По Брэдбери

Маленькая кухня купалась в уютном, желтоватом свете. Гремел за окном салют, намекая, что есть пока недогулявшие, хотя с Нового года и прошёл уже добрый месяц. Хозяйка суетилась, накрывая на стол, а гостья, чувствуя себя здесь в покое и безопасности, растеклась по дивану.
— А разве из одуванчиков делают вино? Звучит бредово, —  она подпёрла щёку кулаком и стала разглядывать книги, дезертировавшие с полки да так и осевшие на кухне.
— Не знаю. Можно поискать в интернете, если припекло, но это скорее метафора, —  Лиля пожала плечами.
— И о чём она?
— Как по мне, о  точках пересечения мира субъективного и объективного. Неких, если пожелаешь, моментах во времени, когда ты натыкаешься на родник с живой водой. И та, будучи закупоренной, а, затем, и выпитой в момент икс, даёт запас...не знаю... прочности. В детстве такие родники попадаются гораздо чаще. Наверное потому, что потом человек становится жадным. Ему нужны фонтаны! Водопады! Я доступно объясняю? —  женщина поставила на стол блюдо, где возлежал порезанный как попало пирог с морошкой.
— Ну ты загнула, конечно, можно пример?—  Даша рассмеялась.
— Хорошо, —  закатила глаза  Лиля и поскребла подбородок, на манер мыслителя, — Представь...
Полдень. Солнце весит целую тонну. Оно роняет дубины-лучи тебе на голову, от чего сознание подёргивается зыбким туманом. Глухо бухает в голове сердце. Это несколько километров, пройденных в крутую гору, дают о себе знать.
Победное ликование, чувство преодоления, ватные ноги и запредельный, на грани сна, вид зелёного моря.
Оно колышется, ходит рябью, шелестит, стрекочет и звучит на разные голоса. Из ориентиров только столб электропередач далеко впереди, на холме.
Пахнет чем-то горьким, терпким и душистым...
Хочется затеряться в этой реальности, которая не имеет подлинного отношения к миру, оставшемуся внизу.   
Или, для начала, упасть на землю, позволить колючим волнам поглотить тебя с головой и лежать. Смотреть, как в ослепительной, лазурной вышине плывут белые перья...
Вкусно? — она изобразила, как откупоривает бутылку воображаемым штопором.
— Да, неплохо, —  подруга покачала головой, —  какой год разлива?
— Давний. В магазинах такого не купишь. А ведь у каждого из нас в голове целый погреб.
Они помолчали.   
— Ох, чувствую, наклюкаемся, — гостья усмехнулась, разглядывая водоворот чаинок в чашке-ванночке, —  моя очередь. Представь, юность, вечер на раскалившейся за день крыше...