Посиделки на крыльце

"Главный долг человека - познать свою духовную суть"

     Около сорока лет подряд я неизменно отправлялась в свой очередной отпуск к одному и тому же месту назначения - туда, где проживала моя мама, преодолевая огромное расстояние на самолёте (иногда и на поезде) от Владивостока до Москвы, а потом ещё 350 км до станции Никифоровка, что находится в Тамбовской области. Сначала мы летали всей семьёй – муж, сын, дочь, а в последние годы, по ряду причин, я - одна.
     За эти годы мои друзья и знакомые, с кем я тогда довольно близко общалась, побывали на Алтае, в Монголии, Индии, странах Западной Европы. Но я была единственным ребёнком в семье и старалась как можно лучше исполнить свой дочерний долг, поэтому никогда не сворачивала с раз и навсегда утверждённого пути.
     Иногда, обдумывая и анализируя мысли мудрецов древности:«Если хочешь познать себя, то посмотри, как исполняешь свой долг» и «Познав себя, познаешь мир», - я так и не смогла приблизиться к разгадке головокружительной глубины сказанного ими. Ведь у меня получалось всё с точностью до наоборот: чем ретивее я исполняла свой долг, тем дальше и дальше удалялась от света истины, который только один мог осветить все лабиринты и хитросплетения моей судьбы. Моя «жертвенность», к моему большому сожалению, приносила совсем не те плоды.
     Отец мой погиб в автокатастрофе, когда мне было 20 лет. А через два года по приглашению друзей я уехала на Дальний Восток, как выяснилось позже – навсегда. И вот мысль, что кроме меня у мамы никого нет, что она очень одинока, и я - единственная надежда, опора и «свет в окошке» - стала для меня главенствующей и определяющей в жизни.
     В Дмитриевке у нас был свой дом с большим земельным участком, который моя матушка всегда старалась чем-нибудь засадить: «чтобы земля не пустовала». И это иногда являлось «яблоком раздора» между нами. Представьте себе, каждый раз сажать 300 кустов помидоров. Нужно ли их столько одному человеку? Понятное дело, восемьдесят процентов урожая перекочёвывало в компостную кучу. Куда же ещё, если у всех вокруг всё было своё? А ведь помимо помидоров, выращивалось много и других культур.
     Слова «чтобы земля не пустовала» я часто слышала и от её приятельниц - милых старушек, «божьих одуванчиков» (кстати, бывших учителей), которые ещё совсем недавно, несмотря на свой солидный возраст (90 лет) были живы. Они с постоянным упорством  повторяли эти слова даже тогда, когда уже ходить-то без палочки и не спотыкаясь не могли, а скорее «ползали». Но всё равно какая-то неведомая сила, что, вероятно, шла от земли и давала им энергию, сильнейшим магнитом притягивала этих великих тружениц к себе. Были случаи, что среди грядок чья-нибудь бабушка падала и умирала, но такая смерть считалась даже славной в некотором роде!
     И так, ежегодно, вырвавшись из комфортной городской жизни, привыкшая ходить по театрам, концертным залам, выставочным центрам и музеям, я в мгновение ока из городской жительницы превращалась в крестьянку, которой предстояло всё жаркое лето трудиться на плантации. С годами, видя бессмысленность труда, да ещё и представлявшего реальную угрозу здоровью своими несоизмеримыми с возрастом нагрузками, я пыталась склонить мамочку к сокращению масштабов нашего труда. За что сразу же получала титул «лентяйки», которой бы только с книжечкой лежать на диване. Но вот тут она действительно была права: хорошая книга для меня всегда была событием, являлась источником радости и наслаждения!
      Иногда из-за жары я возвращалась с огорода пораньше, а мама любила задержаться ещё во дворе или в саду. Войдя в дом, она сразу же шла в зал посмотреть, чем же я занимаюсь. «Что, опять стишки пописываем и книжечки почитываем? О, как же вас, молодёжь, тянет к барской жизни!» - с иронией и некоторой долей насмешки говорила она, покачивая головой. На что я парировала: «Мамуль, не хлебом единым жив человек». «Много вы знаете о хлебе и как он достаётся?» - ворчала она. «Мамочка, да сейчас хлеба всем хватает и нечего вспоминать что было раньше. А человек, который постоянно обременён заботами, становится нечувствительным к прекрасному». «Ну какая же ты у меня умница-разумница, а мать твоя, 47 лет проработавшая в школе учителем, так ума и не набралась». Такие разговоры я давно научилась вовремя переводить в безопасное русло, чтобы ненароком не наткнуться на «рифы». Но это ворчание и недовольство, как правило, происходило по причине того, что ей просто требовалась помощь: или доску подержать, а она бы её прибивала, или у яблони сук отпилить.
     Однажды, она посетовала: «Все завидуют, как хорошо иметь дочек, а какой от них прок? Болтушки, да и только! А сынок бы пришёл и помог мне по хозяйству, подремонтировал чего-нибудь…». Меня это ужасно рассмешило (зная, какие бывают сыночки, да и дочки тоже), и от души насмеявшись, её «подколола»: «Мамуль, надо было не одного ребёночка рожать, а хотя бы парочку. Тебе ведь было от кого. Может и был бы у тебя ещё и сынок. А я от хорошего братика тоже не отказалась бы». Но тем, кто помнит, какие это были времена, не излишне напомнить ещё раз: в декретный отпуск после родов женщин не отпускали, и они сразу должны были выходить на работу. То что не на кого оставить грудного ребёнка, мало кого волновало.
     Глядя сейчас на всё, что так безжалостно поглотило время, я не могу не восхищаться своей матушкой. До последних дней своей жизни (прожив без трёх недель 90 лет), она полностью сама себя обслуживала, без очков вставляла в иголку нитку, читала книги и газеты, шила на швейной машинке, прекрасно вязала, была подвижна и бодра. В свои 85 лет она ещё довольно шустро лазила по лестнице на крышу веранды, потом на чердак, прихватив с собой ведёрко глины или разведённой извести, чтобы замазать щели в трубе, и потом её побелить. И категорически запрещала, чтобы ей кто-либо помогал: «Нечего мне тут мешаться, сама справлюсь. Вы всё равно хорошо не сделаете».
     А её приятельница, тоже учительница, Мария Яковлевна, в 75 лет уехала в Москву помогать своей внучке с пелёнок растить и воспитывать правнука Марка. Она прожила там 12 лет и вернулась домой вполне ещё бодрой бабушкой. Результаты её труда оказались восхитительными! Марк предстал перед нами во всей своей красе. Он был красив, хорошо воспитан, с первого класса занимался спортом, писал стихи, неоднократно побеждал на конкурсах и с отличием закончил пять классов школы. Разве это не достойно похвалы? Интересно было бы взглянуть на Марка, если бы в его жизни не принимала участие умная и образованная бабушка.
     Наши мамы относились к поколению особенных людей. За глаза мы их называли «последние могикане». Они и мы, их дети, - это как люди с разных планет и говорящие на разных языках. Как же всё-таки нам было непросто понимать друг друга! Они, пережившие страшные годы войны и лишений, привыкшие прилагать чудовищные усилия, чтобы выжить, категорически не хотели понимать нас, своих «чрезмерно изнеженных и избалованных» детей, выросших в другое, мирное время, не подозревая о том, что мы уже не обладали и сотой долей той жизненной силы и выносливости, что была у них.
     Их распорядок жизни был строг и суров: рано ложиться спать, рано вставать, и только работа, работа с непродолжительным отдыхом. Но работа ради работы совершенно не вписывалась в мои представления о разумном мироустройстве. Поняв, что пошатнуть эти «незыблемые устои» уже невозможно, я просто внесла в свою жизнь некоторые коррективы. И не могу похвастаться, что мне это далось как-то легко и просто.
     Настоящей отдушиной для меня стали утренние походы на речку с подругами детства, вышивка панно в послеполуденное время и раз в неделю (в основном, по выходным) посиделки на крыльце у соседки Ольги. И вот то, что казалось таким второстепенным, маловажным и вызывало всякий раз недовольство у мамы, оставило в моей душе самые приятные воспоминания.
     Но разве можно забыть тихие летние вечера, когда аромат яблок, груш и слив соперничал с ароматом огромного количества цветов, что окружали веранду и заглушали запах травяного чая из 5-7 целебных трав, который нам постоянно заваривала наша подруга. Мы вспоминали школьные годы, своих одноклассников, отдых в пионерском лагере, уличный штаб, где жизнь кипела и бурлила, наши концерты, на которые приходили почти все жители улицы, поездки каждое лето на отдых в Сочи…  Однажды, на прогулочном катере мы попали в сильный шторм и чуть не утонули.
     А ещё на этих посиделках мы старались продемонстрировать свои кулинарные способности. Стол, на ночь глядя, каждый раз ломился от разных яств! Поэтому за лето, вместо того, чтобы похудеть, мы, как правило, все дружненько поправлялись килограмма эдак на два-три, что нас, в общем-то, не огорчало. Худышек в деревне никогда не любили и сейчас не любят.
     Наша подруга Женя была вне конкуренции. Каждый раз она готовила что-то новое, изысканное и фантастически вкусное. Чего только стоили шампиньоны в сметане, фаршированные куриным мясом и запечённые в духовке! После продолжительных восторгов Ольга предавалась воспоминаниям и сравнивала Женю с приятельницей из Нижнего Новгорода, у которой прапрапрадед был царским поваром и кое-какие «секреты» от него сохранились в семье. Два из них, правда, они не из области кулинарии, Ольга взяла на вооружение: иметь в наличии красивые тарелки и стелить светлую скатерть, что она всегда неизменно делала. И действительно, стол смотрелся празднично.
     Хозяйка крыльца нас радовала «тёщиным языком», где все овощи, сложенные слоями вперемежку с мясным фаршем, тушились в чесночным соусе. А меня местные мастерицы научили такие наливки делать из вишни и смородины, что они могли бы поспорить с лучшими винами.
     Эх, если бы я тогда вкратце делала записи интересных историй и воспоминаний! Но разве об этом думалось? И тем не менее, моя память кое-что бережно сохранила. Поэтому, помимо уже опубликованной «Зимней бабочки», хочу рассказать ещё об одном интересном явлении, о котором нам поведала на наших посиделках Ольга.
   
                * * *

     Однажды, ранним летним утром, когда только-только забрезжил рассвет, Ольга вышла из дома с коляской, нагруженной разными овощами с огорода, чтобы продать их на местном рынке. Такой ранний «поход» был необходим, чтобы занять «стратегически выгодную позицию»: рядом с центральным входом в павильон. Это давало гарантию, что она сможет хоть что-то продать, а уж если повезёт, то и всё. Выйти позже и оказаться на краю рынка означало впустую простоять полдня на солнцепёке.
      Дорогу на нашей улице не назовёшь хорошей. Все, кому не лень, потрудились разрушить когда-то вполне приличный асфальтовый слой, и работы по его восстановлению уже не возобновлялись. Ясно и понятно – дело это дорогое …  и виновных не найдёшь.
     Ольга с трудом тянула за собой тележку, которая «спотыкалась» о каждый камушек. Вероятность, что она могла перевернуться, была велика, но самое страшное, что могло ещё произойти, - это если бы оторвалось колесо, что не раз уже было. Поэтому передвижение осуществлялось с максимальной осторожностью. И так маленькими шажками Ольга дошла до перекрёстка, где наша Парковая улица пересекается с улицей Чехова.
      Она решила немного постоять и передохнуть. Путь до рынка был неблизкий. Ещё предстояло спуститься в «низок», то есть под гору. Так называли начало нашей улицы, где в дождливую погоду образовывалась настоящая река Замбези, а потом - долго-долго не просыхающее болото. И только дальше, за железным мостом, где ещё надо было метров 500 преодолевать сложности пути, начиналась хорошая дорога.
     Погода была прекрасная, день обещал быть солнечным. Всё вокруг утопало в яркой зелени. Воздух был пропитан ароматом жасмина и цветущих акаций. В палисадниках у каждого дома рядом с оградой по ту и другую сторону росло невероятное количество самых разных красивых цветов. Кое-где вдоль дороги зрели вишни и сливы. Первые проснувшиеся пташки услаждали слух нежнейшим пением. На душе было спокойно и благостно. Лицо Ольги выражало полное умиротворение.
     И вдруг она «почувствовала» над головой какое-то движение. Подняв лицо к небу, она не поверила своим глазам. В метрах пяти от земли, будто гонимые потоком ветра (хотя ветра и в помине не было), по воздуху «летела» или даже можно сказать «быстро шла» группа людей, состоящая из 6 человек: двух мужчин и четырёх женщин. Все разного возраста. Люди были не в обычных своих телах, а в «тонких» и «полупрозрачных». Лица одних улыбались, у других были озабочены. Волосы на голове у некоторых были покрыты накидкой или платком, а у кого-то развевались, как и их длинные, лёгкие, ниспадающие платья, которые не имели ничего общего с современной одеждой и больше напоминали те, что мы видели на полотнах мастеров Эпохи Возрождения. Кто-то был в лёгких сандалиях, а кто-то бос. Все в едином устремлении «летели» за пожилым мужчиной плотного сложения и с кудрявой бородой, который жестом руки куда-то указывал в даль. Они ни разу не посмотрели ни на землю, ни на Ольгу с её тележкой. Кто были эти люди, откуда и куда и по чьему «зову» они спешили? Может быть на помощь кому-то? А может быть, кого-то хотели наказать?
     Страха не было, но удивлению в душе Ольги не было границ. «Кто, зачем и для чего показал мне это явление?» - долго думала она.
     Проанализировав несколько последующих дней, ничего интересного и значимого ни в её жизни, ни в жизни посёлка не произошло, что могло бы дать хоть какой-то намёк или косвенное объяснение увиденному явлению. Видимо, «эти люди» улетели слишком далеко.
      «Да, друг Горацио, много чудесного в нашей жизни!» - сказали мы Ольге после некоторого молчания.
     А я, как всегда, съязвила: «А ты ещё не веришь в реинкарнацию!»

Ноябрь 2018 года
Владивосток