Дети ветра. Глава 3

Придя домой, я первым делом нахожу свежий выпуск газеты. Пролистав статьи о новых догадках ученых относительно природы V1, о политических переговорах, экономических сводках за прошедшую неделю, я добираюсь до колонки с местными новостями. Правительство Мидгара одобрило новую программу помощи детям из пригорода, для них будет организован образовательный лагерь с постоянным проживанием и дальнейшей возможностью поступления в городские школы, все на бюджетной основе. В конце недели состоится празднование дня объявления Мидгара столицей континента. И, наконец, то, что мне и было нужно - на центральной площади города снова совершено вооруженное ограбление, жертва - мужчина сорока двух лет, госпитализирован с ножевым ранением в центральную городскую больницу. Вот оно! Если не знаешь, с чего начать - начни с самого простого, опроси непосредственного участника событий. Хорошо, что в центральной больнице работает моя мама.
Я немедленно беру телефон и уже начинаю набирать номер, как вспоминаю о возможном наличии в телефоне прослушки. Так не пойдет. Нужно ехать в больницу самой. Просто скажу, что давно не виделась с мамой, а раз выдался выходной - никак не могу упустить такую возможность.
Так называемый временный телохранитель ждет меня у входа в общежитие. Хорошо, что внутрь заходить распоряжения ему отдано не было. Или, возможно, его сюда просто не пустили. Все это не важно. Куда бы я ни направилась - мне придется смириться с его постоянным присутствием рядом. Поэтому для начала решаю хотя бы с ним познакомиться.
- Полагаю, что ни тебе, ни мне идея постоянного совместного времяпрепровождения не кажется чересчур привлекательной. В сложившейся ситуации мы оба не имеем права выбора, поэтому, если ты не против, я была бы рада узнать имя своего временного телохранителя. Меня, кстати, зовут Ариана, но я думаю, что ты уже в курсе.
Несколько секунд парень смотрит на меня удивленным взглядом, но потом все же представляется.
- Я Адам.
Адам выглядит весьма внушительно, высокий и крепкий. Однако лицо выдает в нем его юный возраст, думаю, что парень не старше меня. Открытый взгляд больших темно-синих глаз, довольно мягкие и приятные черты лица уж никак не вяжутся у меня с образом типичного солдата или охранника.
- Очень приятно, Адам. Надеюсь, что не причиню тебе слишком много хлопот. Понимаю, присмотр за обычной девчонкой не является работой мечты и вряд ли соответствует твоим ожиданиям от службы под командованием самого генерала Сомерса. Ничего, что я сразу перешла на ты?
- Да, конечно, мисс Спенсер, как вам будет удобно. Я рад выполнить любое поручение во благо объединенного континента.
- Пожалуйста, называй меня просто Ариана, договорились?
- Как скажете, мисс Ариана!
- Видимо это будет сложнее чем я думала. Ну да ладно. Адам, я хочу съездить в центральную больницу. Я могу воспользоваться такси? Или на этот случай у тебя имеются какие-то особые распоряжения от начальства?
- Конечно, мисс Ариана, вы можете пользоваться любыми удобными средствами передвижения с условием моего сопровождения. Но, прошу прощения, могу я уточнить причину посещения больницы? Вам нездоровится?
- Нет-нет, со мной все прекрасно. Видишь ли, в больнице работает моя мама. А поскольку сегодня у меня выдался первый выходной за четыре месяца - я бы очень хотела ее навестить.
Некоторое время Адам внимательно смотрит на меня, после чего молча кивает и сам вызывает такси до центральной больницы.
Моя мама занимает должность заведующей отделением травматологии. Когда-то вместе с отцом они учились в исследовательском институте, где впервые и познакомились. Два перспективных студента с блестящими успехами в учебе и множеством научных достижений. Однако, в отличие от моего отца, мама решила не связывать с наукой свою будущую профессию. Куда более важной для нее казалась возможность применять свои обширные знания и навыки непосредственно помогая людям. Поскольку в наше время благодаря V1 человечество освободилось от большинства тяжелых болезней, самой востребованной отраслью медицины стала именно травматология. Меня до сих пор восхищает, как меняется всегда сдержанное и спокойное выражение лица матери, когда она общается со своими пациентами. Она словно сияет изнутри, всегда открыто улыбаясь и одаривая их самым теплым взглядом, полным заботы и понимания.
Минуя стойку регистрации, я сразу направляюсь в кабинет заведующего отделением травматологии. В кабинете пусто, но слышу голос мамы из смежного помещения - приемной. Спустя буквально пару минут дверь открывается, и мама заходит с улыбкой на лице и подарочным пакетом в руках (думаю, подарок от благодарного пациента).
- Ариана? Не ожидала, что ты заедешь ко мне сегодня. Что-нибудь случилось?
- Не то чтобы. Просто выдалось свободное время, и решила тебя навестить. Не сильно отвлекаю?
- Нет конечно, на тебя у меня всегда найдется время.
Заключив меня в крепкие объятия, мама замечает стоящего в углу Адама.
- Прошу прощения, но если Вы на прием - то Вам в следующую дверь по коридору.
- Нет, мам. Это Адам, он со мной. Точнее, он меня сегодня сопровождает. Длинная история, как-нибудь потом расскажу тебе обязательно. А пока - я бы не отказалась от чашечки чая.
Минуту мама в недоумении рассматривает моего телохранителя, после чего озадаченно смотрит на меня и наконец произносит:
- Конечно, чаю. Но сначала пойдем вымоем руки. Думаю, молодому человеку следует поступить также, если он намерен присоединиться к нашему чаепитию.
Смотрю на Адама, мне кажется, или под пристальным взглядом моей матери он даже немного покраснел, не говоря уже о том, что ее приглашение на чай по всей видимости совершенно сбило его с толку. Так и не дождавшись от парня ответа, мама берет меня за руку и уводит за собой в сторону уборной. Мы наконец остаемся с ней наедине, именно это мне и нужно. Но не успеваю я сказать и слова, как мама набрасывается на меня с вопросами.
- Ариана Спенсер, либо вы скрываете от матери перемены в своей личной жизни, либо во что-то ввязались, что кажется мне наиболее реалистичным вариантом развития событий. Но могу с уверенностью сказать, что ни то ни другое меня в равной степени не радует. Так что же произошло, что ты приехала ко мне даже предварительно не предупредив? Да еще и в добавок привела с собой этого молодого человека?
- Во-первых, в моей личной жизни все по-прежнему, хотя мне крайне не хочется сейчас это обсуждать. А во-вторых - я действительно во что-то влипла, хотя пока не совсем осознаю, во что именно. У меня мало времени, поэтому очень прошу тебя выслушать меня сейчас и не перебивать. Мне нужна твоя помощь!
Приняв ответное молчание мамы за согласие выслушать меня, я как можно более кратко, но при этом содержательно, описываю ей события последних дней, а также прошу помочь с получением информации о происшествии, о котором читала в газете.
Мама слушает внимательно, не перебивая. Дослушав до конца, она только делает глубокий, продолжительный выдох (ожидала от нее более эмоциональной реакции, но сейчас даже рада, что ее не последовало), а затем берет меня за руку.
- Я переживаю, что добром все это не кончится. Но о пострадавшем постараюсь узнать все, что смогу. Лично я им не занималась, но могу сейчас же посмотреть отчет и опросить медсестер. А пока - давай вернемся в кабинет, твой надзиратель может заподозрить неладное, мы, итак, уже слишком долго отсутствуем.
В кабинете мама первым делом наливает три кружки чая и ставит на небольшой кофейный столик у дивана корзинку с конфетами и печеньем. После недолгих переговоров Адам неуверенно присаживается рядом со мной и угощается чаем с печеньем. Мама же практически залпом выпивает всю кружку и обращается к нам:
- А сейчас прошу прощения, но мне нужно ненадолго отлучиться по работе. Наслаждайтесь чаем, я скоро вернусь.
Оставшись наедине со своим «телохранителем», я решаю снова попробовать наладить контакт.
- Итак, Адам, расскажи мне немного о себе. Обо мне, полагаю, ты знаешь уже достаточно, а я чувствую себя не в своей тарелке, проводя столько времени с человеком, о котором не знаю ровным счетом ничего, кроме имени и рода деятельности.
Парень смотрит на меня минуту, затем переводит взгляд на корзину со сладостями, так ничего и не ответив.
- Да брось, неужели генерал настолько суров к своим подчиненным, что под запретом даже простая светская беседа?
Мне, конечно, далеко до общительной и такой харизматичной Виви, но даже я не выдержу круглосуточного нахождения в компании безмолвного истукана.
- Если ты и дальше продолжишь меня игнорировать - я немедленно потребую у твоего начальника тебя заменить. Уж причину я найти сумею, не сомневайся.
Тут Адам наконец отрывается от чаепития и обращает ко мне полный удивления и, кажется,  испуга взгляд.
- Хорошо, что ты хочешь узнать? Я отвечу на три твоих вопроса.
Неужели обошлось без «мисс» и ко мне даже обратились на «ты»? Это уже явный прогресс.
- Отлично, тогда расскажи мне для начала о своих хобби.
- У меня нет хобби. Точнее, нет на них времени, все свое время приходится посвящать службе.
Приходится? Значит, эта работа не является пределом его мечтаний. Это не столько удивляет, сколько приятно радует.
- И как давно ты уже служишь вот так, без выходных и времени хоть на какие-то увлечения?
- С того момента, как выпустился из военной академии. Или даже раньше. Сложно сказать, но пять-шесть лет уже точно.
- И все эти пять-шесть лет ты сопровождаешь навязчивых, болтливых девиц, пытаясь оградить их от глупых и необдуманных поступков?
Отвечает Адам не сразу. Видимо, прикидывает, насколько данная информация секретна и можно ли делиться со мной деталями относительно своих служебных обязанностей.
- Нет, такое задание я получаю впервые. Обычно я несу дежурство в тюремном блоке нашей базы.
- Наверное это не самая интересная работа в мире. Если только заключенные не развлекают вас потасовками и попытками побега. Я угадала?
- Это уже четвертый вопрос, а я обещал только три.
- Перестань, я не спрашиваю имена и данные заключенных, план здания и другие подробности, которыми могла бы воспользоваться в корыстных целях. Я тоже привыкла уделять все свое время работе, и сейчас мне безумно скучно. А еще никто не отменял такого понятия, как простое человеческое любопытство.
- Нет. Никаких потасовок и попыток побега. Во-первых, камеры у нас все одиночные, и ты должна была сама это заметить, а во-вторых - сбежать оттуда практически невозможно, нужно быть полным идиотом, чтобы пытаться провернуть подобное.
- Ну тогда это действительно должно быть очень скучная работенка.
- Все зависит от того, в каком блоке приходится дежурить. Верхний тюремный уровень в этом плане гораздо интереснее, поскольку заключенные попадаются разные и иногда бывает интересно наблюдать за ними или слушать их истории. А вот камеры в нижнем секторе полностью звукоизолированы, а содержащиеся там преступники сильно ограничены в действиях. При малейших более-менее резких движениях в их наручники и кольцо на шее подается электрический ток. Бывает, что их неделями не кормят, а иногда и не дают воды по несколько дней. Тогда единственным занятием остается часами стоять и просто смотреть перед собой, изучая белые коридорные стены.
Даже не знаю, что удивило меня больше. Неожиданно разговорившийся собеседник, или то, что он только что мне поведал.
- Не дают воды? Как, например, тому парню из пригорода, с которым я разговаривала вчера?
Так вот почему перед моим выходом из камеры Ноа попросил меня при следующем визите принести ему стакан воды.
- Да, генерал приказал не давать ему воды, еды и не позволять ему спать. А при каждой попытке уснуть его немедленно бьет током.
Ужасно. Это просто ужасно. Уж не знаю, насколько опасен Ноа и что он такого успел натворить, но я категорически против подобного издевательства над людьми, пусть даже это преступники.
Озвучить свои мысли вслух я не успеваю, в кабинет возвращается мама.
- Ну что, гости дорогие, еще чаю?
- Спасибо, не нужно, - отвечаем практически хором.
- Ну и замечательно. В таком случае, Ариана, пойдем, поможешь мне помыть посуду.
Мы берем кружки, чайные ложки и снова отправляемся с мамой в уборную, где за мытьем посуды она рассказывает мне о том, что ей удалось выяснить о пострадавшем при нападении мужчине.
- Бывший военный, нападение произошло в центре города. По его словам - направлялся в магазин за продуктами, когда на него неожиданно напал молодой человек с ножом, забрал кошелек после чего скрылся в толпе. Внешность нападавшего мужчина разглядеть не успел. Сам вызвал скорую, приехали за ним быстро. Ранение проникающее, но внутренние органы не задеты.
- Все это кажется немного странным. Во время подготовки города к празднику на улицах, а тем более на площади, должно быть очень много народа. И никто не заметил и не остановил нападавшего с ножом? К тому же многие улицы в это время перекрыты, а значит скорой потребовалось бы немало времени, чтобы добраться до мест происшествия.
- Я тоже так думаю. Но что еще интереснее - пострадавший был одет в свитер и пальто, однако порезанным оказался только свитер, пальто абсолютно целое.
Что-то здесь точно не так. И пусть я пока не готова признать правдивыми слова Ноа, но и словам генерала Сомерса я доверять больше не могу. Мне нужно все обдумать и понять, что я буду спрашивать у Ноа завтра, чтобы распутать ситуацию и не навлечь на себя подозрений генерала. А привести мысли в порядок мне всегда помогали только танцы. Адам, наверное, не обрадуется, но мы немедленно отправляемся в студию.
Ноа.
- Знаешь, парень, когда проводишь все свое время в таком месте, как это, тишина начинает действовать на нервы. Поэтому сейчас я бы предпочел слышать твои крики куда больше, чем это упорное молчание. Не нужно сдерживаться, кроме меня и моего лейтенанта тебя никто не услышит.
Еще несколько секунд генерал пристально смотрит мне в глаза, затем, не отрывая взгляд, дает отмашку лейтенанту и тот выключает подачу тока в металлические браслеты и кольцо на моей шее. Боль ненадолго отступает, и я наконец могу немного отдышаться. Однако сил подняться с холодного пола мне по-прежнему не хватает, и я продолжаю лежать, жадно хватая ртом воздух.
-  Я бы мог сказать тебе, что мне действительно жаль, что мне совершенно не доставляет удовольствия мучить мальчишку, который мне в сыновья годится. Но врать я не стану, я получаю чрезвычайное удовольствие, глядя на твои страдания. Эта боль в твоих глазах, агония в напряженных мышцах, все это заставляет мое сердце трепетать от наслаждения. Я чертовски люблю свою работу, парень, ощущение власти над людьми и их жалкими жизнями - ни с чем не сравнимое чувство. Так что ты можешь и дальше продолжать молчать, у меня есть еще множество сценариев нашего дальнейшего приятного времяпрепровождения.
Все еще тяжело дыша я обращаюсь к генералу:
- Вы не кажетесь человеком глупым, генерал. И все же действительно думаете, что сможете уговорить меня выдать вам свою семью и товарищей?
- Ты невнимательно слушаешь меня, сынок. Я просто наслаждаюсь процессом, а получение от тебя информации стало бы не более чем приятным бонусом. Рано или поздно мы найдем вашу базу, так или иначе. Смешно даже сравнивать ресурсы, которыми обладает правительство, с ресурсами вашей самопровозглашенной шайки мстителей.
Не могу удержаться и смеюсь во весь голос.
- Если бы для вас, генерал, это действительно было так просто - вы бы давно уже уничтожили эту, как вы ее назвали, шайку. Разве не так? И в коллекции «игрушек» для ваших садистских развлечений стало бы значительно больше людей.
- Понимаешь ли в чем дело, даже я являюсь отчасти человеком подневольным, и потому большое значение приходится уделять не самой вашей поимке и уничтожению, а тому, как сделать это максимально правильно для блага города, не подорвав при этом репутации Совета. Ты еще очень молод и наивен, пытаешься бороться с тем, чего не понимаешь. Желая спасти десяток-другой человек, ты ставишь под удар светлое будущее тысяч и сотен тысяч добропорядочных граждан. Поэтому сейчас я всего лишь даю тебе шанс сделать правильный выбор.
- Боюсь, такой молодой и наивный человек, как я, еще не до конца осознает саму концепцию предлагаемого вами выбора.
- Что же, в таком случае я постараюсь помочь тебе осознать данную концепцию максимально полно.
С этими словами генерал неторопливо поднимается со стула, подходит к лейтенанту и шепчет ему что-то на ухо. После того, как лейтенант выходит из камеры, Сомерс, не поворачиваясь, вновь обращается ко мне.
- А ты знаешь, что слово «выбор» на латыни звучит как SELECTIO. Лично мне это слово кажется весьма уместным в данной ситуации, ведь оно столь созвучно с понятием селекции, отбора. Как считаешь? А ведь отбор, естественный или же искусственный - вещь невероятно важная! Я бы даже сказал, что абсолютно необходимая, помогающая человечеству развиваться и выживать в условиях суровой окружающей реальности.
После этих слов он подходит к стоящей в углу перекатной металлической этажерке и берет предмет, напоминающий металлическую печать размером с ладонь с присоединенным к ней проводом. Когда он подносит предмет ближе ко мне, я замечаю на нем рельефную надпись SELECTIO. Затем генерал нажимает кнопку на пластиковой рукоятке и надпись начинает медленно краснеть - она раскаляется.
- Как я и говорил, парень, я помогу тебе максимально четко осознать понятие выбора, ты на собственной шкуре прочувствуешь всю важность этого понятия.
Я ничего не успеваю ответить, как он берет меня за предплечье и резким движением поворачивает лицом в пол, придавив коленом спину. В следующее мгновение я чувствую прикосновение раскаленного металла к правой лопатке и меня обдает волной пронзительной боли и жара. Длится это все считанные секунды, но ощущается гораздо и гораздо дольше. Я слышу неприятный звук, с которым металл отделяется от обожженной кожи. Боль пульсирует во всей спине, в плече и правой руке, взгляд затуманивается. Я уже практически теряю сознание, когда слышу звук открывающейся и закрывающейся двери. Меня берут под руки и перетаскивают на кушетку, укладывая на живот и пристегивая руки к ее основанию. Двое мужчин в белых халатах чем-то гремят вне моего поля зрения. Затем один из них наклоняется, и похлопав меня по здоровому плечу произносит:
- Потерпи, парень. Генерал не любит, если в его отсутствие начинают кричать те, кого не удалось сломить ему лично. Если не хочешь быть покалеченным сильнее - лучше бы тебе помолчать.
Понимание происходящего приходит вместе с новой волной боли. Второй парень, по всей видимости, обрабатывает чем-то место ожога. Рефлекторно пытаюсь повернуться так, чтобы он не касался раны, но понимаю, что не могу этого сделать из-за прикованных к кушетке рук, и вдобавок ко всему меня крепко держат за ноги. Кажется, что эта пытка будет длиться вечно. Когда становится совсем уже невозможно терпеть, чувствую, как на рану накладывают повязку и отстегивают мне руки. Сил к тому моменту у меня совершенно не остается, я слишком долго не спал, желудок сводит от голода, ужасно хочется пить и адски болит спина. Как только дверь в камеру захлопывается, и я остаюсь один, мир вокруг тускнеет, и я наконец отключаюсь.