Уйду и не буду знать

– Может быть, мне наголо обриться? – спрашивает бабушка, присоединяясь к вечернему чаю. Мы недоуменно на нее воззрились:
– В каком смысле?
– Ну чтоб не стричься каждый раз. Возьмите у Вовки машинку, пройдитесь и готово.
Громко хохочем, представляя бабушку с бритым черепом. Возможно, ей бы пошло. С каждым днем она все больше приближается к образу Кейт Мосс. Свой пожизненный 54 размер поменяла на 44. «Но видела бы ты, как она ногу перекидывает через бортик ванны. Тебе так высоко в жизни не задрать», – говорит мне мама.
Решаем обойтись без радикальных мер. Мама укорачивает седые локоны, получается аккуратная пуховая шапочка. Бабушка довольно осматривает себя в маленьком зеркальце. Оглаживает голову ладонью, которая из широкой мозолистой превратилась в тонкую с неожиданно удлинившимися аристократическими пальцами.

Конечно, она устала. И от болячек, про которые нам не рассказывает. И от однообразия дней, которые тянутся, пролетая. И от одиночества, обступившего несмотря на регулярные визиты внуков и правнуков.
– Ты можешь себе представить, что никто на белом свете не помнит меня ребенком? – спрашивает, не особенно ожидая ответа. – Никто не помнит, как выглядели мои родители. Какой я была в 20 лет. Нет в живых никого из тех, кто сидел со мной за партой в школе или училище.
Действительно, кто может подтвердить, что она была той шкодливой девчонкой, о которой рассказывает мне? Только ее память. Ни единого свидетеля не осталось. Да и материальных свидетельств уже нет. Древнее, с богатой историей, село стало частью города. Дом снесли. Карьер, вокруг которого крутилась детская жизнь – летом купания, зимой санки, – давно осушен.

И тогда она начинает торопить уход. Мол, сколько уже можно. И вдруг неожиданно с отчаянием: «Уйду и не буду знать, как вы тут».
Физически почувствовала, как ей страшно – ничего не знать о нашей жизни.
Мы, непутевые, останемся, а ее с нами не будет.
И пусть давно утрачен командный пыл и не ведется война с вечно падающими кастрюлями, но она рядом.
Вслушивается во что-то только ей слышимое. Присматривает.

В ее комнату часто наведывается кот. Он тоже старый. И тоже последнее время сильно похудел, уменьшился и плавно утекает в свое котеночье детство. К маме-кошке, от которой был отнят слишком рано и вышвырнут в жизнь ударом в стену, сделавшим его калекой.
Мур умащивается в кресле напротив. И они уже вдвоем вслушиваются во что-то только им слышимое. Присматривают.