Вприпрыжку по радуге часть 1

ВПРИПРЫЖКУ ПО РАДУГЕ

ПЬЕСА

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Калистратов Павел Петрович (Профессор), 55 лет,
бывший профессор.

Лоханкина Мария (Манька-Огонек), пропитая
женщина лет 45.

Музыкантов Сергей (Музыкант), бывший
уголовник. угрюмый мужчина 39 лет

Калугин Василий (Калуга), бывший детдомовец и
неудавшийся спортсмен 27 лет.

Штин Станислав Миронович (Глиста), бездомный
художник, 52 года.

Загорская Агнесса Генриховна (Барыня),
бездомная, с аристократическими манерами
женщина, 57 лет.

Плотникова Оксана (Окся). Отчисленная из ПТУ
студентка 20 лет.

Действие первое.

Окраина города. В кустах на небольшой вытоптанной полянке, возле труб
теплоцентрали, стоит покрытый ветками и сухой травой небольшой шалаш,  рядом с которым расположено несколько сооружений из картонных коробок.
На середине поляны разложен  костер, над которым подвешен котелок с дымящимся варевом. Конец сентября. Вечер. Красивый ясный закат.Возле костра постепенно собираются бездомные. На полянке на старых деревянных
ящиках сидят Калистратов, Лоханкина и Загорская.


Лоханкина (нагло). Эй, профессор! Проверь баланду. В животе урчит, есть хочется!

Калистратов (немного раздраженный фамильярностью). Не знаю, готово или нет.
(Подходит к котелку и, зачерпнув ложку, пробует, после чего, поморщившись,
сплевывает).

Лоханкина. Ну…, можно есть?

Калистратов. Нет. Пусть поварится. Да и остальные еще не подошли.

Лоханкина (мечтательно принюхиваясь). Какой запах. Почти такой же я в детстве помню, когда мы с классом в поход ходили. Мальчики собирали хворост и разжигали костер, а девочки готовили обед. Как же давно это, как будто в
другой жизни! (Потирая пропитое лицо,смахивает слезу).

Загорская. Это что. Вот когда мы с родней в Переделкино на даче собирали гостей, вот тогда был пир на весь мир.  Да и люди, какие!... Все как на подбор люди искусства - не то, что теперь!(Горестно взмахивает рукой).

Лоханкина (со злостью). Заткнись барыня.Каждый день слышишь одно и то же. Знаю, какты ананасы в шампанском жрала и закусывала черной икрой, пока я в поте лица ишачила на ткацкой фабрике, пытаясь поднять двух детей. Тоже мне белая кость недобитая.

Загорская. Вот тут-то ты, деточка, ошибаешься.Прадед мой был  крестьянином. Правда, смог сыну дать приличное образование, а сын потом женился на дворянке, но недолгим было счастье — грянула революция, и наше имение
конфисковали. Но дед не опечалился, а в гражданскую войну пошел за красных воевать и был командиром, а после ранения стал известным писателем. Вот ему дачу  и подарил Сталин. Кто только к нам не приходил - и Гайдар,
и Паустовский...

Лоханкина. Ну, хватит. Наслушались. Сейчас ты наравне со всеми хлебаешь баланду и собираешь объедки на помойках, так что заткнись и не вякай.

Загорская. Аристократизм - это есть состояние души. Если в душе человек гнилой, то тут и никакое происхождение не поможет. Даже от набрызганного духами будет вонять  злобой и ненавистью. (Морщит нос, глядя на Лоханкину).

Лоханкина. Это кто тут у нас вонючка? Сама уже два года не мылась. Сейчас я тебе покажу, от кого воняет больше! (Поднимается с места).

Калистратов. Девочки не ссорьтесь, а то ужина не получите.

(Лоханкина с наглым видом подходит было к Загорской, но внезапно,  услышав шорох в кустах, ретируется и садится на свое прежнее место. На поляну, сгибаясь под тяжестью огромных клетчатых сумок, входят Музыкантов и Калугин).

Калистратов. Ну наконец-то и наши братья- разбойники пожаловали.  Ну и как сегодня дела?

Калугин. Как всегда, но могло быть лучше. Иссякает Клондайк: за день всего лишь десять машин выгрузилось.  Целый день ковырялись, но зато на пять рябчиков сдали картона и металла.

Калистратов (потирая руки). Что ж, совсем неплохо. А лекарство удалось достать?

Музыкантов (мрачно усмехаясь). Кому что, а у профессора вечно «трубы горят».

Калугин. Ха, пляши старый. Вот тебе бальзам для души. (Достает из огромной сумки пакет с бренчащими пузырьками боярышника).

Калистратов. Ах, ты же мой любимый! (Жадно хватает и прижимает к щеке один из пузырьков. Морщинистое и небритое лицо выражает необычайное удовлетворение).   

(Калистратов с нетерпением откручивает пробку и жадно глотает темную жидкость, а потом, закашлявшись, прижимает руку тыльной стороной ладони ко рту. Постепенно глаза его становятся ясными, а движения и жесты более
уверенными. Между тем, Калугин и Музыкантов начинают вынимать из сумок еду и какие-то вещи).

Калистратов (откашлявшись). Вот теперь можно жить. Сколько раз ловил себя на мысли: пока трезвый, все кажется серым, мрачным и унылым, но стоит чуть хлебнуть этого волшебного эликсира, так все сразу меняется,будто заново на свет появляешься. И все, что тебя до этого раздражало, вдруг все разом
становится необычайным, красивым и божественным. И как же  хочется возвращаться в это состояние снова и снова...

Загорская. Это называется алкоголизм.

Калистратов. Много ты понимаешь. Может, у меня болезнь человеческой души, потому-то и возникает потребность выпить.

Загорская. Это так называемая «болезнь» возникает от зависимости, которая обусловлена неумеренным потреблением алкогольных напитков.

Лоханкина(с раздражением). Вот зануда. А я тебя понимаю, профессор. У меня тоже душа болит и злость кипит на эту праведницу, плесни и мне!(Протягивает руку).

(Калистратов передает Лоханкиной небольшой пузырек боярышника, и последняя, отвинтив пробку, жадно глотает темно-коричневую жидкость).   

Лоханкина (побагровев и выпучив глаза)... Кхе-кхе, уфф. Коньячок первый сорт. Крепость, что надо, как заново родилась! (Осклабившись,роется в карманах, а потом достает из кармана грязной кофты сигарету и, щелкнув зажигалкой,закуривает).

Калугин(с восхищением). Ну, Огонек и дает.Мужикам не угнаться.

Лоханкина.  Кому надо, тому и даю. Не про тебя цвету, сопли подбери… фраер дешевый.

Музыкантов. Сегодня у аристократии праздник.Вот прими в подарок. Сегодня в мусоре выкопал… Края, правда, моль чуток поела (Передает Загорской пуховый цветастый платок).

Загорская (всплескивает руками). Это же настоящий кашемир. А цвет! а качество! Да это почти царский подарок! (С радостью и удивлением разглядывает платок, а потом,расправив, накидывает его себе на плечи).

Лоханкина (с завистью). Еще бы. Повезло барыне.

Загорская. Спасибо, Сережа. Я тронута.(Приблизившись, целует в Музыкантова в грязную щеку).

Музыкантов (внезапно смущаясь). Да не стоит, я же так, по-дружески. Ну, не пропадать же добру,когда валяется. Сперва думал Маньке отдать.

Загорская. Нахал, хам, что ты себе позволяешь! Это русский платок, и носить его должна я, представительница древнего дворянского рода!

Лоханкина(в сторону). Дура, так то китайцы делали. Сбоку ярлык приклеен.
(Загорская делает вид, что не слышит, и, гордо подняв голову, принимает надменный и неприступный вид).   

Калугин. А это тебе, Огонек. Целая... почти, что не пользовались. В помоях откопал.  (Достает и передает Лоханкиной небольшую косметичку с тушью и румянами).

Лоханкина (с удивлением). Ой, вот не ожидала. Спасибо, Калуга. Думала, что жентмены уже все повымерли, как мамонты... Ан нет, еще есть на свете лыцари. Видимо, придется за это нынче отработать. (Пальцами чуть поднимает край
юбки, одновременно игриво подмигивая Калугину).

Калугин(неловко). Да я так...просто хотел подарок сделать.

(Калугин, смущаясь, опускает глаза. Лоханкина,заметив такую реакцию, заливисто смеется и, гримасничая и кривляясь, как обезьяна,  делает
несколько танцевальных движений, подпевая при этом).

Обними меня, мой милый,
Коль решил меня любить,
Если только будут силы,
Да и будет чем платить.
Я веселая зазноба,
Хоть и старая уже,
Если хочешь меня трогать,
Мигом буду в неглиже...Эх!!!

Музыкантов (внезапно со злостью). Да, заткнись ты, пьяная курва. Это тебе не вокзал, потаскуха.

Калистратов (пьяно ухмыляясь и хлопая в ладоши). Почему же? Браво, браво! Искусство должно принадлежать народу. Что нам еще надо?... Хлеба и зрелищ.

Загорская. Тоже мне искусство. Срамота одна и разврат.

Лоханкина (обращаясь к Музыкантову). А что? не нравится? тоже мне..еще один праведник выискался. Я могу и нагишом сплясать.

Калугин (заинтересованно). Да? ...Интересно было б посмотреть...

Музыкантов (сжимая кулаки). Кому говорят, закрой хайло и сопи в обе дырки. Твое место в буфете. Заткнись, а то изувечу.

Лоханкина. Да я тебе счас.....

Калистратов (немного пафосным тоном). Соотечественники. Обратите внимание… какой прекрасный вечер, красивый закат и прохладный хрустальный воздух, наполненный запахом костра. Романтика. Неужели нужно разрушать эту идиллию пустяковой ссорой?

Музыкантов. Да это Огонек виновата. Все выпендривается не к месту. (Закусив губу, уходит с поляны).

Лоханкина (вдогонку).  Давай, давай вали...чмо болотное.

Загорская. Ох и дура же ты, Манька. Ты же напомнила музыканту про его бывшую жену, вот он и взвился.   

Лоханкина. А я тут при чем? Не я виновата, что его жена загуляла, пока он чалился на зонах. Ты, барыня, лучше за собой гляди, а то неровен час подавишься куском арматуры.

Загорская. Не пугай…пуганая. Я и не таких, как ты, кралей переваривала!

Лоханкина (с вызовом). Что ты сказала?

Калистратов. Хватит. Уймитесь же наконец.Давайте ужинать. Суп готов.

(Лоханкина, Калугин, Загорская с тарелками подходят к костру, и Калистратов каждому из котелка наливает дымящееся варево, которое бездомные начинают жадно и с аппетитом поглощать).

Лоханкина (облизывая ложку). Вкусно. Ох, как вкусно. Ну и профессор. Прямо шеф-повар. Свой талант в землю зарыл.

Калугин (надкусывая хлеб). Угу. Пальчики оближешь. Нас в детдоме тоже вкусно кормили. По выходным компот с булочками давали.

Калистратов. Бывшая жена хорошо готовила.Иногда ей помогал, вот кое-что в голове и осталось.

Загорская (морщится, пробуя варево). Ой,горячо. Баланда это, а не суп.  Вот помню, когда на юбилей моего отца мы ходили в ресторан «Арагви», вот тогда нам подавали черепаший суп и котлеты по-киевски. А это разве суп:тухлятиной воняет и без соли....

Лоханкина. Да заткнись ты со своим аргави. Если не нравится, можешь свою порцию мне отдать. Я ее в два счета срубаю.

Загорская. Пожалуй, что нет. Я не доставлю тебе такого удовольствия. (Через силу начинает есть).

Калистратов (с горечью). Да, вспоминаю, какой я банкет в «Астории» закатил после защиты кандидатской. Чего там только не было!Жареная осетрина, омары и черная икра…(Смахивает слезу).

Лоханкина. Ну, вот еще один...вспоминатель. А ведь ими сыт не будешь. Профессор, не  порть мне аппетит. Лучше давай хавай быстрее, а еще лучше - плесни добавки!   

Калистратов. Нельзя, другим может не хватить. Художник с Оксаной не подошли, да и Музыкант куда-то делся.

Лоханкина. Ему и еда без надобности. Он своим ядом может питаться. В большой семье клювом не щелкают. Плесни, говорю!

Калистратов. Нет. Надо подождать.

(На полянку входят Штин и Плотникова. Штин,худой и длинный мужчина, почти сгибаясь пополам, едва тащит за ручку огромный деревянный сундук, а на плече болтается мольберт с подрамником).

Калистратов. Это чего-то ты опять приволок, а,мил человек?

Штин(вытирая со лба пот). Уфф.., еле доволок.Хорошо, что старый знакомый подбросил на машине, а то бы совсем край!

Калистратов. И для чего интересно тебе сдалась эта бандура. Спать ты, что ли, на нем собираешься?

Лоханкина (со смехом). Да известно для чего.Опять, наверное, редкость для своего музея откопал. Чего там только нет! ... Ваза китайская,
сервант купеческий и ржавые самовары....

Калистратов. Да мне все равно. В крайнем случае, пойдет в холода на растопку.

Штин. Да вы, что..ополоумели вовсе! Это же Мезенская роспись. Архангельск. Середина 19 века!  Разжигать таким сундуком костер -варварство!

Калистратов (с недоверием разглядывает грязные стенки сундука).  Неужели 19 век? Что-то не похоже, а впрочем, все может быть!  Давай лучше садись с нами ужинать, и ты, Оксана!

(Двум опоздавшим также наливают варево из котелка, и они с жадностью начинают хлебать суп).

Лоханкина (перевернув миску и закурив сигарету). Вот хорошо. Что еще надо в такой вечер одинокой женщине? Алкоголь,успокаивает нервную систему и расширяет сосуды. (Бесстыдно улыбается).

Калистратов. Держи, Огонек! (Передает Лоханкиной пузырек с боярышником).

Лоханкина. Ай, да профессор! Знает, чем угодить женщине.

Калугин. А у меня есть Хеннесси. Почти целая. Хочешь? (достает из кармана куртки плоскую бутылочку коньяка).

Лоханкина (радостно). Вау..Калуга, ты меня сегодня целый вечер удивляешь. Боюсь, что сегодня не удержусь, если ночью потянет на смелость. Считай, что тоже мне угодил.

Загорская. Да уж..из за подобных угодниц и расцветают на свете все пороки.

Лоханкина. Помолчи, моралистка.  Ты мне просто завидуешь. Я еще женщина в соку, а ты -старуха.

Загорская (едва слышно).  Нечему завидовать..пропитая рожа.

Лоханкина. Что там бормочешь, барыня?

Загорская. Ничего… Говорю, что завидовать нечему ...Еще немного - и сама такой станешь!

Лоханкина. Окстись, барыня. Еще надеюсь, что этот день не скоро будет.

Плотникова. Калуга, плесни мне и Глисте.(Протягивает Калугину стаканы).

Калистратов. А тебе не много будет...деточка? Тебе уже надо, наверное,  баиньки.

Плотникова. В самый раз. День сегодня был тяжелый... Клиенты все как на подбор какие-то ненормальные. Один по лицу съездил, а второй вообще денег не дал, но ничего - справилась. Я,когда он отвернулся на минутку, стащила у него
из кармана кошелек. Денег, правда, было там немного, но ничего, в работу уложился, плюс компенсация за моральный вред.

Загорская. Оксана...да как же ты могла! Это же воровство, как тебе не стыдно!

Плотникова. Нет...не стыдно. Первый раз, что ли. Стыд не статья, срок не добавит.

Лоханкина. Вот это да.. Так, глядишь, и меня перепрыгнешь.

Загорская (бросается к Калистратову). Паша,надо что-то делать, пропадает ведь человек. Еще немного - и совсем затянет ее вольная жизнь.Надо как-то ей помочь выбраться из этого «болота»!

Калистратов (пьяно икает). Но чем же я могу ей помочь? Мы все тут в одинаковых условиях.Прежние все мои связи утрачены, родня отвернулась. Для них я пропащий человек. Да и чем тут плохо? Девочка при деле и на хлеб
зарабатывает.

Лоханкина (радостно хохочет, показывая вверх большой палец). Во житуха!

Загорская.  Как ты можешь, Паша, такое говорить: «девочка при деле»? Она же еще совсем ребенок, а спит, с кем попало, и живет на улице. Ты же из всех нас тут самый разумный человек, когда-то кафедрой в университете руководил. Неужели ты не видишь, куда она может скатиться?

Калистратов(с горечью).  Да, руководил, но теперь все в прошлом. Что я могу?

Загорская. Ну, давай соберем ей денег на билет и отправим ее из этого ужасного места, иначе девочка  сопьется или попадет в тюрьму.   

Плотникова. Никуда я не поеду. Да и ехать мне некуда. В поселке единственная шахта, да и то на грани закрытия. Работы нет. Отчим пьет, а мать бьется, пытаясь хоть немного заработать. Еще и двое маленьких братьев у нее на шее. Иногда и сама ей денег высылаю. В письмах матери вру, что окончила училище и на работу устроилась, а правду сказать язык не поворачивается.

Загорская. Да как же ты деточка здесь оказалась?

Плотникова. Обыкновенно. Родилась в небольшом горняцком поселке. Отец бросил
мать, когда я была маленькая. Потом мать нашла мужчину и стала с ним жить, только он оказался выпивохой, жизнь покатилась под откос.  В тринадцать лет отчим меня по пьяни изнасиловал. Хотела на него в милицию заявить, да мать в ногах у меня валялась...не хотела, чтобы его посадили, вот и пришлось молчать.Ждала, когда исполнится 16 лет, чтобы уехать из поселка и больше никогда не видеть эту пьяную скотину.

Загорская. Да как же ты это все пережила.

Плотникова (дрогнувшим голосом).Ничего...пережила. Приехала в город,поступила
в ПТУ на швею. Дали койку в общежитии, стала учиться. Появились подруги. Вроде бы и жизнь стала налаживаться, но вдруг такое…

Лоханкина. Что же случилось?

Плотникова. Приглянулась одному преподавателю. Уже в возрасте, но из себя
мужчина видный. Красивый такой. Правда,женатый и дети есть. Жена тоже в этом училище работала. Девчонки так и вились вокруг него, а
он на меня запал. Вначале, конечно, смущалась, а потом сердце дрогнуло. Тоже влюбилась по уши. Он ведь у меня первый мужчина был,отчима не считаю.  Места для встреч у нас не было, так что встречались с ним тайком на съемных квартирах. Подарками меня заваливал,в любви признавался. Потом забеременела.

Загорская. И что же он? Предложение сделал?

Лоханкина (с кривой ухмылкой). Сделал..предложил сделать аборт. Денег дал. Я не хотела, но он на коленях стоял, говорил, что ребенок нам помешает наслаждаться жизнью. Я не могла с ним спорить, любила его тогда очень,
вот и пришлось пойти на аборт. (Всхлипывает).

Лоханкина. Да, все мужчины одинаковые.

Плотникова. Вот-вот. Аборт-то я сделала, и вроде бы все пошло по-прежнему, но только жена преподавателя уже давно все узнала про наши отношения и приготовила мне западню. В один из дней меня прямо из группы вызвали к
директору, где уже была милиция. Жена преподавателя устроила скандал и обвинила меня в воровстве, сказав, что у нее из стола пропал кошелек с деньгами и что две студентки якобы видели, что я тайком на перемене заходила в ее кабинет. Я, естественно, все пыталась отрицать, но милиционеры провели
обыск и обнаружили кошелек в моей сумке...      

Калугин. Да тебя подставили. Это же ясней ясного.

Плотникова. Да. Я уже потом догадалась, что кто-то из девушек нашей группы тайком подложил мне кошелек в сумку. Хотели составить протокол, но жена преподавателя сказала, что не хочет скандала, и предложила мне сделку на
следующих условиях. Она закрывает глаза на кражу, но взамен я должна немедленно покинуть училище и разорвать всякие отношения с ее мужем. Чтобы у меня не возникло материальных трудностей, она обещала помочь с деньгами.
Я поняла, что выхода у меня нет, и решила уйти из училища. Но я совершенно не
представляла, где и как буду жить дальше.Решила переехать в соседний город и найти работу, но, когда я на вокзале ночью ждала электричку, у меня украли деньги и документы.

Загорская. Ох и ох. Как же так?

Плотникова. Сперва, конечно, было тяжело. Несколько дней по вокзалу побиралась, спала в кустах или на скамейках в зале ожидания.Иногда добрые люди помогали... кто денег даст,кто пирожком угостит. А потом Глисту встретила,он и привел меня сюда. Остальное вы знаете.   

Лоханкина. Ну а преподавателя видела после того?

Плотникова. Сердцу не прикажешь. Как-то стало совсем невмоготу, и приехала к училищу.Дождалась конца занятий и, когда он вышел,подошла к нему.

Лоханкина (заинтересованно). И что же он?   

Плотникова. Да ничего. Как увидел меня… весь аж побелел и затрясся от страха, как побитая собака. Говорил, чтобы я немедленно уходила, а то  могут увидеть. Видимо, после меня жена устроила ему «сладкую жизнь», так что без ее команды он и шагу ступить не смеет. Сунул на прощание сто рублей, так я ему эти деньги в лицо кинула.

Калугин. Правильно. Так ему и надо.

Лоханкина. Вот сволочь.   

Загорская. Да, досталось тебе, девонька, в жизни, но ты на нее не злись и руки не  опускай.Пройдет время, и душевные раны заживут.Главное - это идти по жизни с чистым сердцем и гордо поднятой головой, тогда все будет хорошо
и судьба обязательно протянет тебе руку помощи.

Лоханкина. Ну опять зарядила барыня, что без стакана не разобрать. Не слушай, Окся, эту лабуду. Живи одним днем, как вольная птица.Пей, гуляй и с мужиками зажигай! (Хохочет).

Калистратов (картинно подняв руку).Эпикурейство... что-то в этом есть.
Наслаждение жизнью как способ существования.

Загорская. Паша, что ты такое говоришь? Да какое же тут эпикурейство? Тут же налицо полная деградация личности.

Лоханкина. Ха, нельзя тухлой рыбе испортиться. Слушай, Окся, а давай я отомщу твоему преподу из училища?

Плотникова. Как это?

Лоханкина.  Обыкновенно. Подкараулю его на улице и расцарапаю его наглую рожу, пусть тогда знает, как безответных девчонок обижать! Или..дождусь, когда он с женой будет гулять и на глазах у нее кинусь к нему в объятия… Пусть потом доказывает, что ни в чем не виноват.

Плотникова. Нет, так не пойдет. Да и не к чему это теперь ...прошлое ворошить?

Калугин. Верно. Надо жить настоящим.

Калистратов. Да, но что же делать, когда настоящее и жизнью трудно назвать. Вот почему так часто всех людей тянет заглянуть в прошлое,где все представляется другим...

Загорская (задумчиво). Небо голубее, а трава зеленее.

Плотникова.  Точно. Только это все никчемные иллюзии. Дым пустой, как мираж. Подует ветер и все развеется. А так постоянно в прошлое возвращаться - все равно, что бесконечно старые раны расчесывать... И кровоточит, и болит, а
толку никакого. Лучше все забыть, будто ничего и не было.

Загорская(с удивлением). Да ты, девочка,философ. Откуда это? Так рассуждают старые,умудренные опытом люди, а ты, деточка, совсем
молодая. Другие в твоем возрасте еще в куклы играют, а ты говоришь так, будто в жизни все уже в прошлом!   

Плотникова. Учителя были хорошие, вот и научили!

Калистратов. Мда... ум зреет не от долгой жизни,а от долгих страданий - гласит восточная мудрость!   

Лоханкина (с восхищением). Ну, ты и выдал,профессор! Не ожидала!

(Бездомные разливают по стаканам бутылку Хеннеси и, сдержанно чокаясь, продолжают беседу).   

Калистратов (обращаясь к Штину). А ты, художник, сколько сегодня картин намалевал?

Штин. Одну начал, но клиент не захотел ждать..,развернулся и ушел. Эх, что за люди пошли. Совсем не разбираются в живописи.  Всем надо все и сразу. Одного не понимают, что искусство не терпит суеты.  Художник должен неспешно
сканировать изображение, провести его через свой мозг и, добавив некоторые
художественные особенности, выплеснуть все на бумагу или холст. Потому-то и лучшие художники прошлого иногда десятилетиями писали свои шедевры, от которых даже теперь по прошествии ряда лет глаз не оторвать.  А теперь что?

Калистратов. А что теперь?

Штин.  Полчаса, час - и готов портрет. Какой это будет портрет? В нем ни души художника, ни характера изображенного человека не видать.

Холодное и голое изображение. Ни дать, ни взять - та же фотография.

Калистратов. Что поделать, время сейчас бежит стремительно, и люди ему под стать, все бегут,спешат, словно куда-то постоянно боятся опоздать. Приходится приспосабливаться жить в таком ритме!

Штин. Нет. Я так не могу!

Загорская. А ведь он прав. Ну, скажи, какая может получиться картина, если художник будет работать не на результат, а на время!

Калугин. Ничего. Есть захочет - и научится, как другие картины писать за час.

Штин. Нет. Это уже насилие над искусством.

Калугин. А ты думал, что жизнь — это легкая,летняя прогулка в тени апельсиновых деревьев? Нет уж... дудки.  Мое детство прошло в детдоме,
и мне с детства пришлось познать все тяготы существования.  Так вот я с юности впитал те истины, чтобы выжить в этом бесприютном и жестоком мире.

Штин. Какие это истины?

Калугин. А вот какие... Будь как все и не выделяйся из толпы, иначе забьют, запинают.Пресмыкайся перед сильным и топчи слабого,иначе тебя самого затопчут. И уж если хочешь чего-то добиться...жди, когда придет твой час,
чтобы действовать наверняка.  Будь сильным и занимайся спортом, чтобы тебя боялись и уважали, и тогда отхватишь кусок повкуснее.

Загорская. Ужас какой! Заповеди неандертальца.

Штин. Насилие и агрессия для меня -неприемлемые вещи.

Калистратов. Какая-то странная у тебя философия, Калуга, почти волчья!

Калугин. Волк - мое любимое животное. Люблю я на них с детства смотреть, будь они неладны,прямо, будто за собой наблюдаешь. Еще в детдоме ходили в зоопарк, так некоторые дети искали бегемотов, страусов, а я как приклеенный стоял возле клетки с волками и мог часами за ними наблюдать, пока меня воспитатели не уводили прочь.   

Лоханкина (с кокетством в голосе). Да, страшно тебе, Калуга, в зубы попадать,  неровен час еще перекусишь...!

Калугин. Да нет. Это лишнее… Я людьми не питаюсь. Хотя в детдоме доводилось и голубей пробовать!

Загорская. Как это?

Калугин. Обыкновенно. У нас на чердаке в детдоме голуби гуртовались, вот мы с пацанами сповадились их промышлять. Совьешь из тонкой проволоки петлю, насыплешь сверху зерен и ждешь, когда  сизари прилетят. Только
прилетят.. заворкуют, а тут главное.. .не зевать и дергать сильнее. Мы их ловили и головы откручивали, а потом  втихаря на костре жарили,
а они вкусные, напоминают курятину..

Загорская (с гневом). Замолчи. Изверг!(Закрывает лицо руками).

Пауза

Калистратов (чтобы разрядить обстановку).  А скажи, Глиста, где ты этот сундук подобрал?

Штин. Да известно где. На помойке. Решил вечером срезать путь и пошел через рынок, а на окраине, возле мусорных баков и увидел его.Стоит… такой пузатенький, с облупившейся краской по бокам. Видать, хозяева решили
избавиться от старых вещей - вот его и выбросили.

Калугин (пробует поднять). Ой, тяжесть какая.Как же ты умудрился его дотащить?

Штин. Говорю же вам… знакомый подвез. Я только приладился его тащить, как вдруг иномарка подъехала, а из нее мужчина с мешком мусора выходит. На меня глянул,поздоровался, а потом предложил бесплатно подвести. Оказался бывшим моим клиентом. Я для него копию картины Веласкеса рисовал, еще давно, когда в городе жил. Так он был доволен тогда моей работой, что долго благодарил. У
него она, кстати, до сих пор дома висит.

Лоханкина. Не понимаю, ну, какая же может быть у этого сундука ценность. Деревянная бандура с облупившимися рисунками. Или он больших денег стоит... антикварная ценность?

Загорская. Ну, у тебя все ценности мира определятся количеством денег, но не все и не всех можно ими измерить.

Штин.  Я же говорю, мезенская роспись. Знаете,как раньше ее делали?

Лоханкина. Ну и как?

Штин. Художник с помощью тиски - особой деревянной палочки - наносил охру на чистое негрунтованое дерево. Затем пером глухаря или тетерева делал черную обводку, а потом уже наносил красные и черные узоры кисточкой.Мастер делил рисунок на три части: небо, землю и подземный мир. Их границы он обозначал
прямой линией, узоры располагал в строгом порядке. Главными элементами росписи были животные и птицы: конь, олень и утка. Обрамляли рисунки геометрические орнаменты из прямоугольников и ромбов, дисков и
решеток.

Лоханкина (насмешливо осматривает сундук). И что же это - пером глухаря мазали?

Штин. Да. Старые мастера не делали халтуры.

Лоханкина. Слушай, Глиста, а для чего тебе все это надо?

Штин. Что ты имеешь в виду!

Лоханкина (разводя руками). Да вот это вот все...бродяжничество, портреты на заказ, старые сундуки и самовары, когда я слышала, что у тебя
в городе есть квартира, жена с дочерьми.  Ты сам говорил, что когда-то работал преподавателем в художественной школе. Ты же умный мужик. Так для чего ты поменял богатую и сытую городскую жизнь на нищенское существование?

Штин.  Тебе этого не понять!

Лоханкина. Да где уж мне. Но, если бы у меня было свое жилье, квартира и работа, разве бы я стала  шляться по помойкам с этими нищебродами!

Загорская. Замолчи, Мария. Здесь у каждого своя трагеди,я и незачем лезть в его душу с расспросами!

Штин(пожимая плечами). Да это я никогда и не скрывал. Да, жил в городе. Была и квартира, и семья, да только все прахом пошло.  Когда-то, будучи молодым студентом Суриковки, мечтал стать великим художником и  надежды подавал.  Даже выставки устраивал. А потом встретил Галину - и все завертелось: любовь,
свадьба, рождение детей, бытовая неустроенность, финансовые проблемы. Чтобы
достать денег, устроился в художественную школу преподавателем и одновременно
подрабатывал халтурой: писал копии с картин знаменитых художников. Деньги платили хорошие. Купил квартиру, машину, но вдруг стал замечать, что со мной что-то не так!

Лоханкина. Что вдруг случилось?

Калистратов (согласно кивает). Мне это тоже знакомо.

Загорская. Не перебивайте. Пусть продолжает.

Штин. Как же это объяснить? Будто в один день вдруг приходит понимание, что ты живешь не своей жизнью, а вместо настоящей жизни - некий  шаблон: работа, дом, семья, в котором нет места творчеству.  Все существование свелось к схеме. Утром — занятия в школе, где сотни раз приходится рассказывать бесталанным ученикам об одном и том же и демонстрировать набившие оскомину художественные приемы. Вечером халтура — либо малюешь плакаты и афиши для кинотеатров, либо корпишь над очередной копией Рафаэля или Боттичелли, а
своего  нет ничего.   

Лоханкина. Неужели из-за этого ты ушел из дома?

Штин. Да..., но не сразу. Сперва я думал, что это все пройдет. Забросил школу и пытался свои картины рисовать, но ничего не получалось. Все на этих картинах было чужим: предметы, люди и даже цветовые оттенки отдавали чужим. И тут я понял, что погиб, как художник, поскольку я погубил в зародыше юношескую искорку своего таланта. Осознание этого было чудовищным. Но я еще сопротивлялся... я пытался работать по заказам, но все было бесполезно. Заказчики от моих картин были в восторге, но меня же от них воротило. Все было ненастоящим, фальшивым, скопированным у того или иного великого художника. Я понял, что мне надо избавиться от всего наносного, фальшивого, которое, как мне казалось, мешает моему творческому развитию.  Я стал выкидывать из квартиры вещи, бытовую технику, мебель. Жена, разумеется, была против этого. Она совершенно не понимала, что со мной происходит. Она не видела моей гибели, как творческой личности.  Для нее гармония
сводилась к материальной обеспеченности и бытовым удобствам.

Загорская(с горечью). Все это называется творческий кризис.   

Штин. Может и так. Непонимание с женой вылилось в развод. Я стал выпивать. Начались ссоры и скандалы, ведь мы с женой и дочерьми продолжали жить в одной квартире. Перестал замечать все вокруг, и в один из дней я, захватив краски и мольберт, просто ушел из дома.

Лоханкина. Кошмар какой! Но неужели тебя никто не пытался разыскивать?

Штин.  Пытались. Пару раз милиция забирала. Устанавливали личность. Жена в отделение приезжала. Умоляла вернуться в семью, говорила, что готова все начать сначала, а я смотрел на нее и понимал, что мы уже давно чужие люди и живем разными  интересами.   

Загорская. Да, люди искусства - это особые существа, которые живут в своем отличном от других мире.  Понять их трудно, чаще невозможно, но в этом  их прелесть. Они не стандартны и обладают особым свойством понимания окружающего мира!

Штин. Спасибо!

Калистратов. Погоди. А скажи, Глиста, помогла ли тебе вольная жизнь вновь ощутить в себе талант художника?

Штин. Не то слово. Я теперь будто заново родился. С каждой новым мазком, новой картиной я чувствую, что делаю открытие самого себя. Ощущаю, как в меня вливается что-то новое и доселе  неизведанное. И от этого всего душа расправляет крылья и парит, поднимаясь, все выше и выше.  Так что мое мнение: чтобы стать настоящим творцом, истинный художник должен быть бедным и свободным. Правда,теперь мои картины почему-то перестали покупать. Наверное, люди еще не доросли до истинного понимания живописи.

Калугин. Нет, все это ерунда и бессмысленное самокопание. Никогда не понимал таких людей, которые добровольно оказались на улице, отказавшись  денег и жилья. По мне, так они все шизики или юродивые, которым место  в психушке.

Загорская. Да что ты понимаешь. Если хочешь знать, что многих гениальных людей при жизни окружающие считали сумасшедшими.

Калугин. Ха, это и неудивительно. Дурачков всегда недолюбливают. У нас в детдоме был такой один мальчишка-гений... В голове четырехзначные цифры на раз умножал, почти как калькулятор. Так над ним все кому не лень издевались и темную устраивали и велосипед!

Загорская. Это как...велосипед?

Калугин. Обыкновенно. Спящему между пальцев ног бумажки вставляют, а затем поджигают.Горящая бумага обжигает ноги,  вот он и дергаетими во сне, пока не проснется, а со стороны напоминает велосипед. (Смеется).

Загорская. Изверги...подонки малолетние. И чтоже ты, Калуга, тоже над ним измывался?

Калугин. А куда деваться? Все издевались, и я издевался. Попробуй откажись - сам окажешься на его месте!

Штин (дрогнувшим голосом). Что же потом стало с этим мальчиком?

Калугин. Да ничего хорошего. Крыша у него поехала от этих умножений или от побоев, вот его от нас и забрали в дурдом. Один амбал из старших придумал, как этого ботаника прессовать. Каждый день заставлял его приседать, держа над головой стопку учебников,а сам при этом бил по книгам железной дужкой от кровати. Смотреть было смешно, как он иногда от ударов сознание терял.

Штин (со злостью). Хватит. Замолчи.

Загорская. Это какой-то не детдом, а….концлагерь. Почему же взрослые
преподаватели не следили, не защитили его?

Калугин. А что преподаватели?... Они в наши дела не лезли.  Они сами по себе, и мы сами по себе.  А мальчик тот был сам виноват: не выделяйся среди других.

Калистратов. Хищная среда порождает монстров.

Загорская. Не порождает, а делает такими.

Калугин. Куда  деваться? С волками жить – по- волчьи выть.

Калистратов. Куда это Музыкант запропастился?
Ужин остывает.

Загорская. Я схожу и поищу его.

Лоханкина. Не вздумай, барыня. Вон какая
темень навалилась. Еще заблудишься.

Загорская. Ничего. Как -нибудь справлюсь.