Челобитная царю

   Царю государю и великому князю Владимиру, Красному Солнышку, всеа Руси бьют челом холопи и сироты твои государевы – посадские людишки, торговые и цеховые, из многих твоих государевых разных городов, смерды из весей.

   Милосердый государь царь и великий князь всеа Руси, пожалей нас, природных холопей и сирот твоих, або в великой нищете и в скудости пребываем.
За делами государевыми, ты, государь не ведаешь, что воеводы и вельможи твои сами богатеют и ленивеют, а царство Российское оскужают. На службу выезжают цветно и конно, да не на возках, а все норовят в каретах, сплошь неметских да англитских. Лгут Богу и государю, людишкам чинят превеликие тяготы и разоренье, обленивили, от слез и от крови христианской богатеют.

   Судьи, тобой назначенные, судят лукаво, нечисто собирают и согрешают перед Богом и тобой бесчисленно. Судами своими неправыми все в пользу ведьмож да людишек подлых, чаем не без корысти, вконец разорили и торговые и цеховые сотни, и смердов из весей.

   Мытари из Денежного приказу собирают сверх меры для царской казны, а пошлины выросли вдвое против прежнего. Платим пятинную деньгу, пошлину с любога промысла, ямские сборы, оброк с каждого двора и любога коня, подать с лавки, сборы-акцизы с зелена вина и табаку, тянем тягло с каждой ямы и шалаша… А сами мытари богатеют – где пошлют их собрать для царской казны 10 рублев, они и на царя возьмут 10 рублев, и на себя столько же. Делятся они с твоими вельможами, да с силовиками-сторожами, коих развел ты государь не меряно. А кто заплатить не может, у того описывают все приставы-вирники за копейки и печаловаться тут уж некому. А могут, вообще натравить на должника людишек лихих татей-коллекторов, эти накинутся на кровь христианскую аки голодныя псы, разорят до конца, и от полного захудания подаются должники в бега – скитаться по иным городам. А жонки и детишки их помирают с голода.

   Царь государь, в прежние времена тезка твой Володимерь Всеволодич повелел нищему всяку и убогу приходити на двор княжеский и взимати всяку потребу в питье и яденье и деньгами-кунами от скотьничи-казны. Ныне же рази можно к тебе во двор за хлебом прийти? На площадь подасадовать и то нельзя выйти! Бьют, государь, даже за мысли таковые, бьют твои сторожа-силовики и опричники, бьют и батогами, и ногами, и ручкой меча, а потом тащат на суд воеводский или княжий. Ну, а там разговор короток – вира. Вот так князь всеа Руси есть захочешь, еще и должен будешь.

   А по Русской правде, коей тыщу лет уже, уставили платить рост лишь до третьего реза, в треть куны, а аже заимодавец возьмет три резы, то иста - основного долга ему не видать. Во как было! А ныне дают ростовщики и на пятнадцать и на двадцать резов. А самые безбожные малокуновые дворы дают по десять резов за год! И людишка берет куны у этих христопродавцев. А куда идти ежели на житник пушной для дитей малых или на чарку зелена вина не хватает? А уж ежели посадский человек или смерд из вески обратился к ростовщикам малокунавым, то те закладную долговую сразу татям-коллекторам передают. Из-за того царь государь деньги в государстве есть только у ростовщиков, а все ремесленные и торговые сотни людишка разная в долгах, да не на один круг, и все имущество их в залоге, и человека любога звания можно определить в холопы. А ведь по Русской правде за хлеб с любым придатком не обращали в холопы, надо было лишь отработать или вернуть взятое.
На площадях юродивые и наветчики напраслину на тебя возводят, бают, якобы все малокуновые дворы на круг жонке твоей бывшей принадлежат. Ты, царь государь, вели очернителям твоим в глотки свинца залить, али дворы эти малокуновые запретить. Извини пишем, как умеем, славы – это дело тебе не приносит. А еще смутьяны те изрыгают хулу, что ты дворец свой-хоромы княжеские, мол де испугавшись молвы худой, отписал ближнику своему, Аркашке. Негоже, царь государь, так именьями разбрасываться, так никаких дворцов не напасешься.

   Великий царь государь князь всеа Руссии, велико царствие твое, окияном-море с трех сторон омывается, и народов тебе подчиняется великое множество. Живут они столетиями в мире и согласии. Только вот гордые инородные племена бродячие да кочевые превратились в оседлые по нашим христианским посадам. Дебелые и дерзостные, никогда кабалы не знавшие, в отличии от верных холопей твоих, теснят людишек посадских от торговых и цеховых дел. Заносят, видать, денег и воеводам и судейским, на том пользуются их благосклонностью и подряды царевы и волостные начисто забирают. Пошлин не платят, понеже торговать и ремесленничать товар могут вдвое дешевле. Удивительно сказать, царь государь, в торговых сотнях и рядах крещенного человека встретить за редкость покажется. Все сплошь магометане да иудеи. К людишкам посадским да весчанским заносчивы, к девкам и жонкам пристают, в случае отказу с их стороны, задирают им подолы. Ну, да с баб-то не убудет, но бьют и режут людишек мужеского пола инородцы до смерти. И искать защиты и правды не у кого. И сами они на бранном поле люты, и нападают ордой и оружно, и сторожа твои посадские смотрят присно в сторону, суд с инородцем на Руси всегда неправый, а бирючи твои после кажной поножовщины на улицах кричат, что де мол у татей племённости нет.

   Царь государь, старец Филофей еще сказывал, Два Рима падоша, а Третий – Москва стоит, и Четвертому не быти. Так было великий князь, а ныне сбывается пророчество преподобного Лаврентия Черниговского, аже приходит время, когда и недействующие храмы будут ремонтировать, оборудовать не только снаружи, но и внутри. Купола будут золотить как храмов, так и колоколен. А как закончат все уже, наступит время, когда воцарится антихрист. Молитесь, чтобы Господь продолжил нам еще это время для укрепления, потому что страшное ожидает нас время. И видите, как все коварно готовится? Все храмы будут в величайшем благолепии, как никогда, а ходить в те храмы нельзя будет. Там будет все сатанинское сборище. Так и произошло. Пустые стоят храмы. Настоятели, пастыри погрязли в роскоши, дворцов себе понастроили, ходят по рекам Руси, и не в стругах, а в ладьях заморских невиданных, по сто аршин в длину, по суше же сповадились ехать лишь на каретах, рессорного ходу аки у мирян вельможных. Поста не соблюдают, прелюбодействуют, грешат, противно Богу и тебе сказать, и с особями мужеского полу и с детьми. Нарукополагали в сан выкрестов, а те никогда не будут православными. Они не знают Отца, распяли Сына, отвергли помощь Духа, говорил Святитель Иоанн Златоуст. До душ паствы, им – нынешним пастырям дела нет. Озабочены лишь, чтобы идущие в храм, свечи из дому не прихватывали, а покупали тут же при храме. Сильно горюют о днях тех, когда им позволялось беспошлинно вести на святую Русь табак, да зелено вино. Нет у мирянина денег, не будет и крещения у детей его, не будет святой воды, причастия, некому будет прочесть даже молитву при его погребении. Вот как случилось великий царь государь.

   Великий государь, двадцать два года ты правишь нами, холопями твоими, а вкупе с твоим отцом нареченным, царем Бориской, что кричал тебя на царство, и коего ты почитаешь безмерно, ставя ему храмы на Руси, уже четвертый десяток пошел. Обещано тобой было немало, и достаток, как у ляхов и немтсев, и хоромы каждому барские, и двадцать пять леодров ремесленных мест, и быть Руси пятой в мире по мощи, да что вспоминать! А стала Русь пустынею необитаемой, лишь кладбища растут, посады же и вески безлюдеют. Людишки подаются поближе к тебе, в Москву, чтобы прокормиться. А в сотне верст от стольного града, народишко уступил свои жилища диким зверям. Смрад от нечистот стоит, вывозимых из Москвы, не светом луны, а лесными пожарами озаряются ночи. Будто царь татарский, Батыга, только что по вверенной те Богом святой Руси прошел!

   Молим тебя, великий царь государь, озвучь вконец план свой хитрый, не постичь нам холопям убогим, твоего светлого замысла. Али ты закаляешь народ свой к войне, где все мы, мученики, попадем в рай? Так не сходится, великий царь государь, сторожей и опричников вдвое-втрое больше дружины твоей! Значит враг средь нас, на святой Руси сидит? А сторожа и опричники твои лишь семинаристов безоружных, стариков и детишек гонять и бить зело горазды. А, коли бой придется принять с ляхом бронным али турком бешеным, против всякого чаяния, сраму не поимеют? А боевых холопей из ополчения собрать тебе, надежа царь не удастся. Не пойдут по воле сейчас людишки за тебя воевать.

   А может ты, царь государь, решил нас всех в кабалу к свои ближникам да боярам записать? Чтобы приписаны были, отрабатывали барщину и платили оброк? И жонками нашими могли пользоваться благородные баре? Так яви божетскую милость, лучше какая-никакая определенность, чем смута ума без конца. И защита будет со стороны хозяина перед судами, мытарями да иноверцами. Да и жонок приструнить следует, пускай по домам сидят детишков-бастардов воспитывают.
Царь Государь, смилуйся!

   Поданные твои из восьмидесяти твоих волостей.