В темноте

Если вы думаете что быть инстасамкой просто, то я вас разочарую. Мне приходится напрашиваться в гости ко всем, кто хоть в какой-то мере обладает фотогеничными антуражами. Снимать нумера мне, уж простите, не по карману. Со мной всегда чемодан одежды, квитанции из проката, кредит на айфон и список контактов размером с дом. Впереди у меня целая ночь для фотосета и полчаса в ожидании боя курантов, после которого я смогу слинять с этого праздника жизни и алкоголя и в гордом одиночестве подготовить материал на месяц вперед, пока мои “друзья” подходящего круга будут бухать, курить и лапать все, что шевелится. Если вы хотите знать, как, имея двухкомнатную хрущевку, мать-училку и полоумную бабку, показать себя принцессой — спрашивайте у меня, заказывайте у меня рекламу, я готова поделиться успехом за разумную мзду. Я не гордая.

Мое терпение и благоразумие позволяет мне сидеть на свежеперетянутом викторианском диване и с милым видом улыбаться и чокаться бокалами с тупоголовыми мамиными корзинками, с большим удвольствием проматывающими заработаные родителями бабки и смело заливающими вином персидские ковры. И даже не показывать брезгливость, которая накатывает каждый раз, когда я смотрю на раскиданную икру и бутылки под ногами, когда слышу звуки из ближайшего туалета, безусловно доказывающие, что кому-то уже скорее плохо, чем хорошо.

Выступление президента никого не интересует, звук на телике выключен, а пульт, скорее всего, сегодня уже и не найдется, но картинка со Спасской башней вызывает у кого-то еще соображающего бурный восторг: над ухом раздается визг. В протянутые бокалы разливается шампанское. Тост, и я свободна.

В просторном холле особняка, бывшего когда-то и купеческим домом, и детским лагерем, и госпиталем, стоит мой рюкзак с самым необходимым. Ничего существенного: пара комплектов для рекламы и столько же для души.
Фото на лестнице в платье, в шортах у зеркала, в уютной кофте крупной вязки и шерстяных гольфах по колено, фото в домашней футболке. Это не сложно, когда рука набита и гардероб подобран так, чтоб не надо было целиком раздеваться. Спасибо мадам Коко за маленькое черное платьице, на которое можно надеть все, что угодно.

Рекламировать шмотки тоже надо уметь. За красивые глаза деньги не шлют, по крайней мере, в тех объемах, чтоб иметь возможность поддерживать свой маленький бизнес.

В праздники хорошо: все собираются в одном месте, и практически весь остальной дом необитаем. В данном случае на втором этаже вообще ни единой души, работай не хочу. Интерьеры шикарные, все антикварное либо сделанное на заказ. Если с умом использовать, то материал можно будет растянуть и на полгода.

Я не мародер какой-нибудь, не выдаю чужие владения за свои, я просто пользуюсь ими как фоном. И не захожу в личные комнаты, не шарюсь по чужим шкафам и шкатулкам. Все, что мне надо — удачный кадр, кусочек атмосферы, подходящей для поста. Хлеб надо зарабатывать. Не всем быть инженерами, не всем подходит роль проститутки.

Кабинет. Зеленое сукно стола, настольная лампа, бюро, никаких личных вещей. Самое время для пиджака поверх футболки, стильно, модно, молодежно и по-деловому.

Стоило только уютно устроится в кресле, как раздались шаги. Смежная дверь оказалась закрытой, пришлось спрятаться за штору, предварительно погасив свет. Все-таки как-то неприлично будет, если хозяин застанет постороннюю девку в комнате.

Из-за тяжелой ткани портьеры видно, как открывается дверь и в комнату проходит мужчина в сером костюме, берет что-то со стола, делает звонок по стоящему на столе стационарному аппарату и выходит в ту самую, ранее запертую смежную дверь.

Объясняться и оправдываться — не моя мечта. Я хоть не вор, но и лишний шум мне не нужен. Неважно, кто меня обнаружит: чрезмерно бдительная прислуга или же хозяин особняка, разбирательства не избежать. Лучшее, что можно сделать в такой ситуации, — возвращаться и не нарываться. Тем более, что меня наверняка ждут. Правда, и перебороть любопытство не так то просто.

Выскользнув из кабинета и пробравшись к соседней двери, я рассчитываю вернуться назад, но вместо лестницы за дверью оказался зал. Тихо зашуршал целлофан, натянутый вдоль стен и колонн. Широкое большое помещение, предусмотренное для больших сборищ, — например, концертов, — с шикарной акустикой. Судя по всему, здесь реставрация. Захотелось выйти на балкончик под сводом. Когда еще выдастся такой шанс? А фото — фото подождут, и так программа минимум уже готова. Если повезет, то в поиске прохода наверх попадется еще что-то интересное.

Лестница к балкону нашлась с обратной стороны коридора, спрятанная за неприметной узкой дверкой. Ступени уходят вверх, огибая по дуге помещение залы. С них простирается шикарный вид. Зал четкой овальной формы с двенадцатью колоннами и следами фресок. Лестница заканчивается маленькой дверью. Из любопытства нажимаю на ручку. Передо мной комнатка, возможно, когда-то бывшая гримерная или подсобка. Возле стены высокий здоровый сундук, трюмо с зеркалом, узкая кровать. Напротив двери — вход на маленький балкончик с кованной оградой. Миленько, но душно, зябко и пыльно.

— Что ты тут делаешь? — на пороге возникла девочка лет тринадцати в юбке, блузке и куртке с сотней пуговок.

— Извини, я не знала, что здесь кто-то есть.

— Привет, — девочка, даже не сильно удивленная моим присутствием, спокойно садится на кровать. — Ты теперь тоже здесь живешь?

— Нет, я в гости приехала, — ситуация неловкая. Выходит, что дом полон народа, но когда меня звали, сказали, что он свободен на все каникулы. — Меня пригласили друзья на праздник, но я пошла в туалет и, кажется, заблудилась.

Стало словно холоднее, захотелось поскорее уйти, желательно, не блуждая с риском напороться еще на кого-нибудь. Звуки веселья и разгула с первого этажа уже давно не доносились, как будто их и не было. Поэтому плутать в поисках обратной дороги не очень хотелось, а в компании и веселее, и вопросов меньше.

— Тебя, наверное, проводить к ним?

— Да, пожалуйста, а то, я чувствую, сама не справлюсь.

— А меня Анной зовут, я здесь с бабушкой живу, мы тут дольше всех. Все приезжают и приезжают, и мы всех гостей встречаем, я люблю, когда появляется кто-то новый, — она тараторит и практически бежит впереди, явно желая по дороге показать все, рассказать как можно больше и узнать не меньше. Ее хитро заплетенная коса с голубой лентой подпрыгивает и легко постукивает по черному бархату курточки.

— Настя, — коротко представляюсь в ответ.

Лестница выводит нас в комнату под самой крышей. Через щели в полу виден свет и слышны голоса. Девочка, приложив палец к губам, шепчет:

— Тш-ш, смотри, бал.

В залитом светом зале видны фигуры, слышен звон бокалов и музыка. Разобрать ничего невозможно, но понятно, что там многолюдно и весело. Минут пятнадцать мы слушаем, глядя на то, как поднимается в лучах света пыль.

Это как сесть не на тот автобус, маршрут явно не в твою сторону, а ты даже не знаешь, где сойти, и поэтому едешь до конечной, чтобы там развернуться.

Анна рассказывает, что ее туда не берут, но вот в следующий раз обязательно.

Это бальный зал, тот самый, с колоннами, где еще минуту назад никого не было. Это для меня он с облезшей краской, а для тех, кто здесь живет, там лепнина и мрамор, и очень красиво.

И я верю ей, потому что такая акустика может быть только в зале с высокими потолками и мрамором. И понимаю, что она думает, что это и есть мои друзья, и хочет чтоб я ее пригласила с собой. Мне приходится ее разочаровать. Я не из этой компании, меня ожидают внизу, там, где айфон есть у каждого. Но мало у кого есть корсеты, личная горничная, а танцевать умеют только тверк.

Тогда она выводит меня в коридор, теперь уже свежевыкрашенный зеленой краской, и мы прощаемся. Она обнимает меня за шею и говорит, что будет ждать, когда я вернусь. Но теперь мне надо идти самой, потому что так далеко она не заходила.
Я ступаю за двустворчатые двери в поисках того, кто меня проводит дальше.

Прохожу сквозь знакомый кабинет со столом. Смежная дверь поддается, и я вижу огромный зал совещаний с рядами стульев, сбитых вместе и обтянутых коричневым дерматином. Шаги, шаги со всех сторон.

— Девушка, не спите, ваша очередь, — молодой человек с внимательными глазами и в уже знакомом сером костюме. Он суетлив и нервозен. — Ну, не спите, вы же так опоздаете и застрянете, куда я вас потом определю? Свободных комнат нет. И вещи не забудьте.

Он зовет меня за собой. Двери за спиной захлопываются, а я сжимаю свой непонятно откуда появившийся рюкзак.
Бесконечные коридоры и сменяющие друг друга комнаты прячутся в кромешной темноте. Держа в руке телефон и делая один за другим пустые черные кадры, вдруг понимаю, что сижу неподвижно, мысленно пересчитывая все комнаты, где мне пришлось побывать. А время считает до моего нового года.