Круги на воде

Круги на воде

Меня всю жизнь в чрезвычайно сильной степени интересовали и беспокоили невероятно удивительные переплетения человеческих судеб, совершенно случайных, на первый взгляд, но не имеющих к "воле случая", как мне кажется, никакого, или почти никакого, отношения.

Я думаю, что практически все люди в детстве кидали камешки в воду и с интересом глядели после этого на круги, расходящиеся по воде. Когда-то знаменитый Козьма Прутков "выдал на гора" весьма интересное философское изречение: "Бросая в воду камни, смотри на круги, ими образуемые: иначе такое бросание будет пустою забавой!".

Прожив на свете более 82-х лет, я вдруг решил оглянуться на прожитую жизнь, в течение которой у меня было много друзей, товарищей, приятелей и знакомых. Наши личности и наши действия являлись теми самыми камешками, брошенными в воду, которые вызывали круги на этой воде, взаимодействующие друг с другом и влияющие друг на друга, захватывающие все новых и новых людей, порождающие мои новые действия и действия новых лиц, меняющие мою судьбу и судьбы связанных со мной людей. Об этом я и собираюсь рассказать в своем новом "повествовании"

Естественно, я не претендую на оригинальность, заинтересовавшись этим вопросом. Кроме меня и физиков, круговыми волнами интересовались русский поэт Валерий Брюсов, создатели одноименных песен композитор Аркадий Островский и поэтесса Инна Кошежева, группа "Машина времени", а также писатели Вадим Назаров и Аркадий Адамов.

Итак, начинаю свой рассказ. Давным-давно, еще в 1927 году, "лучший, талантливейший поэт нашей советской эпохи" Владимир Маяковский написал в поэме "Хорошо!" такие слова: "Юноше, обдумывающему житье, решающему делать жизнь с кого...". В своей ранней юности я уже точно знал, с кого мне нужно делать свою жизнь. Таким человеком был Александр Львович Маркман, живший в соседнем дворе на Жуковской улице в Ташкенте. И это было совсем не удивительно, так как он был совершенно уникальным человеком, потрясающим интеллектуалом и интеллигентом, энциклопедистом, доктором химических наук, профессором, Заслуженным деятелем науки и техники УзССР, заведующим кафедрой аналитической химии на химтехфаке САзПИ (Среднеазиатского политехнического института в Ташкенте).

И эти сведения о нем я знал по той причине, что наша семья поддерживала с ним и его семьей очень теплые, добрососедские, дружеские отношения. Александр Львович, его жена Анна Лазаревна, дочь Надя, ее муж, подполковник Школяр, и их сын Женя довольно часто бывали у нас в гостях, а мы - папа, мама и я - столь же часто бывали у них. Моя мама обожала Александра Львовича и, в столь же сильной степени, его внука Женю, так как "яблоко от яблони недалеко падает": Женя, действительно, был славным, очень умным мальчиком. Про таких обычно говорят: "Весь в деда!". 

Вместе с тем, хотя и не совсем по теме, я должен обязательно упомянуть о том, что Надя, мама Жени, была тогда невероятно красивой молодой женщиной, сильно напоминавшей внешне знаменитую американскую киноактрису 30-х - 40-х годов Хеди Ламарр (Hedy Lamarr).

Именно в результате воздействия своего рода флюидов такой мощнейшей личности, энциклопедиста, каким был Александр Львович Маркман, у меня появилось желание стать человеком с жизненным слоганом, девизом "Хочу все знать!". Естественно, достичь того уровня знаний, какой был у него, мне не удалось, но прогресс, все-таки, был, причем явно не маленький.

В том, что я сейчас пишу это "повествование", имеется немалая заслуга Фани Сауловны Песиковой, доцента кафедры русской филологии Ташкентского пединститута, жившей в соседней с нами квартире на улице Жуковского, и души не чаявшей во мне. По этой причине она очень часто одаривала меня великолепными книгами русских классиков и даже знаменитых литературных критиков, таких как Виссарион Григорьевич Белинский. Я прочитывал с удовольствием все эти книги от корки до корки, и они, несомненно, помогли мне хорошо овладеть русским литературным языком. С того времени прошло более семидесяти лет, однако, я сохраняю в своей душе глубокую благодарность по отношению к Фане Сауловне.

С любовью и уважением вспоминаю всегда о двух других семьях, сыгравших немалую роль в становлении меня, как человека. Первой была семья Веры Ильиничны Пятаевой, врача-педиатра, служившей верой, в полном соответствии со своим именем, и правдой любимым детсадовским детям в двух такого рода дошкольных учреждениях, располагавшихся в мои юные годы на улице Кирова в Ташкенте.   

Она сумела также вырастить и великолепно воспитать двух своих детей: дочь Вилю (Эльвиру Владимировну Пятаеву) и сына Сашу (Александра Владимировича Пятаева), с которым я просидел за одной партой все 10 лет учебы в 50-й школе. Саша, в свое время ставший кандидатом технических наук, преподавал на механическом и самолетостроительном факультетах САзПИ, на базе последнего в дальнейшем был создан Ташкентский государственный авиационный институт. Виля тоже стала кандидатом наук, но медицинских, очень крупным специалистом в сфере фтизиатрии и пульмонологии.

Безусловно, эта чрезвычайно интеллигентная семья оказывала на меня огромное позитивное влияние, помогавшее мне успешно развиваться. Но я тешу себя надеждой, что это влияние было и взаимным, так как Саша и я окончили 50-ю школу с серебряными медалями, да и Виля окончила свою женскую 44-ю школу тоже с серебряной медалью. До сих пор поддерживаю тесные контакты и с Сашей, хотя он живет очень далеко от меня, в США, и с Вилей, живущей в Ташкенте. К великому моему сожалению, Саша очень тяжело заболел ковидной пневмонией в декабре 2020 года. Некоторое время его чрезвычайно интенсивно лечили в госпитале, сейчас он долечивается у себя дома, но все еще чувствует себя весьма неважно. Очень надеюсь на то, что процесс излечения пойдет в ближайшее время в более быстром темпе, и я получу от него очередное послание с констатацией такого факта.

Второй была семья моего близкого, еще со школьных лет, друга Саши (Александра Семеновича) Фирера и его замечательной сестры Милы (ныне Эмилии Бяльской). Их родителями являлись обожаемые мной Семен Лазаревич Фирер, кандидат медицинских наук, всю войну делавший хирургические операции в полевых госпиталях и спасший, тем самым, бесчисленное количество человеческих жизней, и его жена Татьяна Эммануиловна. Оба они были чрезвычайно доброжелательными людьми, интеллигентами самого высокого класса. После войны Семен Лазаревич стал самым уважаемым в Ташкенте специалистом по костному туберкулезу.

После окончания физмата САГУ (Среднеазиатского государственного университета), Саша поступил в аспирантуру МИНХиГП (Московского института нефтехимической и газовой промышленности имени И.М.Губкина), закончил ее, защитил кандидатскую диссертацию и женился на Лиле (Лие) Кренцель. Вслед за этим Саша написал более 200 научных работ. Но были у Саши и Лили любимые увлечения: они собрали великолепную коллекцию книг с превосходными репродукциями картин самых знаменитых художников земного шара. У Саши было еще одно интересное хобби: он создавал видеофильмы о туристических поездках со своим прекрасным закадровым дикторским текстом, почти не уступавшие творениям профессиональных кинодокументалистов. Саша и Лиля вырастили Диму, замечательного сына, живущего ныне с семьей в Канаде. Мне доставляло большое удовольствие общение с Лилей, умницей и интеллектуалкой, получившей свой ум и интеллект с генами ее папы (знания и кандидатскую степень она добыла своим собственным горбом). Ее папа Борис Абрамович Кренцель не был "отцом русской демократии", но точно был гигантом мысли без всяких кавычек, так как настолько умные люди, каким был он, рождаются, вне всякого сомнения, чрезвычайно редко. Я не часто имел возможность контактировать с ним, но, когда выпадала такая возможность, слушал его, затаив дыхание, Таких людей, как он, обычно называют ходячей энциклопедией. Борис Абрамович был доктором химических наук (химиком-органиком), профессором, Лауреатом Ленинской премии.

Сестра Саши Фирера Мила вышла замуж за Игоря Ароновича Бяльского. Попытаюсь рассказать об этой интересной семейной паре чуть-чуть подробнее.

В 1944 году режиссер Исидор Анненский создал знаменитый фильм "Свадьба" по одноименному водевилю А.П.Чехова. В этом фильме Эраст Гарин в роли Апломбова произносит совершенно феноменальную фразу: "Я не Спиноза какой-нибудь, чтобы выделывать ногами кренделя!". Конечно, речь в этом водевиле шла не о знаменитом голландском философе XVII века Бенедикте Спинозе, а об известном испанском танцовщике Леоне Эспинозе, который во второй половине XIX века гастролировал в московском Большом театре. Но это так, к слову.

Я вспомнил об этом по той причине, что судьба Игоря Бяльского, именно как Эспиноза какой-нибудь, выделывала в его жизни совершенно немыслимые кренделя: родился он в 1949 году в Черновцах (Западная Украина), затем эта судьба забросила его в Пермь для того, чтобы именно в этом городе он окончил в 1971 году политехнический институт. Но уже в 1973 году неугомонная судьба переправляет его в Ташкент для того, чтобы он в новом для себя регионе стал одним из основателей Чимганских фестивалей авторской песни, встретил Милу Фирер, женился на ней и принял живое непосредственное участие в создании пары прекрасных сыновей. Однако, это опять не успокоило его судьбу. Она в 1990 году, подхватывает их всех под белы рученьки и по воздуху доставляет в аэропорт имени Бен-Гуриона в Израиле, а оттуда - по шоссе - в Иерусалим. Но и этого ей показалось мало, в связи с чем в 2005 году, по ее инициативе, состоялся очередной переезд семьи в поселение Текоа вблизи Иерусалима.

В Иерусалиме Игорь стал одним из основателей и главным редактором замечательного "Иерусалимского журнала", посвященного современной израильской литературе на русском языке. Я с огромным интересом детально ознакомился с несколькими номерами этого журнала, и пришел к выводу о том, что он совершенно заслуженно пользуется огромной популярностью в среде израильских русскоязычных интеллектуалов, поскольку в нем публикуются только исключительно талантливо написанные литературные произведения. В немалой степени это является результатом поистине титанического труда, затрачиваемого Игорем на создание каждого номера, а также следствием того, что, по моему мнению, Игорь вкладывает в данный журнал еще и всю свою душу. В народе с очень давних пор популярна поговорка: "Если человек талантлив, то он талантлив во многом". Она очень хорошо подходит и к Игорю Бяльскому. Но лично я хочу добавить к ней следующие слова: "независимо от места своего пребывания".

Не так давно из Москвы, в то же самое поселение Текоа, переехали на ПМЖ (постоянное место жительства) Саша Фирер и Лиля Кренцель, так что в этом населенном пункте полностью сформировалось родовое гнездо мощнейшего творческого клана "Бяльские-Фиреры-Кренцели", ставшее центром притяжения для большого количества интеллектуалов. Насколько я могу судить, фразу А.С.Пушкина "Все флаги в гости будут к нам" из вступления к поэме "Медный всадник", можно смело применить и к ситуациям в доме и дворике Милы и Игоря в Текоа, поскольку у них чрезвычайно часто собирается, как говорится, весь цвет людей искусства со всех уголков земного шара. 

Саша Фирер, Саша Пятаев и я, как упомянуто мной выше, учились в 50-й школе. Еще один близкий приятель времен моей юности - Лёка (Олег) Миллер, о котором пойдет сейчас речь, тоже учился в нашей школе. А началась история, связанная с ним и особенно хорошо подтверждающая правильность названия "Круги на воде" данного "повествования", в первой половине 1944 года, когда я был принят в детский сад, находившийся вблизи моего дома на улице Жуковского. До сих пор с удовольствием вспоминаю двух воспитательниц этого дошкольного заведения: Тамару Михайловну и Клавдию Васильевну. 

На удивление,  девять лет спустя, Судьба вновь свела меня с Тамарой Михайловной, так как она оказалась мамой моего нового приятеля Лёки Миллера. Я узнал об этом в тот момент, когда впервые переступил порог его квартиры. Да и знакомство с Лёкой тоже было весьма удивительным.

Я к этому времени был уже весьма, как теперь говорят, "продвинутым" радиолюбителем, собирал достаточно сложные радиоприемники и усилители низкой частоты. Мне тогда очень сильно помогал своими советами Юра Евфименко, сын известного ташкентского геолога И.М.Евфименко, принимавшего участие в открытии многих крупных месторождений полезных ископаемых на территории Средней Азии. Юра жил неподалеку от меня и имел радиолюбительский опыт, значительно превышающий мой. Придя как-то к нему домой, я застал у него неизвестного мне худощавого юношу в очках. Юра представил нас друг другу, и тут выяснилось, что его имя и фамилию я знал до этого, что называется, назубок.

Моим классным руководителем в нашей школе был преподаватель физики и астрономии Лев Меерович Рудницкий, умнейший человек, великолепный профессионал, руководивший нашим классом вплоть до самого выпуска в 1955 году, которому ученики нашего класса обязаны глубокими знаниями, отмеченными, кстати, тем, что 12 из них окончили школу с золотыми и серебряными медалями. Все мы знали, что у Льва Мееровича был в школе любимый ученик - Олег Миллер, к которому он относился как отец к родному сыну, причем не только за очень глубокие познания в сфере физики, но также и за то, что весь физический кабинет был заставлен разнообразными, идеально изготовленными вручную, учебно-наглядными пособиями по этому предмету, к которым были прикреплены таблички с надписью: "Пособие сделано учеником Олегом Миллером". Я знал, что этот ученик старше нас на пару-тройку лет, но не был с ним знаком и даже не имел представления о том, как он выглядит.

И тут на меня нежданно-негаданно сваливается такая встреча ("страна должна знать в лицо своих героев!"). Наше знакомство вскоре и на долгие годы переросло в очень добрые приятельские взаимоотношения. Помимо нашей огромной увлеченности радиолюбительством, выяснилось, что мы оба в одинаково большой степени любим джаз и эстрадную музыку, причем не только зарубежную, но и песни советских композиторов  Мало того, когда у обоих появились магнитофоны (тогда они еще были редкостью), мы стали интенсивно обмениваться иузыкальными записями.

Я представил Лёку другим своим приятелям-радиолюбителям, и для всех нас общение с ним стало поистине благотворным. Он был великолепно теоретически "подкован" в сфере радиотехники, всегда был в курсе всех новостей в этой области знаний, поэтому часто подбрасывал нам новые идеи для того, чтобы мы их опробовали при изготовлении своих радиолюбительских конструкций. Лёка познакомил нас с Володей Чупровым, заведующим рентгенкабинетом ТашМИ, и это было, несомненно, нашей большой удачей, так как Володя был настоящим "асом" радиолюбительства, и для нас его мнение в ряде случаев было решающим. Он стал  настоящим "вдохновителем и организатором всех наших побед".

В 60-е годы Лёка устроился на работу в радиотехническую бригаду филиала знаменитого киевского ОКБ О.К.Антонова, базировавшегося на ташкентском авиазаводе. Мы стали редко его видеть, так как он большую часть времени находился в командировках в Киеве, даже жену импортировал в Ташкент из этого стольного украинского града.

Так уж случилось, что я потом расстался с радиолюбительством, а у Лёки эта страсть, наоборот, трансформировалась в профессию. Частота и интенсивность наших встреч пошла на убыль, однако, добрые отношения между нами сохранялись еще долгие годы. 

Заключительная часть моего "повествования" будет посвящена еще одному члену нашей радиолюбительской когорты - Юрию Борину.

Я познакомился с Юрой еще в 50-й школе, в начале 50-х годов. Он жил относительно недалеко от меня, на Первомайской, в середине ее отрезка между Пушкинской и Советской. Хорошо помню его родителей, особенно папу. В те годы он работал, по-моему, в отделе кадров Текстилькомбината, но до 1937 года был старым большевиком, генералом, если я не ошибаюсь, в звании комбрига (генерал-майора). Когда началась "ежовщина", его уволили с военной службы. В 50-е годы Юру призвали в армию, и он служил в ГДР, что в те годы считалось подарком судьбы, тем более, что подарок был двойной: Юра попал в войска связи, которые давали солдатам возможность получить специальность радиотехника. Так случилось и с Юрой, он вернулся из армии профессионалом в этой технической сфере. Я в 50-е годы был уже весьма грамотным радиолюбителем, поэтому наши пути вновь пересеклись на этом поприще. Есть такая поговорка: "Рыбак рыбака видит издалека!". Он начал знакомиться с радиолюбителями, жившими недалеко от места его обитания и, в конце концов, вышел на всех моих коллег по радиолюбительской деятельности. Благодаря Юре, я тогда познакомился и подружился с его двоюродным братом Сашей Бердичевским, и эта дружба окрепла по той причине, что мы с ним учились на одном факультете - Энергофаке САзПИ. После того, как он женился на Флоре Хавкиной, а я - на Ане, между нами возникла и дружба семьями.

Юра получил очень неплохую подготовку по радиотехнике в армии, к этому добавился опыт радиолюбительской практики и, в результате сложения этих двух составляющих, из него получился прекрасный радиомастер. Он стал очень неплохим диагностом, чрезвычайно быстро определяющим места неисправностей в радиоаппаратуре, поэтому, благодаря такому высокому профессионализму, он легко находил интересные организации для своей работы: завод электронной техники "Фотон",  предприятия "Голубого экрана", но наиболее престижными эпизодами в его карьерной лестнице стали посты представителя в нашей Республике очень крупных и широко известных в СССР радиотехнических заводов - Воронежского, который, помимо телевизионных приемников, выпускал радиотелефонные станции для правительственных автомобилей, и Бердского, выпускавшего широкий спектр радиоаппаратуры.

У Юры были светлая голова и золотые руки. Когда ему удалось обзавестись своей первой автомашиной - изношенной насмерть "Копейкой" - "Жигулями" ВАЗ-2101, он сумел своими руками поддерживать ее на ходу очень длительное время до тех пор, пока на смену не пришла машина поновее - "Жигули" ВАЗ-21011, которую он тоже все время регулировал и облагораживал. Работал Юра просто-таки неистово для того, чтобы в семье всегда был материальный достаток и прекрасные условия для жизни, сумел обзавестись первоклассной квартирой. Потом наступила пресловутая перестройка, и в 90-е годы Юре и его семье пришлось бросить все и поехать на ПМЖ в ФРГ. Увы, к великому несчастью для него, для его семьи и для меня, там Юру настиг рак легких, и его не стало.

Вот такой у меня был, в течение моей жизни, круг друзей и знакомых, взаимодействующих друг с другом, влияющих друг на друга, и я всегда радовался тому, что такого рода влияние не обходит меня стороной, так как оно было для меня чрезвычайно благотоворным. Хочу также особо подчеркнуть, что в данном "повествовании" я рассказывал только о тех людях, к которым я относился и отношусь до сих пор с громадным, самым искренним, уважением.

Борис Пономарев