Тайна усатого кургана

               

                «На острие» (избранное)
                легенда из книги


ISBN 978-5-9708-0718-7

               

          Быстрое течение реки Урал миллионы лет переворачивает и шлифует цветные камешки, которыми обильно усыпаны отмели и перекаты. Обрывистые скалистые берега, песчаные плесы с зарослями тальника и шиповника, черемухи и низких кустарников можжевельника создают особый настрой, способствующий единению с природой. Ветра и жаркое солнце своей ежедневной кропотливой работой меняют окружающий пейзаж, делая его, то ярким и цветным, то унылым и пустынным. Проходят эпохи, меняется животный и растительный мир, окружающий людей.
          Изменение природы волновало людей, вызывало священный трепет. Происходящее в живой природе отражалось на судьбах племен и народов, и это нашло свое отражение в оставшихся древних памятниках, расположенных по берегам Урала. Река не один десяток раз поменяла свое название, только немые свидетели далеких событий остались нетронутыми временем и безымянными.
          Уникальным, прекрасно сохранившимся памятником древности является так называемый курган с Усами, расположенный на возвышенности между берегом Урала и неизвестной степной речушкой. Здесь около шести тысяч лет тому назад жило племя кочевников. Довольно теплое и влажное лето позволяло вырасти степному разнотравью, заливные луга давали обильный корм для скота, а умеренно холодные зимы позволяли пасти скот круглый год.
          Кочевье племени Уй занимало огромную территорию, которую можно было объехать вскачь за несколько восходов солнца. Богатый животный мир - лоси, олени, косули, сайгаки, тарпаны, кабаны, медведи, волки, лисы, сурки, зайцы радовал глаз скачущего всадника. Обилие птиц, взлетающих из-под копыт, часто пугало лошадей, и они шарахались в сторону от неожиданно поднимавшейся куропатки или стрепета. Табунчики дроф бежали впереди скачущего всадника и, с трудом оторвавшись от земли, пролетев небольшое расстояние, садились в зоне видимости. Степь была наполнена пением и криками. Весной стоял невообразимый шум и гвалт на степных речушках и болотцах, где останавливались огромные стаи перелетных птиц: лебедей, журавлей, гусей, уток, куликов и другой водоплавающей дичи. Племя Уй не бедствовало ни в зимнее, ни в летнее время. Охота и пастьба огромных стад домашнего скота хотя и утомляли, но давали возможность всегда иметь пропитание. Мясо, шкуры, да и самих животных обменивали на нужные вещи - на изделия из металла и все то, в чем нуждались люди, - у соседних племен. Но с каждым разливом рек лето становилось суше, степные озера пересыхали, дичи и кормов становилось все меньше и меньше.
         Вождь племени Авез созвал родовых вождей и жрецов на совет на вершине холма Неба, где принимались самые важные решения о нападении на соседние племена или отражении набегов других кочевников. В день летнего солнцестояния можно было обратиться к ночному светилу, которое, как живое, меняло свою форму: то оно было круглое, как колесо, то напоминало женское украшение, но обладало огромной силой и вызывало священный трепет у всех соплеменников. Авез, разослав гонцов во все семь родов, входивших в племя Уй, вышел из своей юрты, оглядел кочевье, расположенное в низине, где, поднимая тучи пыли, скакали небольшие группы всадников, дымились костры, стояли котлы, в которых варились куски мяса. Стаи псов подбирали объедки, грызлись между собой или валялись в тени от юрт. Маленькие дети, собравшись в круг, мерились силой, бросали кости животных. Женщины обрабатывали шкуры, лепили горшки из глины, ловко скатывая между ладонями длинные полоски, которые накладывали одна на другую, разравнивая внутреннюю поверхность специально обработанной костью. Круглое красное солнце медленно опускалось за высокий холм на противоположном берегу реки. Подул свежий ветерок. По ковылю побежали белые волны. Степь, как живая, наполнилась звуками. Кузнечики и сверчки соревновались в своем мастерстве, виртуозно выводя одним только им известные мелодии. К ним присоединились перепела и стрижи, ловившие на огромной скорости высоко в небе насекомых.
         Дневная жара постепенно сменялась вечерней прохладой. В стойбище возвращались табунщики, сменявшие своих напарников. Они направлялись к семейным кострам, чтобы встретиться с женами и детьми, рассказать о событиях, произошедших в степи, узнать новости из жизни стойбища, привести в порядок домашнюю утварь, посидеть у ночного костра, наслаждаясь тишиной и покоем.
         Возле юрты Батира всегда было шумно и весело. Он был умелый рассказчик, собиравший почти половину стойбища. В этот раз он рассказывал о своей схватке с волком. Перегоняя табун к водопою, он случайно заметил мелькнувшего в кустах волка. Напоив лошадей и отогнав их на заливные луга, он решил обследовать заросли чилиги. Направившись к небольшой ложбинке, он внимательно рассматривал каждый кустик до тех пор, пока его внимание не привлекли белые обглоданные кости и череп лошади возле куста. Подъехав ближе, он увидел нору. Недолго думая, он высвободил ногу из стремени и спрыгнул на землю. Встав на четвереньки, он заглянул в нору, внутри заметил голубоватые светящиеся глаза волчат.
          И тут произошло невероятное. Кто-то большой и сильный ударил его в спину. Батир ткнулся лицом в волчий помет, сильные челюсти сдавили шею, резкая боль пронзила все тело, в глазах поплыли красные круги. Теряя сознание, Батир оттолкнулся руками от земли и резко встал с огромным волком на спине, который продолжал сжимать своими челюстями шею. Лицо побагровело. Не хватало воздуха. Батир широко раскрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Заведя руки за спину, он обхватил шею хищника и что есть силы стал сжимать пальцами шею волка. Кругловатые пальцы вскоре нащупали горло, сломали хрящевые кольца и перекрыли дыхание. Волк обмяк, несколько раз сильными задними лапами судорожно ударил по спине, разорвав мякоть до самых ребер, по его телу пробежали конвульсии, оно обмякло, глаза помутнели. Волк затих.
          Батир опустился на землю, держа оцепеневшими пальцами уже мертвого хищника. Все произошло так быстро и потребовало таких огромных затрат энергии, что прошло некоторое время, пока Батир пришел в себя. Насилу разжав оцепеневшие пальцы, он сбросил волка на землю и тут же почувствовал сильную боль в спине. С трудом встав, он провел рукой по спине. Вся рука была мокрой от крови, капли ее стекали на кожаные штаны и сгустками падали на землю. Силы покинули его, и он упал прямо на тушу волка.
          Лошадь Батира, напуганная волком, понеслась вскачь к табуну, где возле небольшого костерка, сложенного из сухого навоза, сидел Аюб. Увидев лошадь без всадника, Аюб вскочил в седло своего любимого коня и по следам отправился искать Батира. Как и все кочевники, он умел читать следы и довольно быстро нашел истекающего кровью, бездыханного Батира, лежащего на волке. Спешившись, он попытался подвести коня поближе, но конь ржал, вставал на дыбы, никакими силами его нельзя было подвести к норе.
          Аюб спутал ноги коня, а сам подошел к Батиру, опустил голову на грудь, услышал слабые удары его сердца. Недолго думая он взвалил его на плечи и понес. Подойдя к лошади, Аюб перекинул товарища через круп, привязал руки к ногам под животом лошади, как всегда делали, когда везли пленников, вскочил в седло и медленно поехал к небольшой юрте, в которой они укрывались в случае непогоды. Легко соскочив с лошади, он бережно снял тело Батира и положил на войлок. Лицо его было бледным, губы потрескались, руки были горячими.
          Аюб попытался напоить друга, с которым вот уже третий сезон вместе зимой и летом пас огромный табун, отбивался от степных хищников. Несколько раз они вместе спасали табун от нападения других племен. Аюб участвовал во многих набегах, неоднократно получал ранения, потерял два пальца, у него не было одного глаза, выбита часть зубов, но каждый раз благодаря могучему организму он восстанавливался и наравне с соплеменниками пас табуны и участвовал в набегах. Богатый жизненный опыт, знание лечебной силы степных растений всегда выручали его в трудные минуты. И на этот раз он вскочил в седло, поскакал к берегу реки. На склоне оврага всадник заметил множество растений с темно-красными цветами в виде небольших шариков на конце стеблей. Развязал кожаный мешок, достал бронзовый нож и стал копать корни растений. Результатом упорного труда на жаре стала небольшая охапка корней. Бережно сложив их в мешок, он привязал его к седлу и поскакал к юрте.
          Батир, ворочаясь в бреду, перевернулся на спину, и к ранам на спине прилипли остатки одежды из кожи. Дыхание его было прерывистым, глаза - мутными. На тело садились мухи. Аюб достал корни, взял несколько штук и при помощи двух плоских камней, которыми раскалывали кости животных, чтобы достать мозг, раздробил их на небольшие куски, которые бросил в сосуд, долил воды и развел возле него небольшой костер. Через некоторое время вода закипела. Остудив воду, он перевернул Батира на живот и, обмакивая куски мягкого войлока в полученный отвар, стал смачивать раны на спине Батира, одновременно очищая их от запекшейся крови и прилипшей грязи. Батир стал издавать негромкий стон, но в сознание не приходил. Обработав раны, Аюб обмотал тело Батира куском ткани, положил на живот. Затем снял висевший на стене лук, откинув полог, вышел из юрты и пешком отправился за соседний холм, где обитали колонии сурков. Спрятавшись в заросли чилиги возле одной из многочисленных нор, он стал ждать, когда осторожный зверек выберется наружу и встанет возле бугорка свежей земли у входа.
          Аюб был на редкость метким стрелком: с пятидесяти шагов он попадал зверьку в глаз, и поэтому необходимо было только время, чтобы добыча оказалась в его руках. Из норы показалась мордочка, которая поворачивалась из стороны в сторону, осматривая близлежащую местность. Не заметив ничего подозрительного, сурок, пискнув, выбрался на поверхность, только успел встать, как был сражен стрелой. Подойдя к добыче, Аюб взял тушку сурка за задние лапы, привязал к поясу и поспешил в обратный путь. Приблизившись к юрте, он сел на камень, выступающий из земли. Достал небольшой шест с поперечной перекладиной, воткнул его в землю, привязал тушку за задние лапы, сделав круговые надрезы возле лап, резким движением сдернул шкуру. Оставив тушку зверька на солнце, он подставил снизу деревянное блюдо, чтобы жир, накопленный под шкурой к зиме, медленно таял и стекал. Жир этот обладал целебными свойствами: обеззараживал раны и смягчал кожу. К ране, намазанной таким жиром, даже близко не подлетали мухи, которые в огромном количестве жужжали в юрте. Ночь была тревожной. После появления луны на небе раздался вой волков в лощине у реки, ему вторили волки с другого берега. Лошади стригли ушами, всхрапывали, приглушенно ржали, перемещались с места на место, чуя близкое присутствие хищников. Летом, как правило, волки не нападали на лошадей, но страх перед хищниками, сформировавшийся за многие сотни лет, не давал им спокойно пастись.
          Утром Аюб поймал арканом молодую кобылу, нащупав пульсирующий сосуд на шее, шилом проколол его и подставил чашу, которая быстро наполнилась алой кровью. Отпустив кобылу, он усадил Батира, подложив ему под спину войлок. Батир открыл глаза, но был очень слаб. Аюб поднес к его губам сосуд с кровью. Батир сделал несколько глотков, откинулся назад, прикрыл глаза. Через некоторое время он допил оставшуюся жидкость. Аюб развернул ткань, обмотанную вокруг тела, и начал смазывать сурчиным жиром глубокие раны на спине. Затем положил больного на живот, оставив спину открытой. Батир заснул глубоким сном. По истечении десяти лун раны Батира затянулись, и только шрамы на спине да отпечатки зубов на шее напоминали о случившемся.
          Жизнь кочевников была полна опасностей, и тонкая грань между жизнью и смертью была настолько призрачна, что как рождение человека, так и его смерть было делом обыденным, не вызывавшим больших эмоций у соплеменников, за исключением гибели вождей племен, родов или жриц. Живя в гармонии с природой, люди приходили в этот звездный мир и уходили, а мир оставался, совершенно этого не замечая, идя своим путем развития и совершенствования.
          Тем временем в стойбище приезжали представители родов племени Уй, ставили юрты, ходили в гости, ведь многие являлись кровными родственниками и были очень рады, что смогли увидеться, узнать о событиях племени из первых уст.
          В это время только Айсе, жрица племени, находилась в одиночестве: у нее не было тесных родственных отношений с соплеменниками. Когда ей было всего три зимы, она потеряла своих родителей. На племя напали люди, пришедшие со стороны восхода солнца. Вожди их племени были одеты в яркие одежды из тонкой блестящей материи, гладкой на ощупь, они говорили на непонятном языке, их было много. Они напали ночью, и только небольшой части людей из племени Уй вместе с табуном удалось скрыться.
          Айсе осталась сиротой, которой часто приходилось питаться объедками, которые давали соплеменники, терпеть побои и унижения, пока ее не взяла на воспитание Емис, заметив странные способности девочки-подростка. Однажды огромная свора псов бросилась на девочку, державшую в руках мосол. Еще мгновение - и голодные псы разорвали бы ребенка, но произошло чудо: девочка взглядом остановила свору, и псы, виляя хвостами и поскуливая, на брюхе стали подползать к ней. Женщина подозвала к себе Айсе, погладила по голове, взяла за руку и отвела к себе в юрту.
          Емис имела статус жрицы племени. Ее уважали, боялись и сторонились. С годами Емис привыкла к одиночеству. Летом собирала травы, коренья, ягоды, цветы, которые использовала для лечения и проведения обрядов. Её любимым занятием было смотреть на огонь, когда красноватые языки пламени пожирали брошенный кизяк, а тонкие струйки дыма поднимались вверх. Чем больше проходило зим, тем задумчивее и угрюмее становилась жрица. Она все чаще обращалась к духам племени, ища ответы на свои вопросы. Она знала великую тайну здоровья, которую ей даровало ночное светило.
          Женщины рода Уй могли выйти замуж только после того, как убьют трех врагов. Молодая Емис, как и все девушки её возраста, мечтала создать семью с юношей Баубеком. Отец научил её ездить на лошади, метко стрелять из лука, подарил костяные доспехи и бронзовый кинжал. Сама она была коренастая, крепкого телосложения, обладала огромной силой. Часто во время осенней охоты на волков она прыгала на загнанного хищника и душила его руками.
          Когда ей исполнилось семнадцать зим, она лихо скакала по степи. Возле ручья неожиданно из-за холма выехал всадник на белом коне с коротким мечом в руке. Одежда его была украшена медными бляхами. Его вид поразил девушку. На миг они застыли, и это мгновение решило все. Емис поняла, что это враг, сорвала с плеча лук, вложила стрелу и выстрелила. Стрела со свистом преодолела небольшое расстояние и попала в шею врага. Время остановилось, наступила тишина, которая была прервана песней жаворонка, поющего гимн солнцу. Лошадь всадника встала на дыбы, тело его упало на траву. Емис подскакала к поверженному врагу, отрезала ухо и поскакала в стойбище. Она показывала свой трофей сородичам, ловя завистливые взгляды.
          В конце лета племя собралось совершить набег на поселения ариев с целью запастись зерном на зиму и захватить изделия из металла, которые те искусно изготавливали. Выехав утром, только к середине ночи они увидели неясные очертания сооружения округлой формы. Но удача на этот раз отвернулась. Часовые на стенах вовремя заметили опасность, разбудили население протогорода и осыпали кочевников, пытающихся переправиться через ров, наполненный водой, градом стрел. В этой схватке Емис была ранена стрелой в спину. Ее привезли в стойбище, вынули наконечник стрелы, обработали отваром рану. Но по истечении двадцати лун Емис не смогла передвигаться. Она могла только лежа принимать пищу и смотреть на небо в отверстие для дыма в юрте.
          Прошла зима, весна, наступило лето. Емис высохла, силы покинули ее. Родственники не обращали не нее никакого внимания. Дни ее были сочтены.
          В ночь летнего солнцестояния Емис с трудом открыла глаза и увидела небольшой круг, который тянул ее к себе с неведомой силой. Емис пошевелила пальцами рук, попробовала перевернуться на бок, ей это удалось только с третьей попытки. Она вся покрылась липким холодным потом, но небольшой круг настойчиво притягивал ее внимание к себе. Отдышавшись, она, упираясь ногами и локтями, поползла к выходу. Сил хватило только для того, чтобы высунуть голову за полог юрты. Было совершенно тихо и прохладно. Свет Небесного Круга заливал все окрестности, а сам круг переместился к вершине холма. Емис поползла к вершине, цепляясь руками за чахлые кустики травы, и с каждым ее движением вверх тело наполнялось неведомой силой. Пот застилал глаза, руки плохо слушались, но она продолжала движение. Поднявшись на вершину холма, почувствовала, как сотни игл пронзили ее тело, она опрокинулась на спину, и небесные духи в виде точек стали плясать в ночном небе.
          Емис очнулась только утром. Она почувствовала, что снова владеет своим телом. Ей захотелось есть, а дым костров и запахи, доносившиеся со стороны стойбища, усилили это желание. С трудом спустившись с холма, она вползла в юрту и проспала три луны. Сородичи готовились к худшему, но, проснувшись, она попросила пить, ей дали мясного бульона, и она снова уснула. Проснувшись вечером, она попросила есть - ей дали немного кобыльего молока.
          На следующее утро она встала и вышла из юрты. На это никто не обратил особого внимания: все были заняты своими делами. Век кочевников был недолог. Как правило, когда кто-то из соплеменников доживал до сорока – пятидесяти зим, то довольно часто он неожиданно, мгновенно умирал прямо на глазах у сородичей. Подъехав к юрте, спрыгнув с седла, он падал замертво или падал, переворачивался на бок, подтягивал ноги к животу, руки прижимал к груди и затихал. В такой позе и хоронили его, посыпав охрой и соорудив надгробный курган.
          Выздоровление Емис шло быстро, она набиралась сил. Но самое главное, сознание ее изменилось. Великий дух небесного светила даровал ей не только здоровье, но и чрезвычайные силы. Она стала совершенно другой. Жизнь ее изменилась. Она стала лечить людей племени, тех, на кого никто из племени даже не обращал внимания. Поднявшись по небесной дороге на холм Неба, они полностью выздоравливали.
          Слух о ее способностях распространился среди всех родов племени. Со временем Емис стала главной жрицей племени Уй, а на вершине холма Неба стали проводиться ритуалы, посвященные Небесному Кругу, дающему силу и разум, приниматься важные решения. Емис жила с сородичами, но в тоже время она была отстранена невидимой чертой от их забот, радостей и горестей. Не задумываясь о добыче пропитания, не неся семейные заботы, она имела много времени для наблюдения за окружающим миром, видела закономерности происходящего. По мере возможностей вмешивалась в жизнь соплеменников. Но годы брали свое, и, встретив Айсе, она с любовью и заботой взялась за ее воспитание. Раскрыла ей тайну холма Неба, научила общаться с Небесным Кругом, совершать ритуалы. Оставив свои знания Айсе, она покинула этот мир.
          Айсе готовилась к предстоящему совету старейшин. Она как никто другой понимала, что резкие перемены, произошедшие в окружающем мире, отразятся не лучшим образом на жизни племени. Засуха с каждым годом была сильнее, скот не набирал достаточно жира, чтобы перенести зимы, становившиеся с каждым годом все суровее. Падеж скота к весне составлял половину поголовья. Оставшийся ослабленный скот поражали болезни, от которых гибли не только животные, но и люди.
          В семи родах племени люди часто стали голодать. Волки сбивались в большие стаи, нападали на табуны, вырезали молодняк или угоняли косяки лошадей, которые потом не находили. Все большую роль в жизни племени стала играть охота на диких животных: тарпанов, сайгаков, кабанов, которые в условиях засухи сбивались в огромные стада.
          На совете необходимо было принять решение, которое позволило бы добывать достаточное количество пропитания. Собравшиеся на совет вожди родов ждали дня летнего солнцестояния, чтобы ночью на холме Неба обратиться к Небесному Кругу с просьбой о помощи. Вечером пригнали семь белых коней. Айсе приказала расставить их вокруг холма, а жрецам семи родов племени Уй при появлении небесного светила принести их в жертву. На вершину холма была выложена дорожка из камней, по которой после жертвоприношений вождь племени Авез во главе процессии поднимется на холм Неба. На холме будет все приготовлено для огромного костра, в который будет брошено семь пленников, захваченных для принесения в жертву.
          Наступил назначенный день. Авез, вожди родов и жрицы стали медленно подниматься по каменной дорожке навстречу Небесному Кругу. На вершине холма Авез, убедившись в том, что все заняли свои места, поднял скипетр, и взметнулось пламя огромного костра, поглотившее принесенные жертвы. На небе взошло огромное круглое белое светило, заливая окрестности светом. Жрицы приблизились к костру и стали исполнять ритуальный танец, бросая в огонь пучки ароматических трав. Языки пламени завораживали зрителей, то высоко взмывая вверх, то опускаясь, стреляя искрами, разлетающимися в разные стороны. Всех охватило ощущение, что участники ритуала находятся между небом и землей в каком-то нереальном мире. Все окружающее воспринималось острее, запахи были резче, цвета ярче.
          Авез обратился к небесному кругу: «Спаси». В это время Небесный Круг переместился на некоторое расстояние и уже находился над вершиной другого холма за стойбищем. Форма его изменилась, набежавшее облако закрыло часть светила. Его форма отдаленно напоминала усы, растущие у мужчин. Подул ветер, небо заволокли тучи, пошел сильный дождь. Все поспешили спуститься с холма.
          Утром вожди собрались в юрте для принятия решения. Авез до утра пытался осмыслить увиденное и пришел к выводу, что надо строить на холме сооружение в форме усов там, где было указано Небесным Кругом. Собрав вождей, Авез сказал всем привезти из своих кочевий камни, и в месте, указанном небесным светилом, на соседнем холме, построить сооружение для охоты на диких животных. Через десять лун к месту постройки привезли камни и выложили каменные усы, поверх которых были воткнуты ветки ивы. Усы были направлены на близлежащую долину, где паслись дикие тарпаны. Часть охотников спряталась за каменной кладкой усов, загонщики же погнали животных из долины на холм. Косяк тарпанов мчался по лощине, ведущей наверх, в центр сооружения. Поднявшись на вершину холма, животные оказались в западне. Такой удачной охоты еще никогда не было. Добычи хватило всем.
          С этого времени каждый род племени Уй строил на своей территории такие сооружения, которые встречаются на территории Новоорского района и поныне, напоминая о жизни наших далеких предков.