Всего один выстрел Глава 2

        Отец скажи, может, ты знаешь, за что меня упрятали за решетку? Тимофей Герасимович грустно посмотрел на сына. – Думаю, сынок здесь присутствует ненависть  к тебе Владислава.
- Что я ему сделал такого, за что меня надо так сильно ненавидеть? Почему он так поступил со мной?!

- У нас с твоей мамой не было детей, спустя трехлетнего супружества решили взять себе малыша в доме малютки. Встали на очередь. Ждали, часто ездили узнавать, но ответ был один,- нет пока здоровеньких малышей, все поступают после неудавшегося аборта, с какими то - физическими отклонениями. Однажды утром я вышел на крыльцо дома покурить, постучали в калитку, пошел, открывать. Вокруг никого, под калиткой лежит кем-то оставленный сверток, поднял, развернул, и увидел личико младенца.

Занес в дом, с мамой твоей развернули, оказался мальчик новорожденный, еще пуповина не обсохла. В одеяльце записка, что мы можем оформить его на себя, имя ему Александр, но мы изменили имя, назвали Владиславом. После безрезультатного поиска милицией матери младенца, нам разрешили его записать на свою фамилию.

Спустя два года нам Господь послал тебя. Мы были счастливы, у нас два сына. Вы подрастали и стали проявляться в характере Владислава жестокость и зависть. Он мог нагрубить матери, тайком ущипнуть до синяков тебя. Я ругал его, наказывал, но это повторялось. Если ты учился хорошо, то с ним были проблемы, приходилось усаживать за уроки. За все годы ни один учитель не вызвал меня к себе на беседу в отношении тебя, за Владислава ругали часто.

 После окончания школы, я настоял, чтобы он поступил в институт, нанял ему репетиторов. Сдал он экзамены в юридический институт, там тоже были проблемы, но я ездил и улаживал их.
Ты отучился, мы не знали с матерью, ни каких хлопот, всегда сданы сессии и экзамены, всегда стипендия, еще и подрабатывал. Мы с матерью терпели, он наш сын, пусть и не родной. После окончания института он приехал домой.

 Я в это время занимался ремонтом дома, решил убрать старую пристройку к дому, она, видимо, была основным жилым помещением, затем к ней пристроили дом. При разборке пристройки я вдруг обнаружил металлический ящик в нише, вытащил его, открыл, снял мешковину, а там царские золотые червонцы, крест с рубинами, женские украшения с алмазами и, много всякого золотого добра. Я позвал Владислава, говорю,- надо вызвать милицию и сдать найденный клад государству.

- Ты что отец с дуба рухнул?- сказал он мне. - Да кто же такое сдает государству, оставим себе. Я стал возражать, он послал меня, куда Макар телят на пастбище не гонял, а затем сказал,- был бы ты мне родной отец, рассудил иначе. Для меня это было ударом.

- Я знаю, что я подкидыш,- сказал он,- ко мне лет десять назад приходила в школу женщина и сказала, что является, моей матерью. Я ее послал и сказал, еще раз придет, пожалеет об этом. Она, на меня очень похожа, сомнений не было, что она моя мать. Но я не захотел ничего менять в своей жизни, вы меня как родители устраивали.

- Когда он говорил это, в его голосе не было ко мне ни теплоты, ни уважения. Тогда я сказал,- все, что я смог для тебя с матерью сделал, ты взрослый человек и в моем совете не нуждаешься. Но вот согласится ли с твоим решением оставить у себя находку Виктор, вопрос. Он криво усмехнулся, стал перекладывать из ящика драгоценности в ведра и переносить в дом.

 Монет насчитал он полторы тысячи штук. За все найденное мы могли получить от государства большие деньги, но он не позволил сообщить в милицию о находке. На следующий день я уже не видел клада, куда он его дел, ни знаю, возможно, вынес ночью и спрятал. Он ушел из дома и не сказал куда. Его не было неделю, появился и с порога заявил, что присмотрел нам с матерью домик на хуторе «Большевик» с огородом и садиком, нам там будет хорошо, - займетесь выращиванием овощей для стола.

 Мать плакала, я молча собрал вещи, и он нас отвез на хутор. Я решил об этом сообщить тебе, послал две телеграммы, ответ ждал долго, но так и не дождался. Поехал к Кире, она сказала: пыталась тебе дозвониться, но не смогла, твой квартирный телефон не отвечал.
 
Владислав приехал ко мне на хутор и сказал, что нам с ним необходимо съездить в нотариальную контору и переоформить дом и земельный участок на него, на месте старого дома он построит новый, большой из кирпича и под железной крышей. Я поехал, у него был такой угрожающий вид, не допускавший возражение, что откажись я, он мог меня и ударить. После оформления дома и участка я там больше не был ни разу. Дмитрий Иванович мне говорил, что теперь на месте нашего дома стоит большой дом, похожий на дворец.

- Я, до моего ареста,- сказал Виктор,- Владислава не видел несколько месяцев. Как-то ночью в квартиру, где я снимал комнату, постучались. – Кто?-  спросил я.
- Откройте, милиция,- ответили мне за дверью. Я открыл, на пороге действительно стояли двое в милицейской форме. Покажите свои документы, попросил я, один из милиционеров ударил меня в лицо, я попятился назад в комнату, они ворвались, заломили мне руки и надели наручники.

 Вывели на улицу, не дав даже переодеться, затолкнули в милицейский Уазик и повезли. Затем где-то за городом меня передали автозак и продолжили путь. На голову мне, надели шапку, закрыв ею лицо. Ехали долго, если судить по тому, как меня увезли ночью, а привезли вечером, получается, мы были в пути полночи и день. С закрытым лицом меня ввели в камеру.

 Я узнал о месте своего нахождения только после того, как вышел на свободу. Даже предположить не мог того, что упрятал меня в тюрьму мой брат Владислав. Самое обидное отец то, что я ведь не могу к нему предъявить никаких требований на возмещение мне морального и физического вреда, ни как не смогу доказать его причастность к моему похищению.

- Сейчас Владислав работает начальником ОБЭП,- сказал Тимофей Герасимович,- у него большие связи, он многих заставил на себя работать, многие ему обязаны. Думаю, он не успокоится до тех пор, пока не спрячет тебя, снова за решетку узнав, что ты на свободе.

- Чем я ему помешал, как ты думаешь, отец,- спросил Виктор.
- Скорее всего, здесь две причины: боялся, что ты сообщишь о кладе в милицию и второе, не захотел делиться. Нам ведь с матерью, он копейки не дал.

Через день приехала Кира с Дмитрием Ивановичем, привезли продукты. Она подошла к Виктору и сказала,- но здравствуй дорогой пленник, наконец, ты на свободе, думала, что это уже никогда не произойдет. Я многие годы не знала где ты, в каком месте спрятан, искала по психиатрическим лечебным заведениям, обращалась в милицию, все безрезультатно. Даже предположить не могла, что ты находишься в тюрьме.

 После твоего «исчезновения» ко мне приехал Владислав и сказал, что тебя я больше не увижу, но если я хочу чтобы ты остался жив, должна выйти за него замуж. Я возмутилась и послала его к черту. Поехала к тебе в Куйбышев, но там сказали, что ты после окончания института к работе не приступил, и на твое место принят другой выпускник института международных отношений. Вот тогда я поверила, что он не шутит. Я металась, не знала, что мне делать. Очень жалела, что не сказала тебе о своей беременности, срок был два месяца.

 Приехала к твоим родителям рассказала о тебе, о беременности ни слова. Твой отец сказал, что только я смогу спасти твою жизнь, у этого безумца Владислава жалости к тебе нет, да, как и к ним тоже. Владислав знает, что он не родной сын, он жесток и в нем отсутствует милосердие. Вот такой монстр жил в вашей семье. Но ко мне Владислав был ласков, привозил цветы и подарки, у меня было желание отхлестать его по физиономии этими цветами.

Я могла не согласиться выйти за него замуж, но тогда ни какой надежды, что спасу тебя от гибели. Я согласилась стать его женой. Через семь месяцев родилась дочь. Ты помнишь, как мы мечтали, если будет дочь, назовем ее Алисия, я дала дочери это имя.

- Так он не знает, что она не его дочь?
- Нет, я боялась сказать, он мог потребовать избавиться от ребенка, а я этого допустить не могла. Алисии сейчас шестнадцать лет и десять месяцев. Учится на первом курсе в твоем институте, я так решила, чтобы она пошла по стопам своего отца.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ