За кулисами Потсдамской конференции

Главным событием 1945 года, определившим контуры политического устройства послевоенного мира, стала Потсдамская конференция. Она оказалась последней в цепи совещаний глав государств антигитлеровской коалиции и вслед за Тегераном и Ялтой является, безусловно, событием исторического масштаба. В ходе этой конференции Сталину удалось решить целый ряд насущных вопросов и отстоять интересы СССР вопреки отчаянному сопротивлению Великобритании и США. Соединенные Штаты на конференции представлял новый президент Трумэн, занявший место Рузвельта. С представительством Великобритании произошло еще интереснее: сначала делегацию возглавлял Черчилль, а после поражения консерваторов на выборах его сменил лидер лейбористов Клемент Эттли.

Конференция, которую в западной историографии называют Берлинской, а у нас Потсдамской, прошла 17 июля – 2 августа 1945 года в пригороде Берлина Потсдаме. Заседания разгромивших Германию держав происходили в весьма характерном, можно даже сказать – «многозначительном» месте. Дворец Цецилиенхоф являлся последней резиденцией династии Гогенцоллернов, которая была построена последним кайзером Вильгельмом II для своего сына, кронпринца Вильгельма и его супруги Цецилии Мекленбург-Шверинской. По странному стечению обстоятельств строительные работы во дворце были закончены в октябре 1917 года, а в ноябре 1918 года Гогенцоллерны потеряли власть и кайзер и его сын бежали в Голландию. После отречения от престола несостоявшийся кайзер получил разрешение вернуться и обосновался с семьей во дворце, где и пребывал до начала 1945 года.

Хотя дворец сохранился в хорошем состоянии, советской стороне, которая по праву освободителя Берлина выступала «принимающей», пришлось изрядно потрудиться, чтобы обеспечить главам государств обстановку для плодотворной работы. Каждому создали привычную атмосферу. Сталину, который в быту терпеть не мог архитектурных и мебельных «излишеств», установили темную кожаную кушетку и письменный стол. Комнату президента США обставили изящной мебелью в стиле классицизма, а Черчиллю доставили неоготическую из другого дворца. Круглый стол для совещаний по специальному заказу изготовили на мебельной фабрике в Москве. «Помещения для советской делегации были отделаны в белые тона, апартаменты американцев оказались голубыми, англичан – розовыми. Поблизости от дворца в Новом саду Потсдама высадили около 10 тысяч различных цветов и разбили под них клумбы». Для охраны глав государств в рамках операции «Пальма» было переброшено семь полков НКВД и полторы тысячи самых опытных оперативников. Союзники направили для охраны и свои подразделения, у англичан их численность составила, к примеру, около 4 тысяч.

Как глава СССР прибудет на конференцию, было окружено строжайшей тайной. Сталина ждали на аэродроме, но глава СССР приехал в немецкую столицу на поезде. Накануне прибытия вождь позвонил маршалу Жукову и сказал:
– Вы не вздумайте для встречи строить всякие там почетные караулы с оркестрами. Приезжайте на вокзал сами и захватите с собой тех, кого считаете нужным. Об охране на вокзале позаботится генерал Власик.
Жуков действительно встретил Сталина около вагона.
Переводчик Сталина В. М. Бережков описал еще одну сцену, которая разыгралась на берлинском вокзале. Посол США в СССР Гарриман спросил Иосифа Виссарионовича, приятно ли ему оказаться победителем в Берлине.
– Царь Александр до Парижа дошел, – невозмутимо ответил Сталин.

Глава советского правительства появлялся на переговорах в Потсдаме в белом парадном кителе с золотыми погонами и в темно-синих брюках с двойными лампасами. Надо сказать, вождь любил белый цвет и часто носил белые брюки. Однажды с ним произошла такая история. Нужно было подписать разрешение на выпуск фильма. Председатель Комитета по делам кинематографии Большаков подал Сталину авторучку. Она не писала. Большаков виновато взял ее из рук вождя и встряхнул. Чернила выплеснулись на белые брюки генералиссимуса. Большаков в ужасе замер. Сталин же посмотрел на него и сказал:
– Ну, что, товарищ Большаков, испугался? Наверное, решил, что у товарища Сталина это последние штаны?

Потсдамская конференция может быть названа символом 1945 года, поскольку на фоне разгрома Германии и Японии здесь определенно обозначилось противостояние СССР и англосаксов. Союзники пока еще вместе, но очень скоро между ними развернется ожесточенная борьба. Так вот символом этой самой конференции может быть фрагмент беседы лидеров трех стран. Когда в одной фразе отразилось желание англосаксов решать все самим, прибрать к своим рукам новые территории и старание поставить своего союзника СССР перед свершившимся фактом, и нежелание Сталина всему этому потворствовать.

«Из печати, например, известно, что г-н Иден, выступая в английском парламенте, заявил, что Италия потеряла навсегда свои колонии. Кто это решил? Если Италия потеряла, то кто их нашел? Это очень интересный вопрос», – саркастически заметил Сталин, вызвав смех в зале заседаний…

Общение глав государств в Потсдаме в корне отличалось от тегеранского и ялтинского. В момент, когда новый президент США направлялся на конференцию, Америка успешно испытала атомную бомбу. Президент Трумэн стал обладателем, причем монопольным, самого смертоносного оружия всех времен. Это с точки зрения Вашингтона и Лондона радикально меняло расстановку сил. Исторический факт: прямо из Потсдама Гарри Трумэн отдал приказ применить атомное оружие против Хиросимы. В этом городе практически не имелось японских сил ПВО, поскольку там не было военных объектов, и город до этого американцы не бомбили. Устрашающий удар должен был состояться после окончания конференции. Пока же президент США решил «как бы» мимоходом поведать Сталину о наличии «бомбы» у союзников. Трумэн рассчитывал, что такое известие сделает советского руководителя более податливым и мягким. Протоколы конференции и воспоминания очевидцев свидетельствуют, что позиция Сталина не изменилась ни на йоту. На нажим он не поддался, хотя нетрудно представить, под каким прессингом оказался. В те же дни ему предложили поехать в концлагерь Заксенхаузен, где погиб его сын Яков Джугашвили. На что получили ответ: «Я приехал сюда не по личным делам». Кстати, Сталин отказался осматривать и останки Гитлера. Он был полностью сосредоточен на переговорах, от исхода которых зависело будущее устройство мира.

Обратимся к стенограмме заседаний глав союзных государств. Мы не будем самым строжайшим образом придерживаться хронологии заседаний, потому что одни и те же вопросы рассматривались в разные дни. Будем идти по вопросам, а не по дням, тогда нам будет легче понять логику дипломатической борьбы и ее итоги.
Как ни странно, но первым вопросом, который рассматривали главы трех стран, стал вопрос… об Испании. На первом же заседании его поднял сам Сталин. Для тех, кто плохо знаком с историей, вкратце напомним, что после военного переворота в 1936 году, который возглавил генерал Франко, в Испании началась гражданская война, закончившаяся победой фашистов в 1939 году. Запад занял подлую позицию – заявил о невмешательстве и отказался поставлять оружие законному республиканскому правительству. Мятежников-франкистов оружием и амуницией снабжали Германия и Италия. Единственной страной, которая обеспечивала всем необходимым Испанию, стал Советский Союз. Вместе с танками, самолетами и орудиями прибывали и военные инструктора под видом добровольцев. Поставки республиканское правительство оплачивало золотом, а к концу войны Сталин эвакуировал в СССР золотой запас Испании.

После поражения республиканцев у Франко хватило ума не ввязаться во Вторую мировую войну и не дать фюреру плацдарма для атаки британского Гибралтара. Лишь одна воинская часть испанской армии, так называемая «Голубая дивизия», состоявшая из добровольцев, была направлена на Восточный фронт. Так каудильо и «пересидел» разгром Германии.
«Необходимо рассмотреть также вопрос о режиме в Испании, – сказал Иосиф Виссарионович на первом же заседании 17 июля 1945 года. – Мы, русские, считаем, что нынешний режим Франко в Испании навязан испанскому народу Германией и Италией. Он таит глубокую опасность для свободолюбивых Объединенных Наций. Мы полагаем, что было бы хорошо создать условия для испанского народа установить такой режим, какой ему нравится».

Гитлер помогал Франко, и это было секретом Полишинеля. Все участники конференции прекрасно понимали, что если Франко будет смещен, его политические противники, коммунисты и левые, получат все шансы победить на выборах. Если убрать Франко, можно потерять и Испанию. А тогда, возможно, придется распрощаться и с Италией, где США прикладывали титанические усилия, чтобы не допустить коммунистов к власти.
Именно поэтому Черчилль в ответ заявил, что британские правительства питают ненависть к Франко и его правительству. «Я считаю, что постоянное истребление людей, брошенных в тюрьмы за то, что они совершили 6 лет тому назад, и разные другие обстоятельства в Испании, по нашим английским понятиям, совершенно недемократичны», – заявил сэр Уинстон. Однако тут же отверг всякую возможность разрыва отношений с правительством Франко и пустился в пространные рассуждения.

«Я стою против употребления сил в подобных случаях. Я считаю, что мы не должны вмешиваться во внутренние дела государства, с которым мы расходимся во взглядах, за исключением таких случаев, когда то или иное государство нападает на нас… Здесь перед нами страна, которая не приняла участия в войне, и поэтому я против вмешательства в ее внутренние дела. Правительству его величества потребуется длительное обсуждение этого вопроса, прежде чем оно пойдет на разрыв отношений с Испанией».

Трумэн вторил Черчиллю, говоря, что у США нет желания «участвовать в испанской гражданской войне», и появление другого правительства в Испании вместо правительства Франко – это «такой вопрос, который должна решать сама Испания». На это Сталин резонно ответил, что режим Франко навязан испанскому народу извне, а не представляет собой режима, сложившегося из внутренних условий. Что Франко является наследником Гитлера и Муссолини и, уничтожая этот режим, мы уничтожаем наследие Гитлера и Муссолини. «Я не предлагаю военного вмешательства, я не предлагаю развязывать там гражданскую войну, – ответил им Сталин. – Я бы только хотел, чтобы испанский народ знал, что мы, руководители демократической Европы, относимся отрицательно к режиму Франко. Если мы об этом в той или иной форме не заявим, испанский народ будет иметь право считать, что мы не против режима Франко. Он может сказать, что, поскольку мы не трогаем режима Франко, значит, мы его поддерживаем… Нам стоит только сказать, что мы не сочувствуем режиму Франко и считаем справедливым стремление испанского народа к демократии, – нам стоит только это сказать, и от режима Франко ничего не останется. Уверяю вас».

Сталин предложил именно то, чего больше всего боялись «союзники» и чего любыми средствами хотели избежать. Черчиллю оставалось повторять, что он категорически против вмешательства во внутренние дела другого государства. Выглядело это пределом лицемерия – если вспомнить, какими методами англичане расправились с прокоммунистическим партизанским движением ЭЛАС в Греции. Едва немцы покинули Афины, как там появились английские войска, которые 3 декабря 1944 года устроили расстрел мирной демонстрации, а затем развязали настоящее сражение с коммунистами, продлившееся до начала января 1945 года. Именно Черчилль развязал в Греции гражданскую войну, которая с небольшими перерывами продолжалась там до 1949 года.

Черчилль оправдывал нежелание что-либо предпринимать тем, что «в настоящее время Франко приближается к своему падению». Странное утверждение для сэра Уинстона, обладавшего острым умом и прекрасной политической интуицией. Для справки: Франко правил до 1975 года, Черчилль же «хоронил» его режим на 30 лет (!) раньше. Ошибся? Нет, просто защищал Испанию от прихода к власти левых сил. И даже отказался передать вопрос министрам иностранных дел для выработки общей позиции или проекта декларации трех стран. Не будет преувеличением сказать, что долгим своим существованием фашизм в Испании во многом обязан «демократу» Черчиллю…
Исторический факт: 11 декабря 1946 года Испания попыталась стать членом ООН и получила отказ. СССР имел в этом вопросе союзников. На учредительной конференции Организации Объединенных Наций в Сан-Франциско представитель Мексики Л. Кинтанилья даже предложил резолюцию, гласящую, что государства, режимы которых были созданы при поддержке держав, воевавших против Объединенных Наций, не могут быть приняты в ООН. Что было далее, вы можете себе представить. Дальше – все логично. Испания стала членом ООН лишь 14 декабря 1955 года. Потому, что в марте 1953 года Сталина не стало.
Затем Сталин поднял вопрос, обсуждение которого также превратилось потом в исторический анекдот. Дело в том, что практически весь боевой и торговый флот нацистской Германии оказался в руках англичан и американцев. И выпускать его из рук, делиться кораблями и тем самым усиливать Сталина им совершенно не хотелось. Поэтому, согласно анекдоту, Черчилль взял слово и долго и красочно описывал, почему надо утопить агрессивный германский флот. Сталин кивал и соглашался, сэр Уинстон говорил все красноречивее, думая, что глава СССР согласился уничтожить немецкие корабли.

А потом Сталин берет слово и говорит совершенно иное…
И вот как было в реальности: глава СССР заговорил о получении Союзом доли германского флота. Черчилль, для которого наличие сильного флота «не у Великобритании» – совершенно недопустимый факт, действительно попытался поставить вопрос об уничтожении германских боевых кораблей.
«Сталин… Только один вопрос: почему г-н Черчилль отказывает русским в получении их доли германского флота?
Черчилль. Я не против. Но раз вы задаете мне вопрос, вот мой ответ: этот флот должен быть потоплен или разделен.
Сталин. Вы за потопление или за раздел?
Черчилль. Все средства войны – ужасные вещи.
Сталин. Флот нужно разделить. Если г-н Черчилль предпочитает потопить флот, он может потопить свою долю, я свою долю топить не намерен.
Черчилль. В настоящее время почти весь германский флот в наших руках.
Сталин. В том-то и дело, в том-то и дело. Поэтому и надо нам решить этот вопрос».
Черчилль, а за ним и Трумэн пустились в рассуждения, чем является флот, «трофеем или выплатой репараций». Заявляли, что «немецкий торговый флот мог бы сыграть свою значительную роль в этой войне», имея в виду боевые действия против Японии. Черчилль заявил, что СССР уже получил в свое распоряжение флот Финляндии и Румынии, на что Сталин ответил: «Мы ничего не брали у Финляндии из торгового флота, ни одного судна, а у Румынии взяли одно судно». Тогда Черчилль вспомнил о том, что Норвегия и иные государства понесли большие потери в кораблях, а значит, флот надо делить не на три, а на четыре части, оставив четвертую «на удовлетворение интересов некоторых других стран».

Видя, что союзники намерены утопить проблему в болтовне, Сталин заговорил гораздо жестче: «Мы не добиваемся подарка, мы бы хотели только знать, признается ли этот принцип, считается ли правильной претензия русских на получение части немецкого флота… Я бы хотел, чтобы была внесена ясность в вопрос о том, имеют ли русские право на 1/3 часть военно-морского и торгового флота Германии».

В итоге, несмотря на попытки затянуть или отложить решение вопроса, на конференции было принято решение, что Советскому Союзу передается треть немецкого военного и торгового флота, за исключением подводных лодок, большая часть которых будет потоплена.

Следующим принципиальным вопросом, вокруг которого разгорелась настоящая баталия, стали западные границы Польши, а по сути – конфигурация политической карты Центральной Европы. Красная Армия освободила Польшу, и Сталин фактически создал польское правительство. На Ялтинской конференции лидеры трех стран договорились, что новое руководство будет создаваться на базе «советского состава» с включением в него представителей так называемого «польского правительства в изгнании», которое всю войну просидело в Лондоне. После этого должны были пройти выборы.

Стороннему наблюдателю, попади он на обсуждение темы в Потсдаме, могло бы показаться, что он стал свидетелем непринужденной беседы глав государств по малозначимым сюжетам. На самом же деле шло взаимное прощупывание позиций. Вашингтон и Лондон намеревались вернуть Польше довоенную роль аванпоста против СССР. Когда стало понятно, что Сталин этого не допустит и в Польше будет установлен просоветский режим, англосаксы тут же воспротивились передаче Польше части немецкой территории. По логике Трумэна и Черчилля, все, что контролирует Сталин, следовало всемерно ослабить. Соответственно, и польская территория не должна увеличиваться. Сталин, напротив, заботился об усилении Польши. Тогда еще трудно было представить, что «союзники» пойдут на раскол Германии…

На втором заседании между Черчиллем, Трумэном и Сталиным состоялся очень примечательный диалог. Поскольку СССР объявил о намерении присоединить Восточную Пруссию, а часть германской территории передать дружественной Польше, «заход» сэра Уинстона мог означать что угодно.
«Черчилль. Я хочу поставить только один вопрос. Я замечаю, что здесь употребляется слово “Германия”. Что означает теперь “Германия”? Можно ли понимать ее в том же смысле, как это было до войны?
Трумэн. Как понимает этот вопрос советская делегация?
Сталин. Германия есть то, чем она стала после войны. Никакой другой Германии сейчас нет. Я так понимаю этот вопрос… Германия представляет, как у нас говорят, географическое понятие. Будем пока понимать так. Нельзя абстрагироваться от результатов войны… Например, думают ли установить германскую администрацию в Судетской части Чехословакии? Это область, откуда немцы изгнали чехов.
Трумэн. Может быть, мы все же будем говорить о Германии, как она была до войны, в 1937 году?
Сталин. Формально можно так понимать, по существу это не так. Если в Кенигсберге появится немецкая администрация, мы ее прогоним, обязательно прогоним…  Давайте определим западные границы Польши, и тогда яснее станет вопрос о Германии. Я очень затрудняюсь сказать, что такое теперь Германия. Это страна, у которой нет правительства, у которой нет определенных границ, потому что границы не оформляются нашими войсками. У Германии нет никаких войск, в том числе и пограничных, она разбита на оккупационные зоны. Вот и определите, что такое Германия. Это разбитая страна.
Трумэн. Может быть, мы примем в качестве исходного пункта границы Германии 1937 года?
Сталин. Исходить из всего можно. Из чего-то надо исходить. В этом смысле можно взять и 1937 год».

Стараясь ни в коем случае не увеличивать польскую территорию, Черчилль и Трумэн выдвигали различные аргументы. Что без этих земель Германия «не будет иметь возможности кормить себя», что немцев станет невозможно обеспечить углем. Стиравшие с лица Земли Дрезден и другие немецкие города англичане и американцы вдруг стали ярыми защитниками интересов поверженного врага (немцев) в ущерб интересов союзника (поляков). Вот лишь несколько высказываний Черчилля:
– «Это не пойдет на благо Польши – иметь такую территорию».
– «Различие во взглядах между генералиссимусом и мною заключается в том, что британское правительство, хотя оно и допускает, что Польша должна увеличить свою территорию, не хочет идти так далеко, как это делает Советское правительство».
«Я повторяю еще раз: когда мы употребляли выражение “линия Одера”, то имели в виду лишь приблизительную линию».

В итоге прямо «ожесточенной дискуссии» было принято предложение Сталина о польско-германской границе по рекам Одер и Нейса. К Польше отходили также Данциг (Гданьск) и большая часть Восточной Пруссии, СССР получал Кенигсберг с прилегающим к нему районом. Сегодня в Польше не хотят вспоминать, что именно благодаря Сталину она получила огромный кусок немецкой территории! В общей сложности в сравнении с 1937 годом Германия лишилась 25 % своей территории.

В момент, когда «союзники» лили крокодиловы слезы о «бедных немцах», Сталин неожиданно намекнул о своей осведомленности о подготовке операции «Немыслимое». После того как Черчилль посетовал, что Германия останется без угля, так как в Руре его не добыть из-за нехватки людей и придется завозить из восточных областей Германии, глава СССР неожиданно заявил:
«Сталин. Достаточно имеется пленных. У нас пленные работают на угле, без них было бы очень трудно. Мы восстанавливаем наши угольные районы и используем пленных для этой цели. 400 тысяч немецких солдат сидят у вас в Норвегии, они даже не разоружены, и неизвестно, чего они ждут. Вот вам рабочая сила.
Черчилль. Я не знал, что они не разоружены. Во всяком случае, наше намерение заключается в том, чтобы разоружить их. Я не знаю точно, каково там положение, но этот вопрос был урегулирован верховной ставкой союзных экспедиционных сил. Во всяком случае, я наведу справки».

Далее советская делегация передала президенту США и премьер-министру Англии меморандум относительно помех, которые чинятся в Австрии и Германии в отношении возвращения советских граждан на Родину. И документы по тем самым до сих пор не разоруженным немецким военным. Оказавшемуся в щекотливом положении Черчиллю ответить было нечего…
«Черчилль. Но я могу дать заверение, что нашим намерением является разоружить эти войска.
Сталин. Я не сомневаюсь. (Смех в зале заседаний.)
Черчилль. Мы не держим их в резерве, чтобы потом вдруг выпустить их из рукава. Я тотчас же потребую доклада по этому поводу».
Конечно же, факты сознательного сохранения англичанами немецких дивизий в боеспособном состоянии не были случайностью и исключением. Сегодняшнюю бациллу украинского национализма, бандеровщины после войны тоже заботливо сохранила Великобритания с помощью Канады. СССР пытался помешать, и на конференции советская делегация даже сделала сообщение о лагере советских военнопленных в Италии (лагерь № 5 в районе города Чельзинатика), где содержались только украинцы.
Англичане заявляли, что там сидят всего 150 человек, когда же советский представитель посетил лагерь, то обнаружил 10 тысяч человек, из которых английское командование уже сформировало целую дивизию. Офицеры были из бывших петлюровцев, которые служили на командных постах в германской армии. При появлении советского офицера 625 человек изъявили желание вернуться на родину. Черчилль, как всегда, сослался на незнание ситуации и взял паузу. На следующем заседании он был вынужден признать эти факты, заявив, что «эти 10 тысяч человек сдались нам почти как целая воинская единица, и мы сохранили ее в таком виде, под руководством ее собственных командиров, исключительно по административным соображениям».

Не менее жесткая дискуссия развернулась вокруг репараций. Для СССР, чья экономика была тотально разрушена агрессией Гитлера и его союзников, вопрос компенсации за уничтоженное имущество был более чем актуальным. «Союзники» же и здесь пытались не допустить усиления Советского Союза.
Тему репараций открыл Сталин. Со свойственным ему юмором он начал издалека и даже не с Германии, а с вопроса о том, «кто же нашел итальянские колонии».
– Я могу на это ответить, – сказал Черчилль. – Постоянными усилиями, большими потерями и исключительными победами британская армия одна завоевала эти колонии.
– А Берлин взяла Красная Армия, – сказал Сталин, снова вызвав смех в аудитории.
Понимая, что глава СССР намерен требовать репарации с Италии, которая находилась под англосаксонским контролем, Трумэн немедленно заявил, что США и Британия выделили ей кредит в $500 млн и готовятся дать еще столько же. Но эти средства предназначены «для восстановления ее экономического положения» и не могут быть выплачены в качестве репараций. По сути, речь шла о том, что Советскому Союзу рассчитывать не на что.
На это Сталин вполне резонно возразил: «Можно было бы согласиться насчет того, чтобы с Австрии репараций не брать, поскольку Австрия не представляла собой самостоятельного государства. Но нашему советскому народу очень трудно понять отсутствие всяких репараций с Италии, которая представляла самостоятельное государство и войска которой дошли до Волги и принимали участие в разорении нашей страны. У Австрии не было своих вооруженных сил, можно не брать с нее репараций, у Италии были свои вооруженные силы, и она должна платить репарации». Поскольку союзники твердо настаивали на том, что их кредиты для этой цели использовать нельзя, Сталин добился поставок оборудования с военных заводов.

Самая большая битва развернулась вокруг репараций с Германии. В ходе их обсуждения Сталин прямо обвинил союзников в нечестной игре: «Несколько отклоняясь от главной темы, я хочу сказать о тех изъятиях, которые англичане произвели в русской зоне оккупации до занятия ее советскими войсками. Речь идет о вывозе товаров и оборудования. Кроме того, имеется записка от советского военного командования о том, что американские власти угнали 11 тысяч вагонов с той же территории. Как быть с этим имуществом, я не знаю. Вернут ли это имущество русским или компенсируют его каким-либо другим образом? Во всяком случае, американцы и англичане не только из своих зон вывозят оборудование, но вывезли его и из русской зоны, а мы из ваших зон не угнали ни одного вагона и не взяли никакого оборудования с заводов. Американцы обещали не вывозить, но вывезли».

В ходе обсуждения состоялся любопытный диалог. Уточняя детали соглашения, британский министр Бевин сказал: «Ясно, что активы, принадлежащие Великобритании и США в этой зоне, не будут затронуты». На что Сталин согласился, опять вызвав всеобщий смех: «Конечно. Мы с Великобританией и США не воюем».

Главной задачей Вашингтона и Лондона было присвоить золотой запас Германии, попавший в их руки. Поэтому, когда Сталин заявил, что «Советское правительство не имеет претензий на золото, захваченное союзными войсками в Германии», позиция «союзников» по репарациям заметно смягчилась. Англосаксы согласились оставить Сталину все, что находится на территории, куда вошла Красная Армия, и передать «10–15 %» германского оборудования из западных зон оккупации. Причем за это оборудование СССР должен был осуществить поставки различных материалов, нефти и т. п. на соответствующую сумму! А это уже скорее бартер, чем репарации…

Следует признать, что по вопросу репараций Сталин получил значительно меньше, нежели рассчитывал. Почему? Потому, что этот вопрос обсуждался ПОСЛЕ сообщения Трумэна о наличии у США атомного оружия. Думаю, эти два факта несложно увязать друг с другом…

Новый президент США Гарри Трумэн, сменивший на этом посту умершего в апреле 1945 года Франклина Рузвельта, ехал на конференцию с одной единственной целью - узнать, вступит ли СССР в войну против Японии. Американская разведка докладывала Трумэну, что Япония готова капитулировать, если Советский Союз вступит против неё в войну. В противном случае, война США с Японией в тихоокеанском регионе могла затянуться ещё как минимум на один год . При этом потери США могут составить до одного миллиона человеческих жизней. Но у Трумэна был " козырь в рукаве": накануне Потсдамской конференции, а именно 16 июля 1945 года, ему сообщили об успешном испытании атомной бомбы в штате Нью- Мексико.

Одним из самых драматических эпизодов Потсдамской конференции стало сообщение Трумэна Сталину о наличии у США атомного оружия. Президент США долго думал, как это лучше сделать, и даже советовался по этому поводу с Черчиллем. В итоге вечером 24 июля 1945 года Трумэн как бы невзначай сказал Сталину, что Штаты создали новое оружие необыкновенной разрушительной силы. Советский лидер остался совершенно спокойным, не выразив никаких эмоций. Трумэн и Черчилль сделали вывод, что Сталин не понял, о чем речь. На самом деле он все понял, просто не подал виду. Но мало кто знает, что лидер СССР всё-таки произнёс одну фразу, которая широко воспроизводится в американских документах по конференции и практически не упоминается в наших. Так вот, Сталин в ответ на сообщение Трумэна об атомной бомбе сказал, что атомное оружие это конечно же хорошо, но в будущем все войны в основном будут региональными и в них главную роль будут играть традиционные вооружённые силы. Как мы сейчас видим, слова Сталина оказались пророческими.

Вернувшись с заседания, Сталин рассказал В. М. Молотову о состоявшемся разговоре с Трумэном. Молотов тут же сказал:
– Цену себе набивают.
На что Сталин усмехнулся:
– Пусть набивают. Надо будет переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы.
5 августа 1945 года Сталин отправился на поезде в Москву. На следующий день США сбросили атомную бомбу на Хиросиму.

Помимо заседаний, сложная дипломатическая игра шла в кулуарах. Лидеры и члены делегаций общались на приемах, ходили друг к другу в гости. С этой не менее важной частью дипломатической работы связано несколько занимательных историй. Одну из них рассказал маршал Г. К. Жуков. Во время приема первым слово взял президент США и поднял тост за Верховного главнокомандующего Вооруженными Силами Советского Союза И. В. Сталина. Тот в ответ предложил тост за У. Черчилля.
«Совершенно неожиданно У. Черчилль предложил тост за меня. Мне ничего не оставалось, как предложить свой ответный тост. Благодаря У. Черчилля за проявленную ко мне любезность, я машинально назвал его “товарищ”. Тут же заметил недоуменный взгляд В. М. Молотова и несколько смутился. Импровизируя, я предложил тост за «товарищей по оружию», наших союзников в этой войне – солдат, офицеров и генералов армий антифашистской коалиции, которые так блестяще закончили разгром фашистской Германии. Тут уж я не ошибся. На другой день, когда я был у И. В. Сталина, он и все присутствовавшие смеялись над тем, как быстро я приобрел “товарища” в лице У. Черчилля».

Поскольку Черчилль проиграл выборы, то в разгар конференции он ее покинул, уступив место лидеру победивших лейбористов. Сразу скажем, что на позиции Великобритании это никак не сказалось. Когда же Черчилль уезжал, Сталин дал для него прощальный концерт с участием лучших советских артистов.

Отношения между союзниками становились все более жесткими. Вашингтон и Лондон постепенно возвращали мир к довоенной ситуации, когда основой их политики была старая «добрая» русофобия, которая на этот раз была завернута в антисоветскую обертку. Потсдамская конференция станет последним мероприятием, в котором главы трех стран лицом к лицу обсудят вопросы мировой политики. Но тогда этого не знал никто.

За кулисами Потсдамской конференции (17 июля- 2 августа 1945 г.), решавшей судьбу послевоенного устройства мира, происходило при участии И.В. Сталина немало малоизвестных, но интересных событий, определивших во многом ход дальнейшей истории всего человечества.

Тогдашний король Великобритании Георг VI очень хотел поехать вместе с премьер-министром Уинстоном Черчиллем на Потсдамскую конференцию. Черчилль, в свою очередь, стремился показать всему миру, что Великобритания и её монарх сыграли существенную роль в победе над гитлеровской Германией. В письме к Сталину Черчилль сообщал, что хочет взять с собой на конференцию британского монарха, который возможно захочет пригласить Сталина на завтрак. Лидер СССР с ответом медлил: присутствие британского монарха на конференции приведёт к приуменьшению роли Советского союза в Победе и преувеличению роли Британии. Затем Сталин всё-таки ответил У. Черчиллю: он примет участие в завтраке, если британская сторона будет настаивать, но вообще советская сторона в нём крайне не заинтересована. Черчилль понял, что Сталин не хочет встречаться с британским королём Георгом VI. Как следствие, британскому монарху пришлось отказаться от поездки в Потсдам.

Главный вопрос, который стоял на Потсдамской конференции перед лидерами стран "большой тройки" - это, что делать с побеждённой Германией. Сталин, сделав выводы из трагических уроков войны в 1941 году для СССР, хотел сделать Германию единой и демилитаризованной, таким образом создав буферную зону перед западным границами СССР из трёх стран: нейтральной Финляндии, демилитаризированной Германии и нейтральной Австрии. Но делегации США и Великобритании не поддержали эту советскую инициативу, утвердив в конечном итоге раздел Германии на зоны оккупации. Видя такой разворот событий, Сталин всячески поддерживал Францию в её праве получить в Германии свою зону оккупации, таким образом уменьшив площадь зон оккупации Англии и США.

Не все территориальные приобретения, на которые претендовал Сталин, удалось реализовать. Так, западные делегации на конференции отвергли советские претензии иметь свою военно-морскую базу в проливе Босфор. Не получило поддержки со стороны Великобритании и США стремление СССР получить контроль над одной из североафриканских колоний Италии.

Большой интерес представляет малоизвестная широкому кругу читателей встреча тет-а-тет на Потсдамской конференции между Сталиным и Трумэном. Об этой личной беседе между лидерами СССР и США в Потсдаме осталось очень мало сведений. Но из американских источников мы чётко знаем, что Сталин и Трумэн договорились о разграничении сфер влияние между СССР и США. Они обсудили Курильские острова, Японию, Китай и Италию - всё то, кто там будет контролировать ситуацию с оккупацией. В своём дневнике после этой встречи Гарри Трумэн оставил лишь одну запись о том, что он может договориться с " дядюшкой Джо"( так лидеры США и Великобритании между собой называли Сталина). Самое главное ,что на этой встрече Сталин и Трумэн договорились об очень интересном обмене: Японии переходит под полный контроль США, а взамен СССР получает контроль над Венгрией. Румынией и Югославией. Т.е. Советский Союз получал контроль практически над всеми Балканами.

Подводя итог можно сказать, что И.В. Сталин на конференции максимально стремился отстоять геополитические интересы СССР и шёл на уступки лишь там, где это было невозможно сделать.

Потсдамская конференция проходила в Потсдаме во дворце Цецилиенхоф с 17 июля по 2 августа 1945 года с участием руководства трех крупнейших держав антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне с целью определить дальнейшие шаги по послевоенному устройству Европы. Встреча в Потсдаме стала последней для лидеров Большой тройки - Сталина, Трумэна и Черчилля.
Руководитель советской делегации прекрасно осознавал, что для СССР - это последний шанс узаконить территориальный передел новых границ Европы и получить материальную компенсацию за ущерб, причиненный нашей стране в годы Великой Отечественной войны. Исходя из всего этого, Сталин приказал подготовить 17-дневную встречу таким образом, чтобы все ее участники остались довольны.

Генералиссимус Сталин против полковника Сталина
Одним из ярких примеров того, как ответственно Иосиф Сталин относился к Потсдамской конференции и ее гостям, стало происшествие в пригороде Берлина за два дня до начала переговоров Большой тройки. Свидетелем этой истории стал майор Анатолий Георгиевич Зотов, - комиссар специально созданной авиационной группы по приему гостей.

15 июля, в 11 утра, к штабу охраны правительственного аэродрома Дальгофф на фешенебельном автомобиле с двумя охранниками прибыл 25-летний комдив полковник Василий Сталин. Он попросил разъяснить ему, как попасть во дворец Цецилиенхоф, - место встречи участников конференции. Сына генералиссимуса направили к генералу Круглову - начальнику охраны.
«Тот незамедлительно выписал пропуск. Затем мы с Иваном Лукичом проводили гостя до резиденции. Но генерал Туркель сделал полковнику замечание, указав на его неряшливый внешний вид и поношенное обмундирование, в котором не стоило бы являться к главе делегации. Василий Сталин пренебрежительно отнесся к этому. Приехав на место, он уверенно зашагал к резиденции», - рассказывал потом Анатолий Зотов.

Проводив сына Сталина, Зотов вернулся на свой пост и буквально через несколько секунд снова увидел машину Василия Иосифовича.
«Только мы вернулись обратно, полковник Сталин снова прибыл к нам, но уже с возмущенным видом. Очевидно, отец сделал ему серьезное внушение. Тут же Василий Сталин связался с полковником Щербатюком и приказным тоном велел ему незамедлительно пошить парадный костюм», - говорит Зотов.
Примечательно, что полковник Щербатюк по службе Василию Сталину не подчинялся. Кроме того, ему было уже 56 лет, а сыну «вождя» - всего 24 года.

По аэродрому на каждого гостя
Для встречи Большой тройки готовились сразу три аэродрома, располагавшиеся в пригороде Берлина – Дальгофф, Сан-Суси и Калдофф. Дальгофф располагался рядом с будущей границей Западного Берлина. На нем в тот момент еще дислоцировалась 296-я истребительная дивизия под командованием полковника Василия Сталина. Аэродром имел две прекрасно оборудованные взлетно-посадочные полосы, достаточное количество жилья, две столовые и клубные помещения. С Сан-Суси аэродромы связывали отменные автомобильные дороги. На аэродроме Калдофф полным ходом шли восстановительные работы.

«С Иваном Лукичом Туркелем мы вдоль и поперек обошли все аэродромы, прежде чем выбрали места расположения портретов, государственных флагов, других элементов оформления. Определились и с размерами портретов - два на три метра. Разместить портреты рекомендовалось в местах подруливания самолетов», - вспоминал потом Зотов.

Сталин не прилетит!
Сталин не прилетит - это стало понятно всем, кто занимался организацией Потсдамской мирной конференции задолго до его прибытия в поверженную Германию. Но готовить для генералиссимуса аэродром тем не менее продолжали.
«На аэродроме были закрыты и опечатаны все чердачные помещения зданий, канализационные, связистские люки. Зачехлили и опечатали даже кучи поломанных самолетов и двигателей, которые не успели вывезти. Аэродром, вся трасса и парк Сан-Суси были оцеплены тройным кольцом - офицерами, сержантами и солдатами НКВД. Эта охрана содержалась почти трое суток, хотя уже на вторые мы правильно, как потом выяснилось, догадывались о том, что делегация уже прибыла поездом и разместилась в своей резиденции», - говорит Зотов.
 
Операция «Пальма»
В НКВД Потсдамской конференции дали название операция «Пальма». Она началась с «перешивки» 828 километров железнодорожных путей от границы СССР до Потсдама. Европейская колея была уже нашей, и этот «недостаток» был в срочном порядке исправлен. Берия не рискнул пересаживать Сталина в Бресте в вагоны на евроколесах, как это делалось до войны и после нее.

Из соображений безопасности вместо одного состава было сформировано сразу три. Основной поезд, в котором ехал Сталин, охраняли 90 офицеров. В нем было все: продукты, проверенные в специальной лаборатории, шифровальщики, радиосвязь, вплоть до «козла отпущения» - в поезде Сталина ехал нарком путей сообщения генерал-лейтенант Ковалев. Впереди сталинского поезда шел контрольный состав с 40 оперативниками управления охраны, а сзади поезд с еще 70 бойцами войск НКВД.
 
На каждую станцию по пути следования были переброшены дополнительные милицейские наряды. Для охраны путей было выделено 17140 бойцов НКВД, так что на километр дороги от Москвы до Бреста приходилось четыре-шесть солдат. А на территории Польши и Германии - по одному на каждые 100-125 метров.

А где здесь туалет?
Тщательно подготовленная операция «Пальма» в первый же день мирной конференции чуть было не провалилась. Дело в том, что у всех гостей Потсдамской конференции были свои резиденции, но только в месте проведения самой встречи не оказалось отдельных туалетов.

Предусмотревшие все до мелочей сотрудники НКВД, которые даже привезли из Москвы пожарные машины с экипажами, состоявшими из сотрудников госбезопасности, московские повара, горничные - всего этого оказалось мало. Во дворце у Сталина не был подготовлен отдельный туалет. И генералиссимус Советского Союза был вынужден ходить в «общественную» уборную вместе с партнерами по переговорам.
 
«Как-то раз я сопровождал Сталина при очередном походе в туалет. Возле писсуара стоял вновь избранный премьер Великобритании Эттли.
Он пошутил: "В капиталистическом мире туалет - единственное место, где рабочие держат средства производства в своих руках".
Сталин отшутился: "И у нас тоже"».
Именно так вспоминал потом личный переводчик Сталина Валентин Бережков.

17-дневный марафон
Переговоры в Потсдаме длились целых 17 дней. За это время премьер Великобритании Черчилль успел слетать на свою родину, чтобы принять участие в выборах, и проиграл их. Ему на смену в Германию прилетел новый английский премьер Эттли.
 
В эксклюзивном интервью телеканалу «Звезда» о том, чего смог добиться Сталин в самой непростой внешнеполитической атмосфере, рассказал ветеран Внешнеполитического ведомства России, Чрезвычайный и Полномочный Посол Ростислав Александрович Сергеев: «Сталин очень трезво смог оценить соотношение сил летом 1945 года. Благодаря этому в нашу пользу были решены главные вопросы: восточные границы Германии были перенесены на запад к линии Одер-Нейсе, что сократило ее территорию на 25 % по сравнению с 1937 годом. Территории к востоку от новой границы состояли из Восточной Пруссии, Силезии, Западной Пруссии и две трети Померании. Это в основном сельскохозяйственные районы, за исключением Верхней Силезии, которая являлась вторым по величине центром немецкой тяжелой промышленности. Большая часть территорий, отторгнутых от Германии, вошла в состав Польши. В состав Советского Союза вместе со столицей Кенигсбергом (который в следующем году был переименован в Калининград) вошла одна треть Восточной Пруссии, на территории которой была создана Кенигсбергская (с марта 1946 - Калининградская) область РСФСР.

22-23 июля Сталин и Молотов представили на конференции территориальные претензии СССР к Турции и требование благоприятного режима для СССР в Черноморских проливах. Эти претензии не были поддержаны британской и американской стороной.
 
Этот вопрос касался пролива Дарданеллы. Дело в том, что согласно Конвенции Монтре от 1936 года, Турция обладала контролем над зарубежными судами, проплывающими через этот пролив, в том числе и над советскими. Изменить это положение не удалось, но это свидетельствует только о дальновидности Сталина. Он смог добиться за счет уступки по "турецкому вопросу", репараций от Германии в виде демонтажа заводов, фабрик, и отторжения всех немецких золото-валютных запасов, которые оказались к тому времени на территории, контролируемой нашими войсками», - говорит ветеран дипломатической службы.

13-й и последний пункт Декларации, подписанной в Потсдаме, гласил: «Мы призываем правительство Японии провозгласить теперь же безоговорочную капитуляцию всех японских вооруженных сил и дать надлежащие и достаточные заверения в своих добрых намерениях в этом деле. Иначе Японию ждет быстрый и полный разгром».
Такой ультиматум объяснялся подтверждением Сталина намерения объявить войну Японии. 8 августа 1945 года, через шесть дней после конференции к декларации присоединился СССР и объявил Японии войну.
 
Ростислав Сергеев говорит о том, что 17-дневный политический марафон имел и еще один результат: «По предварительному соглашению Корея оказалась разделена на советскую и американскую зоны оккупации, хотя официально на заседаниях корейский вопрос не поднимался. В целом же в Потсдаме обозначились многие противоречия между недавними союзниками по антигитлеровской коалиции, приведшие вскоре к началу "холодной войны"».

А так все хорошо начиналось…
Делегация СССР во главе со Сталиным прибыла в Берлин поездом задолго до начала Потсдамской конференции. Высоких гостей встретил главнокомандующий группой советских оккупационных войск в Германии маршал Жуков.
17 июля, в первый же день заседаний, состоялась беседа Сталина и Молотова с президентом США Трумэном и госсекретарем США Бернсом. Во время беседы Трумэн заявил, что «он рад познакомиться» со Сталиным, уверен в необходимости этого, так как он считает, что судьба мира находится в руках трех держав. Трумэн заверил генералиссимуса Сталина в том, что «хочет стать его другом». Сталин ответил, что «со стороны Советского правительства имеется полная готовность идти вместе с США».
 
Теперь, так называемую «Ялтинско-Потсдамскую систему» преподают будущим российским дипломатам. Ее главный урок заключается в том, что Советский Союз - государство, не обладавшее летом 1945 года ядерным оружием, сумело добиться от своих бывших союзников максимального количества договоренностей, позволивших нашей стране не только восстановить, но и в значительной степени увеличить и укрепить разрушенную в годы войны экономику. Пусть это и происходило в весьма напряженных, но все-таки мирных внешнеполитических условиях.