Десятый

Поезд на магнитной подушке стрелой мчался по высокому и протяжному мосту. Пассажиры, несмотря на скорость, могли разглядеть пейзаж – стоило им посмотреть в обратную от движения поезда сторону. У тех, кто ехал впервые, захватывало дух. Оно и понятно, вокруг, кроме моста, было лишь море.

Тейлор медленно листал журнал. То, как он сидел, возможно, говорило о его характере. Поза, нога на ногу, откинутая назад голова, медленный и ровный взгляд. Даже журнал имел значение. Немногие в двадцать втором веке предпочтут бумагу.

Выпуск, озаглавленный «На волоске», в глазах Тейлора выглядел копией предыдущего. Кто станет роковым голосующим? Или, может быть, спасителем Роберта Верлоу? Правда ли, что некая группировка, именуемая «Немес», скупает голоса, ради спекуляций?

Мужчина вздохнул, поправил очки. После принятия закона, который стал самым безумным и страшным законом за всю историю человечества, мир будто сошел с ума. СМИ стало трубить о голосовании и, возможно не осознанно, подстрекать целые слои населения. А закон этот издал император Сьюздаль, что правит мировой империей по сей день.

Интересно, он сам додумался, или ему подсказали, как из такой забавы построить столь грандиозную и подходящую для монарха политическую систему? – размышлял Тейлор. Голосование, что определяло карму человека, а та, в свою очередь – жить ему или нет. И, конечно же, число недоброжелателей Сьюздаля никогда не превышало девяти. По крайней мере, в статистике.

Что касается самого Тейлора, у него количество неприятелей близилось к отметке девяносто. Но почему-то данное обстоятельство его не беспокоило. Да и вообще, его мало что беспокоило. Тейлор долго искал возможности встретиться с мистером Фраймоном, с недавних пор важным человеком.

Дело в том, что Диртих Фраймон был назначен послом доброй воли самим императором. Ведь, несмотря на столь хитрую политическую систему, Сьюздалю, мягко говоря, было к чему стремиться.

На горизонте показалась земля, Тейлор отложил газету.

***

Мужчина и женщина среднего роста, в черных костюмах, проводили Тейлора в кабинет посла. Тейлор заметил, оружия у них при себе не было. Что там, они даже не смотрели на него. Доверие, или доведенные до совершенства навыки и рефлексы?

От раздумий его отвлек яркий свет, брызнувший из широких двустворчатых дверей. Окна в кабинете Фраймона, словно не желая уступать размерам, создавали иллюзию, будто комната больше, чем есть. Невзрачный деловой стол, под стать всем политикам среднего класса, испортил все впечатление. Фраймон, пусть и сидел за столом, смотрел в окно, держа в руках кружку. Вероятно, с кофе.

– Мистер … прибыл, – сказал мужчина, что сопровождал его.
Как только Фраймон кивнул, мужчина с женщиной вышли, закрыв двери.
– Добрый день, мистер …, я вас слушаю.
– Мистер Фраймон, у меня к вам всего один вопрос.
– Да, пожалуйста.
– Скажите, если бы один приговоренный к смерти отброс решил убить посла доброй воли, тем самым изъявив свое отношение к воле императора, его ждала бы казнь? – спросил Тейлор, в ритме легкой беседы.

Фраймон резко к нему повернулся и схватился за подлокотники кресла. Некоторое время наблюдал, а потом решил ответить.
– Думаю, что непременно, мистер …
– Благодарю вас, – поблагодарил Тейлор, улыбаясь, стягивая с правой руки кожаную перчатку. – Просто, я должен был убедиться.

Фраймон побледнел. Тейлор разделался с ним голыми руками, да так быстро, что тот не успел и пикнуть, после чего привязал порезанный ножом длинный лоскут штор к батарее и спрыгнул на второй этаж, разбив при этом стекло ногами. Он скрылся в смежных комнатах, отведенных для персонала. После этого, в тот день, его никто не видел.

***

Прямой эфир. На площади окраины столицы, что являлась «столицей мира», не было ничего, кроме зелени, статуй и павильонов. Больше ничего, до этого дня.

Теперь, в самом центре площади стояла виселица, на которую, по одному из павильонов, вели человека. Он был голым, в цепях и кандалах, при этом все время что-то кричал.

Император славился своей любовью к истории, а также к средним векам. Каждая новая его выходка веселила одних, и давала повод для скандалов другим. Но другие не могли сильно разгуляться, в связи с тем самым законом о голосовании.

– Я не виновен, освободите меня, послушайте… – хрипел человек. Договорить он не успел, его снова высекли.

Перед виселицей установили огромный экран, на котором появилось изображение. Сам император Сьюздаль. Длинные светлые волосы, бритое лицо и самая что ни на есть настоящая золотая корона на голове.
На площадке виселицы человека поставили на колени, чуть ли не над головой у него раскачивалась бечевка, на него с экрана смотрел Сьюздаль.

– Я не буду спрашивать, зачем ты это сделал, как не буду давать тебе право на последние слова, однако, скажи мне, ты жалеешь о том, что совершил? – спросил император и голос его звучал с явным вмешательством обработки голоса.

Человек выглядел в замешательстве, он дергался и вертелся, а потом даже заплакал.
– Я не понимаю, о чем вы! Послушайте же, я не знаю что произошло, просто дайте мне шанс все объяснить!
– Довольно, – властным тоном заключил император. – Исполнить казнь.

К нему подошел мужчина и поднял его, человек дергался, выл, до тех пор, пока не получил удар в живот. К слову, обличие палача никак не вписывалось в атмосферу средневековья. Берцы, черные штаны, перчатки и черная футболка, а на лице маска со времен эпидемии с черными очками.

Человека казнили. Казнь транслировалась по прямому эфиру, так приказал император.

***

Уже не одно столетие, независимо от власти, существует группка людей, которую невозможно полностью подчинить и обуздать. Имя ей – СМИ. Так, одним июльским вечером, недалеко от нахождения одного мужчины, который являлся в сфере массовой информации не последним человеком, внезапно стала проигрываться одна интересная запись.

Человек не мог ее не заметить, он остановился. И обомлел. Тут же пришел в себя и устроил выход этой записи в эфир. Пусть через некоторое время ее и оборвали, человек не забыл и про всемирную сеть, а оттуда – нет выхода.

Тот самый Мишель Толи, который полгода назад убил посла доброй воли, мистера Фраймона, живой и невредимый, вещал. Он вещал, несмотря на то, что его казнили на весь мир. О том, как он убил Фраймона; о том, что тот чувствовал и как себя вел перед смертью; о том, что он собирается делать дальше и о том, что Сьюздаль – мертвый император.

Последнее утверждение многие восприняли как оскорбление, мертвый, в плане умственных способностей, в смысле бездарный и пустой человек. Но заложенный во фразу смысл Мишеля был иным.

– Дорогие жители нашей большой Земли, – Мишель Толи нарочно не использовал слово «империя», – хочу сказать, чтобы вы не беспокоились, я жив! Более того, я бессмертен. Меня невозможно убить. Также хочу попросить вас: не бойтесь! Я убил Фраймона не для страха простому люду, не для объявления себя миссией, нет. Я сделал вызов Сьюздалю.

Император, когда увидел запись, приказал прервать трансляцию и выключить видео, однако, услышав о вызове, заколебался. Он дослушал все до конца. Но, видит бог, как он трясся, во время просмотра, как стучали его зубы, от злобы, от неуважения к его императорскому величеству, когда тот называл его по имени, без надлежащего титула.

– Это убийство лишь мой ход на игральной доске, в игре, между мной и Сьюздалем. Я такой же ублюдок, как и ваш император! – говорил Мишель, при этом улыбаясь, иногда даже смеясь, между словами. – Он начал эту игру, слышите? Он! Когда издал закон о голосовании, решив позабавиться над всем человечеством! Он думал, он считал, что больше не найдется никого, кто сумеет бросить ему вызов. Однако вот он я! – Мишель снова засмеялся.

Император, бледный от сказанного, приказал найти его, любой ценой, разобраться в том, что произошло, откопать его труп – или куда вы его дели! – просмотреть камеры со дня убийства посла еще раз.

– Сьюздаль, я сделал свой ход, – улыбнулся Мишель во весь рот, – теперь я жду твоего.

***

Тейлор опустился на кресло, протер рукой лоб, глубоко выдохнул; потом расхохотался и даже закашлялся. Он выглядел невероятно довольным. Подойдя к зеркалу, он медленно стянул с лица маску. Это потребовало немалых усилий и даже пару струек крови. Обличие Мишеля Толи отправилось в мусорную корзину, Тейлор облизнул губу, на которую попала кровь, и улыбнулся, оскалив зубы.

– Вот теперь то, Мишель Толи официально мертв!
Комнату снова захватил смех.