Светунчик, ты накашляешь на эти мощи – и все аспергилиусы в них передохнут от туберкулёза! – утешил всех Кама.
- Боюсь, что как бы и не только аспергилиусы! – захохотала Парамонова и тут же, как нарочно, зашлась в кашле.
Игорь стал ругаться, Кама и Сашка смеялись, Юрик смотрел с искренней печалью.
Перекусить выбирались на кухню виллы по очереди. Игорь, вернувшись, обычно заставал Светку и Каму распевающими своими мерзкими голосами песни из дискотеки восьмидесятых-девяностых, которые крутились на «Авторадио». Кама пытался, кажется, подражать Владимиру Кузьмину, а Парамоновой вообще следовало работать солисткой Большого детского хора, в точном соответствии со своей фамилией.
- Боже, прекратите насиловать мои бедные уши! – увещевал Криушин обоих, нацепляя маску и натягивая перчатки. – Это же просто ужас что такое!
- Ничего, милый, это тебе отмазка за День десантника! – ухмылялась ему жена.
- Да День десантника всего-то раз в год! Всего-то одно несчастное второе августа! А тут я ежеминутно должен выслушивать такое…
- Да твоего одного дня хватает, чтоб начать мечтать о суициде! – завопила Светка со смехом. – Особенно когда к тебе твои эти…друзья-однополчане приходят, и вы поёте всегда одни и те же три песни! Да ещё и под гармонь!
- Под аккордеон! – возмутился Игорь.
- Да не всё ли равно! Как начнёшь ты на своём баяне наяривать и распевать «Живёт моя отрада в высоком терему», так хоть в окно!
- Так ты же сама меня просишь спеть!!!
- Эй, эй, а какие ещё песни они поют? – уцепился Кама.
- Ну как же! Всё только одну «Гражданскую оборону»: «Отряд не заметил потери бойца», «Помоги себе сам» - про пулю в жопе, и «Пуля-дура научи меня жить». Вот и весь ихний репертуар!
Все трое хохотали, пытаясь перекричать друг друга.
- Да, и ещё травят одни и те же тупые анекдоты про десантников! – выкрикивала Парамонова, схватив Игоря за руку. - Я их все наизусть уж знаю! Разбуди меня ночью – так я сходу тебе десяток расскажу! Типа того, что воздушные ямы, в которые самолёты попадают – это окопы, вырытые десантниками!
- А можно думать, когда ты со своими Юлькой и Оксанкой собираетесь, то не травите одни и те же анекдоты и не ржёте над одними и теми же тупыми шутками! – отбивался Криушин. – И вспоминаете своё радиоактивное детство!
- Сравнил! Вы же ещё и бухаете!
- Так раз в году же всего! И вообще, ты меня ни разу в жизни пьяным не видела, нечего тут инсинуациями заниматься! – оправдывался «чёрный» археолог.
- Ребята, но что же получается? – сказал Кама, неожиданно перестав смеяться. – Что мы продолжаем расхлёбывать последствия прошлогодней истории?
- Почему это? – матерчатая маска, закрывавшая нижнюю половину лица, делала Криушина похожим на хирурга-убийцу: до того неприятный у него был взгляд.
Кама даже на всякий случай отодвинулся.
- Я тут подумал – опять всякие находки пошли, которые тревожить нельзя, так?
- Ну?
- Так не тянется ли всё это с прошлого раза?
- Ну, что нам придется снова заниматься реституцией этих…культурных ценностей – так это факт, - заключила Светка. – Может, ты в чём-то и прав.
За сутки, прошедшие с Ванькиного отъезда в Казахстан, груз с баржи успели изучить досконально, для чего здорово пригодился опыт, приобретенный ещё прошлым летом. Теперь оставалось решить, как исследовать внутреннее строение – прикидывали и рентген, и вскрытие, но пока окончательно так и не определились. Хотя никто на этот раз не стоял над душой, не требовал отчёта и строгой научности, совесть всё же не позволяла отнестись к своей работе халатно.
Светка, оставшаяся в гараже в гордом одиночестве, зевнула и посмотрела на часы: пол-второго ночи. Парни пошли ужинать – главное вовремя, конечно. Стояла удивительная тишина: сквозь бормотанье радио было слышно, как на реке тарахтит мотор – видимо, какое-то судно проходило совсем близко. Светка машинально отметила, что мотор, похоже, хороший – работает тихо, без перебоев. Поскуливали сторожевые собаки, которых не выпускали, чтобы они не сожрали самих археологов. На сегодня, наверное, надо было сворачиваться – глаза уже слипались. Она собрала все свои чертежи и зарисовки, увязала в толстую папку и машинально сунула ее на полку, где стояли всякие автомобильные принадлежности.
За спиной что-то стукнуло и зазвенело, будто покатившись. Светка рывком обернулась к двери и с тупым удивлением уставилась на невесть откуда взявшуюся темно-серую баклажку – наподобие противогазного фильтра, трепыхавшуюся на бетонном полу. Из баклажки валил густой ядовито-зеленый дым, быстро подбиравшийся к Парамоновой.
«Джинн, что ли?» - подумала она, тут же горло перехватило, перед глазами расползлась черная муть, в ушах зазвенело, а пол налетел снизу, ударив по лицу, будто огромная доска – и Светка отключилась.
Сашка выволокся из кухни на воздух с тяжелой кружкой дымящегося кофе, с наслаждением вдохнул сладкий аромат ранней акации. Акация-мутация, понимаешь… Поднёс кружку ко рту – да так и застыл, стукнув керамическим краем о зубы.
Девять человек в черной одежде, почему-то в спас-жилетах и шерстяных масках-шлемах с прорезями для глаз, быстро и беззвучно волокли контейнер из гаража к реке. Собаки бессильно надрывались вдалеке.
- Кама, глянь, что со Светланой, - услыхал Карагалиев за спиной голос Игоря. – Давай, пшёл. Вы двое - со мной.
Сашка проводил взглядом Каму, метнувшегося к дверям гаража, и успел аккуратно поставить кружку на перила веранды.
Втроем они выскочили на тёмный берег кратчайшим путем, стараясь не попасться на глаза незваным гостям, и значительно обогнав их.
У Ванькиного причала темнело какое-то судно – совершенно неопознаваемое, с полностью выключенными огнями. Похоже, баркас, такой же, каким пользовались они сами.
Игоревы пальцы больно вцепились в плечи Сашки и Юрки.
- Нам надо незаметно залезть на борт, - распорядился он шепотом. – Там мы сможем вырубить команду. Это единственный способ сохранить груз и не дать его увезти. Только на темном судне у нас есть шанс напасть неожиданно.
- Я не стану никого…вырубать! – возмущенно прошипел Даркевский. – Ты знаешь, что насилие мне глубоко противно и противоречит моим…
- Да, я понял, товарищ Ганди, - перебил Игорь, - ты просто нас прикроешь. Чтоб нас не убили. Это, полагаю, не противоречит твоим грёбаным убеждениям?
- Эй, а я? – напомнил Сашка. – Я же не умею драться! И вообще боюсь.
- Действуй по ситуации. Ты умный, сообразишь. Пошли… Да не по трапу же, идиоты!
Они тихо нырнули в холодную черную воду, зацепились за баркас со стороны кормы. Игорь и Юрик вылезли на палубу, втащили Сашку. Темно было, хоть глаз коли.
Притаившись у бортов, вся троица терпеливо ждала, как груз по скинутым сходням затаскивают на палубу. Сашка ощупью подобрал какую-то железяку – лом, что ли, понять в такой темени он не смог. От волнения он даже не чувствовал холода и своей мокрой одежды.
«Группа захвата» тем временем установила контейнер на палубе в полной темноте, после чего, наконец, рассредоточилась.
Игорь тут же оглушил первого из десяти человек рукояткой пистолета и аккуратно спихнул за борт. Всплеск получился тихим.
Сходни тем временем убрали, мотор тихо заурчал, и судно начало, судя по противной вибрации корпуса, отчаливать.
Юрик заметил, что Игорь, пригнувшись, пробирается вдоль борта на нос, где груз установили, и пополз следом.
«Чёрный» археолог бесшумно выпрямился прямо позади одного из людей в форме, укрепляющих груз, ударил его лбом о стенку контейнера и плавно уложил себе под ноги. Даркевский, подавляя отвращение, повторил то же самое со вторым противником - по другую сторону контейнера. С Игоревой стороны ящика снова послышался противный глухой удар.
- Не бей в корпус, у них пробковые жилеты, - от шепота товарища Юрик чуть не подпрыгнул.
Рядом возникла темная высоченная фигура. Криушин вскочил, ударил фигуру локтем точно под нос и отшвырнул на фальшборт. Фигура глухо зарычала и попыталась выпрямиться, но Игорь схватил ее за ноги и перекинул за борт, как куль.
В тот же миг еще одна темная фигура сшибла «чёрного» археолога с ног, так что он отлетел куда-то во мрак. Что-то больно задело Юрика по руке – словно мимо пронёсся человек, едва не свалив его на палубу.
Сашка, налетев на кого-то во тьме, почти упал – но к счастью устоял на ногах. На фоне береговых огней он увидел силуэты дерущихся. Точнее, могучая, похожая на робота фигура с абсолютно круглой башкой методично пыталась свернуть шею другой темной фигуре со страшно встрепанными волосами. «Свой кто-то!» - решил Шурик и со всей силы врезал своим ломом сзади под колени «роботу». Тот немного осел, но добычи своей не выпустил.
«Крепкий!» - опять подумал Сашка и опустил лом на его торчащий локоть. «Робот» дернулся, его жертва мгновенно перекинула его через себя и с остервенением пнула в нос. Жертвой, как Сашка наконец разглядел, был Игорёк. Спасибо он, конечно, не сказал, сразу исчез куда-то.
Даркевский ухитрился с разбегу столкнуть ещё одного противника в воду, едва не вывалившись за борт сам и уцепившись за какие-то снасти. Проклиная про себя всё на свете, он принялся карабкаться обратно на палубу.
Игорь успел подобраться к рубке, выволок рулевого на палубу, но здесь оказались выбравшиеся из воды люди в масках. Криушин увернулся от первого сокрушительного удара, дёрнул противника за руку, впечатал его лицом в стенку рубки, со всей силы пнул второго в пах, отступил обратно в рубку и оттуда врезал заодно ногой ему в ухо.
Сашка заметил, как ещё один мужик с обтянутой этим их чулком головой подскочил к рубке – и тут же со всего размаху зарядил ему ломом по коленям, а сам отпрянул назад. Вспомнив, как это делал Криушин, заехал мужику ногой в нос и на всякий случай спрятался за рубкой – а то мало ли что…
И как в воду глядел! Игорь буквально вылетел из рубки, а на него прыгнул, как леопард, ещё один тип в чулке на голове. Парочка покатилась по палубе прямо под ноги Карагалиеву. Он машинально прижимал к груди свой верный лом и пятился от дерущихся. Упершись во что-то и поняв, что дальше пути нет, Сашка наконец сообразил перескочить через сцепившихся противников и забраться в рубку. Первым делом он ухватил рулевое колесо и с превеликим трудом развернул посудину в обратном направлении, чудом избежав столкновения с берегом. Потом, перепробовав все тумблеры, рубильники, рычаги и кнопки подряд, включил освещение.
Яркий желтый свет залил палубу. Никого опасного Сашка на ней не увидел, за исключением нескольких вяло трепыхавшихся типов в чёрных масках и растерянного Даркевского.
- Иди сюда! – позвал он. Причаливать-то надо – а как? Без Криушина – ни в жизнь не получится.
Даркевский заскочил в рубку, Сашка молча показал на руль, а сам кинулся помочь Игорю.
Но, как оказалось, опоздал.
Он успел увидеть только, что неизвестный высокий блондин – маска с него слетела, - притиснул Криушина спиной к рубке и душит тем самым ломом! А может, это была какая другая железяка. Игорь же всё шарил рукой по стене справа от себя.
Сашка так и застыл с открытым ртом, созерцая свирепые лица сражавшихся – и тут Криушин наконец сдёрнул с гвоздя фонарь-«летучую мышь» и шарахнул им блондина по макушке.
Блондин пошатнулся, перестал его душить и плюхнулся на задницу. Игорь жадно хватал ртом воздух, не выпуская из руки покореженный фонарь. Резко воняло керосином.
- Верёвку найди, - прохрипел Криушин, завидев Сашку. – Быстро!
И саданул блондина ногой под подбородок, окончательно уложив его на палубу.
- Да это же Вебер! – воскликнул Даркевский, выглянув из рубки. – Бог ты мой! Это он и есть! Тот самый! Фридрих Вебер, что ко мне приходил! Я его узнал!
Игорь тут же с наслаждением пнул немца поддых, потом ещё раз, потом устало присел рядом и произнёс длинное матерное ругательство.
На берегу маячил Кама, призывно размахивал руками и подпрыгивал от нетерпения.
- Игорь, как причалить? – спросил Юрик. – Я не сумею.
Криушин с трудом поднялся на ноги и, морщась от боли, влез в рубку.
***
Светка очнулась медленно, будто пыталась проснуться после хорошей дозы димедрола. Кое-как разлепив глаза, она поняла, что лежит в подозрительно знакомой комнате, на подозрительно знакомой кровати, а рядом в подозрительно знакомом кресле сидит Сашка с замотанной эластичным бинтом кистью.
- Что у тебя с рукой? – поинтересовалась Парамонова, с трудом ворочая языком – ощущение было, как после заморозки.
- Видишь ли, я совершенно не приспособлен к дракам, - пространно начал Карагалиев, - и на этот раз, размахивая ломом, потянул связки.
- Что с ящиком? – Светкины глаза округлились от ужаса. – Где Игорь?
- Да ты лежи, лежи, я расскажу, - он надавил ей на плечо, заставляя лечь обратно. – Всё не так уж плохо. А тебя, похоже, траванули каким-то ядовитым газом. Хорошо хоть, не очень сильным.
Смакуя подробности, Шурик поведал ей все события, произошедшие после того, как она потеряла сознание. И про стычку на судне, и про то, как Игорь застопорил баркас, как они перенесли груз во двор и выволокли туда же пленного Вебера.
- В общем, ветра свист и глубь морская. Потом привели в чувство рулевого, объяснили ему, что им тут делать больше нечего, скинули сходни в воду, дождались, пока баркас уберется – милиция никому тут не нужна, сама понимаешь. Вернули груз в гараж…
- Как там Игорь? – перебила Светка.
- Лучше всех. До свадьбы, как говорится, будет как новенький… Я, конечно, немного офигел, что он погнался за грузом, а не к тебе кинулся…
- Да ты сдурел! Если б он кинулся ко мне, где б сейчас ящик был? Вот и думай сам.
- Оба вы с ним маниаки… - вздохнул Карагалиев. – Ты как, дышишь нормально? С твоими-то лёгкими…
- Ничего. Сегодня, наверное, ещё не сдохну.
- Тут ещё Мганга нагнал мраку – запретил тебе скорую вызывать. И так орал, аж страшно. Дескать, если вызовем врачей – тебе хана. Едва мне не оторвал руку, когда я звонить пытался. Шизоид, блин! В общем, велел мне самому уколоть тебе пару уколов – всем, что в аптечке Ванькиной нашлось.
- Это чем же, интересно? – Светка попыталась засмеяться, но передумала – очень уж больно было в груди.
- Да всякой дрянью, - отмахнулся Шурик. – Глюкозой, там, аспирином… Да и нет у них ни черта в аптечке. Люди, видать, здоровые. Да и уколы я сто лет уж не делал…Вот сижу здесь и слежу, оклемаешься ты…
- Или нет, - закончила Светка и ухмыльнулась. – А Кама ничего больше не объяснил – почему врачей нельзя было?
- Какой-то мистикой всё мотивировал. Что это испытание веры и всё в таком роде…
- А Игорь что ж?
- Он был слишком поглощён привязыванием Вебера к стулу! - поморщился Шурка. – И сказал только, типа, «если моя жена отбросит коньки – то я саморучно грохну этого фашиста»… И, знаешь, я лучше пойду его обрадую – а то он там с ним как раз в гараже сидит… Как бы чего…
- Пойдем вместе, - Светка опять попыталась сесть.
- Эй, ты что! Тебе лежать надо! А ну давай на место!
- Да ничего, Сань, я почему-то чувствую себя вполне прилично… Пойдем.
Основательно избитый Фридрих Вебер сидел в гараже, прикрученный к стулу проводом. Рот интуриста был залеплен широкой полосой скотча, и над ним мрачно сверкали бледные глаза в обрамлении свежих кровоподтёков. Блондинистые волосы склеились от запекшейся крови, и брови тоже. Красота неописуемая – просто картина Гойи, решила Парамонова, когда рассмотрела.
Напротив пленника, тоже на стуле, сидел не менее избитый и грязный «чёрный» археолог в растерзанной рубашке и с неимоверно всклокоченными волосами. Он неспешно курил и неотрывно смотрел в лицо Вебера.
- Ты в нем дырку проглядишь! – сказал Сашка с порога.
- Он собирается его пытать! – возмущено отозвался Даркевский, стоявший в углу со скрещенными на груди руками.
- И правильно, - поддержал светскую беседу Кама, сидевший на полу рядом с драгоценным ящиком. – А то он, наверное, ничего добровольно не скажет…
- Может, заодно узнаешь у него секрет дамасской стали? – предложила Светка Игорю.
- О-о! А кто это у нас здесь, живой-живёхонький! – радостно завопил Кама.
- Приветик всем, - Парамонова, пошатываясь, вошла вслед за Сашкой.
Игорь обернулся, небрежно махнул жене рукой, но навстречу ей не поднялся.
В этот момент пленник издал не то стон, не то мычанье. Разбитые губы Игоря скривились в скверной усмешке, он отвернулся к Веберу.
- Не надо, Игорь! – безнадежно воззвал Юрик и даже вышел из угла.
Криушин его игнорировал и, наклонившись над своей добычей, отодрал скотч.
- Вашу мать! – сказал Вебер и плюнул на пол.
- Однако! – оценил Кама и даже привстал с пола.
- Прошу у этой девушки прощения! – заявил Вебер, кивая в сторону Светки.
Игорь тут же двинул его локтем в лицо.
- Прекрати, он же связан! – окончательно возмутился Даркевский и бросился оттаскивать друга. Светка, глядя на всё это, старалась на рассмеяться, чтобы опять не спровоцировать острую боль в груди. Сашка стоял в сторонке и крутил пальцем у виска. Вебер шмыгал свежерасквашенным носом.
В глубине гаража продолжало работать забытое радио, и веселые старые хиты создавали совершенно уморительный и неуместный звуковой фон.
Игорь наконец отпихнул от себя Юрку и опять уселся на свой инквизиторский стул.
- Как у вас тут весело, мальчики! – сказала Светка, осторожно хихикая, и опустилась на запасную покрышку.
- Игорь, пусть Вебер говорит, - предложил Сашка, взяв ещё один плетеный стул и садясь рядом. – А ты постарайся не бить его после каждой фразы.
- Постараюсь. Только пусть он даже не надеется, что всё кончится для него хорошо. После того, как он чуть не задушил газом мою жену.
- Я попросил прощения! – снова подал голос Вебер, высокомерно смотря на Игоря. – И этот газ довольно безопасный…
Игорь ногой опрокинул стул вместе с привязанным.
- Ты с ума сошёл! – взревел Даркевский.
- Дай ему сказать! – увещевал Сашка.
- Этот газ довольно безопасный, не вызывает осложнений. – Упорствовал интурист, сурово глядя на своего мучителя с пола, лёжа вверх тормашками. – Другим я бы не воспользовался. Ещё раз прошу прощения… Вы не должны никуда вывозить эту находку. Ни при каких условиях. Этого категорически нельзя допустить! Я должен предотвратить вывоз находки за пределы этого региона!
- Это мы и без тебя знаем! – влез Сашка. – И это именно мы пытаемся предотвратить вывоз, понял? А ты тут сбоку-припёку…
- Зачем тебе этот ящик, Фридрих? – вмешался Юрик, поднимая Вебера вместе со стулом. – И откуда ты знал про затопленную баржу?
- Ты и правда Вадиков родственник? – подключился Сашка.
- Заткнитесь все, - перебил Игорь. – Пусть гнида отвечает по порядку!
- Я не гнида! Я действительно родственник Вадима Сапожкова. Я из Мюнхена, - подтвердил Вебер. – Мой прадед Карл был родным братом его деда, Александра Эгерта. Александр Эгерт жил в Астрахани в тридцатые и сороковые годы и выполнял здесь задание самого Гиммлера.
- Эк его! – вякнул Кама, но Игорь раздраженно щелкнул пальцами в его сторону.
- Он и его группа должны были отыскать здесь несколько… артефактов и доставить их в райх. Но Александр Эгерт саботировал выполнение задания. Насколько это было возможно в тяжелейших условиях военного времени. Сохранившиеся записи он засекретил и разделил на две части. Одна часть их попала в Германию и сохранилась в моей семье…
- И что там было написано? – подала голос Светка.
- Там содержались сведения о тех артефактах, которые были найдены, но не вывезены в райх и перепрятаны здесь же, в Астрахани. И сведения об артефактах, которые даже не успели найти и… извлечь. Но там не было сведений об их местоположении.
- Зачем тебе эти артефакты? Вывезешь в райх? – с издёвкой спросил Игорь.
- Отнюдь нет, - Вебер не поддался на провокацию. – Я должен был – согласно пожеланию Александра Эгерта – найти все перепрятанные артефакты и вернуть на их… изначальные места пребывания. Но поскольку я не знал, где именно и какие из них находятся, то начал поиски со всем возможным тщанием…
- И следил за мной, верно? – Игорь наклонился вперёд.
- Я следил за тобой, - не стал отпираться немец. – И так узнал про затопленную баржу. И нанял частную фирму.
- У тебя с собой вторая часть архива? – снова перебил Игорь.
- Да. А вы нашли первую часть архива, не так ли?
- Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, морда фашистская, - усмехнулся Игорь. Даркевский метнул на него страдальческий взгляд и кивнул Веберу.
- Эта часть архива у нас.
- Я так и думал…
- Никого не интересует, что ты там себе думал, - отрезал Криушин.
- Мой дед был антифашист, - прибавил Вебер, глядя прямо в глаза «чёрному» археологу. – Подпольщик.
- Что это за прибор был – которым ты просвечивал контейнер в ангаре? – вмешался Сашка.
- Это рентгеновский аппарат. Экспериментальный образец. Разработан в нашем университете моими друзьями… И мной тоже…
- Ты кто по профессии? – спросил Кама.
- Программист. Но служу в полиции.
- А мы догадались, что это рентген, - опять влез Сашка. – Он у тебя где-то спрятан?
- Не спрятан. Он находится в моем номере, в гостинице, где я остановился… Он безопасен.
- Погоди-ка, - Игорь опять подался вперед, - в какой гостинице ты остановился?
- В «Астраханской»…
- Под чьим именем?
- Александра Эгерта.
Игорь зло хлопнул себя по колену, а Вебер на это лишь слегка пожал плечами, не понимая его раздражения.
- А зачем эти…артефакты возвращать на их исконные места? – спросила Светка. – И на хрена они потребовались Гиммлеру?
- Они требовались для укрепления мощи райха в важнейших сражениях сорок второго – сорок третьего годов и предотвращения захвата Германии в сорок пятом году. Там их следовало поместить в старых замках тевтонского ордена, обжитых СС…
- А отсюда, значит, надо было вывезти, - перебил Кама. – А как о них вообще узнали?
- Поисками данных занимался специальный отдел. Секретный. Возглавляемый лично Гиммлером.
- Отвечаешь, как по писаному, - скептично заметил Игорь, осторожно засовывая сигарету в угол рта. – Врёшь, стало быть.
Кама поднялся и, подойдя к Игорю, что-то зашептал ему на ухо.
- А зачем именно они …нет, то есть, как они могли бы укрепить…мощь вашего райха? – спросила тем временем Парамонова.
- Их свойства должны были изучить и использовать.
- А как использовать?
- При разработке оружия.
- Что такое библиотека-тридцать? – вмешался Даркевский, которого явно смущало, что их собеседник связан.
- Раздел библиотеки, собиравшейся под руководством Гиммлера. Там были книги и материалы, касавшиеся алхимии, магии, разнообразных аномалий… Включала она и древнейшие письменные тексты…
- Например? – перебила Светка.
- Античных историков. Тексты «Вед» на санскрите. Таблички с исконными письменами острова Пасхи, рукописи из тибетских монастырей – в том числе, текст «Калачакра-тантры»…
- А где она теперь, библиотека эта? У тебя? – всполошился Юрик.
- Нет. Утрачена.
- Всё это звучит очень заманчиво, - опять вступил в разговор Игорь. – Но только тебе придётся доказать всё, что ты сейчас нам тут наболтал. Если хочешь, чтобы я тебя оставил в живых.
Даркевский тяжело вздохнул, но промолчал.
- Я не собираюсь ничего вам доказывать, - Вебер скривился, как от кислого. – Я не допущу, чтобы вам в руки попали важные сведения.
- Как хочешь, - пожал плечами Игорь. – Тогда я тебя вывезу далеко в степь в багажнике и пристрелю. Или просто надену тебе на башку полиэтиленовый пакет и подожду, пока ты задохнёшься. Степь большая, никто никогда тебя не отыщет… И когда после твоего исчезновения милиция найдет в номере или ещё где твои пожитки – то подумай, что станет с твоими важными сведениями? К кому они попадут?
- Он так и сделает, - неожиданно засмеялась Парамонова. – Особенно насчёт полиэтиленового кулька!
- Но это абсолютно лишено смысла, – заявил немец.
- Нет, не лишено, - возразил Игорь. – После того, как ты пытался отравить мою жену – совершенно не лишено смысла.
- Я не собирался отравить твою жену!
- Лучше тебе не выпендриваться и попытаться нас убедить, - примирительно заметил Сашка.
- Хорошо, я могу доказать, - высокомерно сказал Вебер после недолгого молчанья. – Но только не сидя привязанным к стулу в подвале.
- Это не подвал, - машинально поправил Сашка.
- А почему артефакты надо вернуть именно туда, откуда они были взяты? – спросила Светка. – Почему их просто не уничтожить, чтобы они и впредь не попали в лапы разработчикам оружия?
- Этого я не знаю. Так было сказано в записке. Без подробностей. Вероятно, на то есть причины. Или это лишь один из способов. Но важно именно найти все перепрятанные Эгертом артефакты, поскольку они могут быть обнаружены и кем-то другим.
- Это кем же? – вмешался Криушин.
- Не исключено, что данные о деятельности группы Эгерта здесь, в Поволжье, сохранились где-то ещё. Он должен был слать официальные отчёты. Пусть даже он давал в них неточные сведения – отчеты все-таки были. Следовательно, могли попасть в руки кому-то ещё. Не только моей семье.
- Что-то не сходится, - вздохнул Карагалиев. – Если сведения в этих гипотетических отчетах неточные – чего бояться? Можно же облить все находки бензином и спалить к такой-то матери, или вообще их не искать. Зачем возвращать на исконные места?
- Может быть, чтобы вернуть их в естественную среду, где они органично включатся в круговорот материи и энергии? – предположил Юрик.
- Ох, блин, ну и завернёшь ты иногда! – Игорь покосился на него.
- Если проще, - взялась перевести Светка, - так это вернуть их обратно, чтоб они тихо-мирно сгнили, разложились и впитались в землю и воду. Понятно? Стало быть, точно так же их можно и уничтожить.
- Если вы ищете то же, что и я, лишь для того, чтобы потом продать или прославиться – то не делайте этого, - предостерег Вебер. – Я должен помешать … обнародованию артефактов любой ценой.
- Теперь не тебе про цену рассуждать, - фыркнул Игорь. – После того, как ты нанял какое-то долбаное охранное агентство, вообразившее себя группой «Альфа», и ворвался в частное владение, которое принадлежит большой шишке этого города, на тему цены тебе вообще лучше не думать.
- А как он нам докажет? – напомнил Шурик.
- Вам требуется отправиться в мою гостиницу, войти в мой номер – пятьдесят второй – и привезти оттуда уже известный вам чемодан на колесиках. В нем тот прибор. Это первое, - сказал Вебер. – Второе – снимите у меня с шеи ключ. Он – от ячейки камеры хранения на вашем железнодорожном вокзале. Номер пятьсот пятьдесят два. В ячейке возьмете черную спортивную сумку. В ней среди прочего – диски с документами из той части архива Эгерта, что достались мне. Открыть диск можно только с паролем. Его знаю лишь я. И сделаю это здесь, когда вы всё привезёте.
Игорь быстро подался вперёд и грубо сдёрнул с шеи Вебера ключ на тонком шнурке.
- Этот? – уточнил он.
- Да.
- Придётся тебе проехать с нами, - усмехнулся Криушин, подмигнув Веберу. – Сам всё будешь открывать и доставать. Заодно и убедимся, что у тебя там не припрятано взрывное устройство для любопытных лохов.
- Но, вероятно, это лишнее, - слабо запротестовал Даркевский.
Игорь снисходительно похлопал его по плечу:
- Ничего, старик, береженого бог бережет. Ведь не тебе этот фашист пытался сломать шею железным ломом. Так что слушайся дядю Игоря.
- Там нет никакого взрывного устройства, - угрюмо сказал Вебер. – Я не террорист.
- А кто с ним поедет? – напомнил Кама.
- Я сам и поеду.
- В таком виде? – фотограф окинул его скептичным взглядом. – Да и он тоже – представь, какой будет эффект, когда вы на пару появитесь в гостинице!
- А я поеду с ними, - вклинилась Парамонова. – Это ж ещё старое правило – когда парень, даже в жопу пьяный, идёт с девушкой, его милиция не трогает.
- Да, но не в таком же виде… - пробовал возразить Кама.
- Ну, они умоются…
- Может, поедем мы с Камой, или с Александром? – предложил Даркевский.
- Ну уж нет, - отмахнулся Игорь. – Вам я эту почётную миссию не доверю… Сделаем по-другому… Ты, Шура, поезжай ко мне и привези мне чистую одёжу, да заодно прихвати чего-нибудь и для фашиста…Моё ему подойдёт.
- Я не фашист! – возмутился пленник.
- В общем, ты всё понял, Сань?
- Понял.
- Давай я его отвезу, - предложила Светка мужу.
- Нет. Тебя я никуда не пущу, пока не буду уверен на все сто пятьдесят, что ты в порядке.
- Я в порядке, честно.
- Сомневаюсь. Саша, вызови такси, - кивнул Игорь Карагалиеву.
- Я с ним, - Кама решительно направился вслед за Сашкой.
- Тогда тебе нужно хотя бы сначала помыться, - предложила Светка Игорю. – Да и ему, вон, тоже…От него на километр разит керосином…
- Это я фонарь об него разбил.
- Тем более. И фингалы нужно будет вам замазать…
- Это уж по твоей части, - усмехнулся Игорь. – Тут уж я полностью полагаюсь на твоё авторитетное мнение.
Светка тут же позвонила Сашке и велела прихватить всю её косметику, какая попадётся под руку.
Меньше, чем через час вполне отмытые, причесанные и переодетые в чистое Игорь и Фридрих сидели рядышком перед Светкой, и она старательно закрашивала безобразные кровоподтёки на их физиономиях.
- Только не переусердствуй, детка, а то мы будем похожи сама знаешь на кого, - подзуживал Криушин.
- Ой, а так-то вы на кого похожи?
- На настоящих, блин, ковбоев.
- Так я же всё равно с вами поеду, - успокоила Светка, осторожно растирая пальцем пудру у него под глазом. – И всё будет в лучшем виде…
Тут она отпрянула и закашлялась, прижав ко рту салфетку с остатками грима. Игорь резко отвернулся, а Вебер с ужасом смотрел на проступившую сквозь бумагу кровь.
- Этого не может быть, - сказал он наконец. – Этот газ безопасный!
- Просто у меня туберкулёз, - успокоила его Парамонова. – И твой газ мне – что мёртвому припарка… Всё, в общем-то. Можем ехать.
***
В тысяча восемьсот девяносто шестом году на углу Демидовской и Скаржинской улиц была открыта гостиница «Европейская», в другое время носившая также и название «Большая Московская». В ней были отделаны и роскошно меблированы сорок номеров, стоивших от семидесяти пяти копеек до пяти рублей в сутки. Постояльцам доставлялись в номера газеты и журналы, могли они пользоваться телефоном и услугами рассыльных, вызывать гостиничный персонал с помощью электрических звонков и принимать душ. Администрация гостиницы ручалась за приличие и спокойствие проживания. Был при гостинице и ресторан «с особым надзором за кухней и припасами». Именно в этой гостинице останавливался Шаляпин, бывая на гастролях в Астрахани в начале девятисотых годов… В советские времена «Европейскую» знали под именем «Астраханская», и на первом её этаже помещался лучший в городе ресторан «Волга». И хотя в шестидесятые, семидесятые и восьмидесятые годы гостиница эта оценивалась постояльцами как недостаточно современная, была она старейшей и не переставала функционировать с момента своей постройки. К началу тревожных девяностых в ней работало больше сотни номеров, цена за которые колебались от почти четырехсот рублей за ночь в одноместном номере без удобств до трех тысяч за апартаменты-люкс. В первые годы двадцать первого века гостиницу отремонтировали, сохранив всю её старинную красоту, и туристы всех мастей с превеликим удовольствием селились в ней, предпочитая тишину и сумрак оживлению самых современных отелей города. А уж чтобы сохранить инкогнито, лучшего места, чем «Астраханская», вообще и придумать было нельзя.
Потому и добралась вся троица до Веберовского номера без осложнений и, забрав всё нужное, так же легко и спокойно покинула его. Вежливый ночной портье лишних вопросов не задавал, чрезмерно не пялился и вообще не надоедал.
На вокзале же было и того проще.
После того, как с терроризмом было покончено, нелепую камеру хранения с деревянными полками и раздраженными охранниками заменили старыми добрыми бронированными ячейками с кодовыми замками. Старожилы были довольны, вспоминая, что именно так всё здесь и выглядело в блаженные советские времена.
Взрывчатки в ячейке номер пятьсот пятьдесят два не оказалось, и Вебер, как и грозился, достал оттуда лишь черную сумку, набитую бумагами и дисками.
- Вот это есть вторая часть архива Эгерта, - презентовал Вебер, открыв диск на Игоревом ноутбуке, когда они вернулись в Лычковский гараж.
- Найди нам всё про этот…объект Дэ-один, – попросил Сашка.
- Пожалуйста… Вот. Но дело в том, что сведения здесь очень сухие, краткие и, похоже, многие из них находились в исчезнувшей библиотеке – тридцать.
- Давай, что там про драгоценную мумифицированную тушу нашего дракончика? – Светка подсела поближе.
- Дракон, он же – объект Д-1-1а. Д – соответственно, дракон. Он идёт в списке важнейших биологических объектов под номером один. Вот почему Дэ-один. Он не совмещает в себе признаков разных существ или нескольких видов – вот откуда вторая единица. То есть, он имеет один общий признак, а значит аутентичный. Таким образом, дракон – существо аутентичное, не гибрид.
- Вот нахреноверчено! – удивился Кама.
- Это ещё что! – протянул Сашка. – Тут ведь всего один признак. Значит, где-то есть те зверюшки, которые сочетают несколько. Вот там точно будет нахреноверчено, чует мое сердце!
- Дальше давай, - поторопил Вебера Игорь, тщательно стирая с лица полотенцем остатки раскраски, маскировавшей кровоподтёки.
- Тут есть справка, где перечислены важнейшие признаки, благодаря которым дракон и понадобился для исследований учёным райха. А после справки есть список ссылок на библиотеку-тридцать…
- Ну читай пока справку, – разрешил Криушин.
- Жаль, что на немецком всё, - вздохнула Светка.
- Ничего, разберёмся, - успокоил Игорь. – Читай, Вебер.
- Меня зовут Фридрих.
- Всё равно читай.
- «Основное свойство драконов, которое подлежит использованию – это их ядовитая слюна. Вещество, которым драконы плевали на землю, от падения самовозгоралось…»
- Да это ж напалм! – заорал Кама.
- Начинается! – возмутился Сашка. – Давайте пока без комментариев!
- Но это ведь точно напалм! Может, это именно ваше «Аненэрбе» на основе свойств слюны дракона и изобрело напалм! А потом этот секрет, как и все прочие, вывезли из Германии в Америку!
- Хорошо, хорошо, успокойся, - увещевал его Игорь. Вебер недоуменно смотрел на Каму.
- Читай дальше, - Игорь подтолкнул его под локоть.
- «Дракон, которого убил, согласно легенде, Святой Георгий (смотри раздел библиотеки-тридцать) плевал ядом на стены города Силен – таким образом, свойства этого яда напоминают свойства кислоты, тем более, что люди города корчились от боли, когда слюна на них попадала. Если в рану попадал яд дракона, то человек умирал – вероятно, это тоже указывает на то, что плевал дракон кислотой. По европейским преданиям, драконы своим дыханьем отравляли воду – значит, дыханье их было кислотным. В эпосе «Беовульф» сказано, что некий незарытый клад стал достоянием старого змея, голого гада с гладкой чешуёй, который над горами парил по ночам. Он выглядел в полёте как палящее облако, вселяя ужас в людские души. Он стерёг золото языческих могильников в течение трёхсот зим. В эпосе дракон назван огнекрылым червём, который летал над селениями по ночам, огонь извергая, зажигая жилища. Именно по ночам он своим «огнедыханием людей обугливал». Даже дом самого конунга сгорел и расплавился в потоках пламени. Когда конунг Беовульф отправился на свою последнюю битву с драконом, то вооружился против опасного пламени дракона, против его ядовитого «огнедыхания», доспехами и железным щитом. Сам дракон-змей жил в пещере, через узкое жерло которой непрерывным потоком лилось его раскаленное дыханье, преграждая путь любому. Когда дракон дохнул в ярости, то воинов окутало пламя, и спас их от смерти лишь щит, названный «железной доской». Когда же дракон всё-таки укусил Беовульфа в шею, то раны набухли, «следы драконьих клыков на шее, горя, смердели, и грудь покрылась глубокими язвами - яд змеиный въедался в тело»…
- Не то напалм, правда, не то кислота, - заметил Сашка задумчиво, когда Вебер остановился перевести дух.
- «Второе свойство драконов как живых организмов – редкостные регенеративные возможности их крови. Драконья кровь и ядовита, и целебна в то же время – вспомним Зигфрида…»
- А что там с Зигфридом? – не удержался Кама.
- Когда он замочил дракона Фафнира в пещере Нибелунгов, а потом выкупался в его крови – то все раны его мгновенно зажили, а всё тело стало словно роговым, совершенно неуязвимым для мечей и копий, - быстро пояснила Светка.
- Да, и только на плече у Зигфрида прилип листочек дерева – и там тело его осталось уязвимым. Как ахиллесова пята, - добавил Юрик.
- И туда-то ему и всадил копьё подлюга Хаген! – засмеялся Сашка.
Вебер удивленно покосился на них и вновь уткнулся в монитор.
- «Кровь эта имела максимум регенеративных свойств. Тело огромного змея Апопа, разрубаемое египетскими богами Ра и Сетом каждую ночь, за сутки срасталось вновь. Драконовы кости, особенно позвонки, считались в античности и в средние века сильным лекарством. Жир драконов горел так ярко, что огонь был виден за сотни километров. Янтарь также считался засохшей кровью драконов. В британском эпосе «Беовульф» рассказывается о том, что после того, как герой Беовульф сразился с морскими тварями-драконами, его «меч, смоченный в крови зломерзких, как ледышка, в руках стал таять - то было чудо: железо плавилось, подобно льдинам, когда оковы зимы на море крушит Создатель, Судеб Владыка, Повелитель Времени». Там также сказано, что «истлила лезвие, сожгла железо кровь ядовитая врагов человеческих». Такое свойство крови перекликается с кислотными свойствами яда, которым плевались драконы».
- В общем, кровь у дракончиков кислотная, как у Чужого! – прокомментировал Сергеев.
- И слюни – тоже, - напомнила Светка.
- И дыханье, - прибавил Даркевский.
- «Третье важное свойство этих животных – их уникальные способности. Само слово «дракон» производно от греческого «видеть», подразумевает зоркость. Косвенно увязать удивительную зоркость драконов и само это слово можно с озарением, видением, прозрением, в буддизме или же – с ясновидением. Именно эти свойства следует изучить досконально и использовать для создания препарата, улучшающего зрение человека до сверхуровня. Восточные драконы – умные и мудрые, знают тайны магии и вообще существа мирные, дружественные человеку.
Четвертое, на что следует обратить особое внимание – это древневосточные мифы, называвшие Драконов порожденьями Тиамат, владычицы солёных вод – отголосок происхождения жизни и динозавров из моря. Тиамат символизировала хаос вообще. На заре мирозданья боги и культурные герои убивали драконов – значит, это были динозавры. Китайцы верили, что есть драконьи жемчужины – их драконы хранили в защёчных мешках. Кстати, явная связь драконов с пещерами – так называемый пещерный жемчуг, встречающийся, например, в карстовых пещерах горы Богдо…»
- Ой! Опять Богдо! – не удержалась Светка, и парни наперебой зашикали.
- «Змей-Горыныч русских сказок, которого победил богатырь Добрыня, тоже жил в пещере в Сорочинских горах. Как и динозавры, драконы вылуплялись из яиц. По китайским поверьям, водяные драконы обладают чешуёй, как у карпа. У китайцев же была идея, что драконы могли возникнуть из карпов, преодолевших быстрину, называвшуюся Драконьи Врата на реке Хуанхэ, и побывавших затем ещё и в дожде, ветре и огне. Созвездие Дракон – это тело дракона, убитого финикийским царевичем Кадмом. Кадм и его друзья подбросили тело дракона, и оно улетело в небо. На месте битвы Кадм возвел город Фивы. Сам Кадм, основатель Фив, и его супруга Гармония к концу жизни превратились в змей-драконов. По некоторым источникам Гармония тоже была дочерью змея. Вероятно, герой убивает змея, потому что сам он тоже является змеем или рожден от змея, вышел из змея. Таким образом, очевидна возможность генетического скрещивания человека и змея-дракона. Человеку можно привить некоторые признаки и свойства, заимствованные у дракона».
- Выходит, именно за этим и нужен был дракон генетикам твоего райха – чтоб вывести суперсолдата, - задумчиво сказал Игорь, глядя на экран. – Неуязвимого для всякого оружия, зоркого, обладающего экстрасенсорными способностями, способного регенерировать при любых ранениях…
- Я тоже так думаю, - кивнул Вебер. – Далее здесь написано, что «возможность скрещивания признаков подтверждается и данными фольклора (смотри библиотеку-тридцать)».
- Похоже, придется нам самим эту долбаную библиотеку восстанавливать, - вздохнула Светка. – Чего уж тут проще – сказано же: данные фольклора. Значит, будем шерстить все народные эпосы. Это для начала.
- Придётся, - вздохнул Шурик. – Опять бумажная работа.
- Надо будет везти мумию обратно, - сказал Игорь. – И сделать так, чтоб от нее ничего не осталось, а аборигены ни о чем не проведали.
- А вы знаете, куда именно надо везти? – Вебер так и уставился на него.
- Знаем.
- И мы можем сказать ему, - Кама кивнул подбородком на немца. – Он не врёт. Я знаю. И не собирается нас обдуривать.
- Так ты именно об этом Игорьку на ушко нашептал? – усмехнулась Светка.
- Ага.
- Откуда ты…уверен, что я говорю правду? – недоуменно спросил Вебер.
- А у меня в жилах течет эта…драконья кровь! – подмигнул фотограф.
- Да, он у нас Вуду-пипл! – ухмыльнулся Сашка.
- Сань, - позвала Светка, - может, сказать им?
- Про что это? – насторожился Игорь. – Что у вас опять за секреты?
- Думаешь, сейчас подходящее время? – Сашка озабоченно смотрел на Парамонову.
- Не знаю, - вздохнула она. – Но почему бы и нет?
- Ладно, только вот что…- Карагалиев быстро повернулся к немцу. - Фридрих, что ты можешь прочесть нам про объект гэ-три-три?
- Гэ-три-три? – Вебер быстро прокрутил файл. – Вот, пожалуйста. Читать?
- Давай.
- Объект называется «биологический материал «яйцо грифона». Шифр означает, что Г – это грифон, три – его номер в списке значимости, а три – то, что он сочетает в себе признаки трех животных – льва, орла, а также лошади или оленя. Яйцо грифона – значит, не само животное, а только зародыш. Невылупившийся. Грифоны - крылатые чудовища, у которых перед туловища орлиный, а зад львиный, но при этом туловище грифа больше восьми львов, вместе взятых, и он сильнее сотни орлов. Головы у грифонов орлиные. Как и гаргульи и сфинксы, они часто служили архитектурными украшениями, вероятно, имевшими охранное значение. В легендах и мифах именно грифоны, как и драконы, охраняли золото в горных пещерах. Поэт Вергилий сообщал о попытке скрестить коня и грифа, а в начале XVI века Лудовико Ариосто придумал гиппогрифа. Гриф древних преданий сочетает признаки орла и льва, а гиппогриф получил ещё и признаки лошади. Вариант подобного животного – гиппогрифон, который выглядит похожим на лошадь, но с головой, передними лапами и крыльями орла. Считается, что это существо происходит из союза между грифоном и лошадью. Главное умение грифонов – то, что они являются стражами золота, например, охраняют сокровища мифических Рипейских гор.
Биологическая черта грифона – то, что от его крика вянут цветы и жухнет трава, а если рядом оказывается животное или человек, то непременно падают замертво…
- Ультразвук или инфразвук, типа «голоса моря»! – тут же встрял Кама.
- Грифоны имеют глаза с золотым отливом, голова их по размеру напоминала голову волка и была ещё снабжена огромным, страшным клювом в фут длинной. Крылья имели второй сустав - чтобы удобнее было их складывать…
- Птеродактили! – выкрикнул Кама. Вебер страдальчески свёл брови и продолжил:
- «Именно грифоны стерегут все пути к Ирию-саду славянской мифологии, Алатырь-горе и яблоне с золотыми яблоками.
Следует изучить их способность издавать звук, разрушительно воздействующий на живых существ. Также следует исследовать способность животных-грифонов чуять золото, его месторождения. Именно это свойство следует эксплуатировать на благо тысячелетнего райха»…
- Так и написано? Про райх? – съехидничала Светка.
- Да. – Вебер поджал губы.
- Народ, а ведь у села Косика – там, где нашей Зинаидой найдены сокровища сарматов, например, в вождеском погребении, была золотая пектораль с крылатыми грифонами, головы их орлиные, туловища львиные. На массивных дисках-фаларах – треугольник, вокруг которого грифоны с ушастой головой, птичьим клювом, с чертами орла и оленя, - припомнил Игорь.
- Что же, выходит, сарматы изображали грифонов не просто как стилизацию и символ, а это были вполне реалистичные изображения реальных зверей? – предположила Светка.
- Ну, а почему нет? – Сашка задумчиво посмотрел в потолок. – У нас есть яйцо грифона – а они, насколько я помню, как раз так и размножались, то ничего странного. Сарматы вполне могли видеть их живыми. Может, они как раз в районе Косики и водились…
- Кто, - сарматы? – захихикал Кама.
- И те и другие... И у нас есть генетический материал…
- У вас есть? – уточнил Игорь. – Про это вы тут секретничали?
- Да.
- Вот это листья тополя падают с ясеня! – Игорь так и уставился на Сашку. – И давно это…это есть у вас в наличии?
- Что значит листья тополя падают…с ясеня? – спросил Вебер.
На секунду все недоуменно уставились на него, потом наперебой захихикали, приговаривая, что, дескать, не стоит обращать внимания на такие глупости.
- Так я не понял, Саш, вы со Светланой чего, - знаете что-то про это яйцо грифона? – подал голос Кама.
- Мало-мало знаем, - ухмыльнулся Шурик.
- Мы его нашли! – объявила Парамонова.
- Где? – удивился Юрик.
- В башне-водокачке! – торжественно провозгласил Карагалиев и принялся повествовать об их со Светкой приключении.
- Ведь я же просил тебя не участвовать ни в чём подобном, - страдальчески сказал Игорь Светке, едва дослушав.
- Я знала, что ты рассердишься, вот потому тебе и не рассказала. А ты и сам тоже хорош – ведь ты с Лёшкой всё замутил, ни словом мне не намекнув…
- Я тебе потому не намекнул, чтобы ты не захотела тоже в этом участвовать! – повысил голос «чёрный» археолог.
- Ага, значит, хотел меня просто отшить! – Светка посмотрела на мужа обиженно.
- Я просто хочу, чтобы ты осталась жива! – взбеленился Криушин. – А тебе совершенно наплевать на меня, раз ты хочешь, чтобы я остался один!
- Я не собираюсь помирать! – заорала Парамонова и вскочила на ноги.
- Но ведёшь себя так, будто собралась!
- Да не орите вы! – поморщился Сашка.
- Да, чего уж теперь ссориться, - вмешался Даркевский, - после сегодняшней-то истории…
- Ладно, где этот…термос теперь? – быстро переключился Криушин.
- Мы ему доверяем? – Светка мотнула головой на Вебера.
- Но проверяем, - кивнул ее муж. – Так где хреновина?
- У Сашки дома.
- Сейчас поедем и привезём сюда. Просветим твоим рентгеном, - он посмотрел на Фридриха. – А потом решим, что делать дальше.
- С чем именно? – уточнил Юрик.
- Со всем. И с ним тоже… Шур, поехали.
И, вынув из-за пояса джинсов пистолет, протянул его Светке.
- Вот, возьми. Если фашист рыпнется – прострели ему ногу.
- Конечно, любимый, - Парамонова хищно улыбнулась Игорю.
***
На этот раз им не пришлось подглядывать издалека за действиями Вебера, подсоединившего свой чудо-рентген к цилиндру с предполагаемым грифоньим яйцом. Все теперь имели возможность подойти вплотную и без помех заглядывать в экранчик прибора.
- Ну что же, - Сашка отряхнул руки о джинсы, - всё, как мы и думали. Яйцо побольше страусиного, судя по всему, было быстро заморожено…
- Выходит, это именно фашисты крионику изобрели? – Кама округлил свои янтарные глаза.
- Н-да, - покосился на него Игорь, - на тебя прямо озарение нашло, не иначе…
- Во-во, - захихикала Парамонова, - если раньше у него ай-кью был, как у овоща, то теперь он стал даже умнее меня!
- Когда это он у меня, как у овоща был! – возмутился фотограф.
- Да практически всегда, - утешил его «чёрный» археолог.
- Вскрывать термос не будем? – поинтересовался Даркевский.
- А зачем? – пожал плечами Сашка. – За сенсацией мы, в отличие от прошлого раза, не гонимся. Отчёта с нас не требуют. Наше дело – вернуть хреновину на её исконное место. А для этого вскрывать не обязательно…
- Ну почему же? – перебила Светка. – Ведь, в идеале, она вообще должна исчезнуть без следа, так? А в термосе этого с ней не случится. Так что придётся расхреначить этот автоклав и вынуть содержимое…
- Предлагаю сначала отвезти термос на место обнаружения грифоньего яйца, - сказал Игорь.
- Но где это место? – подал голос Вебер.
- А место это, дорогой Фриц, находится рядышком с северной окраиной села Косика Енотаевского района, - просветил Карагалиев.
- Тут есть один небольшой напряг, - вмешался Криушин. – И заключается он в том, что в нашей части архива Вадикова дедушки упомянуто, что объекты, аналогичные нашему гэ-три, следует также искать еще в нескольких пунктах. Пункты сами названы, но нигде не сказано, что оттуда было что-то извлечено. Сечёте, про что я?
- Стало быть, они всё ещё там? – зловеще прошептала Светка.
- Вот то-то и оно.
- А что это за места? – осторожно напомнил Фридрих.
- Нет уж, - Игорь адресовал своему недавнему противнику очаровательную улыбку, - это ты узнаешь, когда оправдаешь высокое доверие, оказанное тебе партией и правительством! То есть, вернём первые две находки на место, схороним их с глаз долой – вот тогда и посмотрим, стоит ли тебя посвящать в дальнейшее…
- Я потерплю, - вежливо ответил Вебер.
Глава 6. Цвет рая
- Ну чо те ещё сказать, на… Сам я не видал, на… Не, не видал… А вот многие видали, да, видали, на… Да, многие видали…
- А когда видали, недавно? – Криушин заботливо протянул своему собеседнику соленый огурчик, наколотый на кривую вилку.
- Не, какой недавно, на… Давно! Давно видали, на… Бабка моя… И дядь Степан, царство небесное, и эта…врачиха-то наша, как её, на…Вот они говорили… К ней всё мужики приходили – говорят – горячка белая, лекарство надоть… Налей-ка ещё, чо смотришь-то, на…Ещё налей…
- К кому они приходили? К врачихе?
- Да, на… Она Люське в сельпо тогда сказала, на… Живет, живет тут такой… Надо ещё самогону купить…
- Отчего этот человек так странно говорит? – шепотом спросил Вебер у Юрика, указывая подбородком на дядю Пашу, местного запойного алкаша, знаменитого чуть ли не на всё село Караванное Лиманского района Астраханской области.
- Как – странно? – тоже шёпотом уточнил Даркевский, внимательно вслушиваясь в бессвязную речь селянина, в которой едва ли три слова из десяти являлись печатными.
- Он всё время употребляет какие-то странные речевые обороты, которых я совершенно не могу понять!
- Это матерные выражения, - пояснил Даркевский, - многие глаголы и прилагательные являются производными от нецензурных существительных. Изначально корни мата лежат, безусловно, в язычестве, в ритуальной лексике, ныне непонятной. Поэтому сложно выделять полезную информацию.
- В войну, на…мужики пойдут на ильмени – птицу, там, бить, на…птицы много было… к вечеру-то… А оно там, на… В камышах бродит… Здоровая дура-то, видать…
- И видал его кто? – Игорь ловко подсунул дяде Паше под нос полный стакан самогона.
- Кого видал? – Дядя Паша попытался сфокусировать взор на лице Игоря.
- Ну, дуру эту здоровую видал кто, на..?
- Какой видал, на..! Говорю ж, бродит он… шуршит, значит, на… Здоровая дура… Как слон, значит, на… Слона знаешь? Вот, на…, как слон… Птицу пугает… Мужики в штаны наложат – и назад, на… Давай огурчика-то… И к врачихе – говорят, чтоб, значит, лекарство какое дала…
Игорь глянул на товарищей и весело подмигнул. Кама, Светка, Сашка, Юрик и Фридрих сидели вокруг грязного колченого стола в дядипашиной халупе, где царила непередаваемая кислая вонь и полумрак от намертво закрытых ставней.
- Вот если б запипикивать весь его мат – так это б морзянка была, а не запись! – шепнул Сашка Светке, давясь смехом.
Когда дядя Паша наконец нагрузился самогоном достаточно, чтобы начать нести одну сплошную матерщину и замахиваться бутылкой на своих гостей, они сочли за лучшее ретироваться.
Выбравшись из страшной избы на солнышко, все принялись жадно вдыхать свежий воздух, фыркая и ругаясь.
- Ну, блин, теперь это его «на» привяжется на весь день, на! – смеялась Парамонова. Парни тоже хохотали, и только лишь Вебер пребывал в недоумении.
- Не, придется держаться, нам ещё на свадьбе этой гулять! – напомнил Кама.
- И это будет кстати, что народ отвлечётся, и за нами никто не увяжется, - кивнул Игорь.
- Но будет ли это удобно? – подал голос Фридрих. – Ведь мы посторонние.
- Ничё, - Игорь с размаху хлопнул его по плечу, - бабки те нас звали – так чего ж теперь выпендриваться? Кама поработает, как водится, папарацци… Сойдём за своих!.. О, да нам и сходить не придётся!
Навстречу по улице с пьяным хохотом, визгами, криками и нестройной «Ой, мороз-мороз», приплясывая, волоклась целая толпа ряженых. Вебер застыл, как вкопанный, смотря на это первобытное веселье почти с ужасом. Игорь ткнул его между лопаток, чтоб не зевал, и толпа тут же закружила их. Совершенно пьяные тётки в каких-то обрывках меха, шапках-ушанках, с намазанными, как у скоморохов, физиономиями, визгливо голосили, мужик в ватнике волочил гармонь, изредка выжимая из неё хриплые вопли, округовевшие от дьявольского веселья дети бессмысленно скакали вокруг и нестройно визжали, собаки лаяли.
Уносимые этой свистопляской, будто селевым потоком, ребята сами не заметили, как очутились во дворе, где был растянут гигантский брезентовый шатёр и стоял десяток длинных столов. Всё здесь бегало, орало, толкалось, звенело посудой, всё окутывал дым и запах шашлыков, откуда-то прорывалась песня Верки Сердючки и истошный собачий лай. Прямо посреди двора несколько девиц в вечерних платьях самой кричащей расцветки лихорадочно прикалывали к волосам сильно беременной невесты отцепившуюся фату неимоверной длины. Рядом какой-то парень в черном костюме с приколотым цветочком, - судя по всему, жених, - надрывно кричал в мобильник про какой-то цемент, а мимо двое мужиков, кряхтя, волокли к шатру котёл с варевом, от которого валил густой ароматный пар.
- О майн готт, майн готт, майн готт, - тихо и бессмысленно приговаривал Вебер, растерянно вертя головой. Кама, втесавшись в народ, уже фотографировал невесту с её пузом и подружками, жениха с мобильником, тётку в ушанке с лохматой собакой на руках…
Часа через два непрерывных тостов, криков «горько!», смачного пожирания шашлыка, куриных окорочков, рыбных пирогов и пельменей, ухи, водки, самогона и черт знает чего ещё дошедшие до нужной кондиции гости и хозяева ринулись плясать под песни Верки Сердючки. Как вскоре выяснилось, другой музыки в наличии не было. Но это никого не остановило. Светка с Сашкой, всегда охочие до плясок, почти силой выволокли из-за стола упиравшегося Вебера и втолкнули его в круг танцующих. Сашка закружил визжащую невесту, а Светка схватила за руки немца. Пока кассета прокручивалась по второму разу, плясать высыпало ещё столько народу, что негде стало развернуться, все толкались и вопили, как ненормальные.
- Баян давайте! Баян! – заорали откуда-то.
Потом выяснилось, что в наличии есть вовсе не баян, а аккордеон.
- Баян не работает! – радостно заорал Карагалиев прямо в ухо Веберу. – Баянист пьян в задницу! Даёшь Сердючку!
- Петрович! Петрович! – заголосила Светка, протолкалась через толпу и попала прямо в объятья «чёрного» археолога. – Сыграй чего-нибудь! На аккордеоне! Пожалуйста! Сыграй «Анбрейк май хат»! Это будет круто! Все просто сдохнут! Давай же! У тебя же так здорово получается!
- Ты с ума сошла, так выплясывать! Тебе же плохо станет! Куда я потом твой труп девать буду?
- Не станет! Мне здорово! Ну пожалуйста, милый, сыграй!
Игорь усмехнулся, отодрал от себя какую-то невменяемую от пьянства тётку и подхватил с лавки аккордеон. Потом уселся поудобнее и выжал из инструмента совершенно жуткую аранжировку знаменитого хита конца девяностых. Народ радостно взвыл и ринулся зажигать по-новой…
- А в какой же деревне-то события эти происходили? – уточнил Сашка у весёлой бабульки, так и пританцовывавшей под «Марусю раз, два, три». Сам он решил немножко перевести дух и выбрался из пляшущей толпы.
- Да, сынок, не знаю уж… У нас тут дело было, слыхала я…
- А давно это было?
- И, кто ж его теперь знает?
- И что же было? Что за Змей такой?
- Как же! Объявился в один день рядом с деревней страшный змей, стал народ мучить…
- А как мучить?
- Всяко, всяко, - кивала старушка, - детишек воровал, поля пламенем сжигал, а что не сжигал – то вытаптывал, никто ничего с ним поделать не мог… Вот вытоптал он поле одного молодца, так тот разозлился и топор взял, пошёл змея порешить. Шёл долго, видит – лес. И тут птицы смолкли, тучи на солнце нашли, поднялся страшный ветер, и вышел из леса сам змей…
- А какой из себя змей был? – не отставал Карагалиев.
- Страшный такой, чудище о двенадцати головах, каждая огнём и жаром пышет. И говорил змей по-человечьи… И стал парень со змеем рубиться и всяко биться, и бились три дня, три ночи… И потрубил парень головы-то змею, вот три головы всего осталось, а руки-то молодец себе опалил…
- Руки опалил?! – так и подскочил Сашка. – Бабушка, миленькая, точно? Точно руки опалил?
- Точно, точно, сынок, - бабка благодушно сожмурилась. – Опалил руки. А когда срубил и эти три головы, то последняя наземь покатилась – да и опалила всего парня. И умереть бы ему – да подлетела малая птичка, обернулась девицей, умыла парня в ручье и смазала опаленные места чудо-мазью. Парень и выздоровел…
- Кислота – сто процентов! – кивнул Кама, услыхавший краем уха последнюю часть сказки.
- Вроде того… Ожог кислотой надо водой промывать.
Сашка разглядел среди гостей ещё парочку подходящих бабулек и отправился собирать сведения и у них. Он довольно усмехнулся, глянув на Игоря, самозабвенно истязавшего аккордеон: вот где талант-то пропадает!
Закатное небо пламенело над селом, над темнеющими деревьями, над дальней степью.
- Всё, надо отсюда сматываться, - выдохнул Игорь, едва они всей компанией выбрались из не в меру гостеприимного двора, - а то меня там уже хотят две какие-то селянки, и от них никак не отделаешься…
- Только две? – захихикала Светка, повисая у него на руке. – Стареешь, что ли?
- Да ну на фиг! Запарила меня эта «играй гармонь любимая»! Я весь взмок, вон, рубашка – хоть выжми… Чего я им, нанимался, что ли? Сыграй то, да сыграй сё…
- Меня заставляли соревноваться в пьянстве двое каких-то мужчин! Dise ist отвратительно! – пожаловался Вебер, красный, как рак, вытиравший потное лицо своим свитером.
- Я не удивляюсь, что тут такие алканавты живут, - с трудом выговорил смеющийся Карагалиев. – Ведь те бабушки рассказали же нам сказку про местного Змея Горыныча, который пил вино бочками! Все тут, стало быть, такие! Одержимые змием!
- Ага, и у него была нянька, он умел летать, да ещё и получал письма со всякими просьбами! – подхватила Светка. – Продвинутый такой Горыныч…
- И принесла нелёгкая к нему этого дебила, Василия Несчастного! – усмехнулся Игорь, сворачивая в глухой тупик, где был припаркован их грузовик с мумией дракона.
- Хорошая сказка, - вздохнул Кама. – Прикольная.
- Значит, жители этого села действительно сохранили в памяти какие-то легенды о живущих здесь реликтовых животных – драконах… - задумчиво сказал Вебер.
- А меня больше приколола та, другая сказка, - возразил «чёрный» археолог, отпирая кабину грузовика, - про Марку Богатого. Потому что в ней о Змее сообщено много подробностей.
- Вообще да, - поддержала Светка. – И дракон конкретный, - Змей Улан, он же Змиулан, покровитель черных туч, противник царя Огня и царицы этой, как её… Мала... Молоньицы…
- Хрен редьки не слаще! – подытожил Сашка, втискиваясь в кабину рядом с Игорем и Светкой. – Важно, что у змея есть жена, но сам он – людоед, умел летать, многое знал о любых людях, о кладах. К нему могли приходить с вопросами, но вот ответ могли узнать лишь хитростью, через помощь его жены. Чуял он русский дух.
- Телепат, падла, - оценил Игорь, заводя мотор. Юрик, Кама и Вебер влезли в крытый брезентом кузов, и машина тронулась в сторону ильменя Передний Хатын.
Было уже совсем темно, громогласно квакали невидимые лягушки и тихо шуршали шины по несуществующей дороге.
Целое море камыша заунывно шелестело под ветром, навевая не то тоску, не то сон, не то тревогу… Жутковато светила почти полная луна, - большая, желтая, как сыр, непривычно низкая.
- А здорово, что мы догадались такую машину приспособить! – радостно заметила Светка, когда они отцепляли брезент, закрывавший кузов. Собственно, это был даже не кузов.
- Да, идея приспособить мусоровозку под транспортировку контейнера – без сомнения, была гениальная! – поддержал Сашка. – А то сколько бы париться пришлось с погрузкой-выгрузкой… а тут что ж – раз! – подцепили, подняли, поставили…
- У нас в Германии мы бы… - начал было Вебер, стягивая свой край брезента.
- Мы вашу Германию ещё в сорок пятом… - многозначительно не договорил Игорь, и остальные зафыркали от смеха.
- Это я к тому, - примирительно продолжил «чёрный» археолог, - что вы там не приучены из говна конфетку сделать, если потребуется…А нам это – как раз плюнуть.
- Конфетку? Из гов…на?
- Не запоминай, - Кама дружески похлопал немца по плечу. – Всё, Игорь, давай в кабину, сгружай!
Контейнер с драгоценным трофеем плавно опустился на землю. Парни отцепили крюк и, открыв крышку, все вместе с трудом вытащили из ящика мумию.
- А симпатявый дракончик, - печально констатировала Парамонова, присев рядом с жёсткой, сухой, как чудовищная вобла, тушей в три метра длины, обернутой сложенными ссохшимися перепончатыми крыльями. Длинная мощная шея, вся в зеленовато-серых складках сморщенной, пупырчатой, чешуйчатой кожи, была неловко согнута вокруг длинного поджарого туловища, будто у спящего жирафа. Крупная, раза в три больше лошадиной, узкая вытянутая голова была уткнута под переднюю лапу – будто дракон спал, да так и не проснулся. Хитрое выраженье морды подчеркивали сожмуренные глаза, затянутые ороговевшими перепонками век и приоткрывшаяся, словно в усмешке, верхняя губа. Из-под её сморщенного края проглядывали тесно посаженные зубы.
- Представляю, какой размах у крыльев был, - Парамонова тронула шершавый сустав – в точности такой, какой был у птеродактилей. – Метров шесть, десять… Подсчитать надо будет точно, когда все свои записи в порядок приведём.
- Подсчитаем, не беспокойся, - Игорь снова сел в кабину и скомандовал ребятам подцепить пустой контейнер крюком, ловко погрузил его на платформу мусоровоза. Потом совместными усилиями они закрепили груз, снова натянули брезент, замаскировав подъемное приспособление.
- Слушай, Вебер, я тут вот что подумал, - позвал Криушин.
- Да, я тебя слушаю.
- Значит, дракона отсюда группа Эгерта извлекла в июле сорок второго, так? В июле же Эгерт тихо затопил баржу. А вот вопрос: как он – в принципе, если допустить, что всё-таки он должен был выполнить свою миссию до конца – так вот как он собирался вывезти этот груз в рейх?
- Он и не собирался вывозить его в рейх, - отозвался Фридрих сварливо. – Он должен был дождаться прихода немецких войск…
- Куда прихода? – встрял Кама. – Где дождаться?
- В Астрахани. Факт, что стратегия Гитлера на лето сорок второго - это разгром советских войск на юге, овладение районами Кавказа, выход к Волге, захват Сталинграда и Астрахани…
- Ишь ты, чешешь, как учитель истории! – восхитился Сергеев.
- Общеизвестен и факт, что немцы уже находились рядом с Астраханью, и Гитлер планировал завоевать ваш город всего за три дня.
- А на хрена Гитлеру нужна была наша вшивая Астрахань? – встрял Кама. – Чего он здесь не видел? Зимовать, что ль, собирался? Чёрной икры пожрать?
- Это я и сам тебе могу сказать, - вмешался Карагалиев. – У Гитлера было несколько планов, которые быстренько, по мере развития боевых действий, менялись, потому как аппетиты его всё время росли. Вот, допустим, ещё летом сорокового нацеливались на Киев и Минск и оговаривали возможность марша на Москву. В декабре сорокового придумали уже третий план, подразумевавший создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга – Астрахань, а, кажись, в июле сорок первого сам Гитлер внёс поправку, и вышел четвертый план - установление германского военного господства вплоть до Баку - устья Волги - Урала… Так что везде Астрахань фигурирует… Она – звено линии обороны, звено рубежа, всегда, при любом раскладе. Понял?
- Не один ты тут такой умный! - насмешливо добавила Светка. - Уже в сорок втором, когда немцы обломались с блицкригом на Восточном фронте, и накрылся весь замысел быстрого выхода на линию Волга – Астрахань, Гитлер тут же сориентировался на Евро-Арктический регион, который стал обзывать теперь не иначе, как «зоной судьбы»…
- Ну всё это круто, - завредничал фотограф, - но только я не пойму, что именно они собирались делать тут, у нас?
- Дело в том, - снова подал голос Вебер, - что командование вермахта не получило желаемого успеха в боях под Сталинградом. И тогда была сформирована механизированная группа войск именно для наступления на Астрахань и вообще в дельту Волги…
- Но зачем?!
- Да погоди ты! – рассердился Игорь. – Он тебе по порядку пытается, а ты…
- Уже тринадцатого августа сорок второго года…
- То есть, дракон Эгертом уже найден! – вклинилась Светка. – Значит, как раз к этому, четвертому плану Гитлера подходит… Значит, хотели быстро использовать свойства дракона для создания какого-то препарата, или быстро провести генетические опыты как раз, когда нацелились на Сталинград и Астрахань…
- Вероятно, - холодно подтвердил Фридрих. - И тринадцатого августа сорок второго года немецкие войска захватили Элисту, а тридцатого августа уже очутились на дальних подступах к Астрахани…
- У калмыцкого посёлка Хулхута, - вполголоса добавил Игорь. – Там памятник стоит.
- То есть, всего примерно в ста сорока километрах от вашего города, - закончил Вебер.
- Но хотели-то они чего?! – аж застонал Кама, изнемогший от ожидания.
- Они хотели без препятствий и усилий овладеть устьем Волги, и тем перерезать все важнейшие водные и железнодорожные коммуникации юга страны. Командование вермахта рассчитывало захватить Астрахань двадцать восьмого августа сорок второго года. Именно поэтому и наступали они в Нижнее Поволжье. Астрахань – прекрасная база.
- А вот ещё забавное хотите? - сказал Шурик.
- Валяй! – поддержал Криушин.
- Чтобы, значит, дезорганизовать всю боевую обстановку и посеять панику среди местного населения в Астраханском округе, ваша фашистская пропаганда, дорогой мой Фриц, пиарила здесь листовки с видами немецких солдат, купающихся в Волге…
- Голых? – уточнил Кама.
- Блин, да откуда я знаю? И листовки эти разбрасывались с самолетов над расположением наших войск и в тылу…
- А что же было дальше? – устало вздохнул Кама.
- Дальше всё просто здорово, - Игорь хлопнул Каму по плечу. - По приказу Ставки в середине августа из московской зоны обороны в Астрахань передислоцировали два укрепрайона. Они заняли оборону на дальних подступах к городу по внешнему обводу его обороны. Ну, а уже в конце августа и начале сентября у нас экстренно формировалась Двадцать Восьмая армия, и это все мы учили в школе.
- Кто учил, а кто и нет, - усмехнулся Сергеев. – Так что там с этой армией было?
- Ладно уж, - вздохнул доселе молчавший Юрик, - я объясню. Главная цель Двадцать Восьмой армии - остановить наступление фашистских войск в калмыцких степях. В помощь ей в сентябре-октябре сорок второго ещё были сформированы стрелковая дивизия и две стрелковые бригады, и в Астрахань прибыла шестая гвардейская танковая бригада и полк реактивных миномётов…
- Чего?
- Ну, «Катюш»! – нетерпеливо вставил Игорь.
- А-а!
- Ещё важнейшей задачей армии была защита железной дороги Астрахань - Кизляр. Её ведь построили ускоренными темпами, чуть больше, чем за год… Дорога эта имела стратегическое значение для всей страны, так как из Баку и Грозного круглосуточно шли эшелоны с нефтепродуктами. А в ноябре началось контрнаступление Двадцать Восьмой армии на левом фланге Сталинградского фронта…
- Боже, Юрочка, чем забита твоя бедная голова! – с притворным сочувствием сказала Светка и даже потрогала ладонью Юриков лоб.
- Дело в том, - подал голос Вебер, - что была и ещё одна возможность вывезти груз…то есть дракона, из Астрахани. В случае, если наступление провалится или по каким-либо ещё причинам. Вы, конечно, осведомлены о том, что летом сорок второго линия фронта прошла через территорию астраханского морского рейда, где шла массовая перекачка нефтепродуктов, прибывавших по Каспию из Баку. Немецкие самолеты бомбили суда, идущие с грузами нефти с Каспия по Волге. А безопасность рейда с августа сорок второго обеспечивала специально созданная флотилия сторожевых катеров. Были нередки случаи сражений экипажей судов с самолетами противника на акватории самого рейда и в Волго-Каспийском канале...
- Где-где? – вякнул Кама.
- Ну ты что уж, совсем, что ли, дурак клинический?! – возмутился Сашка. – Не знаешь, что за канал такой? Ведь ты ж по второму образованию географ! Стыдоба-то какая!
- Я тебе дам второй том Астраханской энциклопедии, который называется «История», там есть статья про этот канал, - утешил Каму добрый Даркевский.
- Таким образом, - невозмутимо продолжил Фридрих, - был как минимум один вариант вывоза груза. Например, инсценировать его попадание на борт вражеского самолета в результате такого боя…
- То есть, получается, что немцы пёрлись в Астрахань за драконом? – спросила Светка с самым серьёзным видом.
- Знаешь, детка, они пёрлись сюда по многим причинам, - заметил Игорь. – Тут тебе и Семь Святых, про которых это их «Анэнербэ» наверняка знало, тут и дракон, тут и прочие важные твари для опытов…
- Кошмар какой! – вдруг зловеще прошептал Кама. – Да ведь они собирались здесь устроить настоящую базу для всяких страшных экспериментов, в том числе – генетических… Может, никого отсюда в рейх и вывозить не собирались – а просто искали сырьё для будущей лаборатории? Вот представляю! А чего же? Организовали бы прямо тут, в степи где-нибудь, или прямо в городе, такую лабораторию… И все разработки - сразу в дело.
- Ну всё, понесло… - вздохнул Сашка. – Сейчас готовый научно-фантастический роман выйдет, потерпите минуты три.
- Да зря ты ехидничаешь, - пожал плечами Кама, - может, я прав. Раз вы говорите, что через Астрахань в любом случае должен был проходить рубеж империи, то есть, третьего рейха, то логично ведь, что здесь, на самом переднем крае, будет такой научный центр… Выращивали бы тут монстров Франкенштейна, или мутантов доктора Сальватора – вон, море рядом… Да ведь построили же Кап-Яр в нашей степи! И испытывали там сначала стыренные у фашистов разработки ракет этих…как их… Эр-один. Значит, все предпосылки к тому были…
- Ладно, Камыч, хватит бредить. Так договориться до любого абсурда можно. Давайте делом лучше займёмся. А всё то – дело прошлое, и следов никаких не осталось, ни доказательств. – Внёс рационализаторское предложение «чёрный» археолог. – К тому же, немцы вообще могли по куда более простой причине сюда так рваться. А именно – из-за наших месторождений природного газа и нефти. Про них уже в начале двадцатого века прекрасно знали, а то и раньше… Вон, в начале девятисотых годов природный газ пошёл прямо из-под земли во время строительных работ у Братского садика, и загорелся, а погас, вроде бы, только через три года. А в Морском садике из-под земли проступала нефть. Месторождения открывали и на юге области, и в районе АЦКК, и в Кири-Килях газ шёл из земли… Никакого секрета из всех этих сведений не делали, так что немцы вполне могли располагать информацией… Вот и представьте, каким лакомым кусочком наш городишко для них был…
- Час от часу не легче! – покачал головой Сашка.
- Ну что же, теперь оттащим мумию подальше в камыши? – уточнил Даркевский шепотом.
- Давайте, - скомандовал Игорь, - беритесь.
С хрустом и шелестом, ломая камыши, археологи поволокли мумию дракона подальше в непролазную заросль.
- Тихо! – вдруг замер Кама.
- Что такое? – Сашка стал дергать его за рукав.
- Тихо ты! Шуршит что-то!
Все замерли и стали прислушиваться.
Среди тихого шелеста камыша отчетливо различался другой, куда более громкий, наглый хруст, раздававшийся всё ближе и ближе.
- К нам кто-то подкрадывается, - установил Криушин, тщетно всматриваясь в темноту: фонари решили не включать. – И весьма большой.
- К нам что-то прётся! – уточнил Карагалиев прямо в ухо замершему Веберу. – Оно размером со слона!
- Кто-то собирается на нас напасть! – с ужасом передал Вебер Даркевскому. – Огромный динозавр!
Юрик обернулся к Светке:
- Он сейчас нападёт! Это реликтовая тварь! Наверное, надо бежать!
Вдруг мумию с огромной силой что-то дёрнуло из тёмных камышей.
От рывка все попадали на землю, а дракон стремительно заскользил по сломанным стеблям, будто его тащил кто-то другой, не менее огромный и сильный, - но только живой, а не мумифицированный.
- Эй! Да его сейчас утащат! Стой! Это наше… наш! – завопила Парамонова, забыв обо всякой осторожности.
Словно в ответ из камышей раздался оглушительный мерзкий звук, от которого заныли зубы. Он был похож сразу на очень резкий высокий свист и громкое шипенье. Все отпрянули назад.
- Господи! Вот визжит! – ужаснулся Кама, зажимая уши.
- Да это ж ещё один такой! Дракон! – просипела Светка, машинально прячась Игорю за спину. – И он сейчас…
Раздавшийся хруст, треск и чавканье не оставили сомнений в том, что именно он сейчас предпринимает…
- Голодуха у них тут, что ли? Бескормица? – тупо удивился Карагалиев, продвигаясь в направлении жутких звуков, как бандар-лог, загипнотизированный Каа. Игорь ухватил его за плечо и потянул назад.
- Жрёт нашу мумию, как воблу! – проворчал Криушин. – Схавает – и не подавится, гад…
В тусклом свете луны над метелками камыша на миг взметнулась длинная гибкая шея с узкой башкой и раскрытой пастью, и тут же прянула обратно вниз.
- Уходим! – Криушин вскочил с земли, рванул за собой жену. Остальные, не прося повторять дважды, бросились следом, к машине.
Юрик, Сашка и Кама запрыгнули в кузов, Игорь – за руль, Светка и Вебер впихнулись в кабину рядом с ним.
Не успел «чёрный» археолог завести мотор, как из заросли вверх подлетело что-то огромное, темное и, вроде, крылатое. Разглядеть почти ничего было нельзя.
- Ни хрена себе! – Светка припала к окну. – Летучая гадина! Она летит к нам!
В передний бампер тяжело ударило. Машину тряхануло так, что она аж подскочила, Парамонова ударилась о стекло и выругалась.
- Что за… - начал было Игорь, но тут новый удар сотряс кабину.
- Это дракон! Он нас таранит! – вскричал дотоле невозмутимый Вебер, тыча пальцем в направлении чуда-явления. – Он заходит ещё раз!
- Пригнитесь, идиоты! – рявкнул Игорь и дал задний ход.
Прямо в центр лобового стекла врезалось будто стенобитное орудие, разбив его на миллион осколков.
В проломе показалась огромная темная тварь, изготовившаяся прыгать, на ее узкой хищной морде, вроде щучьей, сверкали хитрые желтые глазки. Страхолюдина покачивала гибкой шеей, словно примеряясь для следующего точного удара…
- Zuruck! – заорал Вебер и двинул Игоря кулаком в плечо. – Gieb Gas! Los! Los!
Игорь нажал на педаль, покалеченная машина быстро дала задний ход, виляя на разбитой дороге. Тварь издала свой фирменный визг, подпрыгнула и снова метнулась к мусоровозу. Криушин резко вывернул руль, машину занесло вбок, и гадина промахнулась и унеслась во мрак.
- Промазала! – радостно заорала Светка. – Ага! Выкуси!
- Ни хрена себе Джиперс-Криперс! – ошарашенно пробормотал Игорь.
- Поехали отсюда! – взмолился Вебер. – Скорее!
Машина, наконец, развернулась и понеслась прочь от проклятых ильменей.
Если бы в следующие десять минут кто-нибудь мог наблюдать путь мусоровоза с выбитым ветровым стеклом, он бы с ужасом увидел странную крылатую тварь, размерами побольше самого грузовика, нёсшуюся с ним наперегонки. Тварь то пикировала к самой земле, то взлетала высоко, совсем пропадая из виду, то мчалась почти вплотную к машине…
Потом так же неожиданно развернулась и полетела в обратном направлении, словно потеряв всякий интерес к погоне.
Впереди показались огни села Буруны.
- Хочешь заехать в село? – удивилась Светка действиям Игоря, машинально выбирая из волос осколки.
- Хочу, чтоб нам поставили стекло. Иначе что ж? До первого поста ДПС. Да и кровь с физиономий смыть не мешает. Опять же – гаишники увидят, остановят. Нам это ни к чему…
- Что такое было?! – встревоженный Сашка кинулся к кабине, едва машина встала у гостеприимно светившей вывески автосервиса. Испуганные Юрик и Кама заглянули через Сашкино плечо в кабину, усыпанную битым стеклом.
- Боже! Что с вами такое?
- А стекло…Ёлки зелёные!
-Чего у вас глаза такие квадратные?
- Вы же все в крови!
- На нас напал дракон! – сообщила Светка.
- Чего?! Когда?! Как?!
- Сейчас всё расскажем, - пообещала она, выбираясь из кабины вслед за Вебером, вежливо подавшим ей руку, - но сначала надо немного почиститься…
В замызганное зеркало придорожного сортира, освещенного тусклой, будто керосиновой, лампочкой Ильича, Парамонова внимательно разглядывала своё, Игорево и Фридрихово лица, все в кровоточащих порезах. В волосах бриллиантами просверкивали мелкие противные осколки.
- Хорошо, что сейчас ночь, - вздохнула Светка, - может, нас не заметят гаишники…
- Почему вы так боитесь этих людей? Разве эти…гаишники не окажут нам помощь при виде нашего плачевного состояния? – спросил Вебер, строго глядя на своих товарищей по несчастью.
Светка и Игорь так и вытаращились на него.
- Помощь? – наконец, криво усмехнулся Криушин. – Я тебе сейчас скажу, какую они нам окажут помощь. Сначала остановят. Потом посмотрят на наши рожи – и попросят документы. Их заберут, а нас попросят выйти из машины. Пока один - двое станут задавать нам троим всякие-разные вопросы, другие заглянут в кузов и выволокут оттуда Сашку, Каму и Юрку. Хорошо, если не навешают им по первое число… И нам заодно…
- Но за что же?! – возмутился немец.
- А так, для профилактики! Все их документы тоже заберут. Машину станут внимательно осматривать и обыскивать. Особенно их обрадует контейнер и кран, приспособленный под мусорные баки. Обыщут заодно и нас – мой пистолет наверняка не вызовет никаких вопросов, у нас же каждый первый с оружием ходит, как же, конечно! В самом лучшем случае нас оставят ночевать на посту ДПС, но скорее всего…
- Хорошо, я тебя понял, - устало прервал Вебер и, отвернувшись к зеркалу, стал сосредоточенно вытряхивать стекло из своих стриженых «под Гитлер-югенд» волос.
- Даркевский, ты со мной, - Игорь поманил встревоженного Юрика, заглянувшего в туалет. – Пойдем стекло вставлять. Узнал, сколько возьмут?
- Да.
- Тогда пошли… А вы все ждите где-нибудь в темном уголку, не светитесь перед местными.
- Почему это село названо Буруны, когда кругом – одна степь? – спросил Вебер, когда они вчетвером сидели на поваленном заборе и ждали возвращения Игоря и Юрика с машиной.
- Раньше здесь море было, - лениво отозвался Сашка. – В Караванное приставали караваны соляных барж… Потом море ушло…
- Почему же он на нас напал? – размышлял вслух Кама. – Чем-то, видать, мы его разозлили…
- Глянуло оно разок на твою пачку – вот и разозлилось! – заявил Шурик, закуривая.
Кама вздохнул и, согнувшись, принялся перешнуровывать ботинки. В отсвете вывески что-то, сверкнув, свесилось с его шеи на тонком шнурке и закачалось в такт движениям. Светка мигом придвинулась.
- Эй! А это что за камушек зелёненький? – она, вертя в пальцах, пыталась разглядеть Камину безделушку.
- Это изумруд, - признался фотограф, пряча кулон назад под рубашку.
- С каких это пор ты на шее украшения таскаешь? – зевнул Сашка.
- Это подарок.
- Кто это тебя драгоценностями задаривает? – хихикнула любопытная Парамонова.
- Юлька моя. Это же изумруд, камень магов. Вот она и намекает на мои магические склонности…
- Чего, решила взять тебя не мытьём, так катаньем? Не хочешь добром – так она приворот решила организовать? – съязвил Сашка.
- Постой, при чём тут маги? – не отставала Светка.
- Объясняю один раз. Изумруд называется «камнем магов», потому как они считали его символом целомудрия. Если человек, носящий его, совершит преступление против нравственности…
- Это какое же, например? – перебил насмешливый Карагалиев.
- Трахнется с кем попало, вот какое! – раздраженно отозвалась Светка. – Дальше говори, Кам!
- Если совершит - то камень рассыпается, прямо в порошок. Ещё изумруд считается камнем тайны – в «Изумрудной скрижали» Гермеса Трисмегиста описаны тайны мироздания, вот почему именно изумруду приписывают способность хранить тайну мироздания и всех живых существ, причин всего сущего. Чем изумруд полезен? Ну, допустим, он помогает предсказаниям и вещим снам. А по индуистской легенде изумруд произошёл из желчи змеи, которую бог Индра пролил на землю. В негативном своем аспекте камень означает проклятое знание, и может предотвратить козни демонов, если используется как талисман.
- Приехали! – возмутился Шурик. – Вот чего зверушка-то и забесилась. Проклятое знание, понимаешь. Камень из драконьей желчи… Ты б еще красной тряпкой помахал!
- А зеленый цвет изумруда считался у христиан цветом рая… Египтяне, кстати, тоже приписывали изумруду значение живой зелени и возрождения. Согласно магическим учениям, хороший изумруд связан с Меркурием, и он дает человеку дар пророчества, если носить его под языком…
- Чего ж ты его тогда на шее таскаешь? – поддел Сашка.
- Невкусный потому что! – огрызнулся Сергеев.
- Вон наши едут, - увидела Светка.
Фары подъехавшего мусоровоза призывно мигнули.
На обратном пути долго спорили о том, к кому из них поселить Вебера – не оставлять же его в гостинице. Сошлись на том, что перенесут все его пожитки к Сашке.
К полудню, вернув мусоровоз хозяевам и забрав вещи Вебера, вся компания собралась в Лычковском гараже.
- У нас в запасе ещё только день, - напомнил Игорь, помешивая в пиале ароматный зеленый чай. – Ванька послезавтра возвращается, и не следует, по-моему, злоупотреблять его гостеприимством.
- Да уж! – фыркнула Светка, едва не расплескав содержимое своей кружки. – А то, как нас пустит кто к себе в гости – так будто Мамай прошёл! Только и знаем, как людям гадить…
- Ладно, тогда отвезем термос в Косику, - начал было Сашка.
- Сначала выпотрошим его, - напомнил Кама.
- Ну зачем потрошить здесь? – рассердился Сашка. – Яичницу ты, что ли, собрался жарить из этого грифоньего яйца?
Светка хохотала, Вебер едва заметно улыбался: не то до него не доходил юмор, не то он стеснялся открыто выражать свои эмоции.
- Я предлагаю заняться частичным восстановлением библиотеки-тридцать, - подал идею Даркевский.
- На хрена нам это сдалось? – устало вздохнул Кама.
- Узнаем, какие свойства приписывали дракону народные легенды и, таким образом, поймём, зачем ещё он мог понадобиться генетикам Третьего рейха, - пожал плечами Юрик.
- Это действительно необходимо, - подключился Вебер. – Ведь если мы не знаем всех потенциальных свойств, то не осознаем и всех возможных опасностей, и последствий.
- Бумажными раскопками сами занимайтесь, тут я пас! – отмахнулся фотограф. – И вообще, мне надо заказ один выполнить, да и директриса «Понизовья» меня уже заела… Они готовят какой-то там показ летней коллекции шмоток – вот и просят снять этих вешалок…
- Вешалок? – глупо переспросил Фридрих.
- Ну да, манекенщиц… Так что я пока вас покину, а как соберётесь в Косику – кликните. Идёт?
- Идёт, идёт, - помахал ему Игорь, - меньше народу – больше кислороду!
***
- Слушайте, а кто-нибудь запомнил, как наша змеюка выглядела? – сказала Светка. – Лапы-то у нее ведь были…
- Конечно были, - уверенно кивнул Вебер. – Она двигалась, как варан.
- Я не особо запомнил, - поморщился Игорь, - я всё больше был занят тем, чтоб увезти оттуда наши задницы!
- А визжала-то она как мерзко! – от воспоминания Даркевский поёжился.
- Да не визжала она, Юр, а вообще шипела, - возразила Светка. – Или даже свистела… Вон, помнишь, в русском «Сказании о Вавилонском царстве» сообщается, что огромный змей был такой толщины, что через него, лежащего, перебирались по лестнице, а когда его нечаянно разбудили послы, то он именно засвистел, и от этого кони пали замертво, а половина людей ослепла и тоже упала…
- Значит, ультразвук, - определил Игорь, - раз у всех глаза лопнули.
- Я просто к тому говорю, что в России вообще драконы – не редкость. И в том числе – на Волге. Я вот тут кое-что нарыла. От 1526 года есть описание Московии австрийским послом Сигизмундом Герберштейном. Чувак этот пишет, что «…Сторона сия изобилует рощами и лесами, в которых можно наблюдать страшные явления. Идолопоклонники пестуют необычных тварей – черных жирных змей о четырех лапах… Русские со страхом и благоговением поклоняются им, выползающим к поставленной пище…Там и поныне много идолопоклонников, которые кормят у себя дома каких-то змей с короткими лапами наподобие ящериц с черным и жирным телом, имеющих более 3-х пядей (60-75 сантиметров) в длину и называемых гивоитами…».
- Жуть какая! – восхитился Сашка. – Но наша гадина поболее ведь была…
- Куда как поболее! – уверил его Игорь. – Чуть машину не перевернула к чертям собачьим.
- Ещё похожее есть в Полном собрании русских летописей. Там есть запись от 1582 года: «В лето изыдоша крокодилы лютии из реки и путь затвориша, людей много поядаша, и ужосашося люди и молиша бога по всей земле. И паки спряташися, а иных избиша». Это происходило под Новгородом, а река – Волхов. А агент английской торговой компании Джером Горсей писал в 1589 году, что выехал из Варшавы, переехал через реку, где на берегу лежал ядовитый мертвый крокодил, которому мои люди разорвали брюхо копьями. При этом распространилось такое зловоние, что посол им был отравлен, и пролежал больной в ближайшей деревне. А вот и кое-что к нам поближе. В Арзамасе, под Нижним Новгородом, появился «арзамасский монструз», упомянутый сначала в шешнадцатом веке, а потом – в 1719 году. Архивная запись гласит: «Лета 1719 июня четвертого дня была в уезде буря великая, и смерч, и град. И упал с неба Змий, Божьим гневом опаленный, и смердел отвратно. И помня указ Божьей милостью государя нашего Петра Алексеевича от лета 1718 о Куншткаморе и сбору для ея диковин разных, монструзов и уродов всяких …змия сего бросили в бочку с крепким двойным вином». Бумагу подписал земский комиссар Василий Штыков. Но бочка до Петербурга, как водится, не дошла. Двойное вино – это водка, наверняка даже. Может, народ на нее и позарился – а трупятину выкинул… Есть и вообще потрясная запись некоего священника от 1816 года, где сказано, что когда он с компанией плыл в лодке по Волге, то увидел «огромного летящего змея, который нёс во рту человека со всем одеянием. И слышно было только от оного несчастного человека «Их!Их!». И перелетел змей Волгу и упал с человеком в болота». Поняли?! Ведь это наш драконище или его родня! Всем известны Несси и Лыбынкырский черт из Якутии, и сказы Бажова про Великого Полоза и прочих огромных гадов… Да вообще, встречаются же двухголовые змеи – чем не драконы? А в тридцатом году двое французов в Африке встретили в пещере дракона, у него было отвратное кислотное дыханье, ощущаемое с расстояния в пару метров. Ну, всего и не перескажешь… Хотя есть тут одна версия – куда как интересная, у Шемшука, насколько я помню. У него во всех книгах проводится мысль, что после колоссальной мировой ядерной катастрофы тысячелетия назад, в которой погибла тогдашняя земная цивилизация, и на планете стали приживаться венерианские захватчики, оставшаяся часть биосферы схоронилась под землей. И что подземная биосфера вполне жизнеспособна. Особенно прикольная мысль – что весь мировой океан связан с гигантской системой подземных вод и пещер. И именно оттуда проникают в моря и озера на поверхности всякие гады, Несси, драконы и чудища...
- Ну, а как же под землей растения существовать могут? – перебил Игорь. – А как же всякий там фотосинтез, который без солнечного света происходить не может?
- Оказывается, может – если воздействовать слабым электротоком. Да вообще, если былины вспомнить – там же говорится, что Змея Горыныча держали на цепях и даже пахали на нём землю. Но не всякие люди, а только богатыри…
- Ладно, подруга, - усмехнулся Карагалиев, - теперь моя очередь. Я нарыл вообще кое-то сногсшибательное. И где, вы думаете? Всё у того же нашего старинного приятеля Эвлии Челеби, побывавшего в Астрахани в чёртовом тысяча шестьсот шестьдесят шестом году. И написано у него вот что. «…Теперь, под неправедной властью короля Москвы, на берегу Волги высится прекрасный, приятный взору каменный город-крепость Астрахань; его укрепления построены в три ряда, цитадель имеет форму треугольника, а внешняя стена – форму шестиугольника…Цитадель – это прочное укрепление со своим рвом. Её стены в форме треугольника имеют протяженность две тысячи шагов, в них – двое ворот. В древние времена этот город лежал в развалинах и в нем находился дракон – аждерха. Пожирая всех сынов человеческих, обитающих в степи Хейхат, и всех живых тварей, он погубил несколько стран. Впоследствии некий хан-богатырь убил этого дракона, а всю округу сделал безопасной и благоустроенной – поэтому эту страну стали называть Аждерхан…»
- Боже ты мой! – так и подскочила Светка. – Вот он, наш чёртов городок! Драконье логово! Надо же, Аждерха, значит. Вот вам и название откуда. А то Астрахань да Астрахань… А оно, оказывается, вовсе Аждерхан… Обалдеть!
- Ну, а степь Хейхат – это степи Подонья и Поволжья, - на всякий случай пояснил Даркевский.
- Чего же удивляться, что фашисты сюда намыливались, - задумчиво заметил Игорь. – Хотели прямо на месте осмотреть драконье пэ-эм-жэ.
- Ну, а степь Хейхат – это степи Подонья и Поволжья, - на всякий случай пояснил Даркевский.
- Чего же удивляться, что фашисты сюда намыливались… - задумчиво заметил Игорь. – Хотели прямо на месте осмотреть драконье пэ-эм-жэ.
- Самое прикольное, - снова вмешался Шурик, - это то, что по славянским мифам Вырий-сад, он же – Ирий, он же – рай, - охраняют многоглавые змеи, а само слово «рай» происходит от слова «река», как считают некоторые лингвисты. Ну, куда уж больше – не просто река, а Ра-река, Волга, то есть. То есть, змеи-драконы у нас тут изначально проживали. Если уж рай славянский расположен был именно здесь. Да к тому же, именно на дне нашего Хвалынского моря стоит медный дом, в котором обитает Змей Огненный, и он стережет богатырские доспехи, ключ от терема князя Владимира и сбрую для богатырских коней. И только лебедь мог долететь туда и заклевать Змея, если что…
- А я просмотрел башкирский народный эпос, - подал голос Вебер, - и там почему-то тоже есть похожие имена… Сейчас, я выписал… Вот. Аждаха - персонаж эпических сказаний и сказок народов Ближнего и Среднего Востока — змей чудовищных размеров. По башкирским народным поверьям, в аждаху превращается обыкновенная змея, прожившая от 100 до 500 лет. Обычно живут аждахи за мифической горой Каф или Кафтау. Кафтау - это волшебная гора на краю света, где обитают персонажи сказок и эпических сказаний народов Ближнего и Среднего Востока. Может быть, это Кавказ…
- Неплохо сработались, - оценил Игорь, довольно прищуриваясь на товарищей.
-Кстати, на Урале вообще полно легенд о гиганских змеях, наделенных удивительными способностями. – Заметила Светка. – Например, на Среднем Урале знали некоего Полоза – гигантского толстого гада, про него даже сказы Бажова есть. Так вот этот Полоз жил в пещере, в золотом дворце, мог ползать и под землей, и по земле, а там, где он проползает, остается след – выжженная земля и золото. Человека он мог и наградить, а мог задушить или испепелить огнем. Сам он охранял несметные сокровища и воевал с муравьями, а еще мог превращаться в человека – в мужика с вьющейся бородой и желтым лицом.
- Погодите, салаги, я ещё не закончил, - усмехнулся Карагалиев. – Есть история от уральских казаков за тысяча восемьсот пятьдесят восьмой год. Так там дело было в Киргизской Букеевской Орде. Совсем рядом, короче. Сказано, что прямо в степи, недалеко от ханской ставки, днём грохнулся с неба на землю огромный «змий», толщиной с самого большого верблюда, а длиной саженей двадцать…
- Это, стало быть, сорок метров с гаком! – мгновенно подсчитал Игорь.
- Здоровая дура! – восхитилась Парамонова.
- И этот «змий», значит, с минуту лежал неподвижно, - продолжил Сашка, - а потом очухался, свернулся в кольцо, поднял голову на две сажени от земли – и как зашипит! Все люди и звери в ужасе попадали мордами в пол…то есть в землю. А тут ещё, до кучи, с неба спустилось облако и замерло над гадом. Гад на него и запрыгнул. Облако его окутало, заклубилось – и ушло в небо. Только его и видели.
- Ну, значит, у нас тут действительно всегда драконы жили, - невозмутимо резюмировал Даркевский.
- Я бы ещё хотел добавить, - снова вмешался Вебер, - из башкирского эпоса «Урал-батыр». Там есть история о том, как Урал-батыр встретил принца Заркума, сына падишаха Змеиного царства. Урал-батыр в лесу увидел, как огромный змей напал на оленя и безуспешно пытался его проглотить – но оленьи рога застряли. Змей объяснил, что он сватался к царевне, но ему отказали, поскольку он – не человек. Тогда его отец посоветовал ему пойти на охоту, найти оленя с рогами в двенадцать ветвей и проглотить его. Тогда, сказал он, Заркум сможет превращаться в кого угодно, и станет самым красивым из всех людей. И в том же эпосе упомянуто, что большинство драконов Змеиного царства были когда-то, в незапамятные времена, людьми. Но их выследил змей, проглотил – и они стали его сутью, его головами.
Ещё в древности змеи преследовали людей, одних обращали в рабство, а других съедали, отращивая себе головы. То есть, уже всё понятно: змеи использовали ткани - белки, ДНК, - человеческих тел как строительный материал для изменения своего облика. И из-за этой способности драконов-змеев, вероятно, генетики Гиммлера также пытались добыть дракона…
- А я опять вспомнила из книг Шемшука! – перебила Светка.
- Вот ведь дались они тебе! – усмехнулся Игорь.
- Но там такое написано! Например, что у всех народов Земли есть сказки и мифы о драконах, которым нужны были жертвы, так? Вон, у башкиров хоть. И на кой ещё, кроме как для генетических экспериментов, нужно было приносить периодически в жертву драконам живых людей – вон хоть, как Андромеду в мифе о Персее? Ясно же, что этим уродам нужны были человеческие живые клетки… И у индейцев Северной Америки есть миф о нашествии на землю драконов, которые угробили цивилизацию людей. А у древних индийцев есть мифы о Нагах – змеелюдях или змеебогах, которые живут в подземных дворцах… Я сама даже помню из мифов Древнего Египта о том, что злой бог Сет мог превращаться в летающего дракона, пыхающего огнём, с какими-то железными перьями и вообще больше похожего на космический корабль…А бога Вишну называли «единым с Расой Змеев». И везде есть легенды о битвах богатырей с драконами. И вообще, всё это у Блаватской в «Тайной доктрине есть». Это первоисточник.
- Ребята, а вот здесь вообще столько всего жуткого! Да генетики рейха за драконом должны были охотиться больше, чем Неуловимые Мстители за короной Российской империи! – вскричал Сашка, потрясая толстой книгой Проппа про волшебные сказки. – Тут вообще такое есть! Вот, например, я теперь знаю, почему змеюка за нами гналась. По сказкам, герой приканчивает главного дракона, или змея, а после этого боя за ним гонится змеиха – чтобы проглотить героя, убийцу ее мужа или сына. Змеиха в этих случаях является для слушателя совершенно неожиданно, ее появление в ходе действия не нужно, не мотивировано…
- Эй, так эта тварь подумала, что это мы укокошили того, первого дракона? - вытаращилась Светка. – Ну да… Она ж не разбирает, что это мумия, а не свежий труп. Видит – дохлятина – вот и…
- Потом ещё одно, для чего в рейхе дракон был нужен. Именно дракон-змей давал герою всякие полезные вещи или знания. Например, он давал магические способности, особенно - способность исцелять и способность понимать язык животных. В греческой сказке змей-дракон проглатывает царевича, чтобы научить его птичьему языку, и вновь выхаркивает его. Даёт себя временно сожрать и Вяйнемейнен в Калевале, чтобы узнать три волшебных слова. А в долганском мифе Змей, обвившись вокруг героя, дунул ему в левое ухо, и герою открылся язык птиц и рыб. Но можно научиться птичьему и звериному языку и попроще – например, если просто съесть кусочек или какую-нибудь частицу змеи, или навар или суп из змеиного мяса…
- Гадость! – не выдержал Вебер.
- Погодите, так ведь Зигфрид-то, когда помылся в крови дракона, тоже приобрёл дар понимать язык зверей, - припомнил Криушин. – То есть, вроде бы так…
- Ещё одна важная деталь – это то, что драконы вечно утаскивают в свою берлогу каких-то баб, то простолюдинок, то царевен, и не жрут их, а берут в жёны. Но я это всё почему назвал? Да потому, что всё это показывает на возможность скрестить гены человека и дракона и действительно вывести суперчеловека, супергероя! Съел белок дракона с его генетической информацией – и приобрел драконьи способности. Ну, про второй пример и так всё ясно – там в итоге родится какой-нибудь получеловек-полудракон… И кстати, по австралийским мифам, если человека проглотил Змей, то выплюнутый человек или погибает от этого, или приобретает магические силы и здоровье. Понятно? Прямое указание на генетические опыты! Если привьются чужеродные гены – то человек станет супергероем. Не привьются – ему каюк. То, что нас не убивает, одним словом, делает нас сильнее.
- Ну, Сань, это ты, по-моему, преувеличил… - робко вклинился Даркевский.
- Ха! А вот партай геноссы из «Анэнербэ» не боялись преувеличивать, раз искали дорогу в Шамбалу, лазили за Ноевым ковчегом на Арарат и черт те чего ещё. Так что смотри на вещи шире. – Сашка до того воодушевился, что никак не мог усидеть на месте. – Но, камрады, есть ещё кое-что вообще убойное. То, что стопроцентно доказывает возможность скрещивания генов человека и дракона. Короче, и в египетских текстах «Книги Мертвых», и в наших сказках про Ивана-дурака говорится о том, что всякий Змей-дракон может погибнуть от своего собственного вида, от самого себя. В сказках есть упоминание того, что змееборец, способный победить дракона, сам рожден от дракона, змея или рыбы. Это один хрен, потому что драконы считались и водяными жителями тоже… В общем, только тот, кто ему генетически близок, может с ним сладить. Вот такая занимательная биология, блин.
- Ну, всё правильно, - пожала плечами Светка, - по мифу о происхождении скифского народа, который у Геродота изложен, первый скиф произошёл от союза самого Геракла со змееногой девой. И если учесть, что скифы – одни из предков славян и вообще русских, то, значит, в нас тоже есть эта…кровь Нагов! И именно наши богатыри всё время мочили змеев… Так что всё логично, парни.
- Жаль, что мы решили мумию …ликвидировать, - вздохнул Игорь. – Надо было её загнать подороже америкосам.
- Вот так здрасьте! – удивился Карагалиев. – Ты же сам хотел, чтобы мы ее увезли и…
- Я, если ты хорошенько вспомнишь, очень сильно хотел, чтобы мы добыли груз с баржи. Любой ценой. Но я ни слова не сказал, что мумию дракона надо возвращать в ильмени, где её немедленно сожрут, - ответил Игорь, вызывающе вздернув бровь.
- Чего уж теперь рассуждать, - вздохнула Светка. – После драки-то.
- Ты, Криушин, иногда меня просто пугаешь! – заметил Сашка. – Полная непредсказуха с тобой.
- А я тут ещё вот что подумала, - прервала Парамонова их содержательный диалог. - Ведь повреждение цепочек ДНК при начале рака – это и есть начальная стадия генетических изменений, мутаций. Использовалась же она «богами», или инопланетянами, для опытов по выведению разных существ. Видимо, из этих свойств могла идти способность драконьей крови к регенерации и вообще способность драконов отращивать себе отрубленные головы.
- Стало быть, драконья кровь фашистам была нужна как некий ключ для всех прочих опытов, - невозмутимо пожал плечами Игорь.
- Теперь мы этого не узнаем, - пессимистично заключил Вебер.
- Да оно нам и не нужно, - зевнул Сашка.
- Может, всё-таки вскроем термос, а яйцо грифона… - начала было Светка.
- Попробуем его высидеть, что ли? – раздраженно оборвал Сашка.
- Да нет же, сунем в инкубатор для цыплят! И посмотрим – а вдруг правда вылупится?
- Вылупится – а потом что? Будешь выращивать дома гиппогрифа? Назовёшь его Джонни, или Пердонни… Ты ж всегда такие дурацкие имена своим собакам даешь! – фыркал Сашка, не давая слова вставить хихикавшей Светлане.
- Уймитесь, - Игорь тяжело положил руку Сашке на плечо. – Никого высиживать и выращивать не будем. Вскроем термос уже в Косике, в степи – а то мало ли какая в нем зараза, а яйцо тихо зароем в песочек где-нибудь на кургане. И – наше дело сторона.
- Ага, а какой-нибудь дурак его там найдет и подумает, что это – яйцо динозавра! – возмутилась Парамонова мужниной беспечности. – И потащит его продавать…
- Наше дело сторона, - заупрямился Криушин, для пущей убедительности схватил жену и закружил по комнате. Светка визжала и громко, неблагозвучно хохотала.
- Не разбей мне люстру, верста коломенская! – заворчал Шурик на развеселившегося Игоря и поднялся с дивана. – Пошли, мужики, поляну накроем, а то жрать уже охота.
- Самое интересное, что Вадиков дедушка и его группа знали, что грифоны обитают не только у Косики, - заметил Даркевский, когда всей компанией они уплетали Сашкину стряпню. – Помнишь, Игорь?
- Ну да, там, в бумагах этих, ещё упомянуто, что искать объект Гэ-три следует в районе озера Золотое на острове Тренин посреди Волги у села Ступино, или – в районе бугра Таутобе почти на нынешней границе Красноярского и Харабалинского районов, или - на возвышенности Бесшокы, что севернее песков Батпайсагыр, уже на территории братского Казахстана. Но всего вероятнее, - и там, и там, и оба места фашисты собирались обследовать… Причем про возвышенность эту и про бугор сказано четко, даже координаты есть.
Светка тут же выскочила из-за стола, расплескав кофе изо всех кружек, и через минуту вернулась с топографической картой области.
- Смотрите сюда, - она расстелила бумажную простыню прямо поверх посуды и кофейных луж. - Если судить по карте, то грифоны обитали в широкой полосе с юго-запада на северо-восток от Косики до песков Батпайсагыр. И находить их могли в любой точке этого «пояса», например, в древнем Сарай-Бату, или – в Красном Яру… В общем, ищи не хочу.
- Обнадёживает, - поморщился Сашка.
- Нам лучше ограничиться пока только Косикой – ведь оттуда действительно яйцо грифона было извлечено, - предложил Юрик.
- Угу, - заметила Парамонова, - и если ещё и там на нас какая тварь нападать станет - то Косикой мы и ограничимся. И надолго!
Глава 7. Лучше гор могут быть только степи.
Фридрих с тоской посмотрел на термометр: ртуть замерла на отметке плюс тридцать восемь.
А на дворе, между тем, апрель. Если во всём мире и творилась чертовщина с погодой, то в этом месте всякие показатели аномальности вообще зашкаливали. Что областной центр, что вся область – одна большая аномальная зона. Астраханский треугольник, да и только. Когда проезжали по федеральной трассе М-6 поселок Ленино, Вебер видел буйно цветущие вишневые деревья, а у Замьян дети вовсю купались в Волге. Н-да, гиблое это место, - Россия…
Вздохнув, Фридрих положил термометр обратно в Светкин «хаммер» и зашагал к остальным.
Они сидели рядком на берегу речки Енотаевки и медитативно созерцали движение парома в районе села Косика, изображая из себя ленивый «пикник на обочине». Над костерком булькал котелок, на выцветшей скатерти были разложены нехитрые припасы.
- Присаживайся, геноссе, - Игорь широким жестом протянул подошедшему дымившуюся кружку с чаем.
- Данке, - церемонно ответил немец и приземлился рядом с «чёрным» археологом. Видимо потому, что их знакомство началось с хорошего мордобоя, теперь оба держались без малейшей скованности, будто были знакомы всю жизнь.
Парамонова поднялась с тёплой земли, отбежала к воде и, развернувшись, нацелила фотоаппарат на друзей.
- Ну хоть рожи маленько повеселее скривите! – предложила она, встав поудобнее. – И сдвиньтесь плотнее. Во-во, так и сидите…
- Вспышку выключи! – крикнул Кама, хватая за шею Сашку и притискивая его к себе. Карагалиев немедленно изобразил «рожки» над головой Юрика, а Игорь и Фриц чокнулись кружками.
- Если уж мы тут изображаем пикник, так давайте хоть петь и плясать, что ли! – предложил Сергеев, пытаясь поймать подходящую волну на допотопном приемнике.
Через минуту радостные Светка и Сашка вовсю кривлялись под некогда знаменитую песню Шакиры.
- Хорошо хоть, это не песни из индийских фильмов! – ухмыльнулся Игорь. – А то б тут вообще черт знает что творилось…
- А Шурик у нас – ты только зацени ситуацию! – доктор исторических наук и заведующий кафедрой! – с гордостью информировал Вебера фотограф.
- Невозможно представить! – Вебер недоверчиво переводил взгляд с Камы на танцующих и обратно.
- Вот так оно тут у нас, Астрахань – город контрастов! – насмешливо заметил Игорь.
- А почему они так…так обнимаются? – Вебер в недоумении косился на Сашку и Светку.
- А, - отмахнулся Кама, - эти придурки родились в один день в одном роддоме, сидели на одном горшке в детсаду, за одной партой в школе и всё в таком роде. Так что все привыкли воспринимать их чуть ли не как однояйцевых близнецов и не обращают внимания на их выходки.
- Чем бы дети ни тешились – лишь бы не курили, - изрёк Криушин, доставая из пачки сигарету себе и Веберу, закурил, потом принялся расстёгивать рубашку.
- Ты это куда собрался? – удивился Юрик.
- Купаться, - пожал плечами Игорь. – Вода, по-моему, что надо… Сейчас проверю – скажу.
Побросав на песок одежду и затоптав окурок, Игорь промчался мимо Сашки со Светкой и стрелой ушёл под воду. Кама незамедлительно вскочил и тоже принялся раздеваться, Юрик последовал его примеру, и вот уже вся троица скрылась под водой.
Светка отбежала от Шурика и снова принялась фотографировать.
- Он один из нас в армии был, - Сашка, плюхнувшись рядом с Фридрихом, показал подбородком на Игоря, как раз вынырнувшего посреди реки.
- А-а… - протянул Вебер. – В каких войсках?
- Этот бедняжка служил в ВДВ! – ухмыльнулся Карагалиев. – И это единственный человек, кто после универа сам, - добровольно! – пошёл служить. По мне, так он просто спасался от своего тиранического дедушки. От него не то что в армию, а и в космонавты сбежать можно было… Дед-то его чекистом был. Представь только! Выращивал из внука будущего агента национальной безопасности, пичкал его иностранными языками, боксом, самбо, музыкой, хорошими манерами и черт знает чем ещё. В общем, представь, какое у парня было детство… Да и бабка его тогда ещё жива была…Не приведи господь!
- А что же все вы? А как же ты?
- Я терпеть не могу всю эту гадость, - Шурик передёрнул плечами. – Оружие, строем ходить, слушать команды, не иметь личного пространства, драться…Меня аж прямо трясти начинает. Я бы откосил любой ценой. Хотя всё вышло проще – я, как и Даркевский, после аспирантуры пошёл работать в сельскую школу, где и перекантовался благополучно до двадцати семи лет. Так и решил проблему.
- А Юрий почему не служил? По состоянию здоровья?
- Неа, - усмехнулся Сашка. – Просто он – единственный известный мне человек, от которого армия откосила сама. Он же у нас святой. Так что он после того, как кандидатскую защитил – так тоже подался в сельскую школу. Но только не для того, чтоб откосить от армии, а потому что всерьез верил в бред, написанный Макаренко, и с дебильным энтузиазмом занимался неблагодарным делом воспитания подрастающего поколения. И его даже не особо дёргали из военкомата – хотя он тоже, кажется, собирался в армию податься…
- Вода холодная, сволочь! – Сергеев, как ошпаренный, выскочил на берег. Юрик и Игорь насмешливо свистели и улюлюкали ему вдогонку.
- А вот Кама? – Вебер кивнул на фотографа, прыгавшего и скакавшего в надежде согреться.
- Ну, ему пришлось сложнее. Он как раз косил всеми правдами и неправдами. Мой батя ему даже выправлял справки о всяких сволочных болезнях.
- Да уж, - подбежавший Сергеев подобрал со скатерти-самобранки полотенце, - а тут ещё эти двое меня донимали…Как Криушин в отпуск заявится – так сразу Светку в охапку - и к Сашке. Сашку, соответственно, выгоняли ко мне, а сами безобразно зависали в его хате…Весёлая была жизнь!
- Да уж. И это ещё хорошо, что мои предки тогда уже переехали в село, - заметил Сашка.
- Эй, Фриц, а ты чего же отстаёшь? – поддела Парамонова, кивая на реку. – Покажи, на что вы там, в своём фатерлянде, способны!
- Я не привык купаться в апреле! – отрезал Вебер, сжав губы в ниточку, от чего его физиономия сразу приобрела угрюмое выражение брекеровских скульптур.
Парамонова злобно расхохоталась и тоже начала было раздеваться, но выбравшийся на берег Игорь тут же набросился на неё с руганью, требуя немедленно прекратить.
- Даже и не думай! – рычал он, тряся жену за плечи. – Совсем с ума сошла! Вода холоднючая! Только попробуй сунуться – я тебя дома на замок запру! Думай хоть немного о своём здоровье! Если не ради себя – так хотя бы ради меня! Сколько же можно мне нервы мотать?!
- Да если вспомнить, сколько за всю жизнь ты мне нервов измотал – так это ни в сказке сказать, ни пером описать!
- О, вот только не надо этого! Одно то, что ты вышла замуж за своего олигарха, искупило все мои провинности…
- Господи, опять они за своё! – вздохнул Кама.
- Да я за него и вышла только для того, чтоб от тебя спрятаться! Чтоб ты меня там не смог достать!
- Бред! – отрезал Игорь. – Будто ты не знаешь, что если бы я захотел, то я бы тебя и там достал!
- Что ж тогда не достал?
- Почему не достал? Как только захотел – пришёл и забрал тебя. Разве нет?
- Да что ты ко мне привязался со своим олигархом?! Ты что, до сих пор не заметил? Я от него уже ушла! К тебе! И мы с тобой, чёрт подери, женаты!
- Вот именно! – орал Криушин. – И я не хочу, чтоб моя жена сыграла в ящик!
Громко препираясь, они отошли в сторонку, видимо, чтобы не слишком мешать остальным.
- Если она больна – то почему не лечится? – спросил Вебер.
- Потому что дура! – зло ответил Сашка.
- Эй! Смотрите! – вдруг закричал Кама и даже вскочил. – Смотрите на реку!
Все – даже Игорь со Светкой – уставились, как под гипнозом, на тарахтящее вверх по реке судно.
На закруглённой корме маленького чёрного юркого буксира празднично трепыхался красный флаг.
- Это тот самый, что ли? – процедил Сашка сквозь зубы.
- Это тот, с моей фотографии, - уверенно кивнул Кама. – Ну, и не только с фотографии…
- Не знаю, обратили ли вы внимание, - прокомментировал Вебер, провожая посудину взглядом, - но в моей части архива Эгерта есть два упоминания о том, что некая служба – неясно, какая именно, - периодически мешала работе группы Эгерта, срывая его планы и заставляя менять их в кратчайшие сроки. Он так и не выяснил, кто именно это был.
- Я, конечно, подозреваю, - отозвался Сашка, не отрывая настороженного взгляда от красного флага, - кто это, но только вот боюсь высказать вслух – а то как бы чего не накликать.
Кама зашептал что-то на ухо Фридриху, и тот только озабоченно качал головой.
Даркевский вышел из реки, переступая через пологие волны, расходившиеся акульим хвостом за буксирной кормой и лениво катившие на берег.
- Давайте сворачивать пикник, - Светка задумчиво посмотрела на солнце, явно сползавшее на западную половину бледных небес. – Чтобы хотя бы до ночи успеть вернуть… биологический объект в естественную среду.
- Короче говоря, пора бросить яйцо в ближайший ильмень, на котором много птиц, - перевёл на нормальный русский язык Сашка. – Там оно затеряется так, что сам чёрт не сыщет.
- Хотя тем самым мы нарушаем условия, - Даркевский тряхнул мокрыми волосами. – Ведь следовало бы закопать яйцо где-нибудь на курганах.
- Давайте сначала отъедем в место побезлюднее и вскроем термос, - решил Игорь, натягивая одежду. – А там сообразим, как поступить.
- Есть один вполне приличный вариант, - посоветовал Юрик. – Переправиться на тот берег на пароме, бросить яйцо в ильменях, потом по тому же берегу доехать до моей Енотаевки, там снова на паром – и возвращаться обратно по М-6…Заодно можем к моим родителям в гости завернуть.
- Насчет гостей посмотрим, а в остальном, пожалуй… - раздумчиво кивнул Криушин.
Было ещё сравнительно светло, когда «хаммер» вместе с другим транспортом благополучно переплыл на тот берег на допотопном пароме, который дёргал и толкал столь же немолодой с виду буксир-ветеран.
Машина запетляла среди многочисленных бугров и безымянных ильменей, миновала редкие постройки молочных ферм и, наконец, остановилась.
- Кажется, место достаточно безлюдное, - Светка внимательно огляделась.
Пресловутый «термос» откатили в низинку и приготовились открывать. Из предосторожности все натянули хирургические перчатки и респираторы: никому не хотелось пасть жертвой неизвестной заразы или ядовитого газа, которые могли содержаться внутри.
С замком церемониться не стали: сшибли молотком, как и предлагала в свое время Парамонова. Потом Игорь с Вебером отвинтили герметично пригнанную крышку и, поддев её ломом, открыли, предусмотрительно отступив подальше.
Слабый белый дымок повалил из открытого «термоса».
- Азот жидкий, - уверенно определил Карагалиев. – Нормальное вещество для заморозки.
- Ты почём знаешь? – усомнился Кама.
- Да потому что мы решили, что эта хреновина – нечто вроде термоса Дьюара. А такие термосы устроены одинаково: здоровые такие металлические контейнеры высотой метра три, или больше, и диаметром метра полтора. Их заполняют жидким азотом при температуре минус сто девяносто шесть по Цельсию, или около того…
- Да метра по три – это те, в которых людей замораживают! – возразила Светка.
- Наш термос объемом эдак литров десять…двадцать… - прикинул Кама.
- Я знаю, что сосуды Дьюара бывают объемом в шесть, шестнадцать, двадцать пять и сорок литров. В пустом состоянии весят минимум восемь кило, - заметил Сашка.
- Ну, это современные, - отозвался Игорь. – А этот…
- А этот, по-моему, вообще чудо техники, - перебила Светка. – Потому что даже в современных дьюарах жидкий азот может храниться максимум двадцать дней. И его всё время добавляют, потому что он испаряется. А в этой бандуре он пробыл полвека – и ничего? Только сейчас и испарился?
- Ладно. Голову ломать над этим не стоит, - вздохнул Игорь. – Можно, конечно, сдать эту посудину на экспертизу нашим физикам в универе.
- Ой, физикам! – пренебрежительно отозвался Сашка. – В нашем универе – одни лжеученые!
- Это успеется, - перебила Светка. – Всё равно же бросать тут термос не станем, с собой заберём.
- Всё это по-правильному называется криостат, – вмешался Сашка. - Чтобы замороженный объект меньше подвергался разрушению, перед началом заморозки в его кровеносную систему вводят криопротектор, то есть, раствор веществ, снижающих повреждения… Чтобы клетки не разорвало кристалликами льда, я так понимаю.
- Ну и горазд ты грузить! – похвалил Игорь.
- Только я сомневаюсь, что нацисты пользовались криопротекторами. Во-первых, как ни крути, а такое вещество – яд для организма. Особенно, когда его оживлять будут. Во-вторых, если какой криопротектор и могли использовать – так только глицерин. Его для этого дела как раз в сороковые годы и осваивали… Но тут вряд ли вообще что-то подобное было.
- Будем надеяться, что это именно азот, а не страшный яд! – замогильным голосом протянула Светка.
- Маски пока не снимайте, и руки внутрь не суйте, - на всякий случай напомнил Игорь.
- А обжечься им можно? – встревожился Кама.
- Если сильно постараешься, - насмешливо ответил Игорь. – Попадёт на руки – так сразу стекает. Так что облезть – не облезешь.
Все терпеливо дождались, пока сосуд перестал куриться испаряющимся азотом, и осторожно подошли и сгрудились над откинутой крышкой.
Изнутри в термосе шла ещё одна стенка, кажется, из толстой металлической фольги, как в морозильной камере холодильника, потом – слой коричневого вещества, похожего на раскрошенную пробку, и в ней было плотно вставлено огромное, раза в два больше страусиного, яйцо. Скорлупа его казалась в угасающем свете дня красновато-розовой, покрытой причудливыми крапинками и разводами.
- Слушайте, вот мы всё время говорим «термос Дьюара». А что это вообще такое? – спросил Кама.
- Это колба с двойными посеребренными изнутри стенками, из пространства между ними выкачан воздух. Теплопроводность разреженного газа между стенками настолько невелика, что температура веществ, помещаемых в сосуд Дьюара, сохраняется постоянной долгое время. А изобретен сосуд Джорджем Дьюаром ещё в 1898 году, – отрапортовал Вебер.
- А что это за металл, из которого он сделан? – Сашка постучал в стенку термоса.
- Вообще-то, дьюаровские сосуды сейчас делают из алюминия, а пространство между двойными стенками заполняют теплоизоляцией, да ещё оттуда выкачивают воздух, – задумчиво сказала Светка.
- А этот – тоже, наверное, алюминиевый…
- Чудо фашистской техники, – опять вздохнула Парамонова.
- Слушайте, а как же они, ну, группа Эгерта, добыли азот в Астрахани в сорок втором или сорок третьем году? – поинтересовался Кама.
- А может, вовсе и не из Астрахани… Может, откуда-то привезли… Прямо из Германии… Из секретной лаборатории… – рассуждала Светка.
- И как, интересно, его могли привезти?
- А как сейчас возят? Фридрих, ты не в курсе? – Парамонова повернулась к немцу.
- Перевозить могли в подобном же дьюаровском сосуде, – Вебер пожал плечами. – А хранится азот в наши дни в таких же дьюарах. Из них его разливают. Когда в термос заливают азот, сначала следует несколько времени подождать, пока жидкость внутри сосуда успокоится, и после этого его задраивают крышкой.
- Да все наши бытовые термосы, хоть и стеклянные, это те же сосуды Дьюара, – заметила жена Игоря.
- Да. А большие сосуды, особенно те, которые применяют в крионике для хранения биоматериалов, делают из металла, – добавил Фридрих.
- Как раз наш случай, – подтвердил Даркевский.
- Сейчас стемнеет совсем – тогда и бросим яйцо вон в тот ильмень, – показал Криушин. - К лету он окончательно пересохнет, и ни следа не останется…
В невидимом в темноте ильмене квакали лягушки, и тоскливо покрикивала какая-то птица.
Больше никаких звуков не было, кроме, разве что, тихого жужжанья комаров.
Игорь разулся, подвернул джинсы повыше и, подхватив «артефакт», обернутый курткой, осторожно зашлёпал прямо по мелкой воде подальше от илистого грязного берега.
- Неси вон к тем камышам, - напутствовал Кама.
- Нет, лучше брось прямо в центре, где воды побольше! – возразила Парамонова.
- Затопчи его в ил! – предложил Сашка.
- Что это значит?! – голос Вебера был по-настоящему испуганным.
- Что случилось? – Даркевский обернулся к нему.
- Вот это! В небе!
Все, как по команде, посмотрели в том направлении.
Низко над степью висели странные огни: десяток одинаково круглых, немигающих, расположенных цепочкой.
- Только не это! – сказала Парамонова.
- Да это ж НЛО! – завопил Кама, хватаясь за фотоаппарат, как за оружие.
- Неопознанный летающий объект? – тупо переспросил Вебер.
- И как низко! – ужаснулся Карагалиев. – И не шевелится…
- А это – иллюминаторы, - окончательно прояснил картину Криушин и, нагнувшись, старательно умял грифонье яйцо поглубже в донный ил.
- Чего ему тут надо? – Светкин голос стал странно писклявым.
- Эй, мать, ты чего это, испугалась, что ли? – захихикал вредный Сашка, тронув ее за плечо.
- А тебе что за дело! – огрызнулась Парамонова, так и подпрыгнув.
- Ба! Струсила, натурально! – торжествовал Шурик.
- Они наблюдают за нами, - спокойно констатировал Сергеев, снимая неопознанные огни на видео. – Именно за нами.
- Может, помашем им ручкой? – съязвил Криушин, выбираясь из ильменя.
- Утопил? – спросил Юрик.
- Да. Сныкал как следует. Возьми куртку.
И пошёл к машине.
- Оно приближается! – взволнованно сказал Вебер.
- Давайте уедем отсюда, пожалуйста! – жалобно попросила Светка. – Иначе будет поздно! Надо ехать!
- Да успокойся ты, ничего с нами не сделается, - машинально отвечал Кама, поглощенный съёмкой.
- Чёртов маньяк! - выругалась она. – Тебя даже если б на Курскую дугу выпустили с фотоаппаратом, ты бы и там умудрился помнить только о том, что надо снимать! И попал бы под танк…
Странные огоньки действительно приблизились и опять замерли. Похоже было, что шли они по ободу какого-то диска, не сказать, чтобы очень большого: метров десять в диаметре. Кроме этих светившихся иллюминаторов больше ничего нигде не светилось, не мигало, не издавало звуков и не вызывало никаких изменений самочувствия.
- Сначала буксир этот, теперь ещё и диск! – с ненавистью произнесла Светка. – Обложили!
Огни снова переместились – совершенно бесшумно – и зависли точно над ильменём.
- Сейчас бомбу сбросят. – Изрёк Сашка.
- Или обстреляют! – неожиданно поддержал его Вебер.
- Оно очень низко висит… - заметил Юрик.
- Ты куда?! – в ужасе вскрикнула Светка, увидев Игоря, направлявшегося назад к ильменю. – Вернись! Они же тебя утащат! Игорь! Стой!
Она бросилась за ним, но Криушин, не реагируя на её вопли, вдруг широко размахнулся и запустил что-то в зависший объект.
Раздался звонкий удар металла о металл и громкий всплеск.
- Что ты делаешь! – ужаснулся Сашка. – Они же…
Цепочка огней дрогнула, словно объект качнулся – и резко переместилась вверх.
Светка догнала Игоря и вцепилась в него изо всех сил.
- Никогда, никогда больше так не делай! Ты просто сумасшедший! – ругалась она, загораживая ему дорогу и не давая шагу ступить.
Игорь что-то говорил вполголоса, успокаивая её.
- Игорь, что ты бросил? – крикнул Даркевский.
- Монтировку! – весело отозвался «чёрный» археолог.
- Монтировку?! – хором изумились остальные.
- Ну да. Жалко только, она теперь утопла. Искать ее в этой луже я не собираюсь.
Сама невозмутимость Вебер вдруг раскатисто захохотал, так что все в полном недоумении воззрились на него.
Огни НЛО, между тем, поднялись ещё выше, потом объект резко вильнул в сторону и стремительно ушёл на юго-восток, быстро исчезнув из виду.
- Пронесло! – выдохнула Светка, прижимаясь к Игорю.
- Как тебе такое в голову пришло? – продолжал допытываться изумленный Юрик.
- Да ладно, ведь сработало же, – пожал плечами Игорь и, легонько отстранив Парамонову, принялся обуваться.
- А ведь похоже, что это какая-то очень даже земная техника, - сказал Карагалиев. – Вело оно себя, конечно, слегка непривычно, но всё-таки ничего такого уж из ряда вон не происходило… Даже лягушки, вон, как квакали – так и квакают…
- Если уж речь зашла про тех, кто может такую вот хреновину построить, - вмешалась Светка, - так я сразу говорю: это всё те же, что и всегда. Нацисты, в общем. Любой дурак нынче знает, что во время Второй мировой в Германии разрабатывалось секретное оружие - летательные аппараты в форме блюдца. Инженеры рейха создали такие супераппараты, летающие на реактивных двигателях со скоростью аж две тыщи кэмэ в час, и жутко маневренные, они даже под воду ныряли… А научно-техническая база, где их строили, размещалась в Антарктиде. Там была эта, Новая Швабия. И уже после войны в сорок седьмом году эти тарелочки со свастикой на бортах нападали на проплывающие мимо корабли… Выныривали из океана и…
- Это неправда! – перебил возмущенный Вебер. - Истории о летающих дисках фашистов, о проектах HAUNEBU I, II, III, распространились в пятидесятых годах именно в США. А там тогда был панический страх перед НЛО. И все данные, что ты назвала, - это дезинформация! Специально распространили сведения о том, что сам Вернер фон Браун в сорок третьем создавал свой летающий диск "Беллонце". Но служила эта история, чтобы отвлечь внимание от подлинных военных разработок – от ракет ФАУ и реактивных самолётов…
- Это теперь так удобно говорить! – взвилась жена «черного» археолога. – А почем знать, может, это как раз ФАУ и была дезинформацией!
- Есть сведения о действительных разработках дисковидных аппаратов – но они не имели отношения к войне! – упорствовал Вебер. – В тридцать девятом году профессор Генрих Фоке запатентовал аппарат в форме блюдца. Но это был лишь самолёт с вертикальным взлётом и турбинным двигателем… А вовсе не космический корабль!
- Постой-постой, - перебил Сашка. – Это тот Генрих Фоке, который самолеты «Фоке-Вульф» создал?
- Да. Это он. Во время войны немец Артур Сак построил летающий диск. Этот мужчина был простой фермер. В Лейпциге на заводе Mitteldeutsche Motorwerke разрабатывался аппарат A-6 или AС-6. Испытания А-6 начались в тысяча девятьсот сорок четвертом и не имели успеха. Хотя осенью этого года летящее блюдце, похожее на AС-6, видели на аэродроме вблизи Мюнхена. Но это тоже был лишь круглый самолёт. В сорок третьем военный чиновник видел в ангаре на аэродроме Prag-Gbell… Praha-Kbely диск пяти или шести метров в диаметре на четырёх тонких опорах. Аппарат имел цвет алюминия и был высотой с человека. Чиновник свидетельствовал, что аппарат вывезли из ангара, двигатели его взревели, внешняя сторона диска начала вращение. Диск стал медленно перемещаться по прямой, потом взлетел приблизительно на метр, пролетел приблизительно триста метров, и жёстко приземлился. Все испытания были безуспешны!
- Ну и кто докажет, что эти разработки накрылись медным тазом, а не продолжились благополучно до наших дней? – завредничала Светка. – Тогда, может, и безуспешны, а потом – глядишь и…
- А может, стоит перепрятать грифонье яйцо? – подал идею Даркевский. – Действительно, не исключено, что этот…объект вовсе не инопланетного, а вполне земного происхождения, и его экипаж выследил нас. А потом вернётся за…артефактом. И он попадёт в руки тех, от кого его так старался спрятать Александр Эгерт.
- Ты имеешь в виду, что вот эти наши летающие диски – это тоже фашистская техника? – уточнила Светка. – И что-то занесло их в наши родные прерии?
- Да, вероятно.
- Лучше гор могут быть только степи! – глубокомысленно и невпопад изрёк Кама.
- Это ты к чему? – Сашкин вопрос был полон презрения.
- Это я к тому, что наши степи хоть кого приманят!
- Да уж, кого ни попадя, – поддержала Светка.
- Раньше эти парни просто влезали в наши компьютеры, похищали мою жену и нападали на Шурика в тёмном переулке. Потом пытались задавить нас буксиром. Теперь послали летающую сковороду. – Подытожил Игорь. – Милые люди, ничего не скажешь.
- Следят, чтобы мы опять ничего не афишировали? – подкинул идею Кама.
- Скорее всего, это действительно ещё какие-то охотники за сокровищами. И если они и вправду связаны с наследием рейха – то наше дело труба, - печально заметил Сашка.
- Значит, надо перепрятать! – настаивал Юрка.
- Ну, если уж тебе так приспичило, – фыркнул Игорь, – то можешь идти его вылавливать из этого баткака и перепрятывать! А я, лично, пас.
- А куда перепрячем? – поинтересовался Вебер.
- А в соседний ильмень, – решил Сашка. – Вон в тот, что справа… Юрик, вперёд!
Даркевский вздохнул, разулся и побрёл в воду. Почему-то почти сразу он обнаружил искомое и вынес его на берег.
- Пошли, перепрячем, – Сашка зашагал впереди. – Да и поедем домой.
Машина споро шла на юг по федеральной трассе М-6.
Светка включила диск с песнями Виктора Цоя, и вся компания радостно подпевала вот уже с полчаса, вызывая полное недоумение у Вебера. Он старательно вслушивался в малопонятные фразы и удивленно смотрел на остальных, приветствовавших каждую новую песню диким воплем восторга. Он никак не мог взять в толк, почему все так вдохновенно выпевают про странных ребят невысокого роста, раскрасивших красным и синим некоего солдата на улице. Или почему все так ждут перемен, с какой стати у них на рукаве порядковый номер и почему надо ехать на жуткой электричке, везущей туда, куда не хочется… Не понимал он и дикого восторга парней по поводу какой-то восьмиклассницы. Спрашивать кого-то о чём-либо было совершенно бессмысленно: у всех были совершенно пустые, как у безумных фанатиков, глаза, и все были совершенно поглощены хоровым пением. В который уже раз он приходил к выводу о том, что все эти русские – необычайно странные люди…
Вебер как раз пытался переварить смысл припева про алюминиевые огурцы – и тут Светка отчаянно заорала «Стой!», а «хаммер» затормозил так резко, что всех повалило на бок.
- Видали? – воскликнул изумленный Игорь. – Видали, перебежал дорогу?!
- Да кто перебежал? – прошипел Сашка. – Чуть не угробил всех, водила хренов! Я себе шишку набил! А мне завтра на работу!
- Да это же снежный человек был! – выдохнула Парамонова. – Ей-богу! Такой здоровенный, лохматый, и он перебегал дорогу…
- Ну! Я еле успел затормозить… - всё никак не мог успокоиться Игорь.
- У вас обоих глюки! – всё бесился Шурик, потирая ушибленный лоб.
- А куды он побёг? - Кама лихорадочно дёргал фотоаппарат из футляра. – В какую сторону?
- Да успокойся, там слишком темно, - остановил Игорь его поползновение выбраться наружу.
- Нет уж, подождите меня!
И Кама выскочил. Светка последовала за ним, а Игорь немного отъехал и припарковался на обочине, включив габариты. После чего, вопреки собственным советам, тоже побежал за гипотетическим снежным человеком…
- Где мы с ним столкнулись? – спросил Кама Игоря, когда все несолоно хлебавши вернулись в машину.
- Недалеко от Нариманова, - просветила Светка. – Тут как раз лесополосы…
- А вы уверены, что он именно в тут сторону побежал? – всё допытывался Сергеев, страшно разочарованный.
- Да, Кам, уверены, - успокаивал Игорь. – Только зря ты так переживаешь. До тебя поколения исследователей безуспешно охотились за ним, всю жизнь на это угробили – а ты прямо размечтался, что вот так вот раз – и у тебя в руках сенсация.
- Не стоит хныкать, действительно, - поддержала Светка. – Какие твои годы? Бог даст, ещё встретишь…
- Поехали уже, а? – сердито напомнил Карагалиев. – Мне сегодня на работу!
- Как, уже сегодня?! – хором изумились все и дружно расхохотались.
Глава 8. Атлантида над водой
- Не нравится мне такой расклад, - Игорь задумчиво погрыз карандаш. – Хуже этого места для поисков и придумать нельзя…
- Почему так? – Вебер придвинул к себе карту с отмеченными на ней точками и снова внимательно вгляделся.
- Потому что координаты места, где должен быть схоронен объект под кодовым обозначением Е-5-2, он же – единорог обыкновенный, банальный, скучный, - расположено на расстоянии плевка от посёлка Вышка Лиманского района, а ещё точнее – от Маяка.
- И чем страшен этот Маяк? – Вебер посмотрел в лицо «черного» археолога.
- Он – ничем. Но пограничники, его давно уже занявшие – многим, - усмехнулся Игорь. – В частности – своим оружием.
- О! Опять эта ваша боязнь людей в форме! – фыркнул немец.
- Ну, сами вы не местные, - процедила Светка.
- С одной стороны, место скверное, - вмешался Шурик. – Но с другой – самое что ни на есть логичное… Двенадцатифутовый рейд, всё-таки… Спрятать там что-то – самое надёжное, по-моему…
- Что это такое - Рейд? – спросил немец.
- Ну-у! – протянул Кама. – Так сразу всего и не расскажешь. А место легендарное…
- Нам опять светят землекопные работы, - проворчал Криушин. – Но там это сделать будет совершенно нереально.
- Всё равно мы должны ехать, - настаивал Вебер.
- А я вот тут знаете что подумала, - сказала Парамонова. – Зачем мы вообще всё это пытаемся разыскивать и вытаскивать на свет божий? Ведь пролежало оно в земле почти сто лет? Пролежало. Так и ещё сто лет пролежит.
- Нет. Не пролежит! – перебил Вебер. – Пришло время сделать то, что мы делаем.
- Высокопарно как-то звучит…
- Это не я сделал так, чтобы все обстоятельства совпали, - пожал плечами Вебер. Если заинтересовался я – в Германии, если заинтересовались вы – здесь, следовательно – может заинтересоваться ещё кто-то в это же самое время.
- Ну да, - вздохнул Сашка. – Это же всё знаки, забыла?
- Действительно, - кивнул Игорь, - раз уж сошлось столько разных причин и ситуаций, так пренебрегать этим, по-моему, не стоит.
- Почему бы и не съездить? – спросил Юрик. – Заодно проедем через Близкоморск. Я там ни разу и не был с тех пор, как село Оля сделали городом…
- И обозвали его Близкоморском, - фыркнул Кама. – Дурацкое название.
- А Оля – вообще бред сивой кобылы! – отрезала Светка. – Ну ладно бы хоть на первый слог ударение было – так нет же… Пусть лучше Близкоморск.
- Туда заезжать не будем, - решил Игорь. – Потому что это отдельная история, а у нас времени мало…
- Почему мало? – не понял Юрик.
- Ну, если мы в каждое село и город станем заезжать, то всю область таким макаром объедем лет эдак через десять-двадцать…
- А, ну если в таком смысле…
- Вот именно. Поэтому проедем через Биркосу прямо в Вышку.
Вебер переводил взгляд с одного на другого, силясь вникнуть в странные названия.
- А у Биркосы во времена оные тоже был рейд, Девятифутовый, - тут же заявила Светка.
- Что значит – Биркоса? – неосторожно уточнил Фридрих.
- Сокращенное от Бирючья Коса, - небрежно пояснила Парамонова. – Посёлок такой. А раньше остров был с таким же названием. Его ещё называли Шарцхе. А Бирючья – от слова бирюк, то есть волк, там волки обитали. А рядом с островом во второй половине девятнадцатого века и в начале двадцатого был этот самый Девятифутовый рейд или просто «Девять фут», он же – Ямный рейд. А нужен он был для перегрузки товаров и пассажиров с тяжелых глубокосидящих морских судов на речные: морские суда в Волгу не могли войти из-за малых глубин. Вот и работал такой рейд. А остров находился в девяноста верстах или в девяносто шести километрах от Астрахани, в море…
- Понеслась! – горестно и обреченно прокомментировал Карагалиев. Светка злорадно ухмыльнулась ему и снова строго посмотрела на Вебера.
- На островке на том в начале тридцатых годов века девятнадцатого разместили карантинную заставу, брандвахту и таможню – логично, ведь все каспийские грузы из Ирана и Кавказа не могли миновать этого места. Ну, потом и жилье стало строиться кой-какое, а в периоды навигаций народ тут кишмя кишел. Но подлинный расцвет начался с тысяча восемьсот шестидесятых, когда бешеными темпами стало развиваться волго-каспийское пароходное сообщение, ну там, «Кавказ и Меркурий», и население Биркосы стало расти – обслуживать все эти рейсы ведь надо было. Много описаний начала тысяча девятисотых годов осталось – тут уж описывается Девятифутовый рейд…
- А почему – Девятифутовый? – смог вклиниться немец.
- А! Это глубина там такая была – девять футов, то бишь, два метра семьдесят с гаком сантиметров, понял?.. И сюда могли заходить морские пароходы с такой осадкой. И сам рейд был, как целый плавучий город – там были и баржи, и дебаркадеры на мертвых якорях, и сотни судов, к ним причаленных. А в самом центре этого неподвижного каравана болталась пристань таможни. Тут все заграничные суда и их пассажиров проверяли, досматривали и обыскивали. А чтобы пароход мог пройти в Астрахань, с него или весь груз снимали, или его часть, перекладывали его на баржи-подчалки, и так они – рядышком – и шли в город. И в конце девятнадцатого века на Биркосе была даже телеграфная станция, откуда хоть в Питер, хоть в Москву телеграммы послать можно было… Да всё чин-чином было устроено! – вдохновенно продолжала Парамонова, игнорируя предостерегающие знаки, подаваемые ей со всех сторон. – Допустим, приходит из Персии, то есть, из Ирана, пароход какой. Так командир сего судна должен был собрать у всех своих пассажиров письменные виды и паспорта, запечатать их в конверт и передать смотрителю таможни. Таможня всё проверяла, штемпелевала - и только после этого народ мог сойти с судна… А из Астрахани добраться до Биркосы можно было хоть каждый день пароходами компании Родионова…
- Но что же стало с таким удивительным рейдом? – проявил Вебер недюжинную вежливость.
- Он помаленьку захирел из-за того, что пошёл процесс отступления Каспийского моря, в тридцатые годы Биркоса уже стала полуостровом, а потом и вовсе припаялась к землям Лиманского района…
- Боже, это ужасно! – простонал Сашка. – Может, хватит нас грузить? И вообще, давайте определяться с днём поездки и со всеми сборами. Я человек занятый, это вы тут все до пятницы совершенно свободны. Как Пятачок, блин…
- Не один ты занятый, - отмахнулся Кама.
- Послушайте-ка, а почему же в кодовом обозначении единорога указана двойка? – спохватилась Парамонова. – Что же, у него признаки двух животных сочетались? И каких же это?
- Лошади и козы, - просветил Вебер.
- Да ну? А рог – это принадлежность лошади или козы? – не преминула съязвить Парамонова.
- Это объяснение не я придумал! – начал заводиться Вебер. – Так написано в моей части архива Алекса Эгерта! Все вопросы обращай к нему!
- Я не могу, потому что он давно умер!
- Тогда не нужно делать замечаний мне!
- Хорошо, извини.
- А я, между прочим, прочитал про единорогов много любопытного, - сказал Кама.
- Ты разве умеешь читать? – фыркнул Сашка.
- Иди ты знаешь куда! Я прочитал про его чудесные свойства. И между прочим перерыл массу всяческой литературы.
- Наверное, в основном сказок! – подначил Игорь.
- Да, наверное, - не смутился Сергеев. – И вы вообще знаете, кого мы собираемся искать, кретины? Главного волшебного зверя Средневековья!
- И чем нам это грозит? – поинтересовался Криушин.
- В первую очередь, смертью, - обрадовал Кама. – Единорог – зверь чистый, и мог подчиняться только невинной девушке. И она его приманивала, а потом уже злые охотники его мочили, чтобы срезать его рог, который жутко ценился в медицине ажно до семнадцатого века и помогал от всех известных болезней и ядов, даже от чумы спасал, во как!
- А нам чего смерть грозит? – напомнила Светка.
- А того, что ежели девственница оказывалась ненастоящей, то разгневанный единорог пропарывал её насквозь своим бивнем! Насмерть, естественно…
- Бивнем? – не понял Юрик.
- Ну, типа. Моряки же думали, что нарвал с его бивнем – это единорог. И нарвальи бивни многие дураки-коллекционеры держали у себя, думая, что это рога единорога… Короче, вы поняли, в чем фишка? Да таких порочных людей, как мы, единорог к себе на пушечный выстрел не подпустит, а если подпустит – так потом непременно выпустит нам кишки своим рогом…
- Так что мы будем держаться от него на приличном расстоянии, - решил Игорь.
- Единорог почитался не только в средние века, - вмешался Вебер. – Он, вероятно, был реально существующим зверем, поскольку его изображали на папирусах в Древнем Египте, на печатях в древнеиндийском городе Мохенджо-Даро, в Лхасе до сих пор на одном храме есть бронзовые фигуры единорогов, лежащих по обеим сторонам буддийского колеса Сансары. У них по два уха и по одному рогу-выросту на затылке. Плиний и Аристотель считали единорога реальным зверем, живущем в Индии или Африке…
- Говоришь, в полиции работал? – недоверчиво покосилась на него Парамонова.
- Да. Это именно так, - объявил Фридрих с ледяной вежливостью.
- Послушайте, изображений единорога не просто много, их завались! – встрял Кама. – И в алхимических трактатах он есть – это символ какого-то там шестого этапа трансмутации элементов, когда свинец приобретал лёгкость перед окончательным превращением в золото…
Игорь быстро протянул руку и потрогал лоб фотографа.
- Температуры, вроде, нет. Но бред налицо… - растерянно прокомментировал он.
- Иди в пень! – возмутился Кама, отпихивая его. – Думаешь, если я что умное сказал, так у меня непременно гангрена мозга, что ли?!
Все весело расхохотались, - даже вечно непонимающий Вебер.
- Вот бы от нее тебе единорожий рог бы и пригодился! – с трудом выговорила Светка. – Хотя врач Амбруаз Парэ в шешнадцатом веке спорил с другими эскулапами и аптекарями о реальности единорога. Говорил, что рог его – туфта, не помогает от ядов…
- Этот мужик, Амбруаз, - ему и самому никакого доверия нет, - сказал Игорь. – Он ведь признавал реальными таких монстров, что если во сне приснятся - непременно можно обосраться со страху! Так что твой Амбруаз - явно ненадежный источник.
- А почему рог мог помочь от ядов? – нахмурился Сашка.
- Тут многое наверчено, - заявила Светлана. – Раньше всего, по-моему, единорог упомянут в «Ведах». В «Атхарваведе» есть миф о потопе, во время которого Ману привязал корабль к рогу Единорога. Упомянут наш зверёк и в Махабхарате. Есть и легенда о предыдущем воплощении Будды, и там тоже засветился единорог. Будда в прежней своей жизни жил в Гималаях в образе отшельника, звали которого Один Рог – за вырост на голове. Отшельник этот зловредный умел насылать засуху или вызывать дождь, и однажды именно он нечаянно вызвал засуху и голод, и потом сам же ликвидировал их губительные последствия. С тех пор Единорог стал символом плодородия, возрождения природы. А шаманы так вообще создавали единорогов искусственно – скручивали молодые рога козлят в один рог – в итоге получался витой рог.
- Садисты! – бросил Кама. – Живодёры!
- Во-во. Но такой единорог становился вожаком стада, и, таким образом, символом силы и света. А историки египетской Александрии часто упоминают о единороге, называемом моноцерас, что по латыни и есть Единорог. И они, дескать, часто его сами видели. У них единорог тоже был символом чистоты. Связан единорог и с Христом и с девственностью. Он – символ Спасителя, рожденного непорочной Девой. Вот поэтому единорог мог очистить воду, отравленную ядовитым дыханьем дракона, сделав над нею своей головой крестное знаменье.
- Дракон – это символ Дьявола, - напомнил Даркевский.
- Ну, короче поэтому единорог считался универсальным противоядием. Он упомянут в средневековом трактате «Физиолог», поскольку его считали вполне реальным животным. В русских «азбуковниках» шестнадцатого и семнадцатого веков единорог описан как страшный и непобедимый зверь, подобный коню, чья сила – в роге. Но иногда говорилось, что тело у него вообще бычье…
- Официальная наука, кстати, утверждает, что в её распоряжении нет никаких костных останков и окаменелостей, которые бы подтвердили существование единорога. – Сказал Юрик. – Утверждают, что из реальных палеонтологических свидетельств – окаменелостей – на роль единорога могут претендовать только рептилии, а вовсе не млекопитающие. Именно рептилиям принадлежали некоторые черепа с роговидным выростом. Например, зауролоф юрского периода, живший около восьмидесяти миллионов лет назад.
- Ну, наука наша разве хоть слово правды может сказать? – усмехнулся Игорь.
- Вот именно, - подтвердила Парамонова. – Библия, значит, его упоминает, древние тексты – упоминают, а сраные палеонтологи и историки, видите ли, всё это отрицают!
- А где он в Библии упомянут? - насторожился Карагалиев.
- Да всё у пророка Даниила, естественно, - небрежно бросила Светлана. – Было у него такое виденье, когда по небу на западе шёл козёл с одним рогом между глазами. И он принялся прямо на небе бодаться с овном. И забодал его, на фиг…
- Так ведь это аллегория, - заметил Даркевский.
- Ну, вроде бы и да, но с другой стороны – такое просто с пьяных глаз не выдумаешь. Ещё несколько раз упоминается он где-то в Библии… И на витражах готических соборов единорог изображен среди прочих зверей на Ноевом ковчеге.
- Слушайте, но я серьёзно боюсь искать эту тварь, - опасливо заметил Кама. – А ну как возьмёт – и поднимет на рог?
- Да ты что? А на кой нам тогда ты? Возьмёшь и заколдуешь его! Сфотографируешь – и готово! Так что не дрейфь! – подбодрила Парамонова.
***
- Придётся остановиться, - вздохнул Кама, озабоченно посмотрев на Бобра, надоедливо скулившего и скрёбшегося в окно. – А то он сходит прямо здесь.
- Только не это! - ужаснулась Светка. – Ведь предлагала я его оставить вместе с пуделёчками у моих родителей…
- Ладно уж, не стоит злоупотреблять их терпением, - фыркнул Игорь. – Твои родители меня-то с трудом выносят, а тут ещё сразу три собаки… Сейчас остановимся вон там, у ильменя.
«Хаммер» как раз миновал последний поворот грунтовой дороги перед посёлком Бирючья Коса, оставив слева и позади постройки молочной фермы. Справа поблёскивала на солнце гладь крошечного ильменя, мимо которого на юг уходила ниточка другой грунтовки.
Машина едва успела остановиться, Кама распахнул дверь, и собака гигантским прыжком выскочила наружу.
Кама вылез вслед за животным, а остальные последовали его примеру.
- Ну, как говорится, мальчики налево, девочки направо, - распорядилась Парамонова.
- Ага, старое экспедиционное правило, - усмехнулся Кама.
- Но…здесь же голая степь… - искренне растерялся Вебер.
- Да всё просто, - пояснил Игорь, - девочки – направо от машины, мальчики – налево. Или наоборот.
- Вот так, небось, и пропал ваш брат под Сталинградом! – не преминула съязвить Светка.
Бобёр подбежал к самой воде и вознамерился было попить – но почему-то отпрянул и, обиженно скуля, помчался к хозяину.
- Чего такое? Вода плохая? – спросил Кама.
- «Да!», ответила собака, - засмеялся Игорь.
- Пойду посмотрю, чего там…
Сергеев зашагал к ильменю, Бобёр вприпрыжку понёсся впереди и стал громко облаивать водоём.
Кама присел у самой кромки и, склонившись как можно ниже, старательно понюхал воду.
- Фу ты! – выругался он, тоже отпрянув.
- Что, тухлая? – спросил подошедший сзади Сашка.
- И тухлая, и вонючая. Не то ещё и соляркой воняет… И пятна вон радужные плывут…
- Может, сюда что-то сливают? – Карагалиев приземлился рядом и тоже принюхался. – Собака же не дура, чтоб плохую воду пить…
- А может, тут скотомогильник какой-нибудь рядом…
- Ну, вообще логично, - Сашка оглянулся. – Вон же ферма… Кто его знает.
- Ладно, Бобрик, пойдём, налью тебе из бутылки, - вздохнул Кама, поднимаясь на ноги и отряхивая штаны. – Бедная наша мать-Природа…
- Что там с водой? – поинтересовался Криушин, куривший, сидя на капоте.
- Мёртвая, - отрезал Сашка.
- Грустно… - вздохнула Парамонова и машинально погладила подбежавшего Бобра.
Кама полез в машину за водой и свой кружкой, чтобы напоить собаку…
- Ну, вот это и была Биркоса, - сказал Игорь Веберу, выруливая на грунтовую дорогу, ведущую на юг, к посёлку Рынок. – Отсюда ещё километров четырнадцать – пятнадцать… И будет Маяк.
- Да вон он, его уже видно! – Светка показала Веберу на далёкую неприметную чёрточку на пыльном горизонте. – Вон он торчит, он же в высоту пятьдесят метров… Да ещё стоит на бугре. Ведь там тоже раньше был остров, назывался Четырёхбугорный или Четыре Бугра. Вот на одном из этих бугров маяк и построили… И вокруг был другой рейд, Двенадцатифутовый…
- Только, ради Аллаха, не рассказывай его историю! – предостерёг Карагалиев.
- Ладно, - ухмыльнулась Светка.
«Хаммер» размеренно пылил по хорошей грунтовой дороге, плавно покачиваясь. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась ровная, голая солончаковая степь. Иногда попадались высохшие русла протоков.
Маяк неуклонно вырастал, принимал узнаваемые, отчетливые очертания. Машина нырнула в пологую ложбину, на месте которой лет сто назад был пролив между материком и островом Четырехбугорным.
Маяк упирался в бледное небо – высоченный, восьмигранный, с виду изящный. Грани немного изгибались, поднимаясь от белокаменного рустованного цоколя, на самой верхушке темнела чугунная башенка, в которой и горел когда-то сигнальный огонь.
- Вокруг маяка, когда был рейд, стояли всякие служебные постройки, - ткнула пальцем Парамонова, - но теперь, сами понимаете, от них ни черта не осталось… Зато теперь вокруг него стоят всякие бендежки и вагончики погранотряда… Не все суда с моря в любое время могли доходить до Девятифутового рейда, и многим пароходам – с большой осадкой и большим грузом, - приходилось разгружаться вон там, в ста шестидесяти шести километрах от города, на Двенадцатифутовом рейде...
- Ну я же просил! – застонал Сашка.
Вебер сидел, нахохлившись.
- Эх, Вебер, ничего ты не понимаешь! – Игорь снисходительно подмигнул немцу в зеркало заднего вида. – У нас здесь такое творилось… Ведь это же Атлантида.
- Где? – всполошился Фридрих.
- Да здесь, повсюду. Мы по ней сейчас едем…
Вебер непроизвольно посмотрел себе под ноги и даже выглянул в окно.
- Ты меня… разыгрываешь? – наконец подобрал он нужное слово.
- Слово даю, - успокоил Криушин. – Только наша Атлантида – она не под водой, а над. Понял?
- Нет. Какая ещё Атлантида?
- Обыкновенная.
- Да вот же она, глупый! – засмеялась Парамонова. – Можешь выйти, подобрать щепотку земли и потом всем смело говорить, что она – из Атлантиды.
- Здесь раньше, до тридцатых годов прошлого века, было море, - пояснил Юрик, - потом оно ушло. Поэтому здесь – Атлантида наоборот. Ею стало дно моря, которое теперь исчезло. По легенде Платона материк ушел под воду, а у нас вода ушла с материка.
- Ещё один, - вздохнул Шурик.
- Море отсюда ушло, теперь оно к югу в сорока, что ли, километрах, - быстро вклинилась Светка, - и маяк стал на фиг не нужным. И местный народ, как обычно, раскатал губу использовать кирпич от маяка для своих построек. И попытались маяк расхерачить. Ан не тут-то было! Крепкий он очень оказался. Вот потому и жив-здоров до сих пор. Хотя построен ещё в тысяча восемьсот пятидесятых годах. Тогда как раз в главном русле Волги стали углублять дно, чтобы сделать судоходный канал. И стали строить нормальный каменный маяк на месте так называемого «перспектива», поставленного ещё при Петре Первом, во времена губернатора Артемия Волынского… А место это ещё Степан Тимофеичу Разину и его казакам служило, они тут закрепились и отсиживались после своего набега на персидские прикаспийские города… А новый подводный Волго-Каспийский канал тянулся по морю до рейда, и для судов предназначались ещё и плавучие маяки… Ну, это уже в начале двадцатого века было…
- У меня кружится голова от избытка информации! – пожаловался Вебер.
Мелькнул перед въездом в поселок Вышка предупредительный знак, извещавший, что незваный путник въезжает в пограничную зону.
Посёлок казался неухоженным и пыльным, разбросанные в беспорядке деревянные дома выглядели потемневшими от непогоды и времени. Правда, среди них виднелись и новые добротные кирпичные постройки, даже двух-трехэтажные. Дорога огибала посёлок, устремляясь к маяку, до которого с окраины Вышки было едва ли больше километра. Прямо перед маяком лежал довольно глубокий овраг, отбивавший всякую охоту немедленно перебраться через него.
Игорь остановил машину.
- Дальше нельзя, - сказал он. – Перемещения людей в погранзоне строго контролируются. Вон, посмотри.
Он показал Веберу на оплывший бугор, из которого вырастала башня маяка. Вся возвышенность была окружена разнообразной военной техникой, среди которой выделялись крытые брезентом грузовики, несколько БТРов и БМП, ершился целый лес антенн и локаторов. Жирной зеленой стрекозой замер на земле военный вертолёт.
По северному склону бугра к обрыву поднималась тропа, подходившая к самому подножию башни.
- Есть такая местная легенда, - невпопад сказала Светка, - что в моряну воды моря подходят к холму и долго стоят под ним…
- А что означает… - начал Вебер.
- Южный ветер с моря! – перебил Сашка и свирепо глянул на Парамонову.
- У нас один выход, - сказал Криушин. - Остановиться на базе отдыха, которая вон там, рядом, на речке…
- Тогда давайте поедем туда, - предложил Даркевский.
- Здесь красиво, - вынес вердикт Вебер.
- Ещё бы! – подтвердила жена «чёрного» археолога. – Кам, чего ты всё ищешь? Уже полдороги по карманам шаришь! Потерял что?
- Кажется, я посеял свой сотовый.
- Раздолбай! – фыркнул Игорь. – И где это ты умудрился?
- А ты его вообще с собой брал? – припомнил Сашка.
- Здрасьте! А как же я, по-твоему, у Заречного с Юлькой разговаривал? Так что он был у меня… Да по-моему, это на том вонючем ильмене…
- Что, выронил? – уточнил Даркевский.
- Ну наверное…
- А в рюкзаке своём проверял? – подала идею Светлана.
- Смотрел. И под сиденьями – тоже… Да наверняка у той лужи выронил… я же ползал там чуть не на животе…
- Ладно, - решил Игорь, - когда обратно поедем, остановимся там и поищем его…
- А кто это такой вон там к нам едет? – Кама напряженно вглядывался в пыльный военный джип, быстро кативший от погранзаставы прямиком в их сторону.
- Начинается, - вздохнул Игорь. – Ладно, сейчас помалкивайте, особенно ты, Саша, не вздумай вообще рот раскрывать, понял? И ты, Парамонова, тоже. Я сам буду говорить.
Он быстро вытащил из-за пояса пистолет и не глядя сунул его жене, которая молча спрятала оружие за пояс своих штанов. Кама ухватил Бобра за ошейник.
- Они будут нас арестовывать? – флегматично уточнил немец.
- Конечно. Ведь ты немецкий шпион, и они это знают. – Столь же флегматично отозвалась Светка, а Вебер вздрогнул и с ненавистью посмотрел ей в затылок.
- Тихо! – оборвал Игорь.
Подъехавший транспорт остановился. Дверцы раскрылись, и из машины медленно вышли три пограничника с автоматами.
- Зловеще выглядит… - прошептал Сашка. Бобёр глухо рычал, прижимаясь к ноге хозяина.
Пограничники замерли, пристально всматриваясь в ребят.
Тот, что вылез с переднего сиденья, оказался брюнетом громадного роста и богатырской комплекции, так что форма, казалось, едва не лопалась на нём прямо по швам.
- Мать моя женщина… - пробормотал Игорь, так и впившийся взглядом в пограничника. – Неужели…
- Здорово, Петрович, - буднично приветствовал богатырь «чёрного» археолога удивительно высоким голосом. – Какими судьбами в наших краях?
- Севастьянов!!! Димка!!! – заорал Игорь и с разбегу бросился в объятья пограничника, который без особых усилий оторвал его от земли и не торопился отпускать.
- Приятно видеть, что хоть кто-то может так подбрасывать этого дылду! – злорадно прокомментировал Сергеев.
- Это его сослуживец, - скупо пояснила Светка. – У Петровича фотографии армейские хранятся, штук сто пятьдесят.
- Это хорошо, - с облегчением сказал Карагалиев.
Гигант-пограничник, наконец, поставил Криушина на землю, и теперь оба пристально разглядывали друг друга.
- Так ты здесь откуда? – повторил свой вопрос Севастьянов, держа Игоря за плечи и то и дело поворачивая его, будто наглядеться не мог.
- А ты ведь знал, что это моя машина, точно? – усмехнулся Игорь.
- Ну, не твоя, а твоей жены, - поправил Димка. – А что знал – это конечно. Номер мне сообщили, и ребята сразу по базе пробили… Вот уж я рад тебя видеть, старик! Сколько лет ни слуху ни духу…
- Да ты сам-то не лучше! Вообще ведь никаких следов… Я уже не знал, что и подумать…
- Чего тут думать? Я – начальник погранотряда. Здесь уже пять лет. Жена, двое детей – вон там, в посёлке живут. Жена учительница… А что тебя сюда занесло?
- Тут такая история – обалдеешь, если расскажу! – принялся интриговать Игорь.
- Так торопиться некуда. Пошли со мной… Ребят твоих взять не могу – не положено посторонним. А тебя проведу, поговорим. А твои пусть тебя тут подождут. Или в посёлке, парни их проводят, если надо. Я смотрю, ты всё-таки женился на своей девушке?.. Пошли, Петрович.
Игорь успокаивающе помахал своим и забрался в джип вслед за Севастьяновым.
Часа три они проговорили, усевшись в Севастьяновском вагончике, хотя Димку через каждые десять минут отвлекали сообщения по рации. Потом гостеприимный хозяин решил сводить желанного гостя на маяк.
- Такой возможности у простого смертного почитай что и нет в наше время, - рекламировал радостный подвыпивший Севастьянов свои действия. – Потом будет, что вспомнить…
- На свалке! – подхватил не менее радостный Игорь, взбираясь следом за товарищем по жутко крутой винтовой чугунной лестнице.
Запыхавшиеся и матерящиеся, они выбрались на смотровую площадку чугунной башенки на самой вершине маяка.
- Охренеть… - восторженно выдохнул Игорь, оглядывая безграничный простор. – Какая красота… Жалко, что я Камыча сюда не взял… Такие кадры были бы…
Здесь, на почти шестидесятиметровой высоте, сухой горячий ветер едва не сбивал с ног, так что приходилось крепко держаться за перила.
- Слушай, Димка, - расчувствовался Игорь, - слушай… Мы ведь тут сокровища хотели найти!
Севастьянов захохотал своим характерным заливистым смехом, больше подходящим девушке.
- Ну, я даже и не сомневался, - выговорил он наконец, утирая выступившие слёзы. – Конечно, сокровища. А как же! От тебя чего ещё ожидать?
- Да ты не веришь, что ли, чёрт? Я же серьёзно говорю! Я почему сюда приехал, думаешь? Я же не знал, что ты здесь. Я сюда кой-чего раскопать приехал, понимаешь?
- Ну, понимаю, - кивнул Дмитрий. – А чего именно раскопать?
- Скорее всего, затонувший корабль.
Севастьянов по-собачьи склонил голову к плечу и уставился в лицо Игоря.
- Корабль? Да ещё и затонувший? Здесь?
- Ну да. Здесь ведь море было. Думаешь, на хрена тут маяк? Вот то-то и оно… И корабль этот…точнее, баржа, когда-то тут затонул, веке в девятнадцатом. И его занесло песком и илом. Море потом ушло, понял? И он теперь где-то тут лежит, неглубоко…
- А где лежит-то? Место хоть знаешь?
- Знаю. С точностью до минуты.
Севастьянов снова захохотал.
- Собрался мальчик вести нелегальные раскопки на виду у погранцов! – еле выговорил он.
- Ну ты же здесь. Так что у меня блат, правильно? Думаю, огонь ты открывать по мне не прикажешь, когда я копать начну…
- Ладно. Что с тобой поделаешь! Только у меня условие будет.
- Какое угодно, старик.
- Я буду сам за тобой приглядывать. И что найдёте – покажете. Всё без обману чтоб, понял?
- Есть, товарищ майор! Я, правда, не очень надеюсь, что мы там найдем что-то очень ценное…
- Где поселитесь? У меня можно было бы дома…Только вас многовато…
- К тебе в гости заходить станем. А так на базе отдыха остановимся. К тому же, я надеюсь, всё это ненадолго…
- Ну, как хочешь. Пошли вниз.
- У меня всё время мурашки по спине бегают, когда я вспоминаю, что на нас смотрит через оптические прицелы штук сто пограничников, - сказал Карагалиев, вытирая с лица пот подолом рубашки.
- Да что ж ты такой нервный-то? – ухмыльнулся Игорь. - Димка – человек, которому я доверяю, как самому себе, понял? Сказал – не тронет, значит – не тронет. Так что радуйся, что у меня столько друзей повсюду…
- Ну, не у тебя одного! – мгновенно взъерепенился Шурик. – У меня, между прочим, друзья ещё и покруче твоих…
- Ладно, не спорю, - примирительно кивнул Криушин.
- Это ты про Ваньку, что ли? – накинулась Парамонова на Сашку. – Это ты его называешь своим другом?
- Именно. А ты готова с этим поспорить?
- В таком случае ты просто обнаглел, вот что я тебе скажу. Потому что это не твой друг, а мой бывший муж! И это именно я тебя с ним познакомила. И нечего тут изображать из себя…
- Ради бога, не начинайте! – взмолился Даркевский. – Неужели нельзя обойтись без скандалов?
- Да что там – друзья! – отмахнулся Сергеев. – Скажите спасибо, что я у вас такой крутой ясновидец оказался… А то бы канителились с этими координатами и металлоискателями хрен знает сколько времени…
- Под прицелами автоматов! – подлила масла в огонь Парамонова. – А так Мганга, конечно, молодец, что сказать! Сразу нашёл место…
- Не понимаю, как возможно подобное проявление интуиции! – выдал Фридрих.
- Конечно не понимаешь, - моментально прицепилась Светка, - вы там, на гнилом Западе, вообще только в деньги верите и только про них всё понимаете!
- Это стереотип! – начал сердиться Вебер. – И должно быть стыдно судить обо всех одинаково!
- А мне вот не стыдно!
- Светлана, прекрати! – одёрнул Игорь.
- А что я такого сказала? Подумаешь, какой обидчивый!
- Не надо задирать гостя нашей южной столицы, - примирительно предложил Кама.
Все шестеро устало сидели на твердой горячей земле вокруг черневшего люка. Его массивная железная крышка была аккуратно откинута в сторону. Судя по всему, люк вёл в трюм какого-то судна, намертво вросшего в песок и ил много лет назад, когда здесь ещё плескались воды Каспия… Не слишком подробная запись в бумагах дедушки Вадика Сапожкова слабо проясняла картину, давая только самые необходимые сведения. Скуливший Бобёр был прикручен на длинном поводке, как коза, к бамперу «хаммера».
- Сейчас перекурим, да и полезем, - решил Игорь. – Осмотримся, а потом я Димку вызову, как и обещал.
- Думаете, там действительно единорог спрятан? – Парамонова кивнула подбородком на люк.
- А что тебя удивляет? – огрызнулся Вебер, измученный непривычной жарой. – Есть координаты, есть описание объекта. До сих пор заметки Эгерта нас не подводили!
- Я к тому, что единорог славился в древности прежде всего свойствами своего рога. Он ведь мог, опустив в любую воду рог, очищать её от яда и заразы и делать целебной. Поэтому его нахождение надо связывать с озером с целебными свойствами, где было грязе- и водолечение, например, с озером Тинаки. Или с озером, чьё название указывает на его чистоту, например – озеро Белое недалеко от села Никольское Енотаевского района…
- Ну, так по этой логике ему самое место именно в море! – отмахнулся Сашка. – Вот в море он и был утоплен…
- Так написано же, что объект был спрятан здесь, на барже, ещё в конце девятнадцатого века, и Эгерт об этом знал и должен был сам его отсюда извлечь, но не успел из-за начавшейся войны, - сказал Юрик. – Недалеко отсюда, всего в нескольких километрах, проходила линия фронта… Может быть, нашли его изначально совершенно в другом месте…
- А кто же положил его здесь в девятнадцатом веке, вот вопрос… - пробормотал Кама.
- Ну, всё те же. Инопланетяне! – Игорь подмигнул Светке. – Спрятали на барже и затопили её.
- Всё это так странно, - вздохнул Сашка. – Ладно, покурили? Тогда полезли смотреть.
Трюм, ржавый и страшный, заваленный какими-то трухлявыми ящиками, сгнившими канатами и песком, производил самое гнетуще впечатление. Непонятно к чему здесь валялась потускневшая пожарная каска.
- Классный шлемак, - покачал головой «чёрный» археолог. – Девятнадцатый век. У пожарных тогда такие были. Можно было бы загнать… Но придётся подарить это Димке.
И тяжело вздохнул, отошел в самый дальний и пыльный угол.
- Не жадничай! – засмеялся Даркевский. – Всех денег не заработаешь!
- Вот спасибо, утешил! – глухо отозвался Игорь, присев на колено и старательно светя на что-то фонариком.
- Неприятное местечко, - проворчал Сашка, силясь высветить фонариком внутренность одного ящика сквозь щели между досками. – Пустой, вроде…
- Этот тоже пустой, - сообщила Парамонова из другого угла.
- Обыскивайте всё внимательно, - приказал Игорь.
Кама и Вебер уже стаскивали развалившуюся крышку с очередного ящика, отличавшегося от прочих крупными размерами.
- О! Есть! – воскликнул Вебер.
Все мгновенно подскочили к нему, подняв тучу пыли. Непрерывно чихая, вся компания сгрудилась вокруг Вебера.
- Чего было так орать? – презрительно фыркнула Парамонова, протискиваясь между Сашкой и Юркой. – Это же всего лишь ещё один ящик!
- Но значит там что-то есть!
- Открывайте скорее! – взмолился Карагалиев.
Все разочарованно выдохнули, когда во втором ящике оказался ещё один точно такой же.
- Утка в зайце! - раздраженно сказала Светка.
Всего пустых деревянных ящиков разного размера, вложенных друг в друга, как матрешка, оказалось шесть.
- Почти как гробы Тутанхамона, - очарованно сказал Сашка.
То, что лежало на дне шестого ящика, заставило всех издать дружный стон.
- Что за странные звуки я слышу? – запыхавшийся Севастьянов заглядывал в люк.
- О! Ты не поверишь! – махнул рукой Игорь. – Такой облом! Слезешь поглядеть?
Севастьянов, несмотря на свою комплекцию, с легкостью кошки спрыгнул в трюм.
- Показывайте.
- Вот. – С горечью сказала Парамонова и отступила в сторону.
Несколько томительных секунд начальник погранотряда хранил зловещее молчанье. Потом выпрямился и посмотрел на Игоря тяжелым взглядом своих монгольских глаз.
- Петрович, ты что, издеваешься?
- Ага. Над собой – в первую очередь, - кивнул Петрович. – Я же предупреждал, что ничего ценного не будет.
- Но…это… Что это вообще за херня?
Севастьянов запустил руку на дно ящика и поднял зажатый в пальцах пучок длинных волнистых волос. Ослепительно белых и искрящихся в луче фонаря.
- Это что, скальп блондинки? Или шерсть сивой кобылы? – пограничник переводил сердитый взгляд с одного на другого.
- И то и другое может быть, - со знанием дела подтвердил Кама.
- Ну, это явно чья-то шерсть… - подтвердила Парамонова. – Типа конского волоса…
- А в других ящиках что? – Севастьянов напряженно огляделся. – Оружие?
- Если бы! – поморщился Игорь.
- Там вообще ни хрена! – не выдержал Сашка. – И все эти координаты – лажа!
Пограничник уже заглядывал во все пустые ящики, не упуская ни одного закутка и уголка.
- А шерсть? – Светка зло посмотрела на Шурика. – Этого мало?
- Да ты тронулась?
- Да иди ты знаешь куда!
- Ну, перестаньте! – прервал их Игорь.
Севастьянов обшаривал трюм с таким рвением, будто сам и являлся организатором всей этой экспедиции.
И тоже ничего не нашёл.
- Ладно. Значит, не повезло, - он дружески хлопнул Игоря по спине, от чего тот едва устоял на ногах. – А трюм этот мы посмотрим подо что приспособить. Или взорвём от греха подальше… Приходите сегодня вечером ко мне домой. Только обязательно!
- Вот, возьми, - Игорь протянул другу пожарный шлем. – Девятнадцатый век. Очистишь хорошенько – и можешь гордиться.
- Спасибо, старик. Симпатичная каска. Возьму. Мальчишкам понравится. Так что приходите вечером.
Вслед за Севастьяновым наверх вылезли и остальные, Игорь выбрался последним.
- Ну что же, мы в пролёте! – зло сказала Парамонова. – Хотя вот эта белая шерсть – это, конечно, шерсть единорога. Но что нам с того?
- Её надо сжечь! – заявил Вебер.
- Да не надо, - отмахнулся Криушин. – Это уже лишнее… Паранойя какая-то.
- Нет, не лишнее! – Вебер вытащил из кармана пучок шерсти, завернутый в полиэтиленовый кулёк, и выудил зажигалку.
- Не надо жечь, жалко! – Светка схватила Вебера за руку. – Смотри какая она хорошая, беленькая… Лучше из неё сплести косичку какую-нибудь и носить в качестве амулета… Дай её мне!
- Вы ещё подеритесь из-за этой волосни! – разозлился Сашка, а Кама весело рассмеялся. Вебер покраснел, как рак, и неохотно протянул пучок шерсти Светке.
- Спасибо! – церемонно сказала она и спрятала странную находку в карман брюк.
Игорь только покачал головой.
Как оказалось, Димка Севастьянов с женой и двумя сыновьями проживают в одном из новых кирпичных двухэтажных домов на краю посёлка. В довольно большом дворе развели костёр: хозяин не мыслил себе приёма гостей без обязательного шашлыка. Севастьяновские дети непрерывно бестолково бесились, носясь вокруг, и отнимали друг от друга давешний пожарный шлем. Огромный остроухий лохматый пёс Мухтар, полукровка овчарки, заливался исступлённым лаем, недовольный появлением постороннего лабрадора в своих владеньях, Димкина жена Марина накрыла на стол в деревянной беседке.
К полуночи все возможные общие темы беседы были исчерпаны, и за столом остались только усталые гости и хозяин, допивавшие десятую чашку кофе. Спущенный с цепи Мухтар бегал вместе с Бобром по двору, то и дело пролезая под столом и путаясь под ногами у сидевших. Вокруг керосиновой лампы, стоявшей в центре стола, роилась мошкара.
- Дим, а у вас тут никогда не случалось наблюдений НЛО? – спросила Светка.
- Этих-то? – Севастьянов зачем-то оглянулся. – А то как же! Через каждые три-четыре дня…
- Серьёзно? – удивился Игорь.
- Ну. Устали уже по ним огонь открывать.
- И ни разу не сбили? – удивился Кама.
- Нет.
- А какие они? – тут же насела Парамонова.
- Да обыкновенные, - откровенно зевнул начальник погранотряда. – Диски плоские серые, ночью - с габаритными огнями, днём - просто металлические, это сразу видно. Небольшие, около десяти метров диаметром. Маневренные, как сволочь, и нахальные – хуже мух навозных. К маяку не приближаются, но всегда носятся в пределах одного-двух километров. Вот я здесь пять лет – так с каждым годом они всё чаще появляются.
- Ничего себе! – ужаснулся Сашка. – А военные куда смотрят? Чего же не сбивает их ПВО?
- А ты попробуй сбей, - ухмыльнулся Севастьянов. – Они умеют исчезать – как не было. Да и не агрессивные они, сами никогда не стреляют, ничего не сбрасывают, даже не приземляются… И приказа насчёт них нет как нет. Вот так вот оно у нас.
- Чрезвычайно странно! – сказал Даркевский.
- Странного тут ничего нет. Местных вон поспрашивай – так они тебе таких историй порасскажут. И не только у нас тут, а по всему Лиманскому району, и по Икрянинскому… Где-то тут в дельте и снежного человека видели – мне как-то мужики-браконьеры рассказывали.
- Да в Астрахани, вон, хоть на Бабайке, - подхватила Светка, - там тоже таких историй про НЛО полно!
Бобёр высунулся из-под стола и упёрся лапами в колени Игоря.
- Здрасьте! – удивился «чёрный» археолог. В этот момент сбоку на лабрадора кинулся незаметно подползший Мухтар, и оба пса радостно выкатились из-под стола.
- Здорово играют! – захохотала Светка.
- Играют-играют, а потом как насрают! – прокомментировал её муж, и все прыснули со смеху.
- Вы лучше скажите, чего вас надрало поисками затонувшего корабля заниматься в голой степи, - предложил Димка, закуривая. – Знаю только, что тут раньше море было…
- Тут был Двенадцатифутовый рейд, - начала Парамонова и тут же опасливо оглянулась на Сашку. Он только безнадежно махнул рукой.
Успокоенная, она снова повернулась к Севастьянову.
- Рейд этот был промежуточным пунктом для перегрузки товаров с тяжелых судов, потому что в дельте глубины маленькие были. Большие тяжелые пароходы перегружались здесь, где глубина моря во второй половине девятнадцатого и в начале двадцатого века была как раз двенадцать футов, то есть, три метра шестьдесят сантиметров… Рейд был настоящим плавучим городком, и от него были регулярные рейсы и в Махачкалу – тогда Петровском она называлась, и в Гурьев, и в форт Александровский, в Дербент, в Баку, да мало ли куда ещё! А из Астрахани на рейд ходили пароходы компаний Родионова, Казанова – было такое пароходство «Джамбай», и «Кавказа и Меркурия»… И в то время рейд лежал в открытом море, это сейчас здесь чисто поле вокруг…Ну, конечно, главным продуктом, который на рейде перегружали, была нефть. Целые нефтяные караваны тут разгружались…
- А мне вот знаете что странно, - вмешался Кама. – Я тут недавно прочёл как раз описание этого рейда у Клягина, и оченно удивился. Он пишет, как сейчас помню, что на Рейде посреди моря стояли плавучие пристани, всякие склады, плавучие магазины, церкви, были свои пекарни, врачи, гимназии и даже театр…
- Ну, плавучие бардаки там точно были! – вклинился Сашка.
- Ну и что тут такого… - начала Светка.
- Да погоди, - остановил Кама, - дослушай сперва. Он ещё пишет, что на рейде – на судах прямо – жили тысячи людей, что они тут рождались, учились, работали и умирали, ездили на лодках друг к другу в гости, и многие прожили тут всю жизнь и даже никогда не видели землю. Вот я и говорю: по-моему, это он загнул. Что это значит – землю не видели? Бред, по-моему. Да и сами размеры рейда – разве могло тут столько всего разместиться? Это описание тыща девятьсот пятого, что ли, года…Короче, до революции недолго осталось.
- И чего тебе кажется тут нереальным? - вмешался Криушин. – Судя по документам конца девятнадцатого и начала двадцатого веков, акватория рейда на взморье занимала площадь в пять квадратных километров. И вот теперь представь для сравнения, сколько всего помещается на такой площади на суше, вон, хоть в Астрахани. Возьми и просто тупо посчитай. Пять километров в квадрате – допустим, это прямоугольник со сторонами один километр и пять километров. Так вот в такой прямоугольник преспокойно умещаются весь наш Кремль, Лебединое озеро, и куча улиц на юго-восток от них - до Приволжского района. А улицы эти – одни из самых длинных в городе: Николая Островского, Звёздная, Космонавтов, Мечникова, Крупской, Зои Космодемьянской, Шаумяна. Короче, весь район, называемый Криуши, все бывшие армянские и немецкие слободы. А ты говоришь – как такая куча людей могла жить на такой площади? Да запросто, блин! Так что Клягин твой прав – Рейд был что целый город…
- Ну и ну, - покачал головой Сашка, глядя на Игоря. – Вечно дурачком прикидывается, а потом раз – и всех нас оставляет в глубокой жопе вместе со всеми нашими красными дипломами и докторскими степенями.
- Рад, что ты это понимаешь! – злорадно ухмыльнулся ему «чёрный» археолог.
- А я вот слушаю вас и понимаю, что ни черта ни о чём вообще не знаю… - грустно вздохнул Димка.
- Я тоже постоянно это ощущаю! – разоткровенничался Вебер.
- И кстати, - снова вмешался Игорь, - многие морские суда перегружались здесь, не доходя до дебаркадеров рейда, потому что осадка-то у них разная была, да и глубина нестабильная оказывалась. Так что, по архивным данным, место перегрузки вообще не имело четких границ и простиралось аж на шестнадцать километров от дебаркадеров к морю. Я же говорю – город.
- Жутко умный, - с гордостью признала Парамонова и, обхватив Игоря за шею, чмокнула его в висок.
- Долго вы тут пробыть ещё намереваетесь? – поинтересовался Севастьянов. – Ещё какой-нибудь корабль искать станете?
- Знали бы, где искать – непременно бы задержались, - сонно кивнул Игорь. – А так – какой смысл иголку в стоге сена… Наверное, утром завтра поедем домой… Тебя жду к себе, как сможешь.
- Ясное дело, - степенно отозвался Севастьянов, - как выберусь, так непременно к тебе, Петрович…Ладно, спать давайте, Маринка вам постелила, уж не взыщите, что на полу.
- Да хоть на земле, - махнул рукой Кама, - мы приспособленные.
Игорь проснулся, будто от удара. Было непроглядно темно и мертвецки тихо. Понять он ничего не успел, но, как оказалось, подсознание и тело сами среагировали, как надо: он мгновенно вскочил и даже не удивился, увидев в дверях Димку в форме.
- Петрович, боевая тревога, - голос Севастьянова был по-настоящему встревоженным. – Вам надо немедленно отсюда сваливать!
- Ничем не могу тебе помочь? – Игорь уже обувался.
- Нет. Ребята сообщили, что сбили объект, и через четверть часа вся зона будет оцеплена. Если не хотите тут застрять и иметь дело с военными, немедленно уезжайте, только не через Оля, там уже постов понатыкали, а через Бударино на Лиман, понял?
- Да. Что именно сбили?
- Диск.
Игорь даже перестал зашнуровывать кроссовку.
- Да, - кивнул Севастьянов. - Но только об этом не болтай.
- А где сбили? – Игорь понизил голос до шёпота.
- Так близко они ещё ни разу не подлетали. А этот сел прямо рядом с тем местом, где вы люк нашли… Всё, мне пора, и вам тоже… Потом расскажу, когда приеду. Увидимся.
Они крепко обнялись, и Димка исчез за дверью. Игорь стал лихорадочно будить остальных.
Через десять минут «хаммер» уже мчался по тёмной дороге прочь из посёлка.
В километре от поселка Рынок Игорь, завидев на повороте встречные фары целой колонны машин, предусмотрительно погасил фары и съехал с дороги, остановив «хаммер» почти у самого берега залива Мечетный Проран.
- Может, хоть теперь объяснишь? – предложил Кама, провожая взглядом военные грузовики и БТРы, проползавшие мимо длинной змеёй в сторону Вышки.
- Оцепят тут всё, потому что Димкины парни сбили летающую сковороду, - усмехнулся Криушин.
- Это невероятно! – ужаснулся Вебер.
- Ни хрена себе Розвеллский инцидент! – воскликнула Парамонова. – Это правда?
- Конечно. Севастьянов органически не способен присочинить хоть что-нибудь.
- Что ж ты не попросил пропустить меня пофотографировать? – жалобно спросил Сергеев.
- Не положено! – отрезал Игорь.
- Ну хоть попросить-то мог бы!
- Чего зря воздух сотрясать? – пожал плечами Игорь.
- Сколько времени? – быстро переключился Кама.
- Четыре пятнадцать утра! – пробурчал Сашка. – Бесят меня вот такие вот бестолковые и бесплодные поездки, да ещё и всякие погони впридачу!
- Что, так хреново? – усмехнулся Игорь, снова выруливая на большак.
- Ещё и побольше, чем ты думаешь.
- Ну, тогда посмотри там, под сиденьем… Прямо под собой…В свитер мой завернуто, - предложил Криушин бесстрастно.
- Чего я там не видел?
- Ну, посмотри, не упирайся…
Кама уже перегнулся через Сашку и вытащил длинный, почти в полметра, узкий свёрток.
- Что за хрень? – он недоуменно разворачивал свитер.
- Эй! Что это? – насторожился Сашка, пытаясь отобрать у Камы странный предмет.
- Господи боже! – выдохнула Парамонова, когда наконец показалось содержимое свертка.
- Откуда он тут? – недоумевал Даркевский. – Игорь, где ты его взял?
- Значит, это именно он лежал в том ящике? Вместе с шерстью? – спросил Вебер.
- Нет, - покачал головой «чёрный» археолог. – Он лежал сам по себе в углу.
- А! Это где ты всё шарил! - вспомнила Парамонова.
- Именно.
- Но…как же мы не заметили, что ты его нашёл? – Сашка переводил растерянный взгляд с Игоря на длинный белый абсолютно прямой и острый рог.
Светка перегнулась через спинку сиденья.
- Дайте хоть подержать!
- Подождёшь! – огрызнулся Кама, как раз державший рог в руках. – А он и правда как будто витой…не то плетёный…
Странный предмет переходил из рук в руки.
- Я его спрятал сначала в тех пустых ящиках, которые мы уже осмотрели и к которым не собирались возвращаться. А когда Димка вылез из трюма, я сныкал рог под рубашкой, всё просто, - просветил Криушин.
- Ну ты даёшь… - восхищенно покачал головой Юрик.
- А вы уверены, что это именно рог единорога? – проявил здоровый скептицизм Шурик.
- Ну, это легко проверить, - ухмыльнулся довольный Игорь.
- Да? И как же?
- Ну привет! Да просто! Сунуть в отравленную воду и посмотреть, очистится она или нет…
- Да ну? А как ты это проверишь? Выпьешь её потом? А если не сработает, то нам что, переть тебя в больницу?
- Не усложняй, - посоветовал «чёрный» археолог.
- А я вот просто уверен, что это – частица настоящего единорога, - сообщил Кама зловещим голосом.
- Возможно, пробы воды до проверки с помощью рога и после неё можно было бы сдать на анализ, - предложил Даркевский.
- Вот это уже лучше, - одобрительно кивнул Сашка. – Разумнее, по крайней мере.
- Рог надо немедленно уничтожить, - подал голос Вебер.
- Всё б тебе уничтожить! – передразнила Парамонова.
- Эта часть реликтового животного может быть использована для генетических экспериментов, - не сдавался немец. – Поэтому я не допущу её попадания в чужие руки.
- Давайте хотя бы проверим сначала, действительно ли это единорожий рог! – раздраженно сказал Сашка.
- А уничтожить всегда успеем, - поддержал Криушин.
- К тому же, с чего ты так уверен, - кивнула Светка Веберу, - что и всякие другие части этого реликтового животного и так уже не попали в чужие руки? Не думаю, что в том трюме хранился только этот пучок волос и рог. Маловато как-то для того, чтобы затопить целое судно. Было ведь и что-то ещё… Значит, скорее всего, какая-то информация уже просочилась. К кому-то и куда-то. И тебе вовсе незачем так переживать по этому поводу.
- Тем более, - заметил Сашка, - даже нацисты, собиравшие всех этих реликтовых зверюшек, не стремились выловить или грохнуть их всех – им ведь всего лишь был нужен материал для изучения. Так что, Фриц, даже если мы уничтожим этот рог, не факт, что таких других больше нет в природе, понял? Есть, и даже наверняка, бегают себе…
- Кто, - рога бегают? – усмехнулся Игорь.
- Да, на голове у единорогов, - не смутился Сашка.
- Я об этом не подумал… - растерянно сказал Вебер.
- А проверить, сработал ли рог, или нет, можно там, где регулярно берутся пробы воды, - предложил Даркевский. – Экологами, например.
- Ага, в санитарной зоне АГПЗ, например, - подхватил Игорь. – Я даже точно знаю, что в бывшей Сеитовке такой пост есть.
- Что такое бывшая Сеитовка? – уточнил Вебер.
- Это село Сеитовка Красноярского района, которое всё переехало в более благоприятное место, потому что располагалось в санитарной зоне газоперерабатывающего завода. И народ там страдал от всяких заболеваний… На прежнем месте теперь научная станция.
- И кто нас туда пустит? – фыркнул Сашка. – Или у тебя и там друзья есть?
- Игорь, ты предлагаешь прямо отсюда ехать в Сеитовку? – спросил Даркевский.
- Ну, домой можем сначала заехать… Слышь, Алехандро?
- Чего тебе? – недовольно откликнулся Сашка.
- Ты ещё денег приготовь на случай, если мы действительно станем эксперимент с очищением воды проводить. Чтоб лаборатории заплатить. И чтоб они вопросов много не задавали.
- Ладно.
- Эй, эй, Петрович, а ты не забыл, что мне обещал? – встрепенулся фотограф. – Ты обещал остановиться у того ильменя…
- А, ну да, ты же у нас теперь лишён последнего средства связи.
- Да и всё равно именно там нам придётся поворачивать на Бударино, как велел твой Севастьянов, - напомнил Юрик.
«Хаммер» снова замер у безымянного водоёма.
- Ты хоть помнишь, как шёл от машины? – спросил Сашка Сергеева.
- Вроде да…
- Давайте разойдёмся в стороны и будем звонить ему – может, услышим сигнал, - внёс разумное предложение Даркевский.
Собака радостно носилась вокруг, избегая, впрочем, приближаться к воде.
- Слушайте, парни, а давайте заодно проверим силу рога! – вдруг вспомнила Парамонова, глядя на выкрутасы Бобра. – Вода же в этой луже тухлая, ядовитая, правильно? Сунем туда рог, и тогда хотя бы унюхаем, может, она и вправду станет почище…
- Логично, - согласился Игорь. – Во всяком случае, ничего не теряем.
- А заодно соберём воду до и после опыта – и отвезём её в лабораторию, - предложил Юрка.
Сашка достал из машины рог и первым зашагал к ильменю. Парамонова отыскала пару пластиковых бутылок, вылила из них остатки минералки и побежала следом.
Все шестеро остановились на краю ильменя. Довольно сильный ветер упорно дул в спину, словно подгоняя.
Светка набрала грязной затхлой воды в одну бутылку.
- Ну, и кто же колдовать будет? – она ехидно посмотрела на парней.
- Колдун Мганга, надо думать, - сказал Игорь.
- Да я не знаю, что надо делать… - растерялся «Мганга».
- Мы тебе подскажем, - вмешался Вебер.
- Можно думать, ты знаешь, что подсказывать! – фыркнула Парамонова.
- Думаю, ты знаешь, - парировал немец.
- Ладно, слушайте, - перебил Сашка, – сначала попробуем просто поводить рогом над водой.
- И не просто, а сделать им крестное знаменье, - напомнила Светка.
- Держи, Камыч, - Сашка едва ли не силой втиснул рог в руки фотографу.
- Не дрейфь, - напутствовал «чёрный» археолог. – Бог не выдаст, свинья не съест!
Сергеев сосредоточенно поднял рог обеими руками, будто тяжёлый меч, и крестообразно поводил им в воздухе.
- Ничего… - разочарованно прошептала Светка.
- Давай ещё раз, - подбодрил Игорь Сергеева.
- Три раза, наверное, надо, - шёпотом напомнила Парамонова.
Кама повторил свои действия ещё дважды.
Вода оставалась такой же спокойной. Никаких видимых изменений не наблюдалось.
- Ну, а чего вы ожидали? – озвучил общую мысль Сашка. - Пузырей, волн, клубов пара?
- Ну хотя бы… - грустно вздохнул Кама.
- Может быть, над водой возникло бы видение единорога… - мечтательно протянула Светка.
Юрик уже набрал воды во вторую бутылку.
- Во всяком случае, пробы воды у нас есть, поэтому не будем торопиться с выводами, – посоветовал он.
- Давайте искать мой телефон, - напомнил Кама, отдав рог Игорю.
«Чёрный» археолог, поколебавшись секунду, аккуратно воткнул рог в илистое дно ильменя в полуметре от берега.
- Потом захватим его, - кивнул он остальным и пошёл в обход водоёма, внимательно глядя под ноги.
Все разбрелись в пределах видимости, не забывая названивать на номер Камы. Собака носилась от одного к другому, думая, наверное, что эти глупые двуногие затеяли какую-то весёлую игру.
Парамонова брела вокруг ильменя, и через некоторое время её нагнал Игорь.
- Чего это ты за мной ходишь? – усмехнулась она, искоса поглядывая на мужа.
- Ну, поскольку озеро круглое, так ещё неизвестно, кто за кем ходит!
- Прямо теория относительности какая-то! – фыркнула Светка.
- Не какая-то, а общая. А может, и специальная… я уже не помню… Ты почему всё время цепляешься к фашисту?
- Я цепляюсь? Даже и не думала!
- Всё время его задираешь. Что, так не нравится?
- Не нравится, - созналась Светка.
- Э-эй! – окликнул их Сашка. – Идите с той стороны, а здесь я уже всё проверил!
- Не нашли трубку? – крикнула Светка.
Сашка отрицательно помахал и свернул в сторону.
- Можно думать, тебе самому он нравится, - вернулась к прежней теме жена Игоря.
- Знаешь, скорее да, чем нет, - кивнул Криушин.
- И это после всего?..
- Скорее, именно благодаря всему… Вот он!
- Ур-ра! – Светка радостно запрыгала на месте.
Телефон Камы лежал под неприметным кустиком полыни в двух шагах от «хаммера» и просто-таки разрывался от поступавших звонков.
- Зови Мгангу, пусть порадуется, - предложил Игорь.
- Ну, как обычно, лежал на самом видном месте! – прокомментировал Сергеев находку, когда все подошли.
- Всё хорошо, что хорошо кончается, - подытожил Даркевский.
- Давайте тогда сматываться отсюда, потому что неизвестно, как там развивается операция по ликвидации последствий поражения летучего блюдца, - напомнил «чёрный» археолог. – Не исключено, что все дороги уже перекрыты… Рог кто-нибудь забрал из озера?
- Вот он, у меня, - показал Вебер.
- Тогда поехали.
- О боже! – всполошилась Светка, уже усевшись рядом с Игорем на переднее сиденье.
- Что ещё стряслось? – поинтересовался Сашка.
- А где Бобрик?
- Камыч, ты ещё и собаку сегодня потерять решил? – глумливо уточнил Криушин.
- Ах, чёрт, я и забыл про неё!
- Забыл?! – возмутилась Светка, уже открывшая дверцу и собиравшаяся вылезти из машины. – Это ведь твоя собака!
- Да не бойся, ничего с ней не сделается, - беспечно отмахнулся фотограф.
- Я тоже так раньше думала! – начала заводиться Светлана. – И в результате у меня теперь осталось всего два пуделя вместо трёх!
И, сердито хлопнув дверью, пошла искать Бобра, постоянно окликая его. Кама вздохнул и тоже выбрался наружу.
- Да вон же он! – увидел Сашка, придвинувшись к окну. – Проклятье, теперь он перепачкает тут всё своими грязными копытами! Не собака, а свинья!
Кама и Светка тоже заметили Бобрика, бродившего по брюхо в воде. Собака проходила шага два-три, измочив и испачкав в чёрном иле всё подбрюшье, останавливалась и жадно пила. Потом сделала даже безуспешную попытку поплыть, но ильмень оказался чересчур мелким, и в результате животное только ещё больше перепачкалось.
- Ах ты, сволочь! – заорал Кама. – А ну вылезай оттуда, свиномордия! Как теперь в машину его сажать?
- Кошмар! Все сиденья ведь изговняет! – возмущалась Светка.
Бобёр весело взлаял, услышав зов хозяина, выскочил на берег, отряхнулся, разбрызгивая воду и грязь, и бросился к Каме.
- Только не это! – завопила Парамонова и отскочила в сторону. Счастливый лабрадор налетел на хозяина и прыгнул лапами ему на грудь.
- Новая рубашка! – трагически заорал Кама, напрасно пытаясь оттолкнуть любвеобильную тварь. Парамонова покатывалась со смеху.
Все ругались и плевались, когда собака залезала в машину, наступая всем грязными лапами на ноги.
- Ладно, поехали отсюда, - покачал головой смеющийся Игорь и завел мотор.
- Куда теперь? Воду повезём в лабораторию? – уточнил Сашка.
- Саш, ты что, ничего не соображаешь? – Игорь даже перестал смеяться.
- В смысле?
- Зачем нам теперь лаборатория?
- Воду проверить.
- Да её уже проверили.
- Кто проверил?
- Да вон, лохматое чудовище, - Игорь в зеркальце заднего вида подмигнул Бобру.
- То есть как… Да конечно! Как это я, дебил, не понял!
- Ёлки зелёные! – догадалась и Светка. – Да раз собака пила эту воду и плавала в ней – значит, она действительно теперь чистая!
- Надо же, как странно… - покачал головой Даркевский, недоверчиво глядя на рог единорога, который держал у себя на коленях.
- Значит, это именно тот рог, который мы искали, - подытожил прагматичный Вебер. – И его лучше изничтожить.
- У меня есть идея получше, - успокоил Игорь.
- И какая именно?
- Приедем в город – увидишь.
- Так ведь вода-то эта – не только чистая, она ведь ещё и целебная! – напомнил Кама. – От всех болезней помогать должна. По всем преданьям оно так выходит.
Светка пристально посмотрела на него, потом перегнулась назад.
- Юр, вода у тебя?
- Какая именно? До опыта или после? – уточнил дотошный Даркевский.
- После.
- Да. Вот она, в сумке.
- Дай, - Светка протянула руку.
Юрик недоуменно пожал плечами, потом вытащил из-под сиденья спортивную сумку и извлёк оттуда пластиковую бутыль с ильменской водой.
- Вот, пожалуйста…
Он протянул её Светке, а она выхватила бутылку, отвинтила крышку и принялась пить прямо из горлышка.
- С ума сошла, - констатировал Сашка.
- Вот же чай есть! – опешил Юрик.
- Там могут быть лямблии, - предостерёг Кама.
Светка жадно выдула чуть не половину, потом завернула крышку и снова протянула бутылку Юрке:
- А это для анализа. Тут хватит.
- И зачем ты это сделала? – поинтересовался Игорь.
- Хочу проверить одну теорию.
***
- Из-за этого вы так хотели меня видеть? – Лычков с усмешкой посмотрел на Сашку и Игоря, рассевшихся в креслах.
Игорь положил на стол перед олигархом их находку, завернутую в плотную белую бумагу.
- Да. Мы специально привезли, - подтвердил Карагалиев. – Это экзотическая находка. Ни у кого во всём городе такой нет. А может, и во всей стране… Или даже во всём мире…
Лычков развернул бумагу и целую минуту молча созерцал белый витой рог.
- Надо же, какой символический подарок! – ехидно прокомментировал Иван Александрович.
- Мы тебе маленько нагадили в тот раз, когда гостили тут, - сказал Игорь, - так что это вроде компенсации…
- Маленько, говоришь? – усмехнулся Лычков, переводя взгляд на собеседника. – Вообще-то, начать надо с того, что ты увёл у меня жену. Если это, по-твоему, маленько, то я не знаю, что тогда считать значительным.
- Извиняться не собираюсь.
- Я так и понял.
- А я слыхал, что ты сам захотел развестись, первым! – влез Карагалиев.
- Не говори о том, чего не знаешь, - посоветовал олигарх, бросив на него угрожающий взгляд.
- Ой, Ванечка, какая прелесть! – восторженно запричитала Татьяна Сергеевна, неожиданно появившаяся в гостиной. – Это что-то природное? Какой-то рог?
- Да, рог единорога, - мрачно сказал Сашка. – Считайте, что это отличный талисман на все случаи жизни. Это вам подарок.
- Какая прелесть! Спасибо… А откуда он?
- Заморский! – объявил Игорь.
- Прелесть… Может быть, вы останетесь выпить чаю?
- Они уже собирались уходить, Танечка, поэтому в другой раз, - перебил Иван Александрович.
- Да, нам пора, - мгновенно сориентировался Шурик, вставая с кресла. – Мы всего на минутку зашли… Всего вам хорошего!
- Спасибо за помощь, - сказал Игорь, крепко пожимая Ванькину руку.
- Передавай жене привет.
- Обязательно.
Глава 9. Пески Батпайсагыр.
- Я тут придумал серию фотографий, - обрадовал Кама, когда они вместе с Сашкой и Светкой ждали в уличном кафе остальных. - И на нее уже заказ от администрации поступил, издавать красочным альбомом будут.
- Придворный фотограф! – передразнил Сашка.
- Ну, это как посмотреть, - усмехнулся Сергеев. – Это будет гениальная серия, настоящий прорыв!
- Саморекламщик ты наш, - похвалила Светка. – А об чем хоть фотографии-то будут?
- Астрахань многонациональная, - поделился секретом Кама. – Представь цветные, шикарные фото своих современников и современниц в костюмах разных эпох, какие когда-либо были в Астрахани, но только у каждого персонажа будет какой-нибудь современный атрибут – на фоне старого интерьера, понимаешь?
- Типа татаро-монгола с «калашом» в руках? – ухмыльнулся Шурик.
- Скорее, типа восточного купца с сотовым телефоном. И ты, кстати, тоже там будешь.
- Где буду? – опешил Сашка.
- Да на фотографии же, я уже придумал композицию…
- Можно не сомневаться, что это какая-нибудь похабщина! – поморщился Карагалиев.
- А мне кажется, круто, - поддержала Светка фотографа. – А какой сюжет, Кам?
- На фоне персидского ковра с саблями и щитами, на диване с восточными покрывалами и подушками сидит, подобрав ноги, эдакий Гарун-аль-Рашид, или Аладдин, в белом тюрбане, голый до пояса, талия обмотана алым кушаком – только вот вместо шароваров – драные джинсы.
- Классно! – засмеялась Светка. – Прямо лучше и не придумаешь!
- Отстой! – не оценил Сашка.
- Да много ты понимаешь! – тут же накинулась на него Парамонова. – Не вздумай артачиться! Не порти гениальный замысел!
- Вот нравится тебе – сама и позируй!
- Да она и так будет, я ее положу рядом с тобой, она вся будет в покрывалах, в украшениях – и болтает по мобильнику.
- А может, ты мне тогда лампу в руки дашь, чтоб джинна вызывать? – съехидничал Шурик.
- Потрясно! А костюм ты уже придумал? – Загорелась Светка. - Или лучше давай я сама, ладно? У меня полно подходящих шмоток!
- Ладно, давай. И ещё предупреди свою Юльку вместе с Левоном и их девчонкой, я их сделаю семейством армянского купца… И Оксанке тоже скажи, она будет мещанкой в чепчике, с зонтиком – как у Кустодиева, и при этом на шее у неё – эм-пэ-три плейер болтается…
- У Кустодиева – купчихи! – отрезал вредный Сашка.
- Купчиха тоже будет, и не одна…
- А сам ты кем будешь? – уцепился Карагалиев.
- Ну, я, - без башмаков, как водится, башмачник!
- Да в чем проблема, - пожала плечами Светка, - я тебя щелкну. Я, конечно, не такой спец, как ты, но всё-таки на вполне приличный снимок можешь рассчитывать.
- Посмотрим. Я, наверное, буду такой интурист в роллс-ройсе, в костюмчике-тройке, в пенсне… С собакой, естественно.
- Ну правильно, сам – как человек, а я, значит – какой-то джинн Маймун!
- Да хватит тебе вредничать! – замахала на Сашку Светка. – Надо же ему помочь…А остальные кем будут?
- Юрик – волжским бурлаком!
И Светка, и Сашка синхронно поперхнулись.
- Бурлаком? – наконец, обрел дар речи Карагалиев.
- А чего ж! Не будет пару дней мыться, расчесываться и бриться – и фиг кто его примет за цивилизованного! – глумился Кама. – И Криушина я рядышком с ним посажу – он тоже за бурлака сойдет. Он же сам говорит, что его предки и вправду бурлаками были.
- Кошмар! – вздохнула Парамонова.
- О, конечно, - вошел в раж фотограф. – Они будут такие грязные, чумазые, лохматые, в обносках – и при этом курить «Мальборо» - пачка в руках будет!
- Так рекламу сигарет же запретили, - напомнил Сашка.
- Э, ладно, как-нибудь проскочим, - отмахнулся Сергеев.
- Может, пусть они лучше «колу» пьют, или «фанту»? – предложила Светка. – Или кофе?
- Да не, это глупо, пусть лучше «Мальборо» - настаивал Кама.
***
Старинный двухэтажный дом на углу улиц Желябова и Розы Люксембург, в котором размещалась фотомастерская Камы, вот уже месяц красовался новенькой ярко-желтой штукатуркой, как и все соседние здания.
- Теперь ты работаешь в самом настоящем желтом доме, - заметил Игорь по этому поводу, - и работёнка у тебя как раз соответствующая.
Обычные фотосессии, которые Сергеев организовывал по заказам модельного агентства «Понизовье», давно уже стали привычной рутиной, и сумасшедшими их Кама считать никак не мог. Но вот последний замысел, судя по всему, действительно обещал Каме и всем причастным лицам крайне веселую жизнь.
Каждый день в мастерскую приходило человек по десять случайных прохожих, которых Кама встретил в городе и уговорил сфотографироваться для своего супер-оригинального альбома. Всех этих добровольцев надо было соответствующим образом одеть, загримировать, усадить и потом ещё заставить придать физиономии нужное выражение. Но это было бы ещё полбеды. Потому что иногда приходилось фотографировать будущих купчих и персидских грузчиков девятнадцатого века, банкиров и авиаторов начала двадцатого где-нибудь на улице, на фоне старого особняка, или волжского берега, или полутёмной лестницы с чугунными перилами. Народ дивился, показывал пальцами, собирался в большие и малые кучки, несказанно смущая натурщиков и приводя в бешенство фотографа. Уже через недельку такого марафона Кама почувствовал себя выжатым на все сто.
И закадычные друзья ничуть не облегчали ему жизнь.
Игорь и Юрик честно явились немытыми, небритыми и нечёсаными, оделись в самую грязную и драную одежду, даже какого-то мусора и опилок заботливо насыпали в свои патлы – но вот только выражение лиц у них никак не получалось.
- Не надо лыбиться, - бесновался Сергеев, запарывая уже пятнадцатый кадр. – Вы же бурлаки! Проникнитесь этим! У вас тяжелая работа, почти что рабский труд! Вы усталые, как собаки, вам ни хрена не платят, у вас спина болит…Дома жена страшная, дети голодные…
- У меня красивая жена! – влез Игорь.
- И детей нет! – поддакнул Юрик.
- Да и хрен с ним! Просто представьте! Угрюмее надо быть! Замученнее!.. Да Криушин, да не надо прятать в зенках издёвку! Глаза должны быть потухшие, усталые, я же тебе объясняю, что… Даркевский, что ты делаешь губки бантиком! Ты же волжский бурлак, а не кисейная барышня! Я сказал угрюмее, а не идиотичнее!
Парни в ответ ржали, как кони.
- Кам, не сердись, - пробовал оправдаться добрый Юрик, с трудом подавляя смех. – Мы же стараемся!
- Ага, но может мы такие весёлые бурлаки, - подзуживал Игорь, - что нам всё по фиг!.. Тем более что, вот, «Мальборо» есть…
Кама хохотал вместе с ними, не зная уже, как воздействовать на этих клоунов.
Сашка привередничал, капризничал и вообще издевался на всю катушку.
- Слушай, почему этот долбаный диван такой жёсткий? Если я изображаю багдадского халифа, то какого фига должен отсиживать задницу на этих кирпичах? Персидский, типа, диван – и ты что, не мог постелить помягче? Перинку пуховую…
- Перебьёшься без перинки! Потерпишь пять минут – ничего с тобой не сделается, - раздраженно отозвался Кама, устанавливая свет. – И сядь, как я тебе показывал.
- Я тебе не факир, и не йог, чтобы узлом завязываться! – вредничал Карагалиев, пытаясь разместиться. – И чалма эта того гляди свалится!
- Поменьше вертись, она и не свалится…У тебя не такое уж сложное заданье, - пробовал урезонить его Кама. – И отодвинься немного от стены, чтобы не задевать сабли… Ещё немного… Вот тут и сиди…
- А я поняла, чего не хватает! – завопила в этот самый момент Светка, как раз надевавшая перед зеркалом красное покрывало с бусинками.
- Да всё уже хватает, иди на свое место, мне кадр выстроить надо, - подгонял Кама.
- Да нет же! - Парамонова, звеня браслетами, подскочила к дивану. – Ему надо накрасить глаза!
Она хищно подалась к Сашке, нацелив прямо ему в лицо карандаш для подводки.
- Эй! Уйди! Ты мне глаз выколешь! – Сашка отпрянул и стукнулся затылком о стену. – Ай!
- Не дёргайся! Всё равно надо накрасить! – наседала Парамонова. – На Востоке все мужики глаза подводили, начиная с египтян… Будешь красавчиком…
- Я и так красавчик, да не тычь ты в меня этой дрянью!
- Да ты глупый, так же лучше будет!
- Да угомонитесь вы уже, наконец! – заорал Кама. – Саша, пусть она намажет тебе глаза, не умрёшь же ты от этого!
- Но я тогда буду выглядеть, как голубой! – плакался Карагалиев.
- Да у тебя и так роль – юность Хоттабыча! – обозлилась Светка. – Так что хуже всё равно не будет! И замри хотя бы на три минуты!
Сашка, едва не скрипя зубами, подчинился.
- Вау! – оценила Светка результат своих трудов, немного отодвинувшись. – Вот теперь что надо! Прямо Калиф-аист. Теперь кричи «му-та-бор!» - и будет тебе счастье… Зеркало дать?
- Не надо! – пробурчал Сашка. – Мне и без того противно.
- Да нет, хорошо, - одобрил фотограф. – Так правда лучше. Выразительнее. Всё, Светлана, ложись вот там, ближе к краю, головой к окну, телефон в правую руку…
- Мне тут жёстко лежать! – заныла теперь и Парамонова. – Я буду вся в синяках!
- Ничего, - ухмыльнулся Шурик, - не одному же мне страдать!
Парамонова дотянулась и включила радио. Как назло, попала она прямо на песню Цоя, так что через секунду они с Сашкой уже хором радостно орали друг другу «Уходи! Оставь телефон - и иди!».
- Ладно, перестаньте уже! – пытался перекричать их Кама. - Светлана, ты, в общем, валяешься, маясь от безделья, и треплешься по сотовому, ясно? Сань, ты сидишь, глядя прямо на меня с совершенно отрешённым видом, понял?
- У меня что, аутизм?
Светка дико захохотала.
Сашка, глянув на нее сверху вниз, зловеще усмехнулся.
- Где-то я читал, в «Песни песней», кажется, есть такая строка, вроде «услышав её смех во мраке, я горячо полюбил её…». И вот теперь я думаю: а что же должен почувствовать человек, если он услышит вот такой смех, да ещё и во мраке?
- Ну, тут дело ясное! – развеселился и Кама. – Он сразу же сходит и по-большому, и по-малому… Какая уж тут любовь!
Светка задыхалась от смеха, уткнув лицо в диван.
- Ты придурок, - наконец, смогла пропищать она. – Там вообще нет такой строки… И не ври, что ты это читал… Ты же неграмотный!
- Га-га-га! – передразнил Сашка. – Как смешно!
- Ну ребят, ну пожалуйста, перестаньте, - увещевал Кама. – Дайте мне сфотографировать!
- Да он просто бредит, нет там такой строки, и никогда не было! – всё никак не могла утихомириться Светка.
- Да я же сказал – вроде бы! Понимаешь? Вроде бы!
- И всё равно ее нет, это ты вообще сам придумал, только что!
- Да и что с того! Надо же добавить немного эротики в нашу жизнь!
- Всё, замерли, - скомандовал Кама. – Света, говори по телефону, Саня – смотришь на меня… Ага… Отлично… Есть! Ещё разок… Есть! Свет, ленивее… Ага… Сань, можешь посмотреть на неё… Угу, отлично… Есть…Сымпровизируйте немножко…
- Уходи, я тебя не люблю! – объявила Сашке Светка, закинув руки за голову. Сашка ничего лучше не придумал, чем прижать ее запястья к дивану и хищно нагнуться над ней.
- Во-во, что-то в этом роде, - Кама щёлкал, как одержимый. – Ага, отлично…
- Хочешь подцепить туберкулёзные бациллы? – Светка попыталась высвободить руки. – Отодвинься! Оставь телефон и иди…
Сашка недобро усмехнулся и тут же поцеловал её.
- Всё, в принципе, достаточно. – Объявил Кама. - Фу, ну слава богу. Можно на сегодня заканчивать. Прекращайте разврат.
Сашка и Светка, однако, и не думали прекращать. Увлеклись как-то. Парамонова, например, не била Карагалиева коленом в пах, или лбом по носу, а лежала себе смирненько, да ещё и нежно обхватила ладонями лицо Шурика.
- Вот как с вами двоими свяжешься – так непременно пожалеешь, - вздохнул Кама, просматривая отснятое.
- А ты не связывайся, - отозвался Сашка, на секунду прервав своё увлекательное занятие.
- Кто-то пять минут назад ныл, что ему тут жёстко, - проворчал Сергеев. – А теперь что же, помягчело? Давайте, хватит, поднимайтесь уже!
- Саш, ты серьезно решил подхватить чахотку? - спросила Светка рассеянно.
- Помолчи, ладно? – попросил Карагалиев. – Не ломай кайф!
- Да что с вами такое, черт дери?!
- Сам же просил импровизировать! – раздраженно сказал Сашка, поднимаясь на ноги.
- Но не до такой же степени.
- На тебя не угодишь, - фыркнула Светка. – Покажи хоть, что получилось.
- Глядите, - смилостивился Сергеев, поманив её к камере, укрепленной на штативе.
- Неплохо, - протянул Карагалиев, становясь рядом со Светкой за спиной у Камы.
- Ага, очень здорово, - ответила Светка придушенно.
Кама обернулся и аж подскочил от возмущения: его невменяемые друзья, так и вцепившись друг в дружку, опять целовались, фыркая от смеха. Профессионализма – ни на грош. Эх, жил бы я в нормальном мегаполисе – был бы папарацци, подумал Кама. Кроме того, в голову ему пришла идея фотографии с Вебером, которого непременно надо будет изобразить чопорным инженером с моноклем в глазу, сидящим в окружении всяких старинных приборов…
- С грифонами есть проблема. – Сообщил Сашка остальным, когда Кама отщелкал нужное ему количество кадров с Фридрихом. – И мы про это забыли.
- Просвети уж нас, дебилов, - предложил Криушин.
- Да ведь в нашей части архива упоминается в связи с объектом Гэ-три ещё пара мест, но не сказано, что оттуда извлечено что-то.
- Верно, и даже неизвестно, добралась ли туда группа Эгерта и извлекла ли что-то, - напомнил Даркевский.
- Это вы про бугор Таутобе и возвышенность Бесшокы? – Игорь похрустел затекшей шеей.
- Да, которая севернее песков Батпайсагыр, - подтвердил Карагалиев.
- Я считаю, что там может быть нечто важное, - подал голос Вебер, сидевший неподвижно у старомодного стола, уставленного патефонами, колбами, допотопными печатными машинками и – для пущего эффекта – державший руки на клавиатуре ноутбука.
- Что же такое важное? – зевнула Светка, кутаясь в свитер Игоря: ей казалось, что в студии чересчур прохладно.
- Если есть точные координаты – значит, там что-то важное! – настаивал немец, нервно поправляя в глазу монокль.
- Ладно, всё, последний кадр – и свободен, - смилостивился над ним Кама.
- У нас один выход, - сказал Игорь угрюмо. – Поехать на то место и самим посмотреть. То есть, на три места… Или хотя бы на два. Хотя не ждите, что там всё вам прямо так и приготовили: пески дело такое, заметают всё без следа. Разве что металлоискателями… Но учтите: если Таутобе – это ещё наша область, милый сердцу Красноярский район, то Бесшокы - это ведь уже Казахстан, так что не исключены неприятные встречи с пограничниками. И вообще, мало ли чего не исключено… И в любом случае, даже Таутобе – это уже в песках, и дороги там весьма условные… Так что придется запасаться топливом под завязку…
- А как поедем? – поинтересовался Сашка. – Через Красный Яр?
- Конечно. Потом докатим по хорошей дороге до Джаная, оттуда повернём на Степной и – дальше на север по грунтовке, почти по прямой. Через чёртовы пески.
***
- Здесь красиво! Степь, оказывается, такая зелёная! – неустанно восхищался Вебер бескрайними просторами Красноярского района, так и прилипнув к окошку «хаммера». – И как много места…
- Ты хочешь сказать – так много места пропадает? – усмехнулась Светка. Она гнала машину почти на ста километрах по недавно асфальтированному, гладкому до зеркальности шоссе в направлении Красного Яра, стараясь не отстать от Игорева «козла». «Чёрный» археолог выбирал всякие боковые дороги и нарочно плутал в развилках, чтобы не слишком часто попадаться на глаза гаишникам, если только это было возможно. С ним ехал Юрик, остальные уместились в «хаммере».
- Как-нибудь в другой раз покажем тебе, какие у нас тут новшества появились за последние годы, - пообещал Веберу Сашка. – Новую трассу и мост через реку Кигач, гостиничные комплексы, туристические маршруты…
- Да. В другой раз, - машинально подтвердил Кама, снимавший проносившийся мимо край на видео.
- Угу. Если доживём, – пробурчал Карагалиев, сосредоточенно куривший в открытое окно.
Нельзя сказать, что ехали с полным комфортом: под ногами устроились запасные канистры с бензином, целая связка верных лопат – по одной на брата, мотки верёвки, альпинистское снаряжение, палатки, запасы воды, ящик с инструментами, два металлоискателя и Веберовский чемоданчик с чудо-рентгеном. Так что сами пассажиры в оба автомобиля поместились едва-едва.
У поселка Степной, который ещё несколько лет назад считался самым бедным в районе, а теперь прочно занимал шестое место по уровню благосостояния населения, «хаммер» вслед за «козлом» переехал через речку Берекет по новому мосту, сданному в эксплуатацию меньше трёх лет назад, вырулил на грунтовку, пересекавшую железнодорожную линию, и беспрепятственно двинулся в глубь бескрайних песков. Парамонова прибавила ходу, и обе машины пошли рядом.
Кроме разбросанных тут и там кошар, совхозных зимников, колодцев, мусульманских кладбищ и непонятных редких развалин, не было здесь никого и ничего. Однообразие песчаных волн нарушали только солончаки – следы пересохших ильменей – и почти неприметные бугры. Небо, как летом, казалось выцветшим, почти белым от зноя, раскаленный воздух дрожал и колыхался, будто водная гладь. Непередаваемый покой был разлит вокруг, ровный несильный ветер заглушал какие бы то ни было звуки, и человека невольно охватывало ощущение собственной неуместности и ненужной суетности. Машины поднимали густую белую пыль, долго не оседавшую.
Километров через пятнадцать дорога миновала первую кошару. Сашка, которому Парамонова поручила роль штурмана, позвонил Криушину.
- Мы сейчас идём в направлении развалин Старая Ферма, - определил Карагалиев, сверяясь с картой.
- Ты следи за развилками: я не хочу ехать через селение Жалпак, лучше дам немножечко кругаля… - ответил Игорь.
- Тогда у Старой Фермы дадим крюк и через две развилки вернемся на наш большак, - решил Карагалиев, уткнувшись в карту. – И справа у нас вскоре должны появиться кладбища… сначала Томшемола, потом – Майхемола…
- А потом что? – зевнул Кама.
- Потом едем всё прямо, пересекаем пески Тактале, пески Лабак… здесь слева развалины, потом пески Малый Буйдак – и вот он, бугор Таутобе… Да, перед ним ещё какие-то развалины…
- В общем, не спите, а следите за дорогой, - напутствовал Игорь. – Тут заблудиться – как раз плюнуть…
- Почему вы пользуетесь такими…примитивными методами? – подал голос Вебер. – У вас же есть GPS-устройства? Вы же знакомы с системами спутниковой навигации?
- Знакомы, ты же сам видел, - Кама размашисто хлопнул Вебера по плечу, – что у Игоря есть старый бортовой прибор GEOMER-«жопорез», и даже, по-моему, старый трекер, и ещё относительно новый, с две тыщи седьмого года, навигатор системы ГЛОНАСС… Который и в системе NAVSTAR-«жопорез» работает… Петрович у нас запасливый…
- А что такое жо…жопо… - начал было Вебер.
Светка, Сашка и Кама дико расхохотались.
- Это… - кое-как выговорил Сергеев, - это просторечное название GPRS, понимаешь?
- Да, - грустно кивнул Вебер. – Но зачем в таком случае вы пользуетесь простой картой?
- Может, методы у нас и примитивные, - перебил Сашка, - зато уж надёжные – дальше некуда. Вот она карта, вот он я, вот она местность – и никаких тебе спутников, никакой электроники, никаких неожиданностей.
- Да, мы всё больше ориентируемся по солнышку, по звёздам, - хихикнула Светка.
- Ага, по полёту мухи… - поддержал Кама. – И можно не бояться, что американцы в любой момент всю навигацию отключат к едрене фене.
Вебер только вздохнул и обошёлся без дальнейших комментариев.
За почти сто километров пути им не встретилось ни единой живой души. Пару раз из-под колёс шныряли на удивленье жирные желтые суслики, и однажды на бугре Сашка заметил застывшую песчанку, почему-то упорно провожавшую «хаммер» взглядом.
- Что это такое белое? – показал Вебер.
- Это солончаки у подножья нашего бугра, - определил Сашка.
Передняя машина уже остановилась, и поднятая пыль медленно оседала вокруг. Светка аккуратно затормозила рядом с «козлом».
- А вон и развалины какие-то, вроде… Правда, сильно занесены песком, - Кама открыл дверцу и выпрыгнул наружу, держа фотоаппарат наизготовку.
Ещё дальше ясно виднелся небольшой пологий бугор, а на нём – острые изломанные силуэты кирпичных мавзолеев.
- Это тоже кладбище мусульманское, - пояснил Веберу Сашка, выбираясь следом за фотографом.
Кама напевал «Учкудук», невыносимо фальшивя, и лихорадочно фотографировал окружающий пейзаж.
- Похоже, наши координаты соответствуют вот этим самым ближайшим развалинам, - сказал Игорь, следивший за координатами на навигаторе.
Полная тишина и мёртвое безлюдье казались гнетущими из-за присутствия полузаметенных песком развалин и посверкивания соляной корки у подножья Таутобе. Почему-то именно это придавало местности странную нереальность, да ещё дрожащий от зноя воздух…
Все разошлись в разные стороны, чтобы осмотреться. Игорь и Светка вооружились металлоискателями и побрели к развалинам, за которыми расстилалась соль, Даркевский направился к мавзолеям на бугре, Вебер присоединился к Криушину, а Сашка и Кама двинулись в обход солончака с двух сторон, навстречу друг другу, намереваясь осмотреть жалкие постройки зимника.
Чем выше всползало солнце, тем невыносимее становилась жара. Игорь с некоторым злорадством замечал, как Вебер то и дело стирает пот со лба, и вообще физиономия у него красная и угрюмая.
До Парамоновой, плетущейся навстречу, оставалось метров семь, когда металлоискатель пронзительно взвыл, и в тот же момент Светка замерла на месте и помахала рукой.
- Есть что? – крикнул Игорь.
- Да! Сигнал мощный!
- И здесь – тоже…
Он медленно направился навстречу, и сигнал шёл с одинаковой силой.
- Что-то здоровое… - решил Игорь, то отходя в сторону, то возвращаясь на прежнюю траекторию движения.
- Впечатление, что под песком – большой прямоугольный объект! – через некоторое время вынес вердикт Вебер.
Остальные, заметив оживление товарищей, подошли тоже.
- Что-нибудь интересненькое? – спросил Сашка.
- Похоже, координаты Эгерта верны, - сказала Светка. – Прямо там, где он и указывал, что-то есть под песком.
- И что же, теперь опять рыть придётся? – тоскливо спросил Кама.
- А ты уже отвык, небось! – усмехнулся Юрик.
- Да ладно, первый раз, что ли, - вздохнул фотограф. – Ведь если в индийском фильме на стене висит лопата, то в конце она обязательно споёт.
- Ну, тогда тащите лопаты! – скомандовал Игорь. – Раньше начнём – раньше поймём, не зря ли всё это…
***
Сашкина лопата первая стукнула обо что-то твердое.
- Есть! – Светка так и подскочила на месте.
- А ну навались, ребята, - весело прикрикнул «чёрный» археолог, - немного ещё!
Подгонять, впрочем, никого было не нужно: все и так с удвоенной энергией принялись раскидывать песок.
- Это какая-то обшивка…обшивка чего-то! – озадаченно предположил Сашка через полчаса.
- Цистерна? – выдвинул версию Даркевский.
- Может, остатки какого-то полигона… - мрачно сказал Игорь.
- Вот спорим: это – вагон! Типа теплушки! – объявила Парамонова.
- Чего? Вагон? – фыркнул Шурик. – Вот здесь, в пустыне?
- Н-да, в самый раз ему тут быть… - покачал головой Игорь.
- А по мне, так это именно вагон! – упорствовала его жена. – И цвет похож, и доски, вон, и клёпки и полосы металлические – мало ли у нас этих старых вагонов до сих пор вдоль железной дороги брошено! И размеры подходящие…
- Если это вагон – тем хуже, - процедил сквозь зубы Вебер, машинально смахивая пот с белёсых бровей.
Все взмокли и с трудом переводили дух.
- Почему хуже? - не понял Даркевский.
- Если это вагон – то он стоит на рельсах…
- Ну, это ты загнул! – перебил Кама.
- Если же он стоит, - невозмутимо продолжил немец, - то до его дверей нам придется глубоко копать. А здесь песок. И траншея может осыпаться.
- Перерыв сделаем, - решил Криушин, воткнув лопату поглубже. – Заодно и обмозгуем.
Все плюхнулись на землю в жалкой тени неопознанных кирпичных развалин, жадно пили из бутылей нагревшуюся от зноя воду. Игорь тревожно поглядывал на Светлану, но она, вроде бы, чувствовала себя не хуже остальных.
- Может, надо перекусить? – предложил хозяйственный Шурик. – Чем попроще…
- Давайте, - поддержала Парамонова. – Пошли консервы принесём.
Кама присоединился к ним, и все трое зашагали к «хаммеру».
- Да что ты меня нагружаешь, как ишака! – возмутился Сергеев, когда Сашка всучил ему целую груду консервов, две буханки хлеба и кулёк с помидорами.
- Ничего, донесёшь! – завредничал Карагалиев.
- Н-но, ишачок! – захохотала Светка, тыча Каму между лопаток.
Недовольно фыркая, фотограф потащился обратно к развалинам.
По дороге он уронил половину банок и, сердито шипя и матерясь, принялся их подбирать. Изумруд на шнурке, как всегда, в самый неподходящий момент вылез из-под рубашки и назойливо болтался теперь, мешая взять рассыпавшиеся банки.
Кама досадливо выдохнул, сбросил всю поклажу в песок и снял с шеи шнурок. Камень сверкнул неистовой зеленью, пропустив через себя солнечные лучи, и Кама на мгновенье замер от красоты зрелища.
- Ты так до ночи нести будешь, - раздраженно прокомментировал Карагалиев, поравнявшись с сидящим на земле товарищем.
Подошедшая Светка подобрала несколько раскатившихся банок, недовольный Шурик взял остальное, и оба ушли, оставив Каму заниматься созерцанием.
Он завороженно вытянул руку и смотрел, как изумруд вращается на своей верёвочке, всё быстрее и быстрее.
- Эге! Сбесился! – сказал Кама вслух и осторожно поднялся на ноги. Импровизированный маятник продолжал вертеться, как заведенный.
Фотограф двинулся в сторону развалин, и изумруд вращался с прежней силой. Кама отступил влево на пару шагов – и камень мёртво повис на шнурке…
- Лозоходец грёбаный, - вздохнул Сашка, наблюдая за странными действиями внука нигерийского колдуна.
- Что ты так злишься? – покосился на него Игорь.
- Сам не знаю. Передай мне помидорчик…
- Эх огурчики, да помидорчики… - вздохнула Светка.
- Сталин Кирова убил в коридорчике! – подхватил ее муж, и оба захихикали.
- Что это значит? – Вебер недоуменно смотрел на них.
Даркевский тут же принялся педантично объяснять иностранцу смысл советской частушки.
Кама лунатично шёл в их сторону, отступая то вправо, то влево, и неотрывно смотрел на изумруд.
- Ну чего, - прочавкал Карагалиев, - нашёл золотую жилу?
- Жилу не жилу, - Кама присел рядом, - но что-то определенно залегает под песком ровно отсюда и прямо до наших машин… А может, и дальше… Сейчас пожру – и проверю дальше.
- Ты не отлынивай, - сказал Игорь, - а то мы тут до осени копошиться будем. Тоже мне, Макар-следопыт!
- Я не отлыниваю, - огрызнулся Кама, - а просто чувствую, что нашёл нечто важное. Почём знать? Маятник-то вертится неспроста.
- Ну конечно, я всё забываю: ты же у нас колдун-вуду. Правда, недоделанный. – Заявил Сашка.
- Маятник – та же лоза, - Кама игнорировал его ехидство. – Значит, тоже показывает какие-то объекты под землей…
- Скорее всего, это просто речка пересохшая и заметенная песком. Или подземные воды, - заметила Светка. – Чаще всего именно их лозоходцы и находят.
- А может, и ещё что.
- Если время останется – то проверим металлоискателями, - раздобрился Игорь. - Но потом.
***
- Если это не вагон, то я – Пушкин! – неохотно признал Сашка после того, как контуры зарытого объекта стали окончательно ясны.
- А кто-то со мной спорил! – не преминула поддеть его Светка.
- Самое странное – это то, что вагон лежит на боку, - Игорь задумчиво упёр лопату в борт вагона, а подбородок - в черенок лопаты. – И вот она, дверь.
- Сошёл с рельсов. – Решил Кама.
- А где рельсы? – Вебер обвел взглядом окрестности.
- Рельсы? – Парамонова вдруг глупо ухмыльнулась. – А может, они там, где Кама с маятником шёл?
Все уставились на неё.
- Ну а где ещё? – не смутилась Светлана. – Если есть железнодорожный вагон – должна быть и железная дорога. Даже если он сошел с рельсов, то вряд ли лежит далеко от них. А раз так – то они прямо тут, под ним… под нами. А Кама шёл – вон, сюда и прямо оттуда…
Парни молчали, переваривая услышанное.
- Ладно, - наконец, пришёл в себя Игорь, - с рельсами потом будем думать. Пока у нас есть дверь вагона. Закрытая наглухо и заколоченная.
- Так давайте её выломаем к чертям собачьим, - предложил Кама.
- Но только в респираторах и перчатках, - охладил Игорь его пыл.
- Всё это почему-то напоминает мне прошлое лето, - вздохнула Парамонова, присев на землю.
- Всем напоминает, - раздраженно отозвался Карагалиев, швыряя лопату. – Пойду принесу намордники и перчатки…
- И фонари неси, - напутствовал Игорь. – В вагоне должно быть темно, как в заднице.
- А вдруг там, в вагоне этом, замороженные или мумифицированные пришельцы? – озвучила Парамонова мучивший её вопрос.
- Нам уже всё едино, - подбодрил её Кама. – Только нет там пришельцев.
- Может, тут склад всяких заспиртованных уродцев? – предположил Игорь. – Типа, заметали следы неудачных генетических экспериментов.
- И куда мы тогда девать всё содержимое будем? – улыбнулась ему жена. – Себе домой заберём?
- Ну да, - пожал плечами Криушин, - разделим на всех поровну… Для коллекции.
- И как Фриц протащит это через таможню? – поморщился Карагалиев.
- Контрабандой! – дал ценный совет фотограф.
- Скорее всего, тут какие-то ядовитые отходы, - сказал Криушин. – Обычно в пустыне просто так ничего не закапывают. А раз есть вагон и вероятные рельсы – значит, построены они были специально, чтобы периодически подвозить сюда что-то. Таких случаев известно множество. Всякая радиоактивная дрянь, яды, биологические материалы. Всё, в общем, что при производстве оружия массового поражения не сгодилось.
- Может, нам лучше свалить отсюда? – Кама напряженно огляделся.
- Может и лучше. Да только ты сам знаешь, какие мы упёртые. Пока не выясним – не остановимся.
- Не желаем жить, - эх! - по-другому! Не желаем жить, - ух! - по-другому! – пропел фотограф, подражая голосу атаманши разбойников из знаменитого мультфильма, вызвав смех у всех, кроме вечно недоумевающего Вебера.
Дверь загадочного вагона, вопреки предложениям Камы, ломали аккуратно, по одной доске, подцепляя их ломом.
Всё больше открывался темный провал внизу, из него тянуло могильным холодом.
Нетерпеливая Парамонова, свесив голову над краем, всё пыталась заглянуть внутрь вагона, светя себе фонарём.
- Ну что там? – Игорь наконец присел рядом. Остальные тоже заглянули вниз.
- Два каких-то громадных металлических цилиндра, или баллона…
- Типа того, в котором было грифонье яйцо! – разглядел Шурик.
- Но куда более крупные, - заметил Юрик. – Примерно метра по два высотой… То есть длиной…
- Они лежат на боку, - добавила Светка.
- Это большие термосы Дьюара, - безапелляционно заявил Вебер.
- И в них что – тоже яйца? – так и уставился на него Кама.
- Придется слезть туда и посмотреть их рентгеном, - решил Игорь.
- И немедленно. – Вебер решительно поднялся и зашагал к машинам.
- Ишь, освоился фашист, - кивнул ему вслед Кама.
- Ну и зер гут, что с ним не приходится нянчиться, - ответил Криушин.
В вагон спустились они с Фридрихом.
- Что-нибудь там ещё есть интересное? – приставала Светка, едва не вываливаясь через край проёма.
- Ничего больше, только эти…термосы Дьюара, - Игорь внимательно осматривал внутренность вагона. – Ни надписей, ничего… Даже мусора нет…И вы вот что, не торчите тут понапрасну, а лучше растяните навес, да и палатки, что ль, поставьте… Неизвестно, сколько возиться придётся…
- Мне в четверг занятия вести! – напомнил Сашка. – И заседание кафедры проводить.
- Знала бы твоя кафедра, чем ты сейчас занимаешься! – ухмыльнулся Сергеев.
Вчетвером они сначала натянули большой брезентовый навес, использовав в качестве опоры торчащие из песка руины, потом разбили большую палатку – и тут их позвал Игорь.
- В первом термосе находится настоящий грифон! – возбужденно сказал он, едва ребята заглянули в вагон. – Он размером где-то под два метра, то есть, не гигантский, может, молодой ещё, либо даже детёныш, и крылья у него обёрнуты вокруг туловища… И голова точно такая, как на сарматских изображениях – клювастая и ушастая!
- И как он там лежит? – живо спросил Юрик.
- Вдоль, ну, то есть, не так чтобы очень скрюченный…
- А во втором что? – Сашка смотрел на Вебера, разглядывающего изображение на экранчике своего рентген-аппарата.
- Похоже, здесь такое же существо! – объявил немец, выпрямившись и убрав от лица защитный щиток.
- А открыть мы эти термосы сможем? – нетерпеливо спросила Парамонова.
- Как ни странно, но сможем, - осчастливил Игорь. – Потому что внешняя их металлическая оболочка выглядит, как египетский саркофаг – то есть, крышка и днище, хоть и пригнанные абсолютно вплотную. Сам грифон лежит ровно – похоже, саркофаги эти стояли горизонтально…
- Но современные термосы Дьюара с замороженными стоят вертикально, и люди в них находятся вниз головой, - напомнил Даркевский.
- Значит, тут другая технология, - перебил Криушин. – Тем более что внутри первого саркофага есть и второй – то ли из стекла, то ли из какой-то фольги…
- Давайте откроем! – взмолилась Парамонова.
- Нельзя же. – Вмешался Вебер. – Воздух может необратимо повредить грифонов.
- Но это же не мумии… Слушайте, а может, они – мумии, как и дракон? – воскликнула Светлана. – Может, они вовсе не замороженные? С чего вы взяли это?
- Но саркофаги эти устроены почти, как термосы… - растерялся было Вебер.
- Но может, это всё-таки именно саркофаги? – нажимала Парамонова. – Мы же не знаем, как в точности были устроены саркофаги, например, в той же пирамиде Хеопса! Они пустые, но крышки у них были пригнаны герметично, и никто и понятия не имеет, был ли внутри второй саркофаг! Почему ему и не быть? Стеклянный, там, или из металла… Вон же, восемь гробов Тутанхамона были вложены друг в друга, как матрешка! Может, и здесь – не термосы вовсе…
- Ладно, подожди, - остановил ее Игорь. – Фриц, почему ты боишься, что воздух им повредит? Ты же, насколько я понял, собирался их ликвидировать? Чтобы они не попали в руки к тем, к кому не надо? Или я не прав?
- Прав. Я должен их ликвидировать. И ликвидировать это хранилище. Чтобы генетический материал не попал ни в чьи руки. – Сознался Вебер. – Но я хотел сначала посмотреть на грифонов. Хотя бы только взглянуть. А они ведь могут рассыпаться в течение секунд!
- А ничего, - вмешался Кама, - мне и секунд хватит! Откроем – и я сразу их сфотографирую. Вот и сможем потом разглядывать, сколько влезет.
- А если это – мумии, то как мы их будем ликвидировать? – поинтересовалась Парамонова.
- Давайте сначала откроем! – вынес вердикт Карагалиев. – А потом уже будем рассуждать.
- Прежде, чем открывать, надо хотя бы примерно представлять, что предпринять при разных вариантах развития событий, - возразил «чёрный» археолог.
- Это при каких же? – уточнил Сашка.
- Например, если они заморожены – что станем делать? Вытаскивать на солнышко и ждать, пока оно их растопит, и они сами протухнут? А солнышко скоро заходить станет, - принялся занудствовать Игорь.
- Вытащим наружу, положим под навес, - не разделил его скепсиса Карагалиев. – И посмотрим, как они себя вести станут. То ли начнут сами таять…
- То ли мы им поможем! – съязвила Светка. – Но как?
- Давайте открывать термосы сейчас! – вмешался Вебер. – В темноте это будет сделать значительно сложнее.
- Слушай, Игорёк, а ведь ты обещал, что мы проверим металлоискателями ту трассу, что я прошёл с маятником! – напомнил Кама. – И уж это в темноте вообще беспонтово проделывать.
- Эх, блин, правда! – поддержала Светка. – Давайте, времени-то уже пятый час!
- Ну пошли, проверим, - смилостивился Криушин.
- Может, лучше на тачке? – предложил Кама. – А то бог его знает, сколько эта…колея тянется.
- Если это колея. – Игорь вылез на поверхность и первым направился к своей машине.
Оставшиеся внимательно следили, как «козёл», взметая пыль, медленно ползёт по пустыне от развалин в направлении, откуда они приехали. Из окошек с двух сторон торчали щупы металлоискателей, направленные к земле.
- Сигнал один и тот же с обеих сторон, - недоумевал Игорь.
- Скажешь – не рельсы? – усмехалась Светка, сидевшая за рулем.
- Похоже, что рельсы…
То и дело машину останавливали, парни выходили и кружили вокруг, то отходя в стороны, то возвращаясь.
- Скопление железа, - сказал Игорь, - и тянется оно довольно узкой полосой точно на юго-запад…
- А там что? – поинтересовался Кама.
- А там, - Игорь взял из кабины свой ноутбук и стал просматривать трёхмерную карту области, - а там, если станет тянуться и дальше, эта колея упрётся прямёхонько в реку… точнее, в ерик Ай-Сарал. А ерик впадает в Ахтубу, и там же рядышком от неё отходит и Берекет…
- Что же получается? – вздохнула Светлана.
- А то, что рельсовый путь мог идти прямо к реке. Что логично: по реке везли груз, перегружали на поезд и везли потом в пустыню… И наоборот… Ведь Ахтуба, и Кривой Бузан, и Бузан – это всё единая система водных путей, и все они в конечном итоге ведут в Каспий. Всё логично, в общем-то. С планами группы Эгерта – с теми планами, которые им «сверху» спускали – всё это вполне согласуется.
- Да уж, теперь вагон посередь пустыни меня не удивляет, - сказал Сергеев.
Они проехали ещё километров тридцать и убедились, что рельсы продолжаются именно туда, куда они и предполагали.
Но ещё через два километра сигнал металлоискателя неожиданно исчез.
- Рельсы кончились? – удивился Кама.
Проехали ещё немного.
- Ничего, - прокомментировал Игорь.
- Тупиковая ветка? – предположила Светка. – Может, проедем ещё?
- Нет уж, давайте вернёмся, - решил Игорь. – Всё и так ясно. К тому же, рельсы для нас сейчас – дело пятнадцатое. Упрутся они где-то там в реку, нет ли – но общий ход мыслей тех людей, кто вагон спрятали, нам ясен.
- Думаешь, это не Эгерт сделал? – вдруг спросила Парамонова.
- А представь себе, что это сделали те, чья тарелочка над нами висела в Косике! – усмехнулся Игорь.
- Нет уж, милый, давай я лучше такого представлять себе не буду! – фыркнула Светка, разворачивая «козёл» в обратном направлении.
- Странно только получается, - размышлял вслух Кама, - что же, этот путь не достроили или разрушили?
У остальных, когда ребята всё им рассказали, тоже никаких других версий не возникло.
- Теперь мы должны вытащить термосы из вагона! – нетерпеливо напомнил Вебер. – Точнее, открыть их и вынуть их содержимое.
Криушин, Вебер и Даркевский спустились в вагон.
- А вы несите нам ломы, - распорядился Игорь.
- Против лома нет приёма, - пояснил Веберу Кама, прежде чем скрыться.
Крышка первого «саркофага» долго не поддавалась. Второго – тоже. Никакие попытки поддеть их и поднять результата не давали. Парни пробовали подсунуть то один, то два, то сразу все три лома между крышкой и днищем «саркофагов» и налегали на них, как на рычаги, всем весом. Но создавалось впечатление, что треклятые крышки то ли приварены наглухо, то ли примёрзли, то ли ещё что.
Запыхавшиеся, взмокшие Игорь, Юрик и Фридрих бессильно уселись на дощатый «пол» вагона, которым являлась, в силу его положения, боковая стенка. У всех ныли руки и спины.
Чуть приглушено доносились Сашкин, Светкин и Камин голоса, нестройно и заунывно распевавшие грустную старинную казачью песню «Не для меня».
- Надо сводить этих сумасшедших в караоке-бар, – вздохнул Игорь, растирая запястье, – и оставить там часов эдак на пять. Может, они охрипнут, и это заставит их хоть на недельку прекратить истязать нас своим вокальным творчеством.
- Но ведь неплохо поют, - вступился Даркевский. – Только песня больно тоскливая.
Нестройный хор как раз сообщал о том, что горемыке уготован кусок свинца, который вопьется в тело белое.
- Всё дело в количестве, - покачал головой Криушин. – Иногда и хороших песен бывает более чем достаточно… А их голосами вообще только в сортире «занято» кричать…
Он даже вздрогнул, когда невидимые отсюда горе-певцы вдруг заорали «Степь широкую».
- Сегодня вечер народного творчества, я так понял, - обреченно сказал Игорь.
- Может, присоединимся? – усмехнулся Даркевский.
- Обязательно, - Игорь поднялся на ноги. – Только сначала откроем эти чертовы гробы! И вылезем отсюда… Вот тогда и споём.
- Мы делаем нечто неверное, - задумчиво изрёк Вебер. – Потому они и не открываются…
- Что ты предлагаешь? – огрызнулся Игорь. – Покричать «Сим-сим, открой дверь»? Давай попробуем, может, сработает.
- Может, должен быть какой-то скрытый механизм… - начал было Юрик.
- Ну, ничего такого мы же не заметили.
- Вытащить их сейчас наверх мы не сможем, - сказал Фриц. – Они слишком тяжелы.
В проём заглянул Карагалиев.
- Эй! Хотите, мы вас сменим? – проявил он заботу.
- Смените лучше пластинку! – тут же набросился Игорь.
- Эта музыка будет вечной! - со смехом заявил Шурик. – Ну серьёзно, мужики, мы вас можем сменить. А вы сходите покурите, проветритесь…
Игорь уже было собрался послать его куда подальше вместе с его перекуром, но тут наверху Кама и Светка жутко заголосили «Валенки, валенки, неподшиты стареньки».
- Сменяйте нас! – Криушин швырнул лом себе под ноги. – Может, хоть это вас заткнёт… Парни, пойдём покурим.
Подпрыгнув, он ухватился за край дверного проема, подтянулся и вылез на поверхность. Даркевский и Вебер последовали его примеру.
- Напились вы, что ли? – отчитывал Игорь жену и Каму. – Что с вами? Вас прямо несёт, как Остапа…
Но те в ответ смеялись и всё пытались запеть ещё что-нибудь. Только отправив всю троицу в вагон, Криушин немного успокоился и принялся кипятить чай в котелке.
Даркевский и Вебер тихонько сидели рядом, покуривая и созерцая вечернее солнце. Из вагона некоторое время не слышно было ничего, кроме приглушенного разговора и распеваемой вполголоса «Травы у дома»…
- Какая хорошая песня! – заметил Вебер, прислушиваясь. – Про космос…
- Мы тебе потом её запишем, если хочешь, - предложил Юрик.
- Хочу, спасибо.
Игорь разлил скипевший чай по кружкам, раздал их товарищам.
- …Давай ты будешь вот этот припев, который лай-лай, ла-ла-ла-ла-ла-ла-лай! – громко затараторила Светлана.
- А чего это сразу я! – возмущено бурчал Сашка. – Давай ты это и будешь! А мы с Камычем дуэтом будем «Прощай-прощай, ничего не обещай»…
- А я лучше буду всё остальное, - перебил Кама. – Давайте, на счет три!
- Тогда всё будем хором! – вредничала Парамонова.
- Но тогда будет не то! – обиженно ныл Кама.
- Вот уроды! – процедил Игорь сквозь зубы.
К счастью, трио так и не договорилось, кто из них будет исполнять припев, поэтому минуты на четыре наступила полная тишина…
Жуткий рёв трёх глоток грянул, как гром.
Игорь дёрнулся и облил себя чаем, Даркевский поперхнулся, а Вебер выронил кружку на песок.
Все трое повскакали, и в этот момент из вагона донеслось «Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним», полное дикой радости и энтузиазма. Слова песни перемежались воплями и свистом.
Криушин первым свесился в проём.
В свете фонарей Сашка, Светка и Кама орали и скакали вокруг открытого саркофага. Крышка его была аккуратно сдвинута в сторону, а внутри лежал грифон.
- Как же вы смогли! – Вебер едва не упал вниз.
- Но мы же не сумели поддеть её втроем! – удивился Юрик.
- А её не надо поддевать! – радостно выкрикнула Светка. – Она прекрасно съезжает в сторону! Потому что у неё там направляющие!
- Направляющие?! – Игорь спрыгнул вниз и бросился к саркофагу. - Ах, мать твою налево! Конечно, направляющие! Вот, на торцевых бортах днища и на торцах крышки…
- И направляющие не давали её поднять. А сдвинуть – пожалуйста! А вот эти выступы на крышке, - Шурик ткнул пальцем, - и выступы на бортах заходят друг за друга, как замок.
- И мы не догадались! – покачал головой Юрик.
- Просто вы – тупорезы! – злобно торжествовал Шурик.
- Да сами вы тупорезы! – огрызнулся Игорь, выведенный из себя столь очевидным поражением.
- Да мы-то как раз открыли! Да ещё и сразу! – влез Кама. – А вы, бедняги, горбатились там полтора часа!
- Сила есть – ума не надо! – подлила масла в огонь Парамонова, которая так и пыжилась от гордости.
- И кто ж это у вас такой умный? – Игорь свирепо посмотрел на неё.
- Это я! – Кама лучезарно улыбнулся во все сорок восемь зубов. – Я предложил упереться в крышку и толкнуть её прямо жопами. Как на египетском саркофаге!
- Да! И мы навалились, упёрлись, толкнули – и она сама поехала! – подхватила Светка.
- И вот – второй слой! – показал Вебер на блестящую, похожую на фольгу, внутреннюю поверхность самого «корыта» и крышки.
- Значит этот, внутренний, гроб тоже составной… - прокомментировал Даркевский.
- Очень высокая технология… - пробормотал Фридрих.
- И внутренняя стенка отстоит от наружной на три, примерно, сантиметра, - заметил Даркевский.
- Значит, между ними – термоизоляция! – подытожила Парамонова.
- Стоп-стоп, - Игорь обернулся к Сашке, - а внутри что-нибудь ещё было, когда крышка поехала?
- Да, оттуда повалил такой же белый дым, - тряхнул Карагалиев стриженой головой, - наверное, тоже азот. И его было прилично. Типа как на рок-концерте. Но он сразу улетучился – вы его уже не увидели.
Он, наконец, вспомнил, что до сих пор не снял респиратор и перчатки, и тут же стащил с себя то и другое. Светка и Кама немедленно последовали его примеру.
Крышка «саркофага» была сдвинута, как верхняя половинка гамбургера, и ничто теперь не мешало добраться до его «начинки», – грифона.
- Слушайте, - но ведь это, наверное, правда детёныш… - сказал Игорь через некоторое время, внимательно разглядывая содержимое «термоса». – По всем описаниям, грифоны – зверюшки немаленькие, а тут…
- Длиной он всего-то… - Сашка принялся лихорадочно шарить по всем двадцати карманам своих штанов цвета хаки.
- Чего ты там ищешь? – поморщился Игорь.
- Сейчас…Вот! – Карагалиев нашёл, наконец, лазерную рулетку и, включив её, приложил к основанию грифоньего хвоста, луч направил к кончику острого клюва и посмотрел на высветившиеся в окошечке цифры.
- Так, длина туловища без хвоста – один метр семьдесят два сантиметра и четыре миллиметра.
- Да, наверное, детёныш, - убежденно кивнул «чёрный» археолог.
- Хорошенький такой, - сказала Светка, разглядывая животное. – Жалко, дохленький…
- Может, и не дохленький, - поправил Кама, - он ведь замороженный.
- А может, он женского полу, - предположил Юрик.
- Вот что, - Игорь поднялся с колен, - давайте откроем второе… овощехранилище и вынем обоих грифонов наружу…
- А потом? – перебила его жена.
- А потом закроем саркофаги, как были, заложим дверь досками и засыплем вагон, как он был. На случай, если нас здесь застукают пограничники или ещё кто-то в этом роде.
- Но…как же мы их вынем? – растерялся Вебер.
- Ну мы же решили, вроде? – удивился Игорь.
- Да они вон какие твёрдые, - Светка потыкала в грифона. – И если мы осторожно – то они, наверное, не сломаются…
Первого грифона Вебер, Кама и Юрик передали с рук на руки на поверхность.
- Коловой совсем! – восхитился Сашка, берясь за заднюю часть животного. – Замерзший, как камень!
- Надо его разморозить! – ляпнул Кама.
Светка и Игорь аккуратно разместили тушу на куске брезента и поволокли по песку под навес. Потом вернулись за вторым животным.
- А ведь саркофаги тоже, вероятно, приспособлены для транспортировки, - обратил внимание Юрик. – У них на торцах есть петли.
- На египетских саркофагах тоже петли были, и тоже на тех же местах, - тут же сообразила Парамонова. – Не металлические, конечно, а из того же материала, что и саркофаги…
- Из гранита? – уточнил Вебер.
- Вовсе нет, ведь их не вытачивали, а отливали, - покачала головой жена «чёрного» археолога. – А отливали из особой смеси, по тому же принципу, что современный бетон. Там тоже в составе был какой-то связующий компонент и наполнитель…
- Начинается, - обреченно вздохнул Игорь.
- Фу ты, ну ты всё это знаешь, а вот Вебер не слышал! – обиделась Светка.
- Сейчас она тебе будет компостировать мозг на тему технологий богов, секретов древнеегипетской инженерной мысли и прочего! – предупредил Шурик.
- Ага, это как та карикатура, что в журнале «Юный техник» была в восьмидесятые годы! – засмеялся Кама. – Когда пирамиду египетскую строит подъемный кран, а два египтянина стоят рядом и говорят, типа: «А потом мы уничтожим кран – и никто не узнает, как были построены пирамиды»!
- Так они были построены краном? – удивился Вебер, а остальные зафыркали от смеха.
- Да, знаешь, этот самый кран теперь в разобранном виде спрятан в той самой недоступной камере под сфинксом на плато Гиза, куда всё никак не может добраться робот-проходчик «Упуат» и где смогли сфотографировать только какие-то неясные металлические детали, торчащие из-под песка или из пыли! – с самым серьёзным видом объяснила Светка.
- Да не слушай ты, она дурью мается, - усмехнулся Игорь.
- Может, вынем заодно и саркофаги? – Кама озадаченно почесал голову.
- А как же засыпать вагон? – нахмурился Игорь.
- Ну пока просто замаскируем дверь досками… Да и вообще, никого, кроме нас, здесь нет в радиусе двухсот километров.
- А зачем нам саркофаги? – спросил Вебер.
- На всякий случай, - сказала Светлана.
- Ни фига себе, - возмутился Карагалиев, – а мы, значит, должны из-за этого гипотетического случая вытаскивать эту тяжесть, пупок себе надрывать!
- Вот ты сам и есть первый тупорез! – завопила Светка. – Зачем его надрывать, когда можно вытянуть контейнеры машиной! Привязать за петлю вот эту – и тащить «хаммером», а то и двумя тачками сразу.
- Точно так! – восхитился Вебер.
- Вот она, русская смекалка, в действии, - Игорь похлопал по плечам Вебера и свою жену.
- Пошли тогда тросы принесём! – едва не подпрыгивал от нетерпения Кама. – И возьмёмся за нелёгкую эту работу…из вагона тащить грифона!
- Да ты, батенька, поэт! – похвалил Криушин.
- Но без приложения физической силы всё равно не обойдёмся, - высказался Даркевский. – Придётся подталкивать саркофаги снизу.
- Ну, уж это как-нибудь выдюжим, - успокоил Игорь. – Сначала попробуем только «хаммером» тянуть…
- А ты, что ли, за руль сядешь? Чтобы самому руки не пачкать? – завредничал Сашка.
- Не сяду я за руль, успокойся. Парамонова сядет. Это уж если придётся и вторую машину подключать – тогда я тоже…
- А команды будем передавать по телефону, - продемонстрировал свою осведомленность Сергеев.
«Хаммер», тяжело ревя, медленно пополз прочь от двери вагона. Трос натянулся до предела, колёса взмётывали целые фонтаны песка, Светка непрерывно ругалась, давя на газ, парни подталкивали первый саркофаг.
- Тяжёлый, падла! – приговаривал Игорь.
- Может, в нем устройство создания искусственной гравитации стоит? – подкинул идею Кама.
- А может, он не алюминиевый вовсе, а чугунный? – кряхтел Шурик, подпирая край саркофага обеими руками.
- Er ist unglaublich zu schwer! – посетовал Вебер.
- Vielleicht zwischen erste und zweite W;nde ist was da drinn.... – машинально отозвался Криушин.
- Может, переведёте? – выдавил Сергеев, перехватывая вес поудобнее. – А то я знаю по-немецки только «Хенеде Хох!» и «Гитлер капут!».
- А я по-русски – только «архипелаг-ГУЛАГ» и «ГУЛАГ-архипелаг»! – огрызнулся Вебер, и все дружно расхохотались, с трудом удержав свою ношу.
- Кажется, он понемногу подаётся! – заметил Юрик…
Дружный вопль известил Парамонову о том, что саркофаг вытянут на поверхность.
Она обернулась и увидела, что тускло блестевший на солнце цилиндр легко скользит по песку вслед за «хаммером».
Оставалось только дотащить саркофаг до места и извлечь второй…
Наконец, все собрались под навесом, где рядом с саркофагами лежали задубевшие тела грифонов.
- Надо бы их в лабораторию, чтобы правильно размораживать, - устало вздохнула Парамонова.
- Ага. Отвезти вот к той паталогоанатомичке, у которой мы с Игорьком тот раз генетическую экспертизу кости делали! – ухмыльнулся Сашка.
- Представляю, какой у неё будет вид, когда она нас увидит с двумя морожеными птицельвами! – засмеялся Игорь.
- Да вызовет она ментов, чего уж там! – захохотал Сашка. – На этот раз легко не отделаемся, это точно!
- Нет, лаборатория отпадает, - покачал головой Даркевский. – Сами понимаете…
- Что делать будем? – поинтересовался Кама.
- В любом случае, надо подождать и посмотреть, что станет со зверюшками, когда они растают, - сказал Игорь.
- Но можно ускорить этот процесс… - пробормотал Карагалиев.
- И как, интересно? – Парамонова зевнула.
- Ну а как размораживают людей?
- Да их пока и не размораживают, - пожал плечами Даркевский. – Методы несовершенны…
- А мне тут знаете что в голову пришло? – вдруг подхватилась Парамонова. - Видимо, вся эта технология разморозки тормозится потому, что не учитывают один самый важный факт!
- Во, сейчас мы узнаем ответ на один из вечных вопросов, - презентовал Игорь.
Парамонова показала ему язык и радостно продолжила:
- Я думаю, чтобы замораживание для полного сохранения тела и его последующей полной регенерации прошло успешно, сначала надо, чтобы пациент сам отключил свой мозг, понимаете? Как это делают некоторые ныряльщики, способные именно поэтому пробыть под водой до десяти минут. Смерть клеток мозга не наступит именно тогда, когда он выключен – то есть, не мыслит, не гоняет образы, когда словомешалка остановлена… Все эти техники, что у Ошо описаны, у Свияша…
- Это интересно… - задумчиво отозвался Вебер, рассеянно глядя на Парамонову.
- Да, интересно, но нам явно не поможет… - поморщился Юрик.
- Ну хоть попробуем, - пожала плечами Светка. – Терять-то нам нечего.
- Я мог бы отца поспрашивать… - продолжал бормотать себе под нос Шурик. – Он же врач, должен что-нибудь подходящее знать…
- Так поспрашивай, - вздохнул Игорь. – Только поднимись на бугор, здесь сигнал может не проходить.
- Да здесь, может, вообще нет покрытия! – ухмыльнулся Кама.
- Не каркай! – остановил его Шурик и бегом припустил к бугру.
Поднявшись на самую высокую точку местности, Карагалиев позвонил по сотовому отцу, хирургу по специальности, который многие годы бессменно служил главврачом Татаро-Башмаковской клинической больницы.
- Батя, привет! – заорал Сашка так, словно говорил с Заполярьем.
- Ай, не кричи так, хорошо тебя слышно! – возмутился Дамир Абдуллаевич.
- Бать, мне срочно нужна твоя консультация! Медицинская!
- Ты заболел венерической болезнью?! – ужаснулся Карагалиев-старший.
Шурик прыснул со смеху.
- Да не, я здоров, как лось. Просто нужно выяснить, как простейшими средствами вывести из глубокой заморозки кого-то, не повредив ткани.
- Во что ты ввязался?! Почему такое понадобилось?
- Мне по работе нужно!
- Врёшь?
- Нет, правда!
- Хорошо. Но не скажу о самых последних открытиях в этой области. Я за ними не слежу. Советские ученые проводили опыты по проверке воздействия холода на мёртвый организм. Кроликов охлаждали до критической температуры плюс двадцать градусов, но уже после их смерти. Через один час или полтора часа начинали делать переливание крови, обогащенной кислородом, и при этом постепенно повышали температуру. В какой-то момент кролики начинали оживать. Первым начиналось сокращение сердца, через час температура тела становилась плюс двадцать шесть – плюс тридцать, и тогда возобновлялось дыхание. Через три-четыре часа с момента наступления смерти появлялись признаки восстановления высшей нервной деятельности… Пришли к выводу, что холод возвращает белкам трупа их способность быть ферментами. Способность эту они утеряли после наступления смерти из-за нехватки кислорода. При возобновлении снабжения кислородом в условиях низких температур тела эта способность восстанавливается, обмен веществ возобновляется, и труп превращается в живого кролика. Провели много экспериментов, успешных. Быстрое охлаждение после смерти во многих случаях может способствовать и оживлению человека даже через продолжительное время после его смерти…
- Бать, да ты мне попроще объясни, ладно? Как размораживать? Без медицинской зауми, я ж у тебя тупой!.. Да ладно, тупой ведь... Затем и надо, что мне надо доклад готовить про мамонтов в вечной мерзлоте... Я должен разобраться во всём… Да, спасибо. Так как размораживают?
- В пятидесятых годах, - снова начал Дамир Абдуллаевич, - французский ученый Луи Рей заморозил сердце зародыша цыпленка, поместив его в жидкий азот при температуре минус сто девяносто шесть градусов. Сердце полностью остекленело и стало твердым как камень. Но его согрели в ванне при температуре плюс тридцать семь по Цельсию, и оно снова начало пульсировать.
- А как с людьми?
- В Кахахстане, в шестидесятом году, в морг поступило тело замёрзшего мужчины. Врач применил согревание теплой водой, стимулирование сердечной деятельности, искусственное дыхание, массаж сердца. Через полтора часа удалось вернуть пациента к жизни...
- А ещё как оживляли людей? - наконец вклинился Сашка.
- Не перебивай отца! Для выведения из этого состояния применяли длительный массаж и давали больному теплый кофе. После возвращения в нормальное состояние пациенты не могли ничего вспомнить и не испытывали никаких неприятных ощущений...
- Бать, бать, а вот ещё скажи - что за метод доктора Этингера?
- Эк тебя заносит! Этингер - профессор Венского университета. Методика состоит в следующем: после смерти пациента у него удаляют всю кровь и вместо неё вводят в кровеносные сосуды специальный раствор глицерина. Тело пациента заворачивают в станиоль и закрывают в сосуд с сухим льдом, поддерживающим температуру около минус восьмидесяти. Сосуд помещают в герметически закрытый ковчег со стеклянным колпаком, названный Этингером спальным холодильником. В нём содержится жидкий азот… Кстати, делают ведь и операции на сердце, охлаждая весь организм пациента. На его голову надевают специальный шлем и сразу же начинают ее охлаждать. Хирург вскрывает грудную полость, затем подводят лигатуру под крупные кровеносные сосуды сердца, чтобы изолировать их от сердца. В это время температура головного мозга успевает понизиться до нужного уровня. Когда кровообращение временно приостановлено, искусственное дыхание тоже становится ненужным. После этого врачи начинают вскрытие сердца и проводят саму операцию. Как только стенки сердца зашьют, с кровеносных сосудов снимают лигатуру, сердце возобновляет свою работу, тогда начинают согревать организм тем же аппаратом, но при этом воздействуют на голову температурой плюс сорок градусов…
- Я понял, спасибо! - заорал Сашка сквозь треск неожиданных помех. – Значит, если кого-то, кто замёрз как кол, сунуть в теплую воду и сделать массаж сердца, то есть шанс, что он оживёт?
- Не упрощай всё!
- Но теоретически!
- Теоретически – возможно так…
- Спасибо! Маме привет! Пока, я позвоню! – заорал Сашка и дал отбой прежде, чем отец успел сказать ещё хоть слово.
- Ну, как успехи? – проявил заботу Игорь.
- Надо взять какую-нибудь ванну, налить в неё теплой воды, градусов тридцать семь, и положить туда грифонов. А, потом ещё надо им массаж и массаж сердца! – отрапортовал Сашка.
- Вопрос первый: где взять ванну? – сказал Кама.
- А саркофаги на что? – нашёлся Игорь. – Прямо в них нальём воду, да и нагреем…
- Вопрос второй: где вода? – перебил Кама.
- Вода – в колодце, тупица! – высокомерно заявила Светка.
- А где колодец? – не отставал Сергеев.
- Ближайший – в песках Лабак! - вспомнил Сашка. – Мы же неподалёку от него проезжали…
- Ладно, а в чём мы из него привезём воду? – упорствовал фотограф.
- Вот привязался! – фыркнул Карагалиев. – В тех канистрах, которые и сейчас заполнены нашей, питьевой водой!
- А мы что пить будем тогда?
- О, боже мой! Ты просто невыносим! – застонала Парамонова. – Ну предложи что-нибудь!
- Давайте дотащим саркофаги на прицепе до колодца, и нальём воду сразу в них. А потом задраим крышки и притащим их сюда. И тут уже…
- Хорошая мысль, - одобрил Криушин.
- А подогревать чем? – подал голос Вебер.
- Костром! – съехидничала Светка.
- Из чего же ты тут костёр сложишь, в пустыне-то? – злорадно ухмыльнулся Кама.
- Да из кизяков же! – нашлась Парамонова.
- Точно! – удивился Кама. – Они же всегда кочевникам топливом служили.
- А тут повсюду зимники, и тропы… и кизяков полно… Заодно, дым такого костра прекрасно отгонит комаров, - рассуждал Юрик.
- Was ist кизяк? – спросил Фридрих.
- Сухое коровье говно! – выдал Кама.
- Говняные чипсы! – заявила Светка.
- Засохшие коровьи лепёшки! – поправил Игорь.
- Помёт крупного рогатого скота, высохший под воздействием солнечных лучей! – сразил всех эрудицией Даркевский.
Вебер понимающе кивнул.
- Но только собирать этот кизяк мы будем хрен знает сколько времени! И его нужно много… – заметила Светка. – Придётся объехать всю округу…
- И побыстрее – солнце-то садится! – прищурился Игорь.
- А может, выломать пару0тройку досок из вагона? – вспомнила Светка.
- Это – на самый крайний случай, - покачал головой Игорь.
- Ладно, хватит чесать языками! – распорядился Сашка. – Делимся на две группы. «Хаммер» пойдет за водой вместе с саркофагами, по очереди. «Козёл» отправится искать кизяки.
- Какой умный! – поморщился Кама. – И кто на чём поедет?
- На «хаммере» поедут Игорь, Вебер и я, вы трое – на «козле»…
Юрик, Светка и Кама издали дружный вопль протеста, Игорь смеялся.
- Нет, один пусть останется! – вспомнил Сашка. – Караулить грифонов. Сами решите, кто это будет.
- Я! – тут же запрыгал на месте Кама. – Я остаюсь за сторожа!
- Так, ладно, всё! Мы – за водой, вы – за говном! – скомандовал Сашка. – Начали!
Недовольно ворча и обзывая Сашку всякими нехорошими словами, Парамонова и Даркевский влезли в «козёл» и медленно тронулись на поиски сухих коровьих лепёшек.
К «хаммеру» прицепили тросом первый саркофаг и поволокли его в сторону песков Малый Буйдак и Лабак на поиски колодца.
Кама деловито расселся под навесом и стал пристально разглядывать грифонов, по-прежнему лежащих на брезенте. Ясно же, что так или иначе придётся от них избавиться: или просто зарыть в песочек, или отвезти к ближайшей реке и утопить… Затея с размораживанием – пустая трата времени. Ну ещё, конечно, интересный научный эксперимент. Сергеев закурил, машинально отогнал от лица первых комаров и вздохнул: сейчас этих тварей налетит миллиард…
Вернулись парни с первым саркофагом. Машина шла медленно, осторожно волоча резервуар: видимо, полный воды, он стал значительно тяжелее.
Установив его под навес, под ним выкопали две небольшие ямы под костры с расчетом, чтобы один костёр горел в ногах гроба, второй – в головах.
- Ну как успехи? – поинтересовался Игорь у жены по сотовому. – У нас уже всё готово для первого…опыта.
- Ладно, давайте пока за водой для второго, и мы как раз наберём достаточно… Но придется всё время ещё отъезжать и пополнять запасы – сгорают-то они быстро…
- Ладно, тогда лучше не торопитесь, соберите побольше.
Наступила ночь, воздух сразу стал холодным, комары накинулись с особым ожесточением, звёздная россыпь казалась как никогда густой и роскошной.
Оба «саркофага» открыли, под ними развели аккуратные дымные костры.
- А как мы узнаем, что вода нагрелась до нужной температуры? – задал Кама глупый вопрос.
- Пальцем, дурень! – усмехнулся Сашка. – Тридцать семь градусов – это ведь температура тела…
- А потом она же закипит!
- А мы костры будем гасить – и снова разжигать по мере остывания воды, - решил Сашка. – Дело муторное, так что придётся дежурить …
- И что – мы их прямо так и положим? И ждать будем? – уточнил Криушин.
- Ну да. Как минимум час-два подождем…Пусть отмокнут, оттают…
- Да, это для них типа как процедура в салоне красоты будет! – захихикала Светка.
- А как ты собрался делать им массаж сердца? – вспомнил Кама.
- Пока не знаю… Пусть сначала оттают! Хотя они уже и так оттаивают понемногу – на такой-то жаре за полдня!
Когда вода нагрелась, по мнению Сашки, достаточно, грифонов осторожно положили в их «ванны».
- Будем их переворачивать, - распорядился Сашка. – Чтоб таяли равномерно.
- Чай готов, - позвал Кама, следивший за большим костром, над которым булькал котелок.
В невероятной тишине слышно было только комариное жужжанье и потрескивание костров.
- Зря мы, наверное, всё затеяли, - задумчиво сказал Даркевский, перекатывая в ладонях кружку с чаем. – Смысла, мне кажется, в этом мало.
- Ладно, попытка не пытка, - утешил Игорь. – Сам понимаешь, растаявшие они быстрее…испортятся окончательно, чем если останутся замороженными. Протухнут или вообще прямо у нас на глазах расползутся в биомассу…
- Фу ты! – скривился Кама. – Хочешь сказать, растекутся, как разложившийся труп?
- Типа того.
- Вот это тут будет вонища! – усмехнулась Светка. – Придётся улепётывать сломя ноги! Чтоб не задохнуться!
- Ладно, хватит вам, а то даже чай противным кажется, - поморщился Шурик.
- Как вы думаете, почему этот вагон оказался здесь? – вдруг спросил Вебер.
- Кто ж теперь это знает! – вздохнул Сергеев. – Пригнали его сюда – вот он и…
- Нет, я спросил: почему именно в этой местности? И почему упомянуто ещё одно место – возвышенность… Бес…Бесш…
- Бесшокы, - пришёл на выручку Игорь.
- Ya. Вы говорили, что грифоны могли обитать на землях от юго-запада до северо-востока, то есть от села Косика до песков Бат... Батп…
- Батпайсагыр! – хором крикнули Сашка и Светка.
- Да. Значит, вагон здесь неспроста?
- А кстати, - вспомнил Игорь, - по всем археологическим и письменным источникам грифоны как раз обитали где-то в этих краях и ещё дальше на восток… В греческих источниках, по-моему, у Аристея Проконнесского, упомянут такой степной евразийский народ – аримаспы, якобы одноглазые. И вот у Эсхила в «Прикованном Прометее» в землях этих одноглазых грифы стерегли золото. И где-то я читал, что ученые решили, будто земли эти - Алтай, или Тянь-Шань… По крайней мере, соседями аримаспов были исседоны, а они тусовались как раз за Уралом, в Туркестане, или даже за Алтаем и дальше на восток...
- И у Плиния аримаспы названы, - Карагалиев проверил пальцем воду в импровизированных «ваннах». – В его «Естественной истории» сказано, что недалеко от места возникновения Аквилона и его пещеры Геомитрон аримаспы и обитают…
- Вот грузанул! - фыркнул Кама. – Что такое Аквилон и эта его пещера?
- Аквилон – это такой ветер, а Геомитрон переводится как «земная дверь» или «земной запор». И аримаспы, как пишет Плиний, всё время воюют с грифами из-за рудников…
- Каких рудников? - спросил Вебер.
- Золотых, естественно. Грифы эти – крылатые животные, они сами выкапывают золотишко в подземных шахтах и свирепо и жадно его потом стерегут.
- И на кой животным золото? – удивился Кама.
- Не знаю. Только они его стерегут. А аримаспы его нагло воруют. Так вот, всё это происходит, как историки считают, в Джунгарии, или Восточном Туркестане, или в Тибете. А «земная дверь» Геомитрон – видимо, не что иное как Джунгарские ворота…
- Да уж, местечко любопытное, - заметил Игорь. – Потому что там через каменную горловину прорывается такой бешеный ветер, что взметает с земли щебень и валит с копыт караваны… Может, этот ветер как раз и есть Аквилон.
- А ты почём знаешь? – посмотрел на него Кама.
- А я там был.
- Круто! А что ж не рассказывал?
- Наверное, я рассказывал, да ты забыл… Или просто к слову не пришлось.
- А аримаспы и исседоны – это реальные народы? Или мифические? – уточнил Вебер.
- Ну, думают, что это племена саков и усуней, вполне реальных, - кивнул Криушин.
- Слушайте, а я тут вспомнила, что вроде бы этих самых грифов там называли Кумай… Или кумаи… И считалось, что Кумай – это здоровенная хищная птица. А на золотых изделиях усуней как раз изображался человек-птица, да ещё и верхом на горном баране. Ну, клад-то этот знаменитый, Каргалинский… Там ещё эта… Каргалинская диадема была… А есть ещё Большой Семиреченский алтарь, тоже сделанный саками. Там вообще изображена целая процессия крылатых собак.
- Между прочим, на Тянь-Шане у киргизов есть легенда, что гриф-кумай выводит из яиц щенят. А казахи знают про большую птицу, которая высиживает щенят. Из них потом вырастают гончие собаки… И есть у казахов и крылатая собака Кумай… - поддержал Игорь.
- А в языческой славянской мифологии есть крылатая человеко-собака Симаргл, божий вестник, заимствованный, видимо, из древнеиранского пантеона… - вспомнила Светлана. – Связь тут явная… Эй, Шур, ты воду не перегрел?
Сашка испуганно вскочил и, проверив воду, быстро затушил костры под саркофагами.
- Ну, если на то пошло, - вмешался Даркевский, - то в раскопанных на Алтае скифских захоронениях найдено множество изображений грифов. Вспомните Пазырыкские курганы, где откопаны срубы, заполненные вечной мерзлотой. Покойные в них великолепно сохранились, и у многих из них были на теле татуировки в виде грифонов.
- Ну, тут вообще можно вспомнить весь скифский звериный стиль, - сказал Сашка, - когда изображена борьба грифона с тигром…
- Да в том же Пазырыке на упряжи такой сюжет был, - припомнил Юрик. – Там грифон – рогатый. А другой грифон даже поднимает в воздух лося, а третий - терзает горного козла. И интересно, что есть сюжеты с несколькими разновидностями грифонов. Например, так называемый орлиный грифон дерётся с львиным грифоном, у которого на голове - рога… И если обобщить, то у пазырыкских грифонов над глазами есть рог, а на затылке и на шее – гребень.
- Я читал, что гребнистые грифоны стали изображаться где-то с четвертого века до нашей эры и у греков и у скифов, а в более раннее время рог не изображали… - сказал Карагалиев.
- А на пазырыкских изделиях изображены всадники, причем морды лошадей были грифоньи, - добавил Юрик. - В Сибири, у станции Вагай, археологи нашли шлемы с изображениями грифонов. Золотые сосуды с изображениями грифонов, которые держат в клювах рыбу, находили на Енисее. И в погребениях хунну в Ноин-Уле находили войлочные ковры и ткани с изображениями грифов, когтящих оленей и льва.
- И о чём всё это говорит? – Игорь по-учительски строго оглядел товарищей. – Да о том, что грифоны - вполне реальные животные, со своими пристрастиями к пище и даже с внешними различиями.
Незаметно прошёл час, потом и второй. Несколько раз костры разжигали и вновь тушили.
- Может, надо им массаж сердца? – напомнил Кама Сашке.
- А что же, вручную его делать? – растерялась Парамонова.
- Да почему нет, - пожал плечами Сашка. – Просто пока рано. Пусть оттают окончательно. Может, ещё через час-другой.
- А где у них сердце?
- Там же, где и у всех! – отрезал Карагалиев.
- Давайте разобьёмся по сменам, - предложил Игорь. – Смена – три человека по три часа.
Первыми согласились дежурить Сашка, Светка и Вебер.
Через обещанные два часа Карагалиев честно попытался сделать грифонам непрямой массаж сердца.
- А как же искусственное дыханье? – напомнила вредная Парамонова.
- Как-нибудь обойдёмся без него! – проворчал её друг. – И вообще, массаж этот им – как мертвому припарка.
- Они вполне оттаяли… - недоверчиво сказал Вебер.
- Если массаж сердца не сделать – то вообще всё это напрасно, - вздохнул Карагалиев. – Вот если бы разряд…
- Какой разряд? – переспросил Вебер.
- Ну, электрошок!
- Ха! – выкрикнула Светка, вскочила и бросилась прочь.
- Что с ней? – шепотом спросил Вебер.
- Понятия не имею.
Через минуту Парамонова внеслась обратно и всунула Сашке в руки какую-то короткую чёрную дубинку.
- Что за хрень? – он недоумевающее переводил взгляд со Светланы на дубинку и обратно.
- Электрошок, дурень! – восторжествовала Парамонова. – Дубинка электрошоковая «Мальвина-200», контактная, работает от аккумулятора! Старая модификация, надёжная!
- Откуда это у тебя?
- Здрасьте, привет! Игорь же подарил её мне ещё бог знает когда!
- Чёрт, и что ты предлагаешь – поджарить грифонов электрошоком?
- Ну да! Приложить крепко на секунды три-четыре к груди и поближе к паховой области – насколько я помню из инструкции, - и дать разряд. Можно несколько раз попробовать… Что теряем-то?
- Н-да, - Сашка недоверчиво вертел в руках дубинку. – За неимением лучшего сойдёт и это… Куда нажимать?
Светка показала.
Словно боясь передумать, Карагалиев поднялся, шагнул к первому грифону, приложил устройство к груди животного и дал разряд.
- Ничего! Даже не дёрнулся…- разочарованно протянула Светлана. – Давай ещё!
Тот же результат.
- Приложи вон туда, к нижней части живота, - показала Парамонова. Они с Вебером стояли рядом и завороженно следили за действиями Сашки.
Сашка дал ещё несколько разрядов в разные места грифонового тела, потом устало махнул рукой…
- Ладно, давай второго шарахни! – предложила Светка.
Второй грифон тоже не проявил никаких признаков возрождения к жизни.
- Всё, что мы могли – то сделали, - высказался Сашка, отдавая Парамоновой дубинку.
Она вздохнула, потом подошла к грифонам и ещё по разу разрядила электрошок прямо им в основание черепа.
- Хватит издеваться над животными, - поморщился Карагалиев. – Давайте будить сменщиков. Пусть сидят и караулят… Утром тогда зароем грифонов. Подальше от вагона…
Смена Юрика, Игоря и Камы прошла тихо, без эксцессов. Грифоны, вынутые из своих ванн и положенные на брезент, выглядели, конечно, не как живые, но и не как умершие давно. Скорее, как совершенно свежие трупы.
Положенные три часа почти закончились.
- Даже не знаю, - Игорь устало зевнул, - надо ли будить остальных. На кой? Всё равно караулить тут уже нечего…
- Да и светать уже скоро будет, - заметил Даркевский.
- И спать страшно хочется, - еле выговорил Кама сквозь зевоту, взглянув на яркую, как фонарь, луну пустыни.
- Пошли спать, - решил Игорь и вышел из-под навеса. Парни последовали за ним…
Сашка так и подскочил, мгновенно проснувшись. Рядом всполошился Вебер.
- Ты слышал?
- Да, что-то звенело, вроде, - Сашка уже натягивал ботинки.
Из соседних палаток вылезали Светка, Игорь, Юрик и недовольный Кама.
Звук повторился.
- Что-то задело по саркофагу! – различила Светка и бросилась к навесу.
Там внутри загромыхало, зашуршало, завозилось…
Навес затрепыхался и обрушился, а из-под него выползала какая-то тёмная непонятная масса, она странно копошилась и перекатывалась…
Все застыли, как вкопанные, не в силах пошевелиться.
Тёмная масса разделилась надвое – и стали отчетливо видны силуэты грифонов. Животные корчились и катались по земле, взрывали песок лапами, выгибали шеи, трясли головами, пытались расправить крылья.
- Ожили… - произнёс Кама. – Мать честная!
- Сработало… - ужаснулся Сашка.
Грифоны, казавшиеся теперь совсем немаленькими, вставали на дыбы, напоминая играющих львов, припадали на лапы, били хвостами и издавали какие-то хрипы. Зрелище выглядело особенно жутким в слабеющем лунном свете.
- Что теперь делать?! – ужаснулся Вебер.
- Надо посветить фонарём! – зачем-то предложила Светка.
Игорь рванул к ближайшей машине, просунул руку в окно и включил фары.
Снопы света ударили прямо в грифонов.
Животные так и подскочили, мгновенно обернулись и будто изготовились для прыжка, щелкая острыми клювами и сложив крылья. Страшным зеленовато-желтым огнём отсверкивали их злые глаза.
Разглядев людей, грифоны, как по команде, раскрыли клювы и издали невероятной силы вопль.
Все вздрогнули и попятились. От грифоньего крика заложило уши, заломило затылки, из носа пошла кровь, а у машин сработала сигнализация.
От её воя сами грифоны шарахнулись, отчаянно замолотили крыльями и неуклюже побежали прочь, то и дело подпрыгивая.
- Они разбегаются для взлёта! – заорал Кама.
Первый грифон подскочил высоко-высоко, ударил крыльями, ещё раз – и взмыл в воздух.
- Летит!!! – заорали все разом и кинулись следом.
Светка догадалась запрыгнуть в «козёл» и, не выключая фары, развернула машину вдогонку.
Оба животных, тяжело взмахивая кожистыми крыльями и словно переваливаясь в воздухе, медленно улетали куда-то на северо-восток…
В дверцу машины заколотили, она распахнулась, и на переднее сиденье втиснулся Сашка.
- Гони! - скомандовал он, и тут под колёса чуть не попал Вебер. Он успел отскочить и, размахивая руками, заставил «козёл» затормозить.
- Скорее! Не дать уйти! – выдохнул он, ввалившись в машину, после чего Светка прибавила скорость, насколько позволял песок.
Силуэты улетавших грифонов были отчетливо видны в светлеющем рассветном небе. Мотор машины однообразно ревел, тучи поднятого колёсами песка застилали весь боковой обзор, и только впереди лучи фар выхватывали из сумрака широкую полосу.
- Освоились! Скорость набирают! – комментировал Сашка полёт грифонов.
- Ну как вам их фирменный крик? – спросила Светка, шмыгая носом: кровь всё ещё шла.
- Чёрт, я думал, у меня все сосуды в башке полопались! – пожаловался Шурик.
- Крик был страшен! – Вебер смотрел совершенно квадратными глазами. – Он был на очень низкой частоте… как инфразвук…
- Ты уверен? – обернулся к нему Сашка и машинально вытер нос и подбородок.
- Говорят, что инфразвук определенной частоты – это так называемый Голос Моря. И от него сходят с ума экипажи судов. Вот почему в море находят пустые корабли. Особенно в Бермудском треугольнике…
- Ну, в легендах же говорилось, что от крика грифонов все замертво падают… - сказала Светка.
- Тогда нам ещё повезло, - Сашка обнаружил кровь у себя в правом ухе и поморщился. – А то б лежали мы сейчас…
- Наверное, они ещё слабые были…после анабиоза… - предположила Светка, не отрывая взгляда от дороги. – Вот и не убило нас их криком… А может, они и правда только детёныши. И их крик ещё не такой смертельный…
- Куда они могут лететь? – спросил Вебер, аккуратно стирая чистым носовым платком кровь с лица.
- А я знаю, куда, - помолчав, сообщил Карагалиев. – Они летят к возвышенности той, к Бесшокы.
- Час от часу не легче! – фыркнула Светлана. – Это ж через границу Казахстана!
- Если не догоним их до границы – то всё… - вздохнул Сашка. – Дальше не поедем.
- Возьми лучше, вон, карту, посмотри, где мы, - предложила Парамонова и вытащила из кармана зазвонивший мобильник.
- Игорь? – спросил Сашка.
- Да… Да!.. В порядке!.. Мы гонимся за ними! – ответила она в трубку. – До границы, наверное… Обещаю, не будем…Нет, помощь не требуется… Да утро уж наступает… Ладно, давай… Позвоню. Пока!
- Ну что у них там?
- Они пока выльют воду, закроют саркофаги и скинут их обратно в вагон. А потом его засыпать начнут… В общем, будут заметать следы.
- Грифоны летят ровно, - заметил Вебер.
Быстро светало, окружающий пейзаж набирал краски и глубину, расстояние между летящими созданиями и машиной сокращалось.
- А догоним – что делать станем? – спросила Светка.
- Надо же знать, куда они собрались, - пожал плечами Карагалиев. – И вообще, мало ли что… Сообразим.
Под колёсами захрустела соль.
- Похоже, мы въехали в пески Мамбет, - определил Сашка, глянув на показания навигатора и на карту.
- Ну точно, они летят к границе, и дальше на северо-восток, - кивнула Светка. – Ты, главное, следи, чтоб мы границу не пересекли, а то сам знаешь что.
Слева и справа вдали различались зубчатые, изломанные силуэты казахских кладбищ.
- Ну вот, мы уже забрались в пески Батпайсагыр, - через некоторое время дал знать Карагалиев, сверяясь с картой. – Если никуда не свернем, то километров эдак через десять будет граница…
- Исчезли! – выкрикнул Вебер, так что Светка аж дёрнулась в испуге.
- О боже!
- Куда исчезли? – Сашка беспокойно выглядывал во все окна.
- Летели, летели – вдруг – нет! – ужасался немец. – Но здесь негде скрыться!
- Что это, вон там, впереди? – прищурилась Светка. – Пятно какое-то… Низина, что ли?
- Это…это… - Сашка опять уткнулся носом в карту, - это называется урочище Кобден. И тут правда низина.
- Ну как, Фриц, не появились они? – со слабой надеждой спросила Светка.
- Нет…
Наперерез машине низко над землей метнулась огромная тёмная птица.
- Майн Готт! – заорал Фридрих.
Светка рванула руль в сторону, так что машина едва не перевернулась и замерла почти на самом краю урочища.
Все облегченно выдохнули.
- Что это было? – Светка осторожно посмотрела по сторонам, по-прежнему вцепившись в руль.
- Это был могильник… Орёл-могильник! – убежденно сказал Сашка. – Я разглядел, вроде…
- Он водится здесь? – спросил Вебер.
- Не знаю… Может, где-то поблизости и водится… Психованный какой-то попался…
Сашка вылез наружу, нашарил в кармане сигареты, закурил, прислонившись к капоту.
- Что теперь?
- Исчезли грифоны именно здесь, - сказал Вебер.
- Может, здесь пещера какая-то есть неизвестная? – подкинула идею Парамонова.
- Вряд ли, - поморщился Сашка. – Пошли дойдём, посмотрим…
Втроем они подошли к краю урочища и почему-то остановились.
- Странно как-то… - растерянно сказала Светка, разглядывая ландшафт.
Создавалось впечатление, что почти идеально круглая пологая низина выстлана пестрым многоцветным ковром из самой разной растительности. «Ковёр» со всех сторон окружали бескрайние мёртвые пески. Густая поросль красных и желтых кустиков сарсазана и солероса перемежалась круглыми островками полыни, красных тюльпанов, мелких фиолетовых ирисов и серебряно-седых ковылей.
- Какое изобилие! – с чувством сказал Вебер.
Вставало солнце. Над низиной быстро нагревавшийся воздух дрожал, колебался и искажал очертания. Сашка осторожно шагнул в ковыль.
- Надо позвонить нашим, обрадовать, - проворчала Парамонова, вызывая Игоря.
- Вот чёрт! – выругалась она.
- Что стряслось? – Сашка брёл к центру урочища.
- Нет сигнала! – возмущенно сказала Светка, шедшая за ним по пятам.
Сашка и Фридрих, как по команде, достали телефоны и принялись названивать остальным.
- Действительно. Сигнала нет… - Вебер недоуменно смотрел на свой мобильник, как на диковинную тварь.
- Может, потому, что тут низина, - не расстроился Карагалиев, запихал телефон обратно в карман и принялся бродить вокруг.
- Слушайте! – вдруг замерла Светка.
- Что слушать? – Вебер заоглядывался по сторонам.
- Звук какой-то…
- Какой? – Карагалиев подошёл поближе.
- Ну…будто сильный ветер… но здесь тихо, ветра нет…
Парни прислушивались довольно долго…
- Да, слышу, - вдруг признался Сашка. – Только это знаете что? Это у нас в ушах шумит от грифоньего крика. Что-то повредилось, наверное. Перепонка барабанная, может.
- Знаете что забавно, - сказала Парамонова. – Вот этот звук, непонятно откуда идущий, и то, что воздух дрожит… И сигнал сюда не проходит… Да, и ещё местность странная, сильно отличающаяся от окружающего ландшафта. Всё это признаки… нехорошего места.
- В каком смысле нехорошего? – нахмурился Шурик.
- А в таком. Провал в параллельный мир, червоточина, - называй как хочешь!
- Тьфу ты! Я-то думал, что-нибудь серьезное, а тут, оказывается, твой обычный бред… - проворчал Карагалиев.
- И ещё прибавь странное поведение животных, - не сдавалась Светка. – Орёл этот кинулся же нам почти под машину. И грифоны – куда они ещё могли провалиться? Только в парамир!
- Ладно, - махнул рукой Карагалиев, - всё равно ничего более умного мы не придумаем. Куда бы они там ни провалились, а здесь их больше нет.
- И кстати, само по себе урочище – это тоже неспроста. Ведь урочище - это вообще местность, разительно отличная от окружающего ландшафта, и в нем есть странная растительность, которой нигде вокруг нет. Во-вторых, именно резкое отличие растительности и местности от окружающего ландшафта – это тоже признак провала в парамир…
Игорь, Юрка и Кама, закопав дверь вагона и придав месту, насколько возможно, первозданный вид, поехали за товарищами. Тем более, дозвониться до них они не могли: всё время выходило, что абоненты временно недоступны.
Солнце поднималось всё выше, и становилось всё жарче.
- Вот пески Батпайсагыр, - презентовал Игорь окружающий пейзаж, уносившийся назад…
- Зловещее место, - сказал Даркевский.
- А мне кажется, что вон там, далеко-далеко впереди, - Кама так и припал к окну, - там, вроде, машина наша стоит… Может, ребята там?.. Ай!
Игорь резко ударил по тормозам, пассажиры едва не попадали, «хаммер» застыл, взрыв песок.
- Что такое?! – ужаснулся Сергеев.
Игорь выпрыгнул из машины. Юрка и Кама быстро последовали за ним.
И замерли рядом.
- Что это за явление? – спросил Юрик в пространство.
- Это называется мираж, - отчеканил Игорь.
- Настоящий мираж! – восторженно повторил Кама, не отрывая взгляда от чудесного явления и ощупью нашаривая верный фотоаппарат.
Впереди, в серебристом мареве, будто в мелкой сверкающей воде, белела огромная юрта, вокруг неё лениво перемещались белые и рыжие двугорбые верблюды, коричневые овцы и одетые в красное всадники на низких лошадках…
- Белая Юрта! – благоговейно произнёс Игорь.
- Что это такое? – так же шепнул Юрик.
- По легенде, в ней живёт Белый Бурхан…
- А кто…
- Исчезает! – крикнул Сергеев.
Мираж, действительно, начал дрожать, по нему пошла рябь, будто от сильного ветра, потом он вовсе заколыхался и наконец исчез совсем – как исчезает картинка «в телевизоре».
- Исчезло… - Сергеев отсматривал кадры. – Бли-ин! Вот повезло! Всё получилось! Обалдеть…Я его снял!
- Поехали. – Игорь пошел к машине.
- Вот едет «хаммер»! – показал вдруг Вебер, когда Светка и Сашка оказались поблизости.
Все трое повернулись и, действительно заметив приближавшуюся машину, зашагали навстречу.
- Выходит, грифонов мы таки потеряли, - покачал головой Игорь, выслушав бурное повествование Светки и Сашки.
- А нам того и надо было, - сказал Кама. – Потерять их как можно…безвозвратнее!
- Ишь ты, народный философ! – Сашка похлопал его по щеке.
- Надо возвращаться в город, - вмешался Вебер. – Задание можно счесть выполненным.
- Слушайте, но здесь что же, правда червоточина? – напомнила Светка. – И мираж, про какой вы говорите – тоже её признак…
- Признак, деточка, признак, - Игорь, прижав жену к себе, стал гладить её по макушке, - всё признак! Куда ни плюнь – везде сплошные червоточины… И признаки…
Светка хихикала и слабо отбивалась.
- Пошли, - вздохнул Сашка, - сколько же можно здесь торчать. Домой надо.
Кама, напевая «Учкудук – три колодца», сфотографировал урочище Кобден, окружающие пески и присоединился к друзьям.
Компания вернулась к машинам.
- Обалде-еть! Смотрите! – ошарашено выдохнула вдруг Светка, тыча пальцем в сторону урочища. Все испуганно обернулись.
И опять застыли перед новым неожиданным явлением.
Прямо над урочищем, откуда они только что отошли, низко над землей висел новый мираж, четкий и яркий, как сама реальность.
В квадратном водоёме с искрящейся на солнце водой весело купались дети, лошади и верблюды. Вокруг водоёма голые загорелые мальчишки вели в поводу коней и верблюдов, время от времени отпуская их поплескаться. Другие выходили на берег, выводили своих животных. Эта странная процессия как бы обвивалась вокруг водоема несколько раз огромной змеёй, непрерывно двигаясь. Далеко позади виднелись высокие снеговые вершины…
Мираж «погас» буквально в одну секунду – будто прекратилась трансляция.
Все молча и неподвижно стояли, продолжая глядеть в опустевшее пространство.
- Это что же такое было? – кашлянув, произнёс Сашка. – Какое-то поселение?
- А может быть это – усталости бред, и нет Учкудука, спасения нет! – засипел вдруг Кама и, схватив Сашку за шею, принялся его трясти.
- Псих! – Карагалиев отпихивал его со всей силы. – Достал со своим Учкудуком!
Остальные, смеясь, рассаживались по машинам. На обратном пути Светка поехала вместе с Игорем, а руль «хаммера» доверили Веберу.
Глава 10. Встань передо мной.
- Всё равно никак не привыкну к этой набережной, - зевнула Парамонова, поправив сползавшие со вспотевшего носа темные очки.
- Мы мало к чему хорошему привыкаем, - философски заметил Кама, поворачиваясь назад и в сотый раз фотографируя панораму обновленной Семнадцатой пристани и широкой, вымощенной цветной плиткой набережной. – Всю жизнь привыкаем к плохому, а потом…
- А по мне, так вот то, что сейчас – и есть плохо, - отозвался Сашка, отрешенно поедавший мороженое на палочке. – Раньше хоть своеобразие какое-никакое было, тополя шумели, старый деревянный речной вокзал, расписание, опять же, бело-синее такое, сталинских времен…
- Вон тебе от сталинских времен оставили – и радуйся, - махнула Светка в сторону симпатичного бело-голубого двухэтажного строения Центральной спасательной станции, над входом которой красовался дощатый балкон и рельефная дата «1938» в круге.
- Маловато как-то…
- О, да что – набережная, - поморщился Кама, едва они вышли на залитую солнцем просторную площадь на том самом месте, где на берег выходил проспект Губернатора Гужвина и торчал задом к городу аляповатый памятник Петру Первому.
- Н-да, этот уродец нам здесь – как чирей на одном месте! – со знанием дела провозгласил Шурик.
- Никто и не понимает вот уже седьмой год, на кой он нам тут сдался, - подхватила Светка, щурясь на тумбообразные ноги статуи. – Вот если бы ещё Иоанна Васильича… Или Степан Тимофеича… Тогда хоть логично было б…
- А, забудь, - отмахнулся Сашка. – Логика и этот город – вещи несовместные…
- А вон на Юриковом балконе шмотки сушатся, - показала Светка в направлении углом стоящей красной шестиэтажки.
- Ладно, пошли выйдем через Лебединку, - скомандовал Кама, - я планетарий пощелкаю.
Выйдя на берег Лебединого озера, ребята остановились у воды, радуясь возможности постоять в тенёчке.
- Ой, смотрите, вон лебедей целых пять штук! – обрадовалась Светка. – Блин, надо купить булочку какую-нибудь, покормить - а то вон люди кормят…
- Да какую булочку! – возмутился Сашка. – Ты посмотри, эти лебеди я вообще не понимаю как не тонут от обжорства! Они же еле плавают!
Светка хихикала и ныла про булочку, Сашка ругался, и все трое незаметно подошли к углу квадратного водоема, где скучились пять чистых, белых, жирных лебедей, а на травяном берегу напротив – человек десять детей и взрослых, увлеченно кидавших птицам куски хлеба и зеленую траву.
- Давайте уже присядем, - проворчала Светка и опустилась на корточки у края бетонного берега.
Кама фотографировал лебедей, лениво склёвывавших с поверхности мутной воды крошки – причем только те, что оказывались ближе всего, и охотно подбиравших траву, сорванную любителями природы здесь же, на склоне. Полно хлеба бесхозно плавало вокруг, и только рыбы выпрыгивали из глубины и подхватывали его, а у ног людей топтались бойкие воробьи и голуби.
Посидев у воды минут десять, покидав – к буйной радости Светки – лебедям нащипанной травки, друзья побрели через старые улочки к набережной Канавы. Ни один человек в здравом уме никогда не называл этот застойный водоём его гордым именем Канала Первого Мая или, упаси господи, Варвациевским каналом. Зато дома по обоим его берегам все, как на подбор, были старые, ещё дореволюционные. Хотя и отремонтированные. Их-то и хотел щелкнуть Кама для своего альбома с видами города, куда собирал всякие необычные, странные и редкие кадры.
- Пойдем сначала по левой стороне, потом перейдем на тот берег у Больших, - предложил Кама.
Они спустились с асфальтированной автотрассы на заросший чахлой травой береговой откос, отделенный от грязной воды искрошенным бетонным парапетом, и лениво потащились в сторону базара Большие Исады. Земля была покрыта пятнами соли и засохшими нечистотами.
- Впечатление такое, что сюда весь город ходит по-большому! – захохотала Светка, старательно обходя очередное «минное поле».
- Да не только это, - заметил Кама, когда под одним из мостов они увидели целый слой игл от одноразовых шприцов, устилавших землю.
- Веселое местечко, - ухмыльнулся Сашка, едва не наступив в кучу битого стекла.
- Родина любимая моя, - вздохнула Парамонова. – Ремонтируй здесь, не ремонтируй – всё как мертвому припарка…
- Может, на тот берег? – с надеждой предложил Карагалиев.
- Подожди, ещё немного пройдем, - заупрямился Кама.
- Ты, Шур, думаешь, на том берегу чище? – хихикнула Светка. – Обалдеть, до чего быстро весь последний апгрейд две тыщи седьмого года пришёл в негодность!
Прошагали немного в молчании.
- Ты посмотри! – истошно закричала Светка и вцепилась в Каму. – Драконы! Целый выводок!
- Да ты что, сумасшедшая, что ли?! – возмутился Сашка. – Что ты так орёшь?
- Да ты посмотри! Там на доме – рельеф с драконами!
- Да не драконы это, - разглядел Кама фасад дома номер 67, - а вовсе грифоны…
- Какая разница! Фотографируй давай, скорее, чего стоишь!
- Чего ты бесишься? Ну рельеф… Вон вывеска – видишь? – написано – сауна… Может, она и до революции тут была…
- Да это всего лишь бывшая усадьба Кравченко тыща восемьсот шестидесятых –семидесятых годов, - заметил Сашка.
- Скорее, Кам, пощелкай дракончиков, ну пожалуйста! - Светка дёргала фотографа за рукав. – Что тебе, жалко, что ли?
- Да я уже… Не дёргай меня…
- А давай поближе подойдем?
- Не надо, а то их будет снизу только видно – одну жопу… Чего хорошего? И так сойдет.
- А ты уверен, что получилось? Точно?
- Успокойся ты, - потребовал Шурик. – Скоро сорок лет, как здесь живёшь – а ни разу не видела?
- А ты, можно думать, видел!
- Да мне и не надо, - пожал плечами Сашка.
- Пойдем на ту сторону, - предложил Кама. – А то жрать уже охота… А там продаются классные хачапури, вон же дом Армянского общества.
- Да, я помню, - кивнул Сашка. – Пошли.
От одноэтажного старинного здания, покрытого свежей серой штукатуркой, стоявшего в густой тени деревьев, веяло патриархальной безмятежностью и покоем. Запах горячего хлеба долетал из раскрытого окошка пекарни, удобно прилепившейся к строению сбоку.
Купив в киоске при пекарне горячие, хрустящие хачапури, все трое снова спустились к воде и, усевшись на замусоренных разбитых ступенях, принялись молча, размеренно, медитативно есть, стараясь не обжечься расплавленным сыром.
Прямо над головой проносились по набережной машины, от воды веяло тиной и ряской, тихо зудела мошка, в знойном воздухе далеко разносился голос муэдзина с минарета соборной мечети.
- Эх, если сейчас добежим туда, - спохватилась Светка, оглядываясь, - то, может, успеем муэдзина сфотографировать! А, Кам?
- Я тебе что, Карлсон? – прошамкал Сергеев с набитым ртом. – Как я его фотографировать буду? Подлечу, что ли, к нему?
Светка, давясь хачапури, дико засмеялась.
- Тем более что на минарете стоит громкоговоритель, и никакой муэдзин туда тебе лезть не будет. Он преспокойно поёт азан, сидя внизу, в самой мечети, - просветил Карагалиев.
Заунывный призыв к молитве всё плыл откуда-то из-за спины, над раскаленными крышами, над сонной водой…
- Хорошо-то как, - вздохнул Сашка, пристально глядя на противоположный берег Канавы. – Вот так сидеть бы да сидеть тут целый век, …
- Вкуснятина какая, - восхитилась Светка, отряхивая с майки крошки. – Жалко даже, что больше одной хачапурины просто не влезет… И давайте ещё посидим – кто нас гонит?
- Нам ещё на Большие, - напомнил Кама.
- У меня там вообще крышу сносит, - призналась Светка.
- С чего бы? – покосился на нее Сашка.
- С этого города.
- В смысле?
- Люблю я его, понял? – разоткровенничалась Светка. - Вот так идёшь – и тебя прямо ажно шатает от этой любви, идёшь – и понимаешь, что отсюда невозможно уехать, что здесь так хорошо, что…что просто сдохнуть можно, понимаешь?
- Понимаю, - ответил вместо Сашки Кама. – Со мной такое тоже бывает.
- Ещё как бывает, - согласился Шурик. – И вроде жара, и пылища, и вонь, и шум, и толкотня – а чувствуешь, что это твоё, и сам ты – тоже…отсюда.
- Не город, а раковая опухоль какая-то, - промямлила Светка с набитым ртом. – Ни вылечить, ни отрезать…
- Ага. Точно. – Кивнул Кама. – Жуть, да?
- Слышал бы нас Криушин, - усмехнулся Сашка.
- Конечно, обозвал бы романтиками с большой дороги, - засмеялась Светка.
- Ну ещё бы, не такой же он псих, как мы, - проворчал Сашка. – Не станет он таскаться полдня по всяким закоулкам и засохшему дерьму, чтобы сфотографировать рельеф с дракончиками!
- И пожрать хачапури на берегу Канавы! – поддержал Кама, доставая из рюкзака бутылку тёплой минералки.
- Вообще, он ведь и похуже вещи творит… - заступилась Светка за мужа.
- Да уж! – неопределенно сказал Сашка, и все на некоторое время замолчали.
- А мне всё-таки интересно, - опять захихикала Светка, - для кого же это вон там на парапете написано «Купаться запрещено»? Для каких психов?
- А вон для каких, - Кама показал на тройку мальчишек, поочередно бросавшихся в цветущую воду через пролом в парапете.
- О, а я-то думала, всё не так запущено.
- Ладно, давайте топать дальше, - Кама решительно поднялся на ноги. – Пошли поднимемся на набережную, а то не очень охота, если честно, продираться через вон те камыши!
От майской жары асфальт становился мягким и липким, как жвачка, тысячи острых каблуков и рифленых подметок испещрили его, как клинописную табличку, от выхлопов ползущего транспорта было нечем дышать, солнце палило так, будто уже стало сверхновой. Людской поток непрерывно перемещался по понтонному мосту, лет шесть назад проложенному через канаву у самых Больших Исад, параллельно Ивановскому мосту, с которого тогда как раз убирали трамвайные пути. Рельсы сняли, мост отремонтировали, а понтоны так и остались. Приросли, так сказать, привились и пустили корни в вязкое дно Канавы. А она привычно цвела – затянутая тиной и водорослями, в темной мелкой воде плавали отбросы и всякая дохлятина. Никакие усилия по очистке и углублению оного водоема сроду не приносили ожидаемых результатов.
Глазастый Кама, заметив что-то в кустах у бетонного парапета, продрался сквозь высокую траву и прильнул к фотоаппарату.
- Чего встали? – Светка нетерпеливо ткнула в спину Сашку, шедшего впереди.
- Кам, что там такое? – Карагалиев подступил ближе.
- Ни фига себе! – засмеялся он через секунду, - Вот теперь понятно, куда девается непроданное на базаре!
Светка, перестав подтягивать ремешок сандалии, заглянула через Карагалиевское плечо.
В яме у парапета алела целая куча мятых, потресканных помидоров, причем даже не очень гнилых.
- Кошмар! – ужаснулась она. – Прямо как при диком капитализме на Западе, когда там джинсы в ямы зарывали, чтоб цены не сбивать!
- Да не только джинсы, - вздохнул Кама.
- И не только на западе, - усмехнулся Шурик. – У нас рыбопромышленники до революции тоже целые рыбные кладбища устраивали… Как Беззубиков, например.
- Ладно, поползли дальше, нам ещё мечеть сфоткать надо с того берега.
- Да пошли по этому пройдем, - предложила Парамонова, - купим куряги.
- Ладно, а то ты замучила уже своей «курь-ягой», с детства задолбла! Всю жизнь не могу тебя приучить говорить это слово по-человечески! – проворчал Сашка.
- Слава богу, что я не твоя жена! – захохотала Светка. - А то б ты меня целыми днями поучал, все мозги бы законопатил! И вообще, скажи спасибо, что я хотя бы «шаурма» говорю правильно! А то стала бы произносить, как в Питере - «ша-вер-ма»! Тьфу ты, пакость!
- Ну, тут бы тебя и грохнули какие-нибудь местные бомбисты! – подхватил Кама. – За издевательство над названиями…
Смеясь, вся троица влилась в бесконечное броуновское движение толпы на Исадах, и быстро зашагала, лавируя и увертываясь, к рядам специй. От бесконечных, хаотично натыканных лотков и прилавков, из новых и старых корпусов то и дело накатывали сладкие, душные ароматы фруктов, острый запах лука и колбасы, шашлыка и дыма, горячего хлеба и ванили, пряный дух кинзы и кардамона, потоки горячего воздуха приносили удушливую вонь бензина и краски, чеснока и помойки, сырой рыбы и прокисшего кваса из бочек. Светка, Сашка и Кама лунатично шли, жадно, полной грудью вдыхая всю эту дьявольскую смесь.
- О! Вот пахнет, как в советском овощном магазине! – узнала Светка, едва поравнялись с распахнутыми дверями старого корпуса Больших Исад.
- Надо же, ты ещё помнишь, - удивился Кама.
- А вот – дохлой кошечкой, - прокомментировал Сашка, когда в нос им ударил характерный смрад из какого-то закутка между ларьками. – Эх, хорошо! Ароматно!
- Фу! Псих! – отфыркивалась Светка.
- Да нет, хорошо, - настаивал дурачившийся Карагалиев, шумно вдыхая миазмы.
- Может, пойдем купим тебе клея «Момент»? – предложила Светка.
- Не, спасибо, я и так обойдусь…
- Ага, посмотри, ему и без клея уже вон как захорошело!
- Ладно, давайте возвращаться, что ли, - решила Светка. – А то нам сегодня ещё к Вадику успеть надо. Игорь, наверное, и без того уже сердится…
- Да, представляю, как Сапожков удивится, когда мы приведём ему его родственничка! – усмехнулся Сашка.
- Ещё бы, он ведь думает, что Вебер давно уже отбыл на историческую родину! – насмешливо сказал Кама. – А тут – на тебе! Такой сюрпрайз…
Игорь вместе с Вебером и Даркевским поджидали их на площади Ленина, прямо под памятником. Отсюда всей компанией они за полчаса добрались до Вадикова дома.
***
- Мне мать рассказывала, что дед её в детстве возил на правый берег Волги, ну, то есть, на Трусовскую сторону, и показывал старые улицы своего детства, - сказал Вадик. – Она уже не помнила, конечно, что и где конкретно там находилось, но дед показывал улицу, на которой дом стоял, где он родился, называлась она до революции Межевая…Насколько я знаю, именно Межевая выходила прямо на паромную переправу.
- Между прочим нормальный паром стал ходить с городской стороны на Форпост, то есть на Трусово, только с 1885 года, - подхватила Светка. – Через полчаса большие пароходы отходили… А до того на пароходишке «Атаман» переправлялись…
- Ага, я читал – стрёмно это было, - ухмыльнулся Игорь. – Народ набивался на него, как бочки в селёдку, а тут ещё пароход тащил за собой грузовой паром, забитый всякими экипажами.
- Я помню, где что на правой стороне располагалось. Вроде бы, пассажиры с парома по мосткам спускались на Межевую улицу, вымощенную булыжником. Улица эта делила весь Форпост на две части, северная называлась Архиерейской, а южная была казачья. Сама улица шла на запад до моста Степного ерика. Он же – ерик Солянка. А по улице Межевой тянулся рыбный рынок. Недалеко была базарная площадь с деревянными и кирпичными корпусами, всякими киосками. А рядом с Волгой торчала водонапорная башня…
- Которая божьей милостью торчит там и до сих пор, - перебил Криушин.
- Во-во, мало что изменилось! – усмехнулся Кама.
- Да, как и церковь стоит на своём месте, та, что в честь Николая-угодника-чудотворца в бывшем посёлке Архиерейском, ныне улица Аристова, тридцать четыре, - подхватил Сашка.
- Церковь эта заложена в тыща девятьсот втором году, - напомнила Светка на всякий случай.
- Мать ещё говорила, что дед объяснял, как по этой самой Межевой улице их пацанами конный казачий патруль гонял, особенно по праздникам, - засмеялся Сапожков, так и заколыхавшись всем телом.
- Да было, наверное, за что гонять, - хмыкнул Игорь, - в темноте-то оно, сами знаете, мало ли что бывает… А электрическое освещение на Форпосте вашем началось только с тыща девятьсот одиннадцатого, даже с двенадцатого года – пока электростанцию бельгийцы построили, пока провели на улицы свет.
Вебер переводил взгляд с одного на другого и едва успевал следить за сбивчивым рассказом товарищей.
- Дед говорил, что у них кинематограф уже был… «волшебный фонарь». Вот когда новое начальное училище открывали…
- В девятьсот двенадцатом году! – быстро вклинился Сашка.
- Ну, наверное, - кивнул Вадик. – И в тот день прямо народное гулянье устроили, дед с пацанами бегал туда…Там в школьном дворе как раз всякие сласти раздавали, вот они и торчали там чуть не с утра. А вечером иллюминация была, а на воротах этого двора растянули экран… полотно, то есть, и показывали всякие картины…
- Специальный склад световых картин для «волшебного фонаря» с 1903 года содержался на средства «Общества содействия народному образованию станиц Астраханского казачьего войска», - подал голос Даркевский. – Склад был при училище, в год по двести рублей выделялось. Картины были в основном поучительные.
- Ребята, я вас боюсь, - покачал головой Фридрих. – Вы такие умные…
- Это хорошо, что боишься, - Светка потупилась, пряча злорадную усмешку, а Игорь сердито взглянул на нее.
- Ты долго ещё пробыть тут, в городе, собираешься? – поинтересовался Вадим у Фридриха.
- Вероятно, мне предстоит задержаться дольше, чем я предполагал изначально, - высказался Вебер.
- Во, я же говорю: наши степи – они хоть кого притянут и не отпускают! - торжественно объявил Кама.
- Что же ему из-за этого теперь, эмигрировать? – спросил Даркевский.
- Фриц, ты как? – фотограф насмешливо кивнул немцу. – Готов к нам сюда на пэ-эм-жэ?
- Что это означает? – насторожился Вебер.
- Это означает, что переедешь в Астрахань жить! – пояснил Игорь с ухмылкой. – Пропишем тебя, вон, хоть у Сашки…
- Ага, станешь работать в милиции… - подхватила Светка. – Или вон у Вадика в его компьютерной фирме. Плюнешь на свою Германию…
- Но я не могу! У меня там девушка!
- Девушку вызовешь сюда, - отмахнулся Кама.
- И что, её тоже у меня пропишем? – возмутился Карагалиев.
- Да ладно, не жмотничай, - засмеялся Игорь, - вон, в Адыгее, в городе Майкопе, у одной оружейницы в домовой книге вообще прописан целый гвардейский полк какого-то арабского принца…
- Да не, - перебила Светка, - не полк, только сам этот принц!
- Ну ладно, но всё равно, - настаивал «чёрный» археолог. – С одним принцем возни не меньше, чем с целым полком!
- Вот у себя всех и прописывайте, сколько влезет!
- Бросьте вы гнать, - сердито пропыхтел Сапожков, - я серьёзно спросил!
- Я должен был уехать тридцатого апреля. – Любезно пояснил Вебер. – Но дела меня задержат. Не исключаю, что до конца лета.
- А как же твоя работа? Не уволят?
- Всё это с ней связано, - вывернулся Фридрих под пристальными взглядами Игоря и всей компании. После слов Вебера все одобрительно кивнули, - как по команде.
- Тогда ещё ладно, - вздохнул Вадик. – А то всяко может случиться! Не первый раз такое бывает, когда приезжает иностранец по делам, ненадолго вроде, а его тут спаивают, водят по злачным местам, морально разлагают… Такие вещи обычно плохо кончаются!
- Никто его тут не разлагает, - поморщился Игорь.
- Наоборот, - подхватила его жена, - под нашим надзором он пребудет в полной целости и сохранности!
- Да? А чего же у него тогда какие-то шрамы на роже? Их не было, когда мы виделись в первый раз! – завредничал недоверчивый Сапожков, обводя всю компанию недовольным взглядом.
- Это ему милиция надавала тумаков! – ляпнул Кама.
- Не, это хулиганы на улице, ночью! – перебила Светка.
- Да не выдумывайте вы, это вообще случайно вышло, на лестнице темно было, лампочка вывернута была… - загадочно сказал Сашка.
Вебер переводил недоуменный взгляд с одного на другого.
- Ну да, - подхватил Игорь, - в подъезде темнота кромешная, а со ступенек падать, - сам понимаешь…
- Да ну? А ты тоже со ступенек упал? – Сапожков торжествующе ткнул пальцем в сторону Криушина.
- Конечно, причём с тех же самых и в тот же самый раз!
- Н-да… Вижу, у вас он действительно пребудет в целости и сохранности…
***
- Вот это местечко бы для съёмки использовать… - бормотал Кама, оглядывая знойную даль невооруженным взглядом.
- В смысле? - не поняла Парамонова. - Заставить директоршу модельного агентства привезти сюда своих манекенок, и ты тут их будешь фотографировать на фоне ильменей и солончаков?
- Зачем – на фоне? Загоню прямо, вон, в солёное озеро – вот классные кадры будут! А то всё остальное уже было, очень уж банально, неоригинально… Ну, песок, море всякое, ванна с пеной, шёлковые простыни… Скучища же, правда? А тут – девушка в солёных озерах! Вся грязная, солёная, от зноя подыхает, вокруг – ни хрена, одна только полынь на буграх… Миф – да и только!
- Ты сфоткай вон лучше Вебера – а то никто ему дома не поверит, что он и вправду среди такой экзотики побывал, - предложил Игорь, на пиратский манер обвязывая голову выцветшей зеленой косынкой.
Немец опасливо бродил среди песчаных гряд и барханов, заросших джузгуном и колосняком, поднимался на бугры, где полынь под солнцем источала острый одуряющий аромат. Вкрапления соли от иссохших озерец посверкивали там и тут, и всё бескрайнее пространство будто излучало свой собственный, болезненно яркий белый свет, исходивший сразу с неба и от земли. Нестерпимо резал глаза блеск Кобыльского озера. Совсем рядом, всего в каком-нибудь километре, проходила граница с Калмыкией, но незнающему человеку догадаться об этом было невозможно.
Кама понаблюдал за движениями Вебера и, достав фотоаппарат, направился к нему.
- Не представляю, правда, где тут мы будем искать…искомое! – неприязненно заметил Карагалиев, надвигая панаму цвета хаки на самые брови.
- Слушай, не ной, - предложила ему Светка, вытаскивая из «хаммера» свой рюкзак. – Мы же знаем, что именно искать, а крылатый конь, он, знаешь ли, фигура заметная! К тому же, координаты в Эгертовых записках были… Сейчас на самое это место придём, а потом там устроим лагерь и будем ждать и смотреть в оба. Может, что и сообразим. И вообще, надо разделиться.
- Конечно, - поддержал Игорь, - сначала вот у этого озера разобьем лагерь, трое останутся здесь, потом – обоснуемся у Малого Кобылинского, там остальные дежурить будут. Торопиться-то некуда.
- Может быть, используем для лагеря постройки зимников? – предложил Даркевский.
- А мне кажется, лучше на открытой местности, - покачала головой Парамонова. - Так мы больше увидим в случае чего.
- Если вообще будет что видеть! - проворчал Сашка, вытаскивая канистры с водой.
- Для меня, лично, того, что мы от людей в Джураке слыхали, более чем достаточно, - отозвался Криушин, доставая из своей машины скатанные палатки. – Тебе же все местные слухи и поверья пересказали, разве мало?
- Во-во, - поддержала Парамонова, - теперь голова просто распухла от этих имен, названий, от историй про батыров, летучих гадов, коней-тулпаров и битвы воинства добра с воинством зла… Ладно, я хоть записала.
Вернулись Кама с Фридрихом и вместе с Игорем принялись за устройство первого лагеря на западной оконечности соленого озера Кобыльское.
Светка, Сашка и Юрик на «хаммере» уехали к Малому Кобылинскому озеру, ещё на семь километров к северо-западу.
- Всё-таки странно, что нацистам понадобился крылатый конь, - сказала Светка, когда они разместились вокруг костра и занялись приготовлением нехитрого обеда. – Не настолько это, по-моему, важная…птица.
- А по мне – так они совершенно неспроста это затеяли, - возразил Шурик. – Самое-то главное, что у Эгерта было указано – крылатый конь, у тюркских народов – тулпар, это не просто так, рядовая кобыла, а это – конь джигитов, конь богатырей.
- Батыров и егетов… - сказал Юрик.
- Вот именно. Стало быть, если человек такого коня смог приручить – значит, сам он реально крутой парень, истинный, блин, ариец. Это первое, - продолжил свою мысль Сашка. – Второе – если человек приручил такого коня – то может рассчитывать на победу над любым противником. Массовое…производство таких коней в лабораториях что даст? Правильно, целую конницу, обладающую богатырскими, чуть ли не волшебными способностями и качествами. Фашистики, они никаким оружием не брезговали, знаешь ли. Для завоевания мира все средства хороши!
- Наверняка Гиммлер или ещё какое-нибудь особо одержимое эзотерическими идеями высокое начальство знало ту китайскую легенду про небесного коня императора Цинь Ши Хуанди, - усмехнулся Даркевский. – Крылатый конь императора за один день проскакал более шести тысяч километров, вот поэтому такова протяженность Великой китайской стены…
- И что же, он всё это по воздуху пролетел? – округлила глаза Парамонова, машинально помешивая гречку в котелке.
- Нет конечно. Там, где копыта коня касались земли, возникали сторожевые башни…
- Да ладно, - пренебрежительно фыркнул Шурик, - любой дурак понимает, что расстояние между башнями не с неба взято, а высчитано по полёту стрелы. Чтобы удобно было для обороны. Два полёта стрелы – и есть это расстояние.
- Ну, если на то пошло, - сказал Даркевский, - так кое-кто из наших коллег по цеху вообще сомневается в самом существовании Великой Китайской стены.
- Вот те хрен да не утята! – удивилась Светка и даже перестала мешать кашу. – Ты что же, хочешь сказать, что Китайская стена – это просто глюк? Причём коллективный? А как же та хреновина, по которой ходят толпы туристов? Я, между прочим, в бытность свою Ванькиной женой тоже там прогуливалась! Что же я, по-твоему, бредила тогда?
- Да нет конечно, - успокоил Даркевский. – Просто надо рассуждать логически. Допустим, те, от кого стена должна была защищать Китай, приходили с севера – и легко добирались в центр страны. И не единожды. Отчего же их стена не задержала? Может, стены вовсе и не было? Дальше, уже во второй половине девятнадцатого века архимандрит Кафаров, глава русской церкви в Пекине, специально ездил искать Стену. И не нашёл.
- Как, совсем ничего? – вытаращился теперь и Сашка. – Вот так вот прямо и ни хренашеньки не нашёл?
- Кое-что было, это так. Например, древние сторожевые башни на вершинах каменистых сопок, а по склонам сохранились отдельные земляные валы. Видел Кафаров и приличный земляной вал, обсаженный ивами, и тянулся он на несколько сотен километров. Правда, говорили, что эта изгородь – продукт уже семнадцатого века, а вовсе не времен Хуанди… Кстати, Гумилёв, который Лев Николаевич, считал, что стены не могло быть потому, что с точки зрения фортификации она совершенно бессмысленна. Ведь и стена – это по сути своей крепость, а крепость должен держать гарнизон. И какой же должен был быть гарнизон у такой крепости, если она на семь тысяч километров тянется? Да столько народу даже в Китае тогда не нашлось бы…
- Но что же я видела-то? – вспылила Светка. – Муляж, что ли?
- В принципе, да. Туристам в окрестностях Пекина демонстрируют небольшие участки стены, построенные, конечно не три тысячи лет тому… Новенькие, понимаешь? Да и вообще, есть слух, что стену частично восстановили и удлинили по приказу самого Мао. Именно в целях демонстрации военной и культурной мощи страны…
В это же самое время за несколько километров Игорь, Фридрих и Кама тоже сидели у костра и, не утруждаясь никакими кулинарными изысками, питались консервами прямо из банок.
- Хорошо, что нет Сашки, - со смехом прочавкал Кама, - а то он бы до небес взвился, увидев, что мы так вот жрём, по-плебейски!
- Да уж, в этом плане Сашок у нас просто завёрнутый, - ухмыльнулся «чёрный» археолог. – Даже моей жене по фигу, как кушать – а он всегда требует сервировать стол, типа как в ресторане…
- Это есть культура поглощения пищи! – назидательно изрёк Вебер, накалывая кусок тушенки прямо на нож.
- Угу, - промычал в ответ Игорь, следуя его примеру. – Только не про нас писано.
- Ох, ёлочки мои зелёные! – вдруг взвыл Кама и схватился за грудь.
- Ты чего? – уставился Криушин, перестав жевать.
- Да, блин, что-то как кольнуло! Сердце, что ли… И больно же, сволочь! Ох…
- Часто у тебя такое?
- Какой часто! Первый раз в жизни… - страдальчески морщился Сергеев.
- Ну, тогда всё нормально, - утешил Игорь, - это просто летающая змейка ок-жылан пробила своей стальной головой твоё сердце.
Кама в ужасе смотрел на друга.
- Так же пробивает она и деревья, и юрты, и даже скалы, - невозмутимо продолжал Криушин. - И людские сердца – вот откуда и внезапная смерть…
- Тьфу ты! Иди ты к такой-то матери! – рассердился Кама. – Успокоил, называется… А я вот если и вправду помру!
- Тебе больше не больно? – с тревогой спросил Вебер.
- Слава богу, нет. А ты, Петрович, злобный варнак, вот кто! Вечно как ляпнешь какую-нибудь гадость!
- Ладно, не дуйся, я пошутил. Это же мифология степных кочевников.
- Шутки юмора… - скривился фотограф, даже отодвинувшись от Игоря.
- Почему крылатого коня следует искать именно у озера? – спросил Вебер, чтобы сменить тему.
- Вот об этом-то наверняка и было в потерянной библиотеке-тридцать, - вздохнул Криушин. - А легенд на эту тему мы узнали за последние три дня предостаточно… Что вообще известно – вон, хоть из татарских, башкирских и казахских поверий? А то, что именно в воде обитают волшебные скакуны суыны. Иногда они выходят и уводят с собой кобылицу из стада, и у нее по возвращении рождается крылатый конь тулпар. Есть же у башкир в эпосе крылатый богатырский конь Акбузат, и конь Сарысай… А на этот счёт народ у нас что в Джураке говорил? Правильно, что озера эти наши названы так как раз потому, что именно здесь лошади из табунов кочевников приносили крылатых жеребят. И что сами тулпары преспокойно живут где-то тут в степях, и в Калмыкии тоже… И иногда их видят здесь, особенно по ночам.
- Разумеется, - заметил Вебер, - кони эти не простые, они не горят в огне и не тонут в воде, за ними не может угнаться ветер, они скачут по каким угодно вершинам, ударом копыта могут раскалывать горы, перед ними расступается море. Мне пришла на память легенда о мече короля Артура. Там ведь только истинный король мог выдернуть этот меч из камня. Значит, сам меч выбирал своего хозяина. Здесь – то же. Только сам крылатый конь признавал настоящего батыра, которому и суждено им владеть. А больше никого к себе не подпускал…
- Угу, говорил такой конь по-человечьи, - подключился Кама, - давал своему тупорогому хозяину всякие умные советы, выручал его в страшных битвах. И все победы, получается, - это заслуга именно тулпара, а вовсе не всадника.
- Кстати, что ещё забавно, - подхватил Игорь, - вызывали коня-тулпара криком, или если есть с собой его волосы… Как Сивку-бурку, вероятно. А появлялся он с неба в ужасном грохоте, земля ходуном ходила, и выглядело всё так, будто с неба упала звезда и летит к земле огненным шаром… Короче, опять какое-то очередное НЛО… Да кстати, по поводу озёр – вон, в Башкирии есть озеро Шульген, так оно ещё зовётся «Озеро, из которого вышли кони»…
- Самое главное, - говорила в это же самое время Парамонова, - это помнить, как описаны озёра, из которых появляются крылатые кони.
- И что нам это даст? – вздохнул Сашка, дуя на кашу в своей тарелке.
- Уверенность в правильности выбранного пути! – с пафосом сказала Светка. – Вот узбекские легенды про Гор-оглы и его летучего коня Гырата – самое то.
- Ну, Гор-оглы - персонаж вообще-то транскультурный, - начал занудничать Даркевский. – Он есть в фольклоре азербайджанцев, турок, туркмен, казахов, таджиков, каракалпаков, грузин, арабов Средней Азии, армян, курдов – и везде под именами Кёроглу, Кёр-оглы или Гуругли…
- Тебе лучше знать, - фыркнула Светка. – А вот помнишь ты саму историю происхождения коня Гырата?
- Не помню, - честно сознался Юрик и застенчиво улыбнулся.
- Ладно, давай говори, не томи, - предложил Шурик.
- А дело такое, что могучий герой Гор-оглы получил Гырата прямо с рождения, от своего отца, который его и вырастил, - начала Светка растекаться мыслью по древу. - А дело там было так. Сам его отец служил в молодости караванщиком. И вот попал он в страшные красные пески, на берег затерянного озера. В озере жила пери, она дурила путникам головы всякими загадками. И вот караванщик удачно ей ответил – за что и получил приз: жеребёнка, который взвился прямо из воды озера. Был он весь мокрый и страшненький, просто чмошный. Но пери велела дать ему имя Гырат, держать в подвале, пока не привыкнет, а иначе может улететь. Жрать он должен был только отборный ячмень, а раз в неделю, непременно ночью, его следовало выгуливать на лугу. И вырос конь красивым, более быстрым, чем птица, не боялся песков пустыни, гор, и стал конём героя. Но что важно – и это, наверное, и ученых из «Анэнэрбе» тоже прикалывало – что Гырат мог складывать крылья и казался совершенно обычным конём. То есть, мимикрировал только так. Мог он покрывать огромные расстояния за малое время – например, путь длиной в десятки лет – за несколько суток. Сама пери, подарившая коня отцу Гор-оглы, обитала в Городе Тьмы – в подземном государстве дивов и пери, которое расположено в ста восьмидесяти годах пути от человеческих земель, за волшебной горой Кохикаф…
Сашка шумно вздохнул:
- Сколько же хлама хранится в твоей маленькой черепушке!
Светка зафыркала от смеха.
- Я самое главное забыла! Ведь вот эта способность коней перемещаться на огромные расстояния да ещё и во времени – это ведь, наверное, и было главное свойство, из-за которого фашисты за ними охотились. Сказано же в Веберовой части архива.
- Скорее всего, по аналогии с грифонами, тюркские народы по всей Евразии знали крылатых коней, они действительно водились… - сказал Даркевский. – Взять хотя бы гуннов. В курганах Ноин-Улы, на Байкале, в так называемом Баллодовском кургане, найдена была золотая пластина с выбитой на ней фигурой лежащего крылатого коня. И ещё в одном погребении Ноин-Улы изображены на китайском шёлке крылатые всадники на конях…
- Да ведь и греческий Пегас тоже был неуловимым крылатым конём, и поймать его смог только герой и только с помощью богов, - припомнил Сашка. – И тоже копытом он мог разрушать горы и выбивать из камня воду…И летал быстрее ветра…
- И объект в дневниках Эгерта тоже обозначен именно как пегас, - вспомнил Юрик. – Объект Пэ, под номером четыре в списке поисков, сочетает в себе признаки двух животных – птицы и лошади…
- Так что, - заметила Парамонова, - глупо думать, будто все эти легенды возникли на пустом месте у совершенно разных народов просто путём заимствования байки друг у друга. Логичнее предположить, что все они в действительности сталкивались с таким животным…
- Конечно, - кивнул Юрик. – В Джураке ведь Эльдар сказал нам, что в здешних краях иногда в табунах рождаются такие кони, но они никому не даются в руки и совсем дико живут в песках, их только издалека видят. И приручить их никто не может, так как они предназначены только для великих бытыров, а таких в наше время как раз нет...
- Ну, Эльдару, как мне кажется, просто поговорить не с кем, вот он и гонит! – засмеялась Светка. – Хотя послушать его – одно удовольствие. Если даже он что и привирает.
- А ведь ещё один чудо-конь летучий есть, - припомнил Сашка. – Конь аль-Бурак, быстрый, как молния, на котором ночью Мухаммед летал из Мекки в Иерусалим, а оттуда прямиком к престолу Аллаха. И тот принял Пророка и даже побеседовал с ним, и сам Мухаммед произнес девяносто девять тысяч слов. И всё это путешествие заняло один миг, потому что когда Мухаммед вернулся к своей постели, она ещё теплая была, а сосуд для омовения, который он опрокинул, улетая, даже не упал толком и из него не успела пролиться вода… И называется это Мирадж, вознесение Пророка.
- Ну, лишнее подтверждение – кони все эти побеждали и пространство, и время, - пожала плечами Парамонова.
- Как бы там ни было, - вздохнул Карагалиев, - а мне совершенно непонятно, что нам делать сейчас. Просто сидеть на жопе и тупо оглядывать горизонт, не мелькнёт ли где крылатая коняшка? Так, что ли?
- Вроде бы, так. - Кивнула Светка. – Не можем же мы всегда всё знать заранее… Эгерт вон тоже здесь ничего не нашёл … А я знаете, что тут вспомнила! У Шемшука написано…
- Опять она за своё! – горестно застонал Сашка.
- Не хотите слушать – не надо! – обиделась Парамонова.
- Нет, ты, пожалуйста, продолжай, - попросил Даркевский, примирительно тронув её за руку.
- Ну ладно… В общем, у него написано – и не он это выдумал, это и у Блаватской есть, и у Штейнера, - написано у него, что после гибели Атлантиды на Земле господствовала борейская цивилизация, и тянулось это восемь тыщ лет. И вот у этих борейцев биология и генетика были на таком уровне, что позволяли им выращивать каких угодно мутантов и монстров. И Пегас, и кентавры – всё это плоды борейских генетических экспериментов… Да вообще технологии у них были на таком уровне, что нам и не снилось. И у древних египтян, кстати, какие-то их осколки сохранились – вон, хотя бы, вспомните находки из комплекса Джосера в Саккара. Там такие сосуды из камня выточены, что никакими современными станками не сделаешь, и каменные же тончайшие круглые пластинки с дыркой посередине – похожие на наши лазерные диски…
- Почему же «похожие», - фыркнул Сашка. – Это и есть лазерные диски. Только каменные. И проигрывателя подходящего для них нет. А может, их просто не пробовали прокрутить на наших дивиди-плейерах. Авось, что и вышло бы.
День медленно и неохотно склонялся к закату, и вся компания томилась ожиданием неизвестно чего…
Кама бесцельно слонялся невдалеке от лагеря, делая редкие снимки в угасающем свете дня. До него то и дело долетала «Лили Марлен», которую распевали по-немецки Игорь и Фридрих, оставшиеся у костра. Общаться с этой парочкой ему основательно надоело, потому что они окончательно перешли на немецкий и совершенно игнорировали его, Каму Алексеевича, будто он был пустым местом. Можно думать, что они – друзья с детства. И кто сказал, что дружба начинается с улыбки? У некоторых вот как раз даже совсем наоборот…
Светка перечитывала и выправляла свои записи рассказов жителей села Джурак, Сашка с Юриком нудно рассуждали о программе курса истории России, который оба читали в своих вузах. Потом втроем тихо, почти вполголоса долго и заунывно пели, естественно, «Ах ты, степь широкая»…
Когда совсем стемнело, Игорь позвонил и предложил дежурить посменно, на этот раз по одному человеку в два часа, а в случае чего-нибудь необычного сразу дать знать друг другу.
Первой решила дежурить Парамонова. Помня о том, что где-то в этих краях должны водиться волки, она аккуратно поддерживала костёр, не давая ему ни сильно разгореться, ни окончательно потухнуть. Тихо и нудно жужжали комариные полчища. Тишина давила в уши, и только сонное похрапывание парней не давало почувствовать себя окончательно и бесповоротно затерянной во времени и пространстве. Становилось всё холоднее, и Светлана, чтобы не окоченеть, принялась бродить вокруг лагеря, внимательно вглядываясь в окружающую темноту. Можно думать, что-нибудь в ней можно заметить, даже если оно там и было…
Намотав, наверное, кругов сто, Парамонова отошла ещё дальше в степь – чтобы не терять костёр из виду, и чтобы его свет при этом не мешал наблюдать. Не придумав никакого иного развлеченья, она принялась медленно кружиться, раскинув руки и приговаривая «Сивка-Бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лис перед травой». Непрерывное круженье и бормотанье скоро вогнали её в медитативное, отрешенное состояние…
- Ты, мать, с ума сошла? – спросил Сашкин голос прямо над ухом.
Парамонова аж подскочила.
- Вот гад! Ты меня до смерти напугал! – прошипела она, с трудом разглядев стоявшего рядом.
- А ты меня, можно думать, нет! – огрызнулся Шурик. – Встал человек, понимаешь, пописать – а тут такое! Суфийское моление посередь пустыни! Обалдеть можно, честное слово!.. А что ты там бормотала?
- Заклинание!
- Какое же?
Светка сказала.
- Слушай, а ты не пила?
- Ты чокнутый?! Я же вообще не пью!
- Хм… Давай тогда вот что… Давай сейчас вместе будем его повторять, - решил Карагалиев.
- Ну, и кто из нас двоих сумасшедший? – фыркнула Светка.
- Мы оба психи, - согласился Сашка. – Но только какая разница? Хуже от этого никому не станет… Да и не скажем мы никому. А вертеться обязательно?
- Наверное, да. Наверное, это для того, чтобы призыв долетел во все стороны света, понимаешь?
- А как тебе такое вообще в голову пришло?
- Не знаю.
- Угу, понятно, ладно.
- Юрик спит, что ли?
- Ага, из пушки не разбудишь… Я сослепу споткнулся о его ногу – так он даже не пошевелился…
- Ну, хорошо. Только не забудь всё время слова повторять!
В другом лагере внимание дежурившего Игоря привлекли необыкновенно часто падавшие звёзды. Точнее, они даже не падали, а быстро и ровно летели, иногда делали резкие рывки, постепенно пересекали весь небосклон и плавно скрывались за горизонтом или гасли в один миг прямо над головой. Всего за первый час своего бодрствования «чёрный» археолог насчитал пятнадцать таких странных полётов.
Сменившему его Фридриху он об этом не сказал, к тому же Веберу не посчастливилось наблюдать ничего подобного. Зато его настойчиво преследовал какой-то фантомный звук, природу и источник которого он всё никак не мог определить. Сначала раздавался далёкий, но от того не менее ужасный крик – не то птичий, не то человеческий, не то звериный. Волосы на голове от него шевелились, а сердце замирало на целую секунду. Он в прямом смысле леденил кровь и сковывал движенья. Вебер беспокойно озирался, обходил лагерь кругом, не решаясь окончательно погасить костёр. Через несколько времени после этого жуткого вопля начинали, словно волны, накатывать тихие звуки какого-то музыкального инструмента, наподобие домбры, - разобрать немец не мог. Впрочем, может, это был вовсе не инструмент, а какой-то природный звук, но только вот какой именно… То ли журчанье ручья, то ли звон колокольчика, то ли какой-то шелест, то ли плач.
За два часа своего дежурства Вебер так издёргался, что Каму разбудил, нещадно тряся за плечо, будто на пожар. На всякий случай он предупредил его о странностях окружающей местности и тут же уснул тяжелым, беспокойным сном.
Светка и Сашка так закружились, что обоих по-настоящему затошнило, и они с трудом доволоклись до лагеря.
- В Багдаде всё спокойно! – с трудом выговорил Сашка, растолкав Юрика и падая на своё одеяло. – Мы отдежурили две смены…
И отключился. Светка же вообще ничего не успела сказать и заснула, едва коснулась земли.
Юрик осуждающе покачал головой, не очень понимая, что могло привести его друзей в такое странное состояние, и уселся перед погасшим костром.
Пламя вскоре весело затрещало, комары заметались вокруг с удвоенной энергией. Короткая ночь понемногу светлела.
Даркевский вскинул голову и прислушался. Как будто бы… Странно, вроде бы, по земле шла еле заметная ритмичная дрожь. Будто топот копыт… Вроде, лошадь скачет…
Юрик поднялся и отошел немного от лагеря, оглядываясь по сторонам. Хорошо хоть, небо побледнело, и на его фоне можно было различить хоть какие-то силуэты.
Странный топот то приближался, то удалялся – будто гипотетическая эта лошадь бегала кругами или вообще металась из стороны в сторону… Потом стал различаться ещё какой-то звук, смутно напоминавший ворчанье. Или рычанье.
Даркевский так и застыл, разглядев, наконец, источник странных сигналов.
Совсем недалеко от лагеря и берега озера металась крупная лошадь, а её окружала целая стая волков, как раз издававшая то самое рычанье. Двое уже нагоняли лошадь и готовились вцепиться ей в задние ноги…
- Вот твари! – выругался Даркевский и бросился назад к костру. Дальнейшие его действия выглядели автоматическими, будто отрепетированными, потому что он не сделал ни одного лишнего движенья.
Он стащил с себя рубашку, мгновенно намотал её на лопату, которой утром рыли яму под костёр, плеснул на импровизированный факел бензина из канистры, сунул его в огонь и помчался обратно.
Лошадь яростно брыкалась, вставала на дыбы, не подпуская волков. Размахивая своим первобытным оружием, Юрик сразу же отогнал ближайших, а в тройку особо упорных серых пришлось дополнительно потыкать несколько раз, едва не подпалив им шерсть. Рыча и огрызаясь, степные хищники неохотно отступились, пятясь и то и дело норовя зайти сбоку. Но такой возможности преподаватель истории им не предоставил: он размахивал факелом, как одержимый, так что радиус поражения составлял метра четыре, не меньше. Волки, видимо, поняв, что парень несколько не в себе, почли за лучшее развернуться и потрусить прочь. То и дело они оглядывались, словно недоумевая. Вот разве что лапами у виска не крутили.
Лошадь сердито и возбужденно фыркала рядом с Даркевским, всё ещё взбрыкивая передними ногами в сторону убегавших противников.
- Фу ты, слава богу! – выдохнул Юрик, опуская потухший факел и стирая с лица пот.
- Ты что же, потерялась? – обратился он к животному, даже не сомневаясь, что в подобной ситуации это – самое логичное действие. Похоже, он бы не удивился, если бы лошадь ответила ему по-человечески.
Однако она не ответила, только фыркнула недовольно. Тут Юрий рассмотрел, что животное не оседлано, нет у него даже простой уздечки или просто какого-нибудь обрывка верёвки.
- Так ты ничейная? Ничейный? – уточнил Даркевский. – В смысле, дикий?
Лошадь опять зафыркала. Юрик вздохнул и, протянув руку, потрепал животное по морде, потом успокаивающе похлопал по шее.
- Слушай, может, ты попить хочешь? Здесь же в озере вода солёная. У нас там есть нормальная вода… Хлебцем чёрным могу угостить. Пошли? Тут два шага.
Он бросил остатки своей сгоревшей рубашки и вскинул лопату на плечо. Лошадь сразу же двинулась за ним, едва он развернулся в сторону лагеря. Ступал степной конёк неслышно и то и дело тыкался тёплым носом в Юриково плечо, будто подталкивал. Впрочем, «коньком» его можно было назвать только с очень большой натяжкой: это оказался здоровенный, стройный скакун, рядом с которым высокий плечистый Даркевский выглядел чуть ли не мальчишкой.
- Можешь подождать здесь, - предложил Юрик коню на краю освещенного пространства, - а то там ребята спят. Жаль будить. Я сейчас…
Он приволок канистру с питьевой водой и пустой котелок, заодно прихватил полбуханки чёрного хлеба.
Конь – как оказалось на свету, огненно-рыжий, гладкий и блестящий, – с удовольствием выдул целую канистру воды, единым махом слизал с Юриковой ладони сразу весь хлеб, издал короткое весёлое ржанье, немного попятился, задорно скакнул и… взвился в воздух, мгновенно расправив огромные кожистые крылья.
Даркевский выронил из рук котелок и тупо смотрел на эту метаморфозу, разинув рот.
Огромный силуэт крылатой лошади как раз давал плавный вираж над палатками, на высоте метров эдак десяти.
Словно продемонстрировав свои лётные качества, конь-тулпар поднялся ещё выше и, размеренно взмахивая крыльями, полетел в сторону калмыцкой границы.
Юрик не мог пошевелиться битых двадцать минут, будто к месту прирос. В голове не осталось ни одной мысли, и если бы сейчас кто из ребят проснулся и спросил, в чём дело, он бы и слова выговорить не смог.
В себя он пришёл, только когда один особо свирепый комар ужалил его прямо в нижнее веко.
Прихлопнув гада, Даркевский наконец тряхнул головой и сошёл с места. Потом взял из своей палатки свитер и оделся, принялся машинально прибираться у костра. При этом у него не возникло даже мысли, что надо хоть кому-то из ребят рассказать о случившемся. Чертовщина – она чертовщина и есть. Мало ли что по ночам случается. Что же теперь, обо всём рассказывать? Нет уж, увольте. Убравшись, Юрик почёл за лучшее лечь спать. Или хотя бы сделать вид, что спит.
Первой проснулась Парамонова от звонка Игоря.
- У нас, вроде бы, ничего интересного не было, - сонно сказала она в ответ на мужнино повествование о странных звуках, слышанных Вебером. – Может, Юрик что заметил, хотя вряд ли – вот он спит преспокойно. А если бы что-то случилось, то он бы всех оповестил, как договаривались…
- Ну, тогда мы приедем к вам завтракать – или вы к нам?
- Давайте вы к нам, - зевнула Светка. – А то пока все мы тут растелимся, чтобы окончательно проснуться, уже снова стемнеет.
- Ладно, сейчас будем! – засмеялся Игорь и дал отбой.
Светка принялась за приготовление завтрака – и тут обнаружила полностью опустевшую канистру от воды. Странно. Вчера вечером она была непочатой. Выпить её вряд ли кто-то смог бы – всё-таки почти ведро… Чёрт знает что!.. Э, да тут ещё что-то неладное…Она заметила обугленный черенок лопаты. Совсем интересно.
Собравшись разжечь уже, наконец, костёр, Парамонова поняла, что и жестянка с бензином пуста больше, чем на половину. Ну, а бензин кто мог выпить?
Она несколько минут бездумно стояла на месте, машинально растирая пальцами лоб, но никаких ответов на ум не приходило. Ладно, надо будет рыжего спросить, когда проснётся.
А, собственно, чего ждать?
Присев рядом с Даркевским, Светка стала дуть ему в лицо.
- Приветик, - сказала она, едва он разлепил оба глаза. – Есть разговор.
Показалось ей – или вправду по веснушчатой физиономии промелькнула тревога?
- Доброе утро, - Даркевский изобразил улыбку и попытался сесть.
- Да ты лежи пока, - Парамонова надавила ладонью ему на грудь. – Ты в своё дежурство ничего странного не видел?
- А что случилось? Ребята звонили? У них что-то есть? – заторопился Юрик.
- Да нет. И у нас с Сашкой всё тихо было. А у тебя? Игорь просил узнать.
- У меня тоже всё спокойно…
- Слушай, Юр, а ты не знаешь, куда вся вода из полной канистры делась? – Светка так и сверлила его взглядом.
- Костёр заливать пришлось, - заявил Даркевский и явно смутился. – Он чересчур разгорелся, это я переборщил. С бензином переборщил, когда разжечь посильнее хотел. Он как вспыхнет – аж рубашку мою прихватил. В общем, анекдот, да и только – чуть пожар не устроил. И сказать о таком стыдно. Ты уж ребят не посвящай, хорошо, Свет?
- Ну ладно, - Светка поджала губы, почему-то недовольная его странным объяснением. – Тогда вставай, наверное, что ли. Сейчас наши приедут завтракать…
Сашку удалось растолкать с трудом, и он соизволил подняться со своего патрицианского ложа только тогда, когда в шлейфе пыли лихо принёсся «козёл» и затормозил рядом с «хаммером». Первым на песок выскочил Игорь, и Светка бросилась ему навстречу, с разбегу так и запрыгнула на него, уцепилась, как мартышка.
- По-моему, у нас тут что-то странное. Юрик чего-то недоговаривает, - шепнула она мужу в самое ухо, пока он не успел поставить её обратно на землю.
- Разберёмся, - обнадёжил Криушин.
- Что делаем дальше? – задал Игорь мучивший всех вопрос, когда пили кофе.
- Сколько времени мы должны будем здесь ещё провести? – спросил Вебер.
- Да, и что же, по-прежнему будем на два лагеря дежурить? – поинтересовалась Светка. – Может, тогда поменяемся?
- Я полагаю, ещё сутки провести тут можно, - заметил Кама. – Только при условии, что лагерь будет общий. Или уж я буду не с этими двумя любителями немецких песен дежурить!
- А куда перенесем лагерь, если он будет общий? – спросил Даркевский.
- Наверное, к нам, - решил Игорь. – У вас же всё было тихо и глухо, а у нас хоть какая ни на есть аномалия наблюдалась.
- А я думаю, надо оставить два лагеря, - возразил Юрик. – Может быть, в следующую ночь ситуация окажется прямо противоположной…
- То есть, здесь густо, а у нас там – пусто? – уточнил Криушин.
- Да.
- Тогда я перейду дежурить с кем-то другим! – напомнил Кама. – А то вы с Вебером своей «Лили Марлен» меня просто достали!
- Я вот думаю, - начала Парамонова, задиристо поглядывая на Вебера, - как же фашисты рассчитывали выиграть войну, если пели в окопах такие вот тоскливые песни? Какой же тогда у них боевой дух был после этого?
- Было бы странно, если бы в окопах измученные солдаты пели весёлые марши! – раздраженно отозвался Фридрих.
- Да, но когда кругом ледяная жижа по колено, а то и по пояс, трупы товарищей прямо под ногами, жрать нечего, патронов мало, а тут ещё поёшь «Если в окопах от страха не умру, Если мне снайпер не сделает дыру, Если я сам не сдамся в плен, То будем вновь Крутить любовь С тобой, Лили Марлен» и ещё «Лупят ураганным. Боже помоги, Я отдам Иванам шлем и сапоги, Лишь бы разрешили мне взамен Под фонарем Стоять вдвоем С тобой, Лили Марлен»! Вот уж настроение от этого будет! – завопила Парамонова.
- Да откуда это взялось! – вышел из себя немец. – Нет в этой песне ни про каких Иванов, ни про какие сапоги, ни про снайпера! Это искаженный перевод!
- Это перевод Бродского, - просветила Парамонова.
- О, майн готт! Это совершенно всё равно! – кипятился Вебер. – Это есть искажение! Грубое… грубое…
- Искажение! – подсказал Кама, и все захохотали.
- О, поди к чёрту! – зарычал Фридрих. – Там поётся лишь о том, что у ворот казармы стоял фонарь, под которым парень с Лили Марлен обнимали друг друга, и он вспоминает об этом, что бы с ним ни случалось на войне!
- И там поётся «Даже когда будут крутиться вечерние туманы, я буду стоять у фонаря, с тобой, Лили Марлен»… - поддержал Игорь.
- Вот о чём там! Это романтическая песня! Про любовь! – не мог успокоиться Вебер.
- Это их вариант «Тёмной ночи», - подсказал Игорь.
- Вот я и говорю, как же с такими песнями можно войну выиграть? – гнула своё Парамонова.
- Ну хватит вам, не стоит ссориться из-за этого! – увещевал Даркевский. – Лучше спойте какую-нибудь песню, которую знают и любят все…
- Про команданте Че Гевару! – решил Сашка. – На испанском!
- А Вебер не знает её! – завредничала Светка.
- А вот знаю! – свирепо ответил немец. – Я был на Кубе! Дважды!
- Всё, ребята, брэк! – засмеялся Игорь. – Давайте на мировую, а то что ж это такое? День ещё только начинается, а вы уже собачитесь!
- Я всё равно сегодня с вами дежурить не буду, - вмешался Кама. – Я, вон, лучше с Шуриком здесь останусь.
- Ладно, - тут же подхватила Светка, - останешься вместо меня, а я перейду к Игорю.
- Чтобы беспрепятственно ругаться с Фрицем! – подначил Сашка.
- А хотя бы и так!
- Только не переубивайте там друг друга! – напутствовал Кама.
Игорь, Вебер и Светлана разместились в «хаммере» и отбыли к Кобыльскому озеру. Решили, что в случае крайней необходимости Сашка или Юрик вполне смогут вырулить на «козле».
На полпути Вебер неожиданно припал к окну:
- Посмотрите, это всадник! – показал он вдаль.
- Это, сдаётся мне, наш Эльдарик, - пригляделся Игорь. – Решил проветриться.
- Блин, если сегодня опять придётся выслушивать народные легенды, я просто взвою! – призналась Светка.
- Ты, что ли, не с той ноги встала? – усмехнулся Игорь.
- Я не с той ноги легла!
Всадник на неоседланной низенькой лошадке приблизился и приветливо помахал: это действительно оказался Эльдар, их давешний собеседник из посёлка Джурак. Был он маленького роста, худенький, возраста совершенно неопределенного, голова завязана от солнца белой косынкой, дочерна загорелое лицо расплылось в улыбке, на запястье посверкивали подаренные Игоревы «командирские» часы.
Игорь сбросил скорость, и Эльдар поравнялся с машиной.
- Салам! – развязно поприветствовал «чёрный» археолог. - Решил прогуляться?
- Маленько решил, - усмехался Эльдар. – Нашли коней?
- Нет, вроде, - вздохнул Криушин. – Слышали только, кто-то жутко кричал в степи.
- А! Шайтан, должно. Всегда здесь орёт. А кони придут, вот так и чую. Если есть бытыр – конь его сам отыщет.
- Где ж его взять, батыра, в наше время! – фыркнула Парамонова. – Среди нас, знаешь ли, суперменов нет!
- Батыр, может, и самый добрый человек, - просветил Эльдар, заглядывая в кабину. – Его и не увидишь сразу. По мне тоже не скажешь, что у меня в мазанке четыре компьютера работают и Интернет кабельный подключен! Ну, поехал я!
Он выпрямился и, махнув рукой, пустил лошадку резвой иноходью.
- Ну, привет семье, - непонятно к чему сказала Светка после некоторого молчанья.
- Ты об чём? - поинтересовался Криушин.
- Об Даркевском, конечно. Что-то он видел, это точно. Вот жопой чувствую.
- Расскажи-ка, почему ты так решила.
Светка рассказала про воду, бензин, обгоревшую лопату.
- И вообще, ты видел его рожу, когда он пытается врать? – заключила она. – Да на ней просто написано «вру, как зелёная лошадь». Понимаешь? Я как его стала утром расспрашивать, пока он ещё сонный – так он аж позеленел весь от волненья.
- Ладно, тогда сегодня затемно тихо приедем в ваш лагерь, да и подкараулим Юриково дежурство. И посмотрим за ним. Через ночной бинокль.
- Каме надо будет сказать, - посоветовала Светка. – Лишний зоркий глаз не помешает.
- Юрий способен скрыть информацию, - изрёк Вебер.
- Да тебе-то откуда знать? – тут же напустилась Парамонова.
- Да перестань, ради бога! – увещевал Игорь.
- Я знаю по собственному опыту, - сказал немец, сжав губы в ниточку. – Сначала он казался моим лучшим другом. А потом выяснилось, что он – с вами. Против меня. Хорошо, что теперь всё изменилось. Но я говорю не о ситуации. Я говорю о том, что Юрий вполне способен скрыть…
- Ладно, давайте не будем гадать, - перебил Игорь. – Сегодня ночью всё решится. Или не решится ни черта… С чего бы ему скрывать?
- Ну, не от коварства, уж конечно, - сказала Светлана. – Либо из скромности его дурацкой, либо потому, что он сам своим глазам не поверил… Надо будет Каму попросить понаблюдать…
Она немедленно позвонила Сергееву и предложила немножко присмотреть за Юриком.
- Ты там как колдун-вуду поработай, ладно? Не покажется ли тебе что-нибудь странным, понял? Или сам Юрик будет выглядеть странно…
- Слушай, Фриц, можно вопрос? – обратилась она к немцу, убрав телефон в карман.
- Пожалуйста.
- Если мы действительно встретим живого тулпара, что ты станешь делать? У тебя, часом, не припрятано какого-нибудь сволочного секретного оружия, чтобы незамедлительно укокошить реликтовое животное?
Стало видно, как Вебер стиснул зубы, чтобы не наговорить резкостей.
- Я понимаю, что ты до сих пор сердишься на меня за то, что я применял тот газ, - с трудом выговорил он. – Но я попросил прощения и не знаю, что ещё могу сделать и…
- Да нет, погоди, - перебила Светка, - дело не в этом, честно! Хочешь верь, хочешь нет, но после того случая мне стало намного лучше!
Игорь тревожно посмотрел на неё.
- Лучше? После того, как ты надышалась какой-то пакостью? Ты уверена?
- А ты сам не замечаешь? По-моему, сейчас по мне и не скажешь, что я чем-то вообще болею. Разве нет? Чувствую я себя во всяком случае отлично. Так вот, есть ли тут какая-то связь, нет ли – но я думаю, что Веберу не стоит париться чувством вины на мой счёт.
- Спасибо, - церемонно ответил немец. – Но в таком случае мне непонятно, отчего ты всегда создаешь… провокационные ситуации, задаешь такие непонятные вопросы?
- На всякий случай! Проверка на вшивость!
- На…вшивость? – округлил глаза Вебер. - Что ж. В таком случае отвечу. У меня нет никакого оружия. И я не знаю, что стану делать, если увижу живого…пегаса! Скорее всего, не стану делать абсолютно ничего. Лучше всего будет уничтожить все записи Эгерта, касающиеся крылатых коней. Больше сделать мы ничего не в состоянии.
- Разумно, - одобрил «чёрный» археолог. – Тогда, может, похерим дальнейшие поиски и поедем домой?
- Ладно уж, ещё на одну ночь останемся, - вздохнула Парамонова.
Кама позвонил около полуночи и предупредил, что дежурство Даркевского начинается через полчаса.
- Поехали! – скомандовал Игорь.
Едва перевалило за полночь, когда они трое и Кама залегли в настоящей засаде недалеко от лагеря, нацелив на него бинокли ночного видения.
- Чувствую себя полным идиотом! – поделился Кама с распластавшейся рядом Светкой.
- Это наше обычное состояние! – пробурчала она в ответ.
- Не вздумайте курить! – прошептал Игорь. – Лежите смирно, тихо, как трупы под луной!
- Смотри, не накаркай! – огрызнулась Светка.
- Юрий вышел за пределы лагеря! – сообщил Вебер.
В бинокли им было неплохо видно, как Даркевский неспешно, то и дело озираясь по сторонам, побрёл в сторону озера.
- Идёт в нашу сторону! – шепнула Светка.
- Ходит так, будто что-то ищет… - пробормотал Кама. – Или нет…
Довольно долго им были видны только лунатичные перемещения Даркевского, хотя никакого особо странного впечатления они не производили, поскольку было похоже, что человек просто прогуливается, чтобы не уснуть со скуки…
Игорь вдруг приподнялся на локте и замер, прислушиваясь. Вебер посмотрел на него и тоже последовал его примеру. Словно по цепочке, то же сделали Светка и Кама.
- Гроза, что ли? – насторожился фотограф, недоуменно крутя головой и даже забыв смотреть в бинокль.
- Да, на гром похоже… - подтвердила Светлана.
На западе небо над горизонтом озарилось непонятными сполохами.
- Хреново! – процедил Игорь сквозь зубы.
- Что такое? – напрягся Вебер.
- Гроза в степи, парнишка, это всегда хреново! – просветила Парамонова. – Сейчас как накроет нас, всё раскиснет – так машины по крышу увязнут…
- Тогда придётся драпать в Джурак, - сказал Криушин. – Вот Эльдарик обрадуется на нас, идиотов…
- Слышите? – прошипел Кама.
Все снова замерли. Казалось, что земля немного дрожит, ритмично и глухо.
- Что-то такое несётся… - предположил Игорь. – Что ты делаешь?
- Звоню Сашке! - прошептала Парамонова, давя на кнопки сотового. – Пусть тоже поглядит… А то так нечестно!
Мимо них что-то пронеслось с топотом, взвихрив воздух.
- Мать моя! – испугался Кама. – Кто это было?
Все, забыв об осторожности, повскакали на ноги.
- Да это же лошадь! – выдохнула Светка, догадавшаяся посмотреть в бинокль.
- И он подбежала прямо к Юрке! – удивился Кама.
- И стоит перед ним! – подтвердил Вебер.
- Нет, вот он пошёл обратно в лагерь… - сказал Игорь, не отрываясь от бинокля. – Странно, но лошадь идёт за ним…
- А здоровый конь! - заметил Кама.
- О боже! – ужаснулась Парамонова. – Теперь понятно, куда девалась вся вода из канистры!
- Он поит лошадь, - подтвердил Кама.
Тихо запищал Светкин сотовый, и она ответила на звонок Карагалиева.
- Что за хреновину я, по-твоему, тут наблюдаю? – зашипел Сашка.
- Ту же, что и мы!
- Даркевский кормит какую-то лошадь и поит её… И разговаривает с ней…
- И она ему отвечает? – не удержалась от ехидства Светка.
- Да нет, она только фыркает! – огрызнулся Сашка шёпотом. – А он спрашивает, как она…он поживает после вчерашнего, не досаждали ли ему опять те волки…
- Волки?!
- Да…Тихо! Всё… Потом позвоню…
И отключился.
- Уф! Я, кажется, теперь всё поняла! – удовлетворенно заметила Парамонова.
- Смотрите! – крикнул Кама, и все прилипли к биноклям.
Лошадь вставала перед Юриком на дыбы, прыгала и скакала вокруг, будто радовалась невесть чему. В один момент она подпрыгнула особенно высоко – и взлетела, расправив крылья.
Все дружно выдохнули и машинально отпрянули.
- Тулпар! – воскликнула Светка.
Прямо над их головами что-то шумно пронеслось, подняв настоящий ветер, потом ещё раз – едва не зацепив макушки стоявших…
Что-то смачно шмякнулось прямо под ноги. Острый запах свежего навоза ударил в нос.
- Это то, что я думаю, или… - неуверенно начала Светка.
- Эта лошадь обоср;лась! – с ужасом сказал Кама. – Прямо в полёте!
- Никого не забрызгало? – невозмутимо спросил Игорь.
- Меня сейчас стошнит! – застонал Вебер.
- Да успокойся, - ответил Игорь, - она, слава богу, не прицельно сходила. На землю ведь, не на нас…
- Стойте смирно, а то вдруг она начнёт заходить на второй круг! – посоветовала Парамонова, едва выговаривая слова от душившего её смеха. – Может, это авианалёт!
- Ладно, большое говно - к большим деньгам! – изрёк Игорь, и тут уж все просто взревели от хохота.
Даже Сашка и Юрик в лагере услышали это дикое веселье.
Тулпар больше не появился.
Зато приближалась гроза.
- Вот что, давайте-ка отсюда сматываться, - решил Криушин, оглядев тревожную даль.
- А лагерь? – напомнила Светлана.
- Кое-что прихватим. Пошли.
- Вы это видели?! – возбужденно воскликнул Шурик, едва увидел товарищей. – Нет, вы видали? Лошадь с крыльями!
- Мы не только видали, но и нюхали! - поведал Кама. – Короче, она на нас насрала!
- Прямо на вас? – округлил глаза Сашка.
- Не, не прямо, - разочаровал его Игорь. – Маленько недолёт у неё вышел. Прицел, видимо, был сбит.
- А ты что же, батыр, помалкивал, что приручил тулпара? – ехидно осведомилась Парамонова у Юрика.
- Да я не приручил… - засмущался Даркевский.
- Ну, не скромничай, ты же не красна девица!
- А что за волки? – подключился Сашка.
- Давайте лагерь сворачивать, - перебил Игорь. – Скоро польёт, как из ведра… Вон, гром какой… Давайте-ка, пошевеливайтесь! Потом разберёмся, кто тут батыр, а кто…
- А что это такое? – тут же поинтересовался Вебер, не знакомый со странным словом, произнесенным Игорем.
- Я тебе как-нибудь потом объясню, - усмехнулся «чёрный» археолог, быстро снимавший палатку.
- Вечно нас грозы преследуют! – проворчал Сашка, садясь в машину, когда оба лагеря были свернуты, и вся компания под начавшимся ливнем двинулась в Джурак.
Эльдар сидел дома за столом и попивал себе чай. Их приезду он совершенно не удивился.
- Сервер опять грохнулся, - мотнул он головой в сторону четырёх подмигивающих мониторов, – в сеть не выйти. Так что ваше общество мне будет как нельзя кстати…
Всю ночь по стёклам мазанки молотил ливень, над пиалами с чаем курился тонкий пар, а стены утлого жилища содрогались от дружного хохота.
Глава 11. Огненные птицы (Небесный Интернет).
- Опять мы с вами без ничего остались, - подвел итог их степного приключения Игорь, когда все, отдохнувшие, отмытые и переодетые, собрались у них со Светкой.
- Вот это так «ничего»! – возмутился Шурик. – Даркевский, вон, можно сказать, с тулпаром практически подружился – а ты говоришь «ничего»…
- Я в том смысле, что мы не смогли…
- Ликвидировать данный биологический объект! – пришёл на помощь Вебер, и Игорь с благодарностью взглянул на него.
- Ликвидировать! – воскликнула Светлана. – Да ты чёртов садист, вот кто! Живёт себе реликтовая лошадь, никому не мешает, а он – замочить! Много тут вас таких, браконьер хренов!
- Ну, ну, не накидывайся на него! – заступился Игорь.
- Между прочим, от того, что ты бы кого-то из этих лошадок замочил, ничего бы не изменилось, - вмешался Кама. – Их у нас тут много живёт.
- Не желаю даже и слушать ни про какое убийство! – рассердился Даркевский. – И думать не смейте!
- У меня завтра день рожденья, – невпопад сказал Вебер.
- Серьёзно? – уставилась Светка. – Не врёшь?
- С чего бы? – Вебер надменно посмотрел на неё.
- Сдури!
- Не понимаю выражения.
- Слушай, так надо же отпраздновать! – вмешался Кама, пока они опять не начали ссориться на пустом месте. – Давайте загуляем в каком-нибудь кабаке! А то что ж это такое? Только одна работа…
- Правильно, - поддержал Карагалиев, - пошла она, эта работа, в задницу!.. А сколько тебе стукнет?
- Тридцать семь, - признался Фридрих.
- Значит, ты среди нас теперь самый старший, - быстро подсчитал Кама. – Так-то у нас Петрович самый старший, он с семьдесят шестого года…
- Да, повезло человеку родиться прямо седьмого ноября! – ухмыльнулся Карагалиев.
- Не напоминай! – буркнул Игорь. – Как вспомню, что вечно в день рождения дед таскал меня на демонстрацию…
- Я тоже семьдесят шестого, - зачем-то уточнил Даркевский.
- А мы трое, - семьдесят седьмого, - Кама кивнул на Сашку и Светку.
- Оно и видно! – съязвил Игорь.
- Ладно, давайте и правда устроим себе нормальный, человеческий выходной, - согласилась Светка. – Думайте до завтра, куда пойдём…
Следующим утром Парамонову разбудил телефонный звонок.
С трудом разлепив глаза, она обнаружила, что Игорь уже встал, да и дома его, похоже, вообще нет. Пришлось брать трубку самой.
- Выручай, Светунчик! – завопил прямо в ухо Кама. – Игоря позови, ладно?
- Позвала бы, да его, вроде, дома нет…
- Ну ты посмотри всё-таки!
- Ладно…
Парамонова обнаружила на кухонном столе записку, из коей явствовало, что муж её отправился прямиком на базар Большие Исады, но вернётся по возможности скоро.
- Камыч, облом! – осчастливила вредная Светка товарища. – Игорёк пошёл на базар.
- Блин… Слушай, ну тогда выручай ты! Мне тут позвонила Юлька моя…
- Манекенщица?
- Ну да… И слёзно просит забрать её из Старых Тинак… Говорит, что их туда из универа на экскурсию возили, а она умудрилась где-то там заблудиться и не попала на обратный автобус… В общем, хнычет и умоляет забрать её оттуда.
- А я что могу? – проворчала Светка, уже представляя, куда дело клонится.
- Ну как же! Съездим на твоём «хаммере» за девочкой, привезём в город…
- Ты же, вроде, пытаешься с ней не связываться?
- Ай, знаешь, благими намерениями… Думаешь, я так вот прямо сплю и вижу, как бы, сверкая пятками, тащиться в Тинаки? Просто она меня достала своими звонками.
- Ладно. Ясно всё. Заходи за мной, я пока собираться буду…
Парамонова едва успела запереть дверь и выйти на площадку, где ждал Кама, когда увидела, как по лестнице навстречу поднимается Игорь в своих драных джинсах и синей рубашке. Шагая через ступеньку, он легко нёс две тяжеленные сумки.
- Здорово, старик! – искренне обрадовался Кама.
Светка почему-то застыла на месте и не сводила с Криушина глаз.
- Куда собрались? – спросил Игорь, плюхая свою ношу перед дверью.
- Мы едем забирать мою Юльку из Тинаки, край как надо! Она оттуда уехать не может… - пояснил Кама.
- Петрович, ты побрился! – наконец, обрела дар речи Парамонова, шагнула к Игорю, обхватила его лицо ладонями, поднялась на цыпочки и стала целовать, как ненормальная. От её натиска Криушин потерял равновесие и налетел спиной на дверь квартиры.
- Эй! – только и выговорил он, ошеломленный неожиданной атакой. Потом схватил жену за плечи, развернул её спиной к двери и стал отвечать ей с не меньшим пылом.
- Да вы сдурели! – возмутился Сергеев. – Нам же ехать надо! Человек там ждёт! Нашли место, шизоиды! Хватит вам!
Ошалевший Игорь с трудом оторвался от Светки и свирепо посмотрел на фотографа:
- Чтоб тебе провалиться вместе с твоими Тинаками, манекенщицей и всем прочим!
- А у тебя вечно одно на уме! – огрызнулся Сергеев.
Парамонова неохотно вытащила руки из-под Игоревой рубашки и отодвинулась от него.
- Ладно, поехали, чёрт с тобой! – недовольно сказала она фотографу, направляясь к лестнице.
- Давайте быстрее, идёт? – Криушин удержал жену за руку.
- Я буду гнать, как сумасшедшая, - пообещала она, снова прижимаясь к нему.
- Только осторожнее.
Кама терпеливо сносил безумную Светкину езду почти всю дорогу до недавно восстановленного старинного курорта Тинаки. Но когда они в очередной раз на повороте у Шестого микрорайона самым диким образом обогнали гигантский грузовик, он не выдержал.
- Слушай, ты что, совсем чокнутая?! Куда ты так мчишься?! Неужели тебе до того охота потрахаться, что ты ради этого готова разбиться к чёртовой матери?!
- Сиди себе и помалкивай в тряпочку! – зашипела Светка.
- Но я-то не хочу погибнуть в расцвете лет!
- Тогда нанимай такси!
- Вон Юлька! – разглядел Кама. – Ты это, притормози с шиком, ладно?
- Вот он, двойной стандарт, в действии! – насмешливо фыркнула Парамонова и остановила «хаммер» точнёхонько напротив манекенщицы, изнемогающей от жары, усталости и высоких каблуков.
Когда Кама выпрыгнул из машины, девочка так и упала в его объятья.
- Наконец-то! – прорыдала она. – Я уже думала, никто никогда за мной не приедет! И мне придётся здесь ночевать!
- Н-да уж, в такой юбке – в самый раз! – проворчал Кама, неодобрительно оглядывая голые ноги манекенщицы.
- Вот именно! Мне и так тут всё время машины сигналили… Достали!
- Ладно, садись, поехали домой. Как тебя угораздило от группы отбиться?
- А это чья машина?
- Моей однокурсницы. Всё, хватит вопросов! Залезай!
Устроившись в машине рядом с Камой, девочка вежливо поздоровалась с Парамоновой и принялась деловито подправлять потёкшую тушь.
- Пристегнитесь, - машинально напомнила обоим Светлана, - я буду ехать очень быстро…
- Ой, вы из-за меня куда-то опаздываете? – всполошилась Юля. – Мне так стыдно, что я вас отвлекла…
- Никуда она не опаздывает, - тут же влез Кама, - просто у неё шило в одном месте!
- В заднице? – глупо уточнила Юля.
- Нет, но рядом.
Девочка немедленно залилась краской стыда, а Светка весело расхохоталась и нажала на газ. Кама опять молча терпел все превратности быстрой езды, а манекенщица радостно рассказывала про экскурсию на курорт.
- Оказывается, курорт этот очень старый! – с энтузиазмом вещала Юля, будто собираясь сразить Каму своими обширными познаниями. – Оказывается, ещё в давние времена татарские князья, а потом калмыки случайно узнали свойства целебной грязи Тинакского соляного озера! Они даже специально прикочевывали сюда и облепляли себя грязью, если болели…
- А чем болели-то? – перебил Кама.
- Но…ну…я не знаю… - растерялась девочка. – Но нам рассказывали, что в конце девятнадцатого века здесь уже лечили ревматизм, и сифилис, и параличи… пири…пере…периферические!
- Понятно… и что же дальше? – поддержал диалог Кама.
- А потом русские из соседнего села Хохлацкое стали тут лечиться от ревматизма. Они намазывались грязью и подолгу лежали на июньском и июльском солнце. А в тысяча восемьсот двадцатом го… Ой!
Пассажиров подкинуло на крутом повороте. Кама тихо выругался, а Юлька с испуга замолчала на целую минуту.
- Что там было, в этом году? – вернулся к разговору фотограф.
- А! В тысяча восемьсот двадцатом году на курорте уже появились бараки для лечения военных. А за самим озером стала следить астраханская врачебная управа. А потом в тридцатые годы позапрошлого века сам рыбопромышленник Сапожников вылечился на озере, и в благодарность построил несколько зданий для лечебницы. И с того времени стало существовать грязелечебное заведение. На лето в него специально присылали врачей, и они проводили тут научные исследования, и лечили больных…
- А что потом было? – Кама с трудом подавил зевоту.
- А потом, кажется, англичане хотели арендовать курорт и благоустроить его, но им почему-то не разрешили. И до восьмидесятых годов девятнадцатого века курорт был в очень плохом состоянии, там даже не было воды и пищи для пациентов, а приезжие ходили по городу, не зная, как до Тинаки вообще добраться! С трудом, на лодке они переправлялись в село Хохлацкое, а там нанимали лошадей и ехали в Тинаки. Но тут ничего не было, ни прислуги, ни посуды, ни мебели - всё приходилось покупать самим, представляете? Здания все обветшали. А потом появились благотворители, стали жертвовать большие деньги, был устроен большой корпус, и водопровод, и паровая машина для нагревания ванн… И больных теперь уже не носили в озеро, а грязь приносили в корпуса. Но всё равно здесь было не то, что в Европе. Нигде не было никакой рекламы курорта, о нём никто толком и не знал…
- Ничего не изменилось за последние сто лет! – проворчала Парамонова, выруливая на Новый мост.
- Там всякие чудесные исцеления происходили! – радостно прибавила девочка. – Говорят, однажды даже кто-то видел крылатую лошадь…
Взгляды Камы и Светки тут же скрестились в зеркале заднего вида.
- И что же эта лошадь? – проявил сдержанный интерес Кама.
- Ничего… Просто там всякое происходит… удивительное…Ой, извините!
Смущенная девочка поднесла к уху запищавший сотовый.
Парамонова даже не удосужилась высадить пассажиров, а загнала машину прямо во двор своего дома.
Дверь гаража была предусмотрительно открыта, а Игорь, покуривая, сидел рядом с ней прямо на земле, прислонившись спиной к бетонной стене.
- Вот ещё один маньяк! – тяжело вздохнул Кама.
Парамонова резко сбросила скорость, шины взвизгнули.
- Вылазьте! – скомандовала она. – Быстро!
Кама, ворча себе под нос, выбрался первым, помог выйти испуганной Юле.
«Хаммер» в ту же секунду закатился в гараж.
Криушин поднялся, затоптал окурок, зашёл следом за машиной и закрыл за собой дверь.
- Ну пошли, провожу тебя до остановки, - вздохнул Сергеев, глядя на весь этот цирк.
- У них что-то случилось? – робко спросила недоумевающая Юля.
- Да чего у них может случиться? У них вечно одно и то же случается… Свербит в одном месте… Пошли, провожу на остановку!
С трудом уговорив Юльку сесть в маршрутку и кое-как отбившись от всех её предложений зайти к нему в гости, Сергеев побрёл домой, крепко задумавшись. Получается, крылатые кони могли водиться и в районе грязевых и соляных озёр Тинаки… И об этом вполне могли сохраниться какие-то сведения… А искать их придётся, совсем как в старые добрые студенческие лета, в отделе редких книг областной научной библиотеки имени Крупской. При воспоминании о «Крупе» Кама непроизвольно поёжился… Можно, конечно, ничего и не искать. И никому не говорить… Но Светка-то ведь тоже слышала Юлькин рассказ… Всё одно, кто-нибудь да привяжется. Так что лучше опередить события.
Кама решительно развернулся и зашагал в обратную сторону, прямиком к библиотеке имени Крупской. Такого реликта, как читательский билет, у него не водилось уже лет четырнадцать. Оставалось надеяться, что милейшая Софья Александровна Перемётова, заведующая отделом редких книг, ещё не забыла, что именно он в своё время сделал целый цикл фотографий сотрудников и интерьеров для выставки к очередному юбилею библиотеки…
Что удивительно, вспомнили фотографа даже охранники в холле. Впрочем, с его экзотичной внешностью было бы странно, если бы вышло наоборот. Так что никаких проблем с попаданием внутрь сего храма просвещения не возникло.
Сама Софья Александровна Перемётова не просто узнала Каму, но и явно обрадовалась его появлению после долгого перерыва.
- Я, Софья Александровна, к сожалению, с корыстными целями! – признался Сергеев с обезоруживающей улыбкой. – Мне нужно посмотреть старые книги про Астрахань и окрестности, типа Штылько, или Рыбушкина… Вообще всё, что в этом роде найдётся…
- А что вы, Камочка, хотели там найти? – поинтересовалась завотделом.
- Про Тинаки, про Эльтонское озеро, про всякие солёные озёра вообще…
Софья Александровна несколько растерянно посмотрела на него.
- Надо же, какое странное совпадение! – озвучила она своё недоумение. – Буквально позавчера к нам сюда приходил один интересный человек…
- Немец? – испуганно перебил Кама.
- Нет, не немец… - слегка оторопела Перемётова. – Гораздо, гораздо более интересная личность! Правнук одного писателя, эмигрировавшего в одно время с Буниным, и даже с ним знакомым…
При упоминании классика янтарные глаза Камы мгновенно стали пустыми и отрешенными, в ушах повис тихий звон: включилась его обычная защитная реакция, выработанная ещё со школьных времён, когда бабка заставляла его учить тонны стихов и читать «Войну и мир» уже в шестом классе…
- Бунин даже написал предисловие к одной из книг Клягина, - услышал Кама где-то через минуту. – Но дело не в этой книге, а в той, которая хранится у нас, в редком фонде. Издана она в Париже, в тысяча девятьсот сороковом году, представляете?
- Да, здорово! – машинально кивнул Кама, присаживаясь за огромный овальный стол.
- Именно в ней Александр Клягин описывает строительство железной дороги через озеро Эльтон, и к тому же дает подробные описания Астрахани и ее окрестностей начала двадцатого века… Но я к чему всё это говорю. Позавчера именно правнук Клягина приходил к нам и интересовался этой книгой в связи с тем, что сам он не считает все описанные в ней события вымыслом. Он вполне серьезно полагает, что клад в окрестностях Эльтона существует и до сих пор не найден, представляете?
Тут уж Кама закивал с неподдельным интересом.
- Так что я вам сейчас принесу и Штылько, и Рыбушкина переизданного, и «Клад Мамая» Клягина… Располагайтесь.
Минут через пятнадцать Сергеев с головой ушёл в чтение, усевшись поближе к окнам, распахнутым по случаю невыносимой жары.
Скоро он уже в подробностях знал из труда профессора Руденко, что название соленого озеро Тинаки произошло от слова «тина», которым называют илистые грязные чёрные и вонючие отложения на дне озера, богатые минеральными веществами. Узнал он и о том, что из-за работы целлюлозно-картонного комбината в советское время грязь Тинакского озера стала совершенно ядовитой, и теперь на курорт грязь привозят из озерца, расположенного аж в сотне километрах от Тинаки. Прочитал фотограф про странные свойства соленого озера Эльтон, над которым исследователи не раз видели в небе «великое зарево», происходившее от огненного цвета озерной рапы. Удивился Кама и тому, что из-за оранжево-золотого цвета рапы появилась легенда о бесчисленном золоте, схороненном в озере самим Мамаем после его бегства с поля Куликова. И калмыки, здесь кочевавшие, звали Эльтон Алтон-Нор, Золотое озеро… Но нигде не встретил Сергеев ни единого упоминания о крылатых конях, обитающих в окрестностях того или другого озера.
Кама несколько раз хрустнул уставшей шеей и снова рассеянно перелистал книгу Адольфа Штылько.
И наткнулся на описание Успенского собора. Взгляд сам зацепился за красочное перечисление многочисленных драгоценных предметов, хранившихся некогда в ризнице собора.
Кама почесал бровь и заинтересованно склонился пониже, хотя на зрение никогда не жаловался…
Он несколько раз перечёл описание находившихся в ризнице ещё в конце девятнадцатого века двух посохов митрополита Иосифа, убиенного разинцами. Сергеев так разволновался, что даже не сообразил сфотографировать страницу, а, выудив из кармана истрёпанный блокнот, принялся лихорадочно переписывать в него отрывок текста огрызком карандаша. Он старательно, указав страницы, записал, что первый посох митрополита был обложен крокодиловой кожей и украшен четырьмя «сребро-позолоченными» яблоками, а второй посох, тоже обложенный крокодиловой кожей, был украшен «костяными змиями», между которыми с одной стороны было распятие резное, а с другой – изображение Богоматери; «змии украшены изумрудами и яхонтами». Жирно подчеркнув «змиев», «изумруды» и «крокодиловую кожу», Кама вскочил из-за стола, напугав двух студенток, тихо корпевших над книгами по соседству.
- Софья Александровна, у вас здесь есть старые книги по магии, по оккультизму, гороскопам, всякое такое? – ошарашил он Перемётову очередной просьбой.
И вот он снова сидит на своем месте у окна и роется в тяжеленных фолиантах разной степени ценности и древности, стараясь не забывать, как правильно перелистывать хрупкие страницы.
- Обалдеть! – громко прокомментировал Сергеев первый нужный ему фрагмент и записал что-то в блокнот. Студентки покосились на него.
- Очуметь можно! - шёпотом сказал он ещё через некоторое время, делая очередную запись.
- Да это просто чёрт знает, что такое! – заявил Кама на весь отдел редких книг и даже протёр глаза. Студентки, торопливо собрав свои книги и тетрадки, осторожно пересели подальше.
В нетерпении Кама хотел было позвонить Сашке, но вовремя вспомнил, что вечером они все и так собрались праздновать Фридрихов день рождения на даче Игоря, поэтому, скрепя сердце, решил отложить обнародование сенсационных новостей.
***
Место, называемое «дача Игоря», на самом деле не являлось таковой в обычном понимании этого слова.
Дед Игоря, Олег Владимирович Криушин, случайно купил этот двор сразу с тремя деревянными домами в нём ещё в начале семидесятых, достроил баню – но до большего руки так и не дошли. Когда была жива Игорева бабушка, она занималась цветником и оранжереей, но последние лет десять, с тех пор как умер дед, единственный долгожитель среди родственников «чёрного» археолога, здесь обитали только квартиранты. Одни задерживались на несколько лет, другие менялись чуть не каждый месяц – но три дома в одном дворе не пустовали никогда. За исключением последних двух месяцев. Огромная, человек в пятнадцать, чеченская семья, квартировавшая до этого четыре года, съехала, а новых жильцов Игорь не удосужился подыскать. Соседние дома были населены в разной мере выжившими из ума пенсионерами, тихими наркоманами, буйными алкоголиками и весёлыми цыганами. За заборами надрывались огромные цепные собаки, перед многими воротами приткнулись видавшие виды «жигули» и «москвичи».
Запустение, царившее на Игоревом дворе и в постройках, было неописуемым. Краска со всех стен сошла окончательно и бесповоротно, доски стали темно-серыми от старости и сырости, солнца и дождей. Ворота, калитка и дверь бани перекосились, забор накренился на улицу. На окаменевших грядках торчали только гигантские, совершенно засохшие зонтики укропа, придавая пейзажу марсианскую мрачность. Деревянный сортир в дальнем углу двора скрылся в зарослях топинамбура, а ржавый каркас оранжереи вызывал ассоциацию с зоной ядерного поражения. Неимоверное количество всякого хлама загромождало всё свободное пространство, и в беспорядочных кучах можно было заметить такие странные вещи, такие раритеты и реликты прошлого, что оставалось только диву даваться. В закутке между баней и забором высился поставленный на колёса катер, закутанный в выцветший от времени брезент. Непривычный человек невольно задавался вопросом, как же всё это может помещаться на относительно небольшом участке. В довершение всего, располагался этот музей под открытым небом в самом захолустном районе правой, Трусовской стороны Волги, и добираться сюда приходилось по неасфальтированным сельским улочкам, вечно утопавшим у непролазной грязи. Скверное впечатление, правда, сглаживал протекающий в двух шагах ерик Солянка, чьи дикие берега, заросшие камышами и ивами, давали пристанище живности, какую впору встретить только в заповеднике. Нередко ошарашенный горожанин видел здесь гревшихся на солнце черепах, белых цапель и диких уток, переплывающих ерик выдр и нутрий, строивших свои плавучие хатки-островки… Тем более странным всё это казалось, что в нескольких метрах день и ночь двигался по оживленной улице непрерывный поток транспорта.
Злорадные историки решили привезти Вебера не в «кабак», а именно в эту глушь и окончательно сразить его местной экзотикой.
К вечеру здесь собрались и сами хозяева, и Сашка с Вебером, и Юрик с Камой, и даже Вадик Сапожков. Сашка, Вадим и Кама привезли на такси своих в разной степени постоянных подружек. Сергееву «чёрный» археолог дал партийное заданье притащить с собой пару каких-нибудь длинногачих манекенщиц для Вебера и Даркевского.
- Нечего Юрке сэра Галахада из себя изображать, - аргументировал Игорь свою просьбу. – Приволоки для него какую-нибудь девчонку покрасивее и понахальнее. А Веберу и вовсе – в качестве подарка… Ну, ты меня понял, справишься!
- Слушай, а на хрена у тебя вон там лежат какие-то колёса от телеги? – поинтересовался Шурик у Криушина, когда они вдвоём в сгущавшихся синих сумерках готовили на костре плов в здоровенном казане.
- Да хрен его знает, - пожал плечами Игорь. – Тут ещё и не то найти можно…
- Да, например, - сразу четыре стола от зингерских швейных машин.
- Это ещё что! – засмеялся Криушин. – Там вон, на чердаке над кухней, лежит штук двадцать багетных рам, а от каких картин, на фига, для чего – это вопрос… И восемь медных самоваров девятнадцатого века. Или в сарае – сани стоят деревянные, лебедями разрисованные… Какие сани в Астрахани, можешь мне сказать?.. Вот и я не знаю. А продать жалко. Пока, во всяком случае…
Оба Светкиных пуделя и Бобёр носились вокруг, радостно гоняясь друг за другом, и непрерывно лаяли на разные голоса.
Неслышно ступая, подошёл Кама.
- Что ж ты не взял свою Юльку сюда? – спросил Карагалиев, подсыпая в плов перцу.
- Нечего девочке делать в такой компании, - отмахнулся фотограф.
- Скажи лучше, ты боишься, что тут она точно одолеет твоё дурацкое сопротивление! – усмехнулся Игорь.
- Может и боюсь, - вздохнул Кама, осторожно усаживаясь рядом на раскладной парусиновый стульчик. – Сегодня мы, вроде как, решили отрываться по полной, поэтому я и взял Машку. Чтобы не забивать мозги неразрешимыми проблемами.
- А я вот всё собираюсь с Кирой помириться, а некогда! – пожаловался Сашка, помешивая в казане.
- А это с тобой кто сегодня? – спросил Кама. – Знакомое лицо…
- Это… Светкина подруга детства, Анька. Я её сто лет знаю. В одном доме с нами… со мной до сих пор живёт… Хотя теперича у неё муж и трое детей… Так что разнообразие ей не повредит. И мне – тоже…
- Ты, Сань, прямо в разнос пошёл! – насмешливо сказал Игорь.
- Пошёл? – поморщился Сашка. – Да я из него никогда и не выходил! К тому же, она за мной сама бегала, лет в тринадцать, что ли…
- Сплетничать нехорошо, мальчики! – назидательно сказала из темноты Парамонова.
- Что народ там делает? – спросил Игорь.
- Вадик с девчонками на стол накрывают, почти всё уже готово. Вебер с Юркой картошку чистят.
- Нечего сказать, именинник картошку чистит, - осуждающе покачал головой Карагалиев.
- Ладно тебе, я тоже её чистила, - оправдывалась Светлана. – Не так уж он и напрягается.
- Слушайте, у меня для вас есть одна интересная новость, но пока я вам её не скажу…
- Потому что у нас док;ментов нету? – мгновенно съязвил Сашка.
- Потому что здесь темно, как в жопе! А мне надо будет много текста вам зачитать, понял?
- Понял, не дурак.
- Ладно, Камыч, давай сегодня ты нас будешь грузить уже после! – предложила Светка, навалившись сзади на спину Игоря и обняв его.
- После чего?
- После всего!
- Неужто вам ещё не надоело?
- Сергеев, я тебя щас стукну! – пообещал Криушин. – Весь день сегодня мораль читаешь…
- И вообще, за тобой должок! – напомнила Парамонова. – Я ведь возила тебя в Тинаки!
- Ладно, готово, - определил Сашка, попробовав немного плова. – Потащили в дом.
- Я сегодня буду диджеем, - предупредила Парамонова. – Зря я, что ли, припёрла целый ящик дисков!
- Всё ясно. - Вздохнул Кама. – Сегодня будут песни из индийских фильмов и дискотека восьмидесятых-девяностых…
- Славненько! – развеселилась Светка. – Раз ты всё знаешь, то в случае чего меня заменишь!
В темноте послышались девчачьи голоса и визгливый смех. Можно было разглядеть, как несколько темных фигур гуськом идут по бетонной дорожке к деревянной будке сортира, надёжно укрытого топинамбуровой зарослью.
- Должно быть, Анька повела девчонок знакомить с местными достопримечательностями! – усмехнулся Сашка.
- Лишь бы они не провалились в говняную яму, - вздохнул Игорь. – Доски-то там уже давно сгнили к чёртовой матери… Менять всё надо…
- Я когда Веберу показал, где сортир, так он долго не мог поверить, что я его не разыгрываю! – засмеялся Кама.
- Ну, мы же обещали ему экзотику! – захохотала Светка, поднимаясь на низкое крыльцо.
- Девки всё спрашивали, будет ли баня, - вспомнил Сашка.
- Здравствуйте! Так давно уже истоплена! – возмутился хозяин дома. – Пожрём – да и пожалуйста, можно и в баню…
Вся компания с трудом разместилась за одним столом в самой большой комнате самого большого из трёх домов.
- Знали бы бедняжки-гости, из какой рухляди мы этот стол соорудили! – злорадно сказала на ухо Юрику Светка.
- Пусть уж лучше пребывают в неведении…
- Просто если кто на него навалится посильнее – то он непременно рухнет…
Криушин взял бутылку шампанского, намереваясь откупорить - и тут все девчонки, как по команде, оглушительно завопили.
- Дуры бабы, чего визжите?! – возмутился Игорь.
- Ты нас сейчас обольёшь! – Анька Пархоменко попыталась спрятаться сразу за Сашку и за Светку.
- Вот делать мне нечего! – фыркнул «чёрный» археолог и аккуратно открыл бутылку. – Подставляйте стаканы…
- Давай, Петрович, скажи лучше тост – в честь его дня рождения, - Светка кивнула на Вебера.
Игорь медленно поднялся из-за стола, выдержал томительную паузу…
- Ну, Фриц, это… в общем, будь! – объявил он наконец и, дотянувшись чуть не через весь стол, чокнулся с Вебером.
- Разбег на рубль! – засмеялся Кама.
- А афоризм на копейку! – подхватил Шурик.
- Ладно, народ, давайте-ка налетайте, всё это надо сожрать за сегодня! – предупредила Светка.
- Но нам нельзя! – хором возмутились манекенщицы Маша, Катя и Лиля, сидевшие рядом с Сергеевым, Даркевским и Вебером. – Мы же на диете!
- Ну, жрите тогда, вон, укроп! – показал им вредный Санька на огромное блюдо с зеленью. Пышнотелая подруга Вадика, Альбина, так и заколыхалась от смеха…
Самой поздней ночью, вернее, уже на рассвете, Кама не выдержал и решил пойти разбудить своих, чтобы рассказать им новость про посохи из Успенского собора. Эта великая тайна так его распирала, что он был не в состоянии терпеть до утра. Без малейшего сожаления покинув свою храпящую подругу, Кама сначала покидал мелкие камушки в окно комнаты, где ночевали Сашка с Анькой. Но никаких признаков жизни оттуда так и не подали. Досадливо поморщившись, Кама решил попытать счастья в летней кухне, где разместились на ночь сами хозяева. Эта дощатая постройка представляла собой маленький домишко с крыльцом, крохотными сенями, собственно кухней и единственной комнатой, приспособленной под жильё.
К великой своей радости, фотограф заметил, что из щелей в ставнях пробивается свет. Дверь была не заперта.
Светка и Игорь сидели за столом и молча, сосредоточенно лузгали семечки. Перед ними возвышалась целая гора шелухи. Оба воззрились на удивленного гостя.
- А вы чего это не спите? – спросил он, наконец.
- Здравствуй, задница Новый год. Мы же совы! – ответил Криушин.
- Раньше четырёх не ложимся, - напомнила Парамонова.
- Ладно. Тогда я вам сейчас всё и расскажу… Значит, слушайте сюда, - Кама вытащил из кармана смятые листки, выдранные из блокнота, и машинально прихватил горсть семечек.
- В общем, ничего ни о каких конях на Тинаки или Эльтоне, или ещё где, я не нашёл. Зато нашёл кое-что получше. Если помните, в нашем Успенском соборе хранились до революции всякие церковные ценности…
- А, ну да. В ризнице, - Светка аккуратно сплюнула кожуру.
- И там среди прочего были два посоха митрополита Иосифа… И с одним из посохов связано предание. Короче, митрополит Сампсон усмирял бунтовщиков во время нашего восстания в тысяча семьсот пятом году. Он приблизился к мятежникам в полном облачении и, показав им посох Иосифа, сказал: «Вот посох митрополита Иосифа, убитого бунтовщиками напрасно!»… И увещания Сампсона имели успех, народ покорился и впустил в город воеводу Шереметева, явившегося под Астрахань с войсками по приказанию Петра Первого… И всё бы ничего. Но посохи эти были обтянуты крокодиловой кожей, украшены изумрудами, и на одном были костяные резные змеи. Вы хоть въезжаете, про что тут речь?
Кама обвёл товарищей победоносным взглядом.
- Пока не очень, - честно признался «чёрный» археолог.
- Да ведь митрополит Сампсон усмирил народ волшебством, балбесы! Этот посох Иосифа, которым он в бунтовщиков тыкал, - это ведь волшебная палочка, магический жезл! И это было магическое воздействие! А иначе с чего бы им покоряться-то? Да ещё и тупо впускать в город карателей! А кожа, которой посохи эти были обтянуты, - она вовсе не крокодиловая, а драконья! Поняли? Из молодого дракона, вот почему её и спутали со змеиной… И это ещё не всё! Резные змеи скорее всего были сделаны из настоящей кости дракона…
- Из кости дракона? – так и вытаращилась Парамонова.
- Именно. Я тут вычитал в разных книжках по колдовству, у Папюса, например, что когда изготавливали волшебную палочку, то обязательно приделывали к ней какие-то части животных… В зависимости от того, каких свойств хотели добиться… Вот, есть рецепт изготовления специальной палки для путешествий. Так в ее сердцевину надо было вложить глаза молодого волка, трёх зеленых ящериц, три сердца ласточек…
- Фу ты! – перебила Светка. Игорь приложил палец к губам.
- Ничего не «фу», а всё по правилам… Ещё надо было вложить туда язык и сердце собаки… ну, ещё всякое там, травы, например… Так вот такая палка приобретала от всех этих животных следующие полезные свойства: она охраняла от нападений разбойников, от диких зверей, от бешеных и ядовитых животных… Усвоили? А посох Иосифа имел части дракона – представляю, от чего он мог охранять! И что мог заставить людей делать… А ещё, кстати, изумруды, которыми были украшены жезлы, - это вообще камень магов, непременный атрибут колдовства…
- Слушайте, так может вся история Астрахани такая мирная именно потому, что тут всегда вот такую магию кто-то применял? – сказала, наконец, Светлана. – Я же читала у Шемшука…
Парни хором застонали.
- Да идите на фиг! – отмахнулась Парамонова. – Я у него читала про нашу Астрахань такое! Что в древности предки славян поклонялись четырём главным мировым богам, которые управляли всеми аспектами жизни - Прави, Слави, Яви и Нави. И для них были построены четыре храма в четырёх сторонах света, расположенные друг от друга далеко, но как бы крестообразно. А в самом центре этого креста, то есть, в центре мира, был главный храм всех-всех богов – и этот храм известен как Вавилонская башня. Так вот, главный храм, где были объединены все эти культы, находился именно в Астраханской области! И здесь жил народ борейцев или бореев, предки славян. И вообще, может, башня эта вовсе не башней была, а настоящей космической ракетой… Да чего вы перемигиваетесь, придурки!
- Да не, мы слушаем, - успокоил Кама, тщательно пряча ухмылку.
- А ты вообще колдун Мганга! – огрызнулась Парамонова. – И те места, где стояли эти храмы, светились, потому в названии тех стран есть слово «сия» или «сияющий». Например, Ра-сия, то есть, от сияющего Ра или Прави, Россия. И центр её был – у нас, здесь. И бог – Рарог. И столица бореев на территории нашего края называлась Асгард. А точнее – Астроград или Звездоград… Или – Астрахань, это одно и то же. А Волга звалась Ра-река, в честь Прави… А Рарог, ребята, как я помню, это огненный знак, огонь, пламя. Газовые факелы Аксарайска знаете? Вот так-то.
- И когда же это было? – уточнил Игорь.
- Ещё до потопа! – небрежно бросила Парамонова. – И была у нас тут столица мира. И название сначала было не Россия, а Раса, Расия, Раха, Рава – как в «Авесте» или «Ригведе»… И то-то Иван Грозный так сюда рвался! Знал ведь, что без нас не бывать сильному государству…
- Клёво, - оценил Криушин.
- Ещё бы не клёво! – раздался из-за приоткрытой двери Сашкин голос.
- Просто фантастика! – вторил ему Даркевский.
Оба, заспанные и полураздетые, ввалились в кухню.
- Всё слышали? – строго посмотрел на них Кама.
- Самое интересное слышали, - успокоил Даркевский, усаживаясь рядом. – Но тогда получается, что версий о происхождения названия Астрахани становится всё больше и больше.
- И что в этом плохого? – спросил Игорь, зевая.
- Плохого ничего. А только возникает путаница.
- Давайте все версии вспомним, какие есть, - предложила Светлана. – Может, тогда путаницы поменьше станет…
- Это в четыре-то утра? – ухмыльнулся Кама.
- А сам-то! Первый же припёрся сюда грузить нас своими посохами Иосифа!
- Ну, самая первая версия про Астрахань, которую я ещё в первом классе слышал, это про то, что тут у нас был некий хан, а у него – дочь Астра. Вот в её честь город и назвали. И прежний город был не на левом берегу, а на правом, повыше ЦКК, - тут же взял инициативу Игорь.
- Вторая версия – это про дракона-аждерху, которого грохнул хан-богатырь, - сказала Парамонова. – И стал город Аждерхан.
- А Амвросий Контарини называет город вообще Цитрахань, - заметил Сашка. – И между прочим, у Михаила Рыбушкина в его записках об Астрахани от 1841 года, ясно сказано, что у половцев в начале двенадцатого века был город Шуракань, который воевали русские князья. И упоминает Рыбушкин, что наверное древнюю Тмутаракань или просто Таракан перенесли сюда, на место Астрахани, и стали именовать прежним названием от реки Терек или города Тарки. Вот так искаженное «Астрахань» и получилось.
- Но самая подробная легенда – о Хаджи-Тархане или Адяш-Тархане, - подключился сонный Юрик. – Вроде бы, по-арабски это означает «Меккский богомолец, даровавший свободу». Суть в том, что некий знатный татарин вернулся из хаджа в Мекку как раз в тот момент, когда город переносили на новое место. Татарин этот отпустил на свободу своего раба, и вроде бы в честь этого жители и назвали город Хаджи-Тархан… Но, по-моему, всё это как-то сомнительно…
- Угу, - пробурчала Светка. – И есть ещё версия, что Астрахань происходит от Аштар-Хан, по имени некоего владетеля города, Аштара.
- Ха, а у Штылько упомянута вообще целая куча названий Астрахани – и Хозиторокань, и Цитрахань, и Аштархан, и Аджитархан, - сказал Кама.
- А Камычу, кстати, пора открывать магический салон, - вынес вердикт Криушин. – Или салон магической фотографии.
- Во-во, дашь объявление типа: «Колдун Мганга наведет порчу и сглаз, сделает заговор на смерть по фотографии. Дорого», - подхватила Светка.
- А я, между прочим, как раз собираюсь, - не смутился фотограф. – А ты, раз всё знаешь, будешь у меня ассистенткой!
- Да ты лучше свою манекенщицу возьми, Юльку-то, - посоветовала Светка.
- Круто! – ухмыльнулся Карагалиев, лузгая семечки. – Тебе будут приносить коллективные заказы от предприятий! Типа, воспитательница детского сада закажет всю свою группу!
- По групповой фотографии! – захохотал Игорь.
- И ты будешь ходить в колпаке, вышитом звёздами, и в мантии! – так и согнулась Парамонова.
- И мы станем звать тебя Бальтазар! – заключил Юрик.
- Или Мельхиор, - пожал плечами Сашка.
- Или этот, как его… Гаспар! – вспомнил Игорь.
- Давайте, давайте, - фыркнул Сергеев, - глумитесь. Сами потом ещё придёте ко мне! Кого-нибудь присушить-отсушить…
- Ты только это, не превращай нас в лягушек, ладно? – Игорь хлопнул его по плечу. – По старой-то дружбе!
- А я думаю, что Кама неверно трактовал символику посохов патриарха Иосифа, - заявил Даркевский.
- Почему это? – насторожился внук колдуна-вуду.
- Я полагаю, что всё объясняется проще. Дело в том, что посох или жезл, обвитый двумя змеями, это не что иное как кадуцей, жезл Гермеса Трисмегиста.
- И что с того? Одно другому не мешает! – скривила губы Светка, охочая до всякой мистики и не желающая принимать простые реалистичные резоны.
- Я к тому говорю, - примирительно сказал Юрик, - что дополнительная магия была необязательна. Кадуцей ведь и сам по себе считался способным нейтрализовать гнев и был символом посредничества, согласия и мира. Палочка – это власть и способность повелевать, а змеи – спираль, то есть, эволюция и вечное повторение жизни.
- И что же, ты считаешь, христианскому архипастырю пристало пользоваться языческим жезлом? – язвительно поинтересовался Криушин. – Идолопоклонство ведь это.
- Вот именно, - влезла Парамонова, - а значит, колдовство присутствовало!
***
Утром Светка повезла довольных гостей обратно в город, а парни остались навести порядок.
- Слушайте, может, тут действительно сделать генеральную уборку? – предложил Даркевский. – В одном доме хотя бы…
- Я смотрю, у тебя тут мебель старинная, - Сашка показал Игорю на массивный деревянный буфет, покрытый резьбой, и громоздкий диван с обитой кожей спинкой. – Только больно грязное, пыльное всё…
- Ох, Шура, не сыпь мне соль на раны, - отмахнулся «чёрный» археолог. – Знаю, что всё в таком вот затрапезном состоянии, а руки не доходят.
- Ну, вот я и предлагаю совместными усилиями, - напомнил Юрик.
- Надеешься, что я откажусь? – улыбнулся Криушин.
- Как раз наоборот.
- Так что, вывезем тут маленько грязь? – подключился Кама.
- Только это весь день может занять… Если маленько, - вздохнул Игорь. – А если как следует – то по меньшей мере год.
- Начнём с малого, - принял соломоново решение Даркевский.
- Игорёк, а ты квартирантов новых пускать собираешься? – поинтересовался Карагалиев, закуривая.
- Не знаю пока. Как-то не лежит душа…
- Может, и правильно, - кивнул Юрик. – Здесь вам самим надо жить.
- Да, кстати, и будет отличное место для гулянок, - заметил Кама. – Эй, Фриц, тебе как, понравилось?
- Да, спасибо, - рассеянно отозвался Вебер. – Очень весёлый день рождения.
- А подарок-то хоть понравился? – поинтересовался Сергеев. – Я же так старался привести тебе девчонку поприличнее.
- Да, очень…понравился, спасибо.
- А чего ты тогда такой контуженный? – Шурик внимательно вгляделся в лицо интуриста.
- Нет, это не так. Вероятно, избыток впечатлений…
- Ты у своей подружки телефон хоть взял? – поинтересовался Игорь.
- Но… я совершенно об этом забыл… мне было совершенно некогда… - растерялся Вебер.
Парни зафыркали от смеха.
- Ясно, - отмахнулся Кама. – Ладно, не парься, я узнаю её номер.
- Так у него же девушка есть! – вспомнил вдруг Юрик. – В Германии-то… Как её зовут, Фриц?
- Девушку?.. А…Айдан.
- Что-то ты как-то неуверенно сказал, - насмешливо фыркнул Шурик, щурясь на Вебера сквозь сигаретный дым.
- Нет, я просто…отвлёкся…
- А почему такое необычное имя? Она турчанка? – вежливо уточнил Даркевский.
- Да. Но родилась в Мюнхене.
- Ну вот, видишь, у вас там тоже, как и у нас, самые разные люди есть, - философически заметил Кама.
- Ладно, если решили помогать – так давайте приступим, что ли, - Игорь задумчиво почесал затылок.
- Сначала составим план действий, - предложил Даркевский, подбирая с захламлённой настенной полки обрывок тетрадного листка. – А по этому списку уже и будем всё чистить. И разделим обязанности.
- Ладно, товарищ Мойдодыр, давай командуй, - махнул рукой Игорь. – В таких делах я пас.
- Ты там для Парамоновой тоже какое-нибудь дело подбери, - посоветовал Юрику Карагалиев. – А то что же это за дискриминация мужчин? Всё только мы, да мы… Боролись же женщины за эмансипацию? Вот и извольте, в таком разе, делать всё на равных.
- Может быть, не стоит? – растерялся Даркевский, перестав записывать, и выжидательно посмотрел на Игоря.
- Ничего, можно, - кивнул Криушин. - Подбери девочке какую-нибудь непыльную работёнку. Она будет только рада.
Вернувшаяся Светка загнала «хаммер» во двор и, запирая ворота, услышала грохот музыки и нестройный хор, на все лады оравший залихватскую песню «Красной плесени» про силиконовую грудь. Ухмыльнувшись, она направилась на звуки необыкновенного веселья, разносившиеся из второго по величине строения. В дверях её едва не сбил с ног запыхавшийся Вебер, волокший во двор гигантский бумажный пакет, из которого сыпался всякий мусор.
- Извини! – пропыхтел Фридрих, с трудом удержав равновесие и, прижимая к груди свою ношу руками и подбородком, подпирая коленом, кое-как дотащил её до засохшей грядки, где уже возвышалась целая сопка всякой дряни.
В первой комнате оторопевшая Парамонова почти споткнулась о Юрика, ползавшего по полу с мокрой тряпкой.
- Ой! Прости! – Светлана чудом умудрилась не наступить ему на руку.
- Привет! – заорал Юрик, пытаясь перекричать хор и музыку. - Там тебе есть работа! Разгребать тумбочки и полки! Я тебя сейчас пропущу! Проходи!
Парамонова осторожно протиснулась мимо него во вторую комнату. Здесь хохот, рёв и грохот магнитофона были уже совершенно оглушительными. Прямо в проходе торчал, балансируя на хромой табуретке, Сашка, сметавший веником паутину со стен и потолка. Игорь и Кама старательно оттирали буфет. И все трое, кривляясь, подпевали магнитофону.
Только часа через три сделали перерыв.
- Надо бы нам прикупить арбузов-мутантов, - предложил Шурик, когда все сидели на крыльце и жадно курили.
- Я могу, в принципе, сгонять в Военный городок, на базар… - согласился Игорь, прищуриваясь на солнце.
- Ага, откосить от уборки хочешь? – усмехнулся Кама.
- Да мне по фигу, - пожал плечами Криушин и машинально вытер лоб, размазав по нему пыль и грязь. – Можешь сам идти.
- Не, ладно, мне неохота… Давай уж ты.
- Семь пятниц на неделе, - покачал головой Игорь и поднялся. – Сколько арбузов брать?
- Ну, штуки четыре-пять… - прикинула Светка.
- Да бери больших, мы их сожрём только так, - напутствовал Сашка.
- Ладно, пошли, постараемся хотя бы половину сегодня закончить, - вздохнула Парамонова и зашла обратно в дом.
На базаре в Военном городке арбузов почему-то не оказалось, и Игорю пришлось ехать на главный Трусовский рынок. Причём здесь ему сказочно повезло: попались не только обычные полосатые, но и ярко-жёлтые одноцветные арбузы, не так давно выведенные селекционерами области и всё ещё считавшиеся экзотикой. Купив всяких, довольный Криушин быстро поехал обратно. Больше всего ему хотелось удивить Вебера. Вернувшись, «чёрный» археолог понес первую пару полосатых плодов в кухню. Здесь он, к превеликому удовольствию, застал Вебера, возившегося с чашками и чайником.
- Здорово, старик, - Игорь аккуратно опустил на пол у двери свой груз и машинально отряхнул руки. – Где все?
- В том, соседнем доме. Продолжают уборку. Я хотел приготовить всем чай.
- А ты…чего такой зелёный? Съел чего-нибудь скверное?
- Нет, - Вебер как-то странно посмотрел на «чёрного» археолога.
Тесную кухню заливал нежный золотой свет, цветные пятна от оконных витражей плясали на бледном осунувшемся лице Вебера, лежали на вытертом крашеном полу, подступая к самым носкам Игоревых ботинок.
- Случилось что? – нахмурился Игорь.
Вебер сделал молниеносный выпад, и археолог едва увернулся от сверкнувшего ножа – лезвие взрезало рубашку и кожу на боку.
Он отпрянул в сторону, Вебер снова взмахнул ножом, лезвие едва не задело подбородок, Игорь перехватил его кисть, вывернул и швырнул нападавшего через всю кухню.
Падать Веберу было особо некуда – он с грохотом рухнул прямо на стол, опрокинул его и сполз на пол среди расколотой посуды. И сразу метнулся к упавшему ножу, Криушин успел наступить ему на руку и пнул в подбородок.
Вебер упал, но, быстрый, как кошка, зацепил ногой Игореву ногу и свалил его рядом с собой, перевернулся, разбил ему локтем нос.
Игорь ощупью схватил с пола тостер и разбил его об голову Вебера.
Вебер на секунду оторопел, Игорь вскочил на ноги, но тут же пятка Вебера врезалась ему в пах, а второй сокрушительный удар отбросил его спиной на буфет.
Вебер схватил с пола разбитый стакан, всадил острый край Игорю в бедро, выдернул и попытался порезать ему горло, но Игорь дёрнул головой, и осколок вонзился в дверцу буфета.
- Это антикварный буфет, гад! – взревел Криушин, двинул Фридриха лбом в переносицу, отбросил его от себя. Кое-как дотянулся и рванул выдвижной ящик буфета, Вебер вцепился в его ремень, мешая открыть заевший ящик до конца.
Криушин ощупью сдёрнул с буфета сковороду, плашмя ударил ею Вебера по лицу, выдернул ящик и с размаху звезданул им противника в висок.
Ворох ножей и старинных длиннозубых вилок разлетелся по всей кухне.
Вебер упал на бок, Игорь прыгнул сверху, уткнул немца носом в паркет, уселся верхом и заломил ему руки за спину.
- Ты что творишь, Рэмбо грёбаный? – прошипел Криушин. Оба они, и весь пол вокруг – всё было заляпано кровью, она стекала у Игоря из носа и капала прямо на затылок Вебера.
Немец яростно извивался, пытаясь сбросить противника. Игорь почувствовал, что в кармане у Вебера что-то противно хрустнуло.
Свободной рукой он быстро ощупал его и нашёл в правом кармане джинсов плоскую пластмассовую коробочку.
Под треснувшей прозрачной крышкой перекатывались ярко-зелёные капсулы.
Игорь недоуменно нахмурился, навалился на Вебера всем весом, чтоб тот не вырвался, и осторожно открыл крышку.
- Что это за дерьмо?
Вебер молчал.
- Что за капсулы? – Игорь сунул одну прямо под нос Веберу. - Лекарство? Да говори же, сволочь!
Вебер молчал и отворачивался.
Игорь ещё раз тюкнул немца лицом об пол, высыпал капсулы на пол и методично раздавил их ногой.
Резкий запах миндаля повис в воздухе.
- Это что, на хрен, цианид, что ли? – Игоревы глаза стали квадратными.
Тут он заметил, что Фридрих пытается поднести руку ко рту.
Криушин схватил с пола первую попавшуюся вилку и всадил её в руку Вебера, пригвоздив кисть к полу.
Фридрих заорал от боли, Игорь разжал его скрюченные пальцы и отобрал ещё одну крохотную капсулу, тоже бросил её не пол и растоптал подмёткой ботинка.
- Отравиться хотел, сука фашистская? – взревел «чёрный» археолог, сильнее надавливая на вилку. Вебер разразился потоком немецкой ругани.
- Что вы здесь делаете?! – в кухню влетела Светка.
- Ничего…особенного… - произнес Игорь, продолжая с силой давить на вилку. Вокруг Веберовой руки растекалась кровь, а сам он ругался сквозь зубы. – Он пытался отравиться… цианистым…калием!
Едва не сбив с ног Парамонову, в кухню просунулись остальные.
- Что стряслось?!
- Ты ранен!
- Что с Вебером?!
- Почему вы дерётесь?!
- Почему вы все в крови?!
- Что здесь за погром?!
- Вот сейчас наш друг Фридрих нам всё и объяснит, - сказал Игорь, шмыгая разбитым носом.
- Сначала тебя надо перевязать! – всполошилась Светка. – У тебя вся штанина в крови намокла!
- Сейчас, только послушаем, что скажет Фриц! – Игорь опять надавил на вилку.
Вебер застонал.
- Что же ты его истязаешь! – возмутился было Даркевский.
- Заткнись! – оборвал Игорь.
- Может, слезешь с меня? - предложил Вебер.
- Да мне и так неплохо… - Криушин немного повернул вилку. - Давай-ка, приступай к объяснениям!
- Я должен был ликвидировать всех вас и себя самого по завершении операции, - отчеканил Вебер.
- Ликвидировать?! – взвыл Кама. – Грохнуть нас, что ли?
- Заткнись!!! – хором заорали на него уже Светка и Сашка.
- Как ты должен был ликвидировать? – спросил Даркевский.
- Яд. Цианид. Капсулы.
- Вон те, на полу, раздавленные, - мотнул головой Игорь.
- Может, слезешь с меня? – ещё раз попытал счастья Вебер.
- Может. – Снова нажим на вилку. - Давай говори.
- Последняя часть завещания Эгерта. – С трудом выговорил Фридрих. – Секретная. Там было сказано ликвидировать всех, кто знает о находках и участвует в их уничтожении. Значит, я должен был сначала убить вас. Потом – убить себя…
- Но не успел, - досказал Игорь. – Потому что…
- Потому что ты пришёл раньше времени…
- Как это ты собирался убить нас? – вмешался Сашка, присев рядом с Игорем на пол и рассматривая повреждения обоих.
- Дать вам яду… Подмешать в пирожные…
Сашка, Светка, Игорь, Кама и Юрик переглянулись – и наперебой захихикали, зафыркали от смеха.
Игорь наконец поднялся с Вебера и отступил на шаг, не спуская с него глаз.
Вебер кое-как перевернулся на бок, выдернул из ладони вилку и с трудом сел на полу, машинально поддерживая раненую руку.
- Почему вы смеётесь? – спросил он тоскливо.
- Потому что ты придурок, - грустно констатировал Кама.
- Ты дебил, не знаешь истории убийства Григория Распутина! – пояснила с кривой улыбочкой Светка.
- В пирожные, значит, - заметил Сашка и опять захихикал.
- Если натолкать цианида в сладкие пирожные, то он нейтрализуется! – просветил Вебера Кама. – Странно, что тебя не научили!
- Неужели ты хотел и правда убить меня? – Игорь смотрел на немца с настоящим отчаянием. - И всех их?
- После всего, что было? – шёпотом прибавил бледный Юрик.
- Он и сам отравиться хотел, да я не дал, - кивнул Игорь. – Что же такое могло тебя заставить…заставить пойти на такое?
- А ведь двадцать первый век на дворе, - вздохнул Сашка. – А тут тебе прямо средневековый фанатизм и мракобесие…
- Меня так воспитали. – Неохотно признался Вебер. – Я с детства к этому подготовлен.
- Кем это? Мамой-папой? – презрительно сощурился Игорь.
- Вы даже не представляете, какие силы за всем этим стоят, – мрачно отозвался Вебер. - И кто заинтересован в том, чтобы операция прошла…гладко.
- А ведь ты сюда приехал не до конца апреля, - вдруг сказал Кама. – Ты сюда навсегда ехал. В смысле, в один конец. И с работы ты уволился. И девушки у тебя никакой нет.
- Значит, Вадику он соврал, - кивнула Светка. – И нам тоже…
- А что ж ты тогда так облажался, если подготовлен с детства? – вмешался циничный Сашка.
- Любой блиц-криг в этой стране обречен на поражение, - сказал Вебер печально. – К сожалению, мы всегда понимаем это слишком поздно. И только на своих собственных ошибках. Чужие нас ничему не учат.
Игорь молча смотрел на Фрица, только левая бровь его задралась.
- Так что прости, - кивнул ему Вебер. - Я тебя полюбил, как самого близкого человека. Но уже ничего нельзя изменить. Есть вещи, которые важнее нашей жизни…Я…
Светка шагнула к нему и с размаху пнула прямо в нос, уложив на пол.
- Это тебе за моего мужа, гадина! – сказала она с чувством. – Ещё раз тронешь его – я тебя убью.
- Добавь ему от меня! – предложил Кама.
- Добавит непременно, - Сашка решительно встал с пола. – От всех нас. А пока надо их перевязать и вообще… Иначе они истекут кровью. Светлана, неси аптечку, бегом! Из машины! Быстро! Юр, тащи коньяк, водку, – всё в таком роде, что там ещё оставалось…
Сам он наложил жгуты из подручных средств на Веберову руку и на ногу Криушина, велел обоим приложить к разбитым физиономиям пакеты мороженых овощей из холодильника и стал дожидаться аптечки. Вебер совершенно угас, ни слова не говорил и ни на кого не смотрел. Возможно, сказывалась потеря крови и полученные в драке увечья, но возможно, то были муки совести. Игорь выглядел не лучше. Последний раз таким несчастным товарищи видели его лет семь назад, когда от него как раз ушла Светка. Зато Карагалиев, изображавший из себя военно-полевого хирурга, вдохновенно командовал, раздавал поручения и приказания.
- Что же с тобой теперь делать, ума не приложу? – сказал «чёрный» археолог, отпивая коньяк маленькими глотками из стакана. Вебер сидел напротив всех в облезлом кресле, бледный, как полотно, с перебинтованной рукой и залепленным пластырями лицом. Остальные, включая Игоря, разместились на диване.
- А ведь я предлагал вам тогда сдать его в милицию, - вздохнул Сашка, глянув на немца.
- Может, линчевать его к чёртовой матери? – предложил Кама.
- И труп что, прямо на грядках закопаем? – поморщилась Светка.
- Утопим в сортире! – вдохновенно заявил Сергеев.
- Ну конечно, размечтались! Зря я, что ли, с ним тут возился, швы ему накладывал? – возмутился Шурик. – Я такую работу проделал! Мой папашка может мной гордиться…
- Давайте поговорим по существу! – раздраженно прервал Даркевский.
Вебер поставил свою рюмку на стол и сел прямо.
- Делайте со мной что хотите, - сказал он обреченно. – Теперь это не имеет значения. Я не смог выполнить задание.
- А почему бы тебе просто не забить на это Эгертово завещание и не поехать домой? – спросила Светка.
- Да, раз тебе всё равно? – встрял Сашка. – Если тебя грохнут эти…как их…неизвестные силы за невыполнение задания – то какая разница? Нас-то зачем за собой тащить? Тем более ты и так отравиться хотел.
- Я же сказал: делайте что хотите!
- Какой умный! – обдала его презрением Светка. – Хочешь всю ответственность на других свалить!
- Игорь, что бы ты предложил? – Сашка повернулся к «чёрному» археологу.
- Ничего, - Игорь крутил в пальцах уже пустой стакан. – Я не знаю. Не знаю, что можно сделать с человеком, который вроде бы стал тебе лучшим другом, а потом без предупреждения пытался тебя замочить. И всех тех, с кем подружился… Я, Саш, правда не знаю. К тому же, он ещё и камикадзе в придачу. Моего жизненного опыта тут явно не хватает. И вообще, отстаньте вы все от меня! Мне и без того хреново – дальше некуда…
- А вы не обратили внимания на одну фразу? – вмешался Кама. – Про то, что за всей этой операцией стоят некие силы, страшно могущественные и готовые всех нас грохнуть.
- Да, кстати, - Светка в упор посмотрела на немца. – Может, подкинешь маленько подробностей, амиго?
- Потому что хотелось бы знать, чего опасаться. Хотя бы в общих чертах, - согласился Сашка.
- Этого я не знаю, - с тоской произнёс Вебер. – Я ничего не знаю.
- Ну хотя бы знаешь, как всё началось? Как тебя…завербовали? – наседала Светка. – Расскажи об этом. А мы уж сами выводы сделаем.
- Меня никто не вербовал! – зло ответил Фридрих. – Я с десяти лет знаю об Алексе Эгерте и о его секретной работе здесь во время войны.
- От кого знаешь? – подал голос Игорь, исподлобья глянув на Вебера.
- От отца.
- И что именно он тебе говорил? – Сашка даже пересел на стул и придвинулся поближе к Веберу.
- Что и мой дед, и Эгерт хоть и по-разному, но оба сражались против нацистов. Дед – в подполье, а Вебер – на службе у Гиммлера, саботируя его секретные заданья… Отец объяснял, что трудно судить, кому из них приходилось труднее. Он объяснял также, что своё дело Эгерт не смог закончить. Почему – он не говорил. И предупреждал, что когда мне будет двадцать лет, я смогу узнать всё. И тогда мне придётся закончить дело Эгерта.
- Почему именно тебе? – встрял Шурик.
- Потому что больше некому.
- А что за могущественные силы ты упомянул? – напомнил Кама.
- Они появились, когда я учился в университете и уже изучил часть архива Эгерта, хранившуюся у отца. Ко мне стали приходить разные неизвестные люди. Не сразу, редко, всегда по одному и всегда неожиданно. То есть, однажды человек подошел на остановке и заговорил со мной будто случайно. Потом – девушка в трамвае. Затем – мужчина на пляже… И ещё много раз… Дважды приходили домой…
- О чём же они говорили? – насел Сашка.
- Всегда смысл их слов был одинаковым: они в курсе предстоящей мне работы здесь, в Астрахани, и она чрезвычайно важна. Я должен выполнить её так чисто, чтобы не осталось никаких следов. Потому что в случае неудачи общество «Аненэрбе», отнюдь не исчезнувшее после войны, присвоит себе все результаты, и труд Эгерта пропадет даром. А материалы, которые могут попасть в руке «Аненэрбе», приведут к страшным научным открытиям, потенциально опасным для современного человечества… Эта организация не связана с одними только нацистами, её функции и возможности намного шире.
- Старая страшилка! – фыркнул Кама.
- Конечно, - согласилась Светка. – Сказочка о супергерое, от которого зависит спасение мира. Американская тупая фантастика…
- И ты этому поверил? – презрительно спросил Игорь.
- Нет.
- И они тебе угрожали? – поинтересовался Карагалиев.
- Нет.
- А почему ты тогда…вот теперь…довёл ситуацию до такого вот предела?! – взорвался Игорь. – Это что, твоя личная инициатива была? Почему?!
- Это не моя инициатива. И не угрозы. Я много размышлял над полученной информацией. И пришёл к выводу…к выводу о том, что это наилучший выход…
- Ты просто идиот!
- А почему ты думаешь, что все эти люди на пляже и в трамваях – представители высших сил? – вмешалась Парамонова.
- Они всегда были одеты в чёрное? – быстро спросил Сашка.
- Да, - Вебер недоуменно глянул на него. – В разную одежду, иногда в летнюю, иногда в зимнюю, иногда…в купальные костюмы… Но всегда, насколько я помню… всегда она оказывалась чёрного цвета…
- И именно это навело тебя на мысль о могущественной организации? – удивился Даркевский.
- Отнюдь нет, - покачал головой Вебер. – Я об этом даже не думал…до нынешнего момента… Пока вы не спросили…
- А кто тебя русскому научил? – перебила Светка.
- Отец и тётка.
- Так почему ты решил, что за всем этим стоят некие грозные силы? – вернулся к прежней теме Кама.
- Потому что именно эти…люди много раз спасали меня из очень странных и опасных ситуаций. И избавляли от многих неприятностей.
- А из-за чего эти ситуации возникали? – уточнил Сашка.
- Из-за разных причин. Неприятности с дорожной полицией. Неприятности с грабителями. Неприятности с налоговой службой. Неприятности в университете. Неприятности на первом месте работы… Именно эти люди – если они вообще люди – устроили меня в полицию…
- А ты сам не хотел? – проявил сочувствие Кама.
- У меня тогда не оказалось выбора.
- Слушайте, но ведь тогда мы вообще в глубокой заднице! – развела руками Парамонова. – Потому что нам на хвост пали не только люди в черном, но и воскресшее из праха общество «Аненэрбе». И если второе охотится за реликтовыми тварями, то первые явно охотятся за нами…
- Или наоборот… - задумчиво сказал Вебер.
- Придётся тебе переехать сюда. – Вынес вердикт Кама.
- Куда переехать? – уставился на него Вебер.
- В Астрахань. Получить российское гражданство и поселиться здесь.
- Но…зачем?
- Так ты по крайней мере имеешь шанс остаться в живых.
- Чушь! – отрезал немец.
- Ну и вали тогда в свою Германию! Нах Берлин, понял? – взбеленилась Светка. – И пусть тебя там прихлопнут, как муху, твои люди в черном!
- Они и здесь меня прихлопнут!
- Хотели бы прихлопнуть – давно бы это сделали. Ещё когда ты провалил попытку незаметно вывезти контейнер с драконом, - злобно усмехнулся Игорь. – Так что всё объясняется проще: у тебя обычная мания преследования… Может, ты и правда клинический сумасшедший?
- Оставь меня в покое! – огрызнулся немец.
- В покое?! Раньше надо было об этом думать!
- Ну, и что же нам теперь делать? – Сашка оглядел всю компанию.
- Ты ещё спроси, кто виноват! – поддела Парамонова.
- Или – кому на Руси жить хорошо? – съязвил Кама.
- А как же последний объект, Фэ-пять-один? – неожиданно напомнил Юрик.
- До него ли теперь? – недовольно фыркнула Светлана.
- До него, до него, - кивнул чёрный археолог. – Пока не разделаемся со всеми чёртовыми заданиями Вадикова дедушки, не узнаем, что нам светит и чего следует бояться.
- А с ним что делать? – кивнула Светка на Вебера.
- Пока ничего. Он в команде, - решил Игорь.
- Доброе у вас сердце, Штирлиц! – недовольно проворчала его жена.
- Я больше не хочу быть в команде! – тихо сказал Вебер.
- Тебя никто не спрашивает, - прошипел в ответ «чёрный» археолог. – Ты - в команде. И не вякай. А если попытаешься убежать – скатертью дорога.
- Что это значит? – нахмурился Вебер. – Ты меня убьешь?
- Я же говорю, что ты идиот, - грустно покачал головой Игорь. – Это значит всего лишь, что если надумаешь - можешь убираться ко всем чертям, понял? Нах Берлин! Никто тебя убивать не собирается.
- Где же ему теперь жить? – Парамонова с нескрываемой ненавистью посмотрела в глаза Веберу. – У Сашки его оставлять опасно!
- Не беспокойся, - фыркнул Карагалиев, - у меня чуткий сон. Не думаю, что ему удастся незаметно укокошить меня…
- Тебе не надо думать! – оборвала Светка. – Тут речь о жизни и смерти идёт, а ты всё придуряешься…
- Если хотите, пусть перебирается ко мне, - предложил Юрик.
- Да? Что бы он грохнул тебя? – разозлилась Светка.
Вебер помалкивал, понимая, что ничего не может возразить, и любые уверения в полном миролюбии будут звучать сейчас по меньшей мере наивно.
- Фашист останется жить здесь, - объявил Игорь.
- Здесь? – не понял Кама.
- Да. Вот здесь прямо. В любом из трёх домов. Выбирай сам, Вебер… Кстати, если вдруг решишь прибегнуть к суициду – то оставь, пожалуйста, записку. Мне не нужны проблемы с милицией. И не травись газом – я не хочу, чтобы пол-кишлака взлетело на воздух… Да, и не топись в сортире – весной вода поднимается, и всё говно всплывает. Трупы – тоже…
- Игорь, ну перестань! – взмолился Даркевский.
- И таблетками тоже травиться не советую, - невозмутимо продолжил Игорь, - сейчас жарко, разложение наступит быстро, и вонь будет такая, что её потом отсюда год не выветришь… А мне ещё квартирантов пускать. Кстати, если вскроешь вены – ситуация аналогичная. Так что советую трижды или четырежды подумать.
- Ты просто садист! – восхищенно покачал головой Кама.
- Ему надо на телефоне доверия работать! – довольно фыркнул Сашка. – Суицидников отговаривать. Это будет просто туши свет…
- Я всё понял, - отозвался Вебер угасшим голосом. – Я согласен. Жить здесь. И быть в команде.
- Ну живи себе, - неохотно кивнула Светка.
- А что же теперь? – спросил Даркевский.
- Чаю попьём давайте, - Игорь кое-как поднялся с дивана и, прихрамывая, стараясь держаться прямо, побрёл в кухню.
Светка бросилась за ним.
- Тут не чай нужен, а чистый спирт, - вздохнул Сашка. – Чай явно не поможет…
***
В большом читальном зале библиотеки имени Надежды Константиновны Крупской царила приятная прохлада, за высокими стрельчатыми окнами пищали ласточки, за столами приглушенно, будто пчелиный улей, гудели голоса студентов, корпевших над книгами.
- Что касается генетических экспериментов, то вот вам, пожалуйста, Овидиевы «Метаморфозы», – объявил Даркевский занудным менторским тоном.
- Чего, прямо все они? Все сплошь про это? – недоверчиво покривился Кама.
- Ну не все, а некоторое… Например, в книге пятнадцатой, в строфах с триста шестидесятой по… ну, положим, по четыреста двадцатую…
- Ну прочти, – смилостивился Игорь.
- Ага, только с выражением! – ехидно напутствовал Сашка.
- Аки в греческой трагедии! – протянула Светка.
- Нет уж, я лучше вам синхронный перевод сразу сделаю, на современный русский язык, – заупрямился Юрик. – Что я вам, актёр из погорелого театра? Вот, допустим, что у Овидия сказано. Вот… о том, что, дескать, разве вы, дорогие читатели, никогда не видали, как тела, полежав на жаре и загнив, превращаются в мелких животных? А это ведь факт, как утверждает старина Публий Овидий Назон. Или – всем известно, что из гниющей утробы родятся пчёл-медоносиц рои…
- Фу, пакость! – сморщилась Светка.
- А воинственный конь, между тем, будучи засыпан землёй, порождает воинственных шершней. А если у морского краба оторвать клешни и всё по отдельности захоронить, то есть, только тело без клешней, то из него выведется скорпион…
- На далёкой-далёкой помойке
Есть птица, у которой оторвали руки,
У которой оторвали ноги… – грустно продекламировал Сашка.
- И вот уж совсем ужастик – когда в могиле догниет человеческий позвоночник, то спинной мозг превращается в змею! И самое важное замечание – «все эти твари одна из другой приемлют зачатки»!
- Вот это и есть, по-твоему, намёк на генетические опыты? – усомнился Игорь.
- Именно. Хотя, возможно, не сами греки и римляне их производили, а просто были наслышаны о более древних экспериментах…богов.
- Ты же, вроде, хотел про птицу Феникс найти, – напомнил Карагалиев.
- А я уже. Вот, что сказано. Фениксом эту птицу, по словам Овидия, зовут ассирийцы. Питается она не травой и не хлебом, а соком амома и слезой фимиама…
- Наркоманская какая-то птица! – засмеялся Кама.
- Тихо ты! – зашипела на него Светка. – А то нас щас отсюда вытолкают взашей, как в старые добрые времена учёбы на истфаке…
- Дурацкая была идея притащиться в библиотеку! – усмехнулся Криушин, машинально потирая поблёкший синяк на скуле.
- Это называется в жопе детство заиграло! – не преминула заметить Парамонова.
- Живет Феникс долго, а когда ему исполняется пятьсот лет, он садится на ветки, на маковку трепетной пальмы, если точнее, и вьёт себе гнездо кривым клювом и когтями. – Невозмутимо продолжал Даркевский. – Дальше я процитирую, что-то туго соображается…
Дикой корицы кладет с початками томного нарда,
Мятый в гнездо киннамон с золотистою миррою стелет.
Сам же ложится поверх и кончает свой век в благовоньях.
И говорят, что, назначенный жить век точно такой же,
Выйдя из праха отца, возрождается маленький Феникс.
Только лишь возраст ему даст сил для поднятия груза,
Тяжесть сымает гнезда он с веток возвышенной пальмы,
Благочестиво берет колыбель и отцову могилу
И, через легкий простор в Гипериона город донёсшись,
Дар на священный порог в Гипериона храме слагает.
- Вот, стало быть, какая хрень, – подытожил Сашка.
- А что это за Гипериона храм? – уточнил Кама.
- Это, вроде как, Египет, – просветил Криушин. – Там, вроде, в этом храме Феникса, был центр мира, и там же ваши пресловутые «боги» сныкали все свои секретные технологии и знания.
- Значит, всё дело в том, что Феникс, он же Фойник, в греческой мифологии может быть и птицей и человеком… - сказал Сашка. – Если птица, то живет она либо 500, либо 1460 лет, либо 12 954 года. Происхождение Феникса – Эфиопия, внешность у нея орлиная, а окраска – красно-золотых и огненных оттенков…
- Жар-птица ведь это! – прошептала Светка с округлившимися глазами.
- Вот-вот. Если же это не птица, а человек - то это один из сыновей финикийского царя Агенора и, соответственно, брат царевича Кадма.
- Того самого? Драконоубийцы? – вытаращился Кама.
- Того, того. В общем, мы-то о птице речь ведем… Из-за ее свойств и способностей к самовозрождению.
- Да ведь и фашистики из «Анэнэрбе» за тем же самым их разыскивали… – задумчиво высказался Игорь, покусывая карандаш.
- Давай пока про этих не будем, - попросил Сашка раздраженно. – А то у меня и так шарики за ролики уже заехали…от всего!
- А знаете ли вы, что Геродот писал, будто Феникс в яйце, слепленном из смирны, переносит из Аравии прах своего отца в Египет, в Гелиополь, и там жрецы его сжигают. А ещё версия - это самоубийство Феникса в гнезде путём самосожжения, когда он уже чует свою смерть, – неожиданно сказала Светка.
- И что из этого следует? – насторожился Карагалиев.
- А то, что Феникс не всегда самосжигался. Чаще всего его тело оставалось целёхонько, и только потом в Египте его якобы сжигали… А может, и нет, может, сохраняли и использовали для опытов.
- Кто - инопланетяне? – поддел Игорь.
- Да боги же! – выкрикнула Светка, и студенты за соседними столами испуганно заоглядывались.
- Блин, тише! – зашикал Карагалиев. – Неважно, чего там с Фениксом происходило – сжигался он, или просто задыхался от вони всех этих киннамонов. Главное, он потом регенерировал.
- Да нет же! Не ОН регенерировал, а из его останков возникал точно такой же его сын! – поправил Юрик. – Хотя у Овидия и сказано, что эта птица одна из всех существ себя возрождает своим семенем…
- Да ведь тут речь о клонировании! – завопил Кама, и уже теперь грома небесного они не избегли: через зал к ним шагала разъяренная библиотекарша.
- Ну всё, сейчас будут вытуривать! – вздохнул Игорь, с покорным видом начиная собирать со стола книги.
- Вот за эти свойства немцы его и искали! – шепнула Светка, следуя примеру мужа. – Если позвоним Веберу и скажем – то он с этим согласится.
- Тоже мне, авторитет нашла! - фыркнул Сашка.
- Выходит, фашисты искали птицу феникса за его способность к клонированию и долгожительству, - подытожила Светка, когда они остановились покурить на крыльце библиотеки.
- Да, и ещё он был огнестойким, - прибавил Игорь.
- А может, дело не в этом, - вдруг перебил Кама. – Может, он показывал месторождения газа и нефти, то есть, горючих веществ? Может, он жил именно там, где такие месторождения были… А у нас тут по всей области…
- Постой-ка, - остановил его Игорь. – Думаешь, фениксы у нас водились там, где газ и нефть пробивались из-под земли? То есть, в районе Аксарайска и в самом городе – в первую очередь… Выходит, то, что я тогда ляпнул насчёт вероятных интересов фашистов в Астрахани – про газ – может быть правдой… Они искали нефть и газ, а нефть и газ им могли показать огненные птицы… Другое дело, что птицы эти в то время уже, наверное, стали настолько редкими, что их никто и не видел… Совсем схоронились от людей…
- Захочешь выжить – ещё и не так схоронишься, - фыркнул Сашка. – Вообще, как йети жить будешь… И тебя все будут считать сказкой.
- Всё равно у нас нет никаких сведений о том, нашёл ли Эгерт феникса, и где его можно было встретить на территории нашего края, - грустно заметил Даркевский. – Поэтому лично я пока слабо представляю, что мы предпримем дальше.
- Пошли ко мне, напьёмся, - предложил ему Сашка.
- Но… у меня завтра первой парой лекции… - растерялся Юрик.
- До завтра протрезвеешь, - пообещал Карагалиев и нацепил на нос тёмные очки, которые ему шли и придавали вид красавчика из глянцевого журнала.
- А что ж ты не зовёшь меня? – обиделся Кама.
- А чего тебя звать-та? Ты, вон, и сам завсегда напросишься. А вот рыжего вечно уламывать надо… Так пойдём?
- Пойдём, - смилостивился Юрик.
- Ладно, три танкиста, давайте, - махнул рукой Игорь. – А мы съездим проверим, как там наш фашист…
Шурик, Кама и Юрик бодро зашагали от библиотеки к Коммунистической улице. По привычке остановились у дома купца Георгия Тетюшинова, бывшего весьма знаменитой персоной в Астрахани конца девятнадцатого века. Реставрация этого роскошного деревянного терема уже была давно закончена, и внутри благополучно размещались вот уже несколько лет трактир и музей народных промыслов. Кама, как обычно, сделал несколько кадров – для хроники – и троица отправилась дальше по Коммунистической.
- О боже, только не это! – вдруг зашипел Сашка и моментально спрятался Юрику за спину. – Не останавливайтесь!
- Что стряслось? – встревожился Кама, озираясь по сторонам и не понимая, чего так испугался Сашка.
- Вон, впереди, видите, две тёлки идут? – прошептал Шурик.
- Одна здоровенная такая, рыжая? – уточнил Кама.
- Да! Это она! Это Кира! И она меня убьёт, на фиг, если увидит! Так что я сматываюсь отсюда… Сейчас до угла, вон, у ателье, дойдём – и там уж я дворами… Не смейте оборачиваться!
- Да она выше тебя на целую голову! Она же ростом с Юрку! И комплекция у неё, прямо скажем, богатырская… - ужасался Кама, разглядывая легендарную Киру, гордо шагавшую им навстречу. Её длинные рыжие волосы развевались, как знамя, белая юбка с разрезами колыхалась и раздувалась, всё тело ритмично покачивалось на высоченных каблуках.
- Какая красивая женщина! – восторженно сказал Даркевский.
- Можешь взять себе! - проворчал Сашка. – Всё, я смылся!
Он ловко бросился в сторону и спрятался в первом же подъезде, наблюдая из-за двери, как Кира и её спутница прошествовали мимо, а дебильный Кама свистит им вслед. Вот идиот!
Переждав минуту-другую, Карагалиев покинул гостеприимный подъезд и быстро зашагал в направлении вокзала, рассчитывая догнать товарищей.
И едва не столкнулся у магазина «Детский мир» с Вебером.
Сашка инстинктивно отпрянул под прикрытие кустов и проводил понуро шагавшего немца удивленным взглядом. Странно, куда это он намылился?
Карагалиев позвонил Игорю.
- Мы стоим в пробке на мосту! – раздраженно сообщил «чёрный» археолог. – Доберёмся на ту сторону хер знает когда… Что-то случилось?
Сашка сказал про Вебера.
- Шур, проследи за ним, ладно? – взмолился встревоженный Игорь. - А я как только смогу, развернусь – и приеду, куда скажешь… Договорились?
- Ладно! – смилостивился Карагалиев и позвонил ребятам, предлагая им пока пойти в гости к Каме. Не заставлять же людей дожидаться себя на улице неизвестно сколько времени. После всех манипуляций Шурик припустил в погоню за таинственным Фридрихом Вебером, стараясь не попасться ему на глаза и не вызвать подозрений.
***
Вебер стоял на теневой стороне улицы Красного Знамени, что за Главпочтамтом.
В спину толкался слабый горячий ветер, доносивший экзотические ароматы из лавки восточных товаров, солнце нещадно выбелило обшарпанные здания противоположной стороны, и среди них – невзрачную серую оштукатуренную трёхэтажку. Над зарешеченными пыльными окнами первого этажа отбрасывали на стену тень объёмные буквы названия «Поиск» и замысловатый четырёхлепестковый знак в круге.
Увидев всю картину, Фридрих только неопределенно хмыкнул: слишком уж загадочно всё выходило. Если учесть, что попытки найти описание учреждений и организаций, расположенных по данному адресу, окончились ничем. Всюду любопытствующего встречало лишь скупое определение «административное здание», лишенное каких-либо комментариев.
Два часа назад ему на сотовый позвонили, и неизвестный мужской голос предложил незамедлительно проследовать по этому вот адресу. В связи с заданием, полученным им в Германии. Если учесть, что номер звонившего оказался засекречен, то выводы можно было сделать вполне определенные. И сказать никому из ребят он ничего не мог. И телефон пришлось отключить. Памятуя об указаниях, полученных по мобильнику, Вебер вошёл во двор и, собравшись с духом, толкнул облезлую бледно-голубую деревянную дверь, казавшуюся на первый взгляд наглухо заколоченной…
Сашка досадливо крякнул, когда объект слежки скрылся внутри здания. Идти за ним дальше казалось слишком рискованным. Карагалиев позвонил Игорю и объяснил ситуацию.
- В общем, он зашёл в это НИИЧАВО, и что будет дальше, даже не представляю, - закончил он свой рапорт.
- Ладно, - решил Криушин, - сделаем вид, что ничего не знаем и не подозреваем. Вопросов фашисту не задавать, но приглядывать за ним. И самим быть поосторожнее… А то мало ли чего… Он сейчас способен на любой неожиданный выверт. Побудь там немного, может, он скоро выйдет.
Сашка огляделся и, заметив рабочих, в очередной раз менявших тротуарную плитку, присел на какой-то ящик посреди строительного хаоса.
- Я тут, мужики, посижу у вас, - объяснил он свои действия, - подожду свою девушку, она вон в том кафе работает…
- Подозреваешь чего? – поинтересовался парень в спецовке, которого Сашка угостил сигаретой.
- Типа того, - соврал Карагалиев.
После чего закурил и вперил неотрывный взгляд в здание, где скрылся немец.
Первое, что бросилось в глаза Веберу, когда он поднимался по обшарпанной лестнице на второй этаж, была огромная яркая карта Астраханской области, густо испещренная условными обозначениями месторождений нефти и газа. Слишком уж густо… Карта настолько завладела его вниманием, что он не заметил двух камер наблюдения под потолком.
На втором этаже Фридрих попал в короткий коридор, куда выходили обитые коричневым дерматином двери. Никаких табличек, номеров или каких бы то ни было указателей не было и в помине.
Он толкнул третью с краю дверь и очутился в просторном помещении с высокими потолками, допотопными стеллажами, с огромными цветами в горшках, занимавшими широкие подоконники. Пыльные вороха старых газет, распухшие неаккуратные папки, паутина на окнах и странные механизмы, смутно напоминавшие первые ЭВМ, производили общее впечатление запущенности и нефункциональности. Однако присутствие десятка сотрудников, оживленно сновавших туда-сюда, работавших за столами и говоривших по телефонам, заставляло усомниться в первоначальных выводах. Если бы Вебер вырос в России, он непременно понял бы, что вся обстановка напоминает какой-нибудь советский НИИ или редакцию крупной газеты.
На Вебера поначалу никто не обратил ни малейшего внимания, и только минуты через две, когда он успел хорошенько осмотреться, девушка маленького роста в сером халате, накинутом поверх одежды, перестала болтать по телефону и соизволила подойти к посетителю.
- Здравствуйте, вы, конечно, Фридрих! – приветствовала она без тени сомнения. – Тогда для вас есть информация. Пройдёмте со мной!
Бесцеремонно оттеснив Вебера, она распахнула дверь и торопливо повлекла его по коридору, открыла ещё одну коричневую дверь, провела его по короткому закутку, забитому пыльными шкафами, пропустила на лестничную площадку и побежала вниз по истёртым ступеням на первый этаж. Вебер уже запутался во всех этих дверях, поворотах, пустых комнатах, отделах и кладовках, пока они, наконец, не добрались до очередного отдела. Очевидно, это и был пункт назначения.
- Проходите сюда, вас ждут! – напутствовала девушка, открыла визгнувшую на петлях дверь и толкнула Вебера между лопаток.
- Здравствуйте, Фридрих! – радостно сказал сидевший за столом черноволосый молодой человек латиноамериканского вида, сверкая белозубой улыбкой на загорелом лице. – Хорошо, что вы пришли так быстро! Я - Михаил Макаров, начальник этого исследовательского института. Присаживайтесь-ка вот сюда, нам надо поговорить.
Вебер осторожно опустился на стул, который, как он и опасался, оказался колченогим и шатучим. На подоконнике рос в треснутом керамическом горшке гигантский кактус с длиннейшими колючками и нежно-розовыми цветками, распространявшими одуряющий аромат. Решётка на окне заставляла чувствовать себя несколько неуютно.
- Не будем тратить время на предисловия, - объявил Макаров, - вы и так понимаете, о чем пойдет речь. Во-первых, вам не обязательно приводить первоначальный приговор в исполнение…
- Какой приговор? Я впервые слышу! – возмутился Вебер, оторвавшись от созерцания интерьера.
- Я имею в виду, вам не нужно ликвидировать всех участников операции по сокрытию следов деятельности группы Александра Эгерта. Это касается не только местных жителей, но и вас самого. Первоначальное задание, переданное вам в Германии, снимается. Во-вторых, вы не должны продолжать поиски фениксов. Доведите это до сведения Александра, мы с ним, кстати, уже знакомы.
Вебер проглотил все лишние вопросы, вертевшиеся на языке, и задал только один.
- Как я должен всё объяснить моим…моим товарищам?
- Расскажете о нашем разговоре и о том, что я вам продемонстрирую. Они люди вполне здравомыслящие, на рожон не полезут, поэтому не думаю, что здесь могут возникнуть какие-то проблемы. Вы сами понимаете, что чем меньше делаешь секрета из какой-то информации, тем меньше она привлекает внимания. Поэтому я не требую от вас хранить гробовое молчание… Оставим это на ваше усмотрение. Сейчас Наташа вас отвезёт на место, и вы всё сами увидите. Всего доброго!
Макаров дотянулся через стол и решительно пожал руку растерянного Вебера. В дверь торопливо стукнули, и из коридора высунулась давешняя девушка. Только теперь она была без халата, одета вполне обычно.
- Наташа, отвезёшь товарища Вебера, - скупо напутствовал Макаров.
- А обратно? – поинтересовалась сотрудница.
- Обратно – тоже. Высадишь его у вокзала. Всё, идите.
Сашка с трудом заставил себя усидеть на месте, когда увидел появившегося на улице Вебера в сопровождении низенькой девушки с белыми кудряшками. Они спокойно подошли к пыльной неприметной иномарке самого неброского грязно-бежевого цвета, припаркованной у обочины, девушка села за руль, Вебер – рядом, машина медленно вырулила на проезжую часть. Кажется, направляясь к улице Ленина…
Карагалиев вскочил и лихорадочно заоглядывался… Где только Игоря черти носят, когда он нужен… Удача!
Он бросился наперерез лениво ползшим «жигулям», отчаянно размахивая руками. Машина затормозила, шофёр сердито жестикулировал.
- Шеф, вон за той машиной! Заплачу любые бабки! – Карагалиев всунул водителю деньги и, не дожидаясь его реакции, втиснулся на заднее сиденье. Шофёр прокомментировал происходящее в нескольких непечатных выражениях и рванул с места.
Иномарка, к бурной радости Сашки, действительно шла в потоке транспорта по улице Ленина в сторону улицы Победы.
Водитель, поначалу показавшийся Карагалиеву флегматичным и заторможенным, вскоре проявил свою истинную сущность.
На улице Софьи Перовской иномарка пошла, будто её вёл сам Шумахер-старший.
- За рулём, между прочим, девчонка лет двадцати! – подначил хитрый Шурик водителя.
Как и следовало ожидать, мужик тихо выругался и нажал на газ. И Сашка очень скоро пожалел, что ввязался в эту идиотскую погоню. Встречный транспорт яростно сигналил вслед, «жигуль» то и дело избегал неминуемых столкновений, а Сашку укачало так, что он едва не терял сознание.
- «Доехать бы живым!» - тоскливо подумал он, успев заметить, что машины вынеслись на улицу Космонавта Комарова.
Впрочем, здесь иномарка сбросила скорость, так что теперь оставалось только осторожно следовать у неё в хвосте, пропустив перед собой для пущей конспирации пару машин. Миновав автобусную остановку, объект преследования свернул на Космическую улицу. Ясно, идёт к Казачьему ерику, догадался Шурик, мечтая о том, чтобы гонка поскорее закончилась.
Совсем растерялся Сашка, когда иномарка свернула на дачную улочку с экзотичным названием Тропическая, которая вилась вдоль берега Казачьего ерика.
Здесь всё зеленело, цвело и благоухало, и из-за глухих заборов выглядывали перистые листья самых настоящих пальм, изгороди были оплетены буйными побегами неизвестных Сашке лиан.
- «Что за чертовщина такая?» - дивился Карагалиев, забыв даже о том, что его невыносимо мутит.
- Всё, здесь можно остановиться! – решил он. Иномарка шла медленно, и Сашка побоялся, что слежку теперь можно будет заметить. Лучше не рисковать.
- Спасибо великодушное, обратно я сам доберусь! – уверил Сашка раздобревшего от тысячерублёвой купюры водителя и решительно выбрался наружу.
Осмотревшись, он пошёл в ту сторону, куда неспешно катила иномарка, стараясь держаться в тени деревьев и кустов, свешивавшихся из-за всех изгородей. Самым странным Сашке показалось то, что вместо привычных в таком месте дачных домиков сквозь кроны проглядывали какие-то огромные теплицы, не то оранжереи…
Иномарка свернула вбок, и Сашка едва успел добежать и заглянуть в проулок.
Короткая грунтовая улочка упиралась в огромные решётчатые ворота, на которых красовалась ржавая искореженная вывеска неизвестной ПМК – её номер уже был неразличим на побуревшей жести.
Иномарка стояла у ворот, а за ними в совершенно невообразимые заросли убегала асфальтовая дорожка. Среди зелени различалась ещё одна теплица.
Сашка вздохнул и устало присел на брошенную покрышку в тени гладкоствольного дерева с перистыми листьями, которое в детстве они называли «вонючкой».
Вокруг не было ничего, кроме пыли, зноя, непонятных растений и мертвой тишины. Хотя, её нарушали иногда отдаленные мерзкие крики – вроде бы, птичьи.
Шурик старался сидеть неподвижно и дышать поглубже, чтобы прогнать тошноту…
Сзади подошёл, волоча по пыли радужный хвост, здоровенный павлин.
Сашкины брови взлетели вверх, и он даже снял темные очки, чтобы получше разглядеть птицу.
- Ничего себе, - прокомментировал он попытку павлина подойти и приласкаться. Опасливо погладив экзотическую тварь по голове, Шурик ещё раз осмотрелся. Павлин топтался рядом, издавая какие-то воркующие звуки, и косился на Сашку хитрым глазом. Нашарив в кармане джинсов завалявшиеся подсолнечные семечки, Шурик высыпал их перед павлином и тут уловил среди листвы какое-то движенье.
- Это ещё что за?.. – пробормотал он, заметив краем глаза чье-то красное оперенье.
Через улицу медленно, лениво и совершенно спокойно вышагивало пять штук фламинго. Птицы явно направлялись к ерику, и на Сашку вообще не реагировали.
- Птичий двор какой-то! – покачал головой Шурик, вспомнив затею Петра Первого во время его пребывания в Астрахани. Правда, тот, царский Птичий двор располагался где-то в районе Кировского рынка, и просуществовал недолго, но всё равно ассоциация была слишком очевидной.
Карагалиев поднялся на ноги, ещё раз осторожно выглянул из-за угла и, убедившись, что иномарка на месте, без зазрения совести перелез через забор и схоронился в зарослях: неизвестно, сколько придётся ждать и чего вообще можно ждать в такой странной обстановке…Он даже не удивился, что на него в упор смотрит, обвившись вокруг ветки, толстая зелёная змея длиной под два метра.
- Здравствуйте! – сердито прошептал Шурик и отошёл подальше, стараясь не слишком исцарапаться. Сквозь щели в заборе улица оказывалась превосходно видна, поэтому на некоторое время можно было расслабиться. Курево кончилось, делать было совершенно нечего, поэтому он решил немного прогуляться вглубь таинственного участка.
Продравшись сквозь кусты, он увидел впереди отблески солнца на стеклах оранжереи и тонкую крупноячеистую сеть, растянутую над деревьями.
«Как в зоопарке!» - провел параллель Шурик и подошёл к странному вольеру вплотную. На ветках там бойко прыгали и резко, будто квакая, покрикивали довольно крупные птицы, Сашке незнакомые, но с виду похожие на ибисов. Вот разве что клювы у них были короткие, мощные и изогнутые, а оперение удивительного огненно-золотого с красным оттенка. Самое яркое из всего, что Сашка встречал в жизни. Ноги у птиц были не такие изящные, как у ибисов, скорее, наоборот, - мощные и мохнатые, как у хищников, а глаза удивительно злые и красные. Птицы почему-то напомнили Сашке сказочных персонажей Рух и Могоя, и вообще, походили на какой-то старинный рисунок… Или, скорее всего, на гигантских голубей. Птиц можно было зараз увидеть штук пятнадцать, но, может, где-то прятались и другие: вольер простирался куда-то дальше, и границы его не просматривались.
- Подними руки и повернись очень медленно! – скомандовал из-за спины хриплый женский голос.
Сашка вздрогнул и досадливо поморщился.
- Руки поднимать обязательно? – вредно уточнил он.
- Делай, как велено!
Карагалиев нехотя поднял сначала правую руку, потом – левую, потом медленно обернулся на голос.
Могучая тётка, которую проще всего было представить именно в роли сторожихи, целилась в него из какого-то странного ружья, заряженного шприцем.
«Снотворное, как в зоопарке!» - обреченно сообразил Сашка.
- Тётенька, не надо! – попытал он счастья.
Тётка плавно спустила курок, и игла воткнулась Карагалиеву прямо в шею. Страшная слабость мгновенно разлилась по всему телу.
- Я буду жаловаться в Страсбургский суд… - пообещал Шурик, падая, и тут же отключился…
***
- Прекрати лупить меня по морде, сволочь! – потребовал он, приходя в себя и с неудовольствием ощущая, как некий доброхот хлещет его по щекам.
И прибавил для убедительности несколько грязных ругательств.
- Слава богу! – раздался голос Игоря. – Раз матюгается – значит, всё в порядке.
Карагалиев разлепил глаза и увидел склонившиеся над ним встревоженные физиономии Криушина, Парамоновой и Вебера.
- Шур, ты как? – обеспокоенно спросила Светка.
- Если этот садист перестанет дубасить меня – то в порядке! – ворчливо отозвался Сашка, сердито посмотрев на Игоря, оттолкнул его, кое-как сел и осмотрелся.
И ничего особенного не увидел: всего лишь салон «хаммера», за окнами – обычная тихая улица безо всяких зарослей.
- Эта сволочная сторожиха выстрелила в меня из снотворного ружья, будто в свинью какую! - принялся он возмущаться, вспомнив всё. – Даже не спросила ни о чём, паскуда! Сразу – раз! – и прямо в шею!.. И больно же, чёрт!.. А вы здесь откуда? И вообще, где это мы?
- Нас Вебер вызвал, - сказала Светка. – По мобильнику.
- А меня вывели на улицу и показали тебя, а ты лежал там без сознания, - вмешался немец. – И велели уезжать своим ходом. Я ребятам ничего не объяснил, потому что сначала должен поговорить с тобой…
- Ладно, поехали отсюда! Хватит с меня на сегодня всяких грёбаных приключений…
- Чаю хочешь? Из термоса? – заботливо предложила Парамонова. – А то ты зелёненький какой-то.
- Давай. Меня сегодня так уболтало, что на год вперёд хватит… Я сейчас вам всё по порядку расскажу… Только не вздумайте ехать быстро! Иначе я заблюю весь салон… Значит, иду я за Вебером по пятам…
- Ничего себе! – прокомментировала Светка, дослушав Сашкино эмоциональное повествование. – Получается, ты проник на территорию какого-то секретного объекта?
- Да, - вмешался Вебер, - там живут эти птицы.
- Какие птицы? – Игорь даже на секунду отвлекся от дороги.
- Которых мы ищем. Фениксы.
- Так это что же… - задохнулся Шурик, - выходит… выходит, это я их видел?!
- Они красно-золотые. С коротким клювом. Похожи…несколько похожи на орлов…
- Ну точно! – Сашка саданул себя кулаком по колену. – Это они! Ё-моё! Вот это да… Рассказывай всё, Вебер! Прямо сейчас, я ждать не собираюсь. Так что валяй!
Вебер вздохнул и послушно поведал всё, начиная со странного звонка на его сотовый.
- Девушка, которая везла меня, привела меня в оранжерею, - сообщил он в заключение. – Там было много деревянных…жилищ для птиц. Искусственный водоём, деревья. И там было пусто. Но там было много людей в белых халатах. Мне пояснили, что здесь исследуют птиц. Фениксов. Так их называют. Птицы эти красиво поют и живут именно в местах, где под землей есть залежи нефти и газа. И их давно уже отловили - для изучения – и выпускают, когда ищут месторождения в вашей области. Сейчас они находятся в вольере на воздухе…
- Это тот самый вольер! – аж взвыл Сашка, а Светка успокаивающе похлопала его по плечу.
- А какие у них ещё свойства есть? Не сказали тебе? – уточнила Светлана.
- Нет. Ничего не объясняли… Я видел в том здании карту, - прибавил Вебер, - где отмечено очень много месторождений. Очень-очень много…
- Всё тут одна шайка! - проворчала Светка. – Не город, а штаб-квартира мирового заговора какая-то…
- А этот-то, Макаров! – возмутился Сашка. – Переводчиком ещё прикидывался… А сам!.. Ладно, я им, гадам, отмажусь… Вот погодите… Я им устрою…
- Что, взорвёшь то здание? – насмешливо поинтересовался Игорь.
- Нет, придумаю какую-нибудь пакость поцивилизованнее. Но не менее противную…
- Знаешь, тут вещи и похуже творятся, - сказала Светка. – Вот, например, Игорёк не может дозвониться который день до Димки Севастьянова. Сигнал как бы не проходит…
- Понимаешь, чем это пахнет? – подключился сам Криушин, не отрывая взгляда от дороги. – Может статься, что после того, как тарелку сбили, там вообще чрезвычайная ситуация создалась. А какая – поди догадайся… Между прочим, на Новом мосту, на посту ДПС, три бэтээра стоят. Может, одно с другим связано…
- По-моему, здесь вообще всё связано, - вздохнул Сашка, высовываясь в окно, чтобы глотнуть свежего ветерка.
- Времена настали тревожные… - философически изрёк грустный Вебер.
- Они, Фридрих, не настали. Они у нас всегда такие, - просветила Парамонова. – А тебе, по-моему, пора возвращаться в свою Германию.
- Может, останешься на лето? – предложил Игорь, кивнув Фридриху в зеркало заднего вида.
- Но…но я бы, конечно, был этому очень рад… - растерялся Вебер. – Но ведь вы же теперь…после того, что я…
- Мы – люди отходчивые, - успокоил Игорь.
- Смотрите, вот так останется тут – да и застрянет навсегда, - предостерёг Шурик.
- А что плохого? – пожала плечами Светка. – У нас жизнь получше, чем во всей ихней Америке-Европе…
- Конечно, - подхватил Игорь, - у нас тут мировая столица видеопиратов. Порт-Ройял, понимаешь ли…
- И мы смотрим все новинки кинопроката ещё до того, как их смонтируют! – подтвердил Сашка, подмигнув Светке. – Лучшего места на земле не сыскать.
- Но…что это значит? – нахмурился Вебер, подозревая подвох.
- Это значит, что у нас тут всё пиратское, - утешил Игорь. – Не только кино.
- Да ведь и вся наша цивилизация – вообще по своей сути хакерская, - махнула рукой Светка. – Отключили нас силы зла от небесного Интернета, так мы сами туда пробиваемся. Вопреки всем заглушкам… Все наши книги, и изобретения, и музыка, и картины – всё это украдено из вселенской паутины. Ничего же своего. Одним во сне идея придёт, другим – во время медитации… В общем, подключился, украл, отключился.
Вебер молчал, старательно обдумывая услышанное.
- Поэтому у нас тут запросто может быть и столица мирового заговора! – с серьезным видом прибавила Парамонова, наблюдая за реакцией немца.
- Кстати, хурул собираются строить, - невзначай вспомнил Игорь.
- Какой хурул? – не понял Сашка.
- Ну, ламаистский. Это же ещё в семнадцатом веке у калмыков был в шести верстах от Астрахани свой молитвенный дом. Новый хурул там и будут строить. На правой стороне Волги, на бугре… Примерно, где в девятнадцатом веке был этот, как его… Калмыцкий Базар. Понял теперь?
- А кто будет строить? – уточнил Шурик.
- Калмыки. И даже из Монголии, вроде, мастера приедут…
- Угу… Ясненько…
Сашка так крепко задумался, что даже не заметил, когда «хаммер» затормозил у дома Камы.
Вместо эпилога. Невероятное очевидное.
Идея была просто отличная. И всё получилось бы как нельзя лучше… И надо же было Сашке выкинуть такой фортель!
Кама уже третий месяц не мог успокоиться, едва вспоминал, что из-за Сашкиного самоуправства накрылся его план выкупить у города здание, которое он арендовал под свою фотостудию.
С одной стороны, конечно, Карагалиев ему не обязан. Но с другой…
Взять – и отдать все, то есть, просто все до последнего евро, деньги со швейцарского счета на строительство хурула… Просил его кто об этом? Нет. А, спрашивается, зачем это было делать? Из дурацких амбиций, другого объяснения нет.
- Я же обещал, что отмажусь этим гадам! – злорадно пояснил Сашка товарищам, когда те узнали об этом странном акте меценатства. – Вот и отмазался! Теперь никто не сможет с меня требовать участия в каких-то грёбаных миссиях и поисках всякой чертовщины… Теперь, зато, я буду знать, что хурул и на мои деньги построен…
- Прославиться решил? – спросил Игорь, не решивший ещё, как именно реагировать на новость.
- А почему бы нет? Хурул будет шикарный, весь цветной, с позолотой, внутри – танка и все храмовые принадлежности прямо из Катманду и Лхасы, мастера-резчики лучшие приглашены, весь комплекс строений будет виден издалека… Скажешь, тебе бы не хотелось участвовать в этом? И хоть я сделал пожертвование анонимно, но всё равно, я же сам знаю…
- Пожертвование! – передразнила Светка. – Это уже не пожертвование, а вообще не знаю как называется… Ты ведь всё-всё, что тебе Владлен Фаридович оставил – всё туда вбухал?
- Ну да, - пожал плечами Шурик, - а чего мелочиться-то? Я и счёт закрыл. На кой он мне? И все ценности, которые в ячейках хранились – я их тоже передал…для хурула…
- А ты уверен, что они именно по назначению пойдут? – усомнился Игорь.
- А то как же! Всё предусмотрено! Они, ну, комитет, строительством ведающий, подписали бумажку такую… В общем, там всё под контролем, просто долго объяснять.
- Ну, Шур, ты даёшь… - протянул Даркевский с неопределенным восхищением.
- Конечно, - обиженно заметил Кама, - как только я хотел попросить у него деньжат, так он их тут же передал куда-то…
- А зачем тебе выкупать это здание? – поинтересовалась Парамонова.
- Есть у меня одна задумка… Но теперь уж не знаю, выгорит чего, нет ли…
- Не вешай носа, - приободрил Игорь, - всё образуется, вот увидишь.
- Так мы фашиста на праздник повезём, как собирались? – припомнила Светка. – На Слёт животноводов в Красный Яр?
- Конечно повезём, - успокоил Игорь. – Выходные же будут, как раз третьи в августе…
- Да уж, он совсем тут у нас освоился, - усмехнулся Сашка.
- А чего не освоиться-то! - презрительно фыркнула Светка. – Если у него начальник – родня?
- Вадик прямо не нарадуется, что взял Вебера к себе на работу, - сказал Криушин.
- А ты, можно думать, недоволен! - усмехнулся Кама. – Кто б тебе ещё, кроме аккуратного немца, навёл такой порядок в этом твоём феодальном поместье?
- Это – эксплуатация труда военнопленных! - изрекла Светка.
- Ну, Петрович у нас своего нигде не упустит, - Кама злорадно похлопал Игоря по спине.
***
- Ты такой экзотики нигде больше в жизни не увидишь! – торжествовал до безобразия радостный Карагалиев, не обращая внимания на жестокую тряску и толчки, сотрясавшие хаммер на просёлке, вившемся вдоль речки Алгарки в направлении к вожделенному пункту назначения. Временами машина кренилась на один борт, так что все пассажиры едва не валились с мест и вынуждены были вцепляться в сиденья. Бобёр испуганно поскуливал.
- Да, экзотики – полон… нос! – сказала Светка и громогласно чихнула, когда в раскрытое окно влетел изрядный клуб белесой пыли, вздымаемой ползшим впереди транспортом. Машину подкинуло на ухабе – плавно, как корабль в качку, - и сидевший за рулем Игорь беззлобно ругнулся.
- Можно спросить? – подал голос Вебер. Слегка бледненький, как заметила Светка. – Если праздник этот столь популярен – почему дорога столь плоха?
- Ты ни фига не понимаешь! – отмахнулся благодушествующий Сашка. – Это так надо, усёк? Задумано так… Экзотика ведь это. Вот тебе – точно впервой по такой… по такому ехать!..
И смачно чихнул.
- А был бы асфальт – ты бы обратил внимание? – невозмутимо продолжил Карагалиев. - То-то! Вот и думай - почему дорога такая плохая? Чтоб народ уже на подъезде проникся! Ну? Разве я не прав?
- Вот ты - уже точно проникся! – зафыркал Кама, неистово чесавший забитый пылью нос. – Ажно перестал говорить правильно!
- Действительно, ты строишь фразы весьма экзотично! – ехидно поддержал Даркевский, бледно улыбаясь.
- Это ничего! – широко улыбался Сашка.
- Да что, в первый раз, что ли, - поморщилась Парамонова. – Он же всегда здесь дуреет до полной невменяемости… Зов крови это у тебя, что ли?
- Конечно, - дебильно улыбался Карагалиев. – Вот скоро скачки будут – так это, Фриц, такое дело! Такое…
Игорь тяжело, обреченно вздохнул.
До официального открытия Слёта животноводов оставалось не меньше часа, но подъездные пути к Золотому лугу уже были забиты транспортом всех мастей и размеров – от крохотных сверкающих иномарок до огромных комфортабельных туристических автобусов, от запыленных мотоциклов, словно перенесшихся сюда прямиком из восьмидесятых, до пестро разукрашенных «пазиков». Между машинами ловко лавировали всадники на низкорослых стройных неоседланных лошадках, пробирались велосипедисты и целые семейства пешеходов, носились собаки, пищали дети, орали верблюды. Гомонящие интуристы целыми группами выгружались из автобусов и беспрекословно сбивались голова к голове под белым флажком с номером, который держал в руках их гид. Из невидимого приемника разносилась песня Высоцкого про постоянно задерживаемый авиарейс, заглушая бормотанье ещё двух радиостанций.
Сашка с нездорово горящими глазами жадно вдыхал знойный воздух, напоенный запахом дыма, бензина, шашлыка, свежего сена и навоза, и едва реагировал на обращения ребят. Кама, вцепившись в неизменный фотоаппарат, озирался вокруг хищно сощуренными глазами. Собака одурело вертелась под ногами.
- Пошли, - усмехнулся Игорь, запирая машину. – Сейчас они будут отрываться на всю катушку, и за ними всё равно не уследишь.
Вебер выглядел ошарашенным. Светка и Игорь встали по обе стороны от него, - чтобы не потерялся сразу в праздничной толпе.
- Пошли! – скомандовал «чёрный» археолог, развернув за плечо Сашку. Тот машинально тронулся следом, Кама – за ним.
Вдоль длинного и широкого Золотого луга, сверкавшего под утренним солнцем свежескошенной травой, вдаль уходили длинные ряды юрт и шатров, на ветру трепыхались разноцветные полотнища флагов на длинных шестах. Из прибрежных зарослей в бледное небо поднимались дымы сотен самоваров и шашлычных мангалов. Под могучими ивовыми деревьями теснились на яркой пока ещё траве столики и кресла временных кафе. Между ними тут и там были растянуты огромные узорчатые навесы, в тени которых земля была устлана роскошными коврами и кошмами в три слоя. Несмотря на ранний час, десятки пар обуви перед каждым навесом свидетельствовали об основательном наплыве публики. На коврах сидели, скрестив ноги, взрослые и дети обоих полов, угощаясь бараньим и фруктовым пловом из красных расписных пиал, которые наполнялись веселыми парнями и девушками в национальных костюмах из огромных котлов, булькавших рядом с навесами. Все непринужденно ели прямо руками, смех и шутки на русском, казахском, татарском, английском и бог знает ещё каких языках сливались в разноголосый гул. Солнце начинало помаленьку прижаривать во всю силу.
Ребята, пока ещё не голодные, без сожаления прошли дальше, любуясь выставочными павильонами разных сёл Красноярского района. По три, четыре разноцветных юрты кучно стояли под флагом каждого села или колхоза, что участвовал в слёте. На траве были разостланы ковры, на коврах сидели музыканты в казахских и ногайских национальных костюмах, самозабвенно, не обращая ни на кого внимания, распевавшие весёлые или печально-протяжные песни под аккомпанемент домбр. Множество народа устроилось прямо на теплой земле вокруг и, затаив дыхание, слушало. Некоторые держали в руках диктофоны и видеокамеры. То Светка, то Юрик разъясняли Фридриху смысл увиденного. Кама исступленно фотографировал. Бобёр давно уже носился по всему лугу, то и дело пропадая из виду.
У ярко-синих юрт, представлявших собой павильон села Байбек и знаменитого племзавода «Родина», где разводили чистокровных верблюдов и овец, полоскались на ветру не меньше трех десятков шелковых разноцветных флагов. В круглом аккуратном загоне между юртами флегматично жевали свежее сено два десятка темно-коричневых курдючных овец, посверкивая янтарными глазами. Другие, белые, с подстриженными челочками, чистые, помытые, беспокойно посматривали на людей. Огромные белые двугорбые верблюды калмыцкой породы с презрением взирали с высоты своего роста. Другие, улегшись на колени, сосредоточенно поедали траву, уткнув физиономии в землю.
На длинных прилавках, накрытых коврами, были разложены груды цветастых подушек из верблюжьей шерсти, одеял, узорных поясов, платков и спальных мешков. Народ приценивался, торговался, затоваривался, напирая на прилавки.
- Вон, смотрите, автобусы до аулья Сеид-бабы! – разглядел Кама, махнув рукой в знойную даль.
У темно-зеленых и белых шатров села Малый Арал народу тоже было предостаточно. На коврах, устилавших всю территорию вокруг юрт, были разложены книги и красочные буклеты, посвященные истории суфийского мудреца и святого Сеид-бабы Хожетаевского, и его друга и сподвижника Букей-хана. Целыми грудами были разложены сувенирные блокноты, украшенные хорошо знакомым всякому астраханцу и туристу логотипом в виде цепочки стилизованных человечков с поднятыми молитвенно руками. Этот знаменитый резной узор украшал стену аулья святого Сеид-бабы, - провидца, целителя и исполнителя заветных желаний. Этот же узор красовался на развешанных шалях и стенных коврах, поясах и футболках, декоративных блюдах и разноразмерных пиалах. Немного в стороне терпеливо дожидались зеленые микроавтобусы, чтобы везти всех желающих на место упокоения Сеид - бабы и его соратников, в село Малый Арал. На бортах был хорошо заметен всё тот же орнамент…
- Надо будет свозить Фрица, - Светка кивнула в сторону автобусов. – Попозже.
- Наверное, свозим, - согласился Игорь, искоса глянув на Фрица, растерянно озирающегося по сторонам. От избытка впечатлений он заметно побледнел, на лбу выступили капельки пота, глаза казались ещё более бесцветными, чем обычно.
- Да, если сегодня не очень устанем, - поддержал Юрик. – Было бы неплохо съездить, поскольку народу на аулья сегодня вряд ли будет много – все ведь здесь.
- Да я и сама не прочь ещё раз там побывать, - заметила Светка. – Тем более не своим ходом, а с экскурсией…
- Что, опять чего-нибудь загадаешь? – спросил Кама.
- Конечно.
- И как, первое желание сбылось? Ну, то, что тогда загадывала?
- Ещё как сбылось, - усмехнулась Светка.
- У меня тоже, - обернулся к нему Игорь. – Ты же, Мганга, колдун – чего спрашиваешь? Сам должон всё знать!
Вебер недоуменно переводил взгляд с одного на другого, так что добрая душа Даркевский популярно объяснил ему, в чем состоит уникальность памятника, о котором идет речь.
Сашка, не обращая на друзей внимания, свернул к многоцветным, полосато-узорчатым шатрам павильона села Джанай, у входа в самый большой из которых улыбалось семь красавиц в ярких костюмах, стилизованных под средневековые монгольские. Над странной этой депутацией был растянут на шестах, украшенных декоративными конскими хвостами, шелковый транспарант с надписью «Добро пожаловать!» на русском и английском языках. Из соседних шатров разносилось многоголосое пение, и волнами доносился аромат какой-то вкуснятины. Народ заинтересованно подтягивался к шатрам, скрывался внутри, воодушевляемый улыбками девушек в монгольских нарядах.
Одна из них как-то слишком радостно махала Сашке.
- Здорово, Анара! – крикнул он, подходя. – Нургали здесь?
Девушка что-то ответила – ребятам не было слышно – и Сашка скрылся в шатре.
- Куда пошел Александр? – спросил Вебер.
- А, забудь о нем, - беспечно отмахнулась Парамонова, - он всё равно потеряется.
- Ага, во времени и пространстве, - усмехнулся Кама.
- Пошли к сцене, сейчас концерт начнётся, а потом награждение, - Светка потянула Игоря за задний карман джинсов.
Не беспокоясь о Сашке, ребята неспешно направились в обратную сторону, - туда, где в центре луга возвышалась сцена, накрытая разноцветными полотнищами и коврами. Над сценой высоко поднималась красная мачта с трепыхавшимся наверху флагом, на котором был изображен герб праздника – на белом поле зеленый круг с надписью «XI районный Слёт животноводов» и стилизованными красными и желтыми фигурками верблюдов, баранов, лошадей и коров, расположенных по периметру на манер знаков зодиака. На мачте же сходились гирлянды пестрых флажков, растянутые наподобие огромной беседки. Напротив сцены были установлены покрытые коврами временные деревянные трибуны, уже почти полностью забитые зрителями. Множество народа рассаживалось прямо на земле, на постланные в изобилии кошмы. Ребята расположились здесь же, с краешку, предварительно скинув обувь.
То и дело они с интересом поглядывали на Фридриха, оглушенного избытком впечатлений, потому что на сцене непрерывно сменяли друг друга танцевальные и хоровые коллективы в роскошных костюмах, пели дети, чувствовавшие себя перед огромной толпой совершенно раскованно, от бесконечной пестряди и мельтешенья ярких красок голова шла кругом, а от беспрерывных аплодисментов болели ладони и звенело в ушах.
Час пролетел незаметно, и вот уже на сцене начиналось награждение лучших животноводов района.
Игорь поднялся первым.
- Ну что, пошли, сейчас официальная часть будет… По шатрам пройдемся, и место скачек посмотрим. Фриц ты как, не против?
Вебер отрицательно мотнул головой, легко давая себя уговорить.
Ребята принялись пробираться через тесные ряды зрителей, на все лады приветствовавших выходящих на сцену мужчин и женщин разных возрастов, которых поздравлял сам глава Красноярского района, вручая им памятные медали. Двое помощников в ярких национальных костюмах подносили очередному награжденному или награжденной свернутый огромный ковер, а третий нёс следом телевизор.
Игорь на ходу объяснял Веберу слова ведущего, рассказывающего о личных достижениях каждого рекордсмена, вырастившего немыслимое количество жеребят, ягнят или верблюжат, или сдавшего району фантастическое количество кумыса, молока и шерсти. Немец только диву давался, переваривая услышанные цифры.
- И это тебе не совок какой-нибудь, люди сами на себя работают, - заметил в заключение Игорь, когда они дошли до очередного «кафе» под навесом и, разувшись, уселись на ковры, чтобы попробовать, наконец, знаменитого фруктового плова и запить его не менее знаменитым кумысом.
Вебер поначалу немного растерялся, не решаясь следовать примеру всех прочих, бестрепетно уплетавших плов из пиал руками. Светка, с трудом подавляя ухмылку, изрекла:
- Ну что же ты, Фриц? Не посрами уж тысячелетний райх!
- Светлана, прекрати! – напустился Игорь на жену.
- Тьфу ты! – выругался Кама.
- Не сердись, - посоветовал Даркевский Веберу. Тот только кивнул и запустил пальцы в плов, будто всю жизнь именно так и ел.
Кама весело подмигнул Светке, показав подбородком на Фридриха, а Игорь, наоборот, посмотрел на жену рассерженно. Перекусив, они выбрались из-под навеса. Кама пообещал не потеряться и ринулся фотографировать – в одиночку, компания в этом случае ему только мешала. Вебер немного отстал, закуривая.
Светка демонстративно взяла под руку Даркевского и обернулась к Игорю.
- Мы идём досматривать концерт, а ты иди и целуйся со своим фашистом!
- Да, а ты иди проветрись, а то не знаю уж, что такое на тебя нашло! – покачал головой Криушин. – Я потом вас найду.
Светка презрительно фыркнула и отвернулась. Юрик глуповато улыбнулся и послушно дал ей себя увести. Каму Светка и Юрик заметили недалеко от сцены, потому что мимо нее как раз два огромных верблюда споро тянули расписные тележки, буквально набитые радостно визжавшими детьми. Этот кортеж дал огромный круг по лугу и развернулся в обратном направлении. Вот тут как раз Сергеев улегся прямо наземь, на спину и, чудом не попадая передовому верблюду под ноги, лихорадочно снимал.
- Шизофреник в погоне за ракурсами! – захохотала Светка, повисая на Юриковой руке. – Нет, вот скажи, разве он здоровый?
- Не совсем, - смеялся Даркевский. – Во всяком случае, солнце его уже ударило. Прямо по маковке!
- Сейчас на него его наступит верблюд, и тогда ему совсем захорошеет!
Концерт продолжался: на сцене десяток девушек в костюмах Шахерезады выплясывали забористый танец живота. Каму Светка увидела уже прямо перед сценой. Взобравшись на трибуну и вытянувшись во весь рост, он фотографировал Шахерезад.
- Пойдем посмотрим поле для скачек, - предложил Юрик. – Заодно выберем, где лучше будет встать.
Они повернули прочь от сцены и, держась за руки, быстро зашагали в сторону детских аттракционов, целый лес которых возвышался на другом конце луга. Оттуда даже на таком расстоянии слышался счастливый визг детей и недовольный рев верблюдов.
Подойдя поближе, ребята увидели, как первый в длинной шеренге верблюдов, верхом на которых погонщики катали ребятню, непрерывно и монотонно ревет, - будто работает какой-то механизм.
- Бедненький, он, по-моему, думает, что он мотоцикл! – сделала вывод Светка.
- Судя по тому, что он всех на себе катает – подобная деидентификация неудивительна!
Парамонова искоса глянула на Юрика, проверить: не издевается ли? Но нет, он улыбался открыто и смотрел без ехидства. Свернув с Золотого луга влево, они вышли на огромное открытое пространство, трава на котором была старательно скошена, а от края до края протянулась длинная линия синих флажков, врытых в землю – они размечали дистанцию будущих скачек. Всё поле было огорожено яркой полосатой лентой, за которой и должны будут стоять зрители. Лента трепетала на ветру, тихо гудя.
Группа людей вдалеке собралась у огромного знака с надписями «Старт» и «Финиш». Прямо впереди на самом окоеме лежали белой россыпью домики близкого села Джанай и торчали на фоне белесого неба красно-белые трубы и неизменный факел Аксарайска, казавшийся сейчас тускло-оранжевым пятнышком. Позади, в зарослях на границе Золотого луга, растянулись бесконечной змеей кибитки, вагончики и навесы лагеря участников скачек. Лошади недовольно фыркали, собаки возбужденно лаяли, верблюды обиженно взрёвывали. Светка и Юрик вернулись на луг, неспеша прошлись до другого его конца, - где в землю были врыты пять мощных столбов с закрепленными на верхушках разноцветными лентами. Вокруг них уже собралась целая толпа мелюзги и взрослых, готовых взобраться наверх, снять ленточку и обменять ее на приз. По соседству была растянута огромная цветная надувная площадка для весёлых стартов, и две команды подростков готовились принять в них участие.
На сцене концертные номера перемежались с конкурсами, участвовать в которых ведущие призывали всех желающих. Несколько человек под дружные аплодисменты зрителей как раз соревновались в умении сходу подхватить песню, начинал которую кто-нибудь из профессионалов. Народ бурно радовался, к сцене спешили новые добровольцы.
- Пошли, купим фашисту подарок! – предложила Светка Юрику. – Не всё же только над ним прикалываться.
- А что ты хочешь ему подарить?
- Наверно, надо купить ему ковер… или одеяло верблюжье. Сейчас решим, что приглянется – то и купим.
У юрты села Байбек, перед которой тянулись прилавки с эксклюзивным товаром, народу было столько, что не подобраться. Интуристы бойко расхватывали верблюжьи ковры, подушки и пояса.
Светка и Юрик выбрали для Вебера белую кошму с небесно-голубыми и кирпично-красными узорами и здоровенное, но легонькое одеяло в цветастом чехле.
- Надо отнести в машину, - заметил Даркевский, взваливая покупки на плечо.
- Пошли, заодно попьем по дороге.
- Посмотри, на сцене, кажется, танцевальный конкурс, - усмехнулся Даркевский, разглядев необычайное оживленье в районе концертной площадки. Оттуда разносились над лугом веселые восточные мелодии.
- Да, как водится, - бросила Светка, - предлагают народу попытать свои силы в танце живота… Прошлый год – помнишь? – всё бабка-то одна плясать пыталась?
Юрик расхохотался, кивая.
На сцене под турецкую мелодию танцевала девушка, видимо, из зрителей, а ведущие концерта подбадривали ее.
Светка и Юрик неторопливо пробирались к краю луга, чтобы положить покупки в «хаммер». Развесёлая музыка так и заставляла пританцовывать на ходу.
В толпе они буквально врезались в Каму.
- Опа! – завопил он. – А это что у вас?
- Подарок Фрицу, - пояснил Юрик.
- О, господи! – выдохнула вдруг Светка с настоящим ужасом.
Парни недоуменно посмотрели на нее, а она – смотрела на сцену.
А на сцене под «Маму-шика-дам», знаменитую с десяток лет назад, выплясывал с завидным профессионализмом голый по пояс Сашка, для пущего эффекта накрутивший себе на голову свою пеструю рубашку.
- Шура! Давай! – радостно заорал Сергеев и принялся оглушительно свистеть в два пальца и подпрыгивать, размахивая фотоаппаратом, чтобы привлечь внимание Карагалиева. Тот заметил ребят, послал им воздушный поцелуй и продолжил свой отвязный танец живота. Юрик смеялся и махал Сашке, а Светка плевалась и ругалась. Потом заметила Игоря и Фридриха, тоже испуганно созерцавших сей потрясающий номер, и принялась им назло вопить и улюлюкать, подбадривая Шурика. Кама, перебегая с место на место, фотографировал.
Ведущая восторженно комментировала происходящее, а к Сашке между тем присоединились две девушки в шахерезадских нарядах из танцевального ансамбля, вероятно, довольные тем, что такой красивый парень и так хорошо пляшет.
- Зря они так умиляются, - злорадно сказал Игорь Веберу. – Думают, что это любитель им такой лихой попался – а он же у нас настоящий бальник.
- Кто это - бальник? – переспросил немец.
- Ну, танцор-профессионал, с детства занимался бальными танцами, на всякие соревнования ездил… Раз даже на какие-то международные, на Мальту, вроде. Первые места вечно занимал. Так что Шурка у нас не прост! Сейчас раскрутит их на первый приз – и глазом моргнуть не успеют!
И Игорь весело улыбнулся, глядя на Сашкины выкрутасы.
После такого оглушительного успеха никто из публики больше не пожелал рискнуть и блеснуть своими хореографическими талантами, так что под бурные аплодисменты ведущие вручили приз Сашке – и он, подобрав свою брошенную рубашку, гордо спустился со сцены, неся на плече огромный ковер – не хуже чем те, которыми награждали лучших животноводов.
Ребята, обступив его, наперебой хлопали по спине и хохотали.
- Ну, Фриц – видишь? Такой экзотики тебе уж точно больше нигде видеть не доведётся! – сказал Игорь, обхватив Сашку за шею с нежностью волжского бурлака. – Где ты ещё увидишь дохтура наук, вытворяющего такое?
Радостный Карагалиев даже не вырывался. Невесть откуда выскочивший Бобёр напрыгивал на всех подряд, выражая бурный восторг.
- Пошли скорее закинем все эти шмотки в машину, а то скоро скачки начнутся, и лучше занять место заранее, - нетерпеливо сказала Светка.
- Не волнуйся, - успокоил Сашка, - я ребят знакомых из Джаная видел, так что мы встанем там же, где участники расположатся. Оттуда всё видно намного лучше.
На выкошенном поле между Золотым лугом и автотрассой уже начал собираться зритель, а в дальнем конце огороженной территории съехались участники гонок, там мельтешили верблюды, конники, репортёры. Высившаяся там же временная вышка, на которой должен был помещаться комментатор, пестрела гирляндами, почему-то вызывая в памяти тибетские перевалы с одинокими субурганами и флажками, трепещущими на ветру.
Сашка уверенно провел ребят сквозь всю эту сутолоку и остановился в нескольких метрах от вышки.
- Вот тут и будем наблюдать, - решил он, усаживаясь на раскаленную землю. Остальные последовали его примеру.
- Действительно, обзор – что надо! – удовлетворенно заметил Кама, делая несколько пробных кадров.
- Главное, старайся не лезть под копыта, когда всадники на финиш заходить станут, - предостерегла Светка, наученная горьким опытом их прошлых посещений степного праздника.
- Знаю, не дурак! – машинально огрызнулся Кама.
Народ стекался на поле, и вскоре зрители плотной пёстрой толпой запрудили пространство перед полосатой лентой, насколько хватало глаз. Там и тут в рядах яркими пятнами виднелись воздушные шарики и флажки. Лошади нетерпеливо всхрапывали, участники гонок одевались в ярко-белые майки с номерами, которые видно издалека всем. У старта устроители праздника проверяли списки участников, репортёры настраивали камеры. На вышке разместился комментатор, и звукачи налаживали для него микрофон, то и дело издававший невнятные хрипы и закладывающие уши гудки. Солнце пекло так, будто старалось расплавить весь мир.
Участники первого заезда выстроились на старте, принимая последние напутствия. Маленькие неоседланные лошадки так и приплясывали, наездники небрежно удерживали их одними коленями.
Грянул выстрел, и всадники помчались, нещадно нахлёстывая коней. Народ отреагировал радостным рёвом, в небо сразу взвилась целая туча белых голубей и разноцветных шаров. Комментатор, захлёбываясь, выкрикивал, какой номер вырвался вперед, какой отстал, кто кого нагоняет. Сашка вопил, как ненормальный, чем несказанно смущал сдержанного Фридриха. Кама был так поглощен съемкой, что несколько раз наступил ему на ногу, но даже не заметил этого. Потом нечаянно налетел на Светку.
Стремительно удалявшиеся всадники маячили среди высокой травы яркими белыми точками, вскоре почти скрывшись из виду. Комментатор, прижав к глазам мощный бинокль, надрывался, радостно сообщая, что по-прежнему лидирует наездник номер два, обогнавший соперников ещё на старте, и что он уже заходит на финишную прямую.
Зрители радостно заулюлюкали, когда заметили, что из нескошенной травы выбрались две заблудшие коровы и, испуганно оглядываясь на мчавшуюся лошадь, потрусили прямо ей наперерез. В последний момент, когда столкновение уже казалось неизбежным, корова решительно развернулась и дала дёру наперегонки с лошадью. Так, вместе, они и пришли к финишу под восторженный рёв охочей до всяких курьезов публики.
Вторым шёл забег верблюдов, которые упорно не желали выстраиваться на старте, возмущенно ревели и всё время норовили улечься наземь. Наконец, наездникам удалось угомонить животных, и вот уже восемь громадных белых двугорбых верблюдов плавной и ленивой рысью пустились по травяному кругу.
Сашка давно уже ошивался среди знакомых парней из села Джанай, участвовавших в гонках, и они охотно разрешили ему проехаться на неоседланной лошади.
Заезды чередовались, зрители всё пребывали, солнце жгло всё нещаднее…
- Смотрите, какой конь! Красавец, а? – Светка восхищенно тыкала в ту сторону, где готовились к старту очередные наездники. – Вон тот вон, огненный прямо! И высокий какой…
- Вот этот тощий конёк-горбунёк? – фыркнул Кама. – Да по-моему, так он похож на этого… на фламинго!
- Ничего ты не понимаешь! Красивая лошадь!
- Страхолюдная! – зловеще прошипел Кама прямо в ухо Светке.
Одна из лошадей, на которой сидела маленькая крепкая девушка в такой же белой косынке, как и большинство всадников, действительно разительно отличалась от остальных. Похоже было, что животное ещё очень молодое, худое, необычной ярко-рыжей расцветки, высоконогое, с длинной шеей. Кому-то оно вполне могло показаться страшненьким и нескладным, а кому-то, наоборот, красивым и изящным. Наездница с номером тринадцать на футболке весело пререкалась по-казахски с другими участниками заезда.
Мимо Светки и Юрика прошла бабушка-казашка в цветном платке, повязанном по самые глаза, выкликавшая какого-то Абая. Она остановилась, прищурившись, посмотрела на столпившихся всадников и заговорила, ни к кому конкретно не обращаясь. Из её краткой речи Даркевский и Парамонова поняли только слово «тулпар». Старушка двинулась дальше, продолжая призывать Абая, а Юрик и Светка переглянулись.
Даркевский зачем-то подмигнул Парамоновой и решительно направился к пёстрому навесу, под которым, как всем было известно, принимались ставки на того или иного участника.
- Куда пошёл рыжий? – спросил Кама, оторвавшись на минуточку от фотоаппарата.
- Не знаю. Похоже, хочет поставить на какую-нибудь лошадь…
- Дурак, что ли? – усмехнулся Сергеев.
Пока Даркевский отсутствовал, дали сигнал к началу заезда.
Лошади рванули, и только рыжий конёк лениво трусил позади всех. Зрители весело глумились, на разные лады подбадривая, обзывая и освистывая его. Комментатор тоже не удержался от ехидного замечания и переключил всё внимание на остальных всадников, умчавшихся далеко вперёд. Светка, отчаянно болевшая и за конька, и за его наездницу, орала, как ненормальная.
Подошли Игорь с Фридрихом, вернулся хитро улыбавшийся Юрик. Всадники почти исчезли из виду, и проследить за ними стало невозможно. На некоторое время установилось относительное затишье.
- Удивительно! – заголосил комментатор, даже перегнувшись через перила. – Я вижу, что происходит удивительное! Наездник номер тринадцать на рыжем коне выходит вперёд! Тринадцатый номер вырывается вперёд! Он... она обгоняет двух…троих…пятерых соперников! Номер тринадцатый уже догоняет тройку лидеров!
Юрик, застыв, как изваяние, всматривался в знойную даль.
- Четверо участников лидируют! Они выходят на финишную прямую! Вы можете их видеть! Номер тринадцатый продолжает нагонять!
Зрители заметно заволновались, дети носились, как оглашенные, отдыхавшие от заездов всадники столпились у вышки, возбужденно переговариваясь.
- Номер тринадцатый вырвался вперёд! – завопил комментатор. – Он развивает невероятную скорость! Эта лошадь несётся, как ветер!
По рядам зрителей прошёл гул: стало отлично видно, как нескладный рыжий конёк, так и вытягиваясь в струнку, мчится намного впереди остальных. Казалось, что конь птицей летит над травой и это не стоит ему ровно никаких усилий. Наездница под номером тринадцать даже не подгоняла его, припав к шее и крепко держась коленями.
Восторженные вопли комментатора потонули в рёве толпы, а конь, проскочив финиш, описал широкую дугу и прогарцевал к встречавшим его.
Остальные трое всадников, нещадно стегая лошадей, пришли к финишу.
- Видали! – орала Парамонова, так и скача на месте. – Я же говорила! Это шикарный конь! Молодец девчонка! Ур-ра!
- Я сейчас, - сказал Юрик и снова направился к пёстрому навесу.
- Слушайте, да ведь Даркевский поставил на этого коня! – вдруг сообразил Кама.
- Тогда у нас есть большая куча денег, - спокойно уточнил Игорь.
- Этот конь – сто пудов тулпар! – воскликнула Светка и рассказала остальным о словах старушки в платке.
- Видали, каков конь? – Сашка, наигравшийся в ковбоя, подошёл к товарищам.
- Видали, каков тулпар! – поправил вернувшийся Даркевский.
- Что ты имеешь в виду? – нахмурился Сашка.
- Сколько ты выиграл? – спросила Светка у Юрика.
- Выиграл? – Карагалиев недоуменно вертел головой. – Чего он выиграл?
Юрик что-то шепнул на ухо Парамоновой, и её глаза стали прямо-таки квадратными.
- Пошли-ка, проверим кой-чего, - Игорь поманил остальных за собой и двинулся к шатрам участников.
Как и следовало ожидать, здесь царило нездоровое оживление, и пробраться сквозь толпу любопытных стоило большого труда.
К шатру, у которого стоял чудесный конь, им удалось приблизиться лишь настолько, чтобы слышать обрывки разговоров, доносившихся изнутри.
- Ну и ажиотаж! – проворчал Кама. – Столько любопытных! И все прутся сюда…
Сердитый мужской голос в шатре выговаривал кому-то по-казахски.
- Да я и так старалась! Держала я его, как могла! – возражал молодой женский голос. – Он же не раскрыл крылья! И никто не догадается!
- Всё ясно! – ошарашенно прошептала Светка. – Крылья, поняли?! Это точно тулпар!
- Я никому и не говорю! И ничего не дисквалифицируют! – снова огрызнулась девушка в шатре.
- Действительно, ясно, - кивнул Игорь. – Значит, тулпар. Так сколько ты выиграл, Юр?
- А может, пойти у них спросить, откуда они взяли этого коня? – перебил Кама.
- Так они тебе и сказали! – фыркнул Сашка. – Вон, слышишь ведь, они и так шифруются как могут.
- Действительно, не стоит надоедать людям пустым любопытством, - согласился Даркевский. – Мы и так выяснили всё, что надо.
- Поехали-ка лучше в Малый Арал, к захоронению Сеид-бабы Хожетаевского, - сказал Игорь.
- Во-во, - поддержала Парамонова, - пока весь народ здесь, там тихо и спокойно.
***
Вебер наслаждался ездой по зеркально гладкой автостраде, которой они добирались до села Малый Арал, что у самой границы с Казахстаном. Для всех, кроме него, путь этот был привычен и до боли знаком.
Но немца приводило в неимоверное удивление и восторг всё: и паром через речку Кигач, и буксир, толкавший его, и пыльные улочки села, и огромные торговые павильоны, имитировавшие конструкцию юрт – в них продавались всевозможные сувениры, связанные с аулья Сеид-бабы. На каждом поясе, шарфе, полотенце, коврике, тарелке, кувшине, пиале, авторучке, календарике, свитере красовался знаменитый узор из стилизованных человечков. Здесь ребята купили Веберу книжки о роли святого Сеид-бабы и его друга Букей-хана в культуре, истории и религии.
- Почитаешь, тебе понравится, – рекламировал Игорь. – Книжки не нудные, там полно интересных легенд и изобразительно материала.
Продавцы щеголяли в ярких национальных костюмах, однако привычного наплыва паломников не наблюдалось, чего, собственно, ребята и ожидали.
- Это же только сегодня, - пояснил Юрик Веберу. – Обычно здесь бывает большое оживление. Прямо из Астрахани сюда идут маршрутки и автобусы…
- Причём всё строго, - вмешалась Светка, - одна маршрутка – одна экскурсия.
- И это логично, - кивнул Сашка, - потому что, как показывает опыт, если на комплекс святых могил приезжает группа больше тринадцати человек, то весь смысл посещения теряется.
- Не, ну конечно некоторые возят кучу народа, вон, как «Зелёная звезда», - заметил Кама, - но это в случаях, если им ещё кучу мест посетить надо. Ширпотреб, сам понимаешь. А кто реально хочет здесь получить исцеление, или желание исполнить – так те в тишине, спокойствии должны пребывать.
- Вообще-то, - возразил Даркевский, - ни о каком особом религиозно-мистическом настрое тут говорить не приходится. За те тридцать-сорок минут, что на экскурсию отводятся, особо не проникнешься атмосферой. В среднем, по шестнадцать экскурсий в день бывает.
- Приходится совмещать несовместимое, - буркнул Игорь, останавливая «хаммер» перед знаком с надписью «Путник, остановись!».
- Экскурсии по путёвкам, - сказал Сашка Фридриху. – Умно придумано, по-моему.
- Конечно, умно, - согласился Игорь. – Купил путёвку – и уже ни о каких деньгах думать не надо. В неё что входит-то? Дорога в оба конца, плюс паромы, всякие сувениры, за которые здесь уже платить не надо, и еда в тех шатрах в селе…
- Что-то я там не видел никакой еды, - припомнил Вебер.
- Ну разумеется, потому что сегодня экскурсий сюда не будет – из-за Слёта. А в нормальные дни всегда всякие казахские, татарские блюда готовятся.
- А почему мы остановились здесь? – Вебер выглянул в окно. – Разве мы уже на месте?
- Просто отсюда начинается пешеходная зона, - пояснила Парамонова, вылезая из машины. – Пешеходная часть экскурсии, понял?
- Вот это-то как раз и не даёт возникнуть эффекту конвейера, - сказал «чёрный» археолог. - Маршрутки дальше не идут. Люди тащатся до аулья пешком. Это настраивает, знаешь ли, на определенный философский лад. Для кого-то один этот пеший переход – уже целое приключение. Да и позволяет проявить хоть какое-то уважение к святому месту.
- И не очень мешает тем паломникам, которые приехали сюда издалека именно лечиться и обитают на самом комплексе в гостевых домиках, - подключился Сашка.
- Вы идите, а мы с Бобриком тут вас подождём, - решил Кама. – Собаку на аулья вести, сами понимаете…
- Ладно, потопали, - скомандовал Юрик, направляясь по грунтовке в сторону захоронений.
- А что это за щит такой? – Вебер, запрокинув голову, пятился вслед за Даркевским.
У того места, где экскурсанты начинают пеший путь к аулья, был установлен рекламный щит с изображением того, как рука сыплет в шкатулку песок и какие-то семена.
- Это пояснение для туристов, что им надо делать. Шпаргалка, - охотно объяснил Юрик. – Вон, видишь, ларёк? Там продаются такие шкатулки - керамические, деревянные, всякие. Они – в виде надгробия Сеид-бабы. Покупаем шкатулку, приходим к могилам – а там везде песок рассыпан, и растут цветы и кусты всякие.
- Ясно же, всякому хочется взять немного «заряженного» песка со святого места, или семена этих растений, чтобы посадить потом где-нибудь, - подключился Сашка. – Вот ты и набираешь, чего хочешь, в шкатулку, а не по карманам ныкаешь. Скромненько и со вкусом.
- Пошли, купим Гансу шкатулку, - решила Парамонова.
- Я не Ганс, я Фриц! – попробовал было возмутиться Вебер, но Светлана уже свернула к симпатичной деревянной палатке, тоже покрытой резным орнаментом в виде всё тех же человечков.
Наконец, впереди показался комплекс святых могил. Издалека он выглядел зелёным оазисом в голой степи. Пышные деревья скрывали сами захоронения и гостевые домики.
- Как красиво здесь! – оценил немец, оглядывая степную даль, такую бескрайнюю, знойную и залитую светом, что казалось, будто стоишь на дне гигантской плоской чаши, края которой загибаются вверх, к небу.
- Красиво, - вздохнул Даркевский. – А ведь всего этого уже могло не быть.
- Да уж, - фыркнул Сашка. – Если вспомнить, что здесь случилось в том году.
- А что же случилось? – проявил вежливый интерес Вебер.
- Да газопровод тут чуть не построили. Траншею огромную во-он там рыли, - Светка махнула рукой в нужном направлении.
- Долго рассказывать, в общем, - подытожил Игорь.
- Но я всё-таки расскажу, - решил Юрий. – Время у нас есть.
- На обратном пути расскажешь, - посоветовал Игорь.
- А вон там граница, - Сашка схватил Фридриха за рукав и развернул его в сторону. – Видишь? Верблюды пасутся. Два двугорбых…А вон ещё четыре, вон, у того бугра, почти на горизонте, видишь?
Паслись они так далеко, что Вебер только удивленно покачал головой, не понимая, как в дрожащем мареве можно всё это различить… Кроме унылого ровного ветра, ничто не нарушало полнейшего покоя этого места.
Вебер с некоторой опаской вошёл следом за товарищами в прозрачную тень раскидистых вязов и молодых тополей. В отличие от обычных дней было безлюдно, только приветственно помахал смотритель могил, да из одного гостевого домика выглянула пожилая женщина, кивнула и скрылась.
По дорожке, вымощенной плитами, ребята медленно приблизились к аулья самого святого Сеид-бабы Хожетаевского.
- Вот тут он сам, - шёпотом сказала Светка. – А вот здесь – знахарка из Сирии похоронена, Нуржамал, или Айжамал. Её сам хан Букей пригласил, она специалисткой по кожным болезням была. И сейчас женщины, кто хочет красивее стать, или детей хочет, или с кожей у кого проблемы – к ней вот обращаются.
- А чем знаменит хан Букей? – уточнил Вебер.
- Ещё в 1812 году Букей был утвержден указом Александра Первого ханом Малой Орды киргиз-кайсацкого народа и других, кочующих в степях Астраханских и Зауральских, - вмешался Карагалиев. - Старшины и баи Младшего жуза в торжественной обстановке в Ханской роще под Уральском подняли Букея на белой кошме и провозгласили ханом Внутренней Орды…
- А роща эта в черте города Уральска до сих пор есть, - перебила Светка, - я в ней в детстве бывала. У меня же маманька оттуда родом, из Уральска … Но, кстати, она говорит, что место это нехорошим считают – вечно там то убивали кого-то, то сам на себя кто-то руки накладывал… Хотя там красиво, и ягод всяких полно…
- И хан попросил захоронить его рядом с его другом Сеид-бабой, - сказал Даркевский. – Вот тут вот прямо. Его могила – вон она, чуть поодаль. Сам Сеид-баба умер в 1812 году, а Букей – всего через три года.
- Интересные были люди, - заметил Криушин. - Сеид-баба был человеком высокой учености, объехал весь арабский восток, в Египте был, в Сирии, в Индии, и личным врачом самого хана тоже стал. А из Аравии святой привез посох, Коран и кувшин с целебной водой.
- Вот тоже загадка – что за вода была? – задумчиво заметила Светка.
- Можешь кого хочешь здесь поспрашивать, так тебе такого про его способности порасскажут! – усмехнулся Сашка, кивнув немцу. - По ногайским преданиям, святой понимал язык зверей и птиц, и мог путешествовать верхом на зайце.
- На зайце? – так и уставился Вебер, оторвавшись от созерцания дощатой стены с резными человечками.
- Ну да. У него не было ни коня, ни верблюда, поэтому запряг он в телегу «куян» - зайца. Так и оказался в этих местах. А по другому преданию, его друг Букей решил испытать способности Сеид-бабы, поэтому однажды предложил ему пари: типа, доберись до нового места ставки быстрее хана. Святой проснулся с утреца – а вокруг ни кибиток, ни скота, ни людей ставки, ни лошадей самого Сеид-бабы – только голая степь вокруг. Нормально, да? Пришлось ему посадить в повозку жену и приказать ей ни в коем случае не открывать глаз. Однако тётка не утерпела – и подглядела, что Сеид-баба запряг в повозку зайца. И оказались они на месте новой стоянки гораздо быстрее самого хана и всего его окружения.
- А село Малый Арал тогда звалось Хан-Сарай, - невпопад вспомнил Даркевский. – То бишь, Город хана, Ставка…
- Вот здесь, - Игорь поманил Вебера за собой, - восточнее могилы святого, потом были похоронены Букей-хан и его жена Гитан-ханым, дочь Сеид-бабы Hyp Джамал-ханым и знахарка из Сирии.
- А все вот эти мемориальные сооружения, которые тут сейчас – это недавно построено. Раньше тут из проволоки, по сути, всё было сделано – кроме аулья Сеид-бабы. Это теперь, вон, всё в изразцах, шикарно, как в Самарканде, - с гордостью презентовал Сашка.
- Песку в шкатулку набрать не забудь, - напутствовала Парамонова Вебера и свернула к могиле Букей-хана.
- И загадай желание, - прибавил Сашка, тоже отходя в сторону.
Все разбрелись между могилами, погрузившись в свои мысли.
***
Телефонный звонок раздался до того неожиданно, что Даркевский вздрогнул и умудрился порезаться безопасной бритвой. Чертыхнувшись, он прижал к подбородку полотенце и пошёл снимать трубку.
- Юр, можешь выручить? – без предисловий осведомилась Парамонова.
- Само собой, - не стал вредничать Юрик. – Когда и как?
- Приходи к «Детскому миру». Через полчаса устроит?
- Ну разумеется. Я буду, не беспокойся.
Придя на место за пять минут до условленного времени, Юрик присел на ограду над самой проезжей частью и закурил.
- Приветик, - незаметно подошедшая сзади Светлана хлопнула его по плечу.
- Куда-нибудь пойдём? – уточнил Даркевский, оглядывая Светкино вызывающе короткое красное платьишко.
- Угу. Тут недалеко. Вон, через дорогу буквально. – Она показала в направлении рынка Селенские Исады и Покровской церкви. – Пошли?
- Конечно. Так мы в церковь идём?
- Нет. Но рядом.
Оба поспешно перешли улицу и зашагали в сторону Нового моста. Юрик никак не прокомментировал тот факт, что свернули они в конечном итоге на территорию городской больницы №2. И остановились у старого, ещё дореволюционного здания терапевтического отделения. Двери многочисленных вспомогательных кабинетов выходили прямо на улицу.
- Подождёшь меня здесь, ладно? – Светка кивнула в сторону беседки, стоящей как раз напротив дверей кабинета флюорографии.
- Конечно подожду, - Юрик успокаивающе пожал Светкину руку выше локтя. – Только вот почему ты Игоря не позвала?
- Потому что он злой, - совершенно серьезно пояснила жена «чёрного» археолога. – И Сашка тоже злой. Все, в общем, злые. Один ты добрый. Так что жди здесь, я скоро. Скажи «ни пуха».
- Ни пуха.
- К чёрту, - махнула рукой Светка и скрылась за покосившейся деревянной дверью.
***
- Димка Севастьянов приехал! – счастливый, сияющий Игорь впустил жену и Даркевского в квартиру и тут же скрылся на кухню.
- Хороший сегодня денёк! – прокомментировала Светка.
- Это точно, - поддержал довольный Юрик, разуваясь.
Уже изрядно подвыпивший начальник Вышкинского погранотряда развалился за столом и своим писклявым голосом повествовал о недавних событиях, которым все они были свидетелями.
- Подписку о неразглашении все мы дали, поняли? И вам я говорю только потому, что знаю: дальше вас никуда не пойдёт. Ни отпусков, ни выходных – ничего. И даже позвонить нельзя было.
- Во-во, я и то решил, что чего-то нехорошее случилось, - подхватил Игорь. – Ни до тебя дозвониться, ни от тебя ни слуху ни духу…
- Ну, я же тебе обещал, что как смогу – приеду. Вот и приехал. Короче, слушай дальше. Вы только смылись – пришла колонна…
- Ага, мы от неё по дороге прятались! – вспомнила Светка.
- Всё оцепили, везде на дорогах посты, в городе, в райцентрах – везде. Парни мои тарелку сбили. Вернее, это мы думали, что сбили. А вышло так, что такой диск стал чуть не на посадку заходить прямо над тем местом, где вы люк в трюм нашли. Парни мои не стреляют, ждут, как всегда. Приказа же нет… Ага, ждут, значит. Сковорода эта зависла, посветила в трюм каким-то лучом – наверное, типа прожектора. И стала этим лучом вокруг шарить. Ну, парни и дали предупредительный залп. Мимо, естественно. А сковорода возьми и покачнись! Накренилась, задёргалась – да и воткнулась краем в песок. Аккуратно так, без огня, без дыма – просто упала. Брякнулась, в общем, чисто конкретно. Ну, ёлочки мои зелёные! Чего делать? Дали знать, куда следует. Погрузились на три БМП, подъехали, окружили, ждём.
- Ой! – страдальчески выдохнула Светка, зачарованно глядя на Севастьянова.
- Вот именно, что ой. В диске этом открывается люк – всё так обычно, просто, - открывается, короче, люк, и оттуда высовывается чувак в серой форме…
- Человек? – вмешался Юрик.
- Ну так! Обычный чувак, в форме – в какой именно, я не знаю, но что человек – это факт. Не гуманоид какой зелёный, не спрут со щупальцами, не Фантомас, а просто парень. Наголо бритый, правда, но это-то как раз нормально.
- И что же он? А вы? – нетерпеливо перебила Парамонова.
- Да мы ничего, ждём, целимся. А он оглядел нас – и обратно улез, люк захлопнул. А тут пришла автоколонна. Окружила и диск, и нас, вылезли из машин ребята… В общем, кто такие, я не скажу – я подписку давал, сами понимаете. Короче, нам велели составить рапорта и сдать кому надо, подписку взяли… Со всего отряда. Из посёлка, вон, больше трёх месяцев не выпускали. То есть, посты везде стояли.
- А что же тарелка?! – Светка так и сверлила Димку взглядом.
- А тарелку окружили, но нам уже смотреть не дали, что там с ней делать дальше стали.
- А потом? Неужели так и не увидели ничего?
- Да и «потом» никакого не было – наутро всё уже было чисто, ни следа.
- Но зачем тогда такие меры предосторожности? – удивился Даркевский.
- Да кто ж это тебе объяснять будет! – фыркнул Севастьянов. – Надо – и всё тут. Вот и весь сказ. Даже и обсуждать-то нечего. Может, карантин, мне почём знать?
- Значит, такие тарелки и правда земная техника, - возбужденно подытожила Светка. – И никакие это не неопознанные объекты.
- И что же теперь у вас там? Летают они так же часто? – уточнил Игорь, подливая Севастьянову коньяку.
- Пару раз ещё появились, но уже не так нагло… Похоже, у них тогда какая-то поломка случилась, а мы-то уж грешным делом подумали, что подбили. Но нет, вроде…
- Игорь, налей мне тоже коньячку, - попросила Светка. – На радостях можно и выпить, чего уж там.
- На радостях? – удивился Игорь.- Это по поводу чего же? Что тарелку сбили?
- Нет, просто я тут сходила на рентген, ну, на флюорографию…
- Правильно, проверяться каждый год надо, - машинально кивнул расслабленный пограничник.
- И что? – Игорь так и застыл с бутылкой в руке, уставясь на жену.
Юрик осторожно вынул бутылку из игоревых пальцев и разлил коньяк себе, Светке и самому Игорю.
- Всё в полном порядке, - сообщил он вместо Парамоновой. – Ни малейших следов заболевания. Так что твоё здоровье, Свет.
Все чокнулись: Светка и Юрик радостно, Игорь совершенно ошарашенно, Севастьянов тупо и благодушно.
- Но неужели никаких следов? – уточнил «чёрный» археолог почему-то шёпотом.
- Не-а, - усмехнулась Светка. – Чудеса, да и только… Хотя, если подумать, то как раз никакие не чудеса.
- В смысле?
- А помнишь, я воду из того ильменя выпила? И сказала ещё, что проверяю одну гипотезу?
- Помню, - медленно кивнул Игорь, припоминая.
- Ну, а эта вода, как мы думали, помогает от любых болезней. После того, как мы с ней экспериментировали.
- Правильно, вода – штука хорошая, - глубокомысленно изрёк Димка, допивая свой коньяк.
- Вот это одна причина, - продолжала Светка. – Вторая, наверное, это тот газ, которым меня Вебер потравил. Клин клином, понимаешь? Может, и это, вопреки всему, помогло. Ну, и просила же я у Сеид-бабы здоровья…
- И я просил для неё здоровья, - вмешался Юрик.
- Да это-то все мы просили, - вздохнул Игорь.
- Здоровье – прежде всего! – окончательно размяк Севастьянов.
- Ну, и какие тебе ещё объяснения нужны? – Светка лучезарно улыбнулась Игорю.
- Ладно, дай пять! – покачал головой Криушин.
- На лучше десять! – засмеялась Светка, протянув мужу обе руки.
- На что же десять? Хватит и пяти! – он со смехом крепко схватил её за пальцы, притянул к себе, и они крепко обнялись.
- Любовь – это хорошо! – сообщил Севастьянов заплетающимся языком.
- Надо Сашке позвонить, и Камычу, - предложил Юрик. – Пусть придут, ладно?
- Звони, - Игорь махнул рукой. – А я Веберу позвоню. Собираемся сегодня на даче.
- Конечно, - подхватила Светка, - давно пора. К тому же, Вебер домой съездить собрался. Вот как раз и устроим ему нормальные проводы.
- Да он же ненадолго, - пожал плечами Игорь. – Только навестить родню.
- Действительно, похоже, что он решил прописаться в Астрахани, - усмехнулся Юрик.
***
- Вон наш поезд, - махнул рукой Сашка, показывая вдоль перрона.
- И, как всегда, придётся пилить до самого конца состава, - вздохнул Кама.
- Нумерация вагонов начинается с головы поезда! – прогнусавила Парамонова, имитируя голос диспетчера в громкоговорителе.
- Хоть с головы, хоть с жопы – а всё одно, тащиться полкилометра, - фыркнул Игорь, нёсший одну из сумок Вебера, - самую ярко-красную и самую туго набитую.
- Быстрее дойдём, если вы перестанете ныть, - посоветовал Даркевский, нагруженный вообще, как верблюд.
С пыхтеньем и руганью компания наконец добралась до нужного вагона, веберовы вещи были впихнуты в купе, и все сошли на перрон покурить. До отправления оставалось двадцать минут.
-Вон, глядите, какой раритет ещё жив, реликт просто! – Сашка показывал на приютившийся на перроне кулинарный киоск, выкрашенный в синий цвет. Таким он был и тридцать с лишком лет назад, насколько помнили Карагалиев и Светка.
- Пошли, купим тех советских коржиков, - усмехнулась Светлана, сворачивая к киоску. – Уверяю тебя, Вебер, ничего более мерзкого ты в жизни не ел!
- Но зачем тогда покупать? – искренне не понял немец.
- Ностальгия, понимаешь ли, - пояснил Шурик, направляясь за Парамоновой. – Нечто неизменное в этом вечно меняющемся континууме.
- Ну, загнул, - фыркнул Криушин.
- Да вон уж тогда лучше на Ильича посмотреть, - пожал плечами Кама. – Памятник Ленину – это вообще, так сказать, столп реальности.
- Ещё один, - скривил губы Игорь. – У вас чего сегодня, день поэзии, что ли?
- Я хочу посмотреть Ленина! – загорелся Вебер.
- Ну пошли, - смилостивился Кама. – Заодно все сфоткаемся на его фоне.
Сашка и Светка, нагруженные пупырчатыми коржиками, Вебер, Игорь и Юрик по приказу Камы выстроились у подножия памятника Владимиру Ильичу, указывающему рукой точно на север. За спиной Ленина красовались огромные буквы «Астрахань» над входом в старый вокзал. Кама пристроил фотоаппарат на ограде крошечного скверика, пользуясь безлюдьем, и подскочил к остальным как раз вовремя, чтобы попасть в кадр. После чего Веберу чуть ли не силком дали попробовать коржик, и он стоически съел его весь, даже ни разу не поморщившись.
- Это как монетку бросить в фонтан Треви, - прокомментировал Шурик. – Чтоб вернуться уже наверняка.
- Что-то ни разу не слыхала про такое поверье, - покачала головой Светка.
- Ну теперь вот слышишь.
Благополучно погрузив Вебера со всеми пожитками в купе, компания снова вышла на свежий воздух.
-Ты только отзвонись сразу, как доедешь, - напутствовал немца Игорь.
- И не пропадай надолго, тут тебе всегда будут рады, - добавил Юрик, и, сказанные им, эти слова не прозвучали ни пафосно, ни фальшиво.
- Конечно, я постараюсь, - смущался Фридрих, уже, кажется, не зная, как дождаться отбытия поезда. Все немного нервно курили, то и дело поглядывая на электронное табло на перроне и на свои часы. Толпа провожающих и отъезжающих стала совсем плотной.
- Ну вот, отправляется! – Кама расслышал неразборчивый призыв диспетчерши из громкоговорителя.
- Давай, по вагонам! – напутствовала Светка, хлопнув Вебера по плечу.
- Ну бывай, парень, - Игорь крепко обнял немца и сразу отпустил, Даркевский, Сергеев и Сашка крепко пожали ему руку, а Парамонова снизошла даже до поцелуя в щёчку.
- Привези мне из фатерлянда ещё какого-нибудь ядовитого газа! – сказала она в заключение, и все осуждающе поморщились.
- Главное, если до тебя опять доберутся какие-нибудь гады в чёрном, сразу сообщай! – велел Сашка.
- Или лучше сразу приезжай, - предложил Кама.
Состав дёрнулся, вагоны громыхнули сцепками, провожающие отчаянно замахали высунувшимся в окна отъезжающим.
Вебер вскочил на подножку, когда проводница уже ругалась и отчаянно махала рукой.
- Ну, пошли, чего уж там, - вздохнул Кама, когда Вебер скрылся. Поезд медленно пополз вдоль перрона на север. Народ разбредался в разные стороны.
- Эй, глядите! – встрепенулась Светка и показала влево.
Там, где обрывался перрон, между путями по земле крутился самый настоящий смерч: толстая пыльная змея плясала и корчилась, раструбом расширяясь к небу. Отчетливо виднелись какие-то пакеты и бумажки, поднятые смерчем в воздух.
- Да это шайтанчик! - восхитился Сашка. – В смерче таком живет джинн!
- Вот бы Вебера сюда! Где он ещё такое увидит! – воскликнул Кама, машинально выдирая фотоаппарат из «кобуры». Едва он успел щелкнуть кадр, «шайтанчик» словно подтянулся вверх, оторвал свое основание от земли и, взмыв в небо, преспокойно полетел на запад.
Все невольно перевели взгляд на удаляющийся состав.
***
Мобильник Игоря зазвонил уже у самого дома Сашки.
- Гляди-ка, Вебер. Уже соскучился, – подмигнул Криушин остальным. – Ага, Фриц! Слышу тебя!.. Где?.. Чего?.. Вот бли-и-ин…
Все недоуменно вслушивались, невольно пытаясь придвинуться ближе.
- Ты совсем, да?.. Ладно, конечно приеду! Жди там, на перроне, никуда не отходи! Всё, я еду уже…
- Что стряслось? – едва ли не хором спросили все.
- Этот шибздик слез с поезда в Аксарайске. Говорит, захотел остаться. Да так сильно захотел, что терпеть стало прямо невмоготу. Придется ехать забирать его оттуда.
- Во психопат! - восторженно сказал Кама.
- А кто виноват? – Сашка с трудом сдерживал смех.
- В смысле? – Кама удивленно перевел взгляд на товарища.
- Кто виноват, что он спрыгнул? Да ты, Мганга! На фиг ты джинну желание загадал?
- Загадал? Да я же просто сказал, что Веберу бы хорошо…Блин! А ведь и правда…
- Правда, правда, - кивнул Игорь, прибавляя шагу. – Просил Вебера сюда? Нате!
- Да уж, заколдованный город, - покачала головой Светлана, поспешая за мужем.
- Точно, - Сашка весело отфутболил пустую консервную банку. – Город Адск. Кто сюда раз попал - это уже навсегда.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Радмила Анатольевна Таркова
SEPTEM SACRUM (СЕМЬ СВЯТЫХ)
Экспедиция вторая.
Ответственный за выпуск Б.Е.Алайцев
Художник Р.А.Таркова
Компьютерный набор: Р.А.Таркова
Корректура: Е.И.Милёхина
Верстка: Р.А.Таркова
Сдано в набор 20 января 2011 г. Подписано к печати 22 января 2011 г.
Печать Copy printer. Гарнитура Arial. Бумага офсетная.
Формат бумаги 60х84 1\16 Уч.-изд.листов 25,02 Усл.печ.листов 24,65
Тираж 100 экз. Заказ №1. Цена договорная
Отпечатано: Издательство ООО «ЦНТЭП»
414000, г. Астрахань, ул. Бакинская, 149, ком.207,
тел.39-19-71, 54-03-40
Septem Sacrum Семь святых. Экспедиция вторая
© Copyright: Радмила Таркова, 2021
Свидетельство о публикации №221020701211
Свидетельство о публикации №221020701211
Рецензии