Питомцы

Пятнадцатому в приюте вот прямо очень понравилось. Не на улице же! Больше никакого дождя, смешанного с ледяными крупинками, от струй которого надо где-то укрываться, если не хочешь потом сопеть и надрывно кашлять. Никакой сосущей пустоты в желудке: их дважды в день собирали вместе, и в мисках перед каждым оказывалась порция еды, пусть и не очень объёмистая, но достаточная, чтобы утолить голод. Еда казалась такой вкусной, что Пятнадцатому приходилось подбирать слюнки, пока Хозяева не давали разрешения приступить к трапезе. А потом им давали ещё одно разрешение: поиграть всем вместе в этой большой, залитой искусственным светом комнате. Окон здесь не было, значит, не было и солнца, но Пятнадцатый в нём и не нуждался, он вдосталь жарился под его лучами, когда жил на улице, спасибо.

Как он попал на улицу, он не помнил.

Хозяева выдавали им игрушки: мячи, наполненный шариками куб, причудливый пластиковый лабиринт, по которому так весело было лазить. И они все играли, пока не уставали.

Когда Хозяева видели, что они устали, каждого снова запирали в отдельном помещении, совсем крохотном, но с мягкой постелью и туалетом в углу. Пятнадцатый не протестовал, он знал, что Хозяева хотят им только добра, иначе не забрали бы с улицы, не кормили бы, не поили, не заботились бы о них.

Довольно часто в большую комнату для принятия пищи и игр вместе с двумя уже знакомыми всем им Хозяевами приходили незнакомые. По одному, по двое. Такие же огромные, как Хозяева, с такими же доброжелательными улыбками и тёплыми руками, которыми они гладили приютских по головам. Десятый, с которым Пятнадцатый чаще всего играл вместе, при первом же таком визите, увидев, что Пятнадцатый удивился, быстро пояснил ему на ухо:

— Они выбирают себе питомца. Домашнего питомца. Они заберут его с собой отсюда, он будет жить у них.

Приютские, особенно те, кто находился тут уже давно, при виде новых Хозяев начинали вести себя по-разному: одни с удвоенной силой бесились и прыгали, другие подходили к ним ласкаться, третьи забивались куда-нибудь в угол комнаты. Пятнадцатый понятия не имел, как ему себя вести. Он просто продолжал делать то же, что и делал — возился с игрушками или одолевал лабиринт. Хотя ему очень-очень хотелось, чтобы его выбрали и у него появился бы настоящий дом с собственными игрушками, где бы его ласкали и баловали. Но он как-то стеснялся демонстрировать себя, как другие, особенно девочки.

Девочек в приюте было меньше, чем мальчиков, потому что их выбирали скорее. Они всё время охорашивались, поправляли бантики, вертелись, опустив глазки, и всякое такое. Поэтому их чаще, чем мальчиков, брали за руку и уводили прочь, в новый дом, где они будут теперь находиться всегда. «Счастливые», — думал Пятнадцатый с некоторой завистью.

Имена их после ухода прежних обладателей присваивались новичкам, которые тоже часто появлялись в приюте — по одному, по двое. Только однажды этот порядок был нарушен. Девятую увели из игровой комнаты, радостно улыбавшуюся, а всего через три дня вернули обратно, заплаканную и грустную. Она забилась в угол и там сидела, засунув палец в рот, а на все попытки других её расшевелить со слезами огрызалась.

Пятнадцатый слышал, как Хозяева разговаривали между собой.

— К сожалению, не подошла, — сказал один.

— Неряшлива, плохо приучена к туалету, — зачитал другой с экрана своего коммуникатора. — Жалуются, что это наша недоработка.

— Не все понимают, что у нас нет времени подолгу возиться с каждым. Если питомцы не обладают необходимыми гигиеническими навыками, это не наша забота. Выбрал питомца — обучай его сам чему хочешь, я считаю. Нужно же нести хоть какую-то ответственность. Но спорить мы не будем.

— Представляешь, некоторые спрашивают, почему мы не учим их читать и писать!

— М-да…

Они печально и понимающе покивали друг другу и разошлись.

Пятнадцатый задумчиво почесал за ухом. Был ли он сам обучен правильным гигиеническим навыкам? Он не знал. По крайней мере, он старался, чтобы от него не пахло. Но ведь и от Девятой не пахло.

Кстати, с её именем вышла трудность: его уже отдали новенькой девочке. Но Девятая не хотела откликаться ни на какое другое имя, она, по правде говоря, вообще ничего не хотела, только сидела и тихо скулила. Странная какая-то. В конце концов новенькая стала Восемнадцатой, а Девятая осталась Девятой. Хозяева были не только добры, но и справедливы.

Шли дни, питомцы в игровой менялись и менялись, пока из тех, что Пятнадцатый знал прежде, не остались только Третий, Шестой, Десятый и Девятая, которая наконец перестала скулить, но была угрюмой и всё время молчала, даже когда к ней обращались. Их так никто и не выбрал. Все остальные имена уже сменили питомцев по паре раз, а то и чаще.

Пятнадцатый знал, почему не выбирают его: он был некрасив. Ну, не очень красив. Глаза невыразительные, маленькие и тусклые. Волосы какого-то серого цвета. Тощий, нескладный. Другие, те, что задержались, тоже не выделялись ни красотой, ни общительностью, а Третий, например, был слишком шумен и визглив, задирал других. Конечно, зачем такой новым Хозяевам, они же всё видели, они мудрые.

Перед сном Пятнадцатый закрывал глаза, сжимал руки на груди и просил кого-то, кого, он и сам не знал, чтобы всё было хорошо. Чтобы всё осталось как есть. Он любил приют, любил Хозяев. Не нужно, чтобы его забирали. Он, скорее всего, не понравится, его вернут обратно, тогда зачем всё?

Однажды во время вечерней игры он снова услышал разговор Хозяев.

— Срок подойдёт завтра, всё готово?

— Конечно, о чём говорить. Рутина.

— На сей раз их пятеро? Многовато.

— Возможно, с наступлением зимы круговорот пойдёт активнее.

— Но процент брака всегда будет.

— Что поделать. Мне самому это не нравится, но такова наша работа.

Хозяева снова печально поулыбались друг другу и разошлись.

Пятнадцатый совсем ничего не понял, но между лопатками у него вдруг пробежали мурашки.

Перед тем как уснуть, он особенно горячо просил кого-то, чьего имени он не знал, о том, чтобы всё было хорошо. И утром случилось чудо — Хозяева посадили его, Третьего, Шестого, Десятого и Девятую за стол и дали им совсем другую еду, не ту, что всегда давали: она пахла просто упоительно и была гораздо вкуснее! А когда Пятнадцатый очень быстро всё съел и даже порывался облизать миску, ему положили добавку! И Третьему положили! И Девятой! Это было действительно чудо какое-то.

А больше никого в игровой комнате и не было. Жалко, пусть бы другие позавидовали.

Пятнадцатый сонно подумал, как же он теперь сможет играть, ведь веки у него сами собой слипаются. Он ещё успел почувствовать, как огромные, сильные, ласковые руки Хозяев поднимают его расслабленное тело и куда-то несут. Он счастливо вздохнул и прижался щекой к этим рукам.

А потом ему в шею воткнулось что-то острое. Раз — и всё.

И пришла тьма.

* * *

— Для тебя это первая выбраковка? Выпей сегодня, — сказал один из Хозяев, глядя не на своего напарника, а на неподвижные тельца на носилках, готовые к утилизации.

— Мы же не можем содержать их тут вечно. Это накладно. Число бродячих людей постоянно растёт, — со вздохом пробормотал другой Хозяин.

— Опять же из-за безответственности некоторых, — пожал плечами первый. — Не стерилизуют вовремя, не чипируют, кто-то по недосмотру убегает и теряется, вот и результат.

— Говорят, что в подземных коммуникациях обитают целые стаи бродячих людей. И они даже нападают на нас.

— Слухи, не стоящие внимания.

— Возможно.

— Идём. Сообщили, что сегодня прибудет свежая партия. Четверо.

— Ну, имена для них уже есть.