Импланты и гринкарта. глава 38

Кошмарное пробуждение. Михаил пытается прочесть инструкцию к гитаре. Илюша просит  дедушку Мишу не уезжать. Михаил обзывает Ину. Ина чинит очки. Что говорил и куда смотрел оптометрист Алекс. Тетя Муся раздражена. Машина обледенела. Мусе младшей не все понятно. Михаил травмирует Леню.

Шесть часов утра по времени Торонто – это такая рань! А ведь торонтские шесть утра – это всего-навсего лосанжелесские 3 ночи! Это даже не рань! Это поздняя ночь! В это время порядочные люди только отходят ко сну. А если ты еще живешь по времени Лос Анжелеса? И еще не адаптировался во времени? И если ты только что закрыл глаза, а твоя жена уже отодвинула попу? Как ты должен реагировать на такое неуважение к себе? Конечно, будешь недоволен, и попытаешься как-то это недовольство озвучить. Что и делает Михаил, спросонья протирая глаза.– Ина, по- моему, это была нехорошая идея - выезжать в такую рань! Езды-то часов 5. А дорога – ты сама помнишь, как стрела. И почти пустая.

Ина, утробно кашляя, с ним соглашается. Но, ...! Надо, Вася, надо! – Ты конечно прав - дорога прямая, как стрела, но забыл, что мы ехали сюда в субботу. А сегодня, между прочим, понедельник. Начало недели. Траффик будет еще тот! Так что давай собираться! Я в ванную первая! Только не вздумай заснуть, ладно?

Михаил хочет выторговать еще пару минут сна. – Ты же будешь ковыряться в ванной не меньше получаса. А мне что делать?

Ина сразу же находит ему дело. – Почитай инструкцию к своей новой гитаре. Знаешь, у меня до сих пор не укладывается в голове, чтобы гитара стоила дороже, чем пианино!

Михаил пытается удержать Ину. – Да, да! Стоит! И только такая идиотка, как моя жена, готова выложить кучу денег, чтобы сделать мужу приятное! И я это должен ценить! Ну что-же, я готов! Даже несмотря на то, что идиотка-жена непрерывно кашляет!

Ина с трудом вырывается и бежит в ванную. – Отстань, гитарист, сейчас кто–нибудь войдет! Потерпи уж до следующего утра. Знаешь, даже не верится, что завтра мы будем в Лос Анжелесе!

Михаил цепляет очки на нос и начинает читать инструкцию. Закрывает глаза, чтобы лучше усвоить прочитанное, зевает и, засыпая, роняет инструкцию на пол. – Нет, это не Шекспир!

Ина выходит из спальни, завернутая в полотенце. – Так и знала! – Залезает под одеяло и начинает будить мужа. – Миша, проснись! Сейчас твой дружбан явится!

– Какой еще дружбан? Отстань! Нет у меня дружбанов в Канаде!

За дверью слышно шлепанье босых ног. – Как нет? А Илюша? Я уже слышу, как он бегает по дому.

Михаил перелезает через жену. – О, боже! Я побежал в ванную!

Ина останавливает его на полном скаку. – Ты что, собираешься  купаться в очках?

Михаил снимает очки. – Положи куда-нибудь!

– Давай! - Михаил скрывается в ванной. Ина кладет очки на кровать, и едва успевает укрыться одеялом, как в спальню врывается полуголый Илюша.– А где дедушка Миша?

Ина пытается схватить Илюшу. – Иди сюда, мой золотой, я тебя поцелую! А дедушка Миша в ванной.

Разочарованный Илюша ловко уходит от объятий. – Тебе бы только целоваться! Я зайду позже!

Ина снова садится в кровати, задумчиво вытаскивает из расчески волосы. – Это же надо!

Вытираясь на ходу, из ванной выходит Михаил. Снова влетает Илюша. Михаил не остается ничего иного, как нырнуть через Ину под одеяло.

Илюша громко плачет. – Дедушка Миша, не уезжай!

Ина умиленно качает головой. – Какая трогательная сцена! Старый и малый...

Михаил раскрывает объятья. – Старик, не плачь! А то я сейчас сам заплачу! Я обязательно вернусь! Или ты приедешь ко мне!

Илюша, рыдая, подбегает к Михаилу и обнимает его ручонками за шею. – Лучше я к тебеее!

Михаил вытирает углом одеяла слезы мальчику. – Договорились! И запомни – настоящие мужчины никогда не плачут! Даже если приходится расставаться с лучшим другом! – Смахивает слезу. – Видишь, я не плачу!

Входит тетя Муся и выволакивает за дверь упирающегося и рыдающего Илюшу. Михаил трет глаза. – Ума не приложу, чем я заслужил такую любовь?

– Понимаешь, есть в тебе что-то такое... – Ина пытается жестами изобразить что-то такое. - Я сама не пойму. Но я тоже на это повелась! – Всхлипывает. – Ты знаешь кто?

Михаилу подкатывает ком к горлу. – Кто?

Ина долго  выбирает слово, способное достойно определить притягательную сущность супруга. Наконец находит. – Ты – любвепритягиватель!

Пораженный словотворчеством жены Михаил, собравшийся было вылезти из-под одеяла, меняет намерение. – Звучит прямо как шпагоглотатель.

Ина целует мужа. – Разве имеет значение как это звучит? Главное, что оно в тебе есть! Ты должен этим гордиться!

Михаил вместо ответного поцелуя вдруг суетливо начинает рыться в постели, как золотоискатель в промывочном корыте, и в результате вытаскивает из-под себя очки. – Гордиться, говоришь? С ума сойти!

Ина с ним признательно соглашается – Вот я и сошла с ума!

Похоже, что Михаил недооценивает всего лиризма момента. – Да я не о тебе!

Ина кокетливо поправляет щеткой локон. – А о ком?

Вместо ожидаемого ответа Михаил очень грубо и некрасиво меняет тональность беседы. – Дура, об очках! Говорил же: «не кажи гоп!».

Ина от неожиданности роняет щетку. Конечно, она иногда тоже обзывает мужа разными нехорошими словами, но это же она делает любя! А Мишка впервые обозвал ее нехорошим словом, да еще так злобно!– У тебя что, крыша поехала? Я ему пою дифирамбы, а он меня обзывает дурой!  Какие еще очки?

Михаил вертит в руках очки. – Извини, не сдержался! Мои очки! Версаче! Хамелеоны с прогрессивной оптикой! Зачем ты положила их под одеяло?

Любовное наваждение полностью покидает Ину, и она переходит к своему обычному, наступательному, стилю диалога – Надо смотреть, куда ложишься!

Михаил все еще раздражен, но чувствуется, что уже смирился с произошедшим и понемногу приходит в себя. – Пардон, забыл, что прежде чем лечь в постель к жене, нужно проверить под матрасом, под подушкой и вообще везде. Особенно когда находишься за границей. Предупреждал же секретарь райкома на инструктаже перед поездкой в Болгарию, – будьте бдительны за рубежом, враг не дремлет!

Ина тычет мужа щеткой в печень. – Миша, ты чего такой нервный?

Михаил  отбивает щетку. – Я не нервный! Я уравновешенный! Иначе я не смог бы пользоваться прогрессивной оптикой. Помнишь, что говорил оптометрист Алекс?

– Не помню!

– Так я тебе напомню. Алекс сказал, что только такие спокойные люди, как я, могут успешно видеть в таких очках! Прогрессивная оптика не терпит суеты!

– И ты поверил этому маразматику? Да чтобы ты знал, когда он примерял тебе очки, то больше смотрел мне в декольте, чем как они на тебе сидят!

Михаил безуспешно пытается надеть очки. – Значит, ему не чуждо чувство прекрасного! Даже если оно запретно! А вот я уже не смогу заглянуть к тебе в декольте, даже если ты попросишь! Но это я как-нибудь смогу пережить. В крайнем случае, смогу пощупать. А вот как я поведу машину – это большой вопрос!

Ина с презрением на лице отбирает очки. – Тоже мне мужик! Распустил сопли! Дай сюда твое пенсне. – Высунув от усердия язык, крутит все, что только можно выкрутить в очках. Закончив их насиловать, дышит на стекла, протирает подолом сорочки и удовлетворенно цепляет Михаилу на нос. – Ну вот и все! Не понимаю, что ты  так разволновался! Как будто у тебя нет меня!

Очки на носу сидят криво. Михаил вертит головой, пытаясь что-нибудь разглядеть. – Ина, я почти ничего не вижу! Ты искривила мне оптическую ось!

Ина тянется за очками. – Горе мое! Подумаешь, чуть-чуть не довертела.  Сейчас доделаю!

Михаил в ужасе отшатывается. – Ну уж нет! Хватит! А то совсем останусь без очков! Лучше по дороге заедем в какую-нибудь «Оптику».

Ина снова берет в руку щетку. – Ну, как знаешь!

Стук в дверь. Входит тетя Муся. Вид полуодетых родственников ее коробит. Как бы это не совсем вежливо по отношению к хозяевам, лезущим из кожи вон, чтобы угодить гостям.  На лице у тети Муси написано, каких усилий ей стоит скрывать за гостеприимной улыбкой свое раздражение. – Ребята, вы еще не готовы? Имейте совесть! Мы все уже давным-давно вас ждем. Завтрак на столе. Еще немного, и все придется снова разогревать!

Конечно же, у гостей совесть имеется! И чтобы доказать это, Михаил наскоро одевается и намеревается спуститься вниз, не дожидаясь Ины.

- Ты куда понесся, как угорелый? – Останавливает его Ина

- Как куда? Люди же ждут!

- А ты не боишься, что тебя просквозит, когда будешь бежать?

- В каком смысле?

- А в том смысле, что у тебя ширинка расстегнута. - Ина спокойно продолжает наводить марафет. - Ладно, горе мое, засупонься и беги, а то тебе еды не достанется.

Михаил приводит штаны в порядок и покидает спальню. В бодром приветствии вскидывает руку, чтобы пожелать всем доброго утра, но к своему удивлению обнаруживает, что тетя Муся немного лукавила, когда говорила, что все их ждут. Как оказывается, ждут их только женщины, мужчины же в полном составе отсутствуют. Возникает вопрос. - А где мужики?

Жанна понимает, что гостю с женщинами неинтересно, но что поделаешь? Так получилось! – Папа повел Илюшу в школу. Представляете, не хотел уходить до вашего отъезда. Еле уговорили.

Михаил вспомнил утреннее прощание с Илюшей, и в глазах у него предательски щиплет. – Я тоже за ним буду скучать!

В отличие от мужа, Ина вплывает на кухню при полном параде. На пальцах и в ушах ювелирка, черные колготки, белые сапоги выше колен, короткая джинсовая юбка, пушистый черный свитер. Садится рядом с племянницей. – А что, у Мусечки сегодня выходной?

Муся смущаясь, краснеет как помидор. – Я хочу с вами попрощаться.

Ина обнимает девочку. – Умница, племяшка!

Из открывшейся входной двери повеяло сырым холодом. Входит Леня. Щеки пунцовые, под носом мокро. Огромное пальто и капюшон осыпаны мокрым снегом. Слегка сопит. – Ну и погода! Ветер, дождь и снег! Ваша машина вся обледенела. Придется скалывать лед, иначе невозможно будет открыть двери.

Ина сразу начинает утробно кашлять. – Вот почему я обожаю Калифорнию!

Мусечка с обожанием смотрит на тетку. – Что, у вас никогда не бывает снега?

Чтобы кашляющей Ине не пришлось говорить, за нее отвечает Михаил. – Никогда, внучка!

Муся, трогательно смущаясь, наконец осмеливается задать третий день мучающий ее вопрос. – Почему вы меня называете внучкой, а тетя Ина племяшкой?

Ина с трудом останавливает кашель. Выпученные глаза все еще слезятся, на щеках румянец. – Детка, по дороге я объясню дедушке Мише, в чем его ошибка!

Михаил не хочет знать, в чем его ошибка. Ему нужно готовит машину к рейс. Одевает дубленку. – Я пошел скалывать лед!

Естественен и родственный порыв Лени. – И я с вами!

Но почему-то вдруг захотела принять участие в этом славном деле и Ина. – И я с вами!

Но ее трудовой порыв режет на корню тетя Муся. – Еще чего не хватает! Обойдутся без тебя! Ты и так кашляешь! Тебе нужно воспаление легких?

Мужчины выходят, женщины пьют кофе. Жанна все никак не может успокоиться. От волнения могучая грудь натягивает ситцевый халат, готовый вот-вот лопнуть. – Как жаль, что вы у нас пробыли всего один день! Мы уже к вам так привыкли!

Ина, похоже, забыла, что накануне говорила мужу. – Мы тоже. Но не можем же мы у вас жить вечно. Будем перезваниваться, вы приедете к нам.

Входят мужчины. Леня прижимает к пальто правую руку. У Михаила виноватое лицо. Леня снимает рукавицу и дует на ладонь. Тетя Муся испуганно вскакивает. – Ты что, обморозил пальцы?

Леня пытается улыбнуться. – Ничего страшного!

Михаил виновато теребит шапку. – Ничего он не отморозил. Это я ему нечаянно покарябал руку скребком!

Ина даже не удивляется. Что можно еще ожидать от физика-теоретика? – Горе мое! Ничего ты по-человечески сделать не можешь!

Михаил злобно огрызается. – Не надо очки класть в кровать!

Тетя Муся не может взять в толк, какая связь между такими несопоставимыми предметами. – А при чем здесь кровать?

Ина дает исчерпывающее объяснение. – Миша погнул свои очки в кровати. Никогда не смотрит, куда ложится!

Леня продолжает дуть на руку. – А я никак не возьму в толк, почему у него голова набок. Думал, что он отлежал шею.

Михаил демонстрирует вращение шеи во всех трех измерениях. При этом голова крутится как гироскоп в кардановом подвесе. – Если бы! А теперь я даже не знаю, как мы будем ехать! Такой гололед на дороге! А у Ины нет никакого опыта езды в зимних условиях.

Ина вскидывает голову. – Не поняла!

– А что здесь непонятного? Я полностью потерял ориентацию в пространстве. Поэтому и свояка покалечил!- В подтверждение своих слов Михаил поднимает верх травмированную руку свояка.- Леня, покажите ей руку!

Ина почему-то прячется эа Женю. – Я ни за что не сяду за руль!

Михаил видит только один выход из положения – найти специалиста по очкам. – Есть ли здесь поблизости какая0нибудь «Оптика»?

Жанна в порыве материнского инстинкта спиной прижимает  Ину к стене. – Конечно, есть! На той плазе, где мы покупали пианино. Ее держат наши ребята, из Одессы.

Ина испуганно восклицает. – О, боже!

Михаилу в такой экстремальной ситуации не до региональных предпочтений жены. – Не кочевряжься. У нас нет выбора!

Ина замолкает и перестает кочевряжится. Перспектива вести машину по обледенелому шоссе парализует ее волю и язык. Страх выплескивается в безудержном кашле. Лицо краснеет, на глазах появились слезы. Перепуганный Михаил крепко и молча, как подобает настоящему мужчине, прижимает свое сокровище к груди. Ина перестает биться в кашле. Все облегченно вздыхают, быстро допивают кофе и одеваются. Тетя Муся вручает Ине огромный пакет с едой. Жанна объясняет Михаилу как добраться до плазы. Выходят во двор. Машина полностью обледенела. На стеклах слой льда толщиной в палец. Леня с гордостью за выполненую работу рукавом пальто скребет по капоту. – Хорошо еще, что удалось открыть двери! Заведете двигатель, включите обогреватели, и лед на стеклах оттает!

Ина от вида похожей на застрявший во льдах Ледовитого океана ледокол Исузу снова заходится кашлем. – Миша, и ты сможешь вести такую машину?

Конечно, Михаил сможет вести такую машину!  Имея почти соракалетний опыт вождения машин класса Жигулей и Запорожцев по обледенелым и засыпанным снегом дорогам бывшей Родины, поездку по фривею Торонто-Детройт, да еще и на вездеходе, можно рассматривать как увеселительную прогулку. Михаил уверенно открывает дверцу и заводит двигатель. – Ну не можем же мы висеть на шее у наших родственников до весны! Даже если они такие гостеприимные!

Ина стоит у открытой двери пассажира и никак не может заставить себя поднять ногу на ступеньку. – А если мы разобьемся?

Михаил с улыбкой демонстрирует одно из своих сильных качеств – даже в плохом находить хорошее. – Тогда исполнится наша клятва – мы умрем в один день!

Ина, Жанна и тетя Муся испуганно, в один голос, дают оценку оптимизму Михаила. – Типун тебе на язык!

Но не сидеть же в машине до таяния снегов! Хочешь-не хочешь, но надо прощаться. Объятия, поцелуи. Слезы. Начали оттаивать стекла. Наконец стронулись с места дворники. С противным скрежетом они продрали просвет на лобовом стекле, потом просвет стал больше, потом еще больше, так, что впереди уже можно было разглядеть дорогу. Михаил и Ина садятся в машину и отъезжают. Родственники прощально машут руками.