Лектор

  Пыльный "пазик" из райцентра приехал с большим опозданием, когда уже сильно и красиво стемнело. Автобус высадил немногочисленных пассажиров, хрустнул передачей и, фыркнув, укатил.
  Вернувшиеся с рынка тётки привычно обматюгали вслед шофёра и, звякая пустыми бидонами, растворились в сумерках, оставив под ржавой табличкой на столбе одинокого высокого мужчину. По виду явно городского.
  На кривой центральной (она же единственная) улице села стало тихо, лишь вяло перебрёхивались дворовые кабысдохи да стрекотали по палисадникам неуёмные августовские кузнечики. Где-то на окраине всхрапнул, захлебнулся в кашле и тут же умолк трактор.
  Желтели окошки домов. Уличные чернильные тени только усиливались нищим светом двух голых лампочек. Одна висела прямо на столбе, в центре ухабистой проплёшины, считавшейся площадью. Вокруг "площади" притулились обязательные почта, магазин (с запертой на висячий замок дверью) и косой тёмный клуб (с оборванной рукописной афишкой на стене). Вторая лампочка собирала вокруг себя летучую мелочь чуть поодаль, над крыльцом правления колхоза. Окна в правлении тоже были тёмными.
  Помявшись, приезжий поставил на землю потёртый портфель с перемотанной изолентой ручкой, достал из кармана портсигар и закурил. Дело было кислым. Автобус добрался сюда слишком поздно, и как искать местное начальство в ночи мужчина не представлял совершенно. А надо было решить дело и с выступлением, и с ночлегом. Да и есть хотелось уже очень сильно. Докурив "Нашу Марку" до гильзы, мужчина притоптал горький окурок, вздохнул, с минуту покрутился на месте, а затем подцепил портфель и побрёл налево.
  Поначалу не везло. В первом по ходу доме бабка оказалась глухой на оба уха, дверь не открыла и на все просьбы только отвечала: "Ась?". У следующей избы за крепким забором гремел цепью немаленький барбос, не лаявший даже, а только утробно рычавший и жадно посматривавший сквозь щели меж досок на чужака. В третьем и четвёртом домах, похоже, уже спали.
  Лишь в пятом мужчине помогли. Припозднившееся семейство ужинало во дворе. И хозяева не только насильно усадили приезжего за стол, накормили безумно вкусной молодой жареной картошкой с зелёным лучком и мясом, но и отправили вместе с городским проводника.
  Угостившись парой стопочек ароматного самогона из рук главы семейства сытый и отяжелевший мужчина повеселел. А мальчишка-Сусанин всю дорогу до председателева дома засыпал его вопросами, на которые приезжий отвечал с обыкновенным удовольствием человека, жизнь которого наконец-то стала налаживаться. И если бы не проклятая трава и кочки, почему-то попадавшие под ноги, всё было бы просто замечательно.
  Сдав осоловевшего ходока председателю на руки, парнишка убежал. Председатель, мелкий носатый мужичок в клетчатой рубашке, достал из буфета очки и долго и внимательно рассматривал бумаги, перекладывая их из одной стопочки в другую. Зелёную обложку паспорта он, кажется, даже попробовал на зуб и долго сравнивал физиономию пришельца с фотографией. Удостоверение "Знания" постигла та же участь.
- Лектор значит, - утвердительно произнёс председатель, откинувшись на скрипнувшем венском стуле.
- Ле... ктор, - кивком подтвердил мужчина, с трудом выныривая из дрёмы.
- Иностранец что ли?
- Из поволжских немцев.
- То-то смотрю, фамилия заковыристая.
- Какая есть.
- И вот скажи мне, лектор, что с тобою делать? Нет, место я тебе на ночлег найду. Вон, у себя в сенях и постелю, Там и прохладно, и мягко будет. А вот дальше что?
- Ну-у, как обычно. Объявление там... Народ соберётся...
- Не соберётся.
- Тогда привлечь чем-нибудь нужно, кино там после можете показать... "На последнем берегу" сейчас везде крутят. Фильм американский, но хороший. Или танцы...
- Окстись, сынок! Какие танцы? Какое кино? Урожай убирать надо. Сейчас самая страда. Народ с зорьки до зорьки в полях да на току. У меня хлеб ещё половину не убран, а вас таких из райцентра шлют одного за одним. То о вреде пьянства, то о пользе хареллы, тьфу, в хозяйстве рассказывать!..
- Так я...
- Головка от цилиндра! Ты представляешь, мил-человек, ситуацию с другой стороны? Вот отпашешь, скажем, ты цельный день в поле, на жаре да в трухе от колосьев... Ну, скажем, покормить тя покормят. С этим у нас дело налажено, возим по звеньям и обед, и ужин... Только вымотаешься ты, как собака! Только бы домой проползти, да спать лечь. На хозяйку даже забраться невмоготу. Да и она не захочет. Она ж не меньше тебя наработалась, а ещё и дом на ней, скотина какая-никакая... А ты, такой красивый, мне лекцию предлагаешь... Эх, городские!
  Председатель махнул рукой, встал и, распахнув дверь зачиркал на пороге спичкой. Лектор, протрезвевший от резких слов, тоже закурил стоя рядом.
- Снедать будешь?
- Нет, спасибо, накормили ужином добрые люди по дороге.
- Так это ты там... того? - председатель щёлкнул по кадыку, хитро посмотрев на приезжего. Тот вздохнул.
- Там. Не смог обидеть, так сказать, хозяина. Я немножечко... Просто весь день не ел. Вот и... - лектор виновато развёл руками.
- А я уж подумал, что в районе вообще оборзели, алкашей к нам гонят. Ты извини, наговорил тут. Но, и пойми ж меня, дел невпроворот! Я народ силком загонять не собираюсь.
- Я понимаю.
- И это... Танцы. Удумал чего! Двужильные все по твоему? А кино... У нас "Ивана Бровкина" какой год крутят, а ты про фильм американский. Тьфу!
  Председатель выкинул замусоленый бычок "Прибоя".
- Так что же мне делать?
- Хочешь, я тебе бумажку оформлю? Мол, всё сделал, обо всём прочитал? Ещё и напишу, что всем понравилось!
- И пришлют к вам ещё одного, а потом ещё... Да и нечестно это.
- Тут ты прав. Нечестно... Мда... Слушай! А через неделю же Спас на горе! Ну, яблочный!.. А яблоки у нас знаешь какие? Есть один сад старый, его ещё помещик сажал. Так белый налив тамошний, скажем, размером во! - председатель сдвинул два мозолистых кулака, - Ей богу, не вру! А на вкус - чистый мёд! И новый сад не хуже! К самому Мичурину до войны ездили за саженцами. У нас там и спасовка, и китайка, и мельба, и полуторофунтовка! Чего только нет! И угостим, и домашним своим в подарок увезёшь!
- Спасибо, конечно, только лекция тут причём?
- Так я и говорю. Народ всё одно Спас будет праздновать, страда не страда. Какая работа в такой день. Политика политикой, только ты это людям объясни... Район далеко, а мы тут крутимся... Вот тогда ты свою лекцию и прочитаешь. И тема подходящая. Ха! Лады?
- А как же мне быть все эти дни?
- Не боись! И ночлег тебе будет, и голодным не оставим! Заодно посмотришь, какова долюшка крестьянская! Поездишь со мной, если хочешь. Глянешь ясным взором, чего умного может насоветуешь.
- Куда уж мне.
- Совестливый? Не всё, значит, у вас, городских, потеряно! Ну, соглашайся!
- А, гори оно всё огнём! Я согласен.
- Тогда решено. Я завклуба озадачу с утра, чтоб афишку нарисовал. Ты только скажи, как правильно написать.
- Вот, пожалуйста, образец, - лектор вытащил из кармана пиджака мятый листок.
  К следующему вечеру стену колхозного клуба украсила афишка. Гуашью, во всю ширь листа было написано:
"19 августа
В клубе состоится
лекция о чёрной магии с её разоблачением.
Читает лектор Ф. Воланд.
Начало лекции - в шесть часов.
По окончанию - танцы".