Маска Силы. Приступим к делу. Обновлен 13 2 2021

Здоров, читатель! Давненько я не появлялся на любимой Прозе ру. В новом году я потихоньку начинаю обновлять старые, ранние рассказы. В обновлениях расширяется история, двигается вперед сюжет, точнее очерчиваются детали мира. Да и истории в большинстве своем меняются. Эта история называлась Маска Силы. Сейчас она называется так же. Рад вновь вас видеть в Подзвездном мире!

***
Прозрачные капли воска несутся ввысь.
Застывая, ледяными шарами сбрасывают вес на поверхности чужеродных планет.
Топот сапог скафандристов. Хриплым дыханием смерти растает памяти отпечаток.
Застынет небо в каменных струпьях.
Там хорошо, где нас нет.

Вопросы посылая упрямо,
Стремлений людских светлый луч
Раз за разом, тонкой струей прорывается сквозь туман атмосферы,
Где воздух тягуч.

Там, на далекой планете, рожденной с одной звезды,
Пряности мятные в ноздри ворвутся
Шепотом суеты.
Далекие, громогласные, всплески ушедших с земли на покой черноты
Звездопрыги стоят, распростерши объятия, гордо отринув сны

Ты проснесшься однако кометой, в ином мироздании, ярость сердца недожившего жизнь сжав в кулаке.
Стук сердца, отголосками прошлых страданий увянет далеким эхом...
В могучей тиши.
Спрятанный в мироздании искрой повторной...
Знаешь меня? Помнишь?
Дыши.


...“Человек по натуре хищник, исследователь, первооткрыватель, но главное - мечтатель. Сковать свободный дух кандалами рациональности - значит попытаться потушить разгоревшийся пожар любопытства, силу, которая двигала человеческую цивилизацию вперед веками, расширяя границы познания. Бурное течение реки возможно остановит брошенная на путь воды скала, но камень рано или поздно треснет под натиском стихии. Мечтайте, верьте, и пусть сипящее эхом вечности подпространство укажет вам дорогу...а я ухожу на покой”.

Отрывок из послесловия бортового журнала Звездопрыга “Манфлэт Дэ Гог”, написанного первым планеторазведчиком Земли. Бортжурнал впоследствии был назван последователями дегогской мысли Мемуарами Кузнечика, а идеи великого планеторазведчика разлетелись по всем Пунктирным Мирам.

*** 

...Жак Легусто зевнул и зашлепнул полы упругого скафандра. Отрегулировав давление фильтровки, он распахнул дверь своего жилища, и жабры Второго Тела с силой вдохнули смертоносный, молотобьющий воздух чуждого Естества. Благодаря уловкам кубсветовой распечатки, планеторазведчику удалось воссоздать место, в котором он появился на свет, практически в первозданном виде.

Справа от двухэтажного, дискообразного дома с зеленой лужайкой, перекрещенной ручейком, покачивались на ветру качели. На качелях застыли в трепетной полудымке бесцветные фигуры подростков: самого Жака Легусто и его сводного брата Линя Лаодзы. Именно с качелей и началась эта история.

Мечта, с которой Жак Легусто не расставался никогда, однажды стала явью. Жак Легусто с братом подолгу сидели на качелях осенними вечерами, играя в запрещенную игру, Бумажную Сороконожку. Двигая фигурки полуобнаженных разнопланетянок сквозь разноцветные линии, petite [маленький - фр.] Легусто смотрел в беззвучное звездное небо, мечтая когда-нибудь оказаться “где-нибудь там, в глубине сипящего эхом вечности подпространства”.

Родители Жака Легусто (приемные предки Линь Лаодзы), ученые мелкого пошиба, хоть и давали детям тепло, заботу и достаток, но не родительствовали на полную катушку, днями и ночами зависая на работе, предоставляя детям возиться в своем мирке “по самому”.

В далеком прошлом, на заре колонизации далеких планет, за учеными, какими бы бесполезными вещами они ни занимались, выстраивались очереди. Все потому, что для полетов к другим планетам за Столблением Земель и Научными Открытиями нужно было получать специальное разрешение Землеправительства, а чтобы получить разрешение, нужны были ученые. Многие “бороздильщики” (межпланетные коммерсанты-рыбки и киты- корпорации) искусными уловками отлавливали светлые умы для того, чтобы поиметь наживу. Отловили они однажды и родителей Жака Легусто.

Так началась кочевая жизнь братьев-космоходчиков. За годы жизни на других планетах мальчонок Легусто заострился. Зоркий взгляд и цепкий ум космоходчика были такой силы, что сверстники и тягаться с ним не смели. Легусто среди всех был самый ловкий скалолаз, самый мудрый планеторазведчик и самый меткий стрелок.

Но однажды...однажды Легусто стал юношей, а потом окуклился в плотноватого человечка с тонкими усами-часовыми стрелками и залысиной от скафандровых подушек на макушке. Брат Жака Легусто, связавшись по долгу службы с “бороздильщиками”, осел на одной из планет, оставив родича кузнечиковать сквозь подзвездные просторы в одиночестве. Словом, молодость Легусто промелькнула, как всплеск ручья, осененного искристым водопадом солнечных осколков...

...Господин Легусто, уважаемый в планеторазведческих кругах всея Земколоний Грандмейссер, чинно сошел с крыльца, и под волнистыми линиями сочно-зеленой травы вдруг проявились, угрюмо захрустев, камни безжизненной для человеческого толка планеты.      

“Мари, снеси-ка мне кофею!”

Ожидая приготовленный чероботом завтрак, великий исследователь миров принялся за вскафандробритьё. Вскоре дверь укорененной в почву острыми ножкосидами жилой капсулы открылась, и на пороге появилась девушка в прозрачном neglige. Жак Легусто знал толк в красоте и не поскупился на Лицеблюда. Искусный Установитель Внешности “обнял” сухотонкую заготовку слепоглазой машинки океанами женского очарования. Так у Жака Легусто появился скупой на слова компаньон по имени Мари.

“Супруга” Легусто неестественной для грациозной внешности походкой подковыляла к хозяину. Планеторазведчик вздохнул, взял из рук любимой поднос с едой и вскользь проверил остаток питательной жижи в заушном пространстве помощницы.

“Доброе утро, любимый...”

Мари попыталась обнять хозяина, но вместо этого клюнула носом и остановилась. Жак Легусто бережно поднял обмякшее тело на руки и отнес его в гостиную, где стоял забранный пестро- вышитой накидкой зарядный шкафчик. Раздев Мари, космоходчик, похотливо улыбнувшись, затянул эластичные ремни на руках и ногах безжизненной куклы.

“Дождемся вечера, родная...”

Насвистывая романтичную песенку Старых Времен, планеторазведчик вышел из дома. Кофе уже остыл, а гренки покрылись корочкой льда.

Затолкав в себя скудную пищу сквозь поясной миксер, превращающий твердую пищу в питье, Жак Легусто, перебрал во рту питательную трубочку и пошагал сквозь моргнувшую ему вслед кубсветовую пелену, где недобрый дивный мир разгорался рассветным огнем.

Жизнь на Куйфе была непохожей ни на одну из виденных Жаком планет. Это был по-настоящему дикий мир, мир наотрез лишенный какой бы то ни было Ресемблантности [от французского ressemblance - сходства, подобия им. в виду с Землей]. Посадочные капсулы планеторазведчиков, так и сяк разбросанные по межгорному пустырю, ограждали сами себя от окружавшего их “мучного” пространства высокой стеной из игл, блестящих в отраженносолнечном свете восходящей звезды. Снежнопухлые снопы колючего льда таинственно льнули к пузырящимся чужеродной энергией оградительным инструментам, мерцая пересветами розовых, синих и голубоватых оттенков.

Планеторазведчики прозвали Ходящий Лед Пустосвинкой. Пустосвинка была не только притягательной для человеческого взгляда, но и опасной. Под едва заметными пузырьками замерзшей воды иногда скрывались ожидавшие недоблюдов [рассеянных космоходчиков] гейзеры-убийцы. Лопаясь, они пронзали незащищенного пластзащитой путешественника россыпью звукострелых игл-сосулек. Отчего-то Пустосвинка отчаянно привечала человеческое поселение, поэтому специально выделенный для это цели Отряд Снабжения каждое утро сбивал накопившуюся за безумно холодную, смертоносную ночь, наледь направленными лучами аннуляторов. Жак Легусто внимательно посмотрел на взрывающиеся с оглушительным хлопком снежные сугробы и тихо поблагодарил Творца Миров за то, что ему не приходится по долгу службы заниматься подобной чепухой.

Управители-первооткрыватели, руководители экспедиции, обладали чувством юмора, поэтому украсили первый оплот человечества в незнакомом мире в стиле маленького города из Старовремских кинофильмов - вестернов. На одном из покрашенных коричневым, под дерево, бочонке-жилой капсуле, с которого инженеры не удосужились снять разгонные двигатели, висела скрипящая на ветру самодельная надпись: “Салун Пугливого Джо”. Рядом со входом урчал моторчик кубсветовой распечатки. Словно начинающий художник, маленький, размером с сапог, аппарат постепенно вырисовывал вокруг строения пронизанное солнечными лучами голубое небо и легкие облака. Жак Легусто прошел сквозь недоделанную дыру в Пелене и распахнул дверь бара. Энергетическая занавесочка язычками, покрытыми ароматом острых пряностей, “слизала” внешмассу планеты, отрегулировав давление и гравитацию. После этого внутренние двери салуна медленно распахнулись, впустив Жака Легусто в мир себеподобных существ.
 
“Что б вам пусто было, бездельники...”

Вздрогнув, Жак Легусто отшатнулся от бесцветной и немой фигуры йети, незаметно подкравшейся сзади. Планеторазведчик-печатник, отставной солдат в татуировках от носа до пят, доделав украшение для самодельного бара, соскочил с самодвижущейся площадочки и протянул Грандмейссеру мохнатую ручищу.

“День добрый, господин Легусто. Вас там, похоже, уже заждались”

В “кают-компании” планеторазведчиков стоял гомон. Комната салуна была до отказа заполнена вооруженными до зубов скафандристами в пыльных комбинезонах “только-что-с-большой-земли”. На самодельных столах, составленных из металлических коробок, стояли банки с выпивкой и тлели понопляные скурки. Пионеры инопланетного пространства, почтительно пропуская Жака Легусто, рабивались стайками по группам, готовясь к собранию. Взависимости от части планеты, скафандр каждого из исследователей космоса имел свой цвет. Жак Легусто сморщился от едкого дыма и помахал руками вокруг кафедры, разгоняя упрямые клубы сладких курений по углам Переговорной.
“Легустоооо! Дружище! ЛЕГУСТО! Вот и ты! Наконец-то!”

Крикнул кто-то, и тихие разговоры в зале планирования-картографирования сразу стихли. Жак Легусто кисло улыбнулся своим коллегам и поправил микрофон, застрявший в петлице:

“Очень рад видеть вас, господа. Приступим к делу?”   
 
“Ну конечно, приступим, дружище Легусто!”

Взревел рыжеволосый толстяк-начальник Лаборатории Межпланетных Чудес. Он допил пиво, растолкал сгрудившихся вокруг людей и подошел к Жаку. Планеторазведчики собрались вокруг большого, похожего на бильярдный, стола устланного всевозможными (и невозможными) картами. Так началась операция по поиску и поимке нативных жителей новой планеты для первого контакта...