Былинные земли. Чаша Грааля в долине Vla A. Ч. 89

(Продолжение)

                "Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался"
                (Федор Достоевский)


СВОБОДНЫЕ ЛЮДИ – КТО ОНИ?

Самый южный пункт «стародавнего места Лепельского» - распадок между двумя возвышенностями: Лукомльской и Пышнянской.. Не зря оконечность нарекли Оконной – дальше был водораздел, спуск в Березину. Попасть на окраину из Лепеля можно было двояко. Один путь был западным – по территории Полоцкой земли: через Луконец. А второй – восточный, по границе с соседним воеводством, Виленским. 

Так или иначе, но конечными - не только для лепельцев, а и для всего Полоцкого повета - были два озера, Береща и Оконо, меж которыми сформировалось урочище Кронштадт.

Недаром дали ратное название межозерному дефиле – остров, Берещицкий, как барьер, прикрывал вход в зону волока, где «вскипали» межведомственные страсти. По данным грозновского обследователя Василия Низовцова (а он исследовал в 1563 году), граница там, то есть, рубеж между Полоцким и Виленским поветами, был "не писан": не засвидетельствован, не закреплен.

В то же время, возможность беспрепятственного водного перехода из одного речного бассейна в другой волновала как одних, так и других, побуждая распоряжаться единолично.

Без-Корнилович, историк, краевед и военный топограф, в «Исторических сведениях о примечательнейших местах в Белоруссии…» (1855 год) писал: «Петр I… имел мысль учредить… путь между морями Балтийским и Черным посредством соединения реки Западная Двина с Днепром, для чего все лежащие между этими реками места, по Его повелению, были осмотрены…»

Кто знает, может быть, при Петре был «вбит» первый кол в будущую Березинскую водную систему, создавать которую выпало на долю другого российского императора – Павла I. Деньги на строительство связующей магистрали начали поступать из казны уже в 1797 году – сразу после окончательного раздела Речи Посполитой.

Есть сведения, что грандиозный проект лежал также в «закромах» Великого княжества Литовского, и те, кто знал о нем, стремились «застолбиться» на выгодных землях. Не мог не обладать той информацией также Радзивиллович, готовя для витебского плебана Кухарского привилей в 1503 году. Да и его последователь – великий канцлер Сапега, ясное дело, представлял преимущества региона, становясь полновластным хозяином «стародавнего места Лепельского». Еще до того, как он выкупил земли у капитула, скарбовая полоцкая ревизия 1580 года зафиксировала территориальный удел под названием «имение Лепле», и наибольший массив прилегающих к нему земель лежал в берещинской стороне.

Инвентарь имения Лепле, составленный в 1641 году, отобразил перемены: появились необычные селения - слободки. Они были привязаны к упомянутым озерам и повторяли их имена: «слободка Оконница» и «слободка Береща».

На первый взгляд, что тут такого? Сторожевые заставы или заимки на отшибе, расширение зоны оседлости. Чему удивляться?

Отличие – в особом «статусе». Как показывает тот же инвентарь, жители слободок (немногочисленные - в одной пять человек, а в другой семь), обладали необычайным преимуществом: были освобождены от всяких податей, оплат и повинностей.

Сельчане, как например, стайские, платили до двенадцати злотых за одну волоку земли. В застенках – то же: за четверть - полторы копы грошей, за полволоки – три копы. Да еще отдавали с каждой полоски по бочке жита и овса, пшеницы и ячменя, да медницу мёда выставляли. Плюс на урядника "раскошеливались"… А тут как с чистого листа – никаких «контрибуций»!

Как это понимать?

«Слободкой» называлось «село свободных людей», - разъяснил словарь Брокгауза и Ефрона, выпущенный в 1890—1907 годах.

Как будто, понятно. Но почему слободчане освобождались от всяких повинностей? В связи с чем?

Посмотрим, как объясняют другие справочники-толкователи.

Словарь Ожегова: подразумевались «рабочие» или «ремесленные» околицы. Словарь Ушакова добавлял: «…и фабричные» то ж. Современный большой толковый словарь русского языка Кузнецова: «промышленный посёлок около города».

Ни одно из этих определений к нашему случаю не подходит. Можно, конечно, вообразить, что несколько ремесленников, объединившись и уединившись, вдали от центра, что-то производили – например, создавали утварь: обжигали горшки. Но в «Старом месте Лепль», на главном острове-полуострове, были свои гончары, швецы, ткачи и т.д.

Тогда что же имелось в виду?

Одна из белорусских энциклопедий объяснила так: целью властелинов было расширение ворывных земель, и малопригодные участки - болотистые, поросшие кустарником, поврежденные эррозией – вводились в оборот.

Ближе к истине, но вряд ли. Во-первых, Береща «пропитана» торфяными отложениями, а на торфяниках мало что вырастишь. Во-вторых, неосвоенных земель полно было в окрестностях Лепельского озера, поблизости от центра. Даже своя лесная пуща имелась…

И уж совсем непонятен довод белорусской энциклопедии, что «слободки» относились к «эпохе феодализма». 1641-й год – это Речь Посполитая: ни княжеств, ни тем более феодалов уже не было.

Еще раз вспомним, что лепельская территория использовалась в то время для церковных надобств, распорядителями были виленские святомихальские монахини. Это они, либо их предшественники, организовали, объединили берещинских жителей в слободки, это они создали им привилегированные условия.

Зачем? С какой целью? Берещинцы и оконяне охраняли подступы к волоку, несли службу на самом дальнем рубеже, были проводниками торговцев, перетаскивали суда? Или добывали рыбу, звериные шкуры, мёд варили? Интересно, что сюда вели дороги из Пышно, которыми владел в свое время маршалок трибунала и канцлер Великого княжества Литовского Иоахим Хрептович, а он считается автором нововедения: чиншевого землеустройства.

Все может быть…

Но не исключен также религиозный мотив. Доминирующим становился католицизм, и важная междуреченская область подверглась «перепрофилированию», переделу. Создавая слободки по типу скитов, святомихальские богомолки насыщали край францисканской верой, вовлекая в свой круг междуреченских отшельников.

Передо мной – две карты: за 1795-й и 1816-й годы. Они знаменательны тем, что охватили два периода, два жизненных цикла Лепельского имения: до и после создания искусственной водной системы между морями.

На карте 1795 года, по течению Берещи-Березчизны, обозначены на одной дистанции три населенных пункта. Об одном из них мы рассказывали в предыдущей главе – это Вербки (Веребки). Второе – Оконо, на краю озера, где археологи раскопали уникальные раритеты. А третье – между ними: загадочное и малообъяснимое, до наших дней не дошедшее. Помечено как Дедница. В польском географическом словаре всех краев славянских я ничего о ней не нашел. Зато в переводе на другие языки получил неожиданный результат. Подстрочник сербского, словенского и хорватского языков обозначил «дедницу» как «наследницу». Невероятно! Дедница – в смысле «дедовница».

Как житель тех краев, я прекрасно представляю, где она располагалась. Это так называемый Рог – гористая местность, начало западной Пышнянской возвышенности, знаковое место Берещи. Карта 1816 года, обозначившая первый этап прокладки соединительного канала, вышла без Дедницы, ее уже нет. Скорей всего, попала в зону строительства и была расселена…

Что же унаследовали дединцы-дедовцы?

Свободу. Находки, обнаруженные минскими археологами, наводят на мысль, что они ни от кого не зависели.

Их непокорный дух проявился в потомках, когда жители этого края отказывались поддерживать диктатора Сталина, а в фашистское время вставали на защиту отнятых земель. Убегали в Берещу, хоронясь от гитлеровских облав, а затем составили основной костяк партизанского подразделения – многочисленной бригады Лобанка. Она, кстати, базировалась на Оконо. Ее пытались уничтожить, прибегнув к помощи Российской освободительной народной армии, которую возглавил фашистский прихвостень Каминский. Он даже провозглашал «самостоятельную» Лепельскую республику, под управлением рейха. Однако и эта затея провалилась.

(Продолжение следует).

На снимке: взгляд из Берещи на Пышнянский отрог.


08.02/21