Сон в июльскую ночь

Щедро наградила природа нашу Онежскую землю. Есть здесь и леса и болота. Лесу в окрестностях города много, но он не разнообразен, в основном смешанный. Хвойные породы ель и сосна, сочетаются с лиственными – берёзой, осиной, ольхой и другими породами. Ягоды в лесу родятся в изобилии: черника, брусника, клюква. Но самой особенной, несомненно, является морошка, самая известнейшая из здешних ягод. Морошка славится в Онеге как вишня во Владимире или виноград в Астрахани.

Сладкий утренний сон Стефана Кораблёва был нарушен доносившейся издалека песней:

Хоромы, хоромушки,
Розвысокие новы теремы,
Али вам хоромушкам,
Хозяина в доме нету?
Хозяина в доме нет,
Хозяюшка вдовка молодая.
Ходила, гуляла-то
По своим высоким теремам
Плакала, рыдала-то,
По своём, по миленьком дружоцке:
На кого ты меня милой покидаешь?
Оставляешь меня в горе,
Как кораблик в море,
Оставляешь во круцине,
Как корабль в пуцыне,
Вкруг кораблицка волны бьютче,
Аз глаз слезы льютче...

- Что за чёрти такую рань песни распевают, спать не дают – подумал Стефан, и нехотя встал с кровати. Лучи яркого июльского солнца, обдали его теплом, когда он, одевшись, вышел на улицу. Утреннюю тишину, всё так же нарушал стройный хор девичьих голосов. Песня неслась откуда-то со стороны реки, и плавные звуки её, разносились по всем онежским улицам.

Суровая и продолжительная онежская зима, вознаграждается коротким, но иной раз тёплым летом, и провести на реке или на море после семи-восьми месячной стужи, ясное тихое июльское утро, верх наслаждения. Свежая упоительная прохлада, блестящее зеркало моря, лазурь неба и вдали, чуть-чуть всплывающая синева берега или острова, приятно нежат тело и душу.

Подойдя к реке, Стефан увидел группу молодых девушек онежанок, одетых в свои будничные сарафаны, только у повязок хазовые очелья[1] жаром горят на солнце. Каждая с зобнею [2], т.е. корзинкою, в которой уложен запас дневного продовольствия, заключающийся в порядочном куске хлеба, какого-нибудь пирога из ржаной муки и даже иногда жареной камбалы.

- Девки, куды собрались-то, - крикнул им Стефан.

- Да за морошкой, однако, - откликнулись девки, - поехали с нами Стефан.

- Нет красавицы, не мужицкое это дело за морошкой ходить, пойду я лучше сон досмотрю, а то ваши песнопения разбудили меня ни свет не заря. А куды именно собрались то, на заречье [3] или на взморье, на Три ручья [4]? Гляньте на небо то, облака тянутся, не поднялся бы ветер, да не забушевало бы море. Сами ведь знаете, что Три ручья находятся верстах в 8-ми на взморье, и, в случае сильного ветра, поездка туда не совсем безопасна, а само место, как дикое и необитаемое на значительном пространстве, представляет вероятную возможность заблудиться, особо в пасмурный день, когда по солнцу нельзя узнать дорогу. Так что думайте, решайте, - сказал Стефан, и пошёл досматривать свой утренний прерванный сон.

Уснуть, однако, ему не удалось. С реки доносился девичий спор о том, куда же всё-таки ехать.

- Нет, девушки,- говорил самый молодой голос,- поедем на Зареку, а провернётся денёк покраснее, так можно съездить и на Три руцья, а то, там заплутаешься. Лонись [5], Матрёша Салаурова от артели отстала, так водил, водил измуцыл, насилу дорогу нашла, раз десять Богородичу цитала.

- Эк що вспомнила!- возражает другая постарше,- мы уж вецор сговорились, да с нами же поедет жёнка Агаша Козеда, а она знает руцьи то не хуже Низов, так небось не заблудишься, лишь от неё не отставай!

- О цом девки спорите? Чего вы ждёте? Солнце уж высоко, отчаливайте скоренько! – раздался голос пожилой женщины.

- Да вот, Ивановна, мы сговорились ехать на Три-руцья, а Дуня Поповицева ладит ехать на Зареку, - отвечала ей девушка, та что постарше.

- День будет серый,- отвечает Дуня,- да у нас же в лодке уклюцыны плохи, вёсел не удержать.

- Поди-ки скоренько, возьми из моей лодки клюци [6], я на камбальник с одним веслом съезжу. Поезжайте на Три-руцья, Зарекой морошка оборыш [7], - сказала Ивановна.

После этого решения сама же Дуня проворно подбежала к лодке Ивановны, вынула там ключи, иначе кочеты, камнем вколотила их на нужные места в свою лодку, и она понеслась по быстрой Онеге. Только что лодка отплыла несколько сажен, как вновь послышалась песня, которая плавно разносилась над рекой, постепенно затихая, по мере удаления лодки от города.

Уж как на дворе туман большой,
На синем море погодушка:
Есть у девушки зазнобушка;
Зазнобил сердче детинушка,
Пуще ветра, пуще вехоря [8],
Пуще той травы кошеныя,
Что кошеныя, сушёныя,
Зазнобил сердце в поход пошёл.
Говорил мне мил сердецной друг,
Говорил, крепко наказывал,
Цесью лесью уговаривал.
Посмирнее живи, любушка,
Моя белая лебёдушка.
Я наказу не послушала,
Любовь с миленьким порушала,
Со иным дружком гулять пошла,
Я гуляла день до вецора,
Со вецора до полноуци
В том гуляници задумалась,
Я задумалась, расплакалась:
Посмотрит-ко мишъ в окошецко,
У нас на дворе туман, туман,
На синем море погодушка,
Есть у девушки зазнобушка…

Как только затихли девичьи голоса, Стефан снова заснул. Нравы середины 19 века были таковы, сбор ягод составлял особенную заботу, обязанность и веселье здешних девушек, поэтому мужикам можно было вздремнуть ещё часик-другой.

А девушки, проходив целый день по болотам, набравши морошки по доброй зобне, даже по две, усталые, нередко промокшие до нитки, но весёлые и с песнями, ближе к вечеру возвращались домой. Иногда по две и по три лодки сразу, кто на Низы, кто на Погост.

Цветики, цветоцики, цветы мои,
Что же вы не весело цветы цвели?
На эти цветоцики пал меленький дождь,
На всю на осеннюю темную ноць.
Не дало со миленьким дружком постоять,
По боле рецей со милым поговорить,
Милому во глаза-те дружку попенять.
Что же ты не женишься радость долго,
Меня красну девицю замуж не берёшь?
Девица, красавича, ты радость моя,
Жизнь наша нетленная с тобой красота.
Батюшка родимой воли не даёт,
Мать моя благословеньича крепкаго не кладёт,
Род племя ругают, молодча бранят,
Тебя роскрасавичу брать все не велят…

Привезши домой, морошку сортировали, отборную ссыпали в ушаты и мочили впрок. Эту мочёную морошку доставляли и в столицу, в Санкт-Петербург к царскому столу. Для себя же многие онежанки варили и варенье.

И снится Стефану, как будто и жена его вернулась со сбора ягод, и начала варить варенье. Выбрала морошку не перезрелую, но и не сырую, чтобы ягода была жёлтая и твёрдая. Очищенную от стебельков морошку, сложила в решето, разом облила свежею водой и сразу же, как вода стекала, опустила её в приготовленный в тазике сироп. Сложив морошку в сироп, положила туда изрезанную на кусочки ваниль, полила столовой ложкой рому и одной чайной ложкой лимонного сока. Встряхнула тазик, чтобы ягода вся была в сиропе, и поставила варить. Часто встряхивая тазик и снимая пену, добилась того, что ягода стала прозрачна, а сироп достаточно густым, так, что взявши на немного на пробу чайной ложкой, спустила с неё первые капли. Две капли упали в тазик, а третья осталась повисшею на ложке, а само варенье мажется около ложки, значит оно готово. Вылила его в фаянсовую посудину и поставила в холодную комнатную печь до завтрашнего дня. Если варенье сварилось хорошо, то завтра его можно будет сложить в банки и держать там же в печи до осени.

От наслаждения зачмокал Стефан губами, снилось ему, как зимними вечерами, сидит он за самоваром, и с наслаждением пьёт чай с морошковым вареньем. Ну чем не царь, ведь без морошки не обходилось ни одно царское застолье.

- Вставай лежебока, - вдруг сквозь сон услышал Стефан голос жены, - за морошкой пора ехать. Пей чай, да заводи машину.

- Милая, так ведь зареку или на взморье на машине то не проедешь, - сказал Стефан, - лодку надо, да и не мужицкое это дело ягоды собирать.

- Какое такое не мужицкое, 21 век на дворе, - отвечала жена, а за рекой пусть Поньговские да Легашевские собирают, а мы на Рябы поедем, на Сивомох или на Пешков Мох пойдём, там говорят, в этом году много цвету было. Туда только ногами дойти можно. Ведь недаром говорят «Морошка любит ножки», вот и пойдём пешком, да ещё и покланяемся каждой ягодке, такова уж она наша северная красавица, почёта и уважения требует, так что, вставай Стефан, вставай.

- Эх, хороший же сон был, - подумал Стефан, почесав затылок, - жаль, что не в 19 веке живём, но спорить с женой не стал, а пошёл собираться. Лето короткое, зима длинная, что за лето соберёшь, тем и кормиться зимой будешь, морошка ведь быстрее растёт, чем пенсия…

Примечания:

[1] Очелье – украшение из парчи или шёлковой материи на кокошнике
[2] Зобня – корзинка из сосновой драни
[3] Заречье – болото Поньгские мхи, на левом берегу реки Онега.
[4] Три ручья – местность в районе устьев Хайн-ручья, Ловручья и безымянного ручья.
[5] Лонись – в прошедшем году
[6] Ключ, кочет – толстая деревянная спица для прикрепления весла в лодке
[7] Оборыш – то, что осталось после отбора лучшего из ягод, грибов, плодов и др.
[8] Вехорь – вихрь

Использованная литература
Очерк правописательной этнографии г. Онеги Архангельской губернии с собрание Онежских песен и реэстром слов, отличающих тамошнее наречие. сост. С.П. Кораблев. Москва, 1853.