Шмель и Пчёлы

ОМЕГА (продолжение)

В детской драма разыгрывалась. Температура тела Омара стремительно поднималась. Зу уже и обтерла малыша, и обмотала влажной пелёнкой. Но температура наступала. Женщина быстро оценила своё бессилие. Приказав Мухе смотреть за старшим мальчиком, она схватила на руки погибающее тельце Омара и побежала в покои иерогосударя. Она знала, что ей туда нет хода. Но она знала и другое, что удержать жизнь в крохе сможет только он. И женщина спешила. Она уже потеряла сына, первенца – этого… мальчика не отдаст.
На миг Зу удивилась, что двери, ведущие в покои иерогосударя, открылись перед ней и пропустили обоих. Люси без стука, вихрем, ворвалась в спальню мужчины.
Пуся аж встал на все четыре лапы! На коготочки! Шерсть дыбом. Только не шипит.
Юрий стал белее снега.
Машенька приподнялась на кровати.
Зу их не замечала. Она устремилась к постели, на которой под одеялом лежал  государь. И лицо его, и торс были оголены.
- Извините, государь, – проговорила Люси, вставая на колени перед постелью и протягивая мальчика в сторону государя, – мальчик… он так… быстро… температура… горячий…
Герман взял мальчика. Его тело пылало костром. Мужчина сразу опустил руку на  голову малыша. Затем просто лёг и положил тело Омара себе на грудь. Обхватил сверху его руками…
Юрий же взял Зу под локоть, помог  подняться с колен и вывел из мужской, иерогосударевой, спальни. Плотно прикрыл за собой её створы. Но тут же одна из них приоткрылась, и в неё прошмыгнула Мария. Она обеспокоено спросила:
- Зу! Ты о себе подумала? Здесь спецохрана!  У неё приказ один: на уничтожение.
- Машенька! Мальчик!
- Зу, – Мария обняла женщину за плечи и повела ее к выходу, махнув мужу, мол, вернись в комнату, – всё позади… Мальчику стало лучше. А кто со старшим?
- Муха.
- Ну да. Отличная нянька.
- Машенька…
- Зу, ты очень смелая женщина. До безрассудства смелая… Ты подумала, что мы… твоему Валерии… как мы ему объясняли бы… случись с тобою… несчастье?
- Машенька… Ты не теряла сына… Ты не понимаешь…
- Да, Зу, это я не понимаю… Но Валерии…
- Машенька, это не важно… Моя жизнь пуста…
- Зу, всё наладится. Дай время. Пойдём в детскую… Но больше так не делай. Пойми, тебя спасло… чудо. Я пока не могу его объяснить.
- А разве ищут причину чуда?
- Иногда – это необходимо.
…- Герман, как мальчик? Что с ним? – Юрий присел на край постели.
- Не могу понять… На вирусное не похоже…
- Заболевание началось неожиданно и стало развиваться стремительно.
- Я сомневаюсь,… что это… обычное заболевание.
- Так. Когда-нибудь это должно было случиться.
- О чём вы?
- Он выношен. Он родился. Он вскормлен на лактационном этапе. Может быть, пора разорвать  путы и восстановить необходимые пути движения энергии для жизни мальчика?
- Не знаю…
- Мальчик, пока полностью не поправится, останется у тебя.
- Но… у меня…
- Я решил. Вы, молодой человек, нашли возможность три дня бездельничать. А это – исполнение долга. Служба, словом. Пока мальчик не станет полностью здоров – вы, государь, будете заниматься только им. Всё. Точка. Это приказ.
И вышел.
Святое семейство: два человека, кот и растения – осталось одно.
Температура тела мальчика стабилизировалась, но пройдёт  ещё семьдесят часов, когда мальчику станет лучше и он откроет глаза.
Омар осмотрелся. Он не в их детской. Он… Малыш узнал комнату. Мама, нет, Машенька,  изредка приносила их сюда с братом. Это… спальня иерогосударя. Малыш почувствовал, как несколько прогнулась постель под чьим-то весом слева от него. Мальчик направил свой взгляд в ту сторону. Над ним возникла морда кота. Кота государя.
Пуся, увидев, что ребёнок пришёл в себя, тихо мяукнул.
- Я вижу. Несколько минут. Пусёнок, присмотри за принцем.
Кот улыбнулся. Тут же плавно  растянулся вдоль тела молодого хозяина и замурлыкал.
Минут через пятнадцать Герман подошёл к собственной кровати. Мальчик играл с котом. Мужчина присел на край постели, протянул руку и опустил её на лоб малыша. Тот сразу перевёл свой взгляд на государя. Свои голубые-преголубые глаза. Они встретились с голубыми-преголубыми глазами мужчины. В них плясали, отплясывали кадриль смешинки.
Мальчик резко поднялся, прыгнул к мужчине, обнял его за шею и тихо прошептал в ухо Герману:
- Папочка…
- Да, мой сын. Но мы пока обнародовать это не станем.
- Вы меня вновь отдадите папе Юре?
- Отдать тебя? Малыш, я тебя никогда никому не отдавал. Ты – наш. Мой и моей супруги. Твоей мамочки.
- Папочка, но… папа Юра и Машенька говорят… У меня их фамилия.
- Омар, постарайся меня понять. Это меры твоей безопасности. Я уже потерял твою маму. Твою потерю мне не…
- Мы будем… хитрить?
- Играть. Играть с крестным твоего брата.
- Играть?
- Да, играть.
Мальчик отрицательно покачал головой:
- Это война.
- Нет, это битва без права проигрыша. Я и Первейший всегда находимся в противостоянии в сердцах людей. Но, мой принц, выбирают… слабейшие. Люди выбирают. Поэтому, мой мальчик, … играем.
- Да, государь. Где моя мамочка?
- Ты же знаешь, где покоится тело моей супруги, государыни Музъема. В усыпальнице родового поместья. Мы поедем вместе. Хорошо?
Мальчик кивнул. Обнял за шею Германа, опустил свою голову на его плечо. И спросил:
- Она далеко?
- Да.
- Она забыла и вас, и меня?
- Нет, наш сынок. Её любовь, её нежность всегда с тобою, – Герман прижал хрупкое слабенькое тельце к себе, встал вместе с ним и спросил: – Пошли кушать. Сок? Творог? Кашу?
- Белую кашу.
Ужинали втроём. Затем Герман вернулся к кульману, оставив мальчика под присмотром кота. Тот увёл его в покои хозяйки и по совместительству – собственные, познакомил с обитателями. Омар понимал язык растений. Как и кота. Они играли. То и дело из комнаты раздавался тонкий смех, как будто звенит поле колокольчиков. Ближе к полуночи там стало тихо. Герман зашёл в комнату. Здесь сохранился относительный порядок. Постель тоже почти не перевёрнута. Мальчик и Пусёнок спали на кровати. Герман покачал головой. Подошёл к постели, расправил её, уложил под одеяло сына, поцеловал его в лоб, оградил благословляющим жестом и возвратился к рабочему столу.

Х Х Х

Когда первые лучи осветили горизонт, Герман прошёл в комнату супруги, разбудил мальчика. Умыл. Надел на него чистую рубаху. Поставил его в круг зажжённых свечей, дал по одной в каждую руку мальчика.
- Я сейчас начну службу. Устанешь стоять – сядь на пол. Ты меня понял, принц Омар?
Мальчик кивнул.
Иерогосударь произнёс первые звуки молитвы…
… Машенька с сумкой переступила порог покоев брата. До неё донеслись таинственные звуки… Она поняла: её приёмный сын жив и в данный момент его отец возвращает сына к себе. Женщина прошла к столу, разложила посуду с кушаньем на нём, прикрыла полотенцем и бесшумно покинула покои государя. Сообщила регенту:
- Мальчику легче. Навестите его, когда представится время.
…После службы Омара покормили и отнесли в спальню: досыпать.
…Юрий смог прийти в покои государя только после обеда. Герман играл с мальчиком в лошадку. Возня тут же прекратилась. Омар обхватил шею папочки и строго, серьёзно посмотрел на приёмного отца. Юрий понял, что мальчику всё открыто. Регент приблизился к своим воспитанникам. Присел на корточки, чтобы сравняться в росте с ними.
- Ваше святейшее императорское высочество, как вы себя чувствуете? – спросил.
- Слава Создателю, – спокойно ответил мальчик и ещё сильнее сжал шею папочки.
- Омар, не надо так сдавливать шею папочки. Ему трудно дышать. Ты хочешь остаться с ним?
Мальчик кивнул.
- Я рад. Только, принц, мы, пока вы не сможете себя защищать сами, нашу конспирацию сохраним. Согласны?
- Да.
- Герман, сколько тебе надо ещё времени работы над узлом?
- Двое-трое суток.
- Тогда это время пусть и мальчик будет здесь. Я сказал, что инфекция не знакома и он в изоляторе. Дополнительные двое-трое суток – вполне правдоподобно. А я, пожалуй, пойду… спать. Устал. Я буду в своих покоях в твоей резиденции. Сам прими отчёты космической конфедерации.
- Да, папа Юра.
Регент вышел. Отец и сын переглянулись. Подмигнули друг другу и продолжили игру.

Х Х Х

Через четыре дня Омар вернулся в дом регента. Он побледнел, осунулся, стал редко улыбаться. Больше молчал. Был послушен, но ушло из его жизни нечто, что в простонародье принято называть «детство». Остаток дня прополз.
Утро преподнесло сюрприз.
Пришёл иерогосударь к завтраку. Это внесло некую весёлость. Дети даже начали шалить. Папа Юра посмотрел на них строго и голосом, не терпящим никаких возражений, произнёс:
- Судари, если вы так сидите за отеческим столом, то что будет вне его? Где ваши спины? Выдержка?
Герман с удивлением посмотрел на папу Юру – и вспомнил себя в детстве. Ничего не изменилось. Тот же строгий папа Юра.
Мальчики присмирели, расправили спины.
Несколько минут тишины.
Затем Юрий обратился к Герману:
- Я всё-таки не понял, молодой человек, что вас сюда принесло? Планы? Прожекты?
- Нет, Юрий Васильевич. Я хочу провести ещё один взлёт «Астры» и в полёт взять всех старших детей. Всех. Степану и Филиппу я об этом уже сообщил. Так что, мальчики, кушаем – и поехали.
- Поехали?
- Да, с Сержем на авто. Не спеша. По дороге. Загляну к графам, – ответил Герман и выразительно посмотрел на Омара.
Тот опустил голову.
Николас, увидев, как отреагировал младший брат, спросил у него:
- Ты боишься лететь? Это же здорово! Настоящий космический корабль. Мы только вокруг планеты облетим.
Тот не ответил, и пыл Николаса потух.
Детей одели. Вышли на улицу. Авто их ждало. Всех мальчиков посадили на заднее сиденье, девочку Герман взял себе на колени. Тронулись. По дороге мальчишки разыгрались, так что Серж даже пригрозил их всех высадить, чтобы шли пешком.
Доехали до усадьбы.
Графы их встречали.
- Надолго, Германушка, – спросила Маргарита. – Кушать будете?
- Нет, мама. Я проездом. Хочу детей покатать на звездолёте. На обратном пути за столом посидим. А сейчас я к Нинно, – и обратился к детям: – Вы со мной?
Посещение усыпальницы Нинно стало  для него неким обрядом. Он мог там сидеть часами, молча поглаживая плиту, под которой покоилось тело его возлюбленной. Его не смели беспокоить.
К усыпальнице всегда была очередь. С записочками, просьбами. Как к государыне. И странно – они принимались во внимание, к добру – исполнялись, необдуманные – просителям неким образом показывались последствия подобного шага и, он, как правило, пересматривал ситуацию. Иногда ходок получал часть растения, отвар которого помогал ему в возращении физического здоровья. Словом, место паломничества.
И сегодняшний день не был исключением. Толпа достойно приветствовала своего иерогосударя-вдовца.
Герман взял малышей за руки, старшие встали за ним, и они, четверо взрослых и шестеро детей, молча проследовали в усыпальницу.
Их словно ждали.
Растения закивали своими листьями, воздух заблагоухал.
Герман осторожно положил руку сына на камень. Он был тёплым. Живым. Тельце малыша словно погрузилось в некую пучину нежности, она пронизала его душу, ласкала его…
Он здесь один! Один! Покинут матерью! Отдалён от отца!
Дальше произошло неожиданное.
Из глаз мальчика потекли слёзы. Герман наклонился, быстро взял его на руки, прижал к себе.  Но мальчик плакал всё больше и больше. Уже навзрыд. Просто началась истерика. Он не вырывался с рук. Он маленькими кулачками ударял и ударял по плечу и спине Германа. Тот тоже не сопротивлялся. Он просто прижал голову сына к себе и гладил её.
Что он мог ему сказать? Как оправдаться? Что проворонил? Ослабил бдительность?
Стоявшие молча наблюдали картину.  Маргарита подошла поближе к ревущему мальчику, осторожно взяла его с рук Германа, прижала к себе.
Тепло, мягкость женского тела. Родного тела. Омар  стал успокаиваться. Всхлипы его стали реже.
- Германушка, – сказала она, – мальчику пока лучше никуда не лететь. Он и так недавно болел. Пусть лучше поспит на свежем воздухе, поиграет. А ты бери других детей – и поезжай. На обратном пути заберёшь.
- Хорошо. Омар, я тебя оставляю с дедушкой и бабушкой. Веди себя достойно.
- Да, государь, – тихо ответил мальчик. – Извините.
Х Х Х

Маргарита принесла  внука в дом. Раздела. Искупала его в ванной. Дала поиграть в воде. Затем завернула в большое  полотенце, отнесла в спальную, уложила.
- Хочешь, я расскажу тебе сказку? – спросила.
- Нет. Лучше про маму. Какая она была?
- Ты на неё очень похож. А глаза – отцовские. Поспи, малыш, я посижу с тобой.
Она стала напевать колыбельную. Мальчика постепенно сморил сон.
Проснулся он через час, бодрым и весёлым.
Семейно, душевно пообедали. Александр приказал запрячь пони в детский возок, и они пошли гулять по селу. Дед дал внуку вожжи в руки и стал учить, как надо править. Так, не спеша, в окружении верных мужиков они объехали село, дворовые постройки.
Утром мальчик проснулся рано.
- Бабушка, – сказал он, – а мы на службу пойдём?
- Конечно, милый. До неё ещё час. Но если проснулся, давай умоемся, сделаем зарядку, затем оденемся.
Тем же чином они прошли в церковь.
Омар знал от Машеньки об этой сельской церкви.
Кусты роз, посаженные его папой и мамой, ещё подрёмывали.
Он уже хотел взойти на крыльцо, но голос брата «Омар, подожди!» остановил его. Он оглянулся. Дехтерм привезли внука. Тот уже бежал к младшему брату. Обнял его.
- Ты здоров?
- Да. Извини, я вас всех вчера расстроил.
- Бывает. Всем плакать хочется. Только…, брат, это государь. Папа Юра будет не доволен.
Омар пожал плечами: что случилось – то случилось. Братья взялись за руки и хотели шагнуть на ступеньку, как в спину Омара прилетел снежный комок. Один из деревенских мальчишек запустил его в капризного барчука. Николас тут же оглянулся, определил задиру, наклонился, слепил снежок и отправил его с ответным приветом. Ком угодил подростку прямо в лоб, между глаз, и был такой силы, что парень сразу упал навзничь, ноги его несколько раз дёрнулись.
- Вот так, – сказал, отряхивая руки, – на Юнксов со спины не нападают.
Затем отчистил пальто брата, и они вступили на крыльцо. Первая ступенька прогнулась, другая заскрипела. Прислушались к третьей. Но уже открыли дверь. Мальцы вошли. С них сняли верхние пальто.  Александр взял мальчиков за руки и повёл их вперёд. Встали было на свои места. Но Омар осторожно высвободил  свою руку из руки деда, посмотрел на него снизу вверх и пошёл по направлению к дверям алтаря. Они были закрыты. Когда он к ним подошёл, створки распахнулись. Мальчик вошёл, не оглядываясь. Створки вновь сомкнулись.
Церковь молчала. Затем народ стал переговариваться. Александр обернулся к ним, строго посмотрел на них и приложил палец к губам. Бабы ладонями закрыли рты. Мужики приосанились: их барич…
Нечто облачило Омара в одежды священника. Мальчик провёл свою первую службу. Николас был в шоке. Хотя – что здесь удивительного: видимо, перешло от папы Юры, он тоже возведен в высший сан священника. Гены…
- Да, брат, ты даешь, – сказал он Омару, когда их одели при полном молчании деревенских и вывели на улицу.
Оба сели в возок. Николас взял поводья. Интересно, ой как интересно… Пони резво побежало. Верные мужики без команды последовали цепью с обеих сторон.
К обеду подъехал Герман.
Николас подбежал к дяде и выпалил:
- А наш Омар сегодня службу вёл.
Герман замер,  за своей спиной нащупал опору, приблизился к ней. Несколько минут тишина. Племянник же дёргал его за руку:
- Дядя, что ты молчишь? Это хорошо? Да?
- Хорошо, – выдавил из себя Герман, – только, Омар, подобные действия накладывают на тебя определенную аскезу, потребует серьёзной учёбы. Мой принц, вы готовы к этому пути?
В ответ Омар встал, посмотрел на иерогосударя и кивнул. Герман подошёл к нему и благословил. Омар уловил печальный вздох папочки.
После застолья авто покинуло усадьбу  и направилось в столицу. Развезли детей по домам: Филипп, Степан, Юрий.
До ужина Герман решил остаться у Марии, сославшись на усталость.
- Ты много работаешь. Тебе надо отдыхать. Загонишь себя, – ответила Мария, – приготовлю тебе постель. Вдруг захочешь прилечь…
Герман обнял её, поцеловал в щеку.
Папа Юра умудрился вернуться к ужину. Его семейство вновь было вместе, поэтому настроение у него было благодушное.
Весь ужин Омар был молчалив. Когда подали десерт, Омар обратился к приёмному отцу:
- Папа Юра, церковь в сельской усадьбе государыни требует ремонта. От крыльца до алтаря. Вы можете распорядиться об её ремонте?
Ложка замерла у рта мужчины. Затем он взял её в рот, посмаковав содержимое, проглотил и спросил:
- Молодой человек, можно вам задать несколько вопросов?
- Да, папа Юра.
- Вы ведь знаете оберегаемую нами тайну?
- Да.
- Это поместье принадлежит графам Тузюк?
- Да.
- Кто они вам? Себе лично ответьте.
- Да.
- Тогда почему вы обращаетесь ко мне?
И папа Юра посмотрел на мальчика.
Николас оторопел. Он не узнал папу. Он никогда не видел его таким ранее. Тысячи молний, гроз, смерчей сфокусировались в этом взгляде. Николас отпрянул.
Омар же почувствовал, как бескрайний мощный океан омывает, обертывает его тело. И в этом «одеяле» тепло и безопасно. Покойно и спокойно.
Машенька опустила свою  руку на руку мужа, тихо произнесла:
- Юрий Васильевич, дорогой, пожалуйста, у вас недавно был сердечный приступ…
Но Юрий не сводил взгляда с Омара. Тот сначала опустил голову, затем поднял её и посмотрел в глаза государя. Своего родного отца.
Герман откинулся на спинку кресла и сказал:
- Понял вас, молодой человек. Хотя, папа Юра, я не вижу со стороны Омара нарушений.
Юрий медленно перевёл свой взгляд на старшего воспитанника.
Герман поднял обе руку. Затем достал телефон и набрал номер руководителя строительной фирмы, которая всегда выполняла его заказы:
- Добрый вечер! Просьба. Вы не сможете со следующего дня приступить к обследованию церкви в селе графов Тузюк?... Прекрасно. Также обследуйте и другие постройки. Не спешите. Работайте спокойно. Готовьте проекты реконструкции или ремонта. Я сам сообщу родителям государыни о вашем приезде. Успехов в работе…

15-18.12.2015 г.

Альфа

1

После того, как на флагштоке перед резиденцией Наместника стяг иерогосударя потерял сияние,  командой регента был выработана стратегия и тактика для текущего момента. Всем придётся работать много и много. Поэтому после совещания Юрий обоих мальчиков отвёз в поместье графов.
Стоило только отцу улететь, как Николас заявил:
- Я хочу в деревню, к дедушке-кузнецу, – и насупился, надулся.
- Хорошо, – согласился Александр, – но сначала покушаем, позанимаемся историей, а потом я сам отвезу тебя, Ники, к дедушке.
Но ехать не пришлось. Дехтерм прибыли сами. Решили, что мальчики по неделям будут гостить в разных семьях. Но как часто бывает, и в утверждённые планы приходится вносить существенные коррективы. Мальчиков пытались поменять по выходным. Привозили то Омара к Николасу, то Николаса к Омару. Мальчики были очень рады встрече, целый день вместе играли, вечером разъезжались; Омар – к Тузюк, Николас – к Дехтерм. Оба, как ни странно, сами того не подозревая, держались материнской линии.
С приездом Омара в сельское поместье, жизнь графов-родителей поменялась. Мальчик просыпался рано, очень рано, с первой полоской света, которая появлялась над горизонтом. Он тихонько покидал постель, одевался, обувался и, стараясь, как можно быстрее, спускался в сад. К нему приближалось некое невидимое для людей существо, но любимое мальцом. И он гулял по саду, огороду, уходил за околицу. Он то и дело присаживался, рассматривал растения, гладил их. И с кем-то разговаривал. Что-то ему показывал. Голос мальчика то и дело звенел колокольчиком. Так он гулял до восхода солнца. Затем, словно держа кого-то за руку,  возвращался к крыльцу. Уже, сопровождаемый домашними животными, он шёл во двор, где  заканчивался удой. Пил парное молоко. Возвращался в сад или огород и наблюдал за растениями. Здесь находили его или дедушка, или бабушка. Они отвечали на вопросы мальчика. Затем завтрак. Учеба под руководством дедушки или бабушки. Так до десяти. Час на игру. Обед. Чтение книг. Сон. Полдник. Участие в деловых беседах дедушки, связанных с управлением имения. Иногда в имение для встреч по договоренности приезжали люди, занимавшие разные посты в обществе. Мальчик слушал их разговоры. Приезжали и творческие люди: музыканты, живописцы,  литературы, скульпторы. Тогда это было путешествие в мир искусств. Присутствовал мальчик на этих встречах недолго. В шесть бабушка уводила его. Он пил сок или молочный коктейль, умывался и ложился спасть. Пока Омар засыпал, бабушка читала ему книжку.
Утром, чуть задребезжит рассвет, мальчик вставал. И всё повторялось вновь.
Хотя были и исключения.
Однажды во время своей ранней прогулки он увидел подростка, Точнее, он заприметил его с неделю. Мальчик постоянно был  в коляске, которую вела женщина. Этот мальчик по ночам не мог спать. Да и днём спал мало. Он, как и другие просители к государыне, устроился на постой в гостиницу.  В усадьбе поговаривали, что он калека. Единственным увлечением мальчика было рисование. Альбом и большое количество цветных карандашей постоянно было при нём. Рисовал он сносно. Вполне правдоподобно. И в то утро он тоже рисовал. Коляска его была направлена на восток. Он рисовал очередной свой восход. Во всяком случае, старался передать переливы оттенков света при восходе солнца.
Омар подошёл к нему неслышно. Посмотрел на рисунок. Что-то  и в правду удалось передать.
Подросток посмотрел на барчука. Одет смешно. Как простой мальчик. Как сын пахаря, а не регента.
Но сопровождавшая коляску женщина с почтением поздоровалась с малышом. Тот также сдержанно ответил ей кивком головы.
- Вы желаете посмотреть рисунки? – спросила она Омара. Тот кивнул. – Ринат, покажи мальчику рисунки.
Подросток протянул альбом. Многие рисунки были начаты и не завершёны. Словно изменилась волна света, с ней – цвет; от этого рисунок потерял и форму и содержание. И чтобы его доделать, надо ждать другой момент.
Омар полистал альбом, затем выразительно посмотрел на мальчика и протянул руку к карандашам.
Подросток молча кивнул.
Малыш взял несколько карандашей. И на нескольких рисунках добавил штрихи. Возвратил карандаши и альбом.
Подросток посмотрел свои рисунки. Они были закончены.
- Ты любишь рисовать? – спросил он малыша.
Омар в ответ пожал плечами.
- У меня есть чистый альбом и карандаши. Тебе подарить?
Омар отрицательно покачал головой и затем рукой показал на неглубокий колодец, находившийся недалеко от усыпальницы чуть на низине. С давних времён там бил из-под земли родник. Он был всегда чист, огорожен.  Сама вода ручьём убегала в сторону леса, петляла среди корней деревьев и вливалась в реку.
Затем Омар жестом попросил следовать за ним. И направился к роднику.
Когда они подошли, мальчик так же молча, жестом, попросил дать ему емкость для питья. Женщина подала ему кружку. Малой подошёл к ручью, наклонился над ним, что-то шепнул, затем зачерпнул воду. Осторожно опустил пальчик в воду, которая была в кружке. Вода запульсировала. Затем возвратился к мальчику, просил выпить один глоток, омыть водой лицо и волосистую часть головы, попросил полотенце, вылил остатки воды в него. Затем также жестом попросил отереть всё тело мальчика.
Холодная вода взбодрила тело. Оно покрылось гусиной кожей. Затем бросило в жар. Малец одобрительно кивнул. И жестом приказал встать.
Женщина и подросток переглянулись. Но Омар повторил свой жест. Мальчик, поддерживаемый сиделкой, стал приподниматься. Встал. Выпрямился.
Омар наклонял голову то влево, то вправо. Как бы примеряясь.
Затем кивнул. Жестом попросил сесть. Затем набрал в кружку воды, повторил манипуляцию и отдал женщине воду.
- Пить, – сказал, – один глоток. Через час. Завтра утром возьмите здесь такую же кружку. И пейте также. Послезавтра тоже. Хорошие у вас, сударь, рисунки, – с этими словами мальчик на прощание помахал им рукой, развернулся и побежал к усадьбе. На крыльцо уже вышла бабушка и высматривала внука.
Через три дня женщина пришла в усадьбу и попросила встречи у графа. Он принял её. Она рассказала, что её мальчик начал ходить, что она желает отблагодарить барчука, протянула деньги.
Александр ответил, что Омар ему ничего не говорил по этому поводу. Да и деньги тому семейству нужны больше, чем малышу. А благодарить надо Создателя, ибо всё в его воли. Но женщина была неумолима. Александр велел позвать мальчика.
Бабушка вскоре его привела. Омар узнал женщину и был удивлён её слезам.
- Мой Ринат стал поправляться, – пояснила она.
- Хорошо. Значит, он сможет рисовать ещё лучше, – ответил Омар.
- Господин, как мне вас отблагодарить?
Омар вопросительно посмотрел на графа.
- Господин граф вам уже ответил, – произнёс мальчик. – Возвращайтесь домой и пребывайте в радости. Хотя – если вам не сложно – когда он нарисует свой полный альбом, покажите мне. Я хочу увидеть его рисунки рассвета.
Женщина кивнула  и удалилась.
А к роднику потянулись больные.
Александру пришлось отдать приказ о его дальнейшем благоустройстве.
Через несколько дней произошла суматоха. Омар вбежал в кабинет графа. Он был встревожен, возбуждён. Повторял: «Ники! Ники! Ники!» и показывал в сторону поместья наместника. Александру приказал немедленно заложить тарантас, и они поехали в Машенькино поместье. Коня понукать не надо было: сам летел, как ветер.
А там стряслась беда. В кузнецы отлетел осколок металла, ударил прямо в ногу Ники.
Николай принес мальчика на руках домой, вызвали лекаря. Тот осторожно начал промывать рану…
Вбежал Омар. Сразу к брату. Оттолкнул врача. Потрогал лоб, руку, в том месте, где прощупывался пульс.
- Воды мне, много воды, – сказал.
Принесли ковш. Омар что-то шептал воде, водил по ней пальчиком. Затем осторожно, ложечкой, влил несколько капель в рот Ники, намочил голову, стал омывать вокруг раны. Когда обнажилась сломанная кость, он просто наклонился над ранением и в положении дуги замер. Сколько прошло так времени – никто не считал. Взрослые пришли в себя от голоса Ники: «Омар! Омар! Братик!»
Александр осторожно поднял мальчика, передал на руки Маргарите, та сразу укутала его в одеяло и прижала к себе.
Удивительно, но на ноге Николаса не было ни царапинки. Целая, здоровая нога.
Именно в это время приземлился аэролёт регента. Машенька и Юрий вбежали в дом. Ники уже сидел на диване, пил из кружки молоко. Машенька подбежала к нему. Хотела…, но слово папы Юры было спокойным и веским:
- Машенька, как видишь, все вопросы решены.
- Папа Юра, это всё, что вы желаете произнести? Хотя бы сделайте сыну выговор!
- Да, молодой человек, мама права. Разве так можно её волновать? Что вы набедокурили? Пожалуйста, только никаких кивков на посторонних лиц. В своё время  я достаточно много выслушал от вашего дяди.
На что Николас обиженно ответил:
- А что я? Я ничего. Я стоял. Она сама прилетела. Я её не трогал.
- М-да, вразумительный ответ моего старшего сына и наследника.
Александр подошёл к регенту, похлопал по плечу:
- Всё позади, князь. Рана была. Сам видел. Теперь её нет. Тоже вижу. Правда, Омар очень волновался. У мальчика, видимо, есть задатки целителя. Возможно, в будущем станет хорошим врачом.
Юрий посмотрел на Александра, перевёл взгляд на Омара, который уже проснулся и, не моргая, во все глаза наблюдал за регентом. Юрий подошёл к Маргарите. Взял с её рук воспитанника. Тот сразу стал серьёзным, одной рукой упёрся в плечо папы Юры, чем образовал дистанцию. Юрий молча другой рукой отвёл преграждавшую руку мальчика, прижал её к его телу и унёс его в комнату, в которой некогда была отведена Герману и Марии. Там поставил мальчика на кровать, сам сел и произнёс:
- Омар…
Но мальчик прервал его:
- Он мог умереть. Или остаться без ноги. Я правильно сделал.
- Омар, ты умный и смелый мальчик. Я горжусь тобой. Молодец. Но! Твоя жизнь для всей нашей планеты, для всей вселенной намного дороже чьей-либо другой.
- Но это мой братик, – насупился малыш.
Юрий улыбнулся, прижал мальчика к себе, погладил, поцеловал.
Мальчик расслабился, прижался к мужчине, затем обнял его за шею.
Так они и сидели несколько минут. Пока не зазвонил телефон. Папа Юра посмотрел на него. Встал. Взял мальчика на руки, слегка подбросил вверх, чем вызвал перезвон колокольчиков в голосе Омара. Вышел с ним из комнаты. Отдал Александру. Сказал:
- Нам пора возвращаться. Перерыв заканчивается. Всё, дети. Ведите себя достойно. Всем – до свидания. Машенька, уходим.
Женщина удивлённо спросила:
- И это всё?
Но Юрий уже был за порогом. Она поспешила за ним. На улице резко взяла под локоть и спросила:
- Вы понимаете, что могло произойти? Я вам неясно объяснила?
- Знаю. Омар тоже рассказал.
- И?
- Мы могли бы лишиться старшего сына. Но он же жив. И всё – позади. Машенька, – Юрий хотел прижать жену, поцеловать, чтобы её успокоить, но она оттолкнула его. Наместник была в ярости. А когда женщина сердита… – Ищите виновного?  Ваш кум приближается…
Машенька резко развернулась и сразу столкнулась с великолепным мужчиной.
И пошла на него грудью, шипя:
- Это твои шуточки? За своими слугами смотреть не можешь? Или специально науськиваешь?
Ники и Омар прильнули к окну. Как и взрослые в доме. Да и на улице сцена собрала любопытствовавших.
Омар сказал:
- Сейчас наместник нокаутирует твоего крестного.
- Мамочка может… Да, крестному лучше сейчас отступить.
Машенька же продолжала шипеть прямо ему в лицо:
- Если с кем-либо из моих детей здесь что-то ещё произойдёт подобное… ты… с этой планеты дани больше не получишь.
Первейший отступал. И лихорадочно думал, как замилостивить и рассерженную сестрёнку Германа, и её мальцов.
- Я не слышу.
- Дерзкого накажу… Удалю…
- Проверю. А за учинённый беспорядок в моих владениях накладываю штраф на вас, сударь.
Юрий Васильевич стоял в сторонке, рассматривал свои ногти и находил, что им требуется маникюр…
…Под вечер мальчики разъехались.
Пройдёт несколько вполне обычных, ничем не примечательных дней.  Если не считать, что каждый день и к Омару, и Николасу приезжал дядя Серж, занимался с каждым по полчаса, обучая их действовать во внештатной ситуации, как-либо угрожавшей их жизням. Но эти уроки были больше похоже на замысловатую игру, чем на нудные отработки приёмов.
Очередной переполох начался ранним утром. Омар так же  отправился на свою раннюю прогулку, но вернулся с ней буквально через пять минут. Вбежал в спальню дедушки и бабушки, стал их будить, приговаривая: «Папочка, папочка вернулся! Он приедет сюда!»
Александр взял взволнованного мальчика на руки, погладил по голове, прижал к себе, сказал:
- Прекрасно, малыш. Тебе надо одеться. Поприличнее. Не как для работы в саду. А наша бабушка отдаст команду для приготовления пирогов, которые наш Герман так любит. Хорошо?
Мальчик усиленно закивал. Позволил себя умыть, переодеть в светлый костюм. Даже выпил раньше времени стакан молока. И побежал на крыльцо. Вытянулся, как струна. Замер. Весь превратился вслух. Нет-нет, да и мелькала улыбка на его лице.
Наконец на дороге появилось авто с сияющими флажками на капоте. Чтобы не побежать навстречу, мальчика удержала крепкая рука дедушки. Мальчик посмотрел на него снизу вверх, тот строго, сверху вниз,  на внука. Мальчик замер, распрямив спину и затаив дыхание.
Машина вплыла на территорию усадьбы, развернулась вдоль крыльца и встала носом к воротам. Медленно открылась дверь со стороны водителя – Омар вырвал свою руку из дедушкиной и побежал. Что-то подхватило его вверх, подбросило – и он на руках папочки. Малыш обнял его за шею. Прижался.
- Сынок, малыш мой, – проговорил Герман, – чуть ослабь, пожалуйста, хватку. То мне дышать трудно.
Кот сидел у ног хозяина, мяукал, словно поддакивал, и при этом рассматривал свою лапу, подушечки, каждый коготок, который появлялся из неё.
На руках с мальчиком, Герман подошёл к родителям. Поздоровался с каждым из них.
Кот мяргнул.
- Конечно, конечно, – проговорил Герман, в его голосе слышался смешок. Затем протянул руку, развернул ладонь к небу – на ней появилось блюдо с ягодами. Протянул его Омару  со словами: – Угощайся!
Мальчик зазвенел колокольчиками, захлопал в ладоши, взял ягодку, положил в рот, раздавил, медленно проглотил сок. Вновь обнял папочку. Тот погладил его по спине. Сказал:
- Я на несколько минут к государыне. Затем – уезжаем. Ко мне. В летнюю резиденцию. Небольшой семейный обед. Праздничный. – Он передал мальчика на руки Александру, блюдо – Маргарите. И направился в усыпальницу. Мальчик вырвался с рук дедушки и пошёл за папочкой в отдалении. Он не хотел больше не на минутку, пока папочка был рядом, упускать его из вида. Он не хотел больше быть одинок. Нет, его любили. Любили и оберегали, охраняли, защищали. Но ему нужен был только его папочка. Папочка. Его папочка.
А папочка беседовал с мамочкой. Он любил её и скучал от того, что не может к ней прикоснуться, обнять, поцеловать, поговорить, просто помолчать и рядом посидеть. Такие минуты его сидения около тёплого камня были для него своего рода имитацией, тонкой имитацией общения. Это тонко чувствовали растения и старались своими листьями, стеблями, соцветиями поддерживать эту волшебную иллюзию. Но он, Омар, не иллюзия. Он реален. Мальчик тихо-тихо кашлянул. Герман оглянулся. Мальчик стоял у косяка.
Спросил, точнее – сказал утвердительно:
- Ты нарисуешь мне мамочку?
Герман приблизился к сыну, обнял его. Как он похож на его Нинно. Господи, какая схожесть. Господи, твоя милость.  Господи, твоя обретённая надежда.
Ответил:
- Да, нарисую. Только не сейчас. В летней резиденции. Сейчас прилетят туда мои коллеги. Совещание. Обед. И нарисую. Идём. Пора ехать.
Герман взял мальчика за руку. Тот пошёл следом, но, оглядываясь, кому-то махал другой, свободной, рукой и улыбался.
Они возвращались к крыльцу, когда приземлился аэролёт, открылся его люк и из него вышли государи-родители и Юнкс-старшие. Николя; обогнал всех, подбежал к старшему брату, обнял одновременного и его, и племянника.
- Вы соревнуетесь, кто меня сильнее сдавит? – со смехом поинтересовался Герман.
Три пары дедушек и бабушек обменялись приветствиями.
Герман спросил у мальчика, вцепившегося в его шею:
- Омар, что нужно сказать?
Мальчик распрямил спину и тихо, степенно произнёс:
- Здравия желаю, государь-дедушка. Здравия желаю, государыня-бабушка. Здравствуйте, дедушка и бабушка.
- Малыш, здравствуй, – Елизавета  вышла, обняла мальчика, погладила по головке. – Но откуда такая официальность? Давай, мы просто обнимемся и поцелуемся. Отпусти своего папочку на минутку и иди ко мне на руки.
Омар перекочевал с одних рук на другие, третьи, четвертые, пятые. Когда оказался на руках дяди, тот просто подбросил его вверх, поймал, ещё раз подбросил. Мальчик расслабился. Засмеялся.
- Герман, какие планы? – спросил государь старшего сына.
- Простые. Я с Омаром и Пусечкой за Никой и Дехтерм в поместье. Вы все – с Сержем в загородную. Там и стол и разговоры. Хотя… один вопрос решим прямо сейчас. Скоро я в составе команды отлетаю на Перикул. Поэтому, по просьбе Нинно, Александр и Маргарита, вашему поместью я бы хотел придать особый статус. Статус моего наследника планеты Музъема. Со всеми вытекающими деталями. Границы, флагшток, законы пребывания на данной территории,  правила аудиенции. Всё это будет обсуждёно чуть позже. Это моё желание. Но, как вы, Александр и Маргарита, расцениваете моё… наше с супругой предложение?
- Германушка, – Маргарита взяла под руку супруга, – вы – наши дети. Эта земля наследуется вами. Что мы можем для вас ещё сделать? Только помочь вырастить мальчика достойный правителем планеты. – Она подошла к Герману, по её щекам текли слёзы. Она обняла и поцеловала зятя. Похлопал его по плечу тесть. Тот старался сдержать слёзы.
Семейную сцену прервал голос Сержа:
- Государь, Юрий Васильевич сообщил, что он уже в поместье. Сына и родителей он заберёт сам.
- Что ж, пусть будет так. Интересно, что я пропустил, коль регент так решил?
- Ничего особого, – ответил Омар. – Только Машенька отругала кума.
- Первейшего? Что он натворил? Что сделал?
- Ничего, – ответил мальчик, и его голос вновь зазвенел колокольчиками.
Герман с сомнением пожал плечами. Но надо ехать. Аэролёт с родителями взлетел. Герман с Омаром задержались. Они о чём-то говорили. Герман показывал рукой  вдаль, водил по окрестностям. Мальчик слушал. Он наклонял голову влево, вправо. Иногда кивал. Иногда его лицо выражало сомнение.
Кот уже наелся, вылизал свою  шерсть и решил, что пора ехать. Поэтому подошёл к людям, потёрся о ноги хозяина и замурлыкал.
Отец и сын посмотрели на него. Все пошли к авто. Сели. Авто отъехало.
Оно ехало медленно. Сразу свернуло на дорогу, ведшую в летнюю резиденцию.  Основную часть магистрали занимала «Астра», которая  сразу вышла на связь со своим создателем, отчиталась о модификациях, работах систем, готовности команды.
- Прекрасно, – ответил Герман, – выход на орбиту через сорок восемь часов. Проведём последние испытания.

2

Авто вплыло на территорию резиденции. Их ждали. Погода была тёплой, дети играли,  старшие взрослые о чём-то беседовали, женщины, видимо, заняты были столом,  Валерии с Мишелем  боролись.  Степан, Филипп, Юрий наблюдали за их па.
Герман сразу ринулся к друзьям, почему бы самому не размяться… Пусечка вздохнул, покачал головою, открыл дверь, проследил, как котёнок хозяина покинет машину.
Поединок принял новый оборот. Теперь зевак стало больше. Под конец вся троица просто стала плясать. Появилась ритмичная музыка, под которую ноги  плясами сами и – у  всех.
 Из дома вышла Машенька. С головы до ног в шёлке, золоте и драгоценных камнях. В солнечных лучах всё это переливалось и сверкало. Сущая жар-птица.
Музыка на минуту стихла. Поменяла тональность. Хозяйка планеты подплыла к Герману, и пара закружилась в вальсе. Герман внешне преображался на глазах. На нём тоже золото, драгоценные камни, шелка;.
Природа замерла. Энергия Жизни, закодированная в этих двух биологических телах, во;лнами истекала от них и распространялась вокруг. Когда золотая круговерть осела, руки брата и сестры разъединились, на ладонях Германа осталась корона. Герман подошёл к Омару и возложил её на его голову. Затем, обратившись ко всем присутствовавшим, сказал:
- Поясняю тем, кто сейчас пребывает в раздумье. Этот мальчик по имени Омар – сын мой и моей супруги Нинно. Да, его выходила моя сестра, она же его выкормила. Но Омар – для всех музъемцев – мой сын и мой наследник.
В этот миг в поместье Тузюк из земли вырос серебряный шест, на верхушке которого развернулось сверкающее полотнище, несколько отличное от знамён иерогосударя и наместника. Полотнище принца и наследника.
Герман чуть повёл головой, усмехнулся, взял мальчика на руки и обратился к Юрию:
- Господин регент, если на ваших или подобных заседаниях принц вынужден будет присутствовать, а нас в это время не будет, то его высочество занимает место, отводимое нам. Но – убедительно прошу – не утомлять мальчика государственными делами. Думаю, в этом возрасте ему более полезно общение с дедушками и бабушками, так он управлять научится планетой быстрее. И ещё. Никаких гауптвахт. Как бы ни озорничал.
Валерии и Мишель перемигнулись, их улыбки спрятались в уголках губ. Юрий же, наоборот, хотя его глаза искрились от смеха, был серьёзен. И ответ его был жёстк:
- Да, государь. Но домашний арест для вашего наследника никто не отменяет.
Первыми от смеха согнулись пополам Валерии и Мишель. А смех, что инфекция, – заразителен. Смеялись все.
- Друзья, – отсмеявшись, сказала Мария, – прошу к столу. У нас, по-моему, и завтрак, и второй завтрак плавно перешли в обед.
Пуся не разделил мнения наместника, но поспешил в столовую: до сих пор его место было рядом с хозяином, но теперь у того появился собственный котёнок. Где же ему отведут место? У ног, под столом? Как Мухе? Кот вслед за Германом вбежал в зало. Стол накрыт богато и со вкусом.
Хозяин подошёл к креслу. В кресло справа от себя на заранее приготовленные подушки посадил мальчика, слева  велел впрыгнуть Пусе. Пуся впрыгнул. Покосился на людей. Слева от него села наместник. Вполне подходящая компания.
Подали вино. Герман сам налил себе, затем Омару, коту в латку, на что у Пуси глаза выскочили из орбит. Герман встал, обошёл стол, разливая вино в бокалы. Вернулся на своё место, благословил трапезу. Люди, животные пригубили вино. Пусёнок вылакал сам, даже вылизал миску, облизнулся. Герману же пришлось подержать Омару бокал. Закуски. Легкие вопросы на семейные темы, ответы.
Вдруг кот промяукал (опьянел что ли?), рассматривая свои пальчики и коготочки на лапе:
-  И где мои блестящие камушки?
За столом медленно наступила тишина. Государь и наместник посмотрели на кота.
- Для чего? – спросил Герман. – Они лишь украшение…
- Как для чего? Что за глупый вопрос? Играть!
Наместник улыбнулась. Хитро-прехитро. Затем велела подать деревянный круглый поднос, опустила руку в одну из складок своего платья, словно там был скрытый карман, и извлекла из него горсть камней и положила на поднос. Алмазы, изумруды, яхонты, рубины сверкали. Подали их коту. Тот их осмотрел, коготочком  подвигал, словно считал, и вопросительно посмотрел на наместника. Та вскинула бровь. Встала. Подошла к коту, вновь опустила руку в одну из складок, вынула со сжатым кулаком, поднесла его над подносом и высыпала вторую горсть камней. Кот удовлетворительно прикрыл один глаз. Но продолжал когтем пересчитывать камушки. Стол замер. А наместник третий раз опустила руку в складки юбки и высыпала очередную горсть камней на поднос.
- Кот, для чего тебе эти камни? – строго спросил Юрий. – И, Мария, откуда у тебя такое количество?
- Дорогой, – прожурчала Мария, – вы забыли: я – наместник.  А камешки…Что ж, нашему хитрецу они важнее. Не так ли, 
Кот удовлетворительно мяукнул. Соскочил с кресла. Герману ничего другого не оставалось, как взять поднос с подарком от наместника его питомцу и отнести его в покои Пусечки. Омар последовал за ним.
Мария провожала их с прикрытыми глазами. Стояла, как статуя из драгоценного камня, источая одновременно и великолепие, и холод, и страсть.
Люди чувствовали, что присутствовали при неком та;инстве, поэтому молчали и просто созерцали.
Вновь бокалы наполнили вином, подали блюда.
Застолье продолжилось.

3

Семейство вошло в покои. Герман отнёс поднос в комнату супруги и поставил на пол, перед окном, которое поочередно освещается то солнечным, то лунным светом. Кот поблагодарил его, лёг около подноса и стал играть с камнями.
Затем мужчина вернулся в свою. Омар стоял посередине комнаты и смотрел на него. Герман улыбнулся. Подошёл к своему рабочему столу, открыл его, достал фотоальбом. Опустился на пол, посадил мальчика рядом. Открыл альбом.
Тот  хранил воспоминания. Секундные черты. Мгновения. С первых их встреч. Медленно перелистывалась страница за страницей.
- А какой была мамочка, – тихо спросил мальчик, – тогда, когда я был совсем маленьким?
И малыш посмотрел на отца. Герман стал мертвенно бледным. Он понял, ч-т-о просил нарисовать мальчик. На несколько минут закрыл глаза. Затем встал, подошёл к кульману, закрепил на нём холст, давно приготовленный им к работе. Что ж, пора заглянуть в эту пропасть и извлечь c её дна свет. Искры света.
- Омар, тебе придётся набраться терпения. Картины быстро не пишутся. Иди, поиграй. Хоть с Пусей. Хоть с детьми.
- Я не хочу. Я здесь подожду. Можно?
- Конечно.
Герман погрузился в картину. Мальчика же начал клонить послеобеденный сон. Он разделся, лёг на кровать, укрылся одеялом и уснул.
Ему снилась мамочка. За её спиной небо сливалось с океаном, стопы нежно омывали прибрежные волны. Ветер играл с волосами, унося их вдаль, а солнечное отражение придавало им золотистый отлив. Мамочка улыбалось. И эта улыбка была такая лучистая. Она улыбалась целому миру, всей вселенной, миллионам галактик – она улыбалась только ему, её начавшему жизнь малышу. Сыну. Омару. Её лучику света, её ветерку, её капле живительной воды…
Когда мальчик проснулся, в комнате был папа Юра,  он беседовал с папочкой. Тот же продолжал рисовать.
- Ладно, папа Юра, что сейчас сокрыто – в своё время откроется. Мальчик проснулся, – услышал Омар, сел.
Герман подошёл к мальчику. Вытащил его из одеяла, унёс в ванную, омыл, затем оба вернулись; Омар был завернут в большое белое махровое полотенце. Герман поставил мальчика на кровать, активно обтёр его полотенцем. Мальчик смеялся. Затем вырвался, побежал в комнату мамочку, но тут же вернулся и сообщил возмущённо:
- А Пусечка не даёт мне с камешками поиграть…
Герман посмотрел на него, улыбка скрылась в уголках его губ, и на полном серьёзе спросил:
- А ты ему «пожалуйста» сказал?
Мальчик с минуту постоял, затем развернулся и исчез за дверью. Минуту-две – послышались возня, смех. Минут через пять  мальчик, за ним кот выбежали из смежной комнаты и начали бегать по спальне Германа, прячась друг от друга за ногами мужчин. Наконец Юрий поймал малыша, Герман кота. Но они всё равно продолжали друг друга толкать всеми четырьмя конечностями. Герман схватил воспитанника за лапы и крепко сжал их. Кот возмущённо заорал:
- Протестую! Насилие над личностью!
Тут же появилась наместник. То ли под дверью стояла и выжидала, то ли кот так громко орал, что она примчалась.
- Что за ор на всю резиденцию? – грозно произнесла. Спросила так громко и требовательно, что мужчины выронили пойманных.  Кот приземлился на все четыре лапы и удивлённо посмотрел на людей: что это значит? Омар упал на кровать, сразу встал на четвереньки. Стал подпрыгивать и издавать звуки, имитируя радостные возгласы мартышек. Кот сообразил и стал квакать.
Герман закинул голову, засмеялся – встал, взял гитару, зазвучали первые аккорды. Шуточная песенка. Мария одела расшалившегося мальчугана под эту мелодию. Он всё старался вырваться, начать плясать под эту песенку. Кот-то уже во всю импровизировал. Хорошо, у него шерсть есть, только во время расчёсывай. А ему, Омару,  рубашку,  штанишки, носочки надевать…
Наконец он одет, обут.
Герман отложил гитару. Посадил мальчика на колени и сказал:
- Омар, сынок, давай договоримся.
- Да, папочка.
- Слушай внимательно. Пока  тебе не исполнится семь лет, ты будешь жить в комнате твоей мамочки. Пусечка будет тоже рядом. Присмотрит. Мне так будет спокойнее. Договорились?
- Да, папочка.
- Исполнится семь – тебе будут выделены отдельные покои. Возможно.
- Да, папочка. А теперь я могу поиграть с Ники?
- Да, малыш, беги.
Остаток дня дети играли под присмотром бабушек.  И Мухи. Пусе;й предпочёл поспать в комнате хозяйки, среди песен цветов и музыки камней. Мужчины, женщины занимались делами. Даже дедушку Николая Дехтерм папочка заставил сидеть на их утомительном совещании. Вечером – ужин, музыка, песни, танцы. Детишки то  чинно сидели под зорким оком взрослых, то резвились, прыгали, озорничали. 
Солнце меж тем покинула видимые глазу данные широты. Вечерняя зорька обещала встречу с ним и на следующий день. Омара начал клонить сон. Но как уснуть, когда папочка играет и поёт? Он и раньше слышал игру государя, но чтобы так, близко – не приходилось. Бабушка Маргарита поманила мальчика – но он отрицательно покачал головой:  уснёт у неё на руках – унесут от папочки. Но глаза предательски смыкались. А папочка играл. Николя; подошёл к малышу и спросил его:
- Племянник, по-моему, ты спишь?
- Да, дядя Николя;. Но я не хочу уходить от папочки.
- Зачем уходить? Давай я возьму тебя на руки, тогда ты точно не упадёшь, – с этими словами Николя; наклонился над Омаром, взял на руки, прижал к себе, погладил по голове, поцеловал. Сказал: – Знаешь, по-моему, у нас с тобой похожие глаза.
- Нет, – мальчик отрицательно покачал головой, – у меня папочкины.
- Я и говорю «похожие». Я и твой папочка – родные братья. Или ты, Маросвель-младший, это будешь отрицать?
- Нет. Но я… Юнкс.
- Это явление временное и ненадолго. Обыкновенная конспирация. Твой папочка, по-моему, свихнулся на безопасности.
- «Свихнулся»? Что это?
- Очень-очень боится.
Мальчик серьёзно смотрел в глаза Николя;. Он не мог ему сказать, что его папочка ничего и никого не боится. Его папочка просто… играет. По своим правилам или чужим, ему навязанным – не имело значения. Играет – и всё.
Глаза меж тем закрывались, музыка ещё долетала до его сознания…
Маргарита подошла к Герману и тихо сказала ему:
- Германушка, Омар засыпает. Он рано ложится.
- Хорошо. Где Николя;? Пусть меня сменит за роялем.
Тут же послышался голос брата:
- Сменить не могу: руки заняты.
Герман быстро посмотрел в сторону его голоса – Николя; держал на руках Омара, который уже спал. Алекс стоял рядом с принцем. Герман кивнул поэту, мол, продолжай. Поменялись местами в процессе перехвата аккордов. Герман ослабил ворот на шее мальчика, спросил брата, сможет ли донести, тот кивнул, и мужчины покинули зало.
Вошли в покои государя.
Николя; спросил:
- Где твой басурманин?
В ответ сразу послышалось мяуканье кота. Он выходил из дверей соседней комнаты, ещё сонный и очень недовольный. Потянулся, выгибая по очереди всё своё тело. Затем сел и внимательно посмотрел на хозяина и его брата. И куда это они решили положить мальчика? Не на его ли, Пусину, кровать? И чем хозяйская им не подходит?
Но мужчины шли в комнату государыни. Герман раздел мальчика, уложил, укрыл одеялом, благословил. Кот сидел рядом. Смотрел.
- Пусе;й, – произнёс Герман, – мальчик будет жить в покоях своей матери. Постоянно под твоим контролем.
«Мог и не говорить, – недовольно подумал кот, – и котёнку понятно, что ты только мне доверяешь», – и стал рассматривать свои когти. Длинные. Сверкающие. Затем соскочил с постели, прошёл к камешкам, лежащим в определенном порядке на полу, передвинул несколько штук, пошёл к миске. Покушать.
Мальчик спал.
Братья вернулись в комнату Германа. Увидев портрет Нинно, Николя; удивлённо  спросил:
- Ты… решил нарисовать?
- Омар попросил.
- И… получается?
- Не совсем. Я никогда серьёзно не занимался рисунком. Только этюдник. А здесь надо красками передать и форму, и содержание. Сочетание цветов и света надо передать.
- А почему кульман?
- Мольберт у Машеньки. Я и так взял краски, кисти, растворители.
- Она знает, что ты рисуешь? И кого рисуешь?
- Машенька, как и я, получает полную информацию.
- А ты сам себя как чувствуешь?
- Я скучаю. Очень скучаю. Мне её не достаёт. Но моя жизнь в этом мире продолжается. И у меня есть воспоминания. Сын же может увидеть свою маму только через моё воспоминание. Как говорят, через боль и кровь.
- Ты… выдержишь?
- Но я же в норме. 
- Да, вроде поёшь, играешь…
- Николя, понимаешь… это сын. Её и мой. Она – в нём. Ты знаешь, я так сейчас рад, что в ту минуту рядом был папа Юра. Не его бы воля – для этого мира всё закончилось, даже не начавшись. А так – есть надежда.
- И эта надежда сейчас спит в соседней комнате.
- Да, братишка, да.
- А Машенька?
- Что Машенька? У неё своя служба. Она идёт параллельно моей.
- Она же беременна.
- Беременна. Поэтому для спокойствия папы Юры она до разрешения от бремени вновь будет жить здесь. Как и в прошлый раз.
- И мальчики тоже?
- Мальчики растут, взрослеют. Им интереснее общение и с другими взрослыми, и сверстниками. Так что мальчики будут гостить у всех дедушек и бабушек.
- Омар будет жить в комнате…
-… матери. Но это всё обсудим позже.
В дверь постучали. Братья повернулись в её направлении. Вошёл Юрий. С порога строго, не увидев мальчика на постели Германа, спросил:
- Где малыш?
Братья оба, как по команде, ответили, указав на соседнюю комнату:
- Там.
Юрий твёрдым, хозяйским шагом прошёл в спальню государыни. Мальчик спал. Пуся лежал рядом. Стоило Юрию приблизиться, как кот перевернулся на спину, вытянул лапы, из всех подушечек появились когти. Юрий поправил одеяло на мальчике. Затем опустил свою руку на брюхо кота, погладил его, покачал головой:
- Тебя когда в последний раз расчёсывали? Шерсть скатывается. Выстригать что ли? Чем твой хозяин занимается?
Кот молчал, упорно соображая, как ответить регенту.
Юрий возвратился в комнату Германа. Братья так и стояли в прежней позе. Обратился к Герману:
- Молодой человек, вы помните, какой сегодня день недели?
Герман растерялся от вопроса, но отвечать что-то надо:
- Думаю, будень.
- Правильно. Последний день. Завтра – день семьи. Вы помните заведённый вами некогда обычай?
Герман потряс головой:  переходы…
- Понятно, – подвёл черту под разговор Юрий. Протянул планшет, на котором был выведен график: – Герман, посмотри сюда. Здесь прервались.  Здесь ты должен быть завтра. Как ты собираешься выстроить день? Что мне отвечать людям?
Герман вздохнул. Покачал головой. Взял график. Прошел в кабинет. Николя; и Юрий последовали за ним. Тишина. Несколько минут. Сложная ситуация.
- Хорошо, – наконец произнёс Герман, – маршрут проложим так. Первый суточный – здесь. Затем с интервалом пять часов. Значит, здесь, здесь и здесь. Подтвердите службы.
- Ты улетишь на несколько часов. Почти сутки. Мальчик истерику не закатит?
- Папа Юра, что вы предлагаете? Или – или, – Герман посмотрел на регента, отрицательно закачал головой и сказал: – он ещё ребёнок. Пусть наслаждается детством. Да и в целях безопасности…
- Герман, ты о чём?
- Юрий Васильевич, это ответственность.
- Так пусть он познаёт её рядом с тобой. Своим отцом. Или ты его будешь учить,  или он вынужден будет учиться на своих ошибках. Выбирай.
- Папа Юра, вы безжалостен.
- Какой толк в моей жалости? Это слабость. Порок, наконец. Особенно в условиях боя.
- Хорошо. Я возьму мальчика с собой. А лучше обоих. Ники тоже пусть летит. Николя;, ты со мной?
- С радостью, – ответил брат, – но как ты хочешь присмотреть за мальчиками? Они маленькие. Спать. Поесть. Туалет. Переодеть. Наконец – обыкновенная охрана. Да и поиграть они захотят. Дети же.
- Да, целый ряд вопросов. Какие предложения, папа Юра? Да, и ещё. У Машеньки какие-то проблемы с этой беременностью, коль она камни отдала Пусечке. Лучше будет, если мамочка, да и папочка, поживут с ней. Поговорите сами с родителями… Степан чем занят?
- Сейчас позову.
- Да, пусть Серж готовит мой аэролёт, и сам – на сутки. И что вы думаете о Павле?
- Серьёзный мальчик, знания схватывает на лету.
- Отлично.
Вошёл Степан и сразу подошёл к столу.
- Извините, что отрываю от дел. Юрий Васильевич мне очередной втык сделал. – При таких словах Германа Степан вопросительно посмотрел на командира. Тот пожал плечами. – Я решил на суточное служение взять всех мальчиков. Точнее – почти всех. Трёх ваших старших, Ники, Омара. Павла тоже, я поручаю ему присматривать за всеми ими. Вылетаем в двадцать три ноль-ноль. Ваши и Павел с вами, остальные на моём.
- Разрешите идти?
- Да.
Степан вышел. Герман обратился к Юрию:
- Вот как-то так. Посмотрим, что получится из этой затеи.
- Постарайся так построить день, чтобы мальчики могли и посмотреть окружающий мир. И поменьше политических бесед. Я буду постоянно на связи. Может быть, всем родителям стоит задержаться?
- Конечно. Папа; руководить может из моего кабинета. Пусть отдохнут.
- Хорошо. Я пойду. Передам Ники, что ему предстоит поездка с тобою. Пусть собирается. Только, Герман, прошу, не балуй никого из них.
На что принц ответил:
- У них уже есть один строгий дядя. Для чего второй контролирующий.
Юрий строго посмотрел на Николя;, отдал честь и вышел.
Братья остались одни.
- У меня один только вопрос, – произнёс Николя;, – ты картину-то дорисовать сможешь?
- Обязан. Надо значит надо. Ладно, брат, давай собираться. Пусика брать – не брать?
- Для чего? Перелёты по всем частям света. Лучше пусть здесь за наместником присмотрит. Машенька кошек любит.
- Точнее – кошачью породу.

4

Омар проснулся, как обычно. Открыл глаза. Полумрак, искусно украшаемый подсветкой. И одеяло какое-то странное. Точно по телу. Мальчик пошевелился. Тут же слева от него заискрился свет, и около Омара возникла фигура дяди Сержа.
Серж в спальни  государыни?
Омар закрыл глаза и потряс головой.
- Ваше священное императорское высочество, – он услышал голос Сержа, в котором звучал смех, – вы находитесь на аэролёте иерогосударя. Ваш папочка решил провести суточную службу в нескольких местах планеты и взял вас, вашего брата Ни;коласа, крестника с братьями с собой. Ники спит, поэтому, прошу, принц, тише. Встаём, умываемся, кушаем. Государь появится здесь с минуты на минуту. За вами.
Серж помог мальчику покинуть спальный мешок, умыться.
Омар  с интересом осматривал внутренности аэролёта. Он отличался от того, на котором летала семья Юнкс.
Опустилась дверь люка,  вошёл папочка. Мальчик рванулся к нему. Герман подхватил  его на руки, сказал:
- С добрым утром, малыш.
- С добрым утром, папочка.
- Ты выпил сок?
Мальчик кивнул.
Герман опустил его на пол, поправил на нём костюм, надел на его голову венец.
- Готов? – спросил.
Мальчик кивнул.
Герман продолжил:
- Давай сразу договоримся. День будет очень напряжённым.  Ники папа Юра уже  проинструктировал. Ты инструктаж пропустил, так как спал. Итак, прошу. Если устанешь, честно признаёшься. Здесь и дядя Николя;, и Серж. Но лучше, если ты подойдёшь ко мне. Понял?
Мальчик кивнул.
Герман взял мальчика за руку и направился к выходу.
Они вышли в проём.
Странные люди, особенно одежда. Но какая пышная растительность! Сочная окраска, ожидаемое благоухание. Мальчик высвободил  свою руку из отцовской, стоявшей перед ним толпе сделал общий поклон-приветствие и побежал к растениям. Герман замер. Омар же уже что-то шептал деревьям и кустам, цветам и траве. Его смех звучал перезвоном то ли колокольчиков, то ли бубенцов. Герман наблюдал. Серж подошёл к нему со спины, что-то шепнул ему на ухо. Герман кивнул. Нашёл глазами Николя;, тот уже направлялся к племяннику. Жестом головы старший остановил младшего, сам же направился к мальчику.
Омар же на секунду замер на месте, затем стал крутиться вокруг себя, ускоряя темп и тем самым создавая нечто вроде смерча. Он захватывал ближние ветки и ветви, цветы, срывал листья и соцветия и кружил их в вихре хоровода. Наконец мальчик остановился, засмеялся и протянул руки в сторону людей, с удивлением смотревших на него. Части растений, вальсировавшие в воздухе, полетели к населению, медленно опадая на детей, мужчин, женщин и прилипая к разным частям их тела. Люди осторожно принимали эти подарки, прижимали к себе. До них тоже дошли слухи о странном смеявшемся мальчике, жившем в поместье родителей государыни и любившем очень ранние прогулки по саду или перелеску.
Так вот каков он! Светловолосый, курчавый, с голубоватым просветом кожи, ярко-голубыми глазами малыш.
Герман подошёл к сыну, присел перед ним на корточки и сказал:
- Та порадовал меня, малыш. А знаешь, как можно побеседовать со всем лесом в радиусе километр?
Омар отрицательно покачал головой.
Герман  взял его ладонь, поднёс её к своей щеке, затем губам и опустил на ближайший корень растения, который торчал из земли.
- Закрой глаза и слушай духом. Внимательно и терпеливо. Сначала будет немного сложно. Затем – просто практика, – тихо говорил Герман мальчику. Тот молча кивал головой.
И вслушивался. Его лицо вначале было напряжено, затем мышцы ослабли, появилась улыбка, кивание головой чему-то или кому-то в такт.
- Я их слышу. Это чудесно. Папочка, это так дивно.
- Да, мой мальчик, это превосходно.
- Они столько много знают, наперебой рассказывают. Кто-то жалуется на насекомых, кто-то даже на птиц. Мол, ветки ломают. Лесной люд их тоже порой обижает.
- Да, малыш, увы, на планете не всегда гармоничные отношения между особями разных видов. Надо учиться, много учиться.
- Я буду учиться, папочка.
- Я верю тебе, малыш. А теперь нам надо попрощаться с местным населением и лететь дальше. До следующей службы осталось немного времени.
- Да, папочка, – Омар протянул руку к Герману, тот взял его на руки, мальчик приник головой к его плечу.
Герман попрощался с людьми и окружающим миром, взошёл на аэролёт. Оба аппарата взмыли в воздух и исчезли за горизонтом.
Заданы координаты следующей посадки. Но через несколько минут полёта, Герман встал на колени перед Омаром и спросил его:
- Ты готов?
- Да, папочка.
- Помнишь наш уговор?
Мальчик вопросительно посмотрел на него.
- Если устанешь…
- я должен подойти к кому-нибудь из старших.
- Да, малыш. Пошли, – и протянул сыну руку. Тот спокойно опустил на его ладонь ладошку. Оба направились к выходу. Герман обратился к Сержу: – Какая высота?
- Десять километров.
- Хорошо. А океаническая впадина сколько под нами?
- Пятьдесят.
- Садись на воду, просмотр общий. Когда мы погрузимся в воду, опустите люк.
- Да, государь.
Пройдя шлюзы аэролёта, Герман с Омаром на руках шагнул в воздух.
Поначалу мальчик дышал учащенно. Но тепло тела отца его успокоило, он открыл глаза и осмотрелся. То, что было всегда над его головой высоко-высоко, теперь рядом и под ним. Сверху тоже. Омар посмотрел на папочку. Тот был без покрова и улыбался.
- Я сам, – сказал ему мальчик.
Герман крепко взял мальчика за руку. И опустил другую руку. Тело Омара повисло в воздухе. Но какая-то сила, не его сила, всё-таки держала. Малыш посмотрел на отца, тот кивнул. Тело мальчика расслабилось и зависло в воздухе. Омар пошевелил ногами, словно потоптался на месте. Он держался. С удивлением посмотрел на папочку. Тот улыбался. Сказал:
- Хочешь – побегай. А лучше – полетай. Сам. Я – на подстраховке.
Сын кивнул отцу. Сделал несколько шагов, побежал, затем его тело стало просто перемещаться в полёте.
Герман наблюдал. Затем стремительно приблизился к наследнику, взял его за руку и сообщил:
- Сейчас начнём медленный спуск в воды океана. Если будет страшно – скажи.
Мальчик кивнул.
Два человека медленно приближались к поверхности воды.
Оба аэролёта качались на волнах. Люди прильнули к экранам. Слышался стук их сердец.
Отец с сыном  плавно опустились на поверхность воды. Герман освободил руку мальчика. Тот также потоптался на месте, побежал, запрыгал. Герман стоял на месте и наблюдал. Затем протянул свою руку в сторону мальчика. Тот подбежал к нему. Отец взял его за руку и медленно стал опускаться в воду. Когда их рост сравнялся, под воду стало уходить тело мальчика.
Омар почувствовал, как плотность воды сжало его тело, стало трудно дышать.
- Дыши через кожу, – услышал он голос папочки. – И расслабься.
Получилось не сразу. Но восстановить равновесие всё же смог. И поплыл. Точнее – стал хаотично перемещаться в толще воды, чем привлёк внимание обитателей. Но близко никто не подплывал. Он посмотрел на отца: тот держал ситуацию под контролем и запрещал кому-либо приблизиться к мальчику.  Через какое-то время он приблизился к сыну, привлёк к себе, взял на руки, сделал прощальный жест морским обитателем и медленно стал подниматься к поверхности воды, к солнцу. Вынырнули они недалеко от аэролёта, Герман опустил мальчика на поверхность воды, к аэролёту он побежал сам. Сразу попал в руки дяди Сержа, который схватил мальчика, снял с него все мокрые одежды, завернул в большое одеяло, дал тёплого молока. Николя; помогал Герману сменить одежду. Когда Герман выпил стакан теплой воды, отдал команду:
- Максимально быстро на место служения – и посмотрел на племянника. Тот был надут, и на Германа смотрели сердитые глаза папы Юры. Спросил: – Ники, что случилось?
- Ничего! Я тоже так хочу. Почему только Омар? Я – старший!
- Мы тоже так хотим! – раздался голос крестника. – Или мы не сможем так?
- Почему? Все сможете, если будете учиться, тренироваться. Кому-то такие практики даются легко, кто-то должен приложить усилия. Сейчас мы прилетим на одно из мест силы нашей планеты, если вы согласны, я посмотрю, на что вы способны. Я не слышу ответа.
- Согласны! – закричали мальчики.
Герман засмеялся:
- Мальчики, спокойнее. Не то аэролёт отца сломаете. А у нас нет запчастей – сам же притянул к себе Ники, посадил на колени, погладил по голове и сказал ему: – Ники, сынок, что за обидки? Когда меня не было, чем в деревне ты занимался?
- Учился. В кузницу ходил.
- Молодец. Уважительно относился ко времени. Но Омар самостоятельно стал заниматься подобными практиками. Папа Юра потребовал продолжить его обучение. Ты же – совсем другое дело. В тебе тоже есть сила. От матери. Но она – земля. И эта стихия тебе ближе. С неё и начнём тебя учить. Я смогу дать только первые уроки. Тренироваться придётся самостоятельно. Хотя – Пусечка может помочь. Договорились?
 Мальчик кивнул. Герман продолжил:
- Тогда сдуй, пожалуйста, свои губки. И протяни брату руку. И помни, сынок, вы – братья. И не только. Я хочу, чтобы вы стали друзьями. Как мы с Николя;. Мы – и братья, и друзья одновременно. Причем, Ники, ты родился первым, ты – старше Омара. Понял меня, малыш.
Ники скорчил рожицу. Весь в Машеньку. Обнял за шею Германа и ответил:
- Да, дядя, – и протянул руку Омару, который удивлённо наблюдал за всем разговором. Но руку принял, пожал.
В тишине, как гром, раздался голос Сержа:
- Государь, заходим на посадку.
- Прекрасно. Омар и Ники, дайте мне ваши руки. Выходим вместе. Николя;, я вплотную сейчас займусь мальчиками, а на твоё попечение оставляю Омара. Просто держи его в поле зрения. Серж, ты на подстраховке. Видеонаблюдение должно быть включение.
- Да, государь.
Аэролёты опустились на поляну между поселением и жерлом вулкана.
Население, увидев посадку летательных аппаратов иерогосударя и его министра, уже спешили к ним.
Герман же со свитою направился к вулкану. Вулкан дремал. Лава лениво булькала в нём. Изредка в воздух, в высоту, выскакивали саламандры, издавали звуки и шлёпались назад, уходя в глубину земной артерии.
Было жарко. Очень жарко.
Омар сбавлял шаг. Ники, наоборот, оживился, порывался бежать, но Герман держал его крепко.
Степан шёл за ним и ворчал:
- Папин сын. Экстремал.
Они подошли к границам вулкана, заглянули в него. Тот булькнул в знак приветствия, Герман ответил. Оставив мальчиков на твердой поверхности, сам по воздуху опустился к лаве, двигаясь над ней, как ящерица. Затем вернулся к людям. Приступил к испытаниям мальчиков (кроме Омара) и остался доволен.
Омар, понаблюдав за движениями папочки над лавой, отошёл от края, ногами осторожно прошёлся по земле, потрогал её руками, затем сел, лёг. И уснул. 
Николя; хотел взять мальчика на руки и унести в аэролёт, но из маленьких трещин в почве стали выскакивать огненные язычки. Они окружили тело мальчика и отплясывали свой замысловатый танец. Он зачаровывал. Мальчик же спал. Огненные языки, прикасаясь к нему, исчезали, превращаясь в какие-то замысловатые фигуры.
Сержу, видимо, картина была знакома. Он сходил в аэролёт, вернулся с несколькими стеклянными подносами разной величины. Опустил их недалеко от мальчика, сам же направился к приближавшемуся местному населению. Просто – для поддержания проформы.
Когда Герман освободился, оглянулся вокруг себя. Омар спал и улыбался. Он подошёл к мальчику. Но взял его не смог. Он был весь окружен фигурками саламандр. Герман провёл над всеми ними рукой, словно освобождая их друг от друга. Затем осторожно переложил фигуры ящериц на стеклянные подносы. Серж отнёс их, кроме одной, в аэролёт. Взял мальчика на руку, передал Николя; и сам направился к ждавшему его населению. Преподнёс вождю на стеклянном  подносе со своим вызолоченным гербом окаменевшую ящерицу. Тот с поклоном и трепетом принял дар. Пригласил гостей в селение. Герман поблагодарил, взял Омара у Николя;, тот поднял Ники;. Вся компания под песни и звуки музыкальных инструментов стала спускаться в селение. Герман на месте, священном для населения, провёл службу, благословил людей. Гостей пригласили к столу. Омар проснулся, потёр кулачками глаза и удивлённо уставился на окружение. Последнее, что он видел, был танец огненный ящериц…  Здесь тоже весьма яркие костюмы на людях. И он был на руках у папочки… Они же были наверху, а сейчас в низине, среди зелени… Растения. Мальчик захлопал в ладоши, заставил его опустить на землю, поклонился всем людям и побежал к своим зелёным друзьям. Цветы и листья уже сами устремились к нему, окружили, закружили… Мальчик заливался звоном колокольчиков…
Через час аэролёты стартовали, взяв курс на третье место остановки.
Им стал небольшой городок на континенте через океан.
Над водой они летели низко и не спеша, так что мальчики смогли вдоволь налюбоваться и во;дами, и их обитателями. Сама же служба мало отличалась от тех, которые иерогосударь проводил в сёлах или городах, за исключением только того, что в совершении обряда были задействованы все мальчики.
В заключении – экскурсия по интересным местам города, игры детей со сверстниками, серьёзные беседы взрослых. Взлёт – и посадка на ровной площадке перед древним монастырём в горах, вершины которых покрыты снегом.
Аэролёты замерли одновременно. Первым спустился по трапу Степан с сыновьями и Павлом. Они подошли к трапу первого. Прошло несколько минут прежде, чем открылся люк и спустился трап. Первым вышел Николя, за ним Герман с обоими мальчиками на руках, замыкал Серж. Омар и Ники с интересом осматривали окрестности. Всё ново, всё непривычно. Ники попросился на землю. Герман его опустил. Мальчик сразу начал бегать, прыгать. Омар, наоборот, мрачнел. Затем обхватил шею папочки и спрятал своё лицо под его покровом.
- Малыш, что случилось?
Мальчик молчал, только отрицательно качал головой и крепче сжимал шею папочки.
- Малыш, ты меня задушишь.
Мальчик молчал, лишь сильнее отрицательно тряс головой. Чем привлёк к себе внимание Ники. Тот подбежал к дяде и брату и спросил:
- Братик, ты заболел? Государю надо идти.
Герман почувствовал слёзы на своей шее. Он резко оторвал от себя мальчика, чтобы посмотреть на него. Но мальчик рванулся из его рук и стремительно отлетел от него вверх и завис над людьми. Сравнительно высоко, но Герман видел, как слезинка за слезинкой катились по щекам мальчика.
Подошёл Степан, спросил:
- Что с ним?
- Не понимаю. Но он плачет.
- И что будешь делать? За ним побежишь?
- Что это даст?  И время у нас впритык.
- Тогда бери остальных мальчиков и с его высочеством идите на службу. Я и Серж останемся здесь. Мальчику передай, что мы его ждём на земле.
Герман кивнул и обратился к Омару:
«Малыш, я ухожу с мальчиками на службу. Тебя ждут дядя Степан и дядя Серж. Бегать за тобой по воздуху – как-то смешно. Пожалуйста, спустись. До встречи, малыш».
Мальчик с высоты наблюдал за перемещением иерогосударя со свитой. Когда за ними закрылась дверь, он перевёл взгляд на его друзей. Дядя Серж выходил из аэролёта дяди Степана, который очень внимательно наблюдал за парящим в небе мальчиком. Заметив, что тот смотрит на него, рукою поманил к себе. Несколько раз. Спокойно, но уверенно. Мальчик начал спускаться. Когда он поравнялся с мужчиной, Степан схватил его, прижал к груди и сразу заметил дорожки от слёз на щеках малыша. Вытер их и спросил:
- Малыш, что случилось?
- Я не хочу.
- Что не хочешь?
- Оставаться здесь.
- Почему ты решил, что тебя здесь оставят? Для чего?
- Чтобы учить.
- Чему?
- Многому.
- Ты решил, что мы приехали сюда, чтобы тебя оставить в этом монастыре для образования?
Мальчик кивнул.
- Малыш, послушай, пожалуйста. Да, в этот монастырь принимают мальчиков для обучения. Но не всех, а только тех, кто прошёл испытание. Это,  во-первых. Во-вторых, мальчику должно исполниться семь лет. Это два обязательных условия.  Тебе, малыш, не семь, ты сегодня намного младше. Следующее. Ты внимательно следишь за ходом моих мыслей? – Мальчик кивнул. – Хорошо, продолжаю. Ответь мне, в резиденциях государя ты в чьей комнате спишь, играешь?
- В Пусенькиной.
Степан заулыбался, привлёк мальчика к себе и поцеловал в щеку. Сказал:
- А Пусенька в чьих покоях находится?
- Государыни.
- А кто для тебя государыня?
Мальчик несколько отдалился от груди Степана, строго посмотрел на него, склонил голову на бок, помолчал с минуту и произнёс:
- Мамочка
- Так ты в чьей комнате живёшь?
- Мамочкиной, – произнёс мальчик, вдруг заулыбался и обнял Степана за шею.
- Более того, малыш, я тебе сейчас открою государственную тайну. Скоро «Астра» уйдёт в свой испытательный полёт на Перикул. А дата отлёта её в основную экспедицию государем отменена и перенесена на более отдалённое время. Причина такого переноса – это ты. Государь решил тебя сам учить всему тому, что ты должен знать как его наследник. Ты мне веришь?
В течение всего монолога Омар внимательно смотрел на Степана. Пауза – мальчик кивнул.
- Прекрасно. На службу мы опоздали. Значит – идём в поселение. Пообщаемся с населением, чего-нибудь купим. Дядя Серж принёс переводчики и местную валюту. Идём?
Мальчик кивнул.
- Тогда, сынок, опускаемся на землю, даешь руки мне и дяде Сержу, поджимаешь ноги, и мы побежим под гору. То есть мы, я и дядя Серж, бежим, а ты… как это…
- … прокатишься…
- можно и так… Готов? Держись.
Омар поджал ноги, и ветер понёсся ему навстречу. Мальчик засмеялся. Когда они спустились с горы, Степан вновь мальчика на руки, и быстро направились к толпе.
Гости были узнаваемы населением. К ним относились приветливо, уважительно. Первые полчаса Омар с интересом всё рассматривал с высоты роста дяди Степана. Затем попросился на землю и сам стал ходить между рядами, трогать вещи руками. Мужчины следовали за ним по пятам, Серж дополнительно ко всему держал под контролем периметр.
На базаре было много интересных, необычных вещей. Их искусное изготовление радовало глаз.
Гости гуляли с час, когда подошли к лотку с горшками роз. Омар обрадовался. Устремился к растениям, стал их гладить, наклоняться к ним, шептаться с невысокими кустиками. Вдруг лицо его стало серьёзным, он распрямился, посмотрел на мужчин и спросил:
- Где дочь хозяев цветов?
Степан перевёл вопрос.
Ему ответили, что девочка больна и из дома не выходит.
Омар покачал головой. Попросил или привести к нему девочку, или проводить его к ней. Девочку привели. Омар смотрел то на неё, то на цветы. Затем приблизился к девочке, взял её за руку. Лицо его стало серьёзным, через несколько минут он сокрушённо покачал головой и произнёс:
- Эта душа уже во власти Вечной Невесты. Заботой о растениях она очистилась. Родители, вам предстоит скоро попрощаться с ней. Через три года к вам придёт другая душа. Тоже ненадолго. Вы некогда пренебрегли благословением нашего Создателя. Это ваш урок. Но цветы вас любят. Может быть, что-нибудь изменится. Извините, – сказал мальчик и пошёл прочь.
Люди расступались перед ним. Несколько минут, несколько десятков метров принц шёл один. Под пристальными взглядами сотен пар глаз. Наконец Степан и Серж словно опомнились. Широким быстрым шагом догнали мальчика. Степан окликнул его:
- Государь, у меня к вам вопрос.
Мальчик тот час остановился, повернулся в сторону Степана и ответил:
- Я слушаю вас, дядя.
- Почему ты… отказался… изменить ситуацию? Ты же мог.
- Мог. Но не имею права. Дядя, вы же министр иерогосударя. Мы не можем вмешиваться в судьбу. Только помочь разобраться… в ситуации. Я постарался её осветить. Но я не решаю, дядя. Государь тоже не решает. Не имеет права. Выбирает только сам человек.
- Омар, ты очень мал для таких речей.
- Дядя, вы противоречите себе.
- Что?
- Вы несколько минут назад обратились ко мне «государь». Или я ослышался?
- Нет, малыш. Извини, что я отнял несколько минут твоего детства. Дай мне руку, и пойдём купать тебе какую-нибудь безделушку.
Омар улыбнулся. Грустно и отрешечённо. Возможно, ему и впрямь надо было пойти с папочкой за стены древнего монастыря и там остаться навеки? Он поднял глаза на Степана. Голубые-преголубые. Такие, какие некогда были у его отца. Степан наклонился, взял мальчика на руки, поцеловал. Омар спросил его:
- Дядя, а вы не боитесь своих сыновей оставлять  с папочкой?
- Нет, малыш. Они под надёжной защитой. К тому же, старший из этой троицы его крестный сын.
- Сын? Как это?
- Это иное родство, чем кровное.
- Но если он папочке сын, то нам с Ники он нечто вроде брата?
- Возможно.
- А здесь еще где-нибудь продаются растения?
- Пойдём,  поищем.  Или можно спросить.
- Нет, пойдём туда, – ответил Омар и показал рукой налево.
Степан подбросил его вверх, мальчик удивлённо вскрикнул; когда возвратился на руки мужчины, крепко обнял его шею.
Они пошли по узким улочкам. От лавки к лавке, от дома к дому. Странно, но через некоторое время людей оттеснили псы. Они бежали чуть впереди Степана, вокруг гостей и плотным полукругом позади. Разной масти и роста, но преобладали крупные пастушьи собаки. Омар рассматривал их сверху. Они ему явно нравились. Если люди подходили к торговому прилавку, «свита» садилась полукругом, держа всех под контролем и нюхом, и зрением.
Так они приблизились к очередной небольшой лавке. Товар был очень разным: от глиняных и деревянных расписных игрушек и кухонной утвари до поделок из камня, претендовавших на оригинальность и уникальность. Мальчик протянул руку в сторону лавки. Подошли.
Тут же из-за навески показалось покрытое глубокими морщинами лицо ещё не старой женщины. И исчезло. Вышел мужчина. Поклонился, предложил гостям выбрать товар. Следом вышла и женщина, вынеся на большом подносе блюдо с местными лепешками, чайником и тремя маленькими чашками. Хозяин быстро освободил прилавок от товара и пригласил гостей отведать скромное угощение. Мужчины переглянулись и посмотрели на Омара. Тот склонил голову на бок и к чему-то принюхивался. Подошёл к столу и попросил воды, чтобы вымыть руки. Мужчины приблизились к нему вплотную. Хозяйка принесла кувшин чистой воды и полотенце. Мальчик осмотрелся. Справа от него стоял большая кадка, в которой чахло некое растение. Омар подошёл к ней. Протянул над цветом руку. Хозяйка осторожно налила в ладошки воды. Малыш кивнул и несколько минут держал воду в ладошках, затем вылил на растение, погладил его куцые листики. Попросил кувшин. Женщина отдала. Омар подержал кувшин в руках, затем наклонил его и опустил руку в воду. Подержал с минуту и вылил жидкость на землю в кадке, наклонился к растению и что-то шепнул ему. Растение пошевелилось в ответ. Малец удовлетворённо кивнул, повернулся к собакам и подозвал одну из них к себе. Псина, огромная, лохматая, подошла к нему и легла около его ног. Мальчуган погладил его и обратился к хозяевам лавки:
- Он будет жить теперь у вас. У него хорошая шерсть, чешите её, прядите, делайте одежду и носите. Это вылечит вам ноги и руки. Вы много работали и перетрудились. А жить вам долго. Из листьев этого растения заваривайте чай. Оно очистит вам кровь. Лучше за ним ухаживайте. А это, – он протянул кувшин людям, – вам. Половину выпейте, половиной умойтесь. И оставайтесь такими же добрыми к чужим.
Хозяева были удивлены, но выполнили слова странного мальчика.  Что-то изменилось внутри их тел, фигуры немного взбодрились, повеселели глаза. Муж и жена посмотрели друг на друга, словно впервые виделись. Затем на мальчика, который также рассматривал их. Они, не сговариваясь, поклонились ему в пояс.
В воздухе зазвучал тонкий перезвон колокольчиков. Омар подошёл к супругам, обнял каждого по очереди и направился к ожидавшим его мужчинам.
- Господин, – их остановил голос мастерового, – я не могу так вас отпустить. Чай, лепёшки… Гостинцем возьмите, – он указал на многочисленные поделки, – для себя, своих друзей.
Омар вопросительно посмотрел на Степана. Тот присел перед мальчиком на корточки и произнёс:
- Сделав такое, ты сказал «а». Давай сделаем и «б». Эта семья существует за счет изготовления и продажи этих вещей. Это их заработок. Деньги у нас есть. Мы можем купить то, что понравится. – Мальчик кивнул. – А кушать не хочешь? Лепешки выглядят очень аппетитно. – Малыш посмотрел на остывший чай, блюдо с лепешками, кивнул. Степан взял его за руку, встал, подвёл к столу, взял лепёшку, разделил на три части. Дал мальчику, Сержу. Откусил сам. Сделали по глотку чая. Затем отобрали понравившийся им товар. Серж расплатился. Хозяева не хотели брать деньги, но Серж был твёрд. Тогда мужчина ушёл в дом, через минуту вернулся и подал мальчику свиток. Омар провёл над ним рукой, резко вскинул лицо и в упор посмотрел на дарившего.  Тот встал на оба колена и поклонился в землю. Мальчик грустно улыбнулся, благословлявшим жестом прикоснулся к голове мужчины. Тот поднял голову. По его щекам текли слёзы.
Мальчик поклонился всем. Повернулся. Пошёл дальше по улице, сопровождаемый своими подданными. Степан и Серж шли за ним следом, молча. К аэролётам они подошли одновременно с Германом, которого провожали монахи после службы. Сорванцы Степана, увидев отца, побежали к нему навстречу. Павел взял у Сержа пакеты.
Омар подошёл к Герману очень степенно и сразу протянул ему свиток. Герман взял его, открыл, прочитал. Свернул. Взял сына на руки. Сказал:
- Ты радуешь меня, малыш. Но давай чуть повременим. Я хочу, чтобы у тебя было детство,  насколько возможно – весёлое и беззаботное…
Но договорить не смог. Омар резко повернулся и указал рукой в сторону. Герман устремил свой взгляд туда же.
К ним приближалась небольшая толпа. Шла не издавая ни звука, но дерзко. Серж мгновенно собрал мальчиков и увёл их за спину взрослых. Герман поставил сына на землю, и его взял на руки Николя; и отошёл за спину брата, государь же сделал несколько шагов вперёд.
 И замер.
Толпа начала гудеть, что-то выкрикивать, кто-то махать кулаками, кто-то палками. Толпа приближалась. Уже можно было расслышать отдельные слова. Претензии, словом. Точнее – отказ мальчика помочь цветоводам их возмутил, и они требовали справедливости.
Герман ждал.
Между ним и возмущенной толпой расстояние сократилось до трёх метров.
Толпа остановилась.  Началось кривляние мужиков, визжание баб.
Герман поднял руку – рядом с ним из воздуха возникла фигура начальника стражи. Он сложил руки на груди, поклонился и повернулся лицом к бунтовщикам.
Дальше произошло неожиданное.
Толпу со всех сторон, сверху и снизу охватило пекло. Доли секунд – от тел осталась пыль, их одежды тоже опали прахом. Подул ветер – ничто не стояло на пути иерогосударя. В это же время нечто странное стало происходить в домах, семьях бывших тел. Исчезали их кровные родственники по седьмое колено, исчезали их дети.
На всё ушло несколько минут. Когда температура атмосферы восстановилась, Герман повёл плечами, словно сбрасывая с себя дрёму, обернулся, посмотрел на сына. Тот был бледен. Герман подошёл к нему, взял на руки. Мальчик спросил:
- Это из-за меня?
- Нет. Из-за себя. Каждый выбирает сам. Кто-то путь добра, кто-то – зла. В конце пути каждого ждёт итог.
- Но, папочка, я их спровоцировал…
- Малыш, они жаждали спровоцироваться. Им повезло. Они получили долгожданную кость. И просчитались. За меньшее отступление тварь подлежит распылению в пространстве и времени. Можно, конечно, было использовать статью 696, но у папы Юры и так много работы. Малыш, в твоих руках особый свиток. Помни об этом.  Но пока ты мал и слаб, твоя защита находится на моём попечении. Всё, господа, – Герман обратился к стоявшим вокруг него, – пора домой. Благодарим хозяев и улетаем.

Бета

1

Возвратились к ужину. Мальчики Степана сразу стали делиться впечатлениями, эмоционально и красочно. Последнюю ситуацию передавали настолько сказочно, что взрослые качали головой с недоверием. Ники ухмылялся. Омар молчал, присутствуя – отсутствовал. Павел молча выносил пакеты с подарками. Николя; от усталости был бледен. После парковки аэролётов вернулись Степан и Серж. Первый направился к разговорившим сыновьям, Серж – к Герману, который, скрестив руки на груди, стоял, прислонившись к дереву. Спросил:
- Как самочувствие, государь? И за кем наблюдаем? Мальчики переполох не создадут?
- Серж, сколько вопросов. Наблюдаю за младшими. Омар сильно повзрослел, Ники тоже на стороже;. М-да, где папа Юра? Сколько у нас времени осталось?
- Если течение времени связано с регентом, то нисколько. Он вышел на крыльцо. Но настроение у него хорошее.
Юрий и в самом деле вышел из дома. На нем длинная до земли рубаха, сверху наброшен халат, что говорит, что он только что принял тёплую разогревающую водяную ванну и был настроен на проведение спокойного семейного вечера. Не спеша стал спускаться по ступеням, при этом внимательно рассматривая лица прибывших. Пылкий образный рассказ мальчуганов его сначала удивил, затем насторожил. Он посмотрел на сына – тот чертил ногой какие-то фигуры на земле и уклонялся от прямого взгляда с отцом. Младший воспитанник был… был… Он был не таким, как вчера, исчезла живость. Перед ним стоял невысокого роста… старик, неоднократно принявший на себя  болезненные удары судьбы.
- Герман! – рявкнул Юрий. – Ко мне! Я оставил вас вдвоём меньше чем на сутки. Что с ребёнком?
- Начинается, – Герман оттолкнулся от ствола дерева и военным шагом направился к регенту. Подошёл. Вся его фигура была закрыта покрывалом, но ноздри Юрия уловили нечто, от чего тот разозлился: – Марш в свою комнату! Потом поговорим!
Герман в ответ пожал плечом и пошёл к дому. Серж поспешил за ним. Юрий проводил обоих взглядом до двери и строго спросил Степана и Николя;: – А вы, господа, будьте добры немедленно отчитаться мне о внештатной ситуации.
Те переглянулись. О чём отчитываться? Что он подразумевает под внештатной ситуацией? Занятия государя с Омаром или другими всеми мальчиками? Прогулка по поселению или  возмущение толпы?
- Скорее всего, ваш интерес смогу удовлетворить я, – сбоку раздался тихий мелодичный голос Начальника стражи.
Юрий резко обернулся на голос. Увидев, кто стоит перед ним, почтительно склонил голову. Несколько мгновений мужчины смотрели друг на друга, затем крестный Омара спросил:
- Сударь, вы сомневаетесь в решении своего государя?
- Нет.
- Но ваши чувства…
- Мои чувства, ваша светлость, говорят о том, что… я возмущен, что подобные действия увидел ребёнок. Что будет дальше?
- По слову вашего государя, только охрана с нашей стороны. Учить его начнём, когда мальчику исполнится семь лет по планетному времени.
- Благодарю. Польщён. Доволен конкретным ответом, – Юрий говорил резко.
Начальника стражи его тон не беспокоил. Он уважительно склонил голову, как того требуют правила приличия, и присел перед Омаром на корточки. Взял его ладошку в свою, посмотрел ему в глаза. Малыш выдавил из себя улыбку, затем отрицательно покачал головой, потом улыбнулся повеселее, несколько раз кивнул утвердительно. Фигура его крестного растворилась в воздухе.
- Так, – произнёс государь Александр, – теперь соизвольте вы, Юрий Васильевич, нам прояснить ситуацию. Что случилось, и насколько серьёзны последствия происшествия?
- Ситуация, которую принято очерчивать статьёй 696. Действия такие же, как некогда при оскорблении наместника в помещении миграционной службы.
- При детях? – уточнил Александр. Голос его был суров.
Женщины заахали:
- Боже! Так это не выдумки!
- Как это возможно!
- Право, государь, вы должны сами поговорить со старшим сыном.
- Да, и немедленно, – согласился тот. – Только где он сейчас? Я сомневаюсь, что он послушно сидит в своей комнате… Хорошо, идёмте все в дом.
… Германа и в самом деле не было в своих покоях.
Как только за ними, им и Сержем, закрылась дверь, он сказал:
- Еле сдерживаюсь, чтобы кому-нибудь не врезать.
- Что так?
- Устал. Накипело. Обида сжигает изнутри.
- На кого? На весь белый свет?
- Белый ли, чёрный ли… Не всё ли равно… Тошно. Выпить что ли?
- Выпить? Можно. Бутылочку вашего вина – с удовольствием. Но… сначала… лучше – бокс.
- Вновь это бесцельное махание руками?
- Не скажите. Пошли в зал.
- Пошли. Экспериментатор. Надо ж было встретить тебя на дороге.
- Судьба, государь, судьба, – с искусно сделанной сокрушённостью в голосе ответил Серж.
Тренажёрный зал был просторен. Боксёрский ринг, тренировочный инструментарий занимал  отдельный правый угол. Серж подвёл Германа к груше, помог надеть перчатки. Они подошли к груше.
- Бей, – сказал Серж.
Герман ударил, но как-то вскользь по груше. Серж неудовлетворительно закачал головой и произнёс:
- Нет, так не пойдёт. Удар должен быть прямой, резкий, короткий.
Герман ударил по груше. Та отклонилась.
- Осторожно, – засмеялся Серж, отодвинул Германа в сторону, поймал и успокоил грушу, – осторожнее, не то груша сдачи может дать. Мало не покажется. Повторяем. Держи спину, ноги… Хорошо… Плечи расслабь… Упругость в прыжках… Хорошо… Получается…  Способный ученик
Герман боксировал. Шёл по кругу вокруг груши. Ему становилось интересно. Серж стоял в отдалении и наблюдал. Когда государь наигрался, помог ему снять перчатки, подал полотенце.
- Как себя чувствуем?
- Нормально. Немного расслабился.
- Вопросик можно?
Герман молча кивнул. Он внимательно рассматривал свои руки.
- Государь, ты также можешь, как… существа в белом?
- Я? Нет.
- А как? Честно, интересно.
- Бояться потом не будешь?
- Но я же… всё-таки… в полиции служил…
- Серж, поверь, это детский лепет. Хотя… пожалуй… ты столько времени рядом… Отойди на десять шагов.
Серж отошёл. Герман медленно стал подниматься вверх. Завис в пяти метрах под потолком. Всё его тело начало преображаться. Через несколько секунд это был огнедышащий шар с круглым зрачком в форме сферы. От него исходило пекло.
Проявилось несколько существ в белом. Они встали по периметру от своего владыки.
Ещё несколько секунд – всё возвратилось на круги своя: Герман стоял на полу напротив Сержа, его охрана испарилась. Герман стал приближаться к Сержу. Тот стоял. Бледнел с каждым шагом приближения  сушества – но стоял на месте. Герман положил ему свою руку на его плечо. Легкая дрожь промчалась по телу Сержа – но сам он стоял на месте.
- Можно ещё один вопросик? – спросил Серж, голос был хрип, словно горло пересохло.
- Слушаю, – Герман, наоборот, сдерживал смех.
- Ты – инопланетянин?
- Нет. Они прилетают, я здесь воплотился. Или родился.
- ?????????
- Я просто из иного измерения.
- А регент это видел?
- Все мои знают.
- Тогда… просто некие выводы…
- Интригуешь.
- Кто в том поселении-то… – Серж сделал волнистое движение ладонью, – …гулял?
Герман от смеха согнулся пополам. Когда приступ смеха прошёл, распрямился, вытер слёзы, ответил:
- Я. Могу продублировать данное местоимение на… Тебе достаточно и на пятистах языках.
- А эти… в белом?
- Они ограждают безвинных от меня.
Серж вытер пот, сглотнул слюну. Жарковато.
Герман стоял напротив него и улыбался. Всматривался и изучал. Этот человек ему явно нравился. Удачно встретились на дороге ночью. Весьма удачно. Спросил:
- Так пойдём пить вино?
- Какое ещё вино? – за их спинами прогрохотал голос регента.
Оба резко повернулись к нему. За спиной стояли… отцы. Меж тем ноздри Юрия вновь стали принюхиваться к воздуху. Глаза его сузились, он посмотрел на… воспитанника и прошипел:
- Где твой покров? Марш в свою комнату! И где мой ремень?
Герман бочком, бочком обошёл людей и скрылся за дверью.
Регент обратился к Сержу, который всё ещё вытирал шею:
- Что здесь был за спектакль?
- Никакого спектакля, – ответил тут же Серж, – только бокс. И только груша.
- А почему так бледен?
- Так государь… так… по груше ударил, что она спружинила и чуть его… в стенку, – Серж сделал жест в сторону стены, мужчины проследили взглядом за движением его руки,  – …со всеми последствиями.
- Врёшь. Но складно. Хорошо,  пять часов на отдых, и подготовить аппараты Валерии и Мишеля для выхода в космос. Завтра поднимаем «Астру».
- Есть!
Герман же уже подходил к фойе. Друзья, женщины и дети стояли около пакетов с подарками.
- И что стоим? Разглядываем обёртку? Открывай и доставай! – дал команду Герман, оказавшись за их спинами.
От неожиданности люди вздрогнули. Омар побежал к папочке, попросился ему на руки. Тот его поднял. Открыли пакеты, стали раскладывать сувениры. Рассматривать. Выбирать. Глаза от множества предметов разбегались.
И тут деловито появился вездесущий кот. Мяргнул. Громко и сердито: мол, кто разрешил, пока он, его кошачье улыбачество, не выбрало себе игрушку? Люди расступились. Кот не спеша прошёл между рядами сувениров. Один предмет нюхал, другой трогал. Все наблюдали. Наконец он выбрал деревянное блюдо с рисунком, напоминающим мандалу основного светила, посмотрел на Германа. Тот покачал головой. Но наклонился, взял предмет. Кот тут же вскочил ему на плечо, ухватился лапами за шею. Герман распрямился. На одной руке Омар, на другой – Пусенька. Лицо мальчика и морда кота были напротив друг друга, глаза смотрели в глаза. Пусей скинул руку мальчика с шеи Германа. Тот его лапу, обнял шею отца. Кот вновь предпринял атаку, и уже его лапа обняла шею мужчины. Так повторялось несколько раз. Наконец Герман сказал:
- Или вы оба будете сидеть спокойно, или оба пойдёте на собственных конечностях.
Оба «наездника» замерли, утихомирились. Все трое вошли на территорию покоев иерогосударя.

2

Подъём «Астры» от поверхности Музьема был назначен на семь часов.
В шесть сорок пять Валерии и Мишель на аэролётах покинули планету, заняли позиции для наблюдения за стартом и подъёмом корабля.
Герман и Юрий вместе подошли к «Астре», между ними шёл Омар. Мужчины держали его за руки. Мальчик был внешне спокоен, но бледен. За ними бежал кот.
- Значит, – произнёс Юрий, – ты в одиночку поднимешь «Астру», выводишь на орбиту, делаешь несколько витков, устанавливаешь  связь со всеми контролируемыми объектами, оставляешь на корабль на самоконтроле и возвращаешься с кем-нибудь из своих. Когда тебя ждать?
- С заходом солнца. Если всё пойдёт по графику. Или позже. Но сегодня должны вернуться.
При этих словах  Омар остановился, насупился.
Герман обратился к нему:
- Малыш, что случилось?
Мальчик опустил голову и молчал. Герман присел перед ним, погладил по голове:
- Омар, у меня есть свои обязанности. Работа, проще. Или – служба.
- Я не хочу, – тихо ответил мальчик.
- Что ты не хочешь?
- Я хочу с тобой.
- Нет, малыш. Для таких полётов ты пока мал. Придёт время – полетишь. А пока, пожалуйста, останься дома, на Музьеме.
Мальчик отрицательно качал головой.
- Малыш, подъём корабля – задача сложная. Она требует максимальной сосредоточенности.
- Но я не стану мешать.
- Малыш, тебе надо чуть-чуть подрасти.
- Я не маленький.
- Да, ты не маленький. Омар, поэтому ты понимаешь, что мне надо идти на службу. Давай попрощаемся как мужчины. Обними меня и поцелуй.
Мальчик обнял отца, поцеловал в щеку. Юрий взял мальчика за руку. Герман пошёл к кораблю, Юрий с принцем в противоположную сторону.
Ровно в семь «Астра» слегка вздрогнула, задрожала и начала медленно отрываться от поверхности планеты.
Это было захватывающее зрелище. Огромная махина, словно лист под силой ветра, постепенно набирала высоту. Заняв положение выше резиденции, полетела. Скорость набиралась стремительно.  «Астра» быстро исчезла из вида.
Омар наблюдал за отлётом папочки и молчал. Но был сильно бледен. Стоило только Юрию ослабить руку, как Омар высвободил свою ладонь, с места набрал скорость и убежал в лес. Юрий аж рот открыл.
Пуся-сан на мгновение присел, затем огромными прыжками побежал вслед за воспитанником. Кто его найдёт в чащобе, кроме него?
За котом побежал было Муха, но Юрий его остановил. Когда тот подбежал к нему, сказал:
- Мидгард-Урд-Ходдмимир-Альвхейм, у тебя другая служба. Ты охраняешь супругов Борнок, Валерии и Зу. Тем более, – он качнул головой в сторону подходившей к ним Зу с Агафьей на руках. Женщина была одета в дорожный костюм, – что твоя подопечная улетает в командировку на симпозиум как куратор межгалактических связей, и тебе надо её сопровождать.
Пёс тявкнул и подошёл к ногам хозяйки, сел рядом.
Юрий же обратился к женщине:
- Судя по вашему виду, вы, сударыня, готовы к отлёту. Надеюсь, вы помните, какой позиции в данном вопросе придерживается наш иерогосударь?
- Да, господин. До отлёта Валерии, утром, мы проработали все возможные сложные ситуации. Я жду сообщение Сержа о готовности капсулы. Хотя – он уже идёт.
Серж и в самом деле скорым военным шагом приближался к группе. Подойдя, отдал честь и кивнул.
- Мне пора, папа Юра. А я не вижу ни Машеньки, ни Анны. Как… – она прижала к себе крестницу, поцеловала.
Юрий предупредил её вопрос:
- Эта девочка – супруга наследного принца. Так что, – он указал рукой в сторону стоявших супругов Маросвель, – передайте юную леди дедушке и бабушке. Только они, думаю, способны воспитать будущую государыню планеты.
Зу ещё раз поцеловала девочку и протянула её бабушке.
Девочка перекочевала с рук на руки. Её удивлению не было предела. Она надула губки, из глаз вот-вот польются слёзы. Но посмотрела на папу Юру. Тот наблюдал за ней, строгий, бескомпромиссный. Малышка посмотрела на её величество. Та погладила девочку, подняла свою руку и помахала ею Зу: мол, до свидания. Агафья кивнула и повторила жест бабушки.
Папа Юра, не сводя взгляда с маленькой принцессы, одобрительно кивнул головой. Подумал: «Степенна. Интересно, она унаследовала от Валерии способность к левитации и телепортации?». Девочка тоже внимательно на него смотрела. Затем медленно опустила свою головку, замерла на несколько минут и резко вскинула голову. На папу Юру смотрели смеявшиеся серо-зелёные глаза.
Правый глаз папы Юры сузился, он усмехнулся, приблизился к девочке и погладил её по голове. Затем повернулся к Зу, жестом попросил следовать вперёд. Та поклоном попрощалась с людьми и пошла к ангарам. За ней последовал Юрий, за ним – Степан, Филипп и Серж. Другие направились в дом. Взрослых терзала совесть: малыш убежал в лес – и никто не пошёл искать его… Как-то что-то не так…
…Омар мчался по лесу, не разбирая дороги. Напрямик. Напролом. Бежал, пока не споткнулся то ли о сучок, то ли о шишку. Упал с разбегу. Плашмя. Как только понял, что он не движется, понял голову. Посмотрел вперёд. Перед ним были странные башмаки. Малыш поднял голову выше. Перед ним стоял невысокий тонкий человечек, в руке у него посох, который некогда был корявым стволом молодой берёзы. Тело мальчика поднялось в воздухе, заняло вертикальное положение и опустилось перед незнакомцем. Голос у него был тихим:
- Что же вы, принц, рвёте паутины, роняете паучков, пинаете шишки, ломаете молодые веточки?
Мальчик не успел ответить. За него ответил кот. Он был уже рядом. Весь в репьях, сухих сучках. Он стоял на задних лапах перед незнакомцем, отвешивая ему каскад поклонов:
- Извините моего воспитанника, сударь.
Мало;й последовал его примеру. Вежливо поклонился и произнёс:
 - Извините, сударь. Впредь я буду контролировать своё передвижение. А вы кто?
- Хозяин здешний.
- Здравствуйте. Меня зовут Омаром.
- Здравствуй. Что ж, коль понял свой промах – забудем. Приглашаю в гости.
- Правдушки?
- Самые правдушки. Пойдём, – Лесовичок взял мальчика за руку, и они пошли по лесу. От кустика к кустику, от дерева к дереву.
Омар был в своей стихии.
Обед был тоже в радость мальчику, как и постель для полуденного отдыха.
Затем вновь путешествие по лесным тропам и тропочкам.
Вечерняя зорька  подкралась, как всегда, невзначай и незаметно.
В темноте и ночью в лесу начинается другая жизнь, не менее удивительная, чем днём. Но папочка уже летел домой – и надо возвращаться. Пришлось обратиться за помощью к волкам. Один повёз мальчика, другой кота… Стая помчалась…
… - Где Омар, – первые слова, которые произнёс Герман, сойдя по трапу.
Люди не успели ответить, как со стороны леса коротко провыл волк. Герман сразу посмотрел в сторону звука. И обомлел. Из-за деревьев выскочили два волка… со всадниками. Герман тут же оказался около них. Снял сына с первого, кота со второго. Поблагодарил за помощь стаю. Она скрылась в темноте, а Герман пошёл в свой дом, неся своих обоих домочадцев на руках.
- Чем, малыш, занимался весь день? Вёл себя достойно?
Голова Омара лежала на его плече. Мальчик устал, и ему пора спать, но всё же он ответил:
- Лесовичок мне лес показал. Я сам с деревьями говорил. Сначала я вёл себя не очень. Извинился. Затем очень. Я так думаю. Лесовичок меня вновь приглашал. Пойдём завтра к нему вместе?
- Завтра? Не знаю, малыш. У меня что-то начала голова болеть. Или устал. Или простыл.
- Простыл? Разве вы можете простыть?
- Могу. Я всё-таки имею биологическую оболочку обыкновенного человека. Ладно, малыш, пошли.
… За полночь и Пуся, и Омар проснулись одновременно от странного звука, исшедшего из комнаты иерогосударя. Кот сразу стартовал с кровати и исчез за дверями. Мальчик же продолжал сидеть на кровати, не зная, как поступить. Когда он всё-таки решился встать и пойти посмотреть, что с папочкой, и подошёл к двери, в спальню папочки вбегал Юрий. Он сразу подскочил к кровати, положил свою руку на лоб Германа, другой проверил пульс. Затем устремился в ванную. Вернулся с тазом и полотенцем в нём. Отжал его и положил на лоб. Рванулся к одному из шкафов, достал какую-то аппаратуру,  прицепил провода к нескольким точкам на теле, включил комп. Затем вызвал Сержа и приказал немедленно привезти доктора и Михеича. И только тогда заметил, что кот сидит на кровати, а рядом с ней стоит Омар. Их глаза встретились. Юрий обошёл кровать,  взял на руки обоих и отнёс с их комнату. Опустил на кровать, вышел и вернулся и каким-то пакетом. Достал из него влажные платки и поочерёдно тщательно обтёр мальчика и животное. Молча. Затем также молча вышел и закрыл дверь на защёлку со стороны апартаментов государя.
Мальчик и кот посмотрели друг на друга и молча легли. Уснуть не смогли. Так и пролежали до рассвета. Омар встал, оделся, по лесенке спустился во двор. За ним следовал кот. Лесовичок их уже ждал. Поклонились друг другу, и Лесовичок протянул  в корзине несколько корешков. Омар с поклоном взял и поспешил в дом. Ему пришлось выйти через дверь в коридор и пройти к двери папочки.
Около неё стояли люди. Дедушки, бабушки, Степан, Мишель. Входили врач и Михеич. Омар сразу направился к леснику и протянул ему корзину, которую дал ему Лесовичок. Мужчина сразу оценил подарок. Вышел папа Юра. Осмотрел собравшихся. Разрешил войти врачу и леснику и попросил взглядом графов присмотреть за мальчиком. Пуся фыркнул: как будто он сам не справится.  Этим людям вечно нужен камуфляж. Но, подумав, пришёл к выводу, что папе Юре так сейчас спокойнее. Поэтому мяукнул и повёл своего воспитанника в комнату, за ними последовали дедушка и бабушка.
Потянулись трое томительных суток. Папа Юра изменил свой рабочий график и безвыездно находился в загородной резиденции. У постели Германа было установлено круглосуточное дежурство. А режим занятий мальчиков не поменялся, не ослабли и требования к ним.
Проползли и четвёртые сутки.
Наступили пятые.
Сон к Омару не шёл. Вернее – он поспал до полуночи. Затем глаза раскрылись сами собой – и не желали больше закрываться. Пуся тоже не спал, лежал на полу и играл со своими каменьями. Мальчик встал с постели, направился к двери балкона.
- Ты куда? – спросил его кот.
- К папочке.
- И как ты собираешься туда попасть?
- Через балкон. Он постоянно приоткрыт.
Кот когтем оттолкнул  от себя большой блестящий камень к цветам, встал, потянулся – и в один прыжок оказался около двери на балкон. Она тоже была открыта. Выйти из одной, пройти по полу балкона десять метров и войти в другую – особого труда не представляло. И через несколько минут они были в комнате Германа.
Дежурил Серж, поэтому как только чуть больше распахнулась занавеска, чтобы пропустить посетителей, он был рядом с дверью.
- Доброй ночи, ваше высочество и ваше кошачество, – проговорил на головами вошедших.
На доли секунд гости замерли, затем Пуся левой лапой сделал царственный знак приветствия дяде Сержу – и в два скачка оказался на постели хозяина. Тот спал. Просто спал. Омар величественно наклонил в ответном приветствии – и последовал за котом. Папочка спал. Без снов.
Омар осторожно дотронулся до волос папочки. Погладил. Второй. Третий.
Серж видел, как дыхание  государя становилось спокойнее, мышцы лица разгладились, появилась улыбка. Серж замер: государь во сне произнёс: «Нинно. Вновь твои шутки?»
Кот встал на все четыре лапы, шерсть дыбом и в оба глаза уставился на мальчика. Тот приложил палец к губам и лёг рядом с папочкой.
Герман продолжал улыбаться во сне.
Кот ходил кругами по кровати.
Серж стоял рядом с постелью и старался не дышать.
Несколько минут превратились в часы.
Веки Германа медленно раскрылись. Первого, кого он увидел, был Омар. И ещё кота с недовольной мордой, который стоял на его груди. Герман притянул к себе сына и шепнул ему на ухо:
- Маленький ты мой ведьмачок, спасибо.
- Лесовичок вам коренья и травы приносил.
- Хорошо, окрепну – сходим и поблагодарим его.
Омар улыбнулся, прикоснулся своей щекой и щеке папочки – и уснул.
- Доброй ночи, государь. С выздоровлением.
- Благодарю. Пожалуйста, приготовь мне ванную. И что-нибудь есть покушать?
- Да. Наместник приготовила на полк.
- Узнаю свою сестрёнку.

Гамма

1

Юрий со Степаном и Филиппом прилетели без предупреждения. Тузюки только что отзавтракали. Вошли официально. Поздоровавшись с хозяевами, регент обратился к мальчику:
- Ваше священное императорское высочество, к вам можно обратиться?
Малыш ответил, не поднимая головы: он, якобы, рассматривал книжку с большими яркими картинками:
- Да, папа Юра.
- Пришло сообщение с «Астры» о бракосочетании иерогосударя с жительницей планеты Перикул по имени Тесла. Проще – ваш отец возвращается с планету с женою. По счёту – третья.
- Почему такого сообщения нет в новостях? Мы их только что слушали.
- Я приказал придержать передачу сообщения в СМИ. Первыми, считаю, должны узнать вы и родители государя.
- Да, но узнали – вы и Машенька.
- Так… значит, всё-таки, вопросы появились?
Мальчик не поднимал головы. Сидел также, внешне спокойным.
Юрий подошёл к нему, присел перед ним на корточки, взял из рук мальчика книгу, закрыл, отложил в сторону. Малыш головы не поднял. Спросил:
- Омар, сынок, в чём дело?
- Она… эта третья жена… будет жить в комнате мамочки?
- Нет, сынок, нет. Когда строились резиденции государя, такой вариант просматривался. Комнаты для других женщин предусмотрены в других местах на женской половине.
- А как к ней обращаться?
- Как требует ситуация: ваше величество.
- И только?
- Да, сынок. Сан, который имеет твоя мамочка, не передаётся. Государыня у планеты одна. В её отсутствие – все функции у наместника. Это – воля иерогосударя.
- А как мне её называть?
- Я её пока буду называть «ваше величество». А там – как она себя покажет. А сейчас, Омар, собирайся и едем к дедушке и бабушке в Бернск. Я думаю, твои дедушка и бабушка тоже с нами поедут. Серж с аэромобилем государя уже здесь.
- Да, папа Юра. Только можно я выберу для Агафьи цветок.
- Конечно, малыш. К даме без цветов нельзя.
Мальчик не спеша сполз с дивана и вышел из комнаты. Юрий обратился к хозяевам:
- Судари, мы – к государыне. На несколько минут. Встречаемся около  аппаратов.
Мужчины вышли и направились в усыпальницу. К ней, как всегда, была длинная очередь, но, увидев правителей, она приостановилась и пропустила экипаж. Когда из неё вышел проситель, регент с друзьями вошли в гробницу. При виде их листья, усики, цветы потянулись навстречу им. Мужчины шагнули к ним, нежно прикоснулись к ним. Затем сели на скамьи  вокруг надгробия. Разговор шёл без слов. О чём? О ком? Каждый о своём, и все одновременно – и только об одном: Омар.
Их разговор прервал поток свежего ветра, который ворвался через приоткрытую дверь. Мужчины посмотрели на неё. В проёме, прижавшись к косяку, с горшком с цветком в левой руке стоял малыш.
- Мамочка, я этот цветок Агафье отвезу в подарок? Дедушку и бабушку поцеловать от тебя? Скучать не будешь сильно? – мальчик произносил слова скороговоркой. Он был бледен и напряжён.
Юрий встал, за ним – его экипаж, произнёс:
- До свидания, Нинно. Мы за ним присмотрим.
За кем «присмотрим» – Омаром или Германом – непонятно. Скорее – за обоими, и не только за ними. Ох уж этот папа Юра.
Регент взял мальчика на руки, подбросил вверх, тот сразу схватился свободной рукой за его шею, взгляд его голубых глаз оставался серьёзным. Все вышли. Графы и Серж их ждали около аэролётов, они о чём-то беседовали. Юрий попросил Сержа перейти в его аппарат. Сам же с пассажирами поднялся в государев. Все четыре аппарата взмыли друг за другом.
Через полчаса они зашли на посадку перед лестницей столичной резиденции Маросвелей. Их встречали.
Их величества и Анастасия Петровна подошли к трапу как раз в тот момент, когда он коснулся земли.
Первым появился Омар. Спускался он медленно, как бы не спеша. В левой руке держал всё тот же цветок. За ним шли графы. Серж, поприветствовав родителей-государей и пропустив графов, поднялся на борт. Только тогда вышел Юрий. Степан и Филипп ждали его.
Он опоздал к началу разговора сватов.
- Мы всегда рады видеть вас – после традиционного обмена приветствиями сказал государь свату – но такой срочный приезд, поверьте, несколько удивил. Что случилось?
- Прилетел регент с экипажем и сообщил, что иерогосударь тихо обвенчался с женщиной с планеты Перикул.
- Женился? Но… как… Никто ничего не говорил….
- Что там случилось, никто не знает. Но такую новость регент решил сообщить сначала принцу и вам, государь, а затем передать в СМИ.
- С его стороны весьма благоразумно. Хотя…
- Согласен с вами, государь. Роль Юрия весьма незавидна… Постоянно скруглять или округлять углы непредсказуемых поступков нашего Германа.
Подошёл регент. Поприветствовал. Государь сказал ему:
- Сударь, снимите мораторий на данную новость. Надеюсь, наш сын должен понимать, что подобные браки приветствуются только в том случае, если они отвечают интересам наших государств. Планет, то есть.
Юрий козырнул, отошёл, достал свой прибор связи, набрал на нём текст.
Дедушки, взяв мальчика за руки с обеих сторон, направились ко дворцу. Женщины пошли следом за ними.
Мужчины, словно не обращая внимания на внука, промывали косточки его отцу.
- Конечно, – говорил государь, – ему нелегко. Но разве нельзя было найти даму на нашей планете. Его ничему не научил опыт с сурийкой.
- По-моему, как раз эта неудача и подтолкнула его к данному решению.
- Если не соревнование со штурманом.
- Главное, чтобы он хоть в чём-то обрёл покой и удовлетворение.
- Да, но с его характером… Да и дисциплиной… присмирел только ненадолго, пока учился в институте.
- Военное заведение, всё-таки.
- А-а-а, что теперь сетовать. Раньше надо было учить. Пока поперёк кровати лежал.
- Он и поперёк лежал, да вы, государь, ему слова не говорили.
- Верно. Боялся. Та ситуация в его младенчестве…
- Не судите себя строго, государь. Всё же обошлось.
- Обойти-то обошлось. Да что из этого получилось?
- В принципе – ничего плохого. Самобытный характер, необычный подход               
Женщины шли следом, тоже говорили сокрушённо… на ту же тему.
Люди подходили к дверям, когда в ворота влетел авто принца, резко замерло около нижней ступени. Выскочил Николя и сразу, в четыре прыжка через ступеньки, оказался около папа, племянника и свата. Сразу схватил мальчика, подбросил его в воздух раз, другой, затем закружил на весу. Сначала малыш растерялся, удивился – и засмеялся. Бесконечное множество колокольчиков зазвенело вокруг взрослых. Воздух преобразился: посвежел, наполнился светом. Словно после короткой летней грозы – дождь смыл пыль с листьев деревьев и кустарников, травы, раскаты грома и яркость молний почистили воздушное пространство. Николя ещё раз подбросил племянника, поймал, посадил его себе на руку, щёлкнул его по носу. Малыш в ответ заулыбался, обнял его за шею. Николя нарочито строго спросил его:
- Ваше высочество, где этикет? Решили нагрянуть как ваша тётушка-наместник?
- Я спутал ваши планы, дядя?
- Мои – ни в коем случае. А Анастасии Петровны – точно.
- Что ж, мы принесём извинения этой почтительной даме, ваше высочество.
Они оба засмеялись.
Николя теперь, уже серьёзно, обратился к папа:
- Что-то серьёзное?
Государь ответил:
- Смотря с каких позиций смотреть. Герман женился на той планете, взял местную…
- … фауну, – вырвалось у Николя.
С минуту тишина – и хохот.
Когда вытерли слёзы, виновник веселья продолжил допрос:
- Как зовут? Сколько лет на наш пересчёт? Социальный статус? Образование? Интересы?..
Все смотрели на Юрия, тот лишь пожимал плечами и разводил руками.
- М-да, – подытожил принц, – ситуация. Отчудил братик. Но всё равно – надо поздравлять. И прямо сейчас. Телемост, папа Юра, можно организовать?
Вновь все посмотрели на регента.
- Теоретически – да, – Юрий помедлил с ответом. В принципе, подумал, можно войти в сеть и из аэромобиля Германа, и из его кабинета, – а практически…
- ... код знает Пусечка, – закончил его мысль Николя.
Улыбки, смех все постарались спрятать.
- Ваше высочество, мы – я, Степан, Филипп – можем попытаться войти, введя свои коды доступа одновременно.
Люди старались не смотреть друг на друга: смех душил всех.
Вдруг за их спинами раздался странный звук. Все сразу стали серьёзными, оглянулись. У аэролёта Германа медленно опускался трап.
- Серж?!
- Я не давал никаких команд. Она поступила изнутри аппарата.
- ???
Ждать ответ пришлось недолго. Когда трап достиг поверхности земли, из глубины кабины появился… кот. Голова поднята, усы золотятся, хвост трубой. Он начал нисходить по трапу. Плавно перенося лапу за лапой с места на место, голова высоко поднята, туловище изгибается то влево, то вправо. Ни сход по трапу – а мастер-класс выхода государя к подданным. Тем же медленным шагом он подошёл к оторопевшим людям,  встал на задние лапы и… по-рыцарски поклонился.
- Как ты очутился в аэромобиле? – чуть ли не рявкнул Юрий, но сдержался.
Кот лапой дотронулся до усов…
Мальчик перевёл:
- Кто без моего разрешения уводит аэролёт хозяина? Но – для первого раза прощаю. Итак, мои покои готовы? И я хочу кушать. Сметана или сыр подойдут. Сир, пожалуйста, откройте дверь. Благодарю. Прошу, господа, за мною… И я – не просто фауна планеты. Я – …
-  – Юрий произнёс его полное имя и добавил: – Шевели лапами, пока не наступил. Что хозяин – то и его питомец.