1. Противник автобиографий Солженицын

                «Не доверяя своим современным и будущим биографам,       
                ты решил сам сотворить свой миф, по-своему написать
                свое житие».

                Из письма Льва Копелева Александру Солженицыну


     Александр Исаевич Солженицын не нуждается в особом представлении: нобелевский лауреат в области литературы за 1970 год, скромный учитель математики в обычной рязанской школе, заключённый, фронтовик, студент университета.
     Жизни и творчеству Солженицына посвящены десятки книг и сотни исследований, где биография лауреата отображается буквально по дням. Да и сам Александр Исаевич весьма обильно, многословно и охотно писал и говорил о себе.
     Писатель Семён Резник очень точно замечает: «История русской литературы не знает или почти не знает писателей, которые издали при жизни так много автобиографических произведений, как Александр Исаевич Солженицын. А количество прижизненных текстов, опубликованных о нем другими авторами, вообще необъятно. Только Наталья Решетовская, первая жена Солженицына, – автор шести книг о своем бывшем муже. По несколько книг написали его товарищи-зэки Дмитрий Панин и Лев Копелев. Три книги написал новомировец В. Лакшин. Изданы рабочие тетради главного редактора «Нового мира» А.Т. Твардовского, дневник другого новомировца – А. Кондратовича. О школьных и студенческих годах Солженицына написали его бывшие однокашники, о военных годах – однополчане. О Солженицыне-диссиденте – Жорес и Рой Медведевы, Корней и Лидия Чуковские, о Солженицыне-эмигранте написали Ольга Карлайл, священник А. Шмеман и другие авторы…
     Несмотря на поистине необъятный объем написанного о Солженицыне им самим и другими авторами, в его биографии много запутанного и неясного».
     Но есть годы, о которых мы фактически ничего не знаем, а Солженицын, вспоминая о них, становился очень скуп на слова, впрочем, как и его однополчане.
Время это – период Великой Отечественной войны, годы службы Александра Исаевича в Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА).
     Сам Солженицын так говорит об этом периоде в своём творчестве: «Хотя я участник той войны (Великой Отечественной. – О.Б.), мне меньше всего в жизни пришлось заниматься ею по книгам, собирать о ней материалы или писать о ней что-либо».
     Мы попробуем в этом времени разобраться и понять – действительно ли Солженицын был бесстрашным офицером-фронтовиком или же хитрым скользким армейским «придурком», постоянно ошивающимся в тылах, ставший, в итоге, предателем Родины.
     Наталья Алексеевна Решетовская, первая жена Александра Исаевича, вспоминает примечательный факт из жизни мужа, тогда безвестного рядового рязанского учителя математики, ополчившегося на мемуары двух маститых советских писателей - Паустовского и Эренбурга: «В ноябре 60-го года Александр Исаевич посылает в «Литгазету» свою статью, озаглавленную «Эпидемия автобиографий». Приведя весьма, как ему казалось, веские аргументы, Солженицын спрашивает: «Писателю, способному творить, зачем писать простую автобиографию. О тех, кто будет достоин, напишут современники, напишут литературоведы». Так «не пора ли хоть редакциям журналов остановить эту эпидемию писательских автобиографий?» взывал Александр Исаевич…... «Литературной газетой» Солженицын понят не был. Не понял его и Паустовский, которому он послал копию своей статьи «Эпидемия автобиографий» … Ответа вообще не последовало… …Что до мемуаров Эренбурга, то сначала Александр Исаевич высказывался о них очень резко: обвинял его в том, что он, мол, спорит с мертвецами и доказывает живым, будто он — честный, что он — гений, что он — очень умён…»
     Солженицын этого впоследствии не отрицал: «Появились как-раз мемуары Эренбурга и Паустовского - и я послал в редакции резкую критику, конечно никем не принятую, потому что моего имени никто не знал...»
     Как видим, ещё в далёких 60-х годах прошлого века, до своей известности и триумфа, Александр Исаевич категорично придерживался той мысли, что о достойном литераторе обязательно напишут современники без всякого вмешательства в этот процесс самого писателя; не следует говорить, что он, писатель, честный, гений и очень умён.
     А теперь посмотрим, как эту весьма здравую идею воплотил на практике на излёте своей жизни сам Солженицын, который, как известно, начиная с 12 февраля 1974 года, всех призывал жить исключительно не по лжи, имея в виду, естественно, что сам он так поступает давным-давно.
     8 апреля 2008 года в Москве в «Доме русского зарубежья», который был основан в 1995 году правительством Москвы по инициативе Общественного фонда Александра Солженицына, прошла презентация книги Людмилы Ивановны Сараскиной с простым названием «Александр Солженицын».
     Александр Исаевич Солженицын, которому на тот момент было уже более 89 лет, в этом торжественном мероприятии по поводу издания его первого объёмного официального жизнеописания, которое он сам утвердил и одобрил, не участвовал.
     Людмила Ивановна Сараскина, официальный биограф Солженицына, член жюри премии А. Солженицына с 1997 года, так сказала об этой увесистой, более 900 страниц, биографии: «Замысел написать книгу о Солженицыне возник у меня давно… В 2001 году я начала составлять летопись жизни и творчества Александра Исаевича, обнаруживая по ходу дела, как много лжи и небылиц накручено вокруг его личности и биографии, как много белых пятен, несмотря на усилия мемуаристов и краеведов, очевидцев и свидетелей. Мне было хорошо известно, что к идее своей прижизненной биографии Александр Исаевич относится отрицательно. Поэтому я собирала материалы впрок. В течение нескольких лет я периодически приезжала в Троице-Лыково в дом Солженицыных с магнитофоном и конкретными вопросами, и Александр Исаевич терпеливо, с большими подробностями мне отвечал. Так, по военным картам полувековой давности мы восстановили весь его фронтовой путь… Расшифровывая пленки, я всякий раз обнаруживала текст первоклассного качества… …Он (Солженицын. – О.Б) читал книгу по частям. В ней восемь частей - пролог, сорок одна глава и заключительный раздел «Вместо эпилога». По мере того, как они писались, делал редкие замечания на полях, всегда только по конкретным фактам. Таков был наш уговор, и герой книги ни разу его не нарушил. Прочитав все до конца, он сказал мне замечательно добрые, благодарные слова…».
     Есть замечательная русская пословица – простота хуже воровства, которая как нельзя лучше подходит к словам Сараскиной, из которых можно сделать несколько выводов.
     Солженицын, прилюдный противник прижизненных биографий писателей, в течении долгих лет тайно готовит издание своей биографии. Литературовед Сараскина, вхожая в дом Солженицыных, в ближний круг семьи, целенаправленно работает над описанием жизни Александра Исаевича.
     Нобелевский лауреат в течении нескольких лет терпеливо, с большими подробностями, тратя время и силы, надиктовывает Сараскиной свои воспоминания, т.е. рассказывает Людмиле Ивановне только то, что желает рассказать и исключительно в той интерпретации, которая была ему выгодна. Всё это, в итоге, Сараскина укладывает на бумагу.
     Солженицын не только читает рукопись, по мере написания глав, но и тщательно её редактирует, что подразумевает единственное: книга Сараскиной – это есть именно та единственная официальная биография, та придуманная непосредственно Александром Исаевичем жизнь, которую он утвердил, находясь, практически, на смертном одре.
     Можно только повторить пророческие слова, сказанные в феврале 1985 года, бывшим долгие годы закадычным другом Солженицына и его единомышленником - Львом Зиновьевичем Копелевым, прототипом Льва Григорьевича Рубина в романе «В круге первом»: «Не доверяя своим современным и будущим биографам, ты решил сам сотворить свой миф, по-своему написать свое житие. И тебе мешали свидетели. Именно поэтому ты … отталкивал всех бывших друзей. Именно поэтому так опасался мемуаров Натальи Алексеевны (Н. А. Решетовская, первая жена Солженицына. – О.Б.). Вот и я мешаю тебе…».
     Заметим, что Александр Исаевич пишет биографию чужими руками, руками Сараскиной Людмилы Ивановны, абсолютно преданной Солженицыну человеком, исподтишка, внешне оставаясь в тени.
     Если вы думаете, что многолетнее публичное кокетство нобелевского лауреата относительно прижизненного издания его биографии ограничивается только тем, о чём говорит Сараскина, то, к сожалению, глубоко заблуждаетесь. Известный литературный критик Алла Латынина (просьба не путать маму и дочку – Юлию Латынину. – О.Б.) в июне 2008 года так отзывается о работе Сараскиной: «…Да, прижизненной биографии Солженицын не хотел. Но когда издательство «Молодая гвардия» запланировало книгу о Солженицыне в серии «Биография продолжается», выяснилось, что писатель не имеет юридического права запретить издательству публиковать ее. Понятно, что Солженицын предпочел рекомендовать автора, уже накопившего большой материал, пользующегося его доверием и расположением…»
     Как известно из многочисленных книг Александра Исаевича о самом себе, любимом, его стальную волю и приверженность принципам на протяжении всей его долгой творческой жизни не смогли сломить: фронт, НКВД, сталинские тюрьмы и лагеря, закоснелый Союз Писателей СССР, Комитет государственной безопасности, Генеральные секретари Коммунистической партии Советского Союза и прочая, прочая, прочая, а здесь некое издательство тут же ставит несгибаемого борца на коленки, заставляя жить по лжи, т.е. – ранее, в течении десятилетий, заявлять одно и в охотку делать прямо противоположное.
     Смешно. Сплошное кокетство увядающей женщины «Александры Исаевны», которое очень точно и ёмко подметил Семён Резник: «Тем не менее, автором книги ее (Сараскину Л.И. – О.Б.) можно считать лишь условно. В лучшем случае, она соавтор, а в более точном смысле – добросовестный литзаписчик АВТОбиографии Солженицына». (Орфография и пунктуация сохранены. – О. Б.)
     Ну что, Людмила Ивановна Сараскина, а теперь давайте посмотрим, сколько Вы и собственно Солженицын, который скончался через три с небольшим месяца после выхода книги, накрутили небылиц в этой «единственной и уникальной» биографии относительно армейской службы и не только Александра Исаевича Солженицына…