Покушение на членов ЦК

Посвящаю светлой памяти
П.Г. Кулебакина
Покушение
Уже шла пора развала страны. Уже Горбачев продвигал ускоре-ние и перестройку, но еще не была отменена 6-я статья Конститу-ции СССР.
Работал я себе в Сибири, в меру сил и возможности продвигал прогресс в село и конечно плевался, как и многие мои коллеги от всей этой трескотни высоких вельмож и акций по выборам дирек-торов институтов. Тогда многие научные коллективы путем «де-мократии» приобрели демагогов-руководителей, которые тут же включились в развал предприятий, поскольку кроме гладкой бол-товни ничего не умели делать.
Вступили мы и в эру хозрасчета, полагая по указке свыше, что заработаем эффективней, выигрывая конкурсы, и эта профанация  продолжается до сих пор, принося невиданные барыши чиновни-честву всех мастей.
В один из осенних дней узнаю, что ЦК КПСС решило посмотреть на изделия от науки, которые следует продвинуть в серию и осча-стливить крестьян новыми машинами. Решили– сделали. И по-ехали в один из подмосковных совхозов, за тысячи км сотни тонн металла со всех концов страны в сопровождении авторов новинок. Мне предстояло продемонстрировать ряд новых макетов по обработки солонцовых земель – наша специализация.
Надо сделать небольшое отступление по поводу этих солонцов. Вдоль Транссибирской магистрали на сотни км слева и справа залегают эти солонцы, занимая почти всю Западно-Сибирскую низменность. Крестьяне без всякой науки с пакон веков знали, что пахать эти земли нельзя. Естественное разнотравье, которым кормились животные и которое косой заготавливали впрок, являло собой уникальный корм.
На заре века двадцатого барабинское масло (г. Барабинск, Ново-сибирской области) получило мировую известность и шло исключительно на экспорт и не знало конкурентов.
Смертельный удар по разнотравью нанесла целинная эпопея, ко-гда с дуру было распахано значительное количество солонцов в угоду плану грандиозной авантюры, превратившей эту часть зе-мель на десятилетия в бесплодные пространства.
Мы смогли найти способ и разработать машины, которые хоть немного улучшали хозяйственное применение солонцов, но речь уже не шла о том громадном количестве трав, которые когда то создали славу барабинскому маслу и Альпийским буренкам си-бирские уже не составят  конкуренции.
Возглавлял всю эту работу Петр Григорьевич Кулебакин – сибир-ский самородок, чудесный человек, но судьба его трагична – во цвете лет скончался от тяжелой болезни. Но он оставил людям знаменитую «стойку СибВИМ», которой пользуются умные люди до сих пор.
Мое академическое начальство решило слегка сэкономить и по-ручило мне демонстрировать еще и экструдер, производящий рапсовое масло. Изобретен он был в КБ соседнего института, и представлял из себя большую «мясорубку». В ту пору рапсовое масло пользовалось популярностью и как лекарство для мужчин и как топливо для дизелей.
Устроители выставки расположили экспонаты так, что мне после показа своих машин нужно было перебегать в помещение под крышей, где и был подключен этот самый экструдер.
Все ждали самого Горбачева, но небольшую толпу важных бонз вдруг возглавил Легачев Е.К., с которым мы были знакомы еще в бытность его секретарем Томского обкома КПСС. Всю эту пуб-лику в роли гида вел В.П. Никонов – еще один выдвиженец из Оренбурга, ныне секретарь по селу и возглавлявший компанию по поголовной химизации села. Как оказалось позже при близком знакомстве, он оказался приятным во всех отношениях мужиком, но вознесясь на партийный олимп, вынужден был продвигать кривую линию партии.
Среди этой сановной публики был и Байбаков – председатель все-сильного по тем временам Госплана. Он выделялся своим замыз-ганным плащом и штиблетами обутыми не по сезону (делал ви-димо вид, что зарплаты не хватает).
Егор Кузьмич, узнав меня, поздоровался за руку и призвал сопро-вождавших внимательно послушать о новых машинах сибиряков. Потом он обратился к Байбакову с предложением подумать как наладить серийное производство наших стоек по обработке со-лонцов.
–Юрий Кузьмич,– говорит Байбаков,– мы этот вопрос обязатель-но решим, а вы молодой человек,– обращается ко мне,– зайдите ко мне завтра.
Егор Кузьмич, польщенный, что его обозвали Юрием (все же ци-вильнее чем Егор) и тем, что так оперативно откликнулись на его просьбу, поблагодарил меня и они двинулись дальше. Я же дво-рами побежал к экструдеру, попутно прикидывая что из дефицита следует выколотить из Госплана.
Все дальнейшие события произошли из-за стечения в одно место многих случайностей. Во-первых, чтобы запустить на стабильную работу экструдер, его необходимо прогреть пропуском некоторого количества семян, достигая определенной температуры, а мне их выдали слишком мало и часть ушла на обучение слесаря из местных ребят, которого ко мне прикрепили в помощники. Во-вторых, вся процедура запуска сопровождалась подтягиванием через полутораметровый удлинитель (кусок трубы) специальной шайбы.
Мы со слесарем договорились, что он включит агрегат, как только увидит на подступах начальство и станет прогревать экструдер. За этой работой я его и застал, когда прибежал, а начальники уже крутились у соседнего агрегата. Вдруг мой помощник вместе с трубой описывает оборот в воздухе и грохается об бетонный пол. Труба с грохотом отлетает и бьет меня ниже колена. Парень лежит на полу без памяти, я корчусь от боли и вот-вот подойдут руководители партии и Правительства. Но Никонов заметил нестандартность ситуации и задержал свою компанию у другого агрегата, пока не унесли парня. Я превозмогая боль объяснил работу машины и посетовал на отсутствие семян, чтобы проде-монстрировать им масло.
– Всегда у вас так – парировал секретарь по селу, обращаясь к уст-роителю выставки. Они пошли дальше, а я попал в руки медиков, которые сделали мне блокаду из йода и передали вежливым ребя-там из другого ведомства.
Знакомство началось с выяснения моей биографии и сверки ее с документами. Они никак не могли понять чего ради, покушаясь на высоких сановников я изувечил механика и вывел из строя себя. Я и сам этого понять не мог и узнал причины позже, когда агрегат вернулся в Сибирь и выяснилось, что вместо левой резьбы на той шайбе какой то дурак нарезал правую, что и послужило причиной аварии, завершившейся поломкой нескольких ребер у молодого человека, мне же нанесло больше моральные, чем физические страдания.
Наконец, эти парни поняли, что из случившегося никак не склеи-вается история с разоблачением заговора агентов империализма и рассчитывать на награды не приходится.
Вскоре меня оставили в покое, правда, взяли подписку о нераз-глашении нашей милой беседы. Зато я вскоре отыгрался на авто-рах этой злополучной машины, заявив директору КБ господину Трусову, чтобы он спешно сушил сухари и приготовился пожиз-ненно выплачивать пенсию изуродованному человеку. Увидев реакцию, тут же сложил гнев на милость и разошлись мы теми же друзьями, что и были, скрепив отношения бутылкой коньяка, ко-торую, правда, добровольно купил начальник КБ.
А к Байбакову я тогда так и не попал, проторчав два дня в его при-емной, и ничего нам не обломилось от этой могучей организации, которая даже гвозди делила для малых и больших строек огром-ной страны.
Этот урок мне не пошел впрок. Вскоре ставленник того же Нико-нова, сидевший в Министерстве уже снимал меня с должности как злоумышленника, опорочившего одну идею, пришедшую с родины Виктора Петровича. Она касалась успешного продвиже-ния химии в сельское хозяйство, о чем Партия позаботилась спе-циальным постановлением. Но об этом – в другой раз.
29.05.06г. Палата № 4, 15-я ГКБ, Москва.