Учителя. География

Юрий Иванович

Я рассказал о наиболее ярких учителях, оставивших след в моей памяти на всю жизнь. Именно их хочется называть «Учитель». Учитель с большой буквы - это всегда про жизнь, а не про предмет, которому он учит.
Предмет вторичен, воспитание первично!
Нас воспитывает личность учителя. Он передает ее своим ученикам, если, конечно, есть что передавать.
Мы не столько усваиваем предмет, сколько его видение этого предмета.
Древние говорили "Ars longa vita brevis", что можно перевести как "Жизнь короче, чем наука".
Поэтому за время обучения не вложишь в голову ученика всех знаний, зато можно вложить отношение к этому знанию - будет к нему человек стремиться после школы или навсегда оттолкнет от себя.

Нельзя не вспомнить Юрия Ивановича, преподавателя географии и астрономии.
Это был живой, спортивного вида, достаточно молодой мужчина.
Он был совершенно увлечен географией и искренне не понимал, как можно не любить родную землю.
В нашей школе он вел туристическую секцию, ходил с учениками в походы и на турслеты.
Бывало, он приглашал на урок своих коллег, с которыми когда-то учился, и они рассказывали нам об интересных местах в нашей стране или за рубежом, в которых им удалось побывать. Пару раз Юрий Иванович даже водил наш класс в пединститут на лекции о зарубежье, где нам показывали слайды.
Он давал нам задания самостоятельно находить интересные статьи о мире, чтобы потом рассказывать о них в классе. Как-то и мне довелось рассказать о забавном отношении англичан к рекламе, о чем я вычитал в журнале "Вокруг света".
Англичане, - возможно, так было тогда, в шестидесятых годах, - не любят прямой, призывающей рекламы. "Покупайте и пейте "Кока-колу!" Это на них не производит должного воздействия. Им нравится, когда они могут себя почувствовать не такими, как все.
Пример такой рекламы: "Наш чай не любит никто, хотя мы очень стараемся сделать его лучшим. Попробуйте! Может быть, Вам понравится".
Честно говоря, меня не очень интересовала география, но такой преподаватель не мог не увлекать.

В то же время преподавание многих других предметов оставляло меня безучастным. Ни ботаника, ни зоология, ни анатомия не вдохновляли. В этих областях знания я представлял из себя твердую посредственность, - так же, как и в химии, хотя здесь причина иная.
В восьмом классе я даже ходил в кружок химии. Мне нравилось работать с аналитическими весами, смешивать различные реактивы, тем более что я делал это еще в фотокружке. Я любил смотреть на результаты реакций с изменением цвета раствора или выпадением осадка, который надо было декантировать и взвесить, чтобы потом сравнить с расчетными значениями.
Но в 9-м классе дружбы с химией не получилось.
Меня с первого урока стала раздражать преподаватель - мне она казалась вульгарной. Ее любимая поговорка - "Нам, татарам, все равно" - не вызывала у меня желания познакомиться с химией поближе.  А когда мы начинали шуметь, если на уроке было не интересно, она обращалась к классу с вопросом: "Вы думаете, что я буду метать бисер перед свиньями?"
По-видимому, и я не вызывал у нее большого расположения. Я не был примерным учеником, но и грубости в свой адрес не допускал, мог и ответить.
Как-то наша с ней пикировка привела к тому, что на следующий день, когда у нее был первый урок, она велела мне придти в школу с родителями.
Что оставалось делать? Пришлось сказать маме, что ее вызывают в школу.
Утром мы пришли пораньше. Мама тогда работала главным инженером ЖЭКа неподалеку от школы, и у нее на это утро было назначено совещание.
Уже прозвенел звонок, а учителя все не было. Вошел директор Плоткин (в школе мы его звали «Боцман»), с которым мама была знакома по совещаниям в райисполкоме.
Он поздоровался и спросил, по какому вопросу она пришла в школу. Матушка не стала скрывать своего раздражения и сказала, что ее вызвала учительница химии, но ее самой до сих пор почему-то нет. А маму люди на совещании ждут.
И в это время появляется химичка. Директор извинился перед мамой и сказав, что они сами разберутся, велел мне идти в класс, а химичку попросил зайти к нему в кабинет.
Минут через десять она вошла в класс.
- Яблочко от яблони недалеко падает! – прошипела она в мою сторону и начала урок.
 Понятно, что дружбы между нами быть не могло, как и у меня - знаний по химии.
 
Кстати, и человеком она была, мягко говоря, не очень порядочным. Позже я узнал, что она не раз писала письма в разные инстанции, сплотила вокруг себя подходящий женский коллектив, включая упомянутую мной математичку, и добилась, чтобы директора нашей школы уволили, а ее посадили на его место.
После чего все наши любимые учителя, о которых я рассказал, сами перевелись в другие школы. 
Похожим образом деградировала не только наша школа.
Конец 60-х стал началом заката школьного образования.