Майские звезды. Глава 22. Генеральная репетиция

Глава 22. Генеральная репетиция. Престижная очередность.

Шли дни, дни складывались в недели. Неумолимо приближалась дата концерта. Так или иначе, задачи и проблемы, связанные с его подготовкой худо-бедно были решены. Генеральная репетиция, или как ее называл Федя – «прогон», была назначена на один из последних дней апреля. Понемногу прибывали иногородние коллективы и артисты. Кроме них самих, их сценических костюмов и реквизита, вместе с ними прибывало и множество разного рода и масштаба проблем. У кого-то, например, несмотря на многократные предупреждения, привезенная с собой фонограмма, не соответствовала требуемому качеству. Чье-то выступление выходило за рамки отведенного для него времени, Кто-то не успевал прибыть к назначенной дате. У кого-то менялись планы, у других возникали какие-то новые, незапланированные ранее пожелания или запросы. Иных не устраивали условия проживания. И так далее, и так далее, и так далее. Все это накатывало на Федю и его помощников, как снежная лавина. Однако он во всей этой неразберихе, кутерьме и безумстве чувствовал себя, как рыба в воде. Конечно, мы помогали ему, как могли и чем могли.

Наступил день «прогона». Генеральная репетиция была назначена на утро, так как по вечерам сцена была занята другими представлениями. «Вживую» участвовало лишь половина артистов и коллективов. Звезды, естественно, в репетиции не участвовали, а лишь прислали свои фонограммы. Приехали и телевизионщики, правда без аппаратуры и тоже не все – лишь режиссер, звукооператор, главный оператор. Как и обещал, прибыл  Юрий Н-ев.

Мы поздоровались как старые знакомые.

- Так, парни. – Сказал он, стоя в партере зала возле первых рядов и оглядываясь вокруг. – Смотрите. Как я вам говорил, интервью будем брать в антракте. Спонсор будет сидеть в правительственной ложе?

- Скорее всего, да.

- Ваша задача. Незадолго до конца первого акта забрать его оттуда и привести в фойе, к левому входу в партер. Перед самым антрактом, вы входите в зрительный зал и стоите уже внутри у дверей наготове. Как только закончится последний номер первого отделения, вы должны успеть подойти вот сюда, к третьему ряду партера, до того, как зрители ринутся в буфет. В противном случае вы просто не сможете войти в зрительный зал, и вам придется пережидать, пока все желающие выйдут. Это может занять достаточно много времени, а времени у нас - в обрез. Его же сегодня здесь нет?

- Нет.

- Вот. Значит, мне надо будет уже в день концерта, до эфира немного поговорить с ним, расслабить, погонять наши вопросы-ответы. Может быть, даже не один раз. Так что сработать надо будет без осечек. Да, чуть не забыл, идите за ним в ложу вдвоем. Один, если что будет идти впереди, дорогу прокладывать, а второй его тащить – готов поспорить, герой ваш перед эфиром впадет в прострацию и будет, как плюшевый. Не удивляйтесь и не пугайтесь - это нормальная реакция новичка. Советую вам пару раз пройти по маршруту из ложи в партер, чтобы вы представляли, сколько времени у вас это займет.

Молодец Юрий. Все указания даны были предельно четко, ясно, лаконично. Он отдавал распоряжения, как командир перед боем.

- Все ясно?

- Предельно.

- Тогда я прошу прощения, нам надо еще здесь поработать. Если вопросов нет, я, с вашего позволения, пойду.

Мы попрощались и отправились на поиски Феди Полянина. У нас было к нему еще одно важное дело. Очень непривычным и странным казалось нам то, что мы свободно ходим по залу, который столько раз видели на экранах телевизоров во время трансляции всяких партийных и комсомольских съездов, конференций, праздничных концертов. Мы спокойно поднимались на сцену по ступенькам небольших лестниц, расположенных по обеим сторонам сцены, а потом опять спускаться по ним в зал. Проходить за кулисы, которые отделялись от зала тяжеленными бархатными шторами. Там за кулисами мы и обнаружили Федю. Дима спокойно обратился к нему:

- Слышь, Федор, а кто у нас начинает второе, эстрадное отделение?

- Да я еще точно не определил, есть несколько кандидатур. А ты, вообще, в курсе, что выступать первым – это очень большая честь для актера? За это право бьются звезды самой крупной величина. Более почетно только последнее, завершающее концерт выступление. За это вообще звезды горло готовы друг другу перегрызть. Вплоть до того, что открыть или закрыть концерт - их принципиальное условие при решении принять приглашение для участия в мероприятии или отказаться.
Конечно, откуда бы мы этого знали?

- Да ты что? Интересно. Федь, у меня к тебе небольшая просьбочка, сущая, можно сказать, безделица. Нам надо, чтобы первой во втором отделении выступила Алена А-на.

- Дима, ты совсем охерел что ли? Ты че несешь? У меня вон Кобзон, Расторгуев, Газманов в очереди мнутся. Вески там с Петросяном грызутся, а ты мне какую-то А-ну навяливаешь, с ее колбасками!

Голос у Димы затвердел, смотрел он на Федю далеко уже не по-приятельски.

- Федя, дорогой. Ты меня не понял. Это же я просто сказал так – просьбочка. А это и не просьбочка вовсе, это я тебе говорю так сделать, и ты так сделаешь! Понял меня?

Голос администратора концерта сорвался на визг:

- Ты что мне указывать будешь? Ты кто такой, чтобы мне указывать? Пошел ты на хрен! Я буду делать так, как считаю нужным. А тебе советую…

В этот раз Дима повел себя совсем не так, как при инциденте с Цесевичем. Он подошел к Феде в плотную, собрал в кулак его рубашку у ворота и резко, так что в разные стороны брызнули оторванные пуговицы, повернул кулак, ограничив Феде доступ воздуха. Не мигая, глядя прямо ему в глаза, тихим голосом, почти не разжимая губ, сквозь зубы он процедил в лицо задыхающемуся администратору:

- Слышь, ты, обсос, советую не советовать. Кто я такой, спрашиваешь? Для тебя я тот, кто оплачивает весь этот балаган. И тебе, паскуда, платит. Усек? Будешь делать то, что я тебе велю. Я не буду тебе, мразота одесская, грозить, что убью, задушу – это не серьезно, ты это и сам понимаешь. За те деньги, что в тебя ввалили, ты еще кобениться будешь, как муха на стекле? Я тебе, сука, просто колени прострелю.

Звучало это очень убедительно. Даже мне стало как-то неуютно. Хотя я и был немало удивлен – из чего это Дима собрался стрелять Феде по коленям? Но тому, похоже, этот вопрос даже не пришел тогда в голову. Синюшный, как блокадник, Федя схватился обеими руками за Димин кулак, вывернулся, отбежал на несколько шагов. Остановился невдалеке, тяжело дыша, злобно и в то же время со страхом посверкивая маленькими глазками.

- Ты… Ты что? С ума сошел? Я сейчас Ершову пожалуюсь. Я отказываюсь заниматься концертом. В таких условиях я работать не могу и не буду!..

- Я все тебе сказал. Выбора у тебя нет. Доведешь все до конца. Не зли меня, падаль.

Федя помчался куда-то вглубь кулис. Издалека слышались его отрывочные выкрики:

- Я… Я все-равно буду делать всё, как считаю нужным. Мне еще всякие тут будут указывать… Чтобы я… Да никогда… Я это так не оставлю…

Ничего, оставил. Никому он, естественно, не жаловался. Но с того момента общался уже только со мной. Если  же ему надо было что-то сказать Диме, то для этой цели опять-таки служил я, выполняя для него роль эдакого ретранслятора.