3. Белогвардейцы, офицеры Абвера и Солженицын

     В ноябре 1962 года, как мы помним из предыдущей главы, выходит повесть Александра Исаевича «Один день Ивана Денисовича». Повесть предваряет статья Александра Твардовского, где ни слова не говорится о биографии автора.
     А теперь по возможности кратко перечислим издания, некоторые из которых издавались миллионными тиражами, авторов и их восторженные статьи, посвящённые повести и начинающему писателю – Александру Исаевичу Солженицыну, поверьте, это очень важно.
     17 ноября 1962 года, «Известия», Константин Симонов «О прошлом во имя будущего».
     22 ноября, «Литературная газета»: Григорий Бакланов «Чтобы это никогда не повторилось»;
     22 ноября, «Литература и жизнь», Александр Дымшиц «Жив человек».
     23 ноября, «Правда», Владимир Ермилов «Во имя правды, во имя жизни. По страницам литературных журналов».
     8 декабря, «Московская правда», Иван Чичеров «Во имя будущего». 
     11 января 1963 года, «Литературная Россия», Лидия Фоменко «Большие ожидания».
     Симонов, Бакланов, Дымшиц, Ермилов, Чичеров, Фоменко не сказали о судьбе Солженицына только потому, что они сами ничего о ней не знали.
     Как помним, 18 декабря 1962 года Александр Исаевич лично передаёт в отдел кадров Союза писателей СССР свою автобиографию, которая остаётся под замком и нигде не обнародуется. Кадры СП СССР не менее надёжны, чем Грановитая палата в Московском Кремле.
     Однако уже 1 февраля 1963 года в махровом русскоязычном антисоветском журнале «Часовой», который издавался в Брюсселе, выходит заметка «Один день Ивана Денисовича», где, в частности, говорится:
     «…Сам автор родился в Ростове-на-Дону в семье учителя, после средней школы поступил в Ростовский университет, учился на двух факультетах – физико-математическом и филологическом. В начале войны, хотя и был освобождён по состоянию здоровья от военной службы, ушёл добровольцем в армию, закончил военное училище, был отправлен на фронт. В качестве офицера-артиллериста он многократно проявлял мужество и храбрость, был награждён двумя орденами и закончил войну в чине капитана. А после этого, как и многие герои его повести, был неизвестно за что репрессирован и провёл восемь лет в описанном лагере…» (орфография и пунктуация сохранена, - О.Б.)
     Итак, пока западные интеллектуалы сомневаются, действительно ли «Один день Ивана Денисовича» написан бывшим заключённым, а издатели тщетно пытаются хоть что-то узнать о личности автора, полагая, что это очередная литературная мистификация советских правителей, которая используется ими во внутренней политической борьбе за власть в Кремле, журнал непримиримой белой эмиграции «Часовой», нашпигованный авторами из белогвардейцев, бывших офицеров Абвера, власовцев, агентов всевозможных западных разведок, выдаёт достаточно объективную биографию Александра Исаевича Солженицына.
     Особенно поражает – «в начале войны, хотя и был освобождён по состоянию здоровья от военной службы, ушёл добровольцем в армию…»
     А ведь об этом нигде и никто, в том числе и сам Солженицын в своей официальной автобиографии, сданной 18 декабря 1962 года в СП СССР, не говорил.
     Впервые о том, что он был освобождён по состоянию здоровья, но, тем не менее, добровольцем пошёл на войну, Александр Исаевич публично скажет только в декабре 1973 года, когда в парижском издательстве «ИМКА-пресс», опять же белоэмигрантском и яростно антисоветском, будет опубликован «Архипелаг ГУЛаг».
     Не правда ли удивительно.
     В то время, когда западные интеллектуалы и советологи старательно ищут подвох и ломают голову относительно личности таинственного Aleksandеr Solzhenitsyn, его осязаемости, не веря сведениям газеты «Советская Россия» от 28 ноября 1962 года, антисоветский журнальчик «Часовой», материалы которого условно можно разделить на две части: как мы били большевиков в Гражданскую, в Испании, во Второй мировой войне и как будем бить Совдепию в будущем, нисколько не сомневается в действительности существования такого человека, искренности Солженицына, не считает его подсадной уткой большевиков, советских коммунистов, Кремля.
     Журнал выдаёт именно ту версию (безусловно ложную) на которой Александр Исаевич будет упорно настаивать всю свою жизнь – «в начале войны, хотя и был освобождён по состоянию здоровья от военной службы, ушёл добровольцем в армию…»
     Вот странно…
     В Москве, в печатном органе Бюро ЦК КПСС по РСФСР и Совете Министров РСФСР газете «Советская Россия» об этом бескорыстным и добровольном, невзирая на болезнь, служении Родине в годы войны гражданина Солженицына А.И. не знают.
     А в далёком Брюсселе, в жилом доме на неприметной, но фешенебельной улочке по адресу: 72, rue Armand Campenhout Ixelles Bruxelles, где постоянно проживает главный редактор журнала «Часовой» - «органе связи российского национального движения», Василий Васильевич Орехов – знают…
     Ну, а заключение статьи «Один день Ивана Денисовича» монархиста и антисемита Василия Васильевича прямо-таки программно-пророческое, словно у Нострадамуса: «У нас на родине все больше и больше назревает стихийная воля народа к борьбе. Незримые внутренние силы консолидируются. И если повесть Солженицына дает к этому лишний толчек, то роль и значение ея окажутся чреватыми большими последствиями» (орфография и пунктуация сохранена, – О.Б.).
     Но ещё более странно в этой истории то, что ещё 14 декабря 1962 года Орехов вообще ничего не знал о Солженицыне. Вот строки его конфиденциального письма, отмеченного этой датой: «…Несомненно в России ЧТО-ТО происходит. В последнем журнале «Новый мир» статья о концлагерях сталинского времени. С полной откровенностью. Это все-таки громадная «переоценка ценностей» психологического порядка…» (орфография и пунктуация сохранена, – О.Б.).
     И неожиданно, буквально за месяц, такое нечеловеческое прозрение Орехова, тем более в отношении неизвестного человека, живущего за «железным занавесом», откуда подлинную информацию через десятые руки надо вылавливать буквально по крохам…
     Причём, обратите внимание, биографические сведения в «Часовом» о Солженицыне не основываются на публикации в «Советской России». Они – из другого источника.
     И здесь только два варианта.
     Первый, Александр Исаевич сам тайно и заблаговременно передал данные о себе на Запад в "умелые руки".
     Второй, биография Солженицына уже была на Западе в некоем «заинтересованном» ведомстве, которое её через журнал «Часовой» и «подсветило».
     Второе предположение косвенно подтверждает другое письмо Орехова тому же адресату от 14 июня 1963 года: «Не знаю, что происходит в России, но несомненно происходит ЧТО-ТО очень серьезное. Никаких предсказаний делать нельзя…» (орфография и пунктуация сохранена, – О.Б.).
     О том, что «в России происходит что-то серьёзное» Василий Васильевич судит, естественно, не по публикациям в советской прессе, а исключительно по тому, что ему продолжают «рекомендовать» публиковать в журнале как отклик на происходящее в СССР его «иностранные кураторы», заботливо предоставляя материалы и некоторую информацию для «внутреннего пользования».
     И что, в итоге, получается?
     В СССР ещё окончательно не осознали, кто он такой – этот «писатель-подпольщик», а журнал «Часовой», далёкий от действительной советской жизни, уверенно толкует о больших последствиях для руководства СССР, причём именно в связи с Солженицыным, консолидирующим «внутренние силы».
     Проще говоря, в статье речь идёт о пока неосязаемой, невидимой группе, которая непременно объединится вокруг Александра Исаевича в борьбе против коммунистов, советской власти, народов СССР.
     И ведь объединились, причём на строго конспиративной, подпольной основе.
     Или их кто-то невидимый сознательно объединил, сводя друг на друга?
     По словам Александра Исаевича, «Архипелаг ГУЛаг» он замыслил в 1958 году и тогда же начал тайно его писать, негласно собирая материалы среди бывших заключённых по всей стране, идя, по конспиративной цепочке от одного человека к другому, используя в своей «писательской» работе исключительно методы конспирации: посылочные ящики с двойным дном для рукописей; шифрованные записи в письмах; переплёты книг, куда тайно вкладывались негативы, сделанные с рукописей; тайные встречи и т.д., и т.п.
     Исключительно – шпионские будни, а не спокойная размеренная работа писателя над очередным произведением.
     И если «писатель-подпольщик» и его «корреспонденты» поступали всё время именно таким образом, то, значит, они заведомо знали, что совершают нечто противозаконное, запрещённое, антигосударственное. В противном случае, к чему таиться, прятаться, заметать следы.
     В 1973 году в предисловии к первому зарубежному изданию «Архипелага ГУЛаг», а также в двух авторских послесловиях к нему, Солженицын особо благодарит «свидетелей, вынесших свой опыт из недр Архипелага, а также друзей и помощников», но никого, разумеется, не называет: «Полный список тех, без кого б эта книга не написалась, не переделалась, не сохранилась, — ещё время не пришло доверить бумаге. Знают сами они. Кланяюсь им…».
     В предсмертном издании «Архипелага ГУЛаг» от 2006 года Солженицын называет всех «свидетелей и помощников» – 227 человек, поименно. Заметим, что список этот, год от года, пополняется и на сегодняшний день состоит уже из 257 человек.
     Причём «свидетели и помощники» при написании книги «писателем-подпольщиком» были отнюдь не рядовыми крестьянами от сохи или же рабочими у станков с тремя классами образования. Подавляющее большинство – это деятельные люди с высшим образованием: инженеры, педагоги, врачи, творческая интеллигенция – поэты, писатели, переводчики, художники.
     Обращает внимание и то, что «гриф секретности» был снят Александром Исаевичем строго через 50 лет после начала написания «Архипелага ГУЛаг», словно по команде из всё того же невидимого Центра, у которого существуют сроки давности.
     Будь Солженицын самостоятелен, он, безусловно, давным-давно это сделал сам при его то авторитете у властей России и том, что ничто упомянутым «свидетелям и помощникам» уже лет двадцать абсолютно ничего не грозило. Напротив – пора было «помощникам» почётные грамоты и медали вручать от новой прогрессивной России за вклад по делу борьбы с коммунизмом и славить их на всех демократических углах.
     Но и это ещё не всё…
     Помимо названных «свидетелей и помощников», у Александра Исаевича был ещё один круг, наиболее тайный, который сам «писатель-подпольщик» в 1992 году назвал – «невидимки», когда в свет вышло произведение «Бодался телёнок с дубом», куда и вошло пятое дополнение с аналогичным названием.
     Или определение «невидимки», т.е. «незримые», впервые всё-таки в феврале 1963 года «старательным помощникам» Солженицына дал главный редактор антисоветского «Часового» Орехов, предвосхищая будущую жизнь «литературного подранка»?
     Нет, всё-таки действительно их так впервые назвал именно Орехов, а не Солженицын.
     Попытаемся понять истоки прямо-таки неземной проницательности пылкого монархиста, ярого антикоммуниста, истого православного Василия Васильевича Орехова в отношении Александра Солженицына и его подпольной деятельности, а для этого необходимо рассмотреть тех, кто издавал журнал «Часовой», а также его постоянных авторов.
     В конце 1928 года белоэмигрантами, бывшими царскими офицерами, активными врагами СССР создаётся журнал «Часовой». Цель издания – объединение всех антисоветских, антибольшевистских сил, в первую очередь бывших граждан Российской империи, деятельная борьба издания не только против московских большевиков, но и против всех европейских коммунистических сил.
     1 января 1929 года выходит первый номер журнала, который издаётся с периодичностью два раза в месяц. «Часовой» становится главным печатным органом Российского Обще-Воинского Союза (даётся в написании «Часового». – О.Б.) (РОВС), который уже давно объявил крестовый поход против большевизма, ратуя за восстановление монархии в России, уничтожения там не только коммунизма, но и даже намёк на коммунистическую идею.
     Бессменным редактором журнала, с 1929 года по 1988 год, является Василий Васильевич Орехов, вышедший из старинного дворянского рода, который был настолько убеждённым монархистом, антисемитом и антикоммунистом, что жил исключительно по принципу – против большевиков хоть с чёртом в ад.
     В 1937 году Орехов сколачивает русские добровольческие отряды, которые отправляются в Испанию на помощь фалангистам генерала Франко и воюют против республиканцев всех мастей: троцкистов, коммунистов, анархо-синдикалистов.
     12 сентября 1941 года РОВС формирует из эмигрантов в Югославии т.н. Отдельный Русский корпус (затем название меняется при сохранении сути – Русский Охранный корпус, Русская охранная группа, Русский Охранный корпус Вермахта, Русский корпус в Сербии), который практически сразу бросается нацистами на борьбу против коммунистических партизан Тито, несмотря на то, что руководитель корпуса генерал Скородумов просил немецкое командование отправить соединение именно на Восточный фронт, в советскую Россию.
     Текст присяги русских был прост: «Клянусь свято перед Богом, что я в борьбе против большевиков — врагов моего Отечества, буду оказывать Верховному вождю Германии, Адольфу Гитлеру, безусловное послушание и буду готов, как храбрый воин, во всякое время пожертвовать мою жизнь за эту присягу».
     После нападения Германии на СССР члены РОВС, и, как правило, по совместительству офицеры разведотделов Вермахта (Абвер), устремляются на восток.
     Чтобы не быть голословным, давайте обратимся к тому, как члены РОВС характеризуют сами себя. Близким другом и соратником Орехова был Николай Яковлевич Галай, которого Василий Васильевич знал с 1919 года.
     В начале 1969 года Николай Яковлевич скончался.
     Памятное слово Орехова в журнале «Часовой»:
     «…Это был один из редких в эмиграции знатоков Советских вооружённых сил…
     … Николай Яковлевич, как молодым добровольцем и юнкером, так и уже заслуженным и награждённым капитаном во 2-й мировой войне, жил с мыслями о России и о борьбе с ея поработителями, горел любовью к ней и стремился к настоящей активной работе. Он мало говорил и мало занимался воспоминаниями о давно минувших днях, - вся его цель была, в меру сил и возможностей, послужить России…
     …Не взирая ни на какие влияния, он шел всегда прямым путем, и был поистине достойнейшим БЕЛЫМ борцом…» (орфография и пунктуация сохранена, - О.Б.).
     К Орехову присоединяется скорбящий полковник Нилов, тоже из бывших:
     «В лето 1919 года в 3-й Дроздовской батарее полковника Ягубова появляется шестьнадцатилетний доброволец, почти мальчик, Коля Галай…
     …Наступление на север, на Брянск, отход на Дон, Азовское сидение, Новороссийск, Крым, Северная Таврия, беспрерывные походы, переходы, бои. Отдых только, когда ранен, в госпитале…
     …Галлиполи…Болгария…Франция…работа шоффером…Но все думы попрежнему о России и казавшейся тогда близкой борьбе. Но мало только желать, надо уметь воевать. И, когда в 1927 году открываются в Париже Высшие Военно-Научные Курсы ген. Головина – зарубежная военная академия, подпоручик Галай поступает на них одним из первых…
     …Наступает 2-я мировая война. Верный своему лозунгу – всегда и во всех случаях против большевиков – Н.Я. с группой офицеров едет в Россию. Несмотря на то, что в этой группе были старые кадровые офицеры, именно Николая Яковлевичу поручается руководство школой для переподготовки сдавшихся в плен офицеров советской армии. В дальнейшем он доблестно сражается в русских противоборствующих частях. Был дважды ранен…
     …После второй мировой войны Н.Я. работает в институте по изучению проблем Советского Союза в Мюнхене и становится известным, как военный писатель…» (орфография и пунктуация сохранена, - О.Б.).
     Кстати, если вы поинтересуетесь личностью Николая Яковлевича Галая, то различные биографические ресурсы вам выдадут одно и то же: «во время Второй мировой войны служил в чине капитана комендантом немецкого учебного центра подготовки советских офицеров — военнопленных», что является абсолютной, наглой и циничной ложью.
     Что касается всех этих недомолвок и крайне обтекаемых фраз о «заслуженном и награждённом капитане во 2-й мировой войне» Орехова и Нилова, то их можно свести к следующему:
     «Галай Николай Яковлевич, 1903 г.р., православный, монархист, активный участник Белого движения, принимал участие в Гражданской войне на стороне белых, был ранен.
     После поражения от большевиков бежал в Турцию, затем, через Болгарию - во Францию.
     Активный участник РОВС. Убеждённый монархист и антикоммунист.
     В 1927 году прошёл дополнительную военно-диверсионную подготовку в Париже в рамках РОВС.
     По приказу иностранных разведок принимал участие в ряде тайных операций РОВС и НТС в Европе против представителей СССР и местного коммунистического движения.
     Зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны.
     Свободно владеет русским, болгарским, французским, немецким языками.
     В быту неприхотлив, с товарищами по РОВС поддерживает ровные отношения.
     Физически развит.
     Тайну хранить умеет.
     После длительной предварительной проверки, подтверждённой успешными тайными операциями, был принят на действительную военную службу в разведку Германии – Абвер («Абвер 1», Подгруппа 1 X Ост - разведка армии СССР), что свидетельствует о безусловном доверии к нему со стороны руководства нацистского Вермахта.
С июня 1941 года переводится в самое секретное подразделение «Абвера» - «Абвер 2» («Группа 2 А»): подготовка диверсионно-террористической агентуры и заброска ее в тыл противника.
     Неоднократно переходил линию фронта. Действовал в тылу Красной Армии. Был дважды ранен.
     Отмечен наградами фюрера.
     Характер приближается к нордическому.
     Беспощаден к врагам Рейха.
     После поражения нацистской Германии обосновался в Мюнхене – центре сопротивления советскому большевизму эмигрантских националистических организаций, где работает в их разведсообществе, которое для конспирации названо «Институтом по изучению проблем Советского Союза».
     По заданию ЦРУ, помимо активной работы с русской агентурой, завербованной им ещё в годы 2-й мировой войны, остро нацелен на поиск новых перспективных агентов в СССР.
     По-прежнему беспощаден к советским коммунистам и их сателлитам в Восточной Европе».
     Если вы думаете, что Василий Васильевич Орехов далеко ушёл в этой «святой войне против большевизма» от Галая, то глубоко заблуждаетесь. Они – два сапога пара, впрочем, их наследники тоже недалеко от них ускакали. Как говорится, яблоко от яблони…
     Всего один штрих…
     Средняя дочь Орехова София, вышла замуж за сына белогвардейского полковника Рара – Глеба Александровича Рара, видного деятеля Народно-Трудового Союза (НТС).
     Запомните эту фамилию. Мы ещё к ней обратимся.
     Вновь возвращаемся к биографии Солженицына в «Часовом» от 1 февраля 1963 года.
     Весь мир в недоумении относительно Aleksandеr Solzhenitsyn, а эмигрантский журнал выкладывает биографию автора с завидной скоростью. Принимайте во внимание ещё и то, что граница СССР была на замке, интернета не было, международная почта шла долго и пересылка такая из СССР, мягко скажем, не приветствовалась.
     Кроме того, журнал в Брюсселе надо было допотопным дедовским методом сверстать, отвезти в типографию, где всё это долго и нудно будут вручную набирать, и лишь потом – печатать и развозить по торговым точкам Бельгии, Франции, Германии.
     То есть – в начале января 1963 года эта биография у Орехова уже была.
     И кто же, в таком случае, ему её передал?
     И для чего?