Goodbye, Челяба!

Отправили меня туда, сюда, в Челябинск, на неделю. А застрял я тут, почти на семь месяцев. Нет, компенсировали достойно. Тут ничо не скажешь. В этом смысле погундеть если — без поводов. Да и условия были вполне норм. И Марина. Но соскучился, соскучился по Москве.

Ла, никогда за собой не замечал подобной сентиментальности!

Так, а если одну прижать, да со второй стрельнуть? Нет, не розовые.

Но - да.

Не по Москве я соскучился. Мариночка, ангел мой, проводница моя с паровоза радости, когда всё закружилось у нас, завертелось, стряхнув с меня пыль десятилетий простоя, решила быть ко мне рядом. И перевелась работать в Москву. Не скоро это было, но всё короче, чем моё возвращение.

Теперь я жил у неё, тут, а она у меня, там.

А хотелось похуде, но вместе.

Не, не пох. Чо там: в Москве лучше.

Вырежешь две последние? Херь какая-то. Уберёшь? Всё, верю. Смотри, не проверяю.

Так, чо я, де. Аха...

И месяц без неё - месяц! - показался мне кукушкой в стоячих часах. Знаешь такие часы, ни ку-ку. Их бы завести, да часы стеклянные — песочные они. Какая где тут кукушка? Иди в жопу, дебил! И я иду такой через пустыню, кругом песок, на мне песок, во мне песок, а наверху, вместо солнца, лицо во всё небо. Начали, — говорит, — и переворачивает мир.

Так тряханул, bляха-ёха, что я чуть с полки не свалился. Приснится же. А за окном - стоим. А часы идут. А я сижу. Мы стоим, я сижу, часы идут, а все вместе - едем.

Да здравствует великий наш и могучий!

Какие французы, какие немцы? Китайцы со своими иероглифами и те отдыхают, в попу кактус. Одни татаро-монголы могли. Но это не точно. Где этот Батый, где его воины? Страна его где, столица его где, могила его где? Всё пропало! Да так, что следов не найдут.

И в журнал не записано. А раз в журнал не записано — значит, не было. Золотое правило истины! А почему? А потому что всё, что было, в журнал записано. Курс записан, груз записан, сколько человек команды, кто с шести на вахте, откуда ветер - всё есть. А Старого сарая нет. Искали всем миром, да не нашли.

Это тоже вымарай. Алё, ты меня слышишь? Слышишь - молодец! Не забудь, убери два последних абзаца.

А я продолжу, как их нет.

Так тряханул, что я чуть с полки не свалился. Приснится же. А за окном - стоим. А часы идут. А я сижу. Мы стоим, я сижу, часы идут, а все вместе - едем.

"Мы едем, едем, едем в далёкие края!" - заснул, значит, я. Посреди разговора заснул. Вон, Сергей Викторович, улыбается в усы. Постарше будет, а такого, чтоб как я ща, ещё на себя стариковских примочек не примерял. Неудобно. Но лишь с одной стороны.

С другой - двое суток без сна, серьёзный аргумент в мою защиту. Всё имеет свой конец. И моя командировка подошла к концу. Проект закрыт, можно ехать. Но тут добавочку на финишной прямой с головного подкинули, и чтобы успеть к билетам, пришлось забыть поспать. Слава яйцам, уложились.

Прощай Урал, привет, столица!

- Вас, наверное, Мариночка будет встречать? — я неопределённо подал плечами. — Хорошая девочка, — утвердительно кивнул мне завлаб.

- Хорошая, — согласился я. А чо не согласится с правдой? Легко.

- Что-то особого энтузиазма в голосе не слышу? Что-то не так?

- Да нет. Всё так. Кроме времени. Разницы во времени. У Москвы с Челябинском вот два часа, и то жизнь смотрите какая разная, что не в одной стране. А у нас с ней - четверть века. Не хочется ей жизнь портить старостью своею.

- А если это любовь?

- Ну, льщу себя, конечно, что так оно и есть. Но и любовь бывает не навсегда.

- Вот именно, дорогой вы мой, вот именно! - Сергей Викторович качнулся в мою сторону и потряс пальцем у меня перед носом. - Почти всегда не навсегда, я бы даже сказал. Так стоит ли эти драгоценные минуты тратить на раздумья, на недоверие, подозрения, думать за других? Может, есть смысл просто наслаждаться этим подарком судьбы? А сугробы разгребать зимой?

- Какие сугробы? - не понял я.

- Какие будут. Я к тому, что всему своё время. Время сажать картошку и убирать снег - разное время.

- Так-то оно да, но "готовь сани летом"...

- И разбей ей сердце сейчас, чтобы ей не было больно потом? Фу, глупость какая. Знаете, я не могу похвастаться удовольствием ни любить, ни быть любимым. Не случилось как-то. Три брака и все по дружбе, по хорошему отношению к друг к другу, чтоб не быть одному. В итоге - три смерти. Моей вины никакой, но порой закрадывается такая мысль: а твоя нелюбовь не могла их убить? Не в прямую, но как там, энергетически, что ли. Знаете же как меня прозвали?

Я кивнул. Синяя борода. Или просто - Борода. Что Борода имеет оттенок знают не все. Многие думают, что просто из-за бороды. Он уж с ней лет десять. Пусть и так, почему нет? Особенно, когда - так.

- И знаете, - продолжил он, - у них, как и у всех, были свои плюсы, свои минусы. Не вообще, а ко мне. С моей точки зрения. Как говорят, за то, за что тебя не любит этот, за это ж самое другой полюбит. Вот и я порой думаю, а что если вот сложить их плюсы, то получилась бы идеальная для меня женщина. Женщина-мечта. С такой можно было бы прожить всю жизнь в удовольствие. А во вторую сложить все минусы. Этакая женщина-минус, кладбище ненужного. Но если к этим минусам добавить любовь, то я ни на секунду бы не задумался о выборе. Устроился бы на это кладбище сторожем, и в ус бы не дул.

- Это вы к чему? - потерял я малость нить разговора.

- Да всё про то же. Лысый про расчёску, вшивый про баню, а я про любовь. Пока есть в вас это чувство, эта взаимность - любите, дышите ею, наслаждайтесь ей. Как в той рекламе: и пусть весь мир подождёт.

Вот зачем он это мне? Я с ним и не спорил, так что он доказывал, кого убеждал? Может, у него своё там тараканье ристалище в голове? Сам с собою бьётся насмерть, тихо шифером шурша. Трёх жён схоронить - у кого не протечёт?

Эх, Марина! Конечно, я тебя никуда не отпущу. Сама уйдёшь. Потом. Как все. Все уходили, и ты уйдёшь. Но ключевое слово тут - потом. А потом — не сейчас, потом, это потом, так что - будем жить!

Я хлопнул по столу и поднялся:

- Нада чаю! Вам взять?

А на перроне, на том самом, на котором мы с Мариной познакомились, где всё началось, она меня встречала. Я просил её не приезжать, что я дедушка старый, чтобы меня встречать? Сам доберусь, не маленький. Но хотелось, чтобы встречала. И она встречала.

- Странное чувство, - сказала она. - Сколько раз приезжала куда-то, уезжала - и не сосчитать. Что-то от кого-то увозила, куда-то привозила. Встречали меня сколько! А я никого, никогда. Ты первый.

- Главное, чтоб не последий,- усмехнулся я. А она не улыбнулась. Я почувствовал себя говном. Собой, короче, самим. Тем, кем я не я, когда с ней. И так захотелось дать себе в морду. Уже кулак сжал. А она подошла ко мне, обняла, прижалась - и не дала в обиду. Ну, и кто из нас баба?

Я обнял её в ответ. Мы стояли обнявшись, я вдыхал её запах и думал о том, как мне здорово сейчас, и насколько долго это продлится. Ну не могу я просто радоваться моменту. Нет, моменту как раз могу. Вот же, радуюсь. А в перспективе - не могу. Как только я чувствую себя счастливым, я сразу начинаю оглядываться, искать часы: а сколько там песка осталось?

У кого-то заиграл телефон. На звонке стоял "Наутилус". "Эта музыка будет вечной, если я заменю батарейки!"

А вот да!

В жопу песок!

Любовь - наш powerbank.

Главное, не забывать её подзаряжать.

Ну смотри, Бутусов. Я тебе поверил. Если чо - виноват ты!
5:43
7.02.2021