Глава 13. Матрица

На следующее утро после открытия ярмарки, «вдохновлённые» полушутливым напутствующим разъяснением Вадима о «дискриминационных шопинговых законах» природы для «туристов» из прошлого (покупать можно, с собой брать нельзя – как в duty free), Сара и Анжелика отправились на экскурсию по Академгородку. К ним же присоединился и Яир. Неуклюже сославшись на какие-то загадочные «дела», с таинственным видом куда-то ушёл Зэев. Борис и Вадим сидели в патио гостиничного корпуса.
- Так, что значит «Матрица Времени»? – Спросил Борис, словно продолжая прерванный разговор.
- Видишь ли, Время нелинейно. Фантастические сюжеты, когда люди отправляли «десант» в прошлое, чтобы исправить настоящее, в свете уже накопленных нами знаний, несостоятельны. Нельзя исправить настоящее из прошлого. Или, скажем так – нельзя исправить настоящее ТОЛЬКО из прошлого. Очень схематично, это можно уподобить Магическому Квадрату Гауди, который он поместил у центрального входа в Храм Саграда Фамилия. В отличие от китайских нумерологических квадратов Ло Шу, матрица Гауди, при фиксированном значении линейных сумм, допускает различные распределения чисел. Все линейные суммы, включая диагональные, в оригинальном квадрате равны 33 (аллюзия прозрачная, но, в данном случае, это неважно):

1 14 14 4
11 7 6 9
8 10 10 5
13 2 3 15

Но ведь возможно и такое распределение чисел, отвечающее тому же условию:

1 12 16 4
11 7 6 9
8 10 10 5
13 4 1 15

И такое:

1 12 16 4
9 7 6 11
10 10 10 3
13 4 1 15

Нечто похожее происходит, когда мы пытаемся изменить конкретную реализацию причинно-следственных цепочек (число в конкретной клетке), которую, с «лёгкой руки» Николая Козырева, мы отождествляем со ВРЕМЕНЕМ. Это требует не одного, а нескольких синхронизированных «вмешательств», включающих не только прошлое, но и будущее. Причём, слово «синхронизированных», превращает этот алгоритм в МАТРИЦУ. При этом заметь: для «аборигенов» этого временного отрезка, наше «будущее» – их настоящее, а это значит, что, никакими СВОИМИ действиями, они не смогут изменить СВОЕГО прошлого – нашего «настоящего». Это доступно нам: наше усилие, по отношению к системе, является ВНЕШНИМ, тогда как их – ВНУТРЕННИМ. Перемещения во времени необходимы, чтобы выйти за пределы СИСТЕМЫ.
- Интересно, что в эту схему идеально укладываются повелительные толкования легендарного мага Фу Си. Фактически, его мистические откровения ты пересказал в терминах линейной алгебры.
- Мага Фу Си? Далеко же вас заносило!
- Не могу сказать, что это было полностью осознано. Мы двигались, скорее, интуитивно.
- А с чего всё началось?
- Это началось в музее королевы Софии, в Мадриде. Я стоял у «Герники» и думал о том, что если отвлечься от пафоса политического контекста и коммунистической риторики, художественная ценность полотна нулевая…
Борис почувствовал непреодолимое желание, даже не выговориться, но облечь в слова логику их одержимости (другого слова он не нашёл) ТАЙНОЙ, спровоцировавшей их странный иррациональный поиск. Произошедшее за последние сутки, ретроактивно меняло восприятие многих вещей и событий. Их причинно-следственная связь приобретала глубину нового ЗНАНИЯ, частью которого стала роковая предопределённость той давней, первой встречи с Теодором и Анжеликой.
- Тебе стало страшно?
- Нет. Ну, может, немного. Хотя – нет. Всё-таки – нет. Это был не страх, а, скорее, тревога, парадоксальным образом заставившая меня пойти вслед за ними.
Вадим слушал его с сосредоточенным вниманием, постепенно проникаясь эмоциональной динамикой рассказа, не оставляющей места сомнениям в его достоверности, несмотря на фантастическую невероятность некоторых сюжетных поворотов. Он чувствовал в собеседнике коллегу – программиста, который, как и он когда-то, столкнувшись с мистическим обобщением явлений материального мира, не зациклился на их отрицании, но нашёл в себе мужество стать частью этой новой реальности, сохранив «алгоритмическую» ясность пытливого ума, способность насладиться красотой смелой гипотезы, этим вечным, тревожным и радостным «если», ставшим мантрой научного, да и любого другого, прогресса.
- К сожалению, ключевым в твоей пламенной речи является «если». Откуда была такая уверенность, что ты прав? – Задумчиво произнёс Вадим, мысленно любуясь запальчивым азартом «коллеги».
- Видишь ли, для меня это «если» было абсолютно риторическим. «Фигура речи». Фундаментальным свойством любого мага является интуитивное чувство ИСТИНЫ. А я – МАГ.
«А я – МАГ». Наконец он сказал это вслух. Борис сам удивился естественной лёгкости с которой выдохнул эти, как оказалось, такие простые слова. С момента обращения они звучали в нём в каком-то «фоновом режиме», как некое утверждение, всё ещё требующее доказательств. Снова и снова. И вот наконец, эта, порождённая страхом несоответствия, тяжесть растворилась простой и ясной уверенностью – Я МАГ. Я – маг, и это аксиома, точка опоры. Не следствие чьего-то восхищённого признания, а его причина. Начало координат всех последующих причин и следствий.
- Как ты встретился с Зэевом? – Спросил Вадим.
- После публикации его теоретической статьи «О природе 4-го измерения», было бы странным если бы мы НЕ встретились!
К тому моменту, идея создания нового института, Института Времени, представляла собой гигантскую международную инвестиционную нишу. Из этого контекста совершенно выпадала встреча с каким-то руководителем какого-то стартапа. Борис помнил каким неожиданным оказалось его согласие. Неожиданным для них обоих. Так бывает – человек вдруг, спонтанно совершает поступок, оправданность которого понимает лишь потом, восхищаясь собственной интуицией. Он помнил, как изменилось лицо Зэева, когда разговор зашёл о мобильных артефактах, способных проявлять релятивистские эффекты в состоянии покоя. Кажется, в этот момент встреча перестала быть для него «иррациональной энтропийной флуктуацией» и он разоткровенничался. Рассказ о Хастинапурской Лучезарной Дельте был эмоциональным. Было очевидно, что таким образом он реализовал давнюю потребность рассказать об этом кому-нибудь. Кому-нибудь случайному, преодолевая раздражающее и, возможно, нелепое, как ему казалось, табу.
- Вскоре после инициации, мы – я и Анжелика, получили ПОСЛАНИЕ, – Борис пристально посмотрел на Вадима – собственно, «запустившее» эту цепочку событий. Как выяснилось, источник этого послания находился не в другом МЕСТЕ, а в другом ВРЕМЕНИ. Это были не вы?
- Нет. Не мы…
- Кажется, ты знаешь больше, чем говоришь.
- Если моя догадка не верна, это может стать причиной многих, и довольно роковых, недоразумений.
- Что ж, поверю на слово. Практика показывает, что это не такая уж плохая идея. Отложим «до следующего раза»?
- В этом нет необходимости. Когда вы найдёте «недостающие» Лучезарные Дельты, вы всё поймёте сами.
- Если найдём…
- Уверяю тебя – «когда». После всего случившегося – это уже не сослагательное наклонение. «Рубикон пройден».
Тем временем Сара, Анжелика и Яир поднялись на смотровую площадку, с которой открывался живописный вид на оазис институтского кампуса. Было трудно представить, что по всем геологическим критериям, они находятся в сердце пустыни. Сара, поначалу довольно сдержано, но всё больше увлекаясь, рассказывала историю института.
- Институт обязан своим существованием великому, без сомнения, учёному Зэеву Сукеник (я сказала это вслух?!). 70 лет назад он сформулировал теорию «Нелинейности времени», доказательством которой, в том числе, является и ваше присутствие здесь…
- Слушай, а каково это – встретить собственного прадеда в столь «нежном» возрасте. – Анжелика с провокационной наивностью смотрела на Сару – Вы, кажется, почти ровесники?
- Почти. – Проигнорировала Сара провокационную составляющую вопроса. Видно было, что «тема» её занимает и требует выхода. Хотя бы – разговора. – Один мой знакомый любил повторять: «Не приближай к себе кумира». Все эти годы он был легендой, окружённый ореолом Мудрой Гениальности. Сочетание качеств, кстати говоря, довольно редкое, но именно оно позволяет воплотить «академическую» гениальность в нечто зримое. Как, например, этот институт. И вот он здесь, рядом. Всё такой же «мудро-гениальный»? Возможно, но я даже не вспоминаю об этом, когда смотрю на него. Не хватает ореола, и это раздражает.
- Будем откровенны, тебе не даёт покоя ревность – кажется он «положил глаз» на одну твою подругу?
- Когда ты успела заметить?
- У нас, у девушек – это врождённое.
- Не понимаю, почему это должно стать предметом ревности? – Сказал Яир, восхищённо глядя на панораму кампуса.
- Вот видишь, он не понимает. – Анжелика казалась абсолютно серьёзной и это было смешно. – У них мозги иначе устроены! Или в другом месте…
Тем временем, Зэев снова пришёл в Экспоцентр, где, как ни в чём не бывало, продолжалась книжная ярмарка. У одного из стендов он увидел Рахель. Судя по тому, как к ней относились окружающие, она исполняла какие-то очень важные обязанности в организационном комитете. Внезапно повернувшись к нему, она, как и прошлый раз, приветливо помахала рукой. Памятуя вчерашний опыт, Зэев растерянно огляделся по сторонам, но рядом никого не было. На этот раз приветствие явно адресовалось ему. И он пошёл на это приветствие, как мотылёк на пламя. Ассоциация ему не понравилась, но, судя по всему, была достаточно верной: чем ближе он подходил, тем острее ощущал «обжигающий» эффект давно забытого чувства.
- Здравствуйте! Наверное, я должен представиться. – Начал он, внутренне удивляясь непринуждённому спокойствию собственного голоса.
- В этом нет необходимости. – Всё так же приветливо, но с каким-то новым, более глубоким оттенком в голосе, ответила Рахель. – Я вчера разговаривала с Сарой.
- Мы можем где-нибудь выпить кофе?
- Да конечно. Рядом с центром небольшое, но очень уютное кафе. Подождите меня там. Я скоро буду. Кстати, кафе называется «Казанова». – Улыбнулась она.
Зэев был рад этой передышке, сидя в помещении, действительно, очень уютного кафе. Это ощущение обещанного уюта, забавная двусмысленность названия и, вызванная этой двусмысленностью, её улыбка, пасторальный пейзаж кампуса за окном, залитый ярким, но не палящим, весенним солнцем – всё вместе складывалось в приятное предощущение алхимии флирта, ожидаемо сменившееся резкой, почти панической, тревогой, когда, переступив порог, спокойной, уверенной походкой она прошла к его столику.
- Как вам ощущается «разница во времени»? – Она будто продолжила только что прерванный диалог, уютной вязью незамысловатых парадоксов превращая сюрреалистичную немыслимость ситуации в факт бытовой реальности, по-прежнему незыблемо уютной, доступной не только обсуждению, но и шутке.
- Я бы мог сказать, что привык, но это было бы неправдой.
- А мы будем говорить только правду?
- Да.
- Рискованное предприятие.
- На другое у меня просто нет ВРМЕНИ.
- А давайте притворимся, что это не так и, может быть, нам повезёт.
- У Вас редкий удивительный дар – создавать уют самим фактом своего присутствия. И это не комплимент. Это правда.
- Мне тоже нравится Ваше ухаживание. Это ведь ухаживание? Оно мне льстит – легендарный основатель Института Времени краснеет, приглашая меня на кофе.
- Это было так заметно? Мне казалось, неотразимость – моё второе имя.
- При других обстоятельствах я бы согласилась, но мы договорились говорить правду. А правда в том… Какого цвета у меня глаза? – Вдруг спросила она.
- Не может быть! Они разные – зелёный и серый, до голубого. – Зэев, как завороженный, не мог отвести взгляд, будто поглощаемый глубиной этого многоцветья.
- Так вот, правда в том, что я – Ведьма. «Белая» ведьма – если это смягчит «удар». Ощущение СУДЬБЫ, охватившее тебя вчера, – она перешла на ты с нарочитой твёрдостью – при нашей первой встрече, было взаимным. А это значит, что у тебя (так же, впрочем, как и у меня) нет выбора. Или скажем так – здесь и сейчас твоя последняя возможность его сделать! Если тебя это пугает – скажи «нет», и мы никогда больше не увидимся. Как бы потом об этом ни жалели. Но если ты скажешь «да» – выбора у тебя больше не будет.
- Мне не нужен выбор! Мне нужна ты! И это – ПРАВДА!
Длинными тонкими пальцами она коснулась его руки. Он ощутил тепло её ладони, а к горлу подкатил комок.
- Подожди. А как же Сара? Ты знала КТО она тебе?
- До нашей встречи – нет. Видимо, до вашего появления здесь, БУДУЩЕЕ ещё было не определено. Хотя, слова «будущее» и «прошлое» в этой ситуации – не совсем то, что они обозначают.

* * *

Лёгкий, но колючий, ветерок у входа в пещеру на горе Ида создавал дискомфорт, обозначенный словом «зябко».
- Зябко. – Произнесла Анжелика, остановив пристальный печальный взгляд на Вадиме и Саре. – Пора прощаться. В этой сумасшедшей истории, где слова «прошлое» и «будущее», совсем не то, что они обозначают, оказывается, тяжело прощаться.
Подойдя к ним вплотную, Сара по очереди обняла Анжелику и Рахель, остановив на Рахели долгий пронзительный взгляд, каким ещё совсем недавно провожал её Зэев у дверей своего гостиничного номера. В глазах у обеих стояли слёзы.
- Кажется так много нужно сказать, а сказать нечего! – Сара беспомощно обернулась к Вадиму. – Скажи хоть ты что-нибудь. Ты же умный!
- Берегите себя! – Попытался быть сдержанным Вадим, но не удержавшись, обнял Бориса, Яира и Зэева.
- Мы будем над этим работать! Честно! – Анжелика вновь примеряла защитную броню «блондинки».
По пологому склону, уходящему в глубь пещеры, Анжелика, Рахель, Яир, Борис и Зэев спустились к, завершающему его, каменному завалу, который оказался силовым полем, искусно имитирующем «тупиковую безнадежность». Завал медленно превращался в исчезающую «оптическую иллюзию», пропуская их под куполообразные своды подземелья, по периметру которого располагались пять ниш. Свечение Пирамид становилось всё более ярким, тактильно осязаемым…

(Продолжение следует)