сюзанна. эпизод 5. часть 3

Откуда может знать человеческое или нечеловеческое существо о том, что ждёт его дальше? Об этом нередко не знают и сами Боги. Не всегда жизнь течёт по начертанному плану, не всегда воды, взяв своё начало в истоке реки, попадают в устье. Спонтанность происходящего часто рушит замыслы простого смертного, а порой даже Небожители не в силах укрыться от зигзагов, созданных мгновением. Потому как поутру случай может улыбаться во всю голливудскую улыбку, а к вечеру тыкать шпагой, острие которой смазано толстым слоем и пропитано ядом кураре.

Откуда было знать Безликому, что остатки его отряда могут сложить свои мутированные головы из-за жалкой горстки бабищ, хоть и надо признать отважных. Безликий не верил в Богов, и никто не подсказал ему об исходе и великом случае, который вмешивается в планы и рушит их, кроша, как комья грязи. Как мог всемогущий генерал мутантов поверить в прорехи его плана и ожидать такой подлости от внезапности, которая резко прошла жирной красной молнией через бумагу, сложенную вчетверо.

Безликий мог лишь предполагать, что банда бабищ из леса в руки легко не дастся, но чтобы так... Он помнил из великой истории, что были моменты наподобие произошедшего сейчас: когда горстка крестьян с вилами в руках не пускала в свои деревни могучие "Тигры". Но этот эпизод казался лишь чьей-то выдумкой, ну, пусть легендой, но поверить в такое было трудно, а потому не верил и Безликий, даже в те времена, когда ещё имел лик.

Сегодняшний день доказал, что на страницах истории не всегда одни лишь легенды да враки, ибо он за полчаса битвы потерял пять сотен мутантов-ящеров. В то время как в стане противника сгинуло лишь семь женщин.

Теперь он, чеканя шаг, властно расхаживал по бару, скрипя хромовыми сапогами и кожаным плащом, украшенном шестигранной звездой на груди. Он пил стакан за стаканом шотландское виски, сохранившееся с незапамятных времён в местных погребах, более смахивающих на музей, нежели на хранилище выпивки и припасов.

Ходил, пил и не мог поддаться опьянению. Человек ростом в один метр шестьдесят сантиметров и весом не более шестидесяти килограммов по всем законом логики и физиологии должен был давно рухнуть наземь от ядовитых паров алкогольного зелья. Но этот человек не был пьяным, походка его была строга и ни в коей мере не напоминала раскачивающийся из стороны в сторону маятник.

Голубые глаза блестели усталостью, но блеск их не был чистым, а словно бы проступал сквозь мутное стекло, покрытое болотистой жижей. И когда заговорил с последней выжившей женщиной, чьё лицо рассекал шрам, он был совсем не пьяным, хотя стаканчики опрокидывали бережно хранимую внутри жидкость в организм Безликого с огромной скоростью и с завидной регулярностью.

- Я знал твою мать, Офелия, - прохрипел Безликий, пальцами уцепив участки кожи на лице и сдирая старую сущность.

На время Безликий стал матерью Офелии, которая сгорела в пожарах войн, спасая собственных детей. Младшая сестрёнка погибла, а Офелия выжила. - Если бы не твой отец, доченька, мы все остались бы целы и невредимы. - Голос погибшей матери звучал, как живительная лютня, и не поверить в увиденное и услышанное было выше человеческих сил. И вдруг одним ловким взмахом рук Безликий дёрнул кожу лица, и маска матери упала на пол, скукожившись в рассыпающуюся от дряхлости тряпочку. Перед Офелией стоял её отец, предавший семью ради денег.

- Я не предавал вас! - кричал папенька.- Это всё ложь, грязная ложь!

- Я не предавал вас! - передразнил свою маску Безликий и безжалостно сорвал папеньку, выкидывая сущность в небытие. - И снова на Безликом было родное лицо без лица. Голубые глаза, щелки носа и рта на фоне белого полотна.

Офелия с окровавленным лицом лежала на стойке бара и сквозь разбитые крепкими кулаками глаза взирала на театральное представление. Безликий стоял над ней, словно провожал в последний путь родного и близкого. Пил из стоящей рядом бутылки (менял стеклянные сосуды, как перчатки), а иногда поливал алкоголем израненное ящерами лицо трагического персонажа, отчего Офелия шипела от боли и глухой ярости вкупе с бессилием.

- Я знаю, ты любишь Шекспира, - икнул Безликий, всматриваясь в разбитое лицо женщины, - ты часом не родственница Сюзанны? Ведьма такая была на свете. Всё мечтала стать повелительницей Хаоса, но не замечала, идиотка, что слаба в коленках. Какое-то время я даже её любил, когда имел личность в то время... Но это было слишком давно, чтобы помнить сейчас. Говорят, лишилась она чар ведьмы, и поделом ей! Тот, кто не умеет управлять своими чувствами, ничего не добьётся, только жизнь изломает, сделав её никчемной и бесцельной в итоге... Я вот к чему веду: Сюзанна, как и ты, была без ума от Шекспира. А ты, Офелия, других поэтов не уважаешь совсем? Например, Пушкина или Пастернака? Ведь и у Пастернака есть свой Гамлет. Вот слушай:

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти.

- Красиво, правда? Мне оно больше всех твоих Шекспиров нравится! И жизненней: ни одной розовой строчки! Хватит о пустяках! Ты моя пленница! В скором времени я решу твою участь без планов, как накатит. Ты понимаешь меня? Пойдёшь со мной и поживёшь в клетке.

Безликий схватил Офелию за волосы и стащил со стойки на пол. Кости хрустнули от удара, но выдержали вес измученного тела. Безликий выволок Офелию из бара, достал из кармана коробок размером со спичечный, только сделанный из человеческих костей. Тряхнул и шмякнул его о землю. Коробок рассыпался на части, а потом, словно ростками завился лианами вверх, превращаясь в могучую и огромную клетку на колёсиках со шнурком впереди. Безликий закрыл Офелию во временном месте её заключения, взял верёвку и зашагал солдатиком по искривлённым дорогам, таща за собой поощрительный приз.

***

Меня зовут Гэндальф. Я волшебник, и я валяюсь в кювете. С тех пор, как мотоцикл занесло, прошло довольно много времени. К сожалению, приходится осознать, что я имел слабость отключиться от реальности и провести во мраке какое-то время. Видимо, старенький стал: раньше за мной такого не водилось. Когда я спасал Средиземье, не один, конечно, я падал и не в такие овраги - и ничего, кроме шишек ничего больше не было. А тут вырубился, как юнец после первого поцелуя. Стыдно, стыдно! Это доказывает одно: и волшебники стареют и превращаются в пенсионеров. Не зря же я стал руководителем группы Сломленных Героев. Но во тьме я видел: грядёт что-то страшное. Оно или добьёт наш бедный мир или возродит его из пепла. Пока не знаю. Не разобрался в деталях, хотя пролежал без сознания довольно долгое время. Кстати, куда подевался принц?

Гэндальф вскочил на ноги, и в спине что-то негодующе захрустело. Лицо сморщилось от пронзившей тело боли. Шест лежал на земле переломленным в пяти местах и восстановлению не поддавался. Надо будет в Магистерии волшебников запрашивать новую палку. А это долгая и бесконечная бумажная волокита. Ну что же? Будет Гэндальф пока мелким, нет, не воришкой, волшебничком, настоящим пенсионером.

Гэндальф собрался отправиться на поиски принца и даже пару раз крикнул: "Тьмок!", "Тьмок!", но подумал, что старика могут неправильно понять и замолчал. Вдруг из кустов вывалилось знакомое и злобное существо: лысое, с огромными глазами, двуногое и двурукое, но упрямо перемещающееся по-собачьи.

- Ты украл мою прелесть! - зашипело оно. - Ты и твой мерзкий хоббитец! Отдай её нам! Голлум! Голлум!.

Волшебник-пенсионер узнал пришельца и окинул старого знакомца нервным взглядом, которого раньше не замечалось, ибо не привык старик нервничать, во всём полагаясь на силу своей магии.
9.02. 2021.р.