Кольцо Саладина. ч2. 15

- Ты это сохранил? – я изумлённо подняла на него глаза, и тут же опустила побыстрее, потому что в них отчаянно защипало.
- Как видишь, - сказал князь хмуро, убирая клочок обратно. - И не только это.
Я села на постель и уставилась в пол. Он сел рядом, и, как мне показалось, начал смотреть в ту же точку на полу, что и я.
Я вдруг ощутила тишину дома. Где-то ещё теплилась жизнь, кто-то шёл по коридору, кто-то закрывал дверь. Но всё равно уже чувствовалась ночь. Я вытерла глаза.
- Ладно, - сказала я и тяжело вздохнула. – Всё-таки, давай доведём до конца эту тему. Итак, где-то в 17 веке жила девушка по имени Юстына. Ты её встретил, и тебе показалась, что она тебе знакома? Так? Кто она была?
- Не могу сказать точно. Во сне знал. Какая-то дочка какого-то зажиточного не знаю кого. Может, помещика, может, шляхтича. Скорее всего, последнее.
- Это был замок?
- Нет, поместье. Большое. Гостевые избы, в одной я жил. Дом каменный, подворье всякое, коровы, лошади, конюшни… Фазаны, павлины какие-то…
- Павлины? – я удивлённо подняла глаза.
- Именно павлины, хвосты распускали, - улыбнулся князь. – Много было всего. Кузница была, мне там коня перековали, девичья была, пряли там… Мастерские какие-то… Меня кормили хорошо, много мяса, какие-то медвежьи уши…
- Медвежьи уши? – ахнула я. – Вот ужас!
- Во сне мне так не казалось, - усмехнулся князь. - Я слабый был, голодный после этой гонки. Как поправился, всё подметал, мясо, пироги… Служанка хлеб приносила на подносе. Знаешь, такой вкусный, со свежего воздуха, но тёплый ещё… Какими-то травами меня поили, горячим вином…
- Глинтвейном, - усмехнулась я. – Ничего так жизнь… А девушка что?
- Она приходила, проведывала. Одна или со служанкой. Было снежно, одета была по-зимнему. В шубке беличьей.
- В шубке? – я посмотрела на него с интересом. – А почему ты считал, что в беличьей? Ты как-то определил?
- Не знаю, - он пожал плечами. – Откуда-то знал.
- То есть, рыжая шубка была?
- Нет, мех был внутри, а сама шубка бархатная. Синяя.
- Синяя? Тоже синяя?
- В каком смысле? - Он посмотрел на меня, сдвинув брови. – Где-то была ещё синяя шубка?
- Нет… Ладно, потом, - оборвала я себя. - Что дальше?
- Дальше… дальше я поправился. Стал на улицу выходить с ней. Она почему-то про кольцо знала. Она, правда, была, как ты. Я звал её, как тебя – пани. Вернее, панна, как положено. Панна Юстына. Так хорошо было вместе. Я быстро начал ходить. Баловались мы с ней, снегом кидались. Зима вьюжная была, но тёплая. Сугробы намело, а холода не помню. В санях катались, потом просто на лошадях. Она в седле сидела так красиво. Волосы светлые, серьги… Очень красивая девчонка… сероглазая, как ты…
- В общем, ты влюбился, - подытожила я.
- Да, - он прикрыл глаза и улыбнулся. - Я был влюблён. Можешь меня резать на части, но я был в тебя влюблён. Может, поэтому так быстро и поправился.
- Может быть, - я опять посмотрела в пол. – А потом?
- Потом я проснулся. Нора рядом сидит и ругается.
- То есть, ты не знал, кем ты там был?
- Там знал. Здесь нет.
- И когда тебя подобрали, там тоже не знали, кто ты?
- Похоже, сначала не знали. Молодая говорила: он Раздивиллов, наш. Пояс… про пояс что-то было. Какие-то там знаки были, на этом поясе. Она сказала: полоцкие пояса.
- Полоцкие?
- Кажется так. Старшая говорила, что я этот пояс мог украсть, что они очень ценятся. А Юстына уверяла: нет, он не разбойник…
- Интересно… Что-то там на поясе было обозначено? Герб? Это может быть важно.
- Я, правда, сейчас не помню, - сказал князь, облокотился на подушку и вдруг сладко зевнул и потёр ладонями лицо.
Я посмотрела на часы и охнула.
- Половина третьего! Боже мой, мне в семь вставать! А ты? – я посмотрела на князя. – Останешься утром? Как в тот раз?
- Нет, у меня репетиция. В три концерт, в десять нужно быть на месте.
- Господи! Мне в девять. Кошмар! Мы с тобой с ума сошли! Я в прошлый раз чудом поднялась. И будильника нет… Ой, мы дураки, надо было Татке сказать, чтобы она разбудила, ой, мамочки…
Я вскочила и побежала в ванную.
- Мы будем спать целомудренно! Я не буду к тебе приставать! – громко пообещал мне в спину князь, и я фыркнула, исчезая за дверью.
Ванная, конечно, заброшена и замызгана. Мыла нет. Я беспомощно пошарила глазами, увидела розовый обмылок в трещине, слава богу. Вода горячая есть, это прекрасно... Полотенца нет! Чёрт! Надо было захватить из комнаты. Забыла с этим кольцом всё на свете! Придётся вытираться своей футболкой, потом брошу её на батарею… Вот она, средневековая жизнь… Расчёску тоже не взяла. Придётся ложиться лохматой, ничего не поделаешь… Я открыла тумбочку под раковиной. Колпачок от зубной пасты и гнутая алюминиевая вилка. А, пропади всё пропадом…
Полуодетая, подошла к кровати. Чудо: он уже спит. Дышит ровно и неслышно.
Несколько секунд я смотрела на него, в очередной раз удивляясь, каким детским во сне бывает его лицо. Потом тихо, на цыпочках, сбегала погасить свет и осторожно забралась под одеяло, в тёплую уже норку.
- Белка… - пробормотал он, обнимая меня и дыша в ухо щекочущим теплом.
- Хоть бы Татка нас догадалась разбудить, - прошептала я, устраиваясь на его плече и опять удивляясь, как уютно мы совмещаемся телами.
- Татка разбудит, - уверил он меня безмятежно.
- Понравилась она тебе? – прошептала я, жмурясь и счастливо улыбаясь.
- Сумасшедшая девка, - пробормотал он совсем уже сонно. – Ей в КГБ работать... Ни один враг не пройдёт...


                *    *    *    

- Слушай, если бы не ты, мы бы точно проспали! Я с ним вообще теряю чувство времени, ужас!
- А я стучу-стучу – тишина. Думаю, ну всё, встали и ушли, а в чём они ушли, господи, одежда-то у меня! Опять стучу, опять тихо. Ну, думаю: чайник пошли греть. Сбегала на кухню – ни чайника, ни вас. Я – обратно стучать!
- А почему удрала? Поехала бы с нами на такси.
- Вот ещё, мешать, вдруг вам в такси приспичит целоваться.
- Кстати, да, как раз и приспичивало…
Мы тихо засмеялись с оглядкой на дверь – Ильич сегодня был у себя. «На броневике» - как называлось у нас на кафедре.
- Ладно, бежим перекурим, - скомандовала Татка, собирая распечатки, - а то потом некогда будет поговорить. И - на праздничную вахту номер два.
Праздничная вахта опять была на нас с Таткой. Такое время – не успевает отгромыхать мужской праздник – подкрадывается женский.
Ильич дал команду освободить нас от деловых обязанностей и бросить на подготовку торжества. Завтра планировался концерт, а подарки мы забрали из профкома и теперь нам предстояло их красиво паковать и завязывать банты.
- Ну, рассказывай, - кивнула Татка, когда мы уединились в нашем чайном домике рядом с обновлённой батареей домашних солений и варений. – Хоть что-то удалось выяснить? Куда он пропадал?
- Он не знает. Пропал в одном месте, нашёлся вообще в другом конце города. Но он видел довольно длинный и довольно последовательный сон. И довольно странный.
- Про Речь Посполитую?
- Получается, что да. Я хочу проверить, что из этого сна совпадает с историческими фактами.
- Карту найдём, карты в тридцать второй аудитории, там Олежек сидит, ну так он поможет. А ещё что хочешь проверить?
- Надо поискать, нет ли в истории каких-то сведений о кольцах особой ценности. Почему эта женщина в Керчи утверждала, что это кольцо - артефакт Саладина?
- Кстати, я тебе про заявку говорила? Сейчас принесут. Конечно, можно после праздников ей заняться, но раз тебе неймётся, давай прямо сейчас. Беги в библиотеку и к Олежке. А я без тебя открытки напечатаю, ты мне только тексты отредактируй. А потом мы вместе ринемся по магазинам, и ты по дороге дорасскажешь. А что ещё странного?
- Да всё странно. Странно, что он вошёл в подземелье через дольмен, которого на самом деле не было.
- Как это не было? Как же он вошёл?
- Вот это самое непонятное.
- Ты говорила, он коньяк пил. Померещилось?
- Не до такой степени он был пьян.
- Значит, споткнулся и упал. Уснул. И всё привиделось.
- А окурок? Если всё привиделось, окурок тоже должен быть во сне.
Татка задумалась.
- А точно это его окурок?
- Точно. И ещё. Эта беседка, где мы нашли окурок, стоит на каменных плитах. Нора считает, что она построена как раз на развалинах дольмена. То есть, он увидел то, что было на месте этой беседки сотни или тысячи лет назад.
- Красивая теория, - Татка задумалась. – И Нора эта ваша крутая девка. Слушай, - она оживилась, - откуда у неё такой размах? Меня подвезли с шиком к самому порогу.
- На такси?
- Какое там такси! Иностранный лимузин не хочешь? Фраер забугорный за рулём, она с ним по-английски трепалась. Одета как Жаклин Кеннеди. Ты видела?
- Ну… она хорошо одевается, - я припомнила ботфорты, замшевую юбку, красивый дорогой костюм. – Со вкусом.
- Кой чёрт со вкусом! Такое шикарное пальто в пол! И как это всё понимать-то?
- Она хорошая, - возразила я.
- Я верю, что хорошая. Где она, ты говоришь, работает?
- Гид-переводчик в «Интуристе».
- Там, конечно, возможности, - Татка помолчала. – «Интурист» та ещё лавочка, полным-полна коробочка. Фарца последнего поколения. Ну, теперь я понимаю, почему твой князь так прикинут. Она ему, наверное, через свои связи достаёт.
- Это ты про куртку? – спросила я.
- Ну, хотя бы. Я таких в Москве не видела. Вообще, выглядит он, конечно, супер, – она вдруг прыснула. - Представляю себе наших научных девиц, когда он в нашем задрипанном коридоре нарисовался. Охотно верю, что сразу в половине комнат лампочки перегорели.
Я фыркнула, Татка тоже, мы посмотрели друг на друга и тихо расхохотались.
В дверь нашу неуверенно постучали, потом поцарапались, Татка, проворно бросив сигарету, сбегала к двери и вернулась с листочком.
- А вот и заява, можешь радоваться!
Она положила передо мной стандартный бланк с фамилией и пустым ещё списком литературы. Список надлежало заполнить мне.
- Ты потом поговори с этим мальчиком, когда книги отнесёшь, - Татка постучала пальцем по бланку. - Сориентируй его на кольцо. Он тебе землю носом будет рыть. Они же все хотят отличиться. Блеснуть новым открытием. Вот и пользуйся.
- Спасибо за идею, - я забрала бланк. – Слушай, а тебе не встречались такие полоцкие пояса? Что-то знакомое, но не могу вспомнить.
- Полоцкие пояса? Не знаю. Может, слуцкие пояса?
- Он говорил, полоцкие.
- Хм… полоцкие? Слуцкие пояса точно были.
- И что это за пояса? Какая-то ценность, да?
- Местная мануфактура. Ткачество. Производились в городе Слуцк. А до этого везли откуда-то из Турции. В общем, возили-возили, а потом сами стали делать. Обычное дело. Это вот сюда, - Татка похлопала себя по животу. - Опояски. Всякие красивые статусные. Сейчас музейные ценности, зеенсвюрдихкайте. Слушай, спроси у нашей Татьяны, она по культуре спец. Она счастлива будет показать свою неоспоримую компетентность. Убьёшь двух зайцев: про пояса узнаешь и потрафишь нашей королеве гордой.
Она потушила сигарету и открыла форточку за шкафами.
- Ладно, я за пулемёт, - она потянулась, выгнувшись по-кошачьи.
- А я к Олежке и в библиотеку, - я тоже встала. - А потом к тебе на вахту.
- Жду, - отозвалась Татка, усаживаясь за машинку.
Я уже была у двери, когда она тихо окликнула меня. Я оглянулась.
- Ну, я-то понравилась твоему князю? – таинственно тараща глаза, спросила она. – Что он про меня сказал?
- Сказал, что тебе надо работать в КГБ, - усмехнулась я.
- Все так говорят, - удовлетворённо кивнула Татка и ударила по клавишам.

продолжение следует.