Логический сбой зэка Белокриницкого, ч. 5

часть 5. Надорвавшиеся в рудниках

В повести использован композиционный тип «хождения». Главный герой приезжает из провинциального южного городка в Москву, чтобы попасть на прием к генеральному прокурору.  Сцене их встречи предшествует не выводимая из памяти картина сжигания писем в тюрьме. Она дана на первых страницах повести.   
      
«Это были арестантские письма, заклеенные в самодельные конверты, изготовленные из лоскутков бумаги, махорочных оберток и даже развернутых и разглаженных  папиросных мундштуков.  Некоторые из пакетиков были сделаны из неоднородного материала и напоминали лоскутные одеяла. Фабричных конвертов среди них не было совсем».
   
Письма как макулатуру притаскивают в огромном мешке.
Всё это -  обращения в высшие инстанции: жалобы, возмущения, просьбы, негодования, написанные огрызком карандаша, либо огарком спички. Их сжигает в печке истопник-заключенный.
   
Всё вылетает дымом в трубу. Такая же участь ждет и многих авторов писем. Только уйдут  они  в землю  – дубарями с бирками на ногах. Надорвавшиеся в рудниках  обретут покой  в длинной траншее распадка между бурыми сопками.  (Лагерное кладбище называлось Трубой).
   
Особенно много покойников сюда поступило в годы войны, сообщает автор. Может, столько же, сколько их превратилось в дым в печах Маутхаузена и Бухенвальда. Эти географические названия упомянуты на последней странице повести, перед заключительным абзацем о деяниях верховного прокурора.
      
Торжество псевдозакона оказалось прочнее генерального прокурора. Оно пережило его на много десятилетий, так и не обеспечив свободу своим авторитетом.