Светлый уровень небытия. Тринадцатый

ТРИНАДЦАТЫЙ


Унки родился и вырос в горном селении. Он был обычным нормальным ребёнком и ничем не отличался от своих сверстников. Однажды, когда ему было пять лет, он зашёл за сарай чтобы справить малую нужду и стал невольным свидетелям одного, в общем-то, обыденного для тех мест события: отец и дядя убивали телёнка. Они не видели Унки за кучкой хвороста, хотя и находились близко. Он же наблюдал весь процесс во всех подробностях. Именно тогда с ним что-то произошло, словно сломался зуб шестерёнки, отвечающий за чувство жалости и сострадания.
Телёнку отрезали голову, положили в сторонке, тушу подвесили за ноги и стали сдирать шкуру. Со временем взрослые заметили, что возле головы телёнка стоит мальчик и неотрывно смотрит в остекленевшие глаза животного. Занятые работой они не стали его прогонять.
С тех пор как только в семье убивали барана, козу или гуся, Унки всегда находился рядом. Поначалу мать пыталась его увести, но он наотрез отказывался уходить. И поскольку мужчина были не против его присутствия, мол, пусть привыкает и учится, то она больше не стала его трогать. 
Дети, в  своих играх, копируют поведение взрослых. Когда Унки, впоследствии,  острым лезвием небольшого складного ножика, стал разрезать жучков, бабочек и червячков, это можно было считать своеобразной игрой в любознательность: а что же там внутри? Однажды старшая  сестра это заметила и  спросила - "Зачем ты так делаешь? Им же больно".
- Просто... - ответил он.
В дальнейшем он перешёл на лягушек, мышей и сурков. Когда он тоже самое сделал с кошкой, это уже нельзя было назвать игрой.
Всё  случилось   неожиданно. Он держал её на   коленях, гладил по спине и вдруг... Казалось,  какая-то шестерёнка из общего механизма сознания попало на сломанный зуб и проскользнула, не задев определённых чувств. Унки поднял её за голову и полоснул по горлу лезвием. Дальше он с животным сделал то же самое, что и с насекомыми.
 В возрасте тринадцати лет он уже во всю помогал взрослым убивать животных и разделывать туши. Однажды глядя на висевшего на растяжке, обезглавленного барана, он, вдруг, задался вопросом - "А если бы это был человек?". Он даже явственно представил на растяжке человеческое тело и бесстрастно начал вспарывать баранье брюхо, воображая на его месте человека.
Война началась когда Унки был в выпускном классе. Он вместе с взрослыми ушёл в горы и с оружием в руках стал защищать свою Родину. В отряде его обучили военному делу: стрелять, обращаться с оружием, взрывчаткой, ориентироваться на местности, маскироваться, преодолевать трудности, терпеть боль. Ему нравилось стрельба, он много тренировался и достиг высоких результатов. За это ему вручили снайперскую винтовку, от чего он был несказанно рад и горд. Огорчало лишь одно - его пока что ещё не брали в походы и серьёзных заданий не поручали. А ему так хотелось поскорее показать себя в деле...
Однажды Унки не выдержал и сам выбрал себе задания. Для начала он решил убить хотя бы одного врага. Он прекрасно знал местность, знал где находился вражеский лагерь и без труда добрался до него.
С возвышенности территория просматривалась как на ладони. Но для большей надёжности Унки подкрался ещё ближе к их расположению, метров на сто.
Он выбрал место за невысоким камнем, положил на него винтовку, передёрнул затвор. Вдруг он почувствовал, что как бы ему кто-то смотрит в спину и резко обернулся. Окинув придирчивым взглядом местность и не найдя ничего подозрительного, Унки снова сосредоточился на цели. Вдруг сзади послышался шум, будто откуда-то сверху, прошелестев листвой, на его обрушился мощный вихрь. Сразу же после этого непреодолимое сила прижала его тело к земле, винтовка, от сильного рывка, отлетела в сторону. Ему заломили  руки, за спиной щёлкнули наручники. Несколько человек довольно легко приподняли его за одежду и поставили на ноги.
- Наконец-то попался - произнёс высокий мужчина в пятнистой военной форме и со всей силы ударил его кулаком в челюсть.
На какое-то время Унки потерял сознание. Когда же снова пришёл в себя, слёзы брызнули из глаз. Но он плакал не от боли, а от обиды. От обиды за то, что он не сделал ни одного выстрела, не убил ни одного человека...