Переправа на мысе Литт

   Нам вообще повезло с погодой в этом походе. Дождь на Кольском полуострове мы видели только в начале пути. И когда вышли, перемахнув через Ловозерские тундры, на Мыс Литт, сырость первых двух ходовых дней почти забылась. На ежедневных сеансах связи с МЧС, на разные голоса дежурные радисты, предсказывали солнце, безветрие и прочие курортные условия не свойственные заполярью. Вплоть до конца нашего маршрута. Но всё это было впереди. А на завтра у нас была запланирована днёвка на берегу Умбозера. Это значит день отдыха, включающий в себя: поздний подъем, ловлю хариуса и форели, сбор грибов в лесу, стирку вещей с мылом, и некоторые другие нехитрые радости автономного похода по безлюдной местности.
Но всё это было в завтрашних планах. А сейчас, разжаренные июльским солнцем и лесной дорогой, мы вышли на крупный песок Мыса Литт. И оставляя десять пар глубоких, влажных следов, в предвкушении скорого отдыха, направились к его западному окончанию. К переправе через узкий ерик между Нижним Чудозером и заливом со сложным названием Чудалухт.

   Согласно описанию маршрута эта водная преграда преодолевалась вброд по грудь, что не сулило никаких сложностей. Мокрых переправ по колено и по пояс, через небыстрые ручьи, бурные реки и слепневые болота, за последние дни мы прошли немало. Так что, когда впереди, в солнечном зное, задрожала голубая нитка протоки, все взбодрились и прибавили шаг.
 
   И вот мы у ерика. Соседний берег в шестидесяти метрах. Вода ломает лучи солнца до самого дна, из обкатанных черных камней. Не крупных и не мелких, а ровно таких, чтобы обувшись в сандалии, перейти комфортно на другую сторону, не подвернув ноги. Слева, на противоположном берегу, четко читается начало песчаной косы, плавным изгибом уходящей под воду и теряющейся в солнечных бликах на гребнях небольших волн. Эту косу описывали участники команды встреченной нами вчера. Прошедшие этим путем несколько дней назад.

   Вот он – экватор маршрута! Днёвка! Долгий сон, чистая одежда, сэкономленные силы. А если грибная охота и рыбалка будут удачными, то следующие сутки пройдут с ощущением сытости. И до всех этих приятных явлений всего лишь шестьдесят метров, прозрачной, неглубокой, легко волнующейся воды.

   Стрелка настроения в группе дрожит у верхнего значения шкалы. Рюкзаки сброшены, раскрыты и вещи переупаковываются в гермомешки, со скоростью сравнимой с горением спички. Радость финиша в каждом движении и действии. Руслан достал фотоаппарат, готовясь запечатлеть главные моменты переправы. А Юра (он же - Юрий Василич), обычно тихий подполковник в отставке, широко улыбается. Вещи загерметизированы и распределены на ходки.

   Мне переправляться первым. Разведывать путь. Закидываю на плечи непромокаемый чехол с гитарой и врываюсь в ледяное Умбозеро. Но вода, прогретая всего на четыре градуса, не чувствуется. Противоположный берег близко. Азартная горячка первопрохождения препятствия блокирует холод. В двадцати метрах от берега по колено. Осталось сорок. Еще десять и глубина по пояс. Четыре уверенных шага вперед и вода поднялась до груди. Сквозь ее кристальную чистоту, я вижу выполаживание дна. Продвигаюсь еще на несколько метров и ноги теряют опору. Герметичный кофр с гитарой выталкивает наверх. Нить переправы упущена. Возвращаюсь. Захожу левее. Два шага вперед и я снова плыву в ледяной воде. Уже ощущается холод. Я здесь больше полутора минут. Гребок обратно, поворот и вот он противоположный берег. Кажется, прыгни вперед, протяни руку и ухватишься за кусты низкой ракиты. Но прыгать нельзя. Ледяная вода не даёт дышать. Железным ободом судороги сдавливают грудь. Хочу зайти справа, но и там не мелко. Близкий берег стал недостижим из-за трех метров глубокой и холодной воды. Волнение размыло песчаную переправу. Я возвращаюсь ни с чем.

    Можно попробовать обойти Чудозеро с севера. Но таёжный подлесок здесь густой и прорываться через него много часов, переходя вброд ручьи и заболоченные низины, совсем не хочется. Особенно, когда финиш так близко.  Можно пойти на риск и переплыть ерик на герметиках. Но если что-то пойдет не так, переправляющийся участник останется без страховки в ледяной воде.
 
    Этот поход затевался как пеший – реализовывался как горный. А в любом высотном приключении ведущую роль играет веревка. Пятьдесят её метров, сбухтованные аккуратными петлями, ждали на дне одного из рюкзаков. Веревкин час настал. Единственный раз на этом маршруте. Привязав меня к берегу и пристегнув карабином к двум плавучим гермоёмкостями с вещами, товарищи снова отправили меня в ледяные воды Умбозера. И я пошел. Но не так уверенно, как с гитарой. А с двумя мешками на плечах, как Дед Мороз без шубы, без штанов, но с подарками.
Гораздо медленнее, чем прошлый раз я прошел сорок метров этого пути. Оттолкнувшись от дна поплыл. Очень холодно. Каждый гребок даётся с трудом.  Но вот нога нащупала дно. Я делаю вдох и выхожу на отмель.

    На другом берегу протоки у меня зуб на зуб не попадет, после трехминутного нахождения в воде. А появление на берегу сравнимо с Рождением Венеры Боттичелли - синей от холода, трясущейся и с двумя гермомешками на шее. Восемнадцать градусов тепла на воздухе оказались жарой. Заплетаясь, я вышел на песок.
Дальнейшая переправа была делом техники. Узел-проводник на середине веревки и челноком перетаскиваемое через ерик снаряжение. Иногда вместе со скарбом я выуживал очередного замерзшего, дрожащего, стучащего зубами от холода участника. Вытаскивал на песок. Показывал его сухие вещи. Освобождал герметики и отправлял их обратно.

    Последним, с Мыса Литт в Хибины, уходил подполковник в отставке, товарищ - Юрий Василич. Человек серьезный, храбрый и ответственный перед другими участниками путешествия. Через ледяную протоку, с гордо поднятой головой, соблюдая технику безопасности, нежно и аккуратно, он нес мою гитару в непромокаемом чехле.

    Потом были хариус и форель. Грибы - пожаренные в крышке котелка. Купания в озере. Ночью песни под гитару и солнце, не опускающееся за горизонт. А на вершинах Хибинских гор сверкал июльский снег, суля приключения еще пяти дней. Потому что днёвка – это только экватор маршрута!