Рыжая собака

В зале квартиры в старом московском доме на Чистопрудном играл джаз. Это был Майлз Дэвис. Эхо музыки расползалось по полупустой квартире и улетало в ночное сентябрьское небо через открытые окна. Играла грустная, переходящая в оживлённый ритм и снова стихающая в грусть вещь «Мистер Пасториус». Артём ассоциировал  эту мелодию с собой, ему казалось, что если музыка могла бы отразить его сущность, то это была именно она.

Он лежал на полу посреди комнаты, курил, смотрел в потолок, пил вино. В этом ритме он уже жил второй день. В свои сорок он настолько запутался во всём, что решил уйти от жены, оставить ненавистную должность в конторе, оставить всё, что его бесконечно тяготило и лишало жизненных сил. Что и как будет дальше, он не знал, да и думать об этом было противно. Так бывает. Если тебе двадцать пять, ты полон энергии, решимости, иллюзий, веры, но в сорок вдруг понимаешь, что бежишь не туда. Тогда обязательно нужно остановиться, оглядеться, прислушаться, опомниться, понять и послать всё, если нужно - всех к чёртовой матери. И вот ты остаёшься один, или почти один.
 
Его приютил друг, такой же запутанный, потерянный и затёртый жизнью. Друг умчался в объятия молодых, нежных женских рук, оставив Артёма дрейфовать в одиночестве, в парах музыки и вина. Мелодия закончилась, Артём встал и подошёл к окну. За бульваром в доме напротив шумела жизнь. Там располагались бары и клуб. Улица возле этих мест была заполнена молодыми людьми, они смеялись, курили, пили из вынесенных из бара стаканов.

Накинув куртку, Артём вышел в ночь. Перейдя бульвар и пройдя сквозь  хмельную толпу и фейсконтроль,  оказался в шумной темноте переполненного людьми клуба. Пробравшись к барной стойке, заказал двойную рома и стал рассматривать людей вокруг. Играл хаус. Ди-джей, подобно шаману, умело управлял танцующими, доводя людей до исступления и экстаза ритмичными перепадами музыки. Из танцующей толпы вырвалась девушка невысокого роста, очень хорошо сложенная, её тёмные, спадающие до плеч кудрявые волосы были влажными, яркий румянец оживлял веснушки, под облегающей тканью платья телесного цвета пульсировала юная жизнь.  Задержав на ней взгляд, Артём ощутил её жар, это была особенного свойства энергетика притяжения, несущая в себе что-то таинственное и необъяснимое. Она подошла к стойке, встала рядом и позвала бармена. Артём смотрел на её профиль, высокий лоб, плавную линию носа, переходящую в маленькую ямочку, красиво ютящуюся над розовой окружностью губ, он втянул в себя её запах и в ту же секунду почувствовал опиумный дурман в кружащейся голове.  Подошёл бармен, они были знакомы, она заказала «как обычно», он кивнул и принялся выполнять заказ.  Девушка повернулась к Артёму и посмотрела с игривым интересом ему в лицо. Он ответил улыбкой и потонул в во мраке её бездонных глаз. Когда ты смотришь в темноту ночного неба, где звёзды уходят в бесконечность, наполняя собой тысячи миров, ты растворяешься в этих мирах, почти перестаёшь существовать, становишься атомом в окружающей тебя бесконечности таких же как ты частиц. Такими были её глаза.
 
 – Что ты пьёшь? – спросил он.
 
– «Рыжую собаку», – её голос был грудным, убаюкивающим.

- Я могу тебя угостить?

- Конечно, – улыбаясь ответила она.

Бармен подал коктейль, они чокнулись, выпили.

- Как тебя зовут?

- Женя, – сказала она, глядя ему в глаза. Артём посмотрел на неё  и почувствовал, что снова тонет. Гипнотизм её чёрных омутов лишал его остатков трезвости. Через секунду он будто опомнился, улыбаясь посмотрел на её губы, застывшие в ухмылке, позвал бармена и заказал ещё.
 
- За такие глаза в Средневековье грозила инквизиция, – пошутил он.
Девушка рассмеялась. Принесли коктейли, они выпили.

- Ты не танцуешь? – спросила она

- От чего же?

Она взяла его за руку и увлекла в кишащую массу танцпола.
Погрузившись в самую глубь веселья, они танцевали, и тела их становились все ближе. Девушка прижималась к Артёму, смотрела ему в лицо, он чувствовал дыхание её тела, пытался поцеловать, но, смеясь, она разворачивала себя и сближалась снова, ритмично двигала бёдрами, выгибалась, поднимала над головой руки, брала его за шею, гладила волосы. Это длилось бесконечно. Но вдруг, схватив за руку, она увлекла его из толпы к барной стойке. Сама заказала «Рыжую собаку», они выпили.

- Какого чёрта ты здесь делаешь?
 
- Бегу от себя, а ты?

- Пока не встретила здесь тебя – не могла ответить на этот вопрос.

- А сейчас?

- Сейчас? Сейчас я точно знаю, что никого больше не хочу видеть сегодня.
Девушка приблизилась к Артёму, закрыла глаза и слегка закусив нижнюю губу, предложила себя для поцелуя. Артём поддался на провокацию, но открыв глаза и рассмеявшись, она оттолкнула его.
 
- Ещё по одной?

- Ещё по одной! - ответила она, и её губы раскрылись в улыбке.
Они вернулись на танцпол. Женя прекрасно чувствовала ритм, её тело словно становилось самой музыкой.

Артём приблизился к ней. Её глаза смотрели изучающе.

– Хочешь, пойдём ко мне? Я живу тут рядом у друга, на той стороне бульвара.
В её глазах сверкнули ироничные звёздочки. Она стала ближе, он чувствовал её дыхание. Приблизившись губами к его уху, она сказала:

 – Пойдём.

Выйдя в сентябрьскую ночь, они остановились возле разгорячённой танцами кучки геев. Женя попросила у одного из них сигарету, на очень скверном русском молодой человек стал говорить комплименты о её спутнике. В ответ она смеялась, говорила с ним на отличном английском, выбросила сигарету, не скурив и трети, взяла Артёма под руку, и они перебежали на другую сторону улицы, остановив поток такси.
Едва за ними закрылась дверь квартиры, Женя обвила его шею руками, попросила не включать свет и подарила Артёму долгий поцелуй. Оторвавшись от него, она посмотрела ему в глаза с ироничной улыбкой, в следующую секунду её лицо стало серьёзным, она посмотрела изучающе, потом засмеялась, взяла его за руку и увлекла в просторную комнату. Квартира вызвала у неё неподдельный интерес, попросив включить свет, она стала вглядываться в линии полов, стен, рассматривать люстры в комнатах.

С тоном знатока она заключила:

 - Да, на дизайнере здесь явно сэкономили.

- Откуда ты знаешь?
 
-Вижу. Я архитектор, и дизайн квартир - мой хлеб.
 
- Архитектор? Ты первая женщина- архитектор, которую я знаю.
 
- Ты меня ещё не знаешь.

Она прошла в середину зала, на лице появилась меланхоличная улыбка, она развела руки, сделала несколько балетных па, остановилась. Не отрывая глаз от Артёма, плавным движением руки она убрала с правого плеча бретельку платья, убрала с левого, подняла руки, и в следующий  миг перед ним обнажилась белизна её восхитительного тела. На её лице появилась невинная улыбка школьницы. «Какая подача себя», - подумал он и медленно, будто боясь спугнуть, подошел к ней. Женя закрыла глаза, дыхание участилось, губы раскрылись в ожидании поцелуя. Артём привлёк её к себе и утонул в запахе. Она оттолкнула его, опустилась на пол, легла на спину и выгнулась, широко расставив руки.
 
В этом танце тел было что-то животное, ненасытное. Они поглощали друг друга, растворялись, их стоны были стонами животных, истосковавшихся друг по другу в неволе. Когда всё закончилось, она лежала на его груди, продолжая тяжело дышать, стук её сердца создавал вибрации, от которых его сердце начинало биться в унисон.
 
 -Где ты был всё это время? – спросила она шёпотом.
Артём почувствовал на груди влагу её слез.

– Искал тебя, - сказал он и втянул в себя терпкий запах её волос.
Они курили, пили вино, говорили, снова и снова призывая страсть. Им казалось, что удалось поймать вечность, они оседлали её, вынудили служить их интересам. Эти двое были двумя половинами целого, им казалось, что это ощущение они ждали всю жизнь. 
 
Темноту за окном сменил сиреневый свет утра, ещё немного и  солнце бабьего лета  залило светом пустынные улицы воскресной Москвы. Ей было нужно уходить, но это казалось невозможным. Их разговор не мог прерваться, они говорили обо всём, как говорят люди, не видевшие друг друга целую жизнь. Но время шло. Женя грациозно надела платье, поискала трусики и, найдя, положила их в карман куртки. Артём наблюдал за всем этим с улыбкой, потом встал с постели, подошёл сзади и обнял за плечи. Женя вздрогнула.

– Все хорошо? – спросил он шёпотом.

- Да, просто мне нужно идти. Они вышли вместе, выпили по чашке кофе в маленьком кафе, обменялись номерами телефонов. Прошли через несколько тихих улочек и вышли к Маросейке в поисках такси. Пока они шли, Артём обнимал её за плечи, целовал высокий лоб, она улыбалась и, казалось, была счастлива. Он пропустил её немного вперёд, что бы запомнить походку. Ему нравились линии её ног, она двигалась легко и неслышно, как крадущаяся кошка. Остановилось такси, Женя села в него, оставив Артёму влагу поцелуя на губах.
 
Вернувшись в квартиру, он налил бокал вина, открыл окно, залез на подоконник и закурил. Улица просыпалась под шум метлы дворника, собирающего окурки и прочий мусор ушедшей ночи. В барах ещё теплилась жизнь, самые крепкие продолжали свой алкогольный вояж. Докурив, Артём бросился на постель, она ещё хранила в себе влагу и запах женщины, которая что то неуловимо изменила в нём, он ещё не понимал что, но это чувство  наполняло его, не оставляя в душе прежней пустоты.
Сон был беспокойным. Он принёс похмелье и чувство лёгкой тревоги. За окном во всю хозяйничал день, поддерживая бешеный ритм большого города. Артём сварил кофе, закурил, посмотрел на часы, было два. Он решил позвонить ей. Долгие гудки и ничего. Душ и вторая чашка кофе окончательно вернули жизнь. Артём позвонил ещё, на том конце ответили, это была она. Её голос был низким, холодным. Девушка узнала его, но от прежних нежных ноток в её голосе не осталось и следа. На той стороне с Артёмом говорил человек ему не знакомый, чуждый.
 
– Тебе неудобно говорить?
 
– Нет, удобно, но о чем?

- Как ты добралась?

- Хорошо, но какое это имеет значение?

-Женя, это ты?

- Да, я…

- Плохо себя чувствуешь?

- Нет, все отлично, с чего ты взял? – она курила, он услышал, как она затянулась.
 
- Поужинаем сегодня?

- Нет, я занята. Послушай, мне некогда говорить, я перезвоню, – раздались гудки.
Артём долго не убирал телефон от уха, слушая протяжные сигналы из ледяной пустоты. На душе стало паршиво. Он сделал глоток вина, лёг и провалился в тревожный сон.

На улице, залитой осенним солнцем, в тенях домов и деревьев витал дух тревоги, что-то незримо присутствовало, что- то за ним следило. Чтобы отделаться от этого чувства, он побежал, одинокие проулки сменяли друг друга, переходя в пустынные улицы. Артём бежал, что есть сил, но в какой- то момент произошла вспышка света, как от тысячи солнц, и он ощутил падение. Это было падение в залитую солнцем бездну. Он перестал чувствовать тело, это была невесомость. Вдруг он открыл глаза и увидел перед своим лицом морду рыжего пса. Пёс смотрел ему в глаза, и глаза его были глазами Жени, они смотрели в него, сканируя самую суть его существа. Постепенно морда пса стала меняться, превращаясь в её лицо, но через миг контуры лица стали превращаться в штрихи карандаша, которые стирались невидимой рукой, оставались только глаза. Это были глаза потустороннего существа, без личности, без души.
 
Артём проснулся. Закурил. Набрал её номер, никто не ответил. Через минуту пришла смска: «Пожалуйста, не звони мне больше». Он встал, подошёл к открытому окну. Долго, бессмысленно смотрел на идущих по бульвару людей. День подходил к концу. На последнем этаже дома напротив открылось окно, в нём появилась девушка. Кроме длинной, расстёгнутой  рубашки на ней ничего не было, она закурила, выйдя одной ногой на подоконник, и жмурясь смотрела вслед уходящему солнцу. Артём смотрел на залитое солнцем  тело беспечной красотки и чувствовал, как к нему возвращается жизнь.