Записки из дневника

Случай первый.

В далёком 1977 году ехала я в "Красной стреле" из Москвы в Ленинград. Новый вагон, высокие мягкие кресла с белыми накрахмаленными подголовниками - почти как в самолёте, только колёса стучат на стыках рельсов. Хорошо мне было: весна, еду к любимому мужу, сессию сдала, сама молодая и красивая... Обратила внимание на свою соседку - молодая женщина, блондинка, с красивой короткой причёской, ухоженная. И я стала думать о ней: как её зовут? На ум пришло имя "Валентина" - ей оно, по-моему, очень подходило. Стала думать, как же мужа зовут - "Саша", "Александр", подумалось. Он будет её встречать,  ясно увидела его - высокого, темноволосого. Кто же он - военный или инженер? Скорее, инженер, гражданский. Так, у неё двое детей - мальчик и девочка... И здесь моя соседка показала мне лак для ногтей, который купила в Москве. Я удивилась, ведь и я такой же купила. Мы посмеялись, она сказала, что у неё сегодня День рождения, исполнилось 33 года, гостила у мамы, и мама подарила ей красивые осенние сапоги. И тут я, не зная, зачем, спросила почти утвердительно:
- Вас зовут Валентина?
- Да - она немного удивилась.
- Откуда вы знаете?
- А мужа зовут Саша?
- Да - несколько смешано ответила женщина.
- И он будет вас встречать. А по профессии он военный, нет - инженер.
- Да, всё верно.
- И у вас двое детей: мальчик и девочка, шести и четырёх лет.
- Откуда вы знаете?
- Не знаю, я о вас думала и так мне показалось. Я сама удивлена, что всё это правда.
Валентина с интересом спросила:
- А как зовут моих детей?
Тут уже смешалась я:
- Я до этого ещё не додумалась, не успела, мы стали разговаривать.
И это была правда. Мы смотрели один на одного, и я не могла понять, как это получилось. Тогда я еще не знала, что впереди меня ждёт ещё не один удивительный случай.

Случай второй.

Я только что устроилась на работу машинисткой в Нахичеванский научный центр Академии наук Азербайджанской АССР. Начальник отдела кадров, Лидия Ивановна, была русской. Она-то и взяла меня на работу, когда я окончила курсы машинописи. Все остальные работники были азербайджанцами. И конечно, говорили на своём родном языке. Я знала только несколько слов, и то те, которые прочитала на вывесках магазинов.

Однажды утром в кабинете, где я печатала, собралось много девушек-лаборанток. Они оживлённо что-то обсуждали. Вдруг каким-то образом я начала понимать, что они говорят обо мне: кто у меня муж, есть ли дети. И в ту же минуту, как я это осознала, я резко сказала:
- Девушки, если хотите узнать, кто у меня муж и есть ли у меня дети, спросите об этом меня, а не обсуждайте за моей спиной. Девушки моментально замолчали. А потом тихонько, шёпотом удивлялись:
- Смотрите, она знает азербайджанский язык.
И с тех пор, как только я появлялась в кабинете, все сразу переходили на русский язык, и я понимала, что они уважают меня. И на душе от этого было хорошо.

Случай третий.

Был жаркий сентябрьский день Я ехала в автобусе, чтобы забрать из фотоателье готовые фотографии детей. В прекрасном настроении сидела на заднем сидении, с которого хорошо были видны задние двери и все, кто входил и выходил из автобуса.

На одной из остановок, напряжённо пыхтя, поднимался по ступенькам высокий полный мужчина лет под 60. Его лоб и лысину покрывали капельки пота, он шумно дышал. Вдруг он посмотрел на меня и:
- ..., могла бы и встать! Эти слова я услышала чётко, хоть он их и не произнёс, а только подумал.
- Неужели это обо мне? - Я оглянулась назад, но там никого не было, кому могло бы быть адресовано это ругательное слово. Стало неприятно, я встала и, глядя на обидчика, сказала:
- Садитесь.
Мужчина сел с удовольствием, расположился на сиденье с довольным видом. Через пару минут вдруг спрашивает:
- Скажите, а почему вы встали?
- Ну вот встала, и всё - отвечаю ему.
- Нет, ну всё-таки, почему? - продолжает допытываться он.
- Вы же хотели, чтобы я встала - ухожу от ответа: мне не хотелось с ним говорить.
- Скажите же всё-таки! - неприятно настойчиво продолжает мужчина. И тут я говорю:
- Знаете, вы так нехорошо обо мне подумали, а я совсем не такая. Плохое слово употребили, обидели меня. Я же мысли умею читать. И мне неприятно от ваших мыслей. Не делайте так больше, вы можете очень ошибаться.
Мужчина замолчал и смотрел на меня пару секунд со странным выражением лица. Потом быстро достал из нагрудного кармана летней рубашки чёрные очки и надел их. Я улыбнулась. И здесь произошло неожиданное: мужчина быстро встал и почти выбежал, насколько это было возможно с его комплекцией, на остановке, прихватив с собой стоявшую недалеко сестру, такую же полную, как и он, но моложе. Я её как-то и не заметила, когда они входили.
- Надо же, он ей место не уступил, а сам сидел - подумалось мне. И я была почему-то довольная тем, что он выскочил из автобуса. Смущённый и обескураженный он мне понравился больше, чем наглый и нахальный.

Случай 4.

Моя причёска мне не нравилась. Вчера подстригла волосы, а утром они стали торчать, куда им вздумается. Заниматься своей головой мне было некогда и я решила сделать это после работы. Как-нибудь перекантуюсь, лохматая.


Проходя через проходную фабрики увидела сидящую у входа собаку Муху, маленькую дворняжку с редко торчащей во все стороны шерстью какого-то серо-бурого цвета. Такое существо, что-то среднее между собакой и дикобразом . Мне вдруг показалось, что у нас с ней есть общее - неухоженная лохматость. Но я гордо последовала на своё рабочее место.

Только открыла двери в кабинет, как услышала:
- Ну и причёска! Точно, наша Муха с проходной!
Меня покоробило от такого сходства. Но ведь я и сама так думала. И я промолчала. Только хотелось узнать, кто же это так обо мне подумал.

Рабочий день заканчивался, я подошла к зеркалу:
- Ну точно наша Муха! - сказала я о своём отражении.
- Вот, вот! - Валентина с жаром подхватила мою мысль:
- Я утром так и подумала, но сдержалась, не сказала, чтобы тебя не обидеть. Но раз уж ты и сама видишь....
- Знаешь, Валя, я услышала, что меня сравнили с Мухой, только я тогда не знала, кто это подумал, а теперь знаю. И о Мухе я сказала не случайно.
Валентина настороженно умолкла. Выражение неверия и большого удивления застыло на её лице.