Ноль Овна. Сны Веры Павловны. 23

– Том, где устав? – Джон Смит перевернул всё на своём столе и даже содержимое ящиков вытряхнул и перебрал. – Такая тонкая книжечка. Не типографской печати, а на пишущей машинке отпечатанная...

Том поднял голову, отрываясь от чтения упоительного Гомера, и с тревогой понаблюдал, как Смит высовывает голову в окно и жадно дышит, охлаждая свою пылающую после суетных поисков физиономию.

– Её же забрал господин прелат. Вы сами велели отдать.  – И быстро добавил, замечая, как насторожился его благодетель. – Так он сказал.

– Какой ещё прелат? – Смит слишком энергично опустил раму, так что стёкла опасно задребезжали.

– Мне показалось, что он испанец, – старательно припомнил мальчик. – У него чёрные волосы и орлиный нос. С ним ещё был мистер Розенберг. Вот, – он задрал повыше руку с намотанными на запястье чётками, – он подарил мне это. Священник, – на всякий случай пояснил Том.

Смит схватил тоненькую мальчишечью лапку и, близоруко прищурившись, подтянул поближе к своему лицу.

– Розарий? Это и впрямь был католик. Говоришь, с ним был Герберт?

Том закивал, прижимая освобождённую от захвата  руку к груди и любовно поправляя ряды бусин.

– Ладно. Хорошо, если так.

Смит задумался. С того момента, когда он узнал про Орден уранистов и разыскал их, прошло уже три года. Уранисты приняли его к себе, они учили Джона, но только сейчас он понял, что не участвовал в жизни Ордена никак. Ведь не обучением же любопытных журналистов они в самом деле занимаются! Пропажа брошюрки, с которой всё началось, словно напомнила ему об этом, возвращая к исходной точке. Джон давно уже вызубрил устав наизусть, но только сейчас сообразил, что ни про школы, ни про учителей там не было ни слова. Орден был создан и существовал для того, чтобы помогать братьям выполнять их жизненные задачи. О каких задачах шла речь? И где эти братья?

– Пойдём-ка, съедим по куску пирога, Томми, – тяжко вздохнул Смит. – Что ты читаешь?

– Илиаду, – торжественно, с придыханием сообщил Том, показывая ему обложку. В глазах мальчика полыхнул маньяческий огонь.

Смит пожал плечами и пошёл надевать пальто.

– Слог у Гомера по нынешним временам тяжеловат. – Он, пыхтя, пропихнул себя в рукава и взялся за шляпу. – Даже странно, что тебе такое нравится.

– Неважно, каким языком и каким слогом написана книга, – отрешённо, как будто в трансе, ответил Том. – Важно, какое знание она хранит.

– Знание? – Смит глянул в окно, чтобы понять, нужно ли брать зонтик. – У Гомера можно узнать лишь о живших в незапамятные времена ахейских вождях и их войнах. Одевайся, Том, я ужасно голоден. Книгу можешь взять с собой, если хочешь.

– Он ещё говорит о богах. – Том послушно поднялся и пошёл надевать свою курточку. – О богах, которые участвуют в жизни людей и определяют ход событий. О Юпитере, Венере и Марсе…

Смита словно тряхнула гигантская рука: зубы клацнули и мозги встали на место.  Он вырос на античных мифах, зубрил вместе со всеми куски классических текстов, но только сейчас, благодаря не имеющему систематического образования мальчишке, сообразил, что все эти греческие боги просто символ. А истории из их жизни – зашифрованные астрологические сообщения. У Джона даже сердце заныло, так захотелось немедленно сесть в библиотеке, обложиться античными мифами и проверить свою догадку, перевести хотя бы одну историю языком гороскопа, всё подсчитать и проверить.

– Томми! Ты не представляешь, какую важную вещь ты сейчас сказал! С меня пирожное. – Смит уважительно поправил мальчику воротник, а потом в порыве великодушия забрал у него шарф и обмотал ему вокруг шеи. – Тебе бы учиться, парень. – Он, вздыхая, похлопал мальчика по плечу.

– Я бы хотел, – грустно откликнулся Том, опуская глаза. – Очень хотел бы.