Лезгино-вайнахские параллели

Лезгино-вайнахские исторические паралели.

В чеченском и ингушском обществах, как и в лезгинском, до царского завоевания практически не было классового деления. По своему внутреннему устройству они точь в точь были как вольные самурские общества лезгин. У лезгин также не было ханств, а внутри самурских (кубинских) и куьринских горных обществ не было классового деления. После распада княжества Лакз (одна из частей бывшей кавказской Албании), лезгинские земли отрицали любую феодальную власть над собой и организовались в закрытые замкнутые горные вольные общества (джамааты). В случае войны, такие общества сообща выставляли воинов, обмундирование, коней и совместно участвовали в отражении внешних нападений. В XVIII в. на территории лезгинского народа ещё были крепкие союзы сельских обществ(Алты-пара, Докуз-пара, Ахты-пара, Рутул, Агул, Кошкан, Курах-Рича и другие). Лезгины составляли самостоятельные «вольные» общества, но их главный минус был в том, что они не были политически объединены. После разрушения государственности Кавказской Албании  - государства предков лезгин -  в течение дальнейшей многовековой истории лезгины так и не сумели восстановить единое государственное образование, которое могло бы играть роль организующего центра формирования лезгинского народа. Главная причина была в стойком неприятии лезгин чуждых феодальных образований, которые брали своё начало от военной элиты чужеземных захватчиков (арабы, монголы, тюрки-сельджуки, тюрки-огузы). Настоящая политическая элита предков лезгин времён Кавказской Албании была физически вывезена арабами в Сирию, где теряются её следы (Историческая справка: во время арабского нашествия, дети, подростки и всё взрослое поколение албанских княжеских родов - всей правящей элиты Кавказской Албании - были вывезены в Сирию, где теряются их следы. Албанские епископы все до единого были казнены арабами в наказании их переписки с византийским императором, в которой имело место попытка договориться о совместном выступлении Кавказской Албании и Византии против Арабского халифата с целью освободить от арабского ига оба государства. Это реальная история. Об этом пишет Мовсес Каганкатваци в хронике «История страны Алуанк». С этим и связано разрушение государственности Кавказской Албании). После этого, лезгины так и не создали в своей среде новую настоящую политическую элиту, оставаясь вольными обществами и живя в сельских общинах, но и чужеземные феодальные династии над собой не признавали и не принимали.  Лезгины - единственный народ средневекового Дагестана, в среде которой не прижились арабские, монгольские и сельджукские династии, от которых берут начало все остальные дагестанские ханства того времени.

Интересные этнографические сведения о лезгинском сихиле (тухум, род) приводит А. Ф. Пасербский: «Тохумы, — пишет он, — по своему внутреннему устройству очень напоминают собой греческие филы времен Писистрата. Каждый тохум — они сохранились и поныне — составляет как бы одну общую семью-братство из лиц не только родственных между собой, но и посторонних, имеющих одни общие интересы. Сила и влияние тохума зависели от числа его членов. Теперь при русском управлении тохум имеет мало значения: влияние его распространяется только на ход тяжебных споров и на другие домашние дела. Но в то время, когда лезгины пользовались самоуправлением, влияние тохумов имело и политическое значение, каждый тохум, как греческая фила, обязан был выставлять определенное число воинов» [Пасербский А. Ф. Кавказ, 1864, № 48, 59, 61.]

Единственный случай в истории лезгинского народа, когда одна из лезгинских областей попадает под феодальную зависимость, имеет место в конце XVIII века, срезу же после изгнания Надир-шаха, война с которым обескровили лезгинские вольные общества. Область Куьра (Кюра), наиболее неукреплённая северная область лезгин, в силу географического расположения открытая для нападений извне, подвергалась нападениям то с юга, через Дербентский проход, то с севера, со стороны Нагорного Дагестана, т.е. дербентских и казикумухских ханов. Таким образом, «ханство», как форма организации и управления, была насильно навязана области Куьра, когда воспользовавшись ослаблением области после нашествия Надир-шаха, на неё напали казикумухские ханы и захватили обширные лезгинские территории на севере. С 1789 года казикумухские ханства посягнули на свободу вольных обществ Куьры (русск.Кюра). В ходе Кавказской войны русские, на какой-то промежуток времени, создали искусственное Кюринское «ханство» для контроля и управления. Русским совершенно непонятно было что вообще такое «вольное общество», как его контролировать и что с ним делать, потому они пытались внедрять понятную себе феодальную систему, позволяющую контролировать местность.

Что касается Кубинского ханства, то имело место чёткое разграничение лезгинских вольных общества северо-запада Кубы, которая в этнографическом отношении являлась продолжением лезгинской горной зоны (самурской долины), и татско-татарских селений юга Кубы, которые действительно являлись феодально-зависимыми и платили подати кубинскому хану. В то время как северо-запад Кубы, населённый лезгинами, не подчинялся кубинскому хану (как и кубинским бекам), был политически и экономически независимым, но при необходимости, поставлял воинов в войско кубинского хана, которое комплектовалось, в основном, в лезгинской зоне Кубы. В то время как татские и татарские селения содержали войско кубинского хана и обеспечивали его всем необходимым. Таковы были договорные отношения между лезгинским населением  Кубинского ханства и кубинским ханом. Никаких податей лезгины не платили кубинским ханам.

Потому мы можем уверенно сказать, что в старом ушедшем лезгинском мире имел место демократический строй в вольных обществах за 200 лет до установления такого строя в самой России. Здесь нет никакого преувеличения. То же самое можно сказать и о вайнахском древнем обществе.

По свидетельству ингушского просветителя и этнографа Ч. Э. Ахриева, «в прежнее время, когда члены одного рода жили вместе в жилых родовых башнях, каждый род имел своего старейшину, который играл большую роль в жизни тейпы. Кровь старейшего члена общества ценилась вдвое дороже крови обыкновенного галгаевца».

Чеченский этнограф У. Лаудаев писал: «Старший в роде уважался своею фамилией. Он решал домаш ние несогласия и споры, он был и отцом фамилии, и наставником, и начальником. В случае спора двух фамилий старшие в роде советовались, как бы уладить дело; уславливались, и никто не противоречил».

О демократизме общественного строя вайнахов свидетельствует предание об Ивизды Газде: «Испокон века жили ингуши в Галгайском ущелье. Поперек ущелья была сделана каменная стена, и стояла их стража у единственного входа. Без разрешения часового никто не мог ни войти, ни выйти. Начальником у входа был некий Пхягал Бярий (герой эпоса). Стража и вся страна находились под управлением «отца» (старшего в роду) трех селений, отца Беркинхоевых, отца Евлоевых и Ферти Шауль   - устанавливавших законы. Однажды пришла им в голову мысль: «Сколько ни живет на свете людей — у всех есть князья. Не лучше ли нам над собой поставить князя?» И каждый из четверых в сердце своем возмечтал сделаться князем. Тогда собрали они всех галгаев.  Три дня и три ночи продолжалось их совещание на лугах Соу.
Один лишь ингуш по имени Ивизды Газд не явился на всенародное собрание, несмотря на то, что за ним послали вестника. Когда же он узнал, что собравшиеся готовятся метать жребий, кому быть князем на Ингушетии, то решил поехать на выборы. На себя надел он шелковый халат, оседлал лучшего коня, взял отделанную золотом шашку. Свою роскошную шелковую одежду он опоясал вьючным ремнем,
которым увязывается груз на спине осла.
В таком виде явился он на собрание, где сошлась вся страна галгаев.
Здесь его спросили:
— Скажи, почему не являлся ты эти три дня на собрание? Ведь мы несколько раз посылали за тобой.
— А что я мог сделать, если бы пришел? — отвечал
Газд.
— Почему ты на коне, почему надел шелковые
одежды, почему повесил к поясу отделанную золотом шашку и опоясался грязным ослиным ремнем?
— Не идет разве мне этот грязный ремень? — спросил Газд.
— Как может идти ослиный ремень к шелковым
одеждам? — ответили собравшиеся.
— Клянусь моим отцом! — воскликнул Газд. — Как
ослиный ремень к шелковым одеждам, так князь и
раб не идут ингушам!
Тогда все собравшиеся единодушно постановили:
«Пусть вырастет негодное потомство у того, кто ныне предложит поставить над нами князя». И разошлись собравшиеся со словами: 
«У кого есть рабы, пусть сейчас же отпустит их на волю».

Лишь после переселения значительной части ингушей и чеченцев на равнины, когда появились селения, основанные крупными владетелями (Ногаймирзой, Чермоевыми, Чуликовыми и др.), возникли условия для формирования феодальной верхушки. Тем не менее, по утверждению М. Л. Тусикова, «несмотря на влияние соседних осетин и кабардинцев, имеющих сословные деления, несмотря на соседство с феодальной Грузией и влияние царской России, ингуши и чеченцы оставались такими же «борздасанна > (вольными, как волки), не признающ ими сословных привилегий...».

На фото: Башня Дисхи.

Пользуясь случаем, расскажу об этой удивительной башне.
Находится на крутом утесе — она называется Башня Дисхи. О ней почти ничего не известно. Чёрно-белое фото это в своё время фотографировал Игорь Пальмин, а современные цветные отснял участник экспедиции «Неизвестная Чечня» Абдуллах Берсаев. Башня Дисхи — очень древнее сооружение. По преданиям, Дисхи был известен как искусный мастер-строитель. Он возводил боевые и жилые башни в Чечне, Ингушетии, Тушетии и Хевсуретии (последние две — горные области на северо-востоке Грузии, на границе с Чечней). Башня его имени в селении Мозарг на берегу Гехи приземистой формы, с плоской крышей и своеобразной кладкой. Аналогичные сооружения встречаются на юго-востоке Чечни, в районе озера Кезеной-Ам и в Хевсуретии. В сентябре 2016 года экспедиция «Неизвестная Чечня» обследовала памятники природы и архитектуры в Аргунском  районе. И обнаружила следы повреждения башни Дисхи. Приведу цитату из рассказа Хизара Яхъяева, заведующего отделом природы и охраны объектов культурного наследия Аргунского государственного историко-архитектурного природного музея-заповедника: «— Не без труда забрались на скалу и испытали шок: видно, что по крыше склепа стреляли из гранатомета, части снаряда остались лежать на полу могильника, кости выброшены, стены закоптились от дыма костра. На одной из деревянных балок вырезано: «Дроздов Д.». Судя по всему, здесь была группа военнослужащих, скорее всего пограничников. Туристы до этих мест доходят крайне редко. Кстати, во времена экспедиции Игоря Пальмина народу было и того меньше: все еще действовал запрет, по которому чеченцы, вернувшиеся из депортации, не могли селиться в этих краях, хотя тут их отчие дома».