Травмы живого разговорного языка

Оттачивая литературный стиль, рано или поздно начинаешь остро воспринимать «травмы», наносимые разговорному языку, когда вместо живого насыщенного речевого потока то и дело сталкиваешься либо с чужеродными языковыми «заплатками», либо с убийственными «обрубками» слов.
Читаю недавно заголовок в газете - «Фейковый мёд: не гонитесь за экзотикой». А что, разве слово «поддельный» уже запрещено законом? Почему нынче «fake» полностью заменяет «обманный», «ложный», «ненастоящий», «притворный», «искусственный», «подложный» и другие похожие слова?
Неужели изъяты из обращения «проделка», «проказа» или «розыгрыш»? Почему их безжалостно вытеснило искажённое «prank», которое, между прочим, согласно правилам грамотного английского языка произносится как «прЭнк»…
Чем виноваты блины, что их всё чаще и чаще именуют «панкейками» (буквально – сковородными кексами)? И почему меня на одном из интернет-порталов призывают «слушать любимые треки без рекламы»? У меня нет «любимых треков», зато есть «любимая музыка».
В среде психологов та же картина. Групповые обсуждения на семинарах называются «ширингом» или «шерингом». Доходит до смешного. Я задала вопрос коллеге о значении данного слова, и она ответила, что «ШИРИНГ» - это когда происходит «ШИРОКИЙ» обмен мнениями! Не удивительно, что первоначальное значение заимствования кануло в лету…
Дальше – больше. Название видеоролика «Продажа хенд-мейд не выходя из дома» вообще может быть истолковано двояко. Перед моими глазами почему-то мгновенно возник сериал-антиутопия «Handmaid’s Tale», где «Продажа СЛУЖАНКИ не выходя из дома» вполне соответствует содержанию фильма!
Во время участия в благотворительной акции сталкиваюсь с «донейшеном» и «фуд-шерингом». Именно так. Кириллицей. Будто исковерканные английские слова мгновенно позволят русскому языку превратиться в средство международного общения, понятного всем иностранцам. Иначе какой смысл исключать из обихода привычно звучащие словосочетания с просьбой сделать «пожертвование» или  «поделиться пищей» с неимущими?
Понятно, что язык живой, заимствования естественны и неизбежны, но они оправданы лишь в том случае, когда в исконном языке просто НЕТ подходящего слова! Иначе в чём смысл? Чтобы речь звучала «свежо»? Ладно, допустим, я приму это объяснение. В конце концов, самостоятельный языковой пласт принадлежит жаргонам, когда человек с помощью языковых искажений демонстрирует принадлежность к своей «особой» группе и, зная сопутствующие языки с диалектами, вполне можно догадаться, о чём идёт речь. Однако повальная одержимость сокращениями мне абсолютно недоступна.
В огромном супермаркете вывеска: «Игрушки д/ мальчиков». Неужели у хозяев не хватило денег на краску, чтобы написать слово «для» полностью?
В том же супермаркете на ценнике красуется «КПБ». Оказалось, что это «комплект постельного белья», хотя слово «комплект» вообще лишнее - «постельное бельё» было бы более целесообразной надписью.
Везде – в газетах, в интернете, на вывесках – куча сокращений, зачастую абсолютно непонятных. Даже в устную речь переползают сокращения, порождая нечто вроде «жэ-дэ-вокзала». Понятно, что утром первого января трудно выговорить «железнодорожный», но в остальные дни вполне реально - даже без истощения сил речевого аппарата!
Так почему же вместо полноценных слов приходится созерцать (а зачастую и слышать) их жалкие обрубки?!
Очевидно, что языковые «болезни» отражают общий крен в сторону «искусственности»: живое общение подменяется цифровым, живой язык превращается в подделку. Но лично для меня во всём происходящем есть огромный плюс в плане собственного развития. Теперь я невероятно чутко прислушиваюсь к СОБСТВЕННОЙ речи. Что я говорю? Как я говорю? Какие слова использую и зачем? Ведь наша речь – не просто набор звуков. В ней скрыта огромная сила.