На Мерседесе по деревне под Рузой

— Угу. обвёл он меня радостным взглядом. Ну что ты на меня так уставился? Буйные сюрреалистические видения эротического свойства опять полностью овладели твоим сознанием? Или трахающиеся невидимки привиделись? Неужели я на тебя такой порнографический флюид испускаю?
— Ты, ловким обходным маневром, сдавшись мне в плен, кукла Лена, нейтрализовала мою волю в своих жарких объятиях и овладела моими помыслами целиком и полностью. Это эпохальное событие мною пока до конца не осмысленно. Ну полностью ты меня гендерно дезориентировала.
— Евреи искренне считают, что они обладают монополии на половой инстинкт. Поэтому склонны о своих эмоциях, связанных с этой темой, с жаром рассказывать ничем не виноватым перед ними окружающим.
Свою любовь ко мне ты подкрепляешь финансово. Поэтому я отвечаю тебе взаимностью. Что не так?
— Еврей — это человек с задержкой развития, у которого период подросткового эротического возбуждения не кончается до глубокой старости, кукла Лена. Его крыша, снесённая в 15 лет, снесена навсегда. Евреи никогда не взрослеют, а поэтому не старятся и не умирают. Еврей вечен если его не убить. А его дискурс всегда крайне порнографичен. Еврей перевозбужден пока не упадет замертво. Покой еврею только снится. Обрезание обнажает в евреях что-то такое...
— Начинается: «После Гарварда удивить меня умным человеком было трудно». А сам вечернюю школу с трудом кончил. Причем по блату. Это твоя еврейская манера все время говорить: «Ну и що?» раздражает. Откуда это у тебя? Ну всё он не знает и все ему не так! А руки откуда у тебя растут я даже не хочу спрашивать.
Умеешь же ты говорить потрясающе нудно, христопродавец. Тебе бы хоть что-нибудь, помимо ума...
Это всё кукла Лена заостряя аргумент сказала. Лишь бы подстегнуть дискуссию. На самом деле она очень боязливая. Поэтому сама даже мухи не обидит, а придет мне на нее пожаловаться...
— Лучше бы покатал меня на своем Мерседесе по деревне, что ли? Простым трудящимся, занятым в сельском хозяйстве, это обязательно должно понравиться. А то они говорят, что я, со своими сиськами, способно только лесть на рожон и вляпываться в скандалы.
А так соседки порадуются, что их землячка спит не с испитого вида человеком в спецовке. Который весь покрытый шрамами, абсолютно весь.
Тут ведь у нас как? Важнейшие из искусств — это кино, вино, и домино. Причем вино доминирует. А ты им тут трагедию уровня Шекспира забабахаем. Король Лир нервно курит в сторонке. Мол:
— Ну, что нового? Плодитесь и размножаетесь потихоньку? Это правильно. А мы вот тут за покупками ездили, да заблудились. Никак дорогу найти не можем. Есть уже хочется, а дома ужин стынет — жульенчики, блинчики с икрой и тарталетки. Подскажите, Христа ради, где здесь поворот? Там еще лужа такая должна быть...
Как говорит моя мама: «Стаи стервятников кружат над простыми женщинами из народа. Просто сердце кровью обливается. С великим прискорбием я вынуждена констатировать, доченька, что мы живем в эпоху расхрабрившимися и, оттого, распустивших руки евреев. А этим грех не воспользоваться!».
— Поборники социальной справедливости могут ликовать, кукла Лена. Будем сегодня кататься на Мерседесе (см. картинку над текстом) пока бензин не кончится. Аттракция специально для нежных фиалок из деревни под Рузой. Двух улиц для этого вполне достаточно. Простые женщины из народа этот автопробег запомнит надолго. Тем более сегодня выходной день.
— А ты пиликать будешь?
— Обязательно. Тут курица на дорогу выйдет, там собака из-за забора гавкнет. Так что пиликнуть я буду неистово. И даже, не побоюсь этого слова, одержимо.
— Мне тоже попиликать дашь. Есть тут пара соседок... Хотелось бы их порадовать. Надеюсь, это приблизит их безвременную кончину. Эти суки мешают мне как таковой....
Мы в деревне под Рузой, малой родине куклы Лены. Лежим на сеновале. Ну, так получилось... Я ее люблю (куклу Лену, не деревню под Рузой). И с удовольствием сделаю ей приятное.