История десятая. Вот бы папа посмеялся...

ПРО ЖАДНОСТЬ

-Миша, спроси меня, кого я сегодня видела? Ну и что, что я сижу на балконе и не спускаюсь вниз? У меня больные ноги, но глазами я пока не страдаю. Так вот, сегодня я видела Милочку. Да, нашу Милочку, сестру этого поганца Ицика. Миша, того самого, Маниного и Зяминого Ицика. Ты не поверишь, но он таки объявился. Всего двадцать лет прошло! И Милочка мне рассказала, что Ицик нашёлся. Он нашёлся за два дня до похорон Зямы. Угадай с трёх раз, с чего он нашёлся? Ты у меня всегда был самым умным, Миша. Я поэтому и пошла за тебя замуж, хотя у меня были варианты. Ты, к тому же, был ещё и самым красивым. И совсем не жадным. Терпеть не могу жадных мужчин.
Помнишь, от чего умер Пятиборщ? Да, тот что заведовал аптечным складом. Вся Одесса помнит, а ты нет. Он был страшно жадным во всём. Он ничего не выбрасывал – то что можно было съесть, он ел. Если можно было надеть – надевал. Я думаю, что именно поэтому  он был таким богатым. Миша, я заметила, что все богатые, как правило, очень жадные. А все жадные, как водится, богатые. Такой круговорот жадности в природе. А природа мстит за эту самую жадность. Так вот, у жены этого Пятиборща была дома целая аптека. Нет, не подпольная аптека, а аптечка её лекарств. Ей не нужно было столько лекарств, сколько у неё их было: этими лекарствами можно было снабдить три городских аптеки.
Многие лекарства выходили из срока годности задолго до того, как их нужно было употребить. Но Пятиборщ, чтобы не выбрасывать эти лекарства, их пил. Представь себе: Пятиборшь жрал эти таблетки, как будто это были конфеты. Но умер он не от слабительного. От снотворного. Наелся таблеток, заснул и всё. Как почему? Потому что они были в баночке от витамина «С».

О чём это я? Ах, об Ицике! Миша, это было до Яшенькиной свадьбы или после? До не могло быть, потому что этот шлемазл Ицик был на Яшенькиной свадьбе. А пропал он позже. После своей свадьбы. Вспомнил? Да, на Яшенькиной свадьбе он ещё пытался соблазнить дочку Мейера. Что значит: не пытался? А, он её соблазнил! А откуда ты это знаешь, господин Боцман? Из туалета доносились охи-вздохи? Это был не Ицик с докой Мейера, это у Мани, мамы Ицика случились колики от переживаний и она всю свадьбу просидела на унитазе. Ну да что ты мне будешь рассказывать за этого Ицика – он такая сволота, Миша, что даже говорить за него не хочется. Как это не говори? Это ты мне? Как я могу не поведать миру этот уникальный спектакль, который разыгрался почти у меня на глазах?

Знаешь, Миша, он никогда не был порядочным, этот Ицик. Ты помнишь, как в пять лет он подбирал окурки на стадионе и пробовал продавать их нашему Яшеньке? Почём я знаю, по чём он их продавал? И этому Ицику, и этим окуркам была одна цена: три копейки. В девятом классе он воровал ключи от «запорожца» у своего отца и за деньги катал Яшеньку и Абика по ночному городу? А когда его поймали с поличным, он сказал, что наш Яшенька почти что умер и он, якобы, вёз его в больницу. Я сама чуть не умерла, когда к нам пришёл милиционер и сказал, что наш мальчик при смерти.

И вообще, сколько я помню Ицика, он всегда врал. Он врал всегда и всем. Бедные Маня и Зяма... Он был их надеждой на безбедную старость. Если бы не Милочка, они бы не пережили этой утраты. Милочка хорошо устроилась: она таки удачно вышла замуж, родила троих сыновей и заменила Мане с Зямой сына…

Когда Ицик, наконец, женился, Маня с Зямой немного успокоились. Невестой стала Милочкина подруга и она таки была не еврейкой. Мало того, она была старше Ицика лет на семь или на все восемь – уже не помню. Маня сначала страшно переживала по этому поводу. И ей таки было за что переживать: её Ицик был третьим мужем этой пройдохи Лильки. Ой, Лилька была красавицей: когда она выходила на балкон, на всех окнах нашего дворика шевелились занавески. Миша, не говори ерунды: ты тоже подходил к окну поглазеть на эту красотку.

Долго она здесь не прожила:  с Маней долго мог жить только её Зяма. Нет, Маня совсем не хотела ссориться с Лилькой, но характер невестки взял своё: они поскандалили и Ицик с Лилькой съехали на съёмную квартиру. Потом Ицик, благодаря пинкам Лильки, стал бизнесменом. И чем богаче он становился, тем реже он приходил к своим родителям. Мы все были свидетелями, сколько Маня пролила слёз: всё же он был ей сын. Зяма сначала поседел от горя, а потом сказал, что больше у него сына нет.

В общем, Маня с Зямой остались без сына. Милочка смотрела за ними долгих двадцать лет, а когда Зяма заболел, забрала их к себе. Мы все знали, что Зяма уезжает из нашего сквозняка навсегда.
Когда стало известно, что Зяма совсем плох, Милочка позвонила брату и попросила, чтобы он пришёл навестить папу, пока тот ещё жив. Ицик посоветовался с Лилькой и пришёл. Он посмотрел на умирающего отца своими узкими глазками и сказал матери, что хочет поговорить о деле.
– О  каком деле, Иценю – спросила сына Маня.
– Я хочу поговорить за наследство.
–За какое наследство, Иценю?
– За какое наследство ты хочешь поговорить, братик? - напряглась Милочка. – Тебя двадцать лет не было с родителями, а теперь ты пришёл поговорить за наследство?
– А ты вообще заткнись, - прошипел Ицик. – Ты сама с ними все эти двадцать лет из-за наследства возилась.
– Придурок, - сказала Милочка. Наследство – это два старика, двухкомнатная квартирка в старом дворике и старый запорожец, который папа не разрешил отвезти на свалку.
– А квартирка тебе отойдёт?

Зяма всё это время лежал молча, отвернувшись к стене. Потом он повернулся,  посмотрел на Милочку и сказал слабым, уставшим голосом:
– Дуры вы... Дуры...
После чего отвернулся к стенке и больше не поворачивался, пока Ицик не ушёл.


ПИСТОЛЕТ

Потом Зяма умер, его похоронили и через день к Мане пришёл полицейский. Он сказал, что у Зямы был какой-то зарегистрированный газовый пистолет и что он пришёл этот пистолет экспроприировать. Такой, видите ли, закон: оружие нужно сдать пока не найдётся правопреемником. Правопреемником оказалась Маня, но пистолет, к тому же поломанный, был ей не нужен.
Итак, Маня не стала сопротивляться и отдала полицейскому старый пистолет, который Зяма купил в девяностые годы и сказала, что его можно вообще не возвращать, потому что стрелок из Мани никакой.
 
Лихое было время, помнишь, Миша?  Зяма всё время боялся, что его ограбят:  поэтому он и купил пистолет в одном, только что открывшемся частном магазине. К пистолету он купил ровно шесть пуль. Зяма принёс сокровище домой и поздно вечером, загрузив в запорожец Маню и пистолет, поехал пострелять в лес. Вернулся Зяма в страшной тоске и даже выпил с тобой, Миша, пол бутылки водки: с этим пистолетом Зяму хорошо надули. Возможно, когда-то, пистолет и стрелял, но задолго до того, как Зяма его купил.

На следующее утро Зяма пошёл в тот частный магазин, но продавец сделал вид, что видит Зяму впервые. На требование Зямы отдать деньги и забрать пистолет обратно, продавец, он же хозяин оружейного магазина, вызвал милицию и Зяму забрали в отделение. Ему попался человечный следователь, который  объяснил Зяме, что лучше забрать этот пистолет и не лезть в это гиблое дело. Страной тогда правили бандиты и Зяма, подумав, согласился. Пистолет зарегистрировали, Зяму выпустили.
Пистолет лежал в кобуре долгие годы и все знали, что если кто-нибудь соберётся напасть, Зиновий Апельман, он же Зяма, сможет таки защитить свою семью: он хотя бы будет им размахивать.


ПОХОД К НОТАРИУСУ

Итак, полицейский составил какую-то бумагу, посмотрел на Маню и подозрительно спросил: «А пули есть?» «Есть» ответила Маня и отдала полицейскому коробку, в которой лежали четыре пули. Полицейский внёс поправки в акт и унёс пистолет.
За несколько лет до смерти Зямы, Маня с мужем сходили к нотариусу и составили завещание. Согласно этому завещанию, в случае смерти кого-то из них двоих, квартира и запорожец благополучно переходили к другому.
Через три месяца после смерти Зямы, Милочка взяла маму и повезла на подпись документов, по которым Маня становилась единоличной хозяйкой квартиры и запорожца. 
И тут их ждал удар: нотариус вытащила из папки бумагу и сказала: «Читайте!»
– Что там? – дрожащим голосом спросила Маня, предчувствуя какой-то подвох.
– На ваше наследство есть ещё один претендент.
– Кто? – ошарашено спросили Маня с Милочкой один голос.
– Ваш сын, – ответила нотариус и внимательно посмотрела на удивлённых женщин.
– Какой? – неживым голосом спросила Маня нотариуса.
– Ицак Апельман. Это ваш сын? – задала вопрос нотариус и уже совсем строго посмотрела на Маню.
– Да, мой. Но его не было двадцать лет  с нами! – дрожащим голосом сказала Маня и из её бесцветных глаз полились слёзы.
– Ну, был или не был, но бумага, подписанная вашим сыном о том, что он желает получить причитающуюся ему долю наследства перед вами. Вот его подпись.
Рыдая в голос, Маня трясущимися руками взяла бумагу и растерянно посмотрела на Милочку. Мила сидела, как неживая и не могла произнести не слова. Не то, чтобы ей было жалко этих двух комнат и старого, как моя жизнь, запорожца – Милочка была совсем не бедной женщиной. Она прекрасно знала, какой подлец был её братец, но она надеялась, что когда-нибудь в нём заговорит совесть, что он придёт к старой матери, упадёт перед ней на колени и скажет всего одно слово: «Прости». И теперь она понимала, что обратной дороги уже не будет никогда. Маня продолжала рыдать, а Милочка стала объяснять нотариусу, что и как было на самом деле.
– Не волнуйтесь вы так! – сказала нотариус Мане. – Завещание составлено правильно и вы являетесь полноправной хозяйкой своей квартиры.
– А машины? – рыдая спросила Маня.
– И машины, – ответила нотариус и добавила: – Я уже жалею, что рассказала вам про это прошение. Оно не имеет никакой силы, поверьте.
Милочка подняла плачущую Маню и, попрощавшись с нотариусом, отвезла Маню домой.


ПИСТОЛЕТ ВЫСТРЕЛИЛ

Миша, помнишь, мы с тобой где-то прочитали, что если на сцене стоит заряженное ружьё, то оно должно обязательно выстрелить! Откуда я могу помнить, кто это сказал – я тысячу лет не была в театре. Ах, как я любила театр… Как я его любила!
Ой, я же не рассказала, зачем приходила Милочка.

После похода к нотариусу Маня слегла. Я не думаю, что за квартиру и этот неходячий запорожец - ей было горько и страшно осознавать, что сына она потеряла навсегда и безвозвратно. Она лежала, отвернувшись к стене, и перед глазами пробегали те сладкие мгновения их с Зямой жизни: вот она принесла Ицика из роддома, вот у него прорезался первый зубик, вот он сделал первый шаг, а вот первый срезанный локон с его белокурой головки. Милочка не знала что делать: она только что потеряла папу, теперь она страшно боялась за маму. 

Через два дня милочке позвонила какая-то женщина из полиции и сказала, что у неё есть вопрос по поводу наследства. Мила спросила, может ли она без мамы решить этот вопрос и на трясущихся ногах прибыла по указанному адресу.
Женщина положила перед Милочкой какую-то очередную бумагу и сказала, что это решение по иску её брата, Апельмана Ицхака, о разделе имущества. Мила прочитала бумагу и вопросительно посмотрела на женщину в форме.
– Простите, вы можете мне объяснить, о чём идёт речь? - попросила Милочка.
– О Господи, что тут не понятного? - воскликнула женщина-полицейский. – Речь идёт о пистолете, который был записан на вашего отца, Зиновия Апельмана.
– А что с ним не так? – заплетающимся языком спросила Милочка.
– Да всё с ним так. Дело в том, что ваш брат, Апельман Ицхак подал прошение о наследстве во все инстанции. Но ваши родители позаботились об этом раньше и составили завещание, в котором указали, что всё движимое и недвижимое имущество переходит к тому, кто из них остаётся жить. В завещании указана двухкомнатная квартира и машина…

Женщина посмотрела в бумагу.
– И машина «Запорожец».  Но в завещании не был указан зарегистрированный пистолет, который тоже является имуществом. Пистолет и четыре пули. Так вот, согласно закону, ваш брат, Апельман Ицхак, является наследником первой линии и имеет право на одну треть не описанного в завещании имущества. Половина пистолета по закону принадлежит вашей маме, Марии Апельман. Половина доли вашего отца, то есть четверть пистолета и одна пуля, принадлежит вам, а четверть пистолета и одна пуля принадлежит вашему брату Апельману Ицхаку.
Милочка сидела потрясённая и понимала, что таким образом папа посмеялся над всей этой дурацкой затеей с наследством. Или не сам папа, потому что он не мог спрогнозировать эту нелепую ситуацию.
– Так что мне теперь нужно сделать? – спросила Милочка, едва сдерживая смех.
– Подписать этот документ, согласно которому вы являетесь владелицей четверти пистолета и одной пули. И вам нужно будет привезти сюда маму, чтобы она тоже подписала этот документ.
- Скажите, а мой брат, Апельман Ицхак, тоже должен будет подписать эту бумагу? – уже не сдерживая смеха, спросила Милочка.
– А то как же! Он – тоже наследник вашего отца! – тоже не сдерживая смеха ответила женщина в форме.
И тут в голове Милочки созрел план.
 – Скажите, а я могу отказаться от принадлежащей мне доли наследства в пользу моего брата? – спросила она, смеясь в голос.
–Конечно, можете, - с хохотом ответила женщина-полицейский. Приезжайте через неделю, я подготовлю все бумаги.

Сколько они хохотали в этом кабинете, я не знаю. Милочка хохотала до слёз, когда сказала мне, что представляет, какие глаза будут у Ицика, когда ему торжественно вручат бумагу, в которой сказано, что таки да, и он тоже является наследником своего отца и унаследовал часть отцовского состояния.

Да, и ещё… Милочка прибежала домой и рассказала лежащей Мане всю эту историю. Маня встала с кровати, хорошо поела, посмотрела на Милочку, улыбнулась впервые за всё это время и сказала:
- Вот папа бы посмеялся!
Потом она подняла глаза к небу и произнесла:
– Спасибо, Зямочка… Спасибо, Господи…

Что ты сказал, Миша? Да, нам повезло с тобой… Наш Яшенька никогда! Никогда… Так что ты можешь спать спокойно… И я тоже…

Продолжение: http://proza.ru/2021/02/19/1064