А ту ли жизнь я прожила

               
                5   
               
                И так продолжалось до года окончания им ВУЗа. Здесь начались испытания посерьёзней. Решался вопрос о работе за Рубежом. Контракт подписывался на 3 года без выезда на Родину. Это было летом. Я была в Москве. Мой мальчик опять заныл: "Не хочу! Я могу и в стране остаться! 3 года! Об этом не может быть и речи! Не поеду!" И опять я как старший товарищ рассудительно втолковывала ему: такой шанс один на тысячу. Кто-то мечтает, но ему это недоступно. А тебе само идёт всё в руки. Тут и выбора не может быть! Прозябать в СССР или жить интересной насыщенной жизнью. Не с твоими способностями отказываться. Ты только представь, какие перспективы открываются перед тобой! Какие возможности!" Родители надышаться на меня не могли, удивляясь, как я могу подействовать на их ребёнка.
 
           В то время на работу за границей выпускались только семейные пары, чтобы не было утечки кадров. Чтобы не приживались за рубежом, а служили Родине. О женитьбе на мне не стоял даже вопрос. Я никогда не пошла бы на это, потому что всё стало бы намного сложней. А усложнять жизнь своему любимому мальчику я не хотела. Скажи он открыто родителям – это был бы крах! Я его предупредила, что, если он будет настаивать, я просто сбегу. Дочь одного из друзей его родителей тоже распределялась за границу и стояла такая же дилемма - замужество. Они с Игорем были знакомы, но не общались даже. На семейном совете было решено поженить их и отправить за границу, а там как сложится. Может, приживутся, а нет, значит разбегутся. Для нас это было настоящим испытанием, просто горем! Но я ему твердила: "Так надо... так надо. Для всех и в первую очередь для тебя." Их сразу расписали. Каждый жил у себя дома. До отъезда оставался ещё месяц, и мы с Малышом на три недели уехали в Ялту, пока родители были в Москве. Налюбились, напрощались, напечалились, наобещались. Но мне было понятно, что мы расстаёмся. Слишком далеко и надолго наши пути расходились в стороны. Он не осознавал ещё этого, ему казалось, что всё останется по-прежнему, съездит и вернётся. Но я уже знала – это конец!
 
           В конце июля вернулись в Москву, он проводил меня в аэропорт, а через неделю улетел с женой в Австрию. Потом уже от Иринки (сестра его) я узнала, что в скором времени его жена жила уже с другим мужчиной из Дипкорпуса, а по возвращении на Родину оформили развод. Вот так мой Малыш побывал единственный раз женатым.

               
                * * *
               
                У меня оставалось ещё два месяца отпуска. Я собиралась провести их в Хабаровске с Дашей. Звонит соседка с Камчатки и просит об одолжении. Приютить на 2-3 дня знакомого, которого я хорошо знала и часто видела в компании у Галины после рейсов в Японию, Сингапур. Приятный мужчина, невысокий, плотный, широкоплечий, с приветливой улыбкой, мозолистыми шершавыми руками, способный починить и сделать всё. У него была мечта с детства, когда он занимался картингом, проехать на машине через весь Союз. Мечте пришло время осуществиться. Несколько рейсов за границу, покупка Жигулей, и вот он на теплоходе с машиной едет с Камчатки во Владивосток. Оттуда своим ходом до Хабаровска, здесь становится на железнодорожную платформу до Читы, потому что нет автодороги на этом промежутке. И далее своим ходом до Курска, откуда он родом. Он приехал, оформил документы на платформу. И предложил прокатиться с ним. Маме он понравился. Ещё бы... Всё перечинил! Я в отпуске до октября. От тоски и мрачных мыслей надо было избавляться. Приключения я люблю. Я согласилась.
          На платформе было ещё 5 машин. Кто поставил палатку, кто спал в машине. До Читы тащились 5 суток. Меня подташнивало, мутило, я считала - укачивало. Не буду описывать, как мы проехали в Бурятию до Кяхты, где жила его сестра Жанна с мужем военным особистом (отдел особого назначения). Доехали довольно романтично до Курска, подружилась с его мамой, сёстрами и братьями. Потом проехали до Чернигова, откуда родом мой папа. На обратном пути заехали в Омск к моему двоюродному брату. Там я обратилась в клинику по поводу своего недомогания и обнаружилось, что я вновь могу стать мамой.
          Я радовалась такой перемене в моей жизни, она опять наполнится смыслом. Этот ребёнок нужен был мне. Даше 12 лет. У меня кроме работы, которая не доставляла особого удовольствия - ничего... Тем более я знала, чей это ребёнок!... Да-да, мой и только мой! Я самолётом улетела в Хабаровск за Дарьей и вернулась на Камчатку приступать к работе. Юра долго ещё добирался своим ходом на Камчатку, сразу ушёл в рейс на полгода. Ближе к лету я родила сыночка Сашеньку. Юра, вернувшись из рейса, попросился к нам жить. Мы приняли...

               
                * * *
 
                Всё это время мы общались с родителями Малыша, и я знала о его успехах. Они передавали приветы от него, когда им удавалось изредка созвониться с ним. О своих переменах в жизни не делилась. А когда узнали, что у меня даже сынок уже есть, очень порадовались за меня, похвалили, что я решилась вновь стать мамой. Приглашали в Крым в гости на лето. Они на пенсии, сына удачно определили, дочь удачно выдали замуж. Можно и отдохнуть. Их частые звонки, их участие в моей жизни говорили о том, что они догадывались, что у нас с Малышом не только хорошая дружба, но, видимо, и "плохая любовь". И были благодарны, что я не сбила с толку их сына, направляла не вопреки их желаниям. И, видимо, за это Мария Ивановна подарила мне красивое бриллиантовое кольцо, не принимая моих возражений. "Я тебя люблю как родную. Хочу, чтобы ты не забывала меня. И ещё... - немного помолчав, она продолжала, - У меня будет к тебе одна просьба. Когда я уйду из жизни. Да-да... Это произойдёт когда-то... Будь рядом с Иринкой и Игорем. У них никого близких больше нет. Я хоть и готовлю их к этому, но знаю, как они любят нас с отцом. Для них это будет трагедией. Будь с ними, прошу тебя!"    

               
                * * *

                Когда Сашеньке было чуть больше года, мы с ним полетели в Феодосию к подруге детства. Погостив у Люси, мы отправились в Ялту. Нас уже ждали родители Игоря.  Мы довольно давно не виделись и были рады встрече. Увидев Сашу, они как-то странно стали переглядываться. Отец, нахмурившись, ушёл. Мария Ивановна занялась ребёнком, уставшим после дороги.  Повела в сад, освежила под душем, показала, где растёт ягода, где помыть фрукты, прежде чем их есть. Укачала его на руках и уложила в беседке спать. А мальчик у меня получился хорошенький. Тёмненький, а летом волосики выгорали на солнце, становился почти беленьким. Глаза мои голубые, носик греческий. Губки пухлые, верхняя вывернутая сладкая (очень похожая на чью-то). Приветливый, послушный, общительный. Мы готовили ужин. Вошёл Александр Игоревич, в руках альбом с фотографиями маленького Игорька. Стали рассматривать фото. Всё было видно и непосвящённым. Но я и вида не подала, потому что в этом и не сомневалась. Поудивлялись дружно и успокоились. Но только после этой встречи к телефонным переговорам добавились посылки с вещами для сына, сухофруктами, яблоками. К праздникам поступали денежные переводы. Все мои возмущения, протесты просто игнорировались. Ответ был один: "Мы вас любим!"

               Малыш всё ещё был за границей. Я знала, что он один, что скоро вернётся. Представить даже не могла, как он отреагирует на мои перемены в жизни. Да и захочет ли встретиться со мной. По приветам, передаваемым мне, ясно было, что помнит. Юра постоянно был в море, а между рейсами чуть ли ни ночевал в гараже, занимаясь любимым делом - ремонтом автомобилей. Приходил грязный, уставший, ложился со своей стороны кровати, а утром опять в гараж. Я уже не работала в школе, потому что Саша не отходил от меня. Заиграется в комнате, выйду на кухню. Оглянется, не видит меня, бежит, уткнётся в колени: "Ой, боюсь...боюсь!" Каждые 15 минут подходит, целует: "Я тебя блюблю..." В садик ходил не больше недели. Оставляла в слезах. Ни ел, ни спал, стоял у окна и плакал, ждал маму. Видимо, через гены передалась любовь именно к этой маме.