сюзанна. эпизод 6

Долго мир обгорелых лесов и трухлявых пеньков солдатским размеренным шагом отмерял глубину тёмного царства. Бродил, как потерянное чадо, среди незнакомой и пёстрой толпы непонятностей, периодически вспыхивали образы, так до конца и не разъясняющие, кто они такие: одни нелепые очертания смутных фигур – спешащих, бегущих, снующих; молящих о милости Божьей и об истязании в духе садо-мазо; шипящих, словно змеюка подколодная, застрявшая серым гнилостным сучком в глотке; толкающихся, будто проспали последний поезд на небо.

Неясностей много. Слишком много. И все снуют в толчее, и среди них мелькает обрывок знакомого образа: женщина с шляпой на голове, хлыст в руках, а на бедре револьвер болтается. Сюзанна. Сюзанна. Сюзанна…

Принц Тьмок лежал в засохшей грязи. Нос его ужасно болел, да и голова тоже пребывала в не самой лучшей форме: непрестанные удары колокола явно свидетельствовали о том, что кто-то внутри норовящей разлететься на мельчайшие составляющие черепной коробки активно бил в набат. Слёзы, льющие из глаз, обильно орошали землю, а живот сводило судорогами - режущая боль, как заядлый мясник, с улыбкой Арлекина водила тупыми зубцами пилы по брюшной полости.

«Сюзанна!»

Феник попытался встать на колени, но тело ослабло до невозможных пределов, мир двигался по кругу, а вместе с ним и распростёршееся над головой небо, отчего тошнота подкатывала к горлу. Немощный, словно старик, исходившей сотню пустынь вдоль и поперёк, принц уронил бренное тело в лапы отравленной почвы, и последняя с наслаждением второсортного покерного шулера, любовно разглядывающего даму червей и запрятывающего её в рукав, заключила несчастного в свои объятия.

Муть непроходимым болотом плескалась в глазах находящегося на грани обморока Тьмока. Казалось, что волны, уходящие влево и приходящие справа, мерно покачивали тело Тьмока, а потому желчная, вонючая жидкость, пивным родником хлынувшая изо рта, образуя слизь рядом с лицом высокой особы, побывавшей в шкуре монстра и в лапах монстра, не заставила себя долго ждать.

С превеликим удовольствием потерял бы Тьмок своё никчёмное сознание, отдался бы на волю кошмаров, а может быть видений о Сюзанне или хотя бы о...смерти. Сердечко юное, похоже, и вправду обросло любовным недугом, подобно тому, как зелёным лишайником покрывается скучный ветхий пенёк с опятами на макушке. Но…

Перед помутневшим взором явилась зелёная ящерица небольшого размера с разноцветным ирокезом на голове и в тёмных очках на мордочке.

- Друг, хреново тебе или ты притворяешься?

Ящерка подняла сухую веточку с земли и ткнула осторожного принца в плечо - высокородное существо никак не отреагировало. Ящерка настойчиво ткнула ещё несколько раз в плечо принца, но эффект оказался прежним. Ящерка приподняла очки и посмотрела на лежащего перед ней субъекта со всей серьёзностью.

- Ты полудохлый что ли? - улыбнулась ящерка, и очки заново скрыли багровые ромбовидные глазки. - Ребяты, оно полудохлое! Не бойтесь, выходите!

Из растущих неподалёку кустиков робким отрядом показались здоровенные пауки. Синхронно ступая, будто боясь нарушить сон лежащего, отряд неумолимо приближался к своей жертве. Пять пауков. И все такие скромные, что и не описать.

Поравнявшись с ящеркой, зажмурившись, они отчаянно пропищали: "Жрать! Жрать!".

- Не бойтесь, никто вас не обидит, пока вы под моим надзором находитесь. Я вам пообещал пищу добыть - пожалуйста. Мяса на пару дней хватит, если потреблять умеренно (по малюсенькому кусочку) и правильно разжёвывать по тридцать пять жевков. А то закидываете сразу целиком и не можете ни вкуса оценить, ни качества! Держитесь меня и не пропадёте! Я обещал вашей умирающей матери, что позабочусь о вас? Вот я это и делаю. Не так ли? Да? - Пауки синхронно закивали головами в знак согласия. - А вы не откажете мне в маленьких услугах: напугать кого ...

- Хозяин, мы сами боимся! - выплюнул скороговоркой первый паук, зажмурился от страха и лапки заходили ходуном от волнения.

- Вы чего? Меня-то не бойтесь! Я ваш друг, и не дам вас в обиду! Берите мясо и пойдем отсюда, пока никто другой не наткнулся.

Не каждый день, знаете ли, наткнёшься на человечину, да ещё и не протухшую.

Пауки робкой походкой окружили обессилевшего Тьмока, который видел происходящее и всё понимал, но говорить не мог, лишь в ужасе шевелил побелевшими губами. Попытался кричать, но крик застрял внутри жалким пленником, не видевшим белый свет долгие годы и теперь боявшимся сделать великий шаг на свободу, выйти и показать себя: вот я какой! Встречайте, моя жизнь воскрешается! Пауки сковали Тьмока бесконечными нитями кокона, они уже немного расхрабрились и страстно, как любовники в последнюю ночь перед расставанием на годы, шептали: "Жрать! Жрать! Жрать!".

- Пошли, - скомандовала Ящерка и трусливый отряд поволок жертву в пещеру, где вся шайка и обитала.

Далеко, однако, уйти не удалось. Из-за ветвей вышла женщина с кнутом в руке и шляпой на голове.

- Не люблю всякую мерзость и пакость, подобную вам! - улыбнулась она и привела кнут в действие.

***

- Никакого кольца нет уж долгие годы, - объяснял старик-пенсионер сидевшему рядом с ним существу. - Его растопили, как сливочное масло в каше, в глубине горы Рок. Если честно, я думал, что и тебя там же растопили и тоже, как сливочное масло, ну... ты понял, где.

- Мы выскреблись, а значит, и кольцо могло! Не пудри нам мозги, Гэндальф, не морочь нам голову. Хотя... - вдруг лицо Голлума поменяло маску. Ужасающее лицо раскрасило акварельное солнышко. Улыбка счастливого человека, получившего в качестве приза мечту всей своей жизни, раскинулась ромашковым полем на ужасном лице и засветилась:
- Я могу спеть.

Всякое видел Гэндальф, но с таким случаем сталкивался впервые. Но его собеседник уже завёл мелким дребезжащим голосом неизвестный ему мотив:

Я весёлый мухомор,
Выскребся, как мелкий вор.
Я от лавы укатился,
Ну, а мозг мой раздвоился.
Как захочет, так поёт,
А захочет - и сожрёт.
Берегись меня, родной,
Гэндальф Серый с бородой.

Сплясав и отпев, Голлум повалился на живот и начал хохотать, а из горла выскакивали лягушки и разбегались с испуганными перекошенными мордами в разные стороны.

Гэндальф протёр глаза бородой и, склонившись над Голлумом, произнёс:

- Давно ты страдаешь раздвоением?

- После грёбаной лавы. - Голлум вскочил, зашипел, зарычал. - Вы виноваты во всём. Ты и мерзкие хоббитцы. Придётся вам за всё заплатить! Придётся мне растерзать вас на части!

- Я знаю выход получше, чем твои некрасивые угрозы, - улыбнулся в бороду волшебник.

- Какой? - Голлум подлетел к Гэндальфу и дохнул в лицо отвратительным амбре. - Какой выход ты знаешь для нас? Для обиженных хоббитцами, для обиженных всеми? - запричитал со злыми слезами на глазах и в голосе Голлум .

- Я знаю, как вернуть тебе человеческий облик. Я знаю, как обратно тебя сделать фермером.

Голлум затих. Ошарашенный взгляд блуждал фонарными отсветами по телу мелкого волшебника. В этот момент внутри существа боролись две половины его сущности: хорошая и плохая. Обе они пытались оценить услышанное и поверить в него.
9.02. 2021 р.