Билл чемпион

БУФФАЛО БИЛЛ - ЧЕМПИОН.


Теперь это был не «Маленький Билли Коди», стройный мальчик, чьи ботинки
казались ему слишком большими, даже когда он ехал на Пони-экспрессе. Это был
«Скаут Коди», мужчина с широкими пронзительными карими глазами, длинными волнистыми желтыми
волосами, шелковистыми светло-каштановыми усами, парой широких плеч выше
жилистой талии и настороженным, упругим шагом. Но в конце
концов он был «Билли Коди» .

Он и Дикий Билл Хикок служили вместе с армией Союза
в Миссури и Арканзасе; а теперь он был в Ливенворте в отпуске
от отдельной службы в Сент-Луисе.

Он мог дать Дэви только полчаса; Дэви слышал некоторые из его приключений
и узнал также, что «мать Коди» ушла (какой храброй, милой женщиной
она была!), и что дом Коди в долине Солт-Крик был
разрушен. Действительно, Запад претерпевал большие изменения.

В следующие три года все же произошли большие изменения. Дэйв прибыл в
Вест-Пойнт в июне следующего лета 1865 года и в течение следующих двух
лет усердно учился. Когда ему дали отпуск, он провел часть
его с генералом Брауном, который, к счастью, находился в форте Ливенворт.

Два года в Военной академии сформировали у
Дейва другого мальчика . Строгая дисциплина научила его максимально использовать свое
время, а постоянные упражнения выпрямили его и
тренировали все его мускулы, а также его разум. Он чувствовал себя настоящим мужчиной,
когда он пожал руку генералу и встретился с ним одобрительным взглядом.

Один из первых его вопросов к генералу после приветствий и
вежливых расспросов был о Билли Коди.

«Билли Коди, говоришь?» засмеялся генерал. «Разве вы не читали
газеты?»

«Боюсь, что нет, генерал», - признался Дэйв. -
Знаете, у нас не так много времени читать газеты в Академии.

«Это так», - усмехнулся генерал. «Вы не делаете. Но у твоего и
моего друга Билли Коди новое имя. Теперь он «Буффало Билл». Он
поставлял мясо буйволов подрядчикам по сортировке в Канзас-
Пасифик. Им нужно около двенадцати буйволов в день, и он согласился на эту работу за
500 долларов в месяц. Это был опасный бизнес, и он в одиночку охотится
на равнинах, а один человек следует за ним в фургоне, чтобы разделывать
и загружать мясо, а индейцы всегда пытаются достать Биллу
скальп. Пока что он их перехитрил и
так регулярно привозит мясо, что по ночам, когда он едет в лагере, мальчики кричат:
«Вот идет старый Билл с еще бизонами!» и «Буффало Билл» он есть.
Знаешь, он тоже был женат.

"О, не так ли?" И Дэйв заговорил импульсивно. «Я бы хотел увидеть его как можно лучше
».

"Ты можешь. По железной дороге ходят поезда примерно в 500 милях к западу от
реки, почти до Шеридана, и вы пришли как раз вовремя, чтобы пойти вместе
с нами и увидеть большое соревнование между Буффало Биллом и Билли Комстоком,
начальником разведки в Форт-Уоллесе. . Они должны
вместе поохотиться на буйволов в течение восьми часов, и тот, кто убьет больше всего, получит симпатичный
кошелек в 500 долларов, золото. Билли Комсток - прекрасный молодой человек,
отличный охотник и отличный стрелок; но я поддержу Буффало Билла ».

«Так, - преданно подумал Дэйв, - поступил бы и он».

Конкурс вызвал большой интерес. Экскурсия для друзей
соперников и экскурсантов должна была проводиться прямо из Сент-
Луиса. Все армейские офицеры и солдаты, которые могли уйти, собирались из
форта Ливенворт. Лидером всего был генерал Джордж А. Кастер,
знаменитый «мальчик-генерал с золотыми замками» (так
его называли во время войны газеты), который со своей боевой Седьмой кавалерией
прибыл в Форт Ливенворт после летней кампании на равнинах. .
Конечно, все в армейских кругах знали о генерале Кастере,
лихом кавалеристе, с его вьющимися желтыми волосами и малиновым галстуком.
Представленный ему генералом Брауном, Дэйв покраснел и заикался и почувствовал,
что, должно быть, выглядит очень плохо.

Казалось странным, что через
равнину на самом деле шла железная дорога . Фактически,
на западе от реки Миссури выходили две железные дороги . К северу от Омахи знаменитый «Юнион
Пасифик» проложил путь до Джулесбурга и продвигался к Юте
со скоростью пять и шесть миль в день. Он шел по старой Сухопутной
тропе вверх по Платте и съедал этапы по мере продвижения.

Здесь, на юге, Kansas Pacific, или «Восточная часть»
Union Pacific, выходила на запад из Ливенворта в Денвер. Он
следовал по тропе Смоки-Хилл-Форк, по которой проехал экспресс Хи-Хоу; в
незабываемой одежде Дэйва, Билли, мистера Бакстера и всех
остальных , до «Страны Пайк-Пик» и «Черри-Крик диггинс». Да,
Дэйву действительно показалось странным ехать по этой тропе в поезде машин,
запряженных фыркающим паровым двигателем и заполненном смеющимися, кричащими
людьми; проехать за час расстояние, которое потребовалось бы от
экспресса Хи-Хоу. в день, возможно! Но «Экспресс Хи-Хоу»
в конце концов не был таким уж плохим, и это было не только работа, но и развлечение
.

Господи, как обосновался Канзас! Люди говорили, что
всю долину Солт-Крик занимали фермы. Железнодорожный маршрут от Ливенворта
до реки Канзас в районе Лоуренса определенно проходил через только
фермы и поселения, а вверх по Канзасу до вилки Смоки-Хилл в
Джанкшен-Сити вся страна состояла из ферм, ферм, ферм, перемежающихся
городами.

Вдоль тропы Смоки-Хилл-Форк было построено несколько новых фортов
, защищающих путь для железной дороги. Сначала за фортом
Райли, который Дэви запомнил с тех пор, как его миновали Хи-Хау,
был форт Харкер, затем форт Хейс, а затем форт Уоллес возле
Шеридана.

Поезд отправился из Ливенворта рано утром; пробег до конца
трассы займет около двадцати пяти часов, с остановками на обед.
Судя по виду местности между Лоуренсом и
Джанкшен-Сити за рекой от Форта Райли, может показаться, что
диких индейцев и буйволов больше не было; но к западу от Джанкшен-Сити все
внезапно изменилось; и когда Дэйв очнулся от недолгой дремоты, здесь
снова были те же старые коричневые равнины, готовые для быка,
дилижанса, буйвола и индейцев.

Поезд был забит самыми разными людьми из Сент-Луиса, Канзас-
Сити, Ливенворта, Лоуренса, Топики; все хорошо проводили время.
В последней машине ехали миссис Коди и маленькая дочь Арта. Дэви
мельком увидел ее, красивую женщину с горящими темными глазами. Баффало Билл
познакомился с ней во время войны в Сент-Луисе, и они поженились
два года назад. Она, маленькая Арта и генерал Кастер были главной
достопримечательностью всего поезда.

Поезд был путевым арсеналом. В передней части машины Дэви
стояла стойка с двадцатью пятью автоматами с затвором и большим
ящиком с патронами с открытой крышкой. Кондуктор (который, как
говорили, был старый индийский боец) носил на поясе два револьвера и
переносил винтовку из машины в машину. Почти каждый мужчина был вооружен каким-
то ружьем, а все пассажиры и экипаж поезда постоянно
высматривали «индейцев» и буйволов. По мере того как поезд с
ревом продолжал двигаться дальше по равнине, его шумный паровозик издал пять
коротких свистков. Из окон
высунулись головы тренеров . Мужчины, у которых не было оружия,
бросились к окопу и схватили винтовки и патроны.

«Баффало! Баффало! »

"Куда? Быстро!"

"Вот они!"

"Куда? О, я их вижу! "

«Милосердие, какие монстры!»

На борту были люди, которые никогда не видели буйволов.

«Какие бороды!»

«Это действительно буйволы?»

«Стреляй!»

«Дирижер! Останови поезд! »

Взрыв! Bangity-bang! Взрыв! Взрыв! Все, кому удавалось мельком увидеть,
высунули пистолет из окна и открыли огонь. В
поезде мчались два больших быка-буйвола ; головой вниз, хвостом вверх, пытаясь переправиться перед ним.
Дождь пуль их не коснулся. Один скрещен; но другой
внезапно завертелся на трассе и завел двигатель. Коровник
поднял его высоко; Дэви увидел, как его огромная мохнатая фигура делает
кувырок в воздухе, и довольно забавно выглядел он тоже с
развевающимися гривой и хвостом. Он приземлился с глухим стуком; люди смеялись так, что
снова забывали стрелять, пока не стало слишком поздно; и, глядя назад, Дэви был рад увидеть, как
он вскочил на ноги, встряхнулся, посмотрел вслед поезду и
бросил вызов.

Дэйву показалось, что перчить бизона перцем из
окна движущегося поезда было довольно стыдно ; он слышал, что иногда даже не останавливался,
чтобы съесть мясо, а оставлял трупы для волков.
Вскоре сгустились сумерки, так что стрельбы стало немного. Сделав остановку
на воду и ужин, в темноте грохотал поезд. В
пассажирах спали в своих креслах ;; неудобного способе, но они
не против. Судя по внешнему виду фортов Харкер и Хейс, которые представляли собой
просто бревенчатые хижины с дерновыми крышами, лучше всего подходили автомобили.

В основном пассажиры говорили о буйволах и индейцах
(которые боролись с продвижением железной дороги через свои
охотничьи угодья) и о матче между Буффало Биллом Коди и разведчиком
Уиллом Комстоком.

Что касается Уилла Комстока, люди говорили, что это был молодой парень с
фигурой мальчика и лицом девушки; но что ни один храбрый
разведчик никогда не ездил на равнинах. Однако Билли Коди, похоже, имел
большинство. После войны он делал отличные записи. Некоторое время он
проехал на сцене по Сухопутной тропе; потом он
женился; и вскоре он снова начал разведку армии на
тропе Смоки-Хилл . Он руководил генералом Кастером в опасном путешествии из Форт-
Харкера, был проводником и диспетчером из Форт-Хейс, и
никто, кроме Дикого Билла (который был разведчиком в этом направлении), не считался
равным ему.

Почти такими же известными, как Буффало Билл, были его бизоний конь Бригам и
его винтовка Лукреция; против этих троих Билли Комсток, каким бы хорошим он ни
был, не выдержал большого шоу.

Это была веселая экскурсионная компания: солдаты и мирные жители,
горожане и сельские жители, жители и туристы, мужчины, женщины и
несколько детей, все плотно упакованные и желающие увидеть «большой матч», который, как
рекламируется, состоится между Буффало Биллом Коди и Уилл Комсток,
другой известный разведчик.

Рано утром пути заканчивались примерно в двадцати милях по эту сторону от
Шеридана. И здесь, в открытой прерии, было собрано поразительное
количество повозок, зверей и всадников. Место выглядело как земля
;; или пикник. Дэви сразу узнал Билли Коди.

Вместе с группой армейских офицеров, разведчиков в оленьей шкуре и других всадников
Билли сидел на своей лошади на краю массы экипажей.
Эшелон с экскурсантами изрядно выскочил из вагонов, даже
вылез через окна, и бросился к машинам.
Дэви двинулся вперед на Билли Коди. Билли оставил лошадь, и когда
Дэви увидел его в следующий раз, он галантно сопровождал жену и маленькую
дочь в армейскую машину скорой помощи; когда он вернулся, Дэйв поймал его.

«Привет, Билли».

«Клянусь громом! Это имя звучит знакомо, Дэйв! Что ж, я рад
тебя видеть.

Они взялись за руки. В
роли Буффало Билла Билли выглядел старше, чем был разведчиком Коди даже во время войны. Его лицо было еще более бронзовым
от тяжелой езды по равнине днем ;;и ночью, а на твердом подбородке красовалась
небольшая бородка. Его костюм из выделанной индийской оленьей кожи был расшит бисером и
бахромой и идеально подходил ему. Он
тоже был прекрасной фигурой человека ; каждый дюйм его.

Времени на обмен приветствиями и словами было мало. Все было
неразберихой; и день скоро прошел.

«Входи и выиграй, Билли».

«Готов поспорить, я буду, Дэйв».

И с этими словами Билли поспешно вернулся к своей лошади; он замахнулся
множеством протянутых рук, чтобы задержать его на мгновение.

Матч должен был продлиться с восьми утра до четырех часов
дня, если удастся найти буйвола. Стройный, активный и такой же
живописный, как сам Буффало Билл, генерал Кастер, сидя верхом на лошади,
объявил громким голосом, что зрители должны следовать за
охотниками, пока не заметят стадо, а затем должны оставаться позади, чтобы не
напугать бизонов, пока стрельба началась. После этого они
могут подойти так близко, как захотят.

Баффало Билл и разведчик Комсток увели прочь; за ними ехали
всадники, в основном разведчики и армейские офицеры. Большая группа всадников
была отправлена ;;из форта Уоллес, недалеко от Шеридана, для
приезжих офицеров, и Дэви (который был почти офицером) был оказан
одним из них. Так что он был хорошо исправлен. Вслед за всадниками шли
экскурсанты в армейских каретах скорой помощи, старых каретах, рессорных фургонах и
даже багги; их сгребали и царапали издалека.

Таким образом, все они пересекли холмистую прерию. Сцена
больше, чем когда-либо, напоминала пикник.

В разговоре говорилось, что Буффало Билл ехал верхом на Бригаме, своем любимом бегуне на буйволов
; и на неопрятной лошади Бригам тоже был охотник
и скакун . Пистолет Билли был тяжелым, длинноствольным, однозарядным,
заряжаемым с казенной части армейским спрингфилдским орудием пятидесяти калибра.

Уилл Комсток, по-видимому, был лучше вооружен и сидел на коне. Его
лошадь была сильной, активной и энергичной черной, а его ружье представляло собой
многозарядный карабин Генри . Сам он казался молодым человеком, чтобы быть начальником
разведки в Форт-Уоллесе; его лицо было гладким и светлым, его глаза округлились
голубыми, а талия была маленькой, как у девушки.

Вдруг Буффало Билл поднял руку; и в этот момент
толпа поднялась от возбуждения. Там, примерно
в миле впереди справа, было несколько буйволов , мирно пасущееся стадо приличных размеров.
Буйвола Билла, разведчика Комстока и двух других всадников умчались, чтобы
добраться до наветренной стороны. Два других всадника были судьями, по одному
сопровождать каждого охотника и следить за ним.

Остальная толпа последовала за ними медленно, чтобы у охотников было достаточно
времени, чтобы начать.

Все дальше и дальше подстегивали группу из четырех человек. Они свернули на стадо буйволов;
и, разделившись, как будто по договоренности, на пары, бросились в стадо
вот так; Буффало Билл и его судья справа, разведчик Комсток и
его судья слева. Как только первый выстрел эхом разнесся
по прерии, раздался крик: «Они внутри! Они в деле! » и бешено
возбужденный, прямо на поле разбил нетерпеливых зрителей.

Фургоны подпрыгивали и подпрыгивали, лошади и мулы фыркали,
женщины кричали, мужчины кричали; и они были лучше экипированы, чем другие
экскурсанты, верхом на лошадях среди своих армейских друзей, которых Дэви бросил на
фронт.

Когда они прибыли, соревнование уже шло. Разведчик Комсток
скрылся из виду, метаясь вперед и стреляя в тыл
своей группы. Он оставил за собой след мертвого буйвола, как будто он
рассчитывал каждый выстрел. Однако Буффало Билл был прямо здесь, работая по
другой системе. Очевидно, он
сначала поспешил к голове своей группы и повернул их ;; до сих пор он фактически заставлял их всех бегать по
маленькому кругу. Он легко скакал по
Бригему и стрелял, часто не поднимая ружья
через рожок седла.

Линии уздечки Бригама свисали. Он не нуждался в руководстве. Он
знал, что нужно делать. Он прыгнул в сторону буйвола и
оставался там на мгновение, пока пистолет не выстрелил. Затем, еще до того, как
буйвол упал, он перескочил на другого, поставил своего хозяина в удобное
положение и , услышав выстрел из ружья, продолжил путь к следующему!

«Замечательная лошадь! Замечательная лошадь! » эякулировал генерал Браун. «Почему,
научи эту лошадь стрелять, и ей не понадобится всадник. Билл мог сидеть
и смотреть! »

«Он вместе кормит буйвола, и все, что нужно сделать Биллу, - это зарядить и
выстрелить. Ему почти не нужно целиться », - сказал другой офицер.

В настоящее время Буффало Билл застрелил всех буйволов в группе; Их
было тридцать восемь, мертвых, как гвозди. Когда Билл Комсток вернулся, его
лошадь взорвалась из-за того, что он гнался за своей группой так далеко, как только мог, его рефери
сообщил, что это число составляет двадцать три.

Лошади отдыхали, пока не появился новый табун. Из этого
Буффало Билл убил восемнадцать с помощью старого Бригама, а Билли
Комсток убил четырнадцать. Итак, в полдень счет был таким: Буффало Билл (и
Бригам), пятьдесят шесть; Билли Комстоку всего тридцать семь.

Экскурсанты разложили обед в прерии, и
все поели. Было мнение, что Буффало Билл победил; Билли
Комсток никогда не смог бы его догнать, даже если бы они обменяли лошадей!

После завтрака Буффало Билл внезапно встал и, подойдя к Бригему,
быстро снял с него седло и уздечку.

«Дамы и господа, - объявил Билли, - чтобы дать моему другу
Комстоку шанс, я собираюсь закончить свою охоту без седла и
уздечки; и даже тогда я держу пари, что я поймаю больше бизонов, чем он». ”

«О, мистер Коди! Пожалуйста, не надо! » - взмолилась одна из женщин-экскурсантов,
которая все время нервничала. «Тебе обязательно будет больно».

Баффало Билл улыбнулся и покачал головой.

«Нет ни малейшего повода для беспокойства», - сказал он. «Я ехал этим
путем много раз. Старый Бригам не хуже меня знает, что делать, а
иногда и намного лучше.

Таким образом, ехав без седла и уздечки, из следующего стада Буйвол
Билл, столь умно управляемый Бригамом, легко убил еще тринадцать
буйволов. Последним он рванулся прямо к
зрителям и, смеясь, сбил его почти у их ног. Соскользнув
со своего сиденья без седла, он снял шляпу и поклонился.

"Вы видите?" он сказал.

Скаут Комсток пришел с счетом всего девять.

«Я закончил», - откровенно сказал он. «Сколько всего, Билл?»

"Шестьдесят девять."

«Сорок шесть здесь». И он пожал тонкими плечами. «Что ж, Билл,
ты чудо. Ни один человек на равнине не смог бы это сделать
. Дамы и господа, - крикнул он, - три ура за Буффало Билла
Коди, мальчишку-статиста, наездника-экспресса, чемпиона по охоте на буйволов
и лучшего человека, который когда-либо ездил на равнинах.

       * * * * *

Экскурсионный поезд вернулся в ту ночь, и Дэви вернулся с ним. Но
Баффало Билл остался на равнине, разведывая армию против
индейцев. Дэви следил за ним, потому что имя «Буффало Билл»,
носителя депеши и проводника, постоянно упоминалось в газетах. Когда в июне
1869 года Дэви окончил Военную академию и вскоре был направлен
в Пятую кавалерию в Небраске,
генерал Фил Шеридан назначил Буффало Билла начальником разведчиков для службы с ней.

Этой весной Union Pacific Railway встретилась с Central Pacific
Railway в Юте, и пути соединились. По суше
наконец-то перекинулись железные рельсы; но предстояло проделать еще много работы,
чтобы сделать равнины безопасными для поселенца, его дома, его церкви и его
школы; и помогая в этом, Дэйв и Баффало Билл часто ехали
вместе, мужчина и мужчина.

XXIV

BUFFALO BILL IS CHAMPION


It was not “Little Billy Cody” now the slender boy whose boots had
seemed too large for him even when he was riding Pony Express. It was
“Scout Cody” a man with wide, piercing brown eyes, long wavy yellow
hair, a silky light-brown moustache, a pair of broad shoulders above a
wiry waist, and an alert, springy step. But he was “Billy Cody” after
all.

He and Wild Bill Hickok had been serving together with the Union army
in Missouri and Arkansas; and now he was at Leavenworth on a furlough
from detached duty at St. Louis.

He could give Davy only a half hour; Davy heard some of his adventures
and learned also that “Mother Cody” had gone (what a brave, sweet woman
she had been!), and that the Cody home in Salt Creek Valley had been
broken up. Truly, the West was undergoing great changes.

Greater changes still occurred in the next three years. Dave entered
West Point in June of the next summer, 1865, and for the succeeding two
years he studied hard. When he was given his furlough he spent part of
it with General Brown, who, luckily, was stationed at Fort Leavenworth.

The two years at the Military Academy had formed a different boy of
Dave. The strict discipline had taught him how to make the most of his
time, and the constant drill exercises had straightened him up and
trained all his muscles as well as his mind. He felt quite like a man
as he shook hands with the general and met his approving eye.

One of his first questions to the general, after the greetings and
polite inquiries, was about Billy Cody.

“‘Billy’ Cody, you say?” laughed the general. “Haven’t you been reading
the papers?”

“I’m afraid I haven’t, general,” confessed Dave. “We don’t have much
time to read the papers at the Academy, you know.”

“That’s so,” chuckled the general. “You don’t. But your friend and
mine, Billy Cody, has a new name. He’s now ‘Buffalo Bill.’ He’s been
supplying buffalo meat to the grading contractors on the Kansas
Pacific. They need about twelve buffalo a day, and he took the job for
$500 a month. It’s been a dangerous business, and he hunts alone out
on the plains, with one man following in a wagon to do the butchering
and load the meat, and the Indians are always trying to get Bill’s
scalp. So far he’s outwitted them, and he’s been bringing in the meat
so regularly that at night when he rides in the boys in the camps yell:
‘Here comes old Bill with more buffalo!’ and ‘Buffalo Bill’ he is. He’s
been married, too, you know.”

“Oh, has he?” And Dave spoke impulsively. “I’d like to see him mighty
well.”

“You can. The railroad’s running trains about 500 miles west from the
river, nearly to Sheridan, and you’ve got here just in time to go along
with us and see a big contest between Buffalo Bill and Billy Comstock,
the chief of scouts at Fort Wallace there. They’re to hunt buffalo
together for eight hours, and the one who kills the most wins a nice
little purse of $500, gold. Billy Comstock is a fine young fellow, a
great hunter and a crack shot;;but I’ll back Buffalo Bill.”

So, thought Dave, loyally, would he, too.

The contest had excited great interest. An excursion for friends of
the rivals and for sight-seers was to be run clear through from St.
Louis. Every army officer and soldier who could leave was going from
Fort Leavenworth. Leader of all was General George A. Custer, the
famous “Boy General with the Golden Locks” (as during the war the
newspapers had called him), who with his fighting Seventh Cavalry had
arrived at Fort Leavenworth after a summer’s campaign on the plains.
Of course, everybody in army circles knew about General Custer, the
dashing cavalryman, with his curling yellow hair and his crimson tie.
Introduced to him by General Brown, Dave blushed and stammered and felt
that he must cut a very poor figure.

It seemed strange that a railroad actually was on its way across the
plains. In fact, there were two railroads jutting out from the Missouri
River for the farther West. Northward from Omaha the celebrated Union
Pacific had built clear to Julesburg, and was hustling along to Utah
at the rate of five and six miles a day. It followed the old Overland
Trail up the Platte, and ate the stages as it progressed.

Here at the southward the Kansas Pacific, or “Eastern Division” of the
Union Pacific, was reaching westward out of Leavenworth for Denver. It
followed the Smoky Hill Fork Trail taken by the Hee-Haw Express;;the
memorable outfit of Dave’s and Billy’s and Mr. Baxter’s, and all, to
the “Pike’s Peak Country” and the “Cherry Creek diggin’s.” Yes, it
did seem strange to Dave to be riding that trail in a train of cars
drawn by a snorting steam-engine and crowded with laughing, shouting
people;;travelling in an hour a distance that would have required from
the Hee-Haw Express a day, perhaps! But the Hee-Haw Express had not
been such a bad experience after all, and it had been fun as well as
work.

Gracious, how Kansas had settled! The Salt Creek Valley, people said,
was all taken up by farms. The railroad route from Leavenworth down
to the Kansas River at Lawrence certainly passed through nothing but
farms and settlements, and on up the Kansas to the Smoky Hill Fork at
Junction City all the country was farms, farms, farms, punctuated by
towns and cities.

Along the Smoky Hill Fork trail a number of new forts had been
established, protecting the way for the railroad. First beyond Fort
Riley, which Davy remembered from the time when the Hee-Haws passed it,
was Fort Harker, next would come Fort Hays, and then Fort Wallace near
Sheridan.

The train left Leavenworth early in the morning; the run to the end of
the track would take about twenty-five hours, with stops for meals.
It would appear, from the looks of the country between Lawrence and
Junction City across the river from Fort Riley, that there were no
more wild Indians and buffalo; but westward from Junction City things
suddenly changed; and when Dave awakened from a brief doze here were
the same old brown plains again, ready for the bull whacker, the stage
coach, the buffalo and the Indians.

The train was jammed with all kinds of people from St. Louis, Kansas
City, Leavenworth, Lawrence, Topeka;;everybody having a good time.
In the last car were Mrs. Cody and little daughter Arta. Davy had a
glimpse of her;;a handsome woman with glowing dark eyes. Buffalo Bill
had met her during the war, in St. Louis, and they had been married
two years now. She and little Arta and General Custer were the main
attraction on the whole train.

The train was a travelling arsenal. At the front end of Davy’s car
was a stand containing twenty-five breech-loading rifles and a large
chest of cartridges, with the lid opened. The conductor (who, people
said, was an old Indian fighter) wore two revolvers at his waist, and
carried his rifle from car to car. Almost every man was armed with some
sort of a gun, and all the passengers and train crew were constantly
on the lookout for “Injuns” and buffalo. As the train roared onward
further into the plains, its snorty, busy little engine sounded five
short whistles. Out from the windows down the line of coaches were
thrust heads. Men who had no gun made a rush for the stand of arms, and
grabbed rifles and cartridges.

“Buffalo! Buffalo!”

“Where? Quick!”

“There they go!”

“Where? Oh, I see them!”

“Mercy, what monsters!”

There were people aboard who actually never had seen a buffalo.

“What beards!”

“Are those really buffalo?”

“Shoot!”

“Conductor! Stop the train!”

Bang! Bangity-bang! Bang! Bang! Everybody who could get a glimpse
poked his gun out of a window and fired. Two big buffalo bulls were
racing the train; heads down, tails up, trying to cross in front of it.
The rain of bullets had not touched them. One crossed; but the other
suddenly whirled on the track and charged the engine. The cow-catcher
lifted him high;;Davy had sight of his great shaggy shape turning a
somersault in the air, and funny enough he looked, too, with mane and
tail flying. He landed with a thump; people laughed so that they forgot
to shoot again until too late; and gazing back Davy was glad to witness
him scramble to his feet, shake himself, and glare after the train and
bellow defiance.

It struck Dave as rather of a shame to pepper the buffalo from the
windows of a moving train;;which, he heard, sometimes did not even stop
to make use of the meat, but left the carcasses lying for the wolves.
Dusk soon settled, so that there was little more shooting. With a stop
for water and supper, on through the darkness rumbled the train. The
passengers slept in their seats;;an uncomfortable way, but they did
not mind. Judging from the looks of Forts Harker and Hays, which were
merely log cabins with sod roofs, the cars were the best place.

The talk among the passengers was mainly of buffalo and of the Indians
(who had been fighting the advance of the railroad through their
hunting-grounds), and of the match between Buffalo Bill Cody and Scout
Will Comstock.

As for Will Comstock, the people said that he was a young fellow with
the figure of a mere boy and the face of a girl;;but that no braver
scout ever rode the plains. However, Billy Cody seemed to have the
majority. He had been making a great record since the war. He had
driven stage for a little while on the Overland Trail; then he had
married; and soon he was scouting again for the army on the Smoky Hill
Trail. He had guided General Custer on a dangerous trip out of Fort
Harker, and had been guide and dispatch bearer out of Fort Hays, and
nobody except Wild Bill (who was a scout on this line, too) was thought
to be quite his equal.

Almost as famous as Buffalo Bill were his buffalo horse, Brigham, and
his rifle, Lucretia; against these three Billy Comstock, good as he
was, did not stand much show.

It was a jolly excursion crowd this: soldiers and civilians, city
people and country people, residents and tourists, men, women and
some children, all packed tight and bent on seeing the “big match”
advertised to take place between Buffalo Bill Cody and Will Comstock,
the other famous scout.

Early in the morning the tracks ended about twenty miles this side of
Sheridan. And here, on the open prairie, were gathered an astonishing
amount of vehicles, animals and horsemen. The spot looked like a land
opening;;or a picnic. Davy recognized Billy Cody at once.

With a group of army officers, scouts in buckskin, and other horsemen,
Billy was sitting on his horse at the edge of the mass of carriages.
The train-load of excursionists fairly burst from the cars, even
climbing out through the windows, and made a rush for the vehicles.
Davy forged ahead for Billy Cody. Billy had left his horse and when
Davy saw him next he was gallantly escorting his wife and little
daughter to an army ambulance; as he came back Dave caught him.

“Hello, Billy.”

“By thunder! That name sounds familiar, Dave! Well, I’m certainly glad
to see you.”

They gripped hands. As Buffalo Bill, Billy looked older than he had
as Scout Cody, even, during the war. His face had been bronzed deeper
by hard plains riding, day and night, and on his firm chin he wore
a little goatee. His suit of Indian tanned buckskin was beaded and
fringed, and fitted him to perfection. A fine figure of a man he was,
too; every inch of him.

There was little time to exchange greetings or words. Everything was
confusion;;and the day would soon pass.

“Go in and win, Billy.”

“You bet I will, Dave.”

And with that Billy strode hastily back to his horse;;brushing by the
many hands held out to stay him a moment.

The match was to last from eight in the morning to four in the
afternoon if buffalo could be found. Slim and active, and as
picturesque as Buffalo Bill himself, General Custer, from horseback,
announced in a loud voice that the spectators were to follow the
hunters until the herd was sighted and then must stay behind so as not
to alarm the buffalo, until the shooting had begun. After that they
might go as near as they pleased.

Buffalo Bill and Scout Comstock led away; behind them rode the
horsemen, chiefly scouts and army officers. A large bunch of cavalry
mounts had been sent out from Fort Wallace, near Sheridan, for the
visitor officers, and Davy (who was almost an officer) was accorded the
courtesy of one. So he was well fixed. Trailing the horsemen came the
excursionists in army ambulances and old coaches and spring wagons and
even buggies;;raked and scraped from far and near.

Thus they all proceeded across the rolling prairie. The scene resembled
a picnic more than ever.

Buffalo Bill, the talk said, was riding Brigham, his favorite buffalo
runner;;and a scrubby looking horse Brigham was, too, for a hunter
and a racer. Billy’s gun was a heavy, long-barrelled single-shot;;a
breech-loading Springfield army gun of fifty calibre.

Will Comstock was apparently much better mounted and better armed. His
horse was a strong, active, spirited black, and his gun was a Henry
repeating carbine. He himself seemed a young fellow to be chief of
scouts at Fort Wallace; his face was smooth and fair, his eyes roundly
blue, and his waist was as small as a girl’s.

Suddenly Buffalo Bill raised his hand; and at the instant a hum of
excitement welled from the crowd. There were some buffalo;;there, about
a mile ahead on the right, a good-sized herd, peacefully grazing.
Away sped Buffalo Bill and Scout Comstock and two other horsemen, to
get to the windward. The two other horsemen were the referees, one to
accompany each hunter and keep tab on him.

The rest of the crowd followed slowly, so as to give the hunters plenty
of time to begin.

On and on spurred the group of four. They swerved for the buffalo herd;
and separating, as if by agreement, into pairs, dashed into the herd
that way;;Buffalo Bill and his referee on the right, Scout Comstock and
his referee on the left. As soon as the first shot echoed back across
the prairie, the cry went up: “They’re in! They’re in!” and wildly
excited, straight for the field broke the eager spectators.

The wagons jounced and bounded, the horses and mules snorted,
women screamed, men shouted;;and better equipped than those other
excursionists, on horseback amidst his army friends Davy forged to the
front.

When they arrived the contest was well under way. Scout Comstock had
ridden almost out of sight, pelting along and shooting into the rear
of his bunch. He had left a trail of dead buffalo, as if he had made
every shot count. Buffalo Bill, however, was right here, working by a
different system. Evidently he had hastened to the head of his bunch
first, and turned them;;until now he had them all actually running in
a small circle. He was riding around the outside at an easy lope on
Brigham, and steadily firing, oftentimes without raising his gun from
across the saddle horn.

Brigham’s bridle lines were hanging loose. He needed no guiding. He
knew just what was to be done. He loped to the side of a buffalo and
stayed there a moment until the gun went “Bang!” Then, even before the
buffalo had fallen, he loped on to another, put his master in good
position, and at the report of the rifle continued to the next!

“A wonderful horse! A wonderful horse!” ejaculated General Brown. “Why,
teach that horse to shoot and he wouldn’t need a rider. Bill could sit
and look on!”

“He nurses the buffalo together and all Bill has to do is to load and
fire. He scarcely needs to aim,” said another officer.

Presently Buffalo Bill had shot down every buffalo in the bunch; there
were thirty-eight, dead as doornails. When Bill Comstock returned, his
horse blown, from chasing his bunch as far as he could, his referee
reported twenty-three as that count.

The horses were rested until another herd appeared. Out of this
Buffalo Bill killed eighteen with the help of old Brigham, and Billy
Comstock killed fourteen. So at noon the score stood: Buffalo Bill (and
Brigham), fifty-six; Billy Comstock only thirty-seven.

Luncheon was spread out on the prairie by the excursionists and
everybody ate. The opinion was that Buffalo Bill had won; Billy
Comstock never could catch up;;not even if they traded horses!

After luncheon Buffalo Bill suddenly stood, and, going to Brigham,
quickly stripped him of saddle and bridle.

“Ladies and gentlemen,” announced Billy, “in order to give my friend
Comstock a chance I’m going to finish my hunt without saddle and
bridle;;and even then I’ll wager I’ll down more buffalo than he will.”

“Oh, Mr. Cody! Please don’t!” begged one of the women excursionists,
who had been nervous all along. “You’ll certainly be hurt.”

Buffalo Bill smiled and shook his head.

“There’s not the slightest cause for alarm,” he said. “I’ve ridden this
way many a time. Old Brigham knows as well as I what’s to be done;;and
sometimes a great deal better.”

Riding thus without saddle and bridle, out of the next herd Buffalo
Bill, so cleverly guided by Brigham, easily killed thirteen more
buffaloes. The last he drove with a rush straight toward the
spectators, and laughed as he downed it almost at their feet. Slipping
from his bareback seat, he doffed his hat and bowed.

“You see?” he bade.

Scout Comstock came in with a count of only nine.

“I’m done,” he said frankly. “How many in all, Bill?”

“Sixty-nine.”

“Forty-six here.” And he shrugged his slender shoulders. “Well, Bill,
you’re a wonder. There’s not another man on the plains could have done
it. Ladies and gentlemen,” he called, “three cheers for Buffalo Bill
Cody, the boy ‘extra,’ the kid express rider, the champion buffalo
hunter, and the best man that ever rode the plains.”

       *       *       *       *       *

The excursion train returned that night, and Davy returned with it. But
Buffalo Bill stayed out on the plains, scouting for the army against
the Indians. Davy kept track of him, for the name of “Buffalo Bill,”
dispatch bearer and guide, was constantly in the papers. When in June,
1869, Davy graduated from the Military Academy, and soon was assigned
to the Fifth Cavalry in Nebraska, Buffalo Bill had been appointed by
General Phil Sheridan as chief of scouts to serve with it.

This spring the Union Pacific Railway had met the Central Pacific
Railway in Utah and the tracks joined. The Overland Trail had been
spanned at last by iron rails; but there was still much work to be done
to make the plains safe for the settler, his home, his church and his
school-house; and helping to do it, Dave and Buffalo Bill often rode
together, man and man.