Глава 5. Томленьем ведать дали одержимый...

  Из-за поворота показалась горка Монашка с как бы обрубленным скальным боком, обращенным прямо к дороге. В начале 90-х, пользуясь наступившим безвластием, какие-то шустрые дельцы организовали здесь каменоломню с дробильными машинами. Щебенка и песок в Красной Поляне на вес золота, поскольку транспортные расходы на их доставку с берега в несколько раз превосходят их привычную стоимость. Вот и начали стричь барыши прямо на заповедной территории. Мало кого у нас смущают таблички «заповедник» или «природный парк», если за ними не маячит дядька с ружьем. Так в 1920-е годы, после революции, поголовно истребили всех кавказских зубров, «несправедливо» обитавших в пределах Кавказского Великокняжеского охотничьего заказника. Вся страна последующие полвека с волнением наблюдала за героическими попытками биологов воссоздать это стадо из сохранившихся в зоопарках особей и заморских бизонов. Однако это не помешало переполовинить это стадо уже в перестроечные времена.

  Да, после революции наступили новые времена, вместо взыскания Града духовного занялись вполне материальным, что так просто понять с учетом пролитых морей крови за права обездоленных, недоедающих, ютившихся в бараках. Результаты этой борьбы за «материальную базу» оказались весьма спорными — что-то получилось, что-то нет. Во время войны и послевоенного восстановления принудительная аскеза казалась оправданной, чего не скажешь о мирном периоде «развитого социализма». И по сей день в общественном сознании доминирует материальное, а число равнодушных ко всему, непригодному в пищу, озабоченных просто выживанием не уменьшилось.
Такая, в сущности, очевидная истина, что источником материального богатства нации является социальный капитал, то есть способность жертвовать личным во имя общего, следовать не желаниям, а долгу, служить и ближним, и дальним, — никак не может стать доминантой нашего общественного развития.


  Решаем с Петром Васильевичем подняться на Монашку — трудно отказать себе в удовольствии полюбоваться оттуда на поселок. Это уже новая история — 30-е–60-е годы прошлого века. На верхней площадке горки расположен кругозор Ефремова, названный в честь ученого-географа, писателя Юрия Константиновича Ефремова, в прямом смысле  воспевшего это место в своей бессмертной для Красной Поляны книге
«Тропами горного Черноморья» (3).


  Юрий Константинович принадлежал уже к новому типу русского интеллигента: он пытался не только существовать при «диктатуре пролетариата», но и как-то двигать общее дело, в частности, сохранить заповедными территории вокруг поселка. Для этого ему, так же как и М. М. Пришвину, придется надеть маску юродивого, отказаться от добывания наград и званий, что собственно вполне в русле аскетических практик отечественных подвижников.


  О Ю. К. Ефремове много написано и в книгах, и в интернетных источниках, поэтому я позволю себе воспользоваться уже готовыми текстами, подготовленными мною в надежде, что ими воспользуются экскурсоводы Сочинского региона. В этой связи прошу прощенья у читателя за некоторые повторы фактической информации.

                Сценарий
                для экскурсовода

  Начало экскурсии — в зале заседаний Краснодарского отделения РГО, напротив фотоэкспозиции, посвященной Ю. К. Ефремову.
(Активизация внимания аудитории через вопрос к залу)
Экскурсовод. Внимание, вопрос! Красная Поляна является зимним или летним курортом? Какие варианты?
(Обсуждение ответов и подведение итогов)


  Конечно, поселок Красная Поляна, расположенный на отметке 550 метров над уровнем моря, является, преимущественно, летним курортом, поскольку самый комфортный сезон пребывания здесь — с мая по октябрь. Еще до революции здесь находился большой гостевой дом Русского Крымско-Кавказского горного клуба, дававший ночлег и стол первым путешественникам и исследователям этого края вскоре после окончания Кавказской войны. На самом верхнем гребне хребта Ачишхо клуб соорудил просторный, деревянный, крытый дранкой балаган, где путешественники могли укрыться от непогоды.

  Наивысший расцвет Красной Поляны как центра пешеходного туризма пришелся на времена СССР, когда здесь находился главный узел популярнейших маршрутов вдоль и поперек Главного Кавказского хребта. Сотни туристских отрядов двигались между Адыгеей (Гузерипль, Даховская, Каменномостская), Псебаем, оз. Рица, оз. Кардывач и, конечно, к Черноморскому побережью. Всё это, к сожалению, закончилось с перестройкой и началом военных действий в Абхазии. В 1990-е годы выяснилось, что стержнем, на котором держался массовый горный туризм, была недорогая профсоюзная сеть турбаз с минимальными удобствами, но доступная для всех, особенно для учащейся молодежи.

  Тогда же, в 1990-е годы, в связи с распадом СССР и террористическими выходками в кавказских республиках, многочисленная армия горнолыжников оказалась отрезанной от своих привычных зимних центров, например, Домбая. Те, кто мог себе позволить, устремились на европейские курорты в Альпы, и оказалось, что их уже сотни тысяч. Этот факт обусловил строительство первого горнолыжного канатно-кресельного подъемника в Красной Поляне «Альпика-сервис»: первая очередь запущена в зимний сезон 1993/94 года (18).

  Сегодня в шести километрах от поселка расположены три крупных горнолыжных центра: «Газпром», «Роза Хутор» и «Горная карусель», чьи подъемники уходят на высоты более 2 тысяч метров. Там, на окрестных горных хребтах Аибга и Псехако, спрофилированы трассы и построены необходимые сооружения для активного зимнего отдыха. Сезон катания обычно продолжается с декабря и до середины мая.
Однако это уже не прежний курорт Красная Поляна, который в эти годы оказался в тени своего нового бойкого собрата, набравшего популярность в связи с Зимней Олимпиадой 2014 года. Тем не менее все мы, живущие здесь, в поселке, уверены, что скоро наступит летняя реинкарнация Красной Поляны, поскольку это удивительное, как говорят, Богом целованное место. Все, кто здесь побывал, мечтают вернуться сюда снова и снова. Сегодня наш рассказ о человеке, который внес свой неповторимый, весьма значительный вклад   в становление и популяризацию Красной Поляны более полувека назад. Фигура эта — и сегодня культовая для многих жителей поселка: от потомков греческих первопоселенцев до осевших здесь экстремалов всех мастей — райдеров, парапланеристов и всех тех, кто хочет прожить свою жизнь на фоне божественной природы этого красивейшего уголка нашей планеты.



                Часть 1 (камеральная)


Дорогие друзья, позволю себе начать со стихов, написанных 30 апреля 1963 года:

                В две тысячи тринадцатом  году
                Я жду, перегорев дотла, до пепла,
                Чтоб мысль людская не навек ослепла
                И вспомнит обо мне в любом бреду.

                Забыв, кто был растрат моих виною,
                Прозрев — иль спохватившись — кто-нибудь
                Поднимет пласт и вдруг поймет, что мною
                Не из одних ошибок пройден путь;

                Тогда сойдутся дети и друзья,
                Порывшиеся в папках и  отчетах,
                И будет всё отщелкано на счетах,
                Чем был в основе жив и движим я.

                И наконец не будут обсуждать,
                Был я остепенён или степе;нен,
                И «продвижений» перестанут ждать,
                И вспомнят то лишь, чем по сути ценен.

                Я вижу дни и годы торжества
                И жду их, терпелив и независтлив,
                Узлами туго стянуты слова,
                Кристальны ритмы, вырублены мысли,
                Стихи встают как горная гряда,
                Игра их граней навсегда волшебна,
                А вдоль подножий грудятся года
                Трудов и прозы, словно шлейфы щебня.

                Пусть верх возьмет исчерпанность резервов
                И жить не хватит сердца или нервов,
                Но так и знайте: я еще приду
                В две тысячи тринадцатом году.

  Так написал накануне своего пятидесятилетия, Юрий Константинович Ефремов, известный ученый-географ, писатель- певец Красной Поляны. Стихи эти, как мы увидим по ходу экскурсии, оказались во многом пророческими. Старшему поколению граждан сегодняшней России Ефремов знаком, прежде всего, своей замечательной книгой «Тропами горного Черноморья». Книга, изданная тиражом 65 тысяч экземпляров в 1963 году, мгновенно разошлась и стала культовой среди горных туристов всего Советского Союза.

  Итак, наш сегодняшний рассказ о Юрии Ефремове, о его книге «Над Красной Поляной» (оригинальное авторское название, использованное при сравнительно недавнем переиздании (19)), но главное — о его творчестве и судьбе. Судьбе человека, сумевшего, несмотря на свое «тяжелое» для тех лет (родился в 1913 году) непролетарское и не крестьянско-бедняцкое происхождение, полностью реализоваться в родной стране. Юрий Константинович оставил богатейшее научное и научно-популярное наследие и при этом остался в памяти потомков специалистом редкой эрудиции, но простым и доступным человеком, не делавшим карьеру, но много хлопотавшим о своих друзьях, никогда не защищавшим диссертаций, не получавшим ученых званий, но ставшим именем собственным, не нуждающимся в приставках.

  Наш рассказ мы начинаем с фотоэкспозиции здесь, в зале Представительства Краснодарского отделения Русского Географического общества (РГО). Кстати, Юрий Константинович — Почетный член РГО; с 1955 по 1965 год он был ученым секретарем Московского филиала Всесоюзного Географического общества, когда им руководил известный полярный исследователь Иван Дмитриевич Папанин. Он оказал существенную поддержку ученым при разработке и принятии в 1960 году закона «Об охране природы в РСФСР». Это было необычно в те годы безудержного роста промышленности, это встречало сопротивление таких фигур, как генсек Н. С. Хрущев, который утверждал, что защита природы противоречит марксизму и задачам «расширенного воспроизводства».

  По воспоминаниям Юрия Константиновича, их «только что с лестницы не спускали». Однако в результате объединенных усилий Всесоюзного географического общества, Общества исследователей СССР и Всесоюзного общества защитников природы закон был принят. Благодаря ему сохранились, в частности, такие уголки, как Кавказский государственный природный биосферный заповедник, на территорию которого мы сегодня и отправимся.

  Через дорогу от нашего здания находится дом местного жителя — Анатолия Георгиевича Георгиади, его сына. В этом доме и у нас часто бывает Ольга Евгеньевна Тимошенко — внучка Ю. К. Ефремова.

  Ее трудами последние несколько лет ведется сайт www.yuri- efremov.ru, на котором можно найти массу биографических материалов и стихов Юрия Константиновича. Он, кстати, считал себя, прежде всего поэтом, а уже потом ученым-географом, писателем, преподавателем, путешественником и пр., и пр. Понять это непросто, поскольку при жизни были изданы скромными тиражами всего несколько поэтических сборников, однако он придавал своему занятию поэзией особое значение. Поэтам иногда удается выразить в нескольких строках такое глубокое содержание, которое не под силу сотням страниц прозаических текстов. Видимо, в нашей лексике мало слов для сокровенного, а у стихов кроме символов есть еще и ритм, и рифма, и безграничный набор метафор и ассоциаций.

  Из книги Ю. К. Ефремова «Над Красной Поляной» — о детских впечатлениях:
«Мы проплывали морем из Батума в Туапсе, и я помню, как прямо с борта корабля ненасытно вглядывался в плюшевые складки зелени, покрывающие горы, по путеводителю опознавал вершины, долины, курорты. Горы уже в те дни были для меня милее моря. Хотелось проникнуть в них, оказаться там, в тени глянцевой зелени, своими ногами исходить эти склоны, самому измерить подъемы и спуски, покорить все видные глазу вершины».

  Впервые в Красную Поляну Юрий Константинович приехал в конце лета 1932 года, с наивной мыслью посетить озеро Кардывач. Этим летом их, студентов Тимирязевской сельскохозяйственной академии, направили работать комбайнерами в кубанские станицы. Был разгар коллективизации, казачьи станицы были окружены воинскими частями, которые никого не впускали и не выпускали, обрекая на голодную смерть большинство жителей. Советская власть не рассчитывала найти сторонников коллективизации среди казачьего населения, поэтому особенно не церемонилась. Молодой Ефремов вдоволь насмотрелся на обтянутых кожей, похожих на тени людей, стремившихся прорваться сквозь кордоны оцепления.

  В страшном душевном смятении после увиденного он приезжает в Поляну, в кармане смятая туристическая карта Черно- морского побережья с его зеленым бархатом гор и с голубыми овалами озер, куда хочется убежать, скрыться от всех, где можно забыть этот кошмар. Он, конечно, ничего не расскажет об этих своих переживаниях. Первая глава книги «Над Красной Поляной» полна молодого задора, радостных впечатлений от открывшихся красот и нового советского энтузиазма покорителей природы, которым «нет преград ни в море, ни на суше». Таков удел многих русских и советских писателей, оставивших нам произведения, полные оптимизма и радостного ожидания грядущих времен.

  Кровь, гнев, сопли и слезы они оставили глубоко в себе, не прокричав, не выплакав, не поделившись...


  Сейчас мы отправляемся на нашу экскурсию, первая часть которой пройдет через сам поселок, затем мы углубимся в горы по лесной дороге на Медовеевку. (Кстати, медовеями называли одно из живших в этих местах черкесских племен.) Там, через пару километров, мы поднимемся на горку Монашку, на которой расположен один из самых прекрасных кругозоров, с которого открывается неповторимый вид на поселок, лежащий в ладонях могучих горных хребтов Аибга и Ачишхо.
Последнее объявление перед выходом: «Все, кто увлекается скандинавской ходьбой или трекингом, могут взять палочки для ходьбы». Не будем сейчас обсуждать, зачем палочки, просто каждый, кто еще не пробовал, после прогулки ощутит всю прелесть подключения при ходьбе грудного и плечевого отделов, приятную нагрузку на руки и непривычную легкость в разгруженной пояснице.


                Часть 2 (полевая)

  Этап проходит через поселок. От здания РГО вверх по ул. Лесоводов — два квартала, поворот налево по ул. Турчинского, далее, после торгового центра, направо вверх по ул. Заповедной — один квартал. Остановка на 5 минут для сбора группы, восстановления дыхания и рассказа о Красной Поляне 1930-х годов по книге Ю. К. Ефремова.


  Итак, в конце сентября 1932 года, девятнадцатилетний студент сельхозакадемии Георгий Ефремов приезжает с Сочинского вокзала рейсовым автобусом в Красную Поляну, полный желания немедленно отправиться на озеро Кардывач. В поисках проводника и попутчиков он приходит на турбазу «Горный воздух», где узнает, что идти уже поздно — там выпал снег, что надо иметь специальное снаряжение, хотя бы горные ботинки, рюкзак и палатку. И вообще, то, что по карте (40 км) кажется однодневным переходом, на самом деле займет 5–6 дней (туда и обратно).

  В конце концов, Юрий остается на турбазе, благо открепительные талоны из специальной книжки туриста СССР на продовольственные карточки у него были с собой. Напомню, что это были годы первой пятилетки, карточная система.
После нескольких однодневных походов в окрестностях Красной Поляны тогдашний руководитель турбазы Владимир Александрович Энгель предложил ему остаться до конца сезона экскурсоводом. Юрий с радостью согласился и проработал еще сезон 1934 года экскурсоводом и методистом.

  Позже, в 1937 году, уже переведясь из Тимирязевской сельхозакадемии на географический факультет МГУ, Юрий Ефремов совершит несколько важных экспедиций для составления геолого-морфологической карты горных хребтов, проходящих по территории Кавказского заповедника. Результатом одной из экспедиций по заданию ГИПРОКура (Государственный институт по проектированию курортов) станет создание неповторимого туристического автомобильного маршрута «Гагры — озеро Рица». После окончания первого сезона работы на турбазе, заря- дившись массой вопросов от туристов, Юрий в Москве засел за книги в читалке Ленинской библиотеки. Он тщательно штудирует издания по истории Кавказской войны, в частности, книгу барона Федора Федоровича Торнау «Воспоминания кавказского офицера» (20). Федор Торнау — герой Русской императорской армии, переодевшись горцем, совершил в 1832 и 1835 годах разведывательные экспедиции вглубь черкесских территорий.

  Результатом экспедиций стало осознание необходимости сооружения плотной цепи береговых укреплений от Анапы до Сухума, блокировавших торговлю с Турцией и сыгравших решающую роль в завершении казавшейся бесконечной Кавказской войны.
Благодаря написанной Ефремовым книге «Тропами горного Черноморья» мы можем сегодня знакомиться с собранной по крупицам, недолгой, но полной драматических перемен историей поселка Красная Поляна. Возникшие и доходившие до судов споры по отдельным эпизодам Кавказской войны, задержали выход книги вплоть до 1963 года, что позволило включить в нее главу о поселке в послевоенное время. Это были критические го- ды для Красной Поляны, когда стремительно увеличивался объем лесозаготовок, работал сланцевый рудник, а окрестные горные склоны вовсю использовались для выпаса скота, пригоняемого с побережья.

  Очень важной в то время была и задача сохранения первых зданий курорта, построенных еще в начале XX века. Время безжалостно к деревянным сооружениям, редко каким из них уготован долгий век. На наше счастье в Красной Поляне жил и работал учителем истории замечательный краевед Борис Дмитриевич Цхомария (1925–2012). Собранные и опубликованные им по крупицам сведения о событиях и людях поселка и по сей день остаются ценнейшим источником информации для всех последующих поколений. В его небольшом краеведческом очерке «Дачи и дачники Красной Поляны» (21) десятки фамилий и фотографий известных людей, облюбовавших это место в те далекие годы.

  Одними из первых дореволюционных дачников были: известный фабрикант и меценат Савва Тимофеевич Морозов, крупный книгоиздатель и автор знаменитого путеводителя по Сочи и Красной Поляне Сергей Павлович Дороватовский, а также множество других — генералы, градоначальники, предводители дворянства и прочие государственные деятели. Из деятелей культуры отмечу великую трагедийную актрису Марию Николаевну Ермолову и знаменитого певца Леонида Витальевича Собинова. Жаль, что опасения Бориса Дмитриевича в части рисков окончательного исчезновения таких выдающихся зданий, как Царский охотничий дворец Николая II, сбылись. Думаю, есть смысл воссоздать некоторые, получившие известность и незаурядные в архитектурном отношении здания, такие как этот дворец или дача Собинова. Возможно, это осуществится в рамках строительства в поселке историко-культурного, этнографического музея, нужда в котором становится всё ощутимее в связи с нарастающим туристическим потоком.


                Наше забытое будущее*

  Исследовать горы вокруг Красной Поляны в летнее время я начал, в общем-то, случайно, благодаря олимпийским стройкам. Чудовищный грохот и дорожная пыль от бесконечного потока строительной техники по основной транспортной магистрали поселка — улице Защитников Кавказа — стали неотъемлемой частью окрестного пейзажа за 3–4 года до Игр. Дорога-дублер по ту сторону реки Мзымты только строилась, и основная нагрузка легла на эту улицу, на которой стоит  и моя «фазенда», в которой я уже несколько лет провожу свои зимние и летние отпуска. В результате я стал практиковать прогулки по окрестным тропам, не особенно представляя — куда я иду и что увижу за следующим поворотом. На всех тропах, ведущих в горы, из указателей были только металлические таблички, предупреждавшие, что вход запрещен, а если вы все-таки вошли, то хотя бы не рвите цветы и не разжигайте костры.

  В один из таких походов километрах в трех от поселка на живописном, покрытом лесом отроге горного массива Ачишхо, я обнаружил великолепный кругозор, с которого открывался, возможно, самый прекрасный вид на поселок с западной стороны. Дело было под вечер, и заходившее солнце почти под прямым углом освещало стены зданий, проявляя их на зеленом бархате окружающего леса. Это было необычно, поскольку горы всегда были главным действующим лицом на окрестных пейзажах, а человеческие постройки плотно жались к склонам, стыдясь своего сравнительно неказистого вида. Но сейчас было не так, на зеленых горных складках уютно расположился поселок, уже массово состоявший из 3–4-этажных домов с узнаваемыми большими, в альпийском стиле, крышными скатами под мягкой кровлей. С этого места Красная Поляна выглядит удивительно гармонично — не сдавленной, но свободно расположившейся между горными хребтами.

  Немедленно захотелось сесть (благо, кто-то уже соорудил большую скамью из распиленных вдоль деревьев) и бесконечно долго любоваться открывшейся картиной. Мысли вдруг приобрели какое-то возвышенное измерение, в котором собственная жизнь стала казаться ниточкой со своим началом и концом, вплетенной в бесконечный канат жизненного потока. Не зря горы называют землей, устремившейся к небесам... Вдруг охватило ощущение неслучайности происходящего, словно таинственная сила привела меня сюда.

  Оглянувшись, я увидел в центре поляны утопающий в прошлогодней листве каменный тур метровой высоты, сложенный из дикого камня при помощи цементного раствора. Подойдя поближе, я увидел вмонтированную в него черную гранитную доску с надписью — «Юрий Константинович Еф- ремов 01.V.1913 — 23.IX.1999». Это имя тогда мне ничего не говорило, но было ясно, что этот человек для Красной Поляны не чужой. Более того, стало досадно на самого себя — двадцать лет постоянно бываю в поселке, но ничего толком не знаю   ни о его истории, ни о людях. Этакая модерновая версия «покорителя природы», гордо называющего себя «девелопером», как будто это  дает  право  не  интересоваться  историей  края, а тупо пытаться доминировать над этим пространством, над местными жителями. Прости, Господи, грешен...

* Текст из книги А. А. Галкина «Альпика-сервис» — имя розы. Красно- дар: Вишера, 2013.

  Вернувшись домой, я этим же вечером направился к своим соседям — Ольге и Анатолию Георгиади — с намерением что-либо узнать об этом памятном туре на кругозоре над поселком. Выслушав меня, они молча переглянулись и... цепочка таинственных событий этого дня получила продолжение. Ольга вышла в соседнюю комнату и бережно вынесла оттуда книгу в темно-зеленом переплете: Ефремов Ю. К. Тропами горного Черноморья. Географгиз, 1963.

  — Пожалуйста, аккуратней, — попросила она, — книга с дарственной подписью. Отец Толика — Георгий Фемистоклович — был в 30-е годы постоянным проводником Юрия Константиновича в его путешествиях вокруг Красной Поляны, а мы дружили   и дружим со следующими поколениями этой семьи.

  Надо ли говорить, что, вернувшись домой, я сразу принялся за чтение, уже уверенный, что это именно то, ради чего были все предшествующие события этого дня. Ожидания меня не обманули: никогда раньше мне не приходилось читать рассказы о горных походах и экспедициях, написанные с таким юношеским восторгом и таким поэтическим языком. Позже внучка Юрия Константиновича Ольга Тимошенко расскажет мне, что «дед считал себя, прежде всего, поэтом», а уже потом ученым-географом, автором более трехсот книг и статей, основателем Музея землеведения при Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова.

  Должен сказать, что книга Ю. К. Ефремова, несмотря на возвышенный стиль и поэтические образы, является добросовестно составленным путеводителем по окрестным туристическим маршрутам, начиная с ближайших хребтов Ачишхо, Псеашхо, Аибги и заканчивая относительно далекими озерами Кардывач и Рица. Как музыка звучат названия Кутехеку, Аватхара, Агепста, Юпшара, а тексты составлены настолько подробно, что хочется немедленно отправиться по ним, как по карте, в путь. Я бы назвал их «поэтическими кроками». Кроками на языке туристов назы- вают несложные рисунки, отражающие развилки и проблемные участки на маршруте и помогающие не сбиться с пути.

  Не буду больше описывать прелести горного туризма в окрестностях Красной Поляны, поскольку лучше Ю. К. Ефремова в упомянутой книге это сделать трудно, да и не моя это тема. Изучая материалы о нем на сайте www.yuri-efremov.ru, который ведет его внучка, Ольга Тимошенко, я наткнулся на такие пророческие строки:

                В две тысячи тринадцатом  году
                Я жду, перегорев дотла, до пепла,
                Чтоб  мысль  людская  не  навек  ослепла
                И вспомнит обо мне в любом бреду. <...>

  Не часто мне приходилось испытывать такое ясное ви;дение Божьего промысла, как в этот момент. Как будто неведомая сила приоткрыла мне Его волю, которую я должен исполнить. Именно для этого была вся предшествующая цепочка событий, из которых я описал только часть. В 2013 году должно было исполниться ровно сто лет со дня рождения Ю. К. Ефремова — непревзойденного певца Красной Поляны, в следующем 2014 году исполнялось двадцать лет, как я совместно с партнерами участвовал в установке первых опор канатно-кресельной дороги «Альпика-сервис» на склонах Аибги. В 2014 должен был состояться грандиозный праздник спорта — Зимняя Олимпиада «Сочи-2014». Откуда-то изнутри появилась и окрепла во мне уверенность, что постолимпийское будущее Красной Поляны обязательно включит в себя летний горно-туристический сезон, воспетый писателем, и это будет не менее массовый поток любителей, чем зимний.

  Оказавшись на вершине горы Монашки у пирамидки камней над могилой Ю. К. Ефремова, я понял, что это должен быть Знак. Знак, который вберет в себя множество различных смыслов, тревог, переживаний, недосказанностей, намеков, ожиданий и вол- нений. Это мой внутренний круг, который необходимо замкнуть, достигнув, тем самым, ощущения завершенности всех событий,которые связывали меня с Красной Поляной последние двадцать лет. Этот Знак должен иметь свои корни в далеком прошлом и уходить в неопределенное будущее, позволяя ощущать себя звеном в непрерывной цепи поколений. Ты как будто цепляешься за кого-то в прошлом, желая обрести опору, и сам протягиваешь руку в неясное будущее — вдруг кому-то понадобится...

  Предложение по установке памятного знака Юрию Константиновичу Ефремову поддержали в Краснодарском краевом отделении Русского географического общества, переживавшем явный период расцвета, чему немало способствовала активность его молодого руководителя Ивана Чайки. Всё остальное было делом техники, поскольку никто в помощи не отказывал, включая все уровни администрации Сочи и руководство Сочинским национальным парком, на территории которого расположен Ефремовский кругозор.

  В соответствии с пожеланиями потомков Юрия Константиновича и его и ныне здравствующей супруги Натальи Алексеевны Лебедевой (31 декабря 2017 года ей исполнилось 102 года. — Ред.) решено было не тревожить прах ученого, покоящийся в капсуле под каменным туром в соответствии с его завещанием. На этой же полянке кругозора нашли удобное место для памятного знака в честь 100-летнего юбилея.
Оказалось, что в Поляне Ефремова помнят и знают очень многие — и старожилы этих мест, и осевшие здесь недавно экстремалы всех мастей, от парапланеристов до альпинистов. Это пришлось как нельзя кстати, когда пришлось искать добровольцев, чтобы на руках поднять гранитную глыбу весом более полутонны на вершину хребтика, ограничивающего с запада горную речку Монашку. Для подъема сколотили специальные деревянные салазки с мощными стропами по периметру, за которые могли одновременно взяться 16 человек. Сам подъем рывками на «раз-два» продолжался около полутора часов и прошел в необыкновенной атмосфере сопричастности к чему-то важному и значительному. По крайней мере, после водружения гранитного массива на за- ранее подготовленный постамент, когда открылся текст и назначение сооружения, от оплаты дружно отказались даже несколько привлеченных гастарбайтеров...

  Тогда я впервые посмотрел на них другими глазами. В предолимпийской суете мы толком и не рассматривали эту много- численную армию таджиков и узбеков, плохо понимающих по-русски, затыкающих своим ручным трудом многочисленные участки гигантской стройки. Иногда злились, когда они каждые несколько часов бросали работу, собирались в одном помещении и на коленках молились Аллаху. Тогда вдруг пришло осознание, что где-то там, в самой глубине, наши религии вытекают из од- ного источника, и что мы во многом одинаково понимаем добро и зло. Как же так получилось, что, проведя рыночные реформы и развалив Советский Союз, мы перестали вместе смотреть вглубь, а сосредоточились на различиях в поверхностной шелухе?
Открытие памятного знака в честь 100-летия со дня рождения Ю. К. Ефремова состоялось 10 мая 2013 года. Сегодня, когда постепенно отдаляются все эмоции и хлопоты, связанные с установкой памятного знака, меня не покидает ощущение прикосновения   к чему-то важному и значительному. Вначале это просто был интерес к книге о Красной Поляне. Затем, в процессе формирования текста для памятного знака, прочитал все стихи Ю. К. Ефремова, размещенные на сайте, автобиографию и воспоминания товарищей. Теперь, когда доводится участвовать в каких-либо мероприятиях нашего отделения РГО, во мне рефреном звучат его стихи:

                Он должен быть у каждого, свой дом,
                Простор родных угодий и урочищ.
                Познай его любовью и трудом —
                Ты мир как сад украсишь и упрочишь.
                Пройду все тропы, в связи все ввяжусь,
                Томленьем ведать дали одержимый,
                И, вздрогнув, сам однажды окажусь
                Душой и памятью земли любимой.

  Удивительное дело, чем больше я узнавал о богатстве творческого наследия Ю. К. Ефремова, тем загадочнее становились проявления его личной скромности, упорное избегание всякого рода должностей и званий, а также деятельное участие в защите своих друзей и единомышленников, например, гонимого советским историческим сообществом Л. Н. Гумилева.

  Как легко ожесточиться на судьбу за то, что тебе выпал трудный жребий «непролетарского происхождения» в те окаянные годы, как просто возненавидеть политический строй, применявший репрессивные методы, как логично оказаться среди диссидентов и «борцов с режимом». Но, что путного можно сделать из ненависти? Ефремов выбрал любовь. Любовь к родной земле,  к ее просторам, к науке о ней и памяти о ней. О, как много можно сделать из любви — сотни научных статей и монографий, Музей землеведения при МГУ, военно-географический «Путеводитель для маршалов» во время войны, природоохранное законодательство в СССР, креативная топонимика улиц Москвы, учебники по физической географии, фотоальбомы типических ландшафтов,поэтические сборники и, наконец, популярные книжки о своих путешествиях в разные точки Земли.

  Когда я размышляю о судьбе Ю. К. Ефремова, то не могу избавиться от аналогии с тектоническими процессами в земной коре, когда в результате гигантского давления и огромных температур из банального кремния образуются кимберлитовые трубки с алмазами. Он мог озлобиться, мог жаловаться на судьбу, мог проклинать власть и бороться с коммунистами, а он взял — да и рассыпался драгоценными камнями своих творений и свершений. Возможно, он обладал даром метафизического ви;дения глубинных общественных процессов, на которые мы не можем влиять, с объективным характером которых нам трудно согласиться, с которыми можно только слиться.
Возможно поэтому он близко дружил с выдающимся историком, этнологом и географом Л. Н. Гумилевым, посвятившим жизнь стремлению объяснить глубинные процессы жизни человечества,существующего в форме этносферы. Юрию Константиновичу была необыкновенно близка эта присущая русскому уму потребность в целостной картине бытия во всей ее иерархической сложности. Сама идея созданного им в МГУ Музея землеведения отражает движением вверх по этажам здания на Воробьевых горах иерархию глобальных процессов. Сначала геоморфологический контекст тектоники, осадочных пород (геосфера), затем вечное движение вод и ледников (гидросфера), ветров и воздушных масс (атмосфера) и на самом верху — буйство флоры и фауны(биосфера). Вся экспозиция насыщена портретами и скульптурами великих ученых и исследователей, видимо, как надежда, что набирающему силу человечеству хватит разума не разрушить этот, ставший хрупким мир. Бог разговаривает с нами языком природы, и Юрий Константинович этот язык понимал. Видимо, он всем сердцем чувствовал правоту теории этногенеза Гумилева, когда никакой отдельно взятый даже гениальный человеческий ум, никакая группа, каста или партия не может повлиять на последовательность роста, расцвета и угасания этнического организма.

  Скромный одинокий тур, сложенный из дикого камня, небольшая табличка с лаконичной надписью, лес, поляна и вид на поселок внизу. Интересно, пошел бы я по этой тропе, если бы она начиналась с массивного гранитного мемориала? Вряд ли — слишком много агрессии в пафосных памятниках. А понимал ли это Юрий Константинович, завещая похоронить себя именно так? Думаю, что понимал. Его голос звучит негромко, тем самым заставляя прислушиваться:

                Пусть верх возьмет исчерпанность резервов
                И жить не хватит сердца или нервов,
                Но так и знайте: я еще приду
                В две тысячи тринадцатом году.

Написано 30 апреля 1963 года, накануне его пятидесятилетия. И он пришел! Пришел, как огромный континент, со своей долгой жизнью, со своей удивительной судьбой, которая вместе со всеми его плодами и составляет важнейшее послание для нас.