Сибирские дворяне и дети боярские

Сибирские дворяне и дети боярские // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)


СИБИРСКИЕ ДВОРЯНЕ И ДЕТИ БОЯРСКИЕ, привилегированное сословие служилых людей «по отечеству».

В России в XVI—XVII вв. включало несколько чи­нов. Высшее положение в этой иерархии занимали члены государева двора и московская служилая корпорация, низшие — городовые корпорации дворян и детей боярских. В Сибири чин сына боярского появился в конце XVI в. Указом от 30 мая 1683 вводился чин сибирского дворянина, повелевалось ссыльных российских дворян и их потомков, служивших без взысканий в Сибири в детях боярских, уравнять с дворянами и детьми боярскими других городов России. Создание сибирского дворянства сопровождалось массовым повышением в чинах заслуженных сибирских слу­жилых людей. В высший разряд — неродовитых дворян, в так называемый московский список, — был переведен тобольский сын боярский Ю.И. Глинский, а его сыновья заняли ступеньку ниже,  стали «жильцами».  В «московский список» также были пожалованы томские дети бояр­ские Качановы, один из которых позднее дослужился до дворцового чина стольника (по росписи чинов XVII в. стольники занимали 5-е место после бояр, окольничих, думных дворян и думных дьяков). Однако при проведе­нии I ревизии (1719) Петр запланировал ликвидировать старую социальную иерархию (что было осуществлено только в 1722 с введением Табели о рангах), и в соответствии с этим проводивший ревизию в Сибири И.В. Солнцев-Засекин записал всех ранее неподатных сибирских служилых людей в податные сословия посадских людей и государственных крестьян. Действия переписчика вызвали протест сибирских губерна­торов, которые не согласились с таким понижением социального статуса данной категории населения и добились введе­ния для нее специальных штатов.

[caption id="attachment_12942" align="alignleft" width="300"] Мария Платоновна Бобровская (крайняя слева) - плод любви иркутской бурятки и польского дворянина, сосланного в Сибирь за участие в Польском восстании 1860-х годов[/caption]

До середины XVII в. правом верстать (зачислять на службу) в дети боярские обладали воеводы, затем такие верстания они проводили только с санкции разрядных воевод. В состав детей боярских попали некоторые ермаковы казаки и их потомки (Галкины, Грозины), а также представители родовой знати (Албычевы, Пелымские и другие). Основным источником пополнения этого чина стали переведенные и ссыльные русские дворяне и дети боярские, выходцы из «литвинов» и «немцев», конные казаки, повышенные в чине за заслуги на государевой службе. С 1630 Сибирским приказом предписывалось верстать в дети боярские ссыльных «иноземцев», принявших православие. С середины XVII в. Сибирский приказ и воеводы начинают проводить «разборы» служилых людей, что­бы предотвратить пополнение этого сословия тяглыми людьми и ссыльными. Отныне верстания в дети бояр­ские осуществлялись из числа их потомков с учетом заслуг. Остальные потомки служили в «литовском списке» или конных казаках. На протяжении всего XVIII в. в чины сибирских дворян и детей боярских зачисляли губернаторы с учетом выслуги, заслуг и в отдельных случаях происхождения претендента.

В XVII в. дети боярские являлись «служилой арис­тократией» Сибири. Они выполняли наиболее ответственные поручения военно-административного характера: проводили «досмотр» земель и устройство крестьянских слобод; «прибор» пашенных крестьян; служили приказчиками в острогах и слободах пашенных и оброчных крестьян; возглавляли отряды, сопровождавшие казенные грузы или находившиеся в дальних острожках и ясачных зимовьях в качестве «годовальщиков». Их обычно ставили во главе небольших посольств и военных отрядов, рассылавшихся в районы к «немирным иноземцам». Дети боярские составляли большинство высших команд, состава сибирских гарнизонов. Только они могли стать головами гарнизонов сибирских горо­дов, обычно назначались атаманами конных казаков и стрелецкими сотниками, в отдельных случаях — атаманами у низшего «чина» сибирского «войска» — пеших казаков. Грамотные и опытные дети боярские использовались на «городовой службе»: проводили переписи тяглых людей, собирали «окладные» сборы с посадских и крестьян, становились подьячими и дьяками приказных изб. Иногда им поруча­лось проведение следствия должностных преступлений воевод и приказных людей. Как командиры отрядов землепроходцев, некоторые дети боярские стали основа­телями сибирских городов и их 1-ми воеводами (казачьими атаманами). В XVII — начале XVIII в. сибирских дворян и детей боярских назначали на воеводские должности. Например, в 1697—1711 из 67 человек, побывавших на воеводских должностях в Сибири, 11 были выходцами из местных дворян и детей боярских.

В XVIII в. в результате создания регулярной армии, реформ военной организации казачества и бюрократизации государственного аппарата значение служб дворян и детей боярских в Си­бири резко сократилось. Сибирские дворяне и дети боярские привлекались преимущественно к гражданской службе. Они осущест­вляли различные фискальные функции, занимались доставкой и хранением казенного хлеба, вина и соли, закупкой хлеба для казенных запасов, проводили расследования при ме­жевых спорах и других гражданских исках, выполняли полицейские функции в городах и т. д. При этом они оставались вне четкой сетки военных и гражданских чинов петровской Табели о рангах. В этих условиях представители некоторых родов сибирских дворян и детей боярских сумели получить личное и потомственное дворянство службой в регулярной армии и государственном аппарате.

Широко распространилась в XVIII в. практика назначения представителей сибирских служилой аристок­ратии на должности воевод. Попытка ее ограничить была предпринята именным указом от 12 января 1739, которым запрещалось назначать воевод из обывателей: купечества, казаков и т. п. Но в полном объеме этот указ реализовать не удалось. По неполным данным, из 108 человек, занимавших в 1730-х — начале 1760-х гг. должности сибирских воевод, 38 являлись представителями местных служилых династий. В 1780—90-х гг. из 226 чи­новников, служивших на классных должностях в губернской и уездной администрации Тобольского, Иркутского и Колыванского наместничеств, 30 имели чины сибирских дворян и детей боярских.

Как и все служилые люди, сибирские дворяне и дети бо­ярские находились на государственном обеспечении. За казенный счет их снабжали оружием и боеприпасами в военное время, за счет казны некоторые из них ставили себе дворы. В XVII в. основным видом государственного обеспечения являлось ежегодное окладное денежное, хлебное и соляное жалованье. Ок­лады детей боярских были индивидуальны и зависели от «отечества», давности службы и личных заслуг. Так, в Тобольске в 1647/48 наиболее высокие оклады — в 18—30 руб., 10—30 четверти ржи и 10—30 четверти овса, 3 пуда соли — получали только 4 сына боярских, высокие — в 12—16 руб., 9—16 четверти ржи, 4—15 четверти овса, 3 пуда соли — 32. Оклады в 3—11 руб., 2—10 четверти ржи, 1—8 четверти овса, 1—3 пуда соли, которые соответствовали ок­ладам более низких чинов служилых людей, имели 38 детей боярских. В XVIII в. окладное денежное, хлебное и соляное жалованье осталось основным видом обеспечения сибирских дворян и детей боярских. По «штатам» 1732 оклад денежного жалованья сибирских дворян и детей боярских колебался от 8 до 20 руб.

Для XVI—XVIII вв. характерны задержки с выпла­той окладного жалованья, а также его частичная выпла­та. Это приводило к тому, что с конца XVI в. служилые люди стали закреплять за собой сельскохозяйственные. угодья и заводить пашни, приобретавшиеся путем захвата, выделения участка государством, в результате сделок и наследования. В 1623—25 тобольским воеводой Ю.Я. Сулешовым прове­дена реформа, суть которой заключалась в установлении зависимости между хлебным окладным жалованьем и пашней служилого человека: наличие запашки вело к частичной или полной отмене хлебного жалованья. В ре­зультате с 1630-х гг. многие служилые люди предпочитали не заводить пашни. В 1699 из 275 тобольских дворян и детей боярских «с пашни» полностью или частично служило 22 человека (8%), из 79 тюменских детей боярских — 26 человек (34%), из 120 томских дворян и детей боярских — 14 человек (16,8%). Дворяне и дети боярские имели большее, чем рядовые служилые, хлебное жалованье, поэтому при переводе на службу «с пашни» получали больший участок земли (около 30 десятин в 3 полях).

С конца XVI в. сибирские служилые люди активно занима­лись торгово-промышленной деятельностью. В XVII в. они торговали пуш­ниной, в XVII и XVIII вв. — хлебом и другими продуктами питания оптом. Служилые участвовали практически во всех видах ремесел в Сибири, некоторые их ремесленные предприятия достигали мануфактурной формы производства. Например, на рубеже XVII и XVIII вв. функционировала кузница тюменского атамана пеших казаков И. Михайлова и его сыновей — детей боярских Ф. и Е. Колокольниковых. Основным видом производства в ней было литье колоколов, по государственным заказам — пушек. Торговля и промышленные занятия дво­рян и детей боярских позволили некоторым их потомкам в XVIII—XIX вв. перейти в мещанские и купеческие сословия.

В XVII — начале XVIII в. сибирские дворяне и дети боярские, как и все служилые люди, могли легально владеть дво­ровыми и крепостными. Соборным уложением 1649 раз­решалось покупать татар; именным указом от 16 ноября 1737 — калмыков и представителей других наций. Право детей боярских, купцов и казаков владеть дворовыми людьми было отменено указом от 14 марта 1746. При проведении II ревизии (1744) дворовых надлежало при­писывать к разночинцам в городах и к государственным крестьянам в сельской местности. В 1782 Екатерина II потребовала земли сибирских помещиков с принадлежавшими им крепостными крестьянами изъять в казну. Во владении помещиков оставлялись их наследственные дворовые, привезенные из Европейской России, и купленные «инородцы». Указ от 23 мая 1808 дозволял лицам свободных состояний покупать и выменивать киргизских детей при условии освобож­дения по достижении ими 25 лет. В единичных случаях дворянам и детям боярским удавалось создать в Сибири собственного поместья.

Уменьшение значения военной и административной служб сибирских дво­рян и детей боярских, практическое отсутствие в Сибири поместного землевладения привели к постепенной лик­видации этих чинов. В 1767 А. Данилов, С. Самойлов и Глазунов, депутаты от сибирских городов в Уложенной комиссии, попытались поставить вопрос об уравнении в правах сибирских дворян и детей боярских с российскими дворянами на том основании, что дворянство приобретается не происхождением, а службой монарху. Но их обращение Екатерина II проигнорировала. В «Учреждении для управления сибирских губерний» 1822 сибирские дворяне и дети боярские в правах и обязанностях уравнивались с казаками. В положениях о Сибирском линейном казачьем войске 1846, Тобольском пешем батальоне и Тобольском конном полку 1849, Забайкальском казачьем войске, Иркутском и Енисейском полках 1851 сибирские дворяне и дети боярские не упоминались.

Лит.: Гольденберг Л.А. Семен Ульянович Ремезов. М., 1965; Громыко М.М. К характеристике сибирского дворянства XVIII в. // Русское население Поморья и Сибири (период феодализма). М., 1973; Быконя Г.Ф. Русское неподатное население Восточной Си­бири в XVIII — начале XIX в. (Формирование военно-бюрократи­ческого дворянства). Красноярск, 1985; Никитин Н.И. Служилые люди в Западной Сибири XVII в. Новосибирск, 1988; Зуев А. С. Русское казачество Забайкалья во второй четверти XVIII — пер­вой половине XIX в. Новосибирск, 1994; Ивонин А.Р. Городовое казачество Западной Сибири в XVIII — первой четверти XIX в. Барнаул, 1996; Акишин М.О. Российский абсолютизм и управление Сибири XVIII в.: структура и состав государственного аппарата. М.; Новосибирск, 2003.

М.О. Акишин


Хочется отметить  какие  непопулярные  и  полностью  зловредные  статьи кружат  в  интернете ....ВОТ  ОДНА  ИЗ  ТАКИХ  СТАТЕЙ...НАЗЫВАЕТСЯ << КУПЕЦ НЕ ПРОМАХ>>
КУПЕЦ НЕ ПРОМАХ  Я  ДУМАЮ ...УВАЖАЕМЫЕ  ЧИТАТЕЛИ   САМИ  СДЕЛАЮТ  ВЫВОДЫ  О  НЕОРДИНАРНОЙ  ЛИЧНОСТИ  САВВЫ  СОБАКИНА  -ЯКОВЛЕВА.... МОЁ  МНЕНИЕ  ЧТО  ЭТО  СТАТЬЯ   СОДЕРЖИТ  МНОГО  НЕГАТИВНОЙ  ФАНТАЗИИ .....


Савву Яковлевича Яковлева (Собакина) современники недолюбливали за своенравие, тщеславие и страсть к наживе. Однако это нисколько не помешало ему сделать головокружительную деловую карьеру. Начав в первой половине XVIII века простым уличным лоточником, к концу столетия этот предприимчивый делец превратился в крупнейшего промышленника своего времени. О ловком предпринимателе, которого сегодня порой называют первым нашим олигархом, известно не так уж и много, особенно о первой трети его долгой и насыщенной событиями жизни. КУПЕЦ НЕ ПРОМАХ
17.02.2015 ЖУРНАЛ БОСС
76Рубрика | Попал в историю

Текст| Анастасия Саломеева

Савву Яковлевича Яковлева (Собакина) современники недолюбливали за своенравие, тщеславие и страсть к наживе. Однако это нисколько не помешало ему сделать головокружительную деловую карьеру. Начав в первой половине XVIII века простым уличным лоточником, к концу столетия этот предприимчивый делец превратился в крупнейшего промышленника своего времени.

О ловком предпринимателе, которого сегодня порой называют первым нашим олигархом, известно не так уж и много, особенно о первой трети его долгой и насыщенной событиями жизни. Впрочем, часто бывает так, что отсутствие документированных фактов щедро компенсируется наличием всевозможных мифов и исторических анекдотов, ярко характеризующих своего героя. О жизни Саввы Яковлева, урожденного Собакина, таких занимательных историй предостаточно.

Появился на свет Савва Яковлевич на живописных берегах озера Селигер в декабре 1712 года в Осташковской слободе (ныне городе Осташкове) в семье то ли мещанина, то ли государственного крестьянина Якова Собакина.

В начале 1730-х Собакин объявился в столице Российской империи. Покорять Санкт-Петербург, как гласят дореволюционные источники, ссылающиеся на семейные предания рода Яковлевых, Савва пришел пешком лишь «с полтиною в кармане и родительским благословением». Здесь молодой человек влился в нестройные ряды уличных торговцев, занявшись продажей мяса и рыбы вразнос.

Так прошло несколько лет его жизни, пока однажды, как сообщает нам одно из преданий о Савве Собакине, ему не улыбнулась удача — зычный голос доброго молодца, зазывавшего прохожих купить его деликатесы вблизи Летнего сада, услышала сама государыня Елизавета Петровна. Красавица-императрица, как известно, питала слабость не только к нарядам и увеселительным мероприятиям, но была неравнодушна к сильным мужским голосам и брала под свое покровительство их обладателей. О нет, Савва Собакин, конечно же, не мог повторить блестящий путь другого обладателя чарующего голоса — простого казака и певчего Алексея Разумовского, с легкой руки влюбившейся в него Елизаветы Петровны ставшего графом и генерал-фельдмаршалом, а по некоторым данным, и тайным морганатическим супругом дочери Петра I. Он получил от государыни счастливый билет попроще — право поставлять мясо к императорскому столу.

 

От провизии к спиртному

Вскоре среди клиентов оборотистого торговца появились и многие влиятельные вельможи, дома которых он тоже снабжал припасами (а часто пустующие кошельки иных порой и денежными ссудами). И вот уже Собакин очень состоятельный человек, член санкт-петербургского купечества, хозяин мясных и других лавок, владелец кожевенного завода и недвижимости, сфера деловых интересов которого распространялась не только на Санкт-Петербург, но и на Первопрестольную.

Вероятно, телятина, которой потчевал Савва Собакин императрицу, была отменной (а Елизавета Петровна ко всему прочему была еще и большой гурманкой), поскольку государыня продолжала благоволить к голосистому купцу все свое царствование. Так, в 1750-х именным императорским указом он с детьми был освобожден от подушного налога. На милостивое внимание государыни к делам Собакина не повлияла и не самая красивая партия, разыгранная им во время Семилетней вой­ны. Что именно тогда случилось, нам, скорее всего, доподлинно так никогда и не узнать, известно лишь, что, пользуясь высочайшим покровительством, купец получил право на снабжение русской армии провиантом, а вскоре был уличен в махинациях. Избежать военного суда хитрецу помогли лишь хорошие связи и, как судачили сплетники, изрядная денежная мзда, вовремя переданная нужным людям.

Впрочем, не исключено, что именно благодаря этой некрасивой истории Савва Яковлевич сменил свою броскую фамилию Собакин на более простую и нейтральную Яковлев. Под ней он упоминается уже в документах конца елизаветинского царствования. Правда, существует анекдот, согласно которому фамилию Яковлев купец получил значительно позже и по милости Екатерины II.

В 1759 году Савва Яковлевич сделал ход конем, взяв в компании с крупным московским купцом Михаилом Гусятниковым (выступавшим его партнером и в некоторых дальнейших деловых операциях) все откупа на питейные сборы в Санкт-Петербурге, Москве, Кронштадте и еще десятках городов Российской империи на семилетний срок. Откупной бизнес, всегда бывший источником сверхприбыли, принес Яковлеву (получившему также звание обер-директора над питейными сборами) колоссальные барыши. По подсчетам историков, прибыль, которую имел купец от питейного дела, достигала полумиллиона рублей в год, а порой была и выше.

В те годы предприниматель наряду с другими видными представителями купеческого сословия участвовал в решении ряда экономических вопросов. Есть сведения, что Яковлев был вовлечен в разработку одного из проектов банкротских уставов, привлекался к работе Коммерц-коллегии.

 

Благодарный император

Со смертью Елизаветы Петровны в самом конце 1761 года и появлением в России нового императора Петра III положение Саввы Яковлева упрочилось еще больше. В марте 1862 года новый император пожаловал ему чин титулярного советника, а спустя месяц — уже чин коллежского асессора, дававший право на потомственное дворянство. Подобная милость объяснялась досужей молвой как личная благодарность нового государя предприимчивому дельцу за то, что тот не раз втайне от своенравной тетушки-императрицы сужал его средствами в те годы, когда он был наследником престола.

Той же весной Яковлев в партнерстве с другим известным купцом главой Те­мер­никовской торговой компании Ни­ки­той Ше­мя­киным получил от императора право на откуп всех таможенных сборов в Рос­сийской империи сроком на десять лет. Затею эту, однако, вскоре ждало полное фиаско. Шемякин, взявший с компаньонами на откуп почти все таможни страны еще в 1758 году (в 1762 году это право ему продлили, присоединив также к данной системе ранее исключенные из нее таможни в прибалтийских провинциях), летом 1762 года не смог уплатить в казну оговоренную откупную сумму, был лишен всех полномочий и взят под стражу. Вскоре уже новая российская императрица Екатерина II, убедившись в несостоятельности таможенной откупной системы в России, окончательно перевела таможни в государственное управление.

Как известно, Петр III царствовал всего полгода. 28 июня 1762 года он был свергнут с престола своей деятельной и амбициозной супругой. Отношения, сложившиеся у Яковлева с Екатериной II, оказались много сложнее и значительно прохладнее тех, что связывали Савву Яковлевича с ее предшественниками на престоле.

 

Новая хозяйка

Судя по всему, Екатерина II Яковлева не любила и не упускала случая поставить то и дело зарывавшегося богача на место. Яковлев же со временем смекнул: чтобы завоевать симпатии этой проницательной и прагматичной дамы, недостаточно ни лести, ни изысканных подарков, здесь вряд ли что-то будут стоить прошлые мелкие услуги, тут нужны реальные дела, да такие, чтобы были во славу блистательной императрицы.

Понимание это, впрочем, пришло к Яковлеву не сразу. Первое столкновение между ним и Екатериной Алексеевной, как гласит еще одно анекдотическое предание, пришлось на памятное лето 1762 года. По одной версии, дело было так: только что совершившая государственный переворот императрица решила, что ее подданные должны хорошенько отпраздновать это событие, а посему владельцам столичных питейных заведений в честь новой государыни было предписано выдавать народу водку. Все-то хорошо, только вот питейные заведения в Санкт-Петербурге принадлежали Яковлеву, а он, то ли потому, что не одобрял переворота, то ли просто по скупости, велел им продолжать брать с посетителей деньги за горькую. Как и следовало ожидать, недовольные подданные стали возмущаться, начались беспорядки. Матушка-императрица, конечно, вскоре об этом узнала и очень разгневалась. «Государыня пожаловала Собакину чугунную медаль в пуд весом с надписью «За скупость» и повелела носить ее по праздникам на шее», — злорадствовали тогда в народе.

По другой версии, опала, которой подвергся Яковлев вскоре после воцарения Екатерины, была следствием не ослушания, а склонности купца к махинациям. Он-де действительно поил народ бесплатно водкой, только вот когда благодарная казна, желая возместить потери откупщика, попросила у него отчет о количестве выпитого, то в ответ получила преогромную цифру. Позже следствие установило, что такой запас спиртного никогда бы не поместился на всех столичных складах, вместе взятых. Иногда этот анекдот про Яковлева, впрочем, относят к 1774 году и к празднованию заключения Кючук-Кайнарджийского мирного договора между Россией и Османской империей.

 

Сюрприз для императрицы

Что только не делал Савва Яковлевич, чтобы потрафить Екатерине Алексеевне. Современники купца злословили: чтобы заслужить милость государыни, пришлось скуповатому Яковлеву стать активным жертвователем на благотворительность. Так, согласно еще одному преданию о предпринимателе он оперативно завершил строительство знаменитого храма Успения Пресвятой Богородицы на Сенной площади в Санкт-Петербурге. Вообще эту церковь строили с 1753 года — сначала на деньги купцов, работавших на Сенном рынке. Говорят, что однажды, проезжая мимо этих мест, Екатерина выразила негодование по поводу плохого состояния строительства. И тогда за дело взялся Яковлев (этот хитрец умудрился скупить почти все земли в районе Сенной площади, в те годы окраины столицы). В рекордные сроки он завершил строительство церкви, по крайней мере к коронации Екатерины II внешне храм был готов (в целом же строительные работы закончились в 1765 году). Более того, купец заставил строителей водрузить на главном куполе храма корону, что стало еще одним приятным сюрпризом для Екатерины Алексеевны, по дороге с коронации в Москве проезжавшей мимо этой церкви. Тогда-то, как считают некоторые, царица простила все предыдущие проступки Яковлева и повелела ему сменить фамилию: мол, пусть будет так, что те старые неблаговидные делишки делал Савка Собакин, а теперь этого негодника нет, есть благонравный подданный государыни Савва Яковлев.

В городском фольклоре Северной столицы известна история о том, что тщеславный купец хранил у себя ключ от цепи, которая держала язык огромного колокола (542 пуда весом с именной надписью «Асессора Саввы Яковлева в церкви Успения Пресвятой Богородицы, что на Сенной»), водруженного на колокольне рядом с храмом. Звонить в этот колокол дозволялось только «с благословения» Саввы Яковлевича.

Величественный храм на Сенной, к созданию которого, по некоторым данным, был причастен и Растрелли, два столетия украшал Сенную площадь. Его 40-метровая колокольня, вторая по высоте после шпиля Петропавловской крепости, была одной из важнейших архитектурных доминант Санкт-Петербурга. Увы, сегодня мы этого ничего не увидим — в 1961 году храм уничтожили, а на его месте построили выход из метро «Площадь мира» (ныне «Сенная площадь»).

Несмотря на все усилия купца, императрица по-прежнему относилась к Яковлеву прохладно и с недоверием, но терпела его и порой использовала в своих целях. Благо что у Саввы Яковлевича появился новый высокопоставленный покровитель, то и дело ходатайствовавший за него перед императрицей. Этим человеком был не кто иной, как Григорий Александрович Потемкин, всесильный фаворит государыни.

 

Лен и железо

Так или иначе, несмотря на все трения с государыней, взлет Яковлева-предпринимателя и его активная экспансия в промышленный сектор пришлись именно на годы царствования Екатерины II.

С середины 1760-х Яковлев, сохранивший за собой и питейный бизнес, и торговлю, начал вкладывать капитал в промышленное производство. Сначала купец сосредоточился на легкой промышленности. В 1764 году он купил крупнейшее тогда ткацкое предприятие империи Ярославскую Большую мануфактуру, в 1768-м — Московскую полотняную фабрику, в 1771 году — парусную фабрику в Рыбинской слободе Ярославского уезда. Позже к текстильной империи Яковлева присоединились полотняная фабрика в селе Крапивном Суздальского уезда Владимирской губернии и ряд других мануфактур в Центральной России. Текстильная продукция Яковлева продавалась как на внутреннем рынке, так и за границу. Со временем Савва Яковлевич стал крупнейшим экспортером в стране, чему в немалой степени способствовало присоединение к его промышленной империи горнозаводских предприятий, причем предприятий — лидеров российской металлургии, гарантировавших своему владельцу не только крупные экспортные операции, но и всегда выгодную работу по госзаказам.

Есть мнение, что внимание Яковлева к перспективному горному делу привлек сам Михаил Васильевич Ломоносов, с которым предприниматель близко сошелся, став членом Вольного экономического общества.

Первые инвестиции в железоделательное производство Яковлев совершил в 1766 году, купив у отставного лейб-гвардии секунд-майора Александра Гурьева четыре предприятия на Урале — Алапаевский, Синячихинский, Верхний и Нижний Сусанские заводы. В 1769 году у предпринимателя появилось еще четыре уральских горнозаводских хозяйства — Шермятский и Уинский медные заводы, Холуницкий железоделательный и Климковский чугоноплавильный заводы, которые были приобретены у высокопоставленного вельможи Александра Глебова. И в том же году Савва Яковлев совершил одну из самых известных своих сделок, купив у одного из наследников легендарной династии промышленников Прокофия Демидова пять заводов — Невьянский, Быньговский, Шуралинский, Верхнетагильский и Шайтанский. Стоит отметить, что, когда дело шло об инвестициях в промышленность, Савва Яковлевич вопреки нелестному мнению современников о его скупости становился на удивление щедр. Так, Демидов получил за свои заводы 800 тысяч рублей, что более чем в четыре раза превышало их стоимость. Да и другие бывшие владельцы горнозаводских предприятий не были обижены Яковлевым, например секунд-майору Гурьеву он за его предприятия заплатил почти в три раза больше того, что они стоили. Вскоре к империи Яковлева присоединились Верх-Исетский завод (им раньше владел граф Роман Воронцов) и Уткинский и Сылвинский заводы, приобретенные у графа Сергея Ягужинского.

В общей сложности Савва Яковлевич Яковлев купил на Урале 16 горнозаводских предприятий и еще шесть построил (среди них Режевский чугуноплавильный и железоделательный, Верхнесинячихинский железоделательный и Верхнейвинский вспомогательный молотовой заводы).

 

Непопулярный олигарх

Так крестьянский сын Савка Собакин превратился в потомственного дворянина Савву Яковлева (с 1777 года) и крупнейшего российского предпринимателя второй половины XVIII века. Владельца торговых лавок и текстильных предприятий, могущественного хозяина горнозаводских комплексов на Урале. И в одного из крупнейших землевладельцев в стране. Яковлеву, в частности, принадлежала значительная доля земельных участков в Санкт-Петербурге, в том числе в районе Сенной площади, где был знаменитый особняк купца, построенный Растрелли (до наших дней он тоже не сохранился), на Васильевском острове у Биржевой площади (там находились склады и еще несколько особняков купца) и имения в окрестностях столицы.

Впрочем, высокое общественное положение не слишком способствовало улучшению общественного мнения о предпринимателе. Сохранилось немало историй о самодурстве купца, о том, как бесцеремонно он обращался с теми, кто имел смелость ему перечить, о его жестокости по отношению к работникам горнозаводских предприятий, о его грубости. Иногда эти истории доходили до ушей Екатерины Великой. Порой она самолично бралась урегулировать конфликт и, как правило, делала это не в пользу Яковлева. Впрочем, сурового наказания, часто заслуженного, предприниматель всегда избегал — на помощь приходили высокопоставленные друзья.

Савва Яковлевич Яковлев скончался в феврале 1784 года и был с большим почетом похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. А вскоре после похорон, как нередко бывает в таких случаях, его наследники — вдова, дети и внуки — начали борьбу за огромное наследство (на кону стояло целых 7 миллио­нов рублей!). Завещание предпринимателя было оспорено, но, даже после того как наследникам удалось разделить имущество по-новой, споры и тяжбы между ними не прекратились. В итоге созданная Саввой Яковлевой огромная промышленно-торговая империя фактически распалась.

Внимание  я более  доверяю  этой  статье...


Российская загадка, или Правда об оболганном в веках

Российское купечество нынче больше анекдотами помнится. О чудачествах, пьянках-гулянках, воровстве и диких забавах охотно в книгах пишут. Да вот только если взглянуть на исторические документы, по-иному жизнь героев исторических анекдотов видится.

Возьмем хотя бы фигуру одиозного купца Саввы Яковлевича Собакина (Яковлева). Да вся его жизнь полтора столетия рассказывалась как анекдот. И только в начале ХХ века историки по архивным документам открыли правду. Впрочем, анекдоты все равно никуда не исчезли – уж больно красноречивы оказались. Словом, перекрыли байки жизнь реальную.

Неизвестный художник. Портрет Саввы Яковлева-Собакина. Вторая половина XVIII в.
Отец и сын лаялись не хуже собак прямо в комнате полицейского пристава. «Я тебя кормил-поил! – кричал отец. – А ты уйти задумал! Наш Осташков – городишко крохотный. А ты на столичный Питербурх замахнулся!» Сын вопил не сдаваясь: «Я уж три года сам кормлюся – мясо с лотка продаю. По-своему жить хочу!» Отец воззвал к приставу: «Не давайте ему прогонной бумаги, ваше благородие! Пропадет в Питербурхе мой Савка, собачий сын!»

Пристав обмакнул перо и вывел: «Выдана сия бумага Савве… – подумал и дописал: – Собакину». Отец всплеснул руками: «Какой он Собакин?! Я крещен Яковом, значит, сын мой – Яковлев!» Пристав оторвался от бумаги и вперил в старика тяжелый взгляд: «Сам сказал – собачий сын. Я только покрасивше записал, переписывать не стану. А в столицу ехать он волен. По новому указу императрицы Елизаветы Петровны нельзя чинить запретов торговым людям. Лучше дай ему родительское благословение».

Яков охнул и неуклюже перекрестил сына: «Бог с тобой, Савка! Не пропади только в столице!» Савка облобызал родителя и, схватив бумагу, выбежал во двор. Пристав поднялся: «И ты иди домой, Яков!» Но тот вдруг беспомощно всхлипнул, ощупывая пояс: «Савка, собачий сын! Полтину у меня стянул!..» Тут пристав и расхохотался: «Ну, точно не пропадет твой Собакин!»

В далеком городе-столице Санкт-Петербурге императрица Елизавета Петровна пребывала не в духе. Выкушала всего пару чашек чаю на балконе, завешенном расшитым тюлем – и от солнышка, и от чужого глаза. Третью чашку и в ручку не взяла. А все оттого, что вечор слушала новых певчих, привезенных с Малороссии, да всех забраковала. А уж так хотелось новый голос услышать – любит государыня певческое искусство…

«Све-жа-я те-ля-тин-ка-а-а!» – донеслось вдруг с улицы. Елизавета вскочила, опрокинув стол. Напев-то какой – свежий, сладенький. А на улице опять: «Све-жа-я те-ля-тин-ка!» Государыня обернулась к придворным: «Привести певуна!»

И вот он стоит пред очами императорскими – высок, строен, молод. В сильных руках – лоток, полный свежего парного мяса.

– А ну, спой еще!

От приказа императрицы Савка соловьем залился. Елизавета сама ему подпела. «Сколь хорош голос! – молвила. – Пусть гофмаршал возьмет певуна в поставщики припасов для моей кухни. А ты, певун, станешь каждое утро у меня под балконом свою телятинку расхваливать!»

И вот уж через месяц стал Савка Саввой Яковлевичем. Телятинку теперь не на лотке приносил – возом возил на царскую кухню. Важные вельможи, желая угодить государыне, ему заказы делали. Денежки в карман рекой потекли. К 1760 году записался Савва Собакин в почетное купечество, а потом заплатил «комиссию в казну» да и взял на откуп таможню в Риге. На том и свой первый миллион сколотил.

Перенявший трон своей тетушки Елизаветы император Петр III пожаловал Савву Собакина грамотой на потомственное дворянство, да вот незадача – неожиданно богу душу отдал. На троне воцарилась всемилостивейшая Екатерина II. Пришлось и к ней подход искать. Подоспел случай – маскарад во дворце. Надел Савка шелковую рубаху, взял свой старый лоток, положил на него золотую брошь в виде прелестной коровки. Улучил момент, подошел к Екатерине, разодетой в костюм богини справедливости, да и затянул свою песню: «Свежая телятинка!» Екатерина взглянула – красавец статный, очи блещут – да и прошептала: «Охоч до свеженького?» – «С превеликим нетерпением!» – ответствовал Савка. «Вот и яви оное!» – разрешила императрица и потянула красавца в боковой будуар.

Через час, оправив юбки, богиня справедливости кликнула обер-секретаря: «Отблагодари моего вернейшего подданного Савву за особые заслуги!» Так Савва Собакин получил бумаги на петербургский питейный откуп.

В 1774 году в честь Кючук-Кайнарджийского мира с Турцией повелела государыня во всех петербургских кабаках три дня водку раздавать бесплатно. «А ты, Собакин, мне потом счет представь! – сказала. – Казна выплатит!»

Савва и представил, даже количество бочек выпитых указал. Да, как на грех, счет ко всесильному Бецкому попал, а тот – старик ученый да въедливый. Снарядил следственную комиссию. Та в тупик встала – на всех столичных складах не найдешь столько бочек, что написал Савва.

Притащили горе-откупщика к Екатерине. Та руками всплеснула: «Конечно, я знаю: в этой дикой стране все воруют! Но чтоб попасться так глупо?! Неужто нельзя было заранее бочки счесть?» Савка пал в ноги: «Прости, матушка! Приказчик счета пишет, небось напутал… А я неграмотный, цифири не понимаю!» Да как ткнется Екатерине в необъятные юбки. Ну та и сомлела. «Отправляйся на полгодика от греха подальше в Москву! – говорит. – Там отсидишься. А чтоб позору не было, именуйся отныне по отчеству – Яковлевым».

В Москве у Савки как раз дальний родственник помер. Ну он и объявил: преставился купец Савва Собакин, а все его наследство на потомственного дворянина Савву Яковлева переписано. Покойника, как положено, нарядили в лучшие одежды, «наследник» даже положил ему в карман часы дорогущие – золотой заморский брегет. Пускай все видят щедроты наследнические. В церкви на отпевании Яковлев у гроба замешкался. Церковный староста подбежал – может, чем помочь – да и ахнул: потомственный дворянин в карман золотые часы засовывает. Не стерпело, видать, сердце, – стащил Савва сам у «себя» брегет. Да только часы, видно, обиделись и ходить перестали.

Впрочем, Савва не задержался в Москве, ведь главные денежки-то всегда в столице трутся. Так что Яковлев вернулся в Петербург, поступил под крыло самого светлейшего князя Потемкина – начал поставлять мясо в армию. И вот светлейший князь уже вертит в руке счет на оплату поставок мясной провизии, представленный «почетным поставщиком Ея императорского Двора Саввой Яковлевичем Яковлевым». Счет громаднейший – 500 тысяч рублей. Сам Яковлев переминается с ноги на ногу перед столом светлейшего, опасаясь, подпишет тот или нет.

Светлейший, однако, не спешил, видно, прикидывал что-то. Савве знак рукой подал – мол, сядь, дело не быстрое. Тот сел, да все крутился на стуле. Наконец Потемкин удовлетворенно причмокнул – видно, решил дело и поднял на подателя хитрые глаза: «А ведь у тебя тут приписочка тысяч на двести». Савва задрожал: «Всего на сто, благодетель… Не больно и много… А жить-то надо…» Светлейший фыркнул: «Оно конечно. Ладно уж, включу твои 500 тысяч в свою ведомость на оплату из казны».

Податель вскочил, бухнулся в ноги светлейшего, да тут из рукава его на пол со звоном золотая монета в 10 рублей и вывалилась. Потемкин и сам вскочил: «Что же это?! Монета эта у меня на столе лежала! Как ты посмел взять?!» Савва снова – бултых в ноги: «Прости, светлейший! Не удержался… А все глаза проклятые завидущие, руки загребущие! Да мне и матушка государыня не раз выговаривала – убери свои руки подальше!..»

У Потемкина кровь в голову ударила, лицо красными пятнами пошло. Но упоминание имени императрицы вмиг освежило. Он, Потемкин, сейчас хоть и всесильный фаворит, да ссориться с другими, что в фаворе, не стоит. Кто знает наперед, как дальше-то повернется?.. Только и крикнул: «Пошел вон!»

Савву из покоев как ветром сдуло. А светлейший за голову схватился. Как же это возможно?! Ведь этот Яковлев из казны миллионы заполучил. Кажется, можно бы и самому для Отечества порадеть – ан нет! Словом, сколь ни возвышай Савку, он Савкой и останется…

Потемкин вздохнул, подписал счетец поставщика, потом крякнул и приписал к цифре 500 единичку в начале. Получилось полтора миллиона. В конце концов, надо же и светлейшему на что-то жить…

На Рождественской неделе 1784 года почетный дворянин Яковлев устроил грандиозный бал. Одежду из Парижа выписал, чтоб не ударить в грязь лицом. Вместо пуговиц да пряжек повелел пришить самолучшие самоцветы, найденные в его уральских владениях. На балу и сам блистал: вспоминая молодость, пел про телятинку, сыпал анекдотами. И не заметил, как из кармана его выпал давний золотой брегет.

«Сколько времен вышло?» – шутливо поинтересовался кто-то из гостей. Савва ухмыльнулся: «Не ходят они уж, почитай, годков десять!» Гость удивился: «Да ведь ровно полночь показывают!»

Савва воззрился на часы – те и вправду пошли. «Кажись, они моему времени отсчет начали!» – пронеслось в голове. И точно – через несколько месяцев разбил Савву апоплексический удар. Когда весть дошла до дворца, Екатерина послала к Яковлеву своих лучших докторов. Но и те не спасли больного. Узнав о том, императрица усмехнулась: «Видать, протухла телятинка! Опять Савка стал нищим – миллионы-то на тот свет не унесешь!»

Оно, конечно, так. Да только вместо одного миллионера Яковлева обнаружилось четверо – сыновья покойного. И все тоже понесли свои счета на оплату в казну. А потом и их дети обнаружились. А потом и внуки. Вот она – загадка российская: и как только казна не кончается?..

Впрочем, в начале ХХ века историки в свете открывшихся фактов сумели-таки взглянуть на одиозную фигуру купца Яковлева по-новому. Оказалось, жизнь-то его полна была благороднейших поступков и свершений. Был он не просто торговцем-поставщиком, но и деятельным промышленником: «талантливым организатором российской промышленности, наладившим производство на целом ряде фабрик и заводов», в том числе и на горнорудных заводах Урала, которые он выкупил у Демидовых.

Яковлеву принадлежала и Ярославская Большая мануфактура, перешедшая к его наследникам. Историки отмечают, что и те не уронили марку. К 1806 году это было одно из самых лучших и передовых предприятий России, на котором работали 2762 человека (очень большая цифра по тому времени). Экономист Карл Герман отмечал: «Что касается до доброты товаров, то сие заведение по справедливости тем славится; скатерти и салфетки, здесь делаемые, красотой и чистотой своей работы равняются с английскими». Словом, Яковлев-Собакин вполне заслуженно может быть признан одним из основателей промышленности России.

Славился он и крупной благотворительностью. Щедрой рукой давал деньги на школы, больницы, дома призрения для стариков и инвалидов. На его пожертвования в Петербурге на Сенной площади в 1753–1765 годах построена одна из красивейших городских церквей – Успения Пресвятой Богородицы, несколько церквей в Москве. К сожалению, все они взорваны при советской власти. Вот и трудно «Савке» оправдаться в глазах потомков. Анекдоты, они, конечно, красочнее и к тому же легко запоминаются. Однако же попасть в герои анекдотов – это ведь тоже заслужить надо…

и что  только  не  пишут!!!
Настоящая его фамилия Собакин. Однако решением Екатерины II он удостоился новой фамилии – Яковлев. В 1733 г. Я. Перебирается в столицу. Первоначально торговал на улицах, продавал телятину. Как гласит легенда, торгуя неподалеку от Летнего сада, он обратил на себя внимание императрицы Елизаветы Петровны. ... Я. как дворянин вступил в ряды Вольного экономического общества. Знакомство с М.В. Ломоносовым позволило Я. изучить горнозаводское дело. Знакомясь с железоделательным производством, Я. побывал в Олонце и Туле, на Урале

ЯКОВЛЕВ САВВА ЯКОВЛЕВИЧ (СОБАКИН)
0 комментариев
Первые успехи

О ранних годах жизни Саввы Яковлевича известны отрывочные сведения. Родился он в 1712 г. в г. Осташкове в мещанской семье. Настоящая его фамилия Собакин. Однако решением Екатерины II он удостоился новой фамилии – Яковлев.

В 1733 г. Я. Перебирается в столицу. Первоначально торговал на улицах, продавал телятину. Как гласит легенда, торгуя неподалеку от Летнего сада, он обратил на себя внимание императрицы Елизаветы Петровны. Благосклонность монаршей особы позволила Я. Поставлять телятину к императорскому столу. 

Находясь под покровительством царствующей правительницы, Я. начал развивать свое дело. К 1746 г. ему удалось заключить несколько выгодных сделок. С этого времени у него на откупе находились питейные сборы во многих российских городах, в том числе на Урале. Я. заполучил так же часть внешних таможенных сборов.

Крупный торговец

Семилетняя война принесла немалый доход Я. Он снабжал российскую армию провиантом, однако был пойман на махинациях, но благодаря связям уклонился от ответственности.

Многие называли Я. крупнейшим российским предпринимателем второй половины XVIII вв. Накопив средства во время правления Елизаветы Петровны, Я. пустил капиталы в оборот. Он начал вкладывать средства в покупку предприятий легкой промышленности. В центре его внимания оказались шкуры забиваемого скота. Он приобретает кожевенную мастерскую, проводит в ней реконструкцию и фактически превращает в кожевенный завод. Оборудование для предприятия было привезено из Голландии и Англии. Вскоре Я. приобрел и парусно-полотняную фабрику в Ярославле.

С 1762 г. указом Петра III был потомственным дворянином.

При Екатерине II

Есть легенда о своеволии Я. Когда новая императрица Екатерина II по случаю восшествия на престол отдала приказ выдать всем бесплатно в кабаках водку, Я. ослушался. За это ему вручили чугунную медаль в пуд весом с приказанием носить ее на шее в праздничные дни.

Недовольство императрицы продлилось недолго. Молва рассказывает, что как только Екатерина Великая высказала негодование видом сельской церкви Я. сумел в кратчайшие сроки ее отреставрировать. В благодарность правительница даровала новую фамилию – Яковлев.

Я. как дворянин вступил в ряды Вольного экономического общества. Знакомство с М.В. Ломоносовым позволило Я. изучить горнозаводское дело. Знакомясь с железоделательным производством, Я. побывал в Олонце и Туле, на Урале.

В 1766 – 1779 гг. Я. приобрел 16 и построил 6 чугуноплавильных, железоделательных и медеплавильных заводов на Урале.

Умер Я. В 1784 г. в Санкт-Петербурге.

Благотворительность

На средства Я. был воздвигнут так называемый «Спас на Сенной» в столице, а также 40-метровая трехъярусная колокольня с колоколом в 542 пуда весом.

Семья

Супруга – Марья Ивановна Яковлева.  От брака родились пять сыновей и две дочери.

Смежные статьи
 КУПЕЧЕСТВО
Литература
Мухин А.Б. Савва Яковлев – купец, промышленник, предприниматель. // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2005. Вып. 4.
Знаменитые россияне XVIII – XIX веков. Биографии и портреты. По изданию великого князя Николая Михайловича «Русские портреты XVIII – XIX столетий». СПб., 1996.