Буровая под перевалом Лявочорр

   За два часа дорога вывела нас из леса. Ущелье распахнулось навстречу серыми объятьями, пряча между камней множество проток ручья Кальйок. Погода портилась, с вершин подул холодный ветер. Он нёс низкие облака, готовые вылиться мелким дождём. Тропа, теряясь между камней, петляла по дну ущелья. Поднимаясь верх, она скрывалась в переплетениях корней и перекрученных стволов низкой полярной березы. Снова спускалась вниз и терялась в рукавах потока. Не считаясь ни с чем, уходила под воду, чтобы через несколько десятков метров вновь подняться на склон.

   Дождь так и не начинался. В середине дня, пройдя по широкой грейдерной дороге, мы вышли в цирк между зализанным склоном хребта и нерастаявшим снежником на огромной пологой осыпи. В этом месте ручей разлился двумя обширными, но мелкими озёрами. Грунтовка ушла под воду одного из них. Цепь крупных камней на краю дороги, едва касающихся поверхности была нам зыбким мостом на другой берег.

   После обеда появилось солнце, но его свет не создавал теней, а справа, над вершинами гор, клубилось серое дождевое марево. Мы продолжали идти к перевалу. Ветер гнал вниз по ущелью сырой, студёный воздух. Задувая с заснеженных склонов, он обжигал лицо и руки холодом.

   Мы шли через распадки и покатые склоны. Впереди, на фоне вертикальных нагромождений каменных глыб, белых пятен снежных скатов, плавных изгибов хребта, стал виден силуэт чего-то большого, не вписывающегося в окружающий хаос прямотой своих линий. Созданный руками человека, остов буровой вышки выделялся своей целеустремленностью вверх, красной окисью железа контрастируя с серыми скалами и желто-зелеными полями мха. Многотонный стальной монумент разуму. Изъеденный ветрами символ ушедшей эпохи.

   Мы подошли вплотную к колоссу. Многометровая металлическая башня, стоящая на искусственно выровненной площадке, закрепленная четырьмя тросами-растяжками, поражала внутренней силой очертаний. На вершину вышки винтом вела сваренная из стальных листов лестница. Тут и там, среди камней и на скалах лежали покрытые ржавчиной детали – игрушки, разбросанные ребенком-исполином. Гаечные ключи и вертлюги невообразимых размеров. Машинные узлы – оживлявшие гиганта, элементы которых и сейчас приходили в движение от касания рукой. Связка соединяемых бурильных колонн. Скалящиеся стертыми вольфрамовыми зубами сменные долота – покрытые пылью времени, павшие герои сражения за недра.

   И казалось, что не люди принесли сюда все эти, теперь мертвые механизмы. Что здесь, без участия человека, в сопротивление вступили железо и камень. Древняя мощь гор против рвущейся во все стороны силы движущейся стали. Всегда молчащая, недвижимая скала и вращающаяся роторами, ревущая дизелем буровая установка.

   Но люди были, и они ушли. Победа досталась горам. Уже много лет над искусственно выровненной площадкой в глубине Хибин единственный громкий звук – это вой ветра в тросах-растяжках и скрип расшатанных креплений балок буровой установки. Когда-нибудь они не выдержат зимней бури и титан, рожденный ищущим разумом, им же оживленный, и погрузившийся без человека в летаргический сон, падёт. Не сразу, и не навзничь. Слишком велика, заложенная в него сила. Но он склонится всей прямотой своих линий, перед ломаными нагромождениями древних скал перевала Лявочорр.