Ташкент - город

                Лизе Готфрик и Кристине Потупчик с подачи А.Е. Несмияна
     Бредит тифозный, гололобо вскидываясь под перроном.
     - Киргиз !
     Сергунька тянет с него азям, молью траченый, ветрами подбитый, сзаду лейбл : " Мэйд ин Рашн ". Подходит на резиновом ходу неслышно усатый из чеки и кричит, напрягаясь жилой по шее :
     - Калабашен !
     Охает Трофим и рвет с себя рогожку, он в ней на маленького попа похож, но кроет рогожка тайное. Выкатывается пулемет из - под одеяния Трофима, залегает за него усатый из чеки и расстреливает всех на полустанке. Паровоз - уууууу. Едет.
     - Чиво такое ?
     Соскакивает с дрезины в клешах шикарных боцман Дидько. Наклоняется над павшими и цокает влажно, поправляя дудку на медной цепке, крестящей широкую грудь от орла подмышкой и до бабы голой к пупу ближе. Весь покрыт морской татуировкой боцман, за то и выговор неоднократный имел от барона Дрейдена. А вот и он.
    - Свихнулась Россия, - привычно юродствуя седлает жеребца барон, отставив из   "Маузера " ординарцев свечеру, не оправдали, утаили хабар добросовестный от товарищей по карательному отряду, потому барон хоть и природный, остзейский, но привычку поставил твердо казацким свычаем : кормиться от почвы, делиться и уходить на Маньчжурию, куда они и пробивались по запруженной чехами дороге от самой от Казани, а барон и того далее, с Румынского фронта шел с Дроздовским, но в Ростове разошлись их пути - дорожки, не верил рыжий Дрейден в идею Белого движения, от того и бросился в Ставку Семенова, там же до косоглазых рукой подать. - Как есть помешался народец.
    Подмигнул боцману, тот команду кличет. Вздернули усатого, на каланче подвесили, насмех сняв кожаные галифе.
    - Что и требовалось доказать, - брезгливо ткнул стеком в обрезанный член усатого барон, стремительно улетая на станцию Забайкалье - Товарная.
    - Стой !
    Перед станцией платформа, оставшаяся втуне с песчаного десанта. На ней сычом торчит Пухов, смотрит, как чепуха человек, но матрос Шариков кочегарит начальника дистанции.
    - Стой, ребята, - приказывает Дрейден, соскакивая с коня, юркий, будто на шарнирах катается у платформы, приглянулись ему матрос с государственным жителем, думает переманить от атамана, легкого помином. Сам выходит из штаба, подволакивая ногу. Сбил косматую папаху на потный затылок, щерится.
    - Почто дистанционного тираните ?
    Ржет Семенов. А Шариков, отставив ногу, режет :
    - Все путя чугунки перевел на новую грамоту.
    Прыгает с платформы Пухов, в горло начальника дистанции вцепляется, рвет наживую.
    - Ять не трожь, - кричит Пухов, ломая трахею начальника дистанции, - это довоенного качества буква !
    - Кумполом ему вдарь, - сытым голосом советует Семенов, с любопытством поглядывая на нового человека. С виду, с пылу схож на бешеного Унгерна, на той неделе двинувшего всей дивизией на Ургу, оголив левую бочину фронта, но и не так, чтоб очень - то похож, пожиже будет и дерганый какой - то.
    - Барон Дрейден, - бросает руку к козырьку кавалерийской фуражки блином гость, - командир и единоличный владелец бронепоезда  " Спартак ", ухожу на Маньчжурию, забив болт на судьбы демократии в России.
    Ловок человек. Пухов аж рот раззявил, лаская замаслившимся взглядом молодцеватого командира. Такой сам не пропадет и людям своим разболтаться не даст. Переглянулся с Шариковым, незаметно кивнувшим приятелю. Подходящ. Это не атаман, вконец свернувшийся на япошках и американцах, мародерящих невидимой рукой и отчего - то находящих национальные интересы не в кальсонах местных, а в другой стороне, за морями - окиянами, стал быть.
    - А  " фона " кудой - сь задевал ? - буркотеет Семенов, подавая знак конвою. Задышали казаки, надвинулись. Окружили.
    - Приставку готскую еще на Великой войне потерял под Перемышлем, - рвет воздух горлом барон, хваля себя за предусмотрительность. Ожидал недружественного приема, наслышан о дураках, схлестнувшихся в безнадежной войнушке посреди решившей самоубиться страны. Свистит истошно паровоз, вытягивая на станцию бронепоезд. Вот и Дидько. Нацелил на семеновцев ракетную установку о восьми стволах, смеется.
     - Ыыыы, - мычит Семенов, а барон командует уже конвоем : - Воды предоставить, угля, паек ...
     - Сапоги ! - хохочет Пухов, хватая вещмешок с платформы. Бежит к бронепоезду, ломает грунт каблуками, Шариков вослед колобком катится.
     Заводит барон жеребца в теплушку, оглаживает, потом к Семенову поворачивается и говорит в никуда :
     - Какой же ты командир, ежели от тебя люди бегут ?
     Нечего ответить атаману, сопит, не телится. Сплюнул и побрел, задевая нарядной шашкой перила домика начальника дистанции, где штабовал с прошлого месяца, как пришла весть об отходе Каппеля, так и рухнуло все.
     - Айда, ребя, - говорит Дрейден, стреляя в воздух.
     Паровоз ехидно свиристит в дрогнувшую спину Семенова и катится дальше, на восток, откуда даже носастенькая прелестница Алина Еременка и та свалила в угры, став Алиной Второй Великой неконьяк Хеннесси, забросив во тьму и скрежет зубовный талмудевую девицу Витухновскую, чего и вам не желаю, мои парочка красивых и необходимых для дальнейших игр разума евреек.