Небесный гамбит Глава 25

                Глава 25 
 
Ожидая звонка от Павла, Мария с матерью затеяли к ужину стряпню.
- Я займусь поминальными пирожками, - объявила Мария.
- Господи! – перебила её мать, - да мы каждый день Птенчика вспоминаем. У меня через его портрет уже круглосуточный астральный портал открылся. Сегодня он мне заявил, что желает с нами на лошадях кататься. Помнишь, как я его в зоопарке на пони посадила, обошли вокруг манежа попугаев, и он скомандовал:

- Сымай, уже накатался!
- Ну ты даешь! – улыбнулась Мария, - я же про Вениамина сказала.
- Ох! – схватилась за голову Люлю, - ну пеки, пеки пирожки, хотя он атеист и наверняка не крещенный, да Бог с ним! Только Веня погиб, а Ледогор в разработке у Спиридона и непонятно ещё, куда его ветер завеет.
- А никуда, что Стасу до этого? Они там встретятся и Ледогор сам ему всё расскажет.
- Стасику – да, а здесь надо убийцам глотки свинцом залить, - в сердцах буркнула Люлю.

- Мама, у меня тесто готово….
- Ну, умница, я к твоим пирожкам картошки испеку и грибов в сметане натушу - Стасик это любил, и мужчины съедят с удовольствием.

Работа на кухне закипела, а между делом хозяйки строили предположения по поводу визита к нотариусу Розовскому, о котором прежде они не слыхивали. Речь шла о каком-то поручении, которое должен был озвучить и выполнить нотариус.
- Не понимаю, - пожимала плечами Люлю, -  зачем нужно озвучивать нам поручения умершего человека? Вениамин разве не мог обратиться к тебе напрямую? Можно подумать, что это ты не захотела с ним общаться.

- Мама, не стоит об этом вспоминать, между ним и Стасиком были добрые отношения, он ведь в самом деле любил его и пытался заменить отца.
- Ну да, правда, он сам настрадался… Пусть теперь там, - Люлю указала пальцем на облачное небо за окном, - Веня встретит свою Иришу и Николку со Стасиком…
- Мама! – почти вскрикнула Мария, - прекрати, я тебя умоляю…
Но в тот же миг зазвонил телефон, она подхватила тоубку и услышала бодрый голос Давыдова:

- Машенька, дорогая моя, я так рад, что ты меня слышишь! Сейчас же включи новости, у вас там снова революция бурлит. Немедленно вылетай ко мне. Я выслал тебе вызов. У нас наконец-то пройдет чемпионат, который из-за кавида переносили двадцать раз. Притом это зрелище устраивают в Гуанчжоу, представляешь? В том самом, где мы со Стасичкой сто раз были. Ты слышишь меня?

- Слышу, Мишенька, слышу, но кто ж меня выпустит с нашим локдауном?
- Да наплюй на «даунов», лети через кого угодно, хоть через Иерусалим. Я связался с шахматной федерацией Китая и отправил тебе официальное приглашение. Ведь приближается Стасичкина памятная дата, а он столько раз увозил их призы. Здесь уже запланировали турнир его памяти, а затем и у нас, во Вьетнаме, проведут такой же, ты самым почетным гостем будешь. Я ничего слышать не хочу, баксы на билеты уже отправил тебе, получишь через пару часов. Жду дату встречи в Гуанчжоу. Целую тебя и твою мамулю.

Мария отложила телефон , вздохнула и посмотрела на мать.
- У меня нет слов,- объявила Людмила, - и что ты собираешься делать?
- Еще не знаю, честно говоря…
Разговор прервал звонок Павла, он сообщил, что все трое ждут их на Французском бульваре у Ботанического сада.

- Собирайся и вызывай такси, - сказала она Марии, - нас уже ждут у нотариуса.
Через полчаса Феликс Эммануилович принял у себя в кабинете мать Станислава и сопровождавших её лиц. Одет он был в строгий деловой костюм, всем своим видом желая подчеркнуть официальность и важность исполняемых им обязанностей.
Он попросил Марию присесть в одиноко стоявшее кресло напротив своего письменного стола, удобно расположив присутствующих на некотором расстоянии.
 
Феликс Эммануилович начал с того, что у него с клиентом Соболевским Вениамином Аркадьевичем был заключен договор об исполнении указанного поручения на случай его смерти, касающееся матери  вашего гроссмейстера, погибшего «при невыясненных обстоятельствах» в столице России.

- Вы имеете в виду завещание? – спросила Мария.
- Нет. Завещание было ликвидировано моим клиентом после смерти вашего сына.
- Вы хотите сказать, что в завещании было указано имя моего сына?  - перебила нотариуса Мария.

- Да, то есть я хотел сказать, что жизнь моего клиента была под угрозой несколько раз. Поэтому он распорядился своим имуществом вскоре после гибели приёмного сына. Квартира и дача, в которых он проживал на момент смерти,  ведомственные – Вениамин Аркадьевич был управленцем высшего класса, - так что теперь его жильё вернут в  фонд министерства.

- Я не понимаю, какое отношение ваше предисловие имеет ко мне? – сказала Мария.
- Самое прямое, - отвечал нотариус, - вы - то самое лицо, которое указал мой клиент в договоре на исполнение его поручения.
Присутствующие переглянулись, а Мария как-то невыразительно попросила:
- Говорите пожалуйста яснее, Феликс Эммануилович, и без многословных предисловий…
- Суть поручения моего клиента мне известна. В первую очередь я  должен вручить вам лично в руки вот этот предмет.

Нотариус открыл сейф, достал небольшой кожаный футляр и протянул Марии.
- Не бойтесь, возьмите в руки эту вещицу и подпишите акт о выполнении мною договора о поручительстве моего клиента. Мне известно содержимое этого футляра, и я вам объясню, что следует дальше делать.
Мария исполнила все так, как попросил Розовский.

- Этот футляр вы вскроете завтра или когда захотите, - продолжал он, - однако лишь в присутствии управляющего и двух сотрудников охраны банка «Черноморский». Вас может сопровождать  адвокат или доверенное лицо. После чего вы проследует в хранилище банка, где вскроете в присутствии ответственных лиц этот опломбированный футляр. В нём хранится ключ «на Предъявителя» к ячейке хранилища ценностей банка «Черноморский».

- Что это значит? –равнодушно спросила Мария.
- Это означает, что вы становитесь с этой минуты Предъявителем ключа на банковскую фирменную сейф-ячейку, – повторил Розовский и сменил тему: - вам следует немного отдохнуть, хотите кофе или зеленого чаю? Там накрыт для вас стол. Проводите же дам в гостиную,  Вячеслав, сделайте одолжение и возвращайтесь к нам, мне нужно сказать ещё несколько слов.

На столе в гостиной посвистывал самовар, в вазах стояли фрукты, бутерброды и сладкое, но Мария устроилась в мягком кресле и прикрыла глаза.
- Иди, Слава, тебя же ждут. Не волнуйся, всё нормально, мы через пятнадцать минут вернемся к вам, и ещё дома всё обмозгуем, ей нужно прийти в себя, - Людмила кивнула в сторону дочери и развернула друга за плечо лицом к дверям.
 
Едва Вячеслав шагнул за порог, как Розовский обратился к своим гостям:
- Молодые люди, - сказал он, - ничего страшного не случилось. Завтра мы едем в банк, где я завершу с Марией процедуру вскрытия и перевода ячейки в её полное распоряжение. Она сможет извлечь содержимое и использовать по своему желанию, либо  как Предъявитель переоформить ячейку на свое имя. Словом, карты в руки!
Павел растеряно поблагодарил Розовского, Спиридон пожал нотариусу руку, а Вячеслав осторожно сказал:

- Боюсь, Феликс Эммануилович, что Мария на завтра не будет готова принять решение… - он невольно сделал паузу, - ей нужно осмыслить события последних дней.
- Не возражаю, - несколько разочаровано произнес нотариус, - моя миссия исполнена. Теперь и без меня вы сможете всё завершить.
- Я готов отблагодарить вас, - заверил  Павел, - но и вы поймите состояние моей племянницы. Всё это неожиданно и как-то странно…
- Нет, никаких благодарностей не нужно, всё оплачено. Я к вашим услугам, господа, в любое время.

- Я тоже хочу вас поблагодарить за профессионализм и благородство, - выступил вперед Спиридон, - ведь теоретически, иной ваш коллега, окажись на вашем месте, вполне и сам мог бы стать «предъявителем».
- Теоретически мог, - фыркнул Розовский, - но только не нотариус, а шаромыжник с Большой Арнаутской.

- Простите меня, моя профессия не так благородна и клиенты, знаете ли, разных рангов случаются.
- Всё нормально, обращайтесь, если понадоблюсь, - смягчился Розовский.
Разговор как-то не клеился, но очень вовремя вышли из гостиной женщины.
Феликс Эммануилович поклонился, мужчины расшаркались, простились и, наконец, все отправились ужинать домой.

*****************************
Продолжение следует