Модистка, глава 10

  Время идет так стремительно, казалось, что только вчера переселились в городской дом из-за ремонта, и вот уже ремонт окончен и пора снова перебираться в загородный дом.

  Стоял ноябрь. Он был на редкость снежным. Снег, выпавший в первых числах ноября, не растаял, как бывало раньше. Он шел каждый божий день и, к середине ноября его намело столько, что из него образовались целые снежные горы. В городе они были не заметны — дворники убирали улицы в день по несколько раз, но когда подъехали к загородному дому невольно вырвалось: «Ух ты! Ничего себе!» Дорога к дому была расчищена, а по обеим ее сторонам, высились стены плотного снега.
 
  Комната Анны, когда она вошла, показалась ей намного больше, чем была раньше, из-за светлых стен и потолка. Стены теперь были покрыты нежно-розовой краской, вместо прежних пестрых обоев, потолок был белым. На окнах висели новые шелковые шторы розового цвета с рисунком белых лилий. Железная печка, топка которой была в коридоре, а в комнату выходил только обогреватель, была заменена камином.
Аннушки очень это понравилось: можно будет вечерами сидеть перед ним, смотреть на языки пламени, слушать, как потрескивают поленья и читать книгу, не зажигая свечи.

  Страсть к книгам в ней пробудилась после того, как она прочла все сказки Христина Андерсена и Пьера Перо. Теперь она читала «Путешествие Гулливера», Джонатана Свита, эту книгу с цветными иллюстрациями ей также дал учитель Федор Иванович.

  После ужина к ней в комнату заглянула Полина. — Аня можно войти?
  — Ух, ты! У тебя камин. А у нас, как была железная печь, так и осталась. Ради бога, не подумай, что я завидую, — вдруг спохватилась она.
  — Я живу по-прежнему, как и раньше вместе с Марией и нам хорошо с ней вдвоем. А обоев пестрых, тех, что были раньше, у нас тоже нет, вместо них, стены покрашены голубой краской поверх, наклеенных белых матерчатых обоев, и покрыты еще сверху лаком; и от этого комната кажется, светлей. А шторы на окнах тоже заменили, — продолжала она тараторить, — у тебя розовые, а у нас с Марией голубые.
 
  Аннушка почти не слушала. Ее мысли в эту минуту были направлены на дальнейшее продолжение рассказа Гулливера. До того, как, вернулись снова в загородный дом, она успела прочитать немного больше страницы, и остановилась на самом интересном месте, когда Гулливер проснувшись почувствовал, что его руки и ноги с обеих сторон крепко привязаны к земле, а его длинные и густые волосы прикреплены к колышкам тонкими бечевками, так, что ему не повернуться и не поднять было головы. Вскоре он почувствовал, как что-то живое задвигалось у него по левой ноге, мягко поползло по груди и остановилось у самого подбородка. Опустив глаза как можно ниже, он различил перед собой человеческое существо, ростом не более шести дюймов…

  Теперь ей не терпелось узнать, что же было дальше? Она достала книгу и, найдя ту страницу, по вложенной в нее закладке, стала искать строчку, на которой остановилась.

  Полина увидев, что Аня ее не слушает, а сосредоточенно водит пальцем по строчкам, все поняла и замолчала и, когда Аннушка, не отрывая пальца от книги уселась за стол, Полина быстро придвинув стул к столу, тоже села, чтобы слушать продолжение. Но в этот момент в дверь постучали:

  — А нам можно, Аня!
  — Входите и рассаживайтесь поскорее, — сказала Аннушка.

  Узнав от Веры, что Аннушка читает вслух книги и собирает в своей комнате почти всю прислугу, барыня сказала горничной, чтобы та немедленно позвала к ней Анну, и, когда Аннушка вошла, строго спросила: правда ли то, что ей сказала Вера.
 
   — Да это так, — просто ответила Аннушка, — они просятся послушать, и я не отказываю им.

   — А откуда ты берешь книги?
   — Мне их дает учитель — Федор Иванович, чтобы я тренировалась в чтении и наказывает: читать непременно вслух, — ответила Анна.

   — Теперь ты будешь читать только мне перед сном, поняла, — строго глянув на Анну, — сказала барыня, и немного помолчав, — добавила, — читать будешь то, что я тебе скажу.

   — Поняла, барыня, — покорно поклонившись, — ответила Аннушка.

   Таким образом навсегда был положен конец нежелательным скопищам дворовых людей в одном месте, и пресечен появляющийся у них интерес к книгам.
 
   Аннушка, — "поняла", но поняла она только одно: барыне не нравится, что она читает вслух, привлекая тем самым девушек к себе.

  Анна стала приходить на ужин раньше всех, к самому началу его. Он начинался в восемь часов; как можно, скорее поужинав, она уходила к себе и садилась за книгу.
В эти немногие часы, принадлежавшие ей, она вся отдавалась чтению полюбившегося ей Гулливера, но читала она теперь шепотом, а не в голос, как раньше, чтобы никто не слышал, а к одиннадцати часам поднималась к хозяйке, чтобы читать ей.